Текст книги "Антишахматы. Записки злодея. Возвращение невозвращенца"

Автор книги: Виктор Корчной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Виталий СЕВАСТЬЯНОВ КАРПОВ, КАКИМ МЫ ЕГО ЛЮБИМ

...Сейчас, когда результат матча известен,– о чем, собственно, говорить? Михаил Таль даже пошутил, что счетом-то Корчной может быть доволен больше, чем Карпов. Получил-таки с превеликим трудом два очка. В шутке сей немалая доля правды.

Но сам Карпов о своем сопернике отозвался так: «Упрямый, опасный, трудный противник, имеющий огромный практический опыт...» Положение отягощалось и тем, что Корчной – бывший советский гроссмейстер.

Что же толкнуло его на путь измены? Совершенно убежден: постепенная деградация личности, непомерное развитие таких черт характера, как тщеславие, зависть, жадность. Именно тщеславие помешало ему объективно оценить итоги матча с Карповым 1974 года и воздать должное своему победителю. Напротив, причины своего поражения он стал искать в чем угодно, только не в собственной игре, отсюда и его бегство, подогреваемое к тому же расчетами на получение крупного барыша.

Так в жизнь шахмат ворвался антисоветизм – чего раньше не было, ибо Корчной не мог не понимать, что его существование на Западе возможно лишь при условии единения с самыми бешеными мракобесами современной эпохи. Да какое там единение – в услужение пришлось пойти: Корчной готов был и на это.

Недавно вышла на Западе его книга «Антишахматы» (характерное, однако, название). Книга, кстати, удивительно глупая, написанная несусветно плохо, даже для столь поверхностного и пустого человека, как Корчной. Автор захлебывается от клокочущей в нем ненависти, слюни брызжут во все стороны,

ни одной связной мысли, только выкрики, пошлые историйки и анекдотцы и, конечно же, клевета, клевета, клевета. Что-нибудь от нее да останется? Останется, пожалуй. Сам автор, наизголявшийся в своем неординарном, даже для Запада, стриптизе. Хорошенькая получилась фигурка. Естественно, что и предисловие к такой книге написал небезызвестный отщепенец, выдворенный из Советского Союза, уголовник Буковский. Сей подонок откровенно заявил, что Запад обязан помогать Корчному, так как Карпов – член ЦК ВЛКСМ, идол советской молодежи. Ну, что касается понятия «идол», очевидно, оно не из нашего лексикона. Но смысл ясен: Корчному надо помогать потому, что для СССР это – вредно, для советского народа – плохо.

Перед началом матча было опубликовано так называемое «открытое» письмо, которое вместе с Буковским подписали еще несколько таких же «уважаемых лиц» – Иосиф Бродский, Наталья Горбаневская, Гинзбург (Александр.– Ред.), Эдуард Кузнецов, Эрнст Неизвестный,– провозгласивших Корчного знаменем в их борьбе с коммунистической идеологией. Вот так – ни больше, ни меньше.

А нынешнее окружение Корчного? Пришельцами назвала их югославская газета «Политика» – «пришельцами, которые после того, как сбежали из своего мира, бегут и сами от себя».

Вот один из них – Штейн (автор приведенных выше статьи «Кентавровы шахматы» и «Открытого письма А. Карпову».– Ред.). Откровенный сионист, сбежавший из Польши, ныне гражданин США, сотрудник «Голоса Америки» и ряда антисоветских журналов, Штейн выступал в команде Корчного в роли пресс-атташе. В Мерано он специально подошел ко мне, чтобы демонстративно заявить, что он готов хоть завтра лететь в Москву с автоматом и стрелять там во всех, кто ему попадется, начиная от Красной площади и до МГУ. Вот она, человеконенавистническая суть антисоветизма!

Этот ярый враг (да и Корчной тоже) разгуливал во время матча со значком польского так называемого профобъединения «Солидарность». Тоже характерная деталь!

Или мадам Петра Лееверик, бывшая шпионка, ныне подруга жизни Корчного. В Багио она прославилась разве что непотребными скандалами. В штабе Корчного на сей раз она была лишена власти: сообразили, что фигура эта – увы! – одиозна. Предполагаю, что сцена безудержной якобы ярости Корчного, прорвавшейся в нецензурной брани, была отрежиссирована (заранее!) именно ею.

