Текст книги "Перевал (СИ)"

Автор книги: Виктор Климов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Глава 12. Что-то мне не нравится, но давай посмотрим

Идти через город категорически не хотелось.

Город – место, где можно легко спрятаться, пожалуй, даже лучше, чем в лесу: тут тебе и квартиры, и гаражи, и чердаки и подземные коммуникации и вообще много-много всяких полостей, где можно укрыться и вести прицельный огонь по противнику. А ещё можно заминировать всё, что угодно и на тебя обвалятся тонны кирпича и бетона. Недаром, городские бои являются наиболее сложными, и чтобы выбить врага порой приходится равнять город с землёй ракетами или авиабомбами, а то и тем и другим сразу.

Успокаивало одно – Афанасий и полковник Смирнов были уверены, что здесь им точно никто не повстречается. Мол, все кто мог умереть уже умерли и очень давно, а мертвецы только в кино из могил восстают. В реальности никакой угрозы, кроме болезней, они живым нести не могут. Лежат себе и лежат в сырой земле, взирают на проходящих мимо пограничников бессильным пустым взглядом.

Да, этот путь был самым коротким, но в настоящих условиях, это всё равно, что идти через кладбище ночью: вроде ты понимаешь, что мертвецы тебе ничего плохого не сделают, но подспудно всё равно нервничаешь, ожидая того самого, невероятного. Суеверия, вколоченные в подсознание веками сказок и баек, в которых мертвецы могли, если им припрёт, подняться из могилы, игнорировать было почти невозможно.

А может, это просто естественная реакция, выработанная миллионами лет эволюции, говорящая тебе, что там, где лежит много мертвецов, там – опасность. Там – болезни и смерть. И лучше тебе убираться оттуда подобру-поздорову и как можно быстрее.

Однако, пацаном Алексей на спор даже ночевал на кладбище. Натерпелся, правда, страху, когда в потёмках увидел шатающиеся меж могил силуэты, но оказалось, что это обычные кладбищенские бомжи, которые пролезали через дыру в ограде и искали чем бы поживиться: оставленной водкой с хлебом, или конфетами, благо сильны ещё в нас древние языческие традиции, требующие снабдить покойника едой из этого мира.

Ну и цветы, искусственные и живые, стырить, чтобы потом продать их по новому кругу скорбящим родственникам.

Бомжей тогда сторож с двустволкой разогнал, а его, Лёху Плетнёва, не заметил. В общем, так тогда Плетнёв и вышел победителем в споре с пацанами, обзаведясь определённым уличным авторитетом.

Количество мёртвых тел, которые они встречали по дороге, выросло в разы, и ничего иного, собственно, никто и не ожидал. Город есть город.

Каждый город по своему похож и одновременно отличается от любого другого, но оказавшись в любом городе мира, ты всё-таки будешь понимать, что ты всё еще находитесь на бренной Земле и никуда её не покидал.

В эпоху высокоскоростного интернета ты наверняка видел пейзажи и ландшафты иностранный поселений и особо волноваться не будешь, окажись ты, например, в каком-нибудь средиземноморском городишке, которые, что в Хорватии, что в Греции, что в Италии или на Кипре очень и очень похожи. ну, это если ты, конечно там окажешься по своей воле, а не очнёшься с мешком на голове.

Много солнца? Значит окна должны быть узкими и высокими, скорее всего оборудованными жалюзи, а крыши будут плоскими, так как на них не будет скапливаться много снега даже зимой, да и дожди там в дефиците.

Много тепла? Значит можно установить солнечные батареи и цистерны для нагревания воды на крыше, а не проводить центральное отопление или горячую воду отдельным водопроводом, но это что касается частного сектора.

Дорожные знаки, в принципе, во всех городах мира одинаковые, разве что отличаются в небольших деталях прорисовкой человечков, обозначающих пешеходный переход, детей и т. п. А "зебры", так они и в Африке зебры, как говорится.

Сейчас они были в городе. Чужом городе. Он был похож на многие земные, и от этого становилось лишь неуютнее. Ты словно оказался в зазеркалье, из которого не можешь вырваться. Всё такое похожее, но одновременно другое.

С двух сторон и впереди возвышались высотные дома от пяти этажей и выше, но таких небоскребов как в Штатах или в Дубае не было. По прикидкам Алексея самое высокое здание, которое он мог увидеть было этажей тридцать в высоту и чем-то напоминало московскую "сталинку", но лишь на первый взгляд и издали.