Среди тренеров-консультантов – тоже беглецы: Альбурт (гроссмейстер, многократный чемпион США; автор приведенной выше статьи «Поцелуй вождя».– Ред.), Гутман, Иванов, Шамкович... Короче, как считали древние, подобное тянется к подобному. Поражение Корчного явилось и их поражением – духовным, моральным, политическим. И, безусловно, закономерным.

Предоставляю читателям самим судить, какие могут быть у Корчного политические взгляды и могут ли они у него быть вообще. И каково должно быть воинство, не сумевшее отыскать себе более достойного знамени.

Пути назад, увы, не было. Матч в Багио способствовал лишь обострению крайне уязвленного мировосприятия претендента. Клевета на СССР, на советский народ стала для него привычным, обыденным занятием. И прежде не отличавшийся благородством нрава, он все более и более опускался как человек. Подозреваю, он и сам понимал это, не мог не понять, но оттого по прежней своей привычке (виновны все, только не я) становился еще злей и беспардонней.

Каждое время выдвигает своего чемпиона. И каждое поколение – тоже. Ботвинник – это жизнерадостные тридцатые годы. Это счастье строительства нового мира. Таля не зря называют романтиком. Но разве эта черта не была свойственна и его сверстникам – романтикам покорения целины, первооткрывателям первых сибирских дорог и космических трасс?

...С Карповым в шахматы вошло новое поколение – не просто послевоенное, но и родившееся после войны. Не буду напоминать спортивную биографию чемпиона: убежден, она знакома любому читателю. Хотелось бы сказать о другом.

Многим Анатолий необыкновенно близок именно в силу самой своей натуры. Его считают своим миллионы советских людей. Родом он из небольшого уральского городка, из глубинки – раньше у нас таких чемпионов мира среди шахматистов не было. Убежден, и это имеет значение, все-таки большинство населения нашей страны живет не в столицах. Людям импонирует его внешний облик: юношеская подтянутость и глубокий, горящий взгляд, где сочетаются романтическая самоотверженность и трезвый рационализм. Нравится сам стиль его поведения: элегантность, коммуникабельность, простота и тот лишенный всякой вычурности демократизм, который и обеспечивает естественность его отношения к жизни.

Сталь его уральского характера прошла отжиг в рабочей среде тульских оружейников, а затем получила закалку в дружных рядах Ленинского комсомола, членом Центрального Комитета которого стал чемпион мира коммунист Анатолий Карпов...

Уже после матча мне пришлось просмотреть в редакции «64 – Шахматного обозрения» письма. Десятки, сотни писем, пришедших со всех концов советской земли... Трогательные письма, многие даже в стихах, пусть неумелых, но искренних. Так вот – были, однако, в письмах не только добрые слова.

Были и полные гневного презрения по отношению к предателю Русский язык остер. И уверяю, что такие наименования, как «иуда», «выродок» или, скажем, «власовец от шахмат», отнюдь не были самыми нокаутирующими из написанного. (Некоторые из писем, кстати, опубликованы в журнале. Многие сотрудники настаивали, чтобы высказывания читателей приводились без всяких сокращений. Решал, конечно, главный редактор. Мягко, но настойчиво он попросил, чтоб в выдержках из писем не содержалось оценки политического вымогательства претендента. «И так из-за него слишком много вреда шахматам»,– заметил Карпов.)

Сила шахматного таланта Анатолия Карпова – в его колоссальной ответственности за успехи советской шахматной школы, за ее прошлое, настоящее и будущее. Поэтому чемпион мира, член президиума Шахматной федерации СССР так много времени и труда уделяет пропаганде шахмат... Можно только восхищаться и поражаться его энергии, организованности, трудолюбию.

Да, организованность – одна из главных черт его характера, подкрепленная научным поиском: его дипломная работа в Ленинградском университете посвящалась проблеме организации свободного времени. Вопрос очень важный. Тем более, когда у нынешнего чемпиона мира, старшего научного сотрудника кафедры политэкономии МГУ, свободного времени в обычном понимании просто нет. Оно отдано «играющим», как называют Карпова, чемпионом мира общественной деятельности. Карпов – член президиума Советского комитета защиты мира, член советской Комиссии по делам ЮНЕСКО, член Центрального комитета ФИДЕ, главный редактор журнала «64 – Шахматное обозрение». Его свободное время – это служение гражданина делу защиты мира и сотрудничества народов, приобщение широких масс любителей древней игры к высокой шахматной культуре...