Первые этажи, как и положено, в обычных городах занимали, судя по всему супермаркеты и рестораны разной степени дороговизны и размера. Что касается этажей выше, то не исключено, что там, в своё время, были как офисы, так и жилые квартиры.

Алексей испытал острый приступ любопытства: очень уж хотелось зайти в один из подъездов, подняться на жилой этаж, и посмотреть как жили люди этого мира, пока он был полон жизни. Оно, конечно, тревожить мертвецов в их квартирах, которые стали им склепами, не очень правильно, но разве не этим занимаются археологи? Вскрывают чужие могилы и вытаскивают на свет останки незнакомых их людей, чтобы показывать их в музее вместе с сокровищами, которые должны были помочь мёртвым оплатить их дорогу в загробном мире.

Интересно, сколько времени требуется, чтобы захоронение человека перестало считаться таковым, перейдя в статус археологического наследия, раскопав которое, можно выставить вещи покойника и его самого на обозрение любопытствующей толпы? Судя по Египетским мумиям, минимум две с половиной тысячи лет, а то и больше.

– Словно в одном огромном морге, – Данила осматривал группу тел, лежащих на тротуаре. По всей видимости это была семья, или хорошие знакомые. Заглядывать в трёхколёсную коляску, рядом с которой на широкий подоконник витринного окна присела, словно бы отдохнуть женщина, он не стал.

– Чёрт! – а Алексей заглянул. И пожалел об этом. Маленькое тельце лежало, накрытое маленьким одеяльцем, и в одной ручке сжимало некогда цветастую погремушку. Такое теперь долго не развидеть. Но интерес к коляске был вызван другим.

– Слишком хлюпкая, – заметил Данила. – На младенцев рассчитана.

– Да вижу я, надо искать, что покрепче. По первым этажам прошвырнуться что ли.

Это была типичная широкая городская улица. И на ней было полно автомобилей и прочих транспортных средств, занявших проезжую часть. Много-много легковых автомобилей, автобусов, небольших грузовиков. Как же здесь должно быть было шумно… когда-то. И это при том, что город издалека показался им не таким уж и большим.

Все они неподвижно стояли уже десятки (а может и сотни) лет, если, конечно, верить прадеду Афанасия. Часть из них стояли ровными рядами, будто апокалипсис застал их в ожидании разрешительного сигнала светофора.

Собственно, да, вот и светофор. А вот там ещё один. Закреплены над проезжей частью на столбах. Пучеглазые такие, словно кто-то пытался изобразить светофор в стиле ретрофутуризма. Вот только сигнальные лампы размещались здесь не вертикально, а горизонтально, что в обычных городах, в которых приходилось бывать Алексею, было редкостью, и некоторые имели четыре "глаза".

Но на перекрёстке и перпендикулярной улице, дела обстояли совсем иначе: здесь было видно, что транспортный поток был в движении, когда произошла катастрофа, чем бы она ни была вызвана. Автомобили столкнулись и образовали кучу-малу, навалившись друг на друга, многие выскочили на пешеходную часть, врезавшись в стены домов, и задавив, скорее всего, уже мёртвых людей.

Другие влетели на полном ходу в витрины магазинов, разбив их в дребезги и усеяв тротуар миллионами стеклянных осколков, которые неприятно хрустели под берцами.

Одно из зданий, мимо которого они шли, привлекло внимание Алексея, так как через разбитое огромное стекло можно было увидеть внутреннюю обстановку.

– Денис Николаевич! Разрешите обратиться! – Алексей смешал неформальную и официальную форму обращения.

– Говори, – пробурчал полковник Смирнов из-под маски. Ему здесь явно не нравилось.

– Я понимаю, что здесь ничего трогать нельзя, и всё такое, но нам бы найти что-нибудь на колёсах, чтобы Александра тащить было полегче, как думаете? Если эту чёртову пыль стряхнуть, да чтобы сильно не фонило…

– Да уже как бы всё равно. Врачи нам во все естественные и не естественные отверстия залезут, чтобы не оставить и намёка на заразу, – обречённо произнёс полковник, глянув на замотанную скотчем штанину Плетнёва. Добавил. – Идти ещё долго. Есть предложения?