Место шахмат – в одном ряду с литературой, искусством, интересом к родной истории, заботой о своей земле. Шахматы среди средств, которые мы предлагаем для того, чтобы отвлечь неокрепшие души от развлечений не столько пустых, сколько небезопасных. Не панацея, конечно, но вот в Горьком, в одном из рабочих клубов, даже с водкой помогают бороться шахматы. Потому что любая возможность должна идти на благо народу, любая.

Партией сейчас уделяется очень большое внимание развитию физической культуры среди народа. И развитию шахмат, естественно, тоже. Шахматы давно уже стали частью нашей общенародной культуры. Культуры современного социалистического общества. И одно и наидостойнейших олицетворении ее – трехкратный чемпион мира Анатолий Карпов.

В Мерано он защищал не только свое звание. Не только шахматы, потому что, случись по-иному – и деятельность Международной шахматной федерации, сомневаться не приходится, была бы подвергнута чудовищному шантажу.

Он защищал честь и достоинство нашей страны и нашего строя. Контраст между представителем Страны Советов и его озлобившимся, растерявшимся оппонентом поразил даже журналистов из буржуазных изданий, вряд ли посланных своими хозяевами в Мерано с целью быть объективными и правдивыми. Это было различие не только между двумя людьми. Точнее – не столько между двумя людьми. Это была разница между миром лжи и наживы и миром светлого завтрашнего дня.

«Толин миллион» (процесс Карпов– Юнгвирт)

Уж сколько лет наблюдаю у шахматистов массовую безнравственность,– а привыкнуть не могу. Конечно, рыцарский дух еще жив в шахматах, но традиции его мелеют прямо на глазах.

А. Карпов, 1990

Под таким заголовком в западной печати появилось первое сообщение о давних деловых связях представителя «светлого завтрашнего дня» с упомянутым Севастьяновым «миром лжи и наживы». Случилось это осенью 1985 года, во время второго матча Карпова с Каспаровым (первый, как известно, после двух подряд поражений Карпова был прекращен с подачи Севастьянова президентом ФИДЕ Кампоманесом).

«Как раз в это время,– вспоминает Карпов в книге «Сестра моя Каисса»,– я начал уголовный процесс в Гамбурге против западногерманского журналиста Гельмута Юнгвирта (уже знакомого читателям: см. стр. 61 и 112.– Ред.). Каким-то образом это стало достоянием нашей прессы – и она набросилась на меня, расцвечивая ясное дело всевозможными инсинуациями. Я старался не читать газет, но ведь вокруг люди – от дураков не спрячешься. К тому же Грамов (тогдашний председатель Спорткомитета.– Ред.) пригрозил открыто: «Вот пусть доиграет матч – мы с ним разберемся, как это он затевает такие процессы в обход государства, не получая на то Дозволения»... Не правда ли, отличная иллюстрация к представлению о наших свободах?»

Тут какое-то недоразумение. В 1985 году советская пресса хранила на сей счет гробовое молчание; она осмелилась сообщить о «ясном деле» только через три года, когда в ФРГ начался суд над Юнгвиртом (см. «Московские новости» № 37, 1988). Но и тогда на Карпова никто не набрасывался. «Всевозможные инсинуации» остались, как водится, уделом «буржуазных изданий».

«ШПИГЕЛЬ»; «В контракте, заключенном 13 октября 1978 года (напомним, в день проигрыша Карповым 31-й партии в Багио, когда счет в матче стал 5:5.– Ред.) с гонконгской фирмой «Новаг», принадлежащей гражданину ФРГ Петеру Луге, чемпион мира связал себя обязательством делать соответствующие заявления и позволять использовать свои фотографии для рекламы компьютеров. За каждый проданный компьютер он должен был получать по 2,5 доллара. 17 января 1981 года Луге подписал последний чек... Всего он подписал 22 чека на общую сумму 446 тысяч 177,5 доллара, что по современному курсу соответствует 1,2 миллиона марок ФРГ.

В соответствии с контрактом Луге посылал деньги не самому Карпову, а Гельмуту Юнгвирту... В письме, датированном 6 декабря 1983 года, компьютерного фабриканта попросили предъявить доказательства выплаты денег. Но письмо было подписано не Карповым, а широко известным Флоренсио Кампоманесом, президентом ФИДЕ...

Оказалось, что Юнгвирт, которому пересылались деньги для Карпова, находится под подозрением в присвоении и растрате миллиона, принадлежащего чемпиону мира. Член КПСС Карпов и член ХДС Юнгвирт в течение многих лет называли друг друга попросту Толей и Гельмутом, однако теперь между ними пролегла трещина, связанная с борьбой за миллион... Каким бы преданным партии человеком ни выглядел Карпов у себя дома, на Западе он, безусловно, ведет себя как весьма ловкий бизнесмен» (№ 40, 1985).

«ФРАНКФУРТЕР АЛЬГЕМАЙНЕ ЦАЙТУНГ»: «В первый день процесса обвиняемый сообщил, что Карпов, играя в 1978 году матч за звание чемпиона мира на Филиппинах против Корчного, в случае поражения намеревался эмигрировать на Запад. Подобные планы, как должна была понять Большая уголовная палата, требовали дорогостоящих приготовлений...

Юнгвирт сообщил также, что во время турниров Карпов обычно заполнял два договора: один официальный. другой – на сумму в два или три раза большую – неофициальный. Благодаря этому советские власти вводились в заблуждение...»

(5 сентября 1988).

«ШПИГЕЛЬ»: «Если верить версии Юнгвирта, то он несколько лет пребывал в роли разъездного финкурьера. Множество раз он носился с реактивной скоростью всего лишь на день куда-нибудь на край света, где Карпов играл в очередном турнире, и выдавал ему несколько сотенных или тысячных бумажек.

Но и в Германии, по словам Юнгвирта, у него забот был полон рот. Как-то он на грузовом автомобиле переправлял в Москву «мерседес-450», который Карпов лично присмотрел и оплатил в Штутгарте. Доставал лекарства для больного раком отца Карпова, пристраивал Толины книги в немецких и английских издательствах.

Не менее сенсационно, чем сообщение о планировавшемся побеге Карпова, выглядит рассказ Юнгвирта о том, что он по поручению чемпиона пытался вытащить из калифорнийского подполья на матч с Карповым шахматную легенду – Бобби Фишера. Результат: пять поездок в США, две встречи, расход времени – «300 часов», финансовые расходы – 28000 долларов.

Во всем этом, если верить не Юнгвирту, а Карпову, нет ни слова правды. Редко встречаются в подобных денежных аферах столь взаимоисключающие показания сторон.

Как утверждает Карпов, после матча 1978 года в Багио он встречал Юнгвирта всего лишь несколько раз... Совсем не то говорит Юнгвирт: «С 1976 по 1982 год мы встречались практически каждый месяц и обсуждали различные проблемы, после чего я получал соответствующие поручения ..»

Экс-чемпиона мира афера лишила того капитала, который был для него дороже полумиллиона долларов,– почти неограниченного доверия советских властей. До этого Карпов без проблем соединял активное членство в Коммунистической партии с западной географией своей шахматной профессиональной деятельности. Не было ни одного сообщения или даже намека на какие-либо его конфликты со строгими законами своей страны.

И тут всплывает миллионный контракт, о котором Карпов дома умолчал. По советским законам большую часть своих валютных доходов от соглашения с фирмой «Новаг» он должен был сдать в государственную казну, а остаток – около 20 процентов – получить частью в рублях, а частью в чеках, за которые в советских спецмагазинах можно приобрести западные и другие дефицитные товары.

В ходе уголовного разбирательства против Юнгвирта во всеуслышание будет сказано о том, что пока таится в материалах дела: товарищ чемпион имел по крайней мере три банковских счета на Западе, хотя это строго-настрого запрещено советским законодательством...

За накопленными западными дензнаками Карпов присматривал с соблюдением конспирации. Будучи в Гамбурге, он звонил в филиал «Дойче банка» на Клостерштерн и появлялся там перед самым открытием или сразу после того, как окошки уже закрывались. Советский клиент приказывал показать ему выписки из счетов и подтверждал факт контроля своей подписью. По словам руководителя филиала Вернера Зандера, показания которого зафиксированы в протоколе гамбургской уголовной полиции, Карпов «очень точно проверял предъявляемые ему выписки из счетов и документов – на цифры у него великолепная память,– а после проверки тут же уничтожал бумажки с подсчетами, разрывая их на мелкие кусочки».