– Ну, можно пошарить в этом торговом центре или другом по пути? – он указал на разбитую витрину. – Прошвырнуться по ближайшим зданиям. Если здесь были магазины, то товар же надо со склада в отделы на чём-то развозить.

– Хорошо, – согласился полковник, – возьми Дмитрия с его дозиметром, Данилу и осмотритесь вокруг, может, что-то и накопаете. А мы пока передохнём. Только ищите что-нибудь попроще, всё равно из техники здесь ничего не заведётся, изоляция рассохлась, топливо испарилось. Да и как управляться с ней, мы, если честно, не знаем.

Алексей хотел было сказать, что это лишь вопрос времени – понять, как управляться с местным транспортом, но его-то как раз сейчас было в обрез, и пытаться завести неизвестный автомобиль с неизвестным двигателем, а потом пытаться им управлять… Хотя, чего уж там, он бы удовольствием попробовал!

Но полковник был прав, транспортные средства спустя столько лет простаивания под открытым небом выглядели непригодными к езде.

Получив добро от командира (видимо, тот, помимо прочего, решил воспользоваться ситуацией и собрать о данном мире, как можно больше информации) и включив фонарики, так как естественного освещения категорически не хватало, они осторожно прошли в пролом, чтобы осмотреться.

– Что-то мне это не нравится, но давай посмотрим, – произнёс Дмитрий под мерный треск дозиметра перед тем, как соскочить с подоконника разбитой витрины внутрь.

Судя по всему, здесь когда-то давно располагался ресторан, бывший частью большого торгового центра. Да, здесь определённо должно было найтись что-то подходящее для перевозки их раненого товарища.

Открывшуюся их взорам картину Алексей уже видел в заведении на трассе, где они нашли группу высохших маленьких детских мумий в сопровождении двух воспитательниц. Только здесь масштаб был гораздо больше: десятки трупов, сидящих за столиками, склонившиеся над столовыми приборами, положившими головы на столы или прямо на тарелки, в которых когда-то была еда. Многие лежали рядом с опрокинутыми стульями и столами. Как и в придорожном кафе, здесь были те, кто умер не сразу, и попытался что-то сделать, но что ты можешь успеть за несколько секунд? разве что осознать, что смерть окружающих тебя людей, это последнее, что ты видишь в свое жизни. Наверняка в голове успеют пронестись образы родных и близких, но не более. Слишком всё быстро здесь произошло.

Трупы за столами, трупы на полу, трупы за барными барными стойками. Везде. Всех возрастов.

Если это было оружие, боевой патоген или что-то вроде бомбы (нейтронной?), то военные всего мира оторвали бы руки за любую информацию о нём и хоть какие-нибудь образцы.

Один из иссохших трупов, вроде как молодого мужчины, лицо которого оскалилось безгубой улыбкой смерти, полулежал на барной стойке, держа в вытянутой руке широкий стакан с толстым донышком, и положив голову на плечо. Такой себе Джокер с того света. Если что-то в стакане и было, то оно давно испарилось, оставив место пыльному осадку.

Как будто изрядно набравшись, посетитель в последний момент решил попросить у бармена ещё одну порцию горячительного, но так и уснул, не дождавшись выполнения заказа. А может, бармен и не собирался наливать очередной стакан клиенту, видя, в каком состоянии тот находится.

А вот и сам бармен, лежит в проходе за стойкой среди поваленных и разбитых стаканов и бутылок из разноцветного стекла с этикетками на непонятном языке. Многие бутылки не пострадали, и в голову Алексея закралась крамольная мысль открыть одну из них и посмотреть, что там внутри есть и сохранилось ли вообще. Но в итоге он только повертел одну из них в руке, потряс – внутри что-то радостно булькнуло – вздохнул и поставил обратно. И дело не в том, что хотелось выпить, чтобы снять стресс, Алексей не страдал болезненным пристрастием к алкоголю. Ему было просто любопытно.

А вообще, учитывая обстоятельства, мысль напиться по возвращению не такая уж и плохая, просто тупо нажраться, чтобы потом от одной мысли о спиртном тебя воротило.

Но полковник дал чёткие указания – ничего с собой отсюда не брать, мол, и так на себе притащим кучу "грязи". Да-да, карантин, не забыли. Помним. Алексей внутренне уже смирился с тем, что придётся провести долгое время под неусыпным контролем врачей, и постоянно сдавая всевозможные анализы.

А вдруг несчастный посетитель, перебрав со спиртным, действительно уснул и не заметил, что произошло вокруг? Что же, тогда можно сказать, что ему даже в чём-то повезло. Люди умирали прямо на месте, там, где их застала катастрофа. Некоторые успели осознать, что происходит что-то ужасное, увидеть, как люди вокруг, теряя сознание, падают со стульев на пол, ухватившись за скатерть, но многие просто замирают, сидя за столом и держа в руках столовые приборы.

За всю свою жизнь, Алексею не приходилось видеть такое количество мёртвых тел, которые были буквально повсюду.

– Вот ведь! – подал голос Данила. – Какой-то холокост. Хиросима отдыхает.

– Не, – возразил подошедший Дмитрий, – Хиросима ничем не лучше. Там просто всё по-другому было.

Под мерный треск дозиметра он наклонился над одной из фигур, чтобы получше её рассмотреть.

– Никак не пойму, чем их так долбануло. Это же какой-то новый тип ОМП, – вздохнул, нервно почесался. – Никогда такого не видел. Задолбаюсь отчёты писать.

Похоже, Дмитрий в их компании был наиболее осведомлённым по части оружия массового поражения, догадался Плетнёв.

Дима осторожно дотронулся до головы жертвы дулом автомата. Тихо хрустнули шейные позвонки, и голова отвалилась и гулким звоном упала на стол прямо в тарелку ромбовидной формы.

– Тише ты! – шуганул его Данила.

– Боишься потревожить крепкий сон? – махнул рукой Дима. – Некому тут просыпаться от громких звуков.

– Я думаю, – вклинился в разговор Алексей, – что Данила имел в виду, что мы в чужом и неизвестном мире, о котором на самом деле мало знаем. Лучше всё-таки перестраховаться.

«Кот» сделал неопределённый жест, из которого абсолютно не было понятно, признаёт он правоту Плетнёва, или нет. Похоже было, что он всё-таки склонялся к мысли, что здесь нет ни одной живой души, если не считать Существо, о котором предупреждал Афанасий.

Они стали продвигаться по помещению, нашли лестницу на верхние этажи.

Судя по всему, это действительно был большой торговый центр. Что-то подобное Алексей встречал только в Питере и Москве. В Москве такие моллы ему ничем не запомнились, а вот торговый центр на Лиговском, рядом с Обводным каналом очень сильно напоминал своим антуражем и внешним видом этот.

Чёрт! Здесь даже эскалаторы были! Правда, только на верхние этажи, а вот никаких признаков подземки Алексей не обнаружил. Впрочем, город был, судя по тому, что он увидел, не очень большой, а в России в таких населённых пунктах метро не предполагалось.

Это, конечно, не Россия, и даже ни любая другая известная страна, но если здесь когда-то жили люди, то, с высокой вероятностью, они рассуждали аналогичным образом, и не стали бы копать подземку там, где на автомобиле город можно пересечь от края до края за какие-то полчаса-час.

Они не стали подниматься на верхнюю галерею по замершему эскалатору, ступени которого подозрительно скрипели при попытке поставить на него ногу, а прошли дальше, выйдя из ресторана и оказавшись в просторном холле.

На второй этаж и выше они решили подняться, только если не найдут ничего подходящего для перевозки Александра, всё-таки это была их основная задача.

С одной стороны холла тянулись торговые отделы, названия которых обозначались соответствующими табличками и вывесками, исписанными неизвестными буквами на неизвестном языке.

Письмена казались знакомыми, но лишь на первый взгляд. Вот буква, похожая на "О", только с низу идет горизонтальная черта. А вот такая же, только с чертой сверху. Вот что-то вроде перевёрнутой "Ф", совмещенной с "Т", а это не то "Л", не то "А", только с косой чертой…

А ведь расшифровать эти надписи не такая уж и неподъёмная задача, подумал он. Ведь, как минимум, одно слово он точно знает – "дети", он даже запомнил, как выглядели, символы. Да, как звучал язык, без образцов речи понять будет сложно, но в целом расшифровать письменность шансы не плохие.

Впереди было огромное помещение и, похоже, это когда-то был магазин одежды. Ну да, точно! Вон полки с истлевшими от времени шмотками и обувью, а вон ряды вешалок, на которых висели остатки истлевших костюмов и платьев, обрывки которых вместе с покупателями лежали на полу.