Даже решившись на процесс против Юнгвирта, Карпов постарался оставить Москву в неведении. Он определенно пытался спасти гонконгские доллары от рук советских властей, поэтому помочь в поисках денег он попросил не советский Спорткомитет, а шахматных функционеров – президента ФИДЕ Флоренсио Кампоманеса и Альфреда Кинцеля, бывшего президента Шахматной федерации ФРГ» (№ 33, 1988).

«ДИ ВЕЛЬТ»: «Из показаний коммерческого директора Шахматной федерации ФРГ Хорста Метцинга: «Хуже всех из вовлеченных в это дело шахматных деятелей выглядит президент ФИДЕ филиппинец Флоренсио Кампоманес». На допросе Метцинг сказал, что тот покупал голоса на выборах в ФИДЕ. На какие деньги он живет, неизвестно. Поговаривают о его финансовых связях с супругой бывшего президента Филиппин Имельдой Маркое. В общем и целом, это «легендарная» личность...» (21 сентября 1988).

АГЕНТСТВО ДПА: «Экс-чемпион мира по шахматам Анатолий Карпов выступил вчера в западноберлинском уголовном суде на процессе против журналиста Гельмута Юнгвирта... Карпов заявил, что не получил от обвиняемого ни пфеннига из причитающихся ему гонораров. Редактор северогерманского вещания, которому он полностью доверял, солгал, сказав, что компьютерная фирма «Новаг» разорилась и стала неплатежеспособной.

Обвиняемый решительно возразил Карпову, заявив, что снял для него дом в США и купил автомобиль, так как Карпов намеревался не возвращаться в Советский Союз. В выступлении Карпова были противоречия относительно того, давал ли он Юнгвирту комиссионные или нет.

Перед началом процесса возникли трудности, связанные с тем, что Карпов и два его берлинских адвоката должны были пройти через трехчасовую беседу в советском генконсульстве. Представителям СССР было не ясно, почему советский гражданин должен выступать в западноберлинском суде перед гамбургской судебной палатой» (20 октября 1988).

«ДИ ВЕЛЬТВОХЕ»: «Как Карпов вообще мог рассчитывать на сокрытие своих доходов от рекламной деятельности? На процессе всплыл второй, ранее не известный договор между Карповым и фирмой «Новаг». На бумаге значится: «Все доходы должны быть направлены на цели развития шахмат», то есть на организацию турниров, призы и пропаганду. Юнгвирт: «Этот договор был нужен Карпову как алиби перед финансовыми органами. В советском посольстве в США стало известно, что Карпов занимается рекламой на Западе, и они хотели видеть валюту...» (№ 45, 1988).

«Кстати, суд я выиграл,– победно сообщает Карпов читателям «Сестры моей Кайссы», при этом «забывая» уточнить, из-за чего, собственно, он судился.– Присяжные признали Юнгвирта безусловно виновным. Он подал на апелляцию в Верховный суд ФРГ, но и там подтвердили приговор, так что этой весной (1990 года.– Ред-) Юнгвирт начал отбывать свое тюремное заключение в два года и восемь месяцев».

Выступив 19 октября 1988 года на уголовном процессе, Карпов устремился в Москву, где на 22 число был назначен «дворцовый переворот». В этот день, в отсутствие (точнее – за спиной) чемпиона мира Каспарова, Спорткомитет спешно созвал внеочередной пленум Шахматной федерации СССР– После двухлетнего перерыва на пост председателя был возвращен В. Севастьянов. Его первым замом стал наследник Батуринского, вице-президент ФИДЕ Н. Крогиус, а возглавить комиссию по пропаганде и печати снова доверили А. Рошалю. (Все они получили отставку лишь в самом конце 1989 года, на съезде

шахматистов страны.)

Вскоре после того «исторического» пленума Каспаров в публичном выступлении подвел своего рода итоги десятилетия, прошедшего после Багио: «Шахматная федерация СССР, безоговорочно поддерживая руководство ФИДЕ, скомпрометировала себя в глазах всего мира... Шахматный мир noflOUiefl к кРаю пропасти, и дальше идти по этой дороге – с насквозь КорРУмпиРованным руководством (я этих слов не боюсь, ибо это легко доказать, полистав документы ФИДЕ) – невозможно... Сотни тысяч швейцарских франков, перечисляемых в Международную федерацию, идут в основном на содержание бюрократического аппарата и на единственную в истории ФИДЕ зарплату президента. Кампоманес – первый президент, получающий официально 150 тысяч швейцарских франков в год».