Товарищи разошлись по сторонам, но оставались в пределах прямой видимости.

Глава 13. Шёпот

…И много-много манекенов. Здесь, там, везде. Пожалуй, даже больше, чем следовало, на первый взгляд. Но, вдруг, здесь было так принято, и местные жители любили, когда манекенов много. Или просто не успели их расставить, как следовало, распихать по этажам, по отделам и салонам: завезли, надели на них одежду для демонстрации, а нормально распределить времени не хватило – случилось то, что случилось, и они таки остались стоять там, где этот мир застала катастрофа.

Если бы не количество и хаотичность в расстановке пластиковых кукол, то всё было бы как в самом обычном магазине одежды – ну, может быть, не в обычном, а каком-нибудь крупном и дорогом – в которые Алексею иногда приходилось заглядывать – всё-таки салоны и залы были довольно просторными, и, наверное, когда-то выглядели очень и очень богато.

Если честно, Алексей предпочитал закупаться на рынке, так как небезосновательно считал, что там дешевле, и переплачивать за лейбл не видел смысла. Какая, в конце концов, разница: протрутся у тебя джинсы за три тысячи или за тридцать, и те и другие станут дырявыми примерно за одно и то же время. По крайней мере, он был в этом твёрдо уверен.

Да и не любил он зачастую не в меру напыщенных и зазнавшихся продавцов бутиков. Последние, бывало, как глянут на него, на обычного парня из провинции, будто сами являются не простыми наёмными работниками, а прямо таки собственниками заведения и вообще хозяевами жизни. Так хотелось иногда им съездить по напыщенной морде, чтобы опустить с небес на землю! Благо сейчас ситуация стала исправляться и таких становилось всё меньше. Деньги есть деньги, и любой покупатель, даже если он, на первый взгляд, выглядит как среднестатистический житель регионов, может явиться источником выручки.

Алексей, осторожно переступая через лежащие на полу тела, двигался мимо манекенов, которые загораживали проход к тому, что он считал подсобкой. Оно, конечно, может оказаться обычным пожарным выходом или лестницей на верхнюю галерею, но теперь уже надо было в этом убедиться, из принципа.

Где-то сбоку вполголоса (понятно, что через противогазы, но всё-таки), почти шёпотом переговаривались Данила с Димой. То "Кот" готов был, демаскируясь, греметь, ни в чëм себе не отказывая, в том числе костями усопших, то вдруг начинает соблюдать режим тишины. Впрочем, сейчас все на нервах, это место буквально заставляло чувствовать себя не в своей тарелке. Вроде в стольких передрягах побывал, а тут мандраж всё никак не проходит.

Неудачно зацепившись за один из манекенов, Алексей чуть не потерял равновесие, и, оступившись, с хрустом раздавил берцем кисть руки очередной мумии. Незадачливый покупатель или сотрудник магазина, застигнутый катаклизмом врасплох за выбором нового костюма, безучастно лежал на каменном полу, и не мог возмутиться столь бесцеремонному поведению чужака.

– Да чтоб тебя! – выругался Плетнёв, в тотальной тишине, звук ломающихся костей даже через резину противогаза показался невообразимо громким. Сердце резко ударилось вскачь. Хотя казалось бы, бояться надо живых, а не мёртвых. Место, видать, просто такое.

Плетнёв оказался перед группой близко стоящих манекенов, из-за чего пройти к дверям, не сдвинув их с места, было просто невозможно. Он заглянул через плечо одного, потом через другого. Попробовал примериться, чтобы пролезть пригнувшись. Не вышло.

"Твою ж!.. Понаставят, хр@н знает как! Пожарной инспекции на них нет! Эти бы быстро научили, как не захламлять проходы! – почувствовал раздражение Плетнёв. – Пара протоколов и минус премия за полгода!"

За столпившимися, словно живые люди, манекенами можно было рассмотреть аккуратные таблички на дверях с неизвестными надписями. Пару символов Алексей даже узнал, вспомнив надписи на автобусе, перевозившем детей.

"Неужели до настоящего времени никто не попытался их расшифровать? – Плетнёв вновь попытался протиснуться между замершими манекенами, стараясь их не касаться, но серая пыль всё равно стала с них осыпаться не только на пол, но и на форму.

– Да бл@! – разозлился он, проклиная в уме дурацкое табу на посещение этого мира, не позволявшее толком изучить его. Давно уже можно было собрать достаточно информации, чтобы люди, отправляющиеся на задание могли спокойно воспользоваться этой дорогой. И чтобы были готовы как следует, а не так чтобы искать потом лишний противогаз, как лишний билетик в театр.

Неужели кто-то там наверху так боится заражения, неизвестно чем, что свели визиты сюда к минимальному минимуму? Если дед и прадед Афанасия здесь были, и ничего глобального на Земле не произошло, то может не стоит так уж перестраховываться?

В конце-то концов! Это всего лишь большие куклы, а он и так уже щедро осыпан пудрой, которая то ли опасна, то ли нет, и никто толком ничего объяснить не может. Приходится всё принимать на веру. Ведь, массовая смерть жителей города могла быть вызвана не этой пылью, а, как сказал Дима, каким-нибудь патогеном, который давно уже перестал быть опасным. Или техногенной катастрофой, а пыль…что пыль? Попробуй год не делать влажную уборку в квартире, ещё и не столько наберётся.

Сейчас он просто возьмёт и отодвинет руку вот этого манекена, одетого когда-то в яркое женское платье, а теперь в потускневшие распадающиеся лохмотья, потом отодвинет вот того и того, и тогда можно будет, наконец, дойти до двери.

За руку и корпус манекена он взялся всё-таки с некоторой брезгливостью и стал осторожно его поворачивать, опасаясь вызвать эффект домино среди манекенов, и чтобы в воздух взлетело, как можно меньше пыли, а то фильтр реально сдохнет раньше срока.

Рука манекена была не то резиновой, не то пластиковой со множеством мелких трещинок, прикрытая полуистлевшим рукавом. Оно и не удивительно пластик и резина со временем разваливаются на части, но это был походу хороший пластик, даже определённую упругость сохранил, так как протянуть столько лет в таком сухом климате – это много говорит о качестве материала.

Однако, у всего есть свой срок годности. Даже у пластика. К слову, может Афанасий и прав, что касается времени здешней катастрофы, ведь если уж пластик стал распадаться, то прошло точно лет сто, не меньше, или сколько он там разлагается.

Энтропия – всплыло в памяти почти незнакомое слово. Что-то связанное со временем. Наверное, когда-то где-то вычитал, а сейчас память услужливо его подкинула, добавив странности и загадочности и без того малопонятной обстановке.

Где-то за спиной продолжали препираться Данила с Димой, но слов было уже не разобрать. Всё больше какой-то шёпот на грани белого шума. Ладно, потом с ними переговорю, решил Плетнёв.

Ещё вспомнились худосочные манекены, больше похожие на жертв немецких концлагерей, или фэнтезийных эльфов. Почему-то было принято их делать лишь издали похожими на среднестатистического покупателя.

С другой стороны, уж лучше такие, чем если бы это были какие-нибудь бодипозитивные чучела в соответствии с развивающимися тенденциями в просвещённой Европе. Вот уж смеху было бы.

Стараясь бесшумно сдвинуть манекен с места (лишь бы он не упал!), Алексей мельком посмотрел на пластиковое лицо под пыльными обвислыми светлыми кудрями.

Только что думал, насколько на Земле производители делают манекенов непохожими на нормальных людей, а тут всё ещё хуже. Лицо, какое-то деформированное что ли: глаза, нос, рот…да и вообще форма скул и черепа… Слишком уж они отличались от мёртвых тел, во множестве попадавшихся им на пути.

Странный всё-таки вкус был у местных жителей, раз они делали манекены такими не похожими на самих себя. Какое-то влияние местного аналога бодипизитива, или так было надо согласно религиозным верованиям? От общего с человеком осталось разве что количество конечностей и голова, а вот черты лица… Нет, пожалуй, манекен на вещевом рынке в его родном городке и то больше на человека походил.

Алексей попытался отодвинуть манекен ещё сильнее, и понял, что зацепился рукавом.

Он посмотрел на свою левую руку, и холодный пот прошиб его в ту же секунду.

Он не зацепился за манекен. Это манекен ухватился рукой за его левый рукав. Нет, ему не показалось, кисть куклы именно что цепко сжимала ткань его формы. А потом она ещё раз дёрнулась буквально у него на глазах, сжимая ткань ещё сильнее. Кажется, он почувствовал, как рвётся рукав.

Иногда ты должен сделать то, что очень не хочешь, но делаешь это просто потому, что у тебя нет другого выбора, некая сила тебя заставляет это сделать вопреки твоей воли.

Сердце колотилось как бешенное.

Алексей поднял глаза и сквозь стекло маски взглянул на лицо манекена – на него смотрели два неподвижных мутных глаза неопределённого цвета. Выглядели они как искусственные.

Показалось? Может и с рукой показалось? Бывают же механические манекены? Бывают?

Он повёл фонариком, закрепленным на автомате, и зрачки существа тут же среагировали на свет! А в следующий миг манекен уж наклонил на бок голову и открыл рот, наполненный рядами неровных почти прозрачных жёлтых зубов, издав шипящий звук, в котором с трудом можно было разобрать членораздельную речь.

Рука, продолжавшая цепляться за левый рукав Алексея, стала с неожиданной силой сгибаться в локте, подтягивая Алексея всё ближе и ближе к лицу манекена, который, уже было понятно, таковым не являлся.

Вторая рука манекена уже тянулась к горлу Алексея.

Автоматная очередь разорвала окружавшую Алексея гробовую тишину, а заодно и странное существо, вырывая из него куски тёмной желеподобной плоти. В воздухе сверкнул маленький металлический медальон, сорванный пулей с цепочки.

Тело вновь было на шаг впереди разума.

Вспышки выстрелов рывками освещали полутёмное помещение, и движущаяся масса манекенов напоминала какую-то адскую дискотеку.

Хватка манекена ослабла, и он медленно осел на пол, продолжая шептать что-то невнятное. До Алексея дошло, что источником шёпота были не совсем не его товарищи.

И тут Алексей заметил, что в движение пришёл весь зал, а порядочно позади него тоже раздались выстрелы. Чёрт! Он даже не догадывался, как далеко удалился от остальных!

Ещё одна короткая очередь снесла голову другому существу, одетому в явно мужской костюм и тоже решившему схватить Алексея за плечо.

– Да чтоб вас! – шепчущие непонятные слова манекены двигались к нему со всех сторон, пытаясь ухватиться за одежду и подтянуть к себе.

Неестественно худые руки тянулись к нему со всех сторон.

Ещё выстрел! Потом ещё! надо беречь патроны!

Очередные пронзительные глаза уставились на Алексея, стоило ему обернуться на движение. Выстрел в область живота – фигура сложилась как тряпичная кукла.

Надо перезарядиться!

Отточенными движениями Плетнёв отбросил пустой магазин, вытащил новый и вставил его до щелчка в приёмное окно. Догнать патрон в патронник. Можно стрелять.

Схватившего его за ногу чужака Плетнёв огрел вторым берцем с размаху, заставив того ослабить хватку. Следующая пуля, выпущенная в спину твари, тут же успокоила её навсегда.

Отбиваясь от тянущихся к нему рук, которые принадлежали не только "взрослым манекенам", но и таким, которых вполне можно принять за детей, Плетнёв отходил туда, откуда пришёл, и откуда раздавались выстрелы его товарищей.

– Да что, бл@, вам надо?! – новая очередь скосила ещё одно существо, которое упав продолжало ещё какое-то время ползти, пялясь на него своими ненормальными глазами, и шевеля своими узкими губами.

Кто-то схватил Плетнёва за плечо со спины и старший сержант развернулся, готовясь стрелять.

– Алекс! Цел?! – это был Данила.

– Да! – выдохнул Алексей, опуская автомат.

– Что это за х@рня вообще? Кто это?

– Без понятия! Прут со всех сторон!

– Уходим отсюда! Быстро! – Данила отпихнул очередную фигуру, оказавшуюся слишком близко, в то время как Алекс прикладом уложил "ребёнка", протянувшего к нему руки. Пришлось успокаивать себя тем, что это существо лишь примерно напоминало человеческого ребёнка.

Они быстро-быстро побежали по торговому залу обратно в "ресторан", где их уже ждал "Кот", ведя стрельбу из-за опрокинутого стола по приближающейся толпе. Одиночными в голову он методично снимал одного манекена за другим, а те падали, словно марионетки, лишившиеся удерживавших их нитей.

Пробежав мимо барной стойки, где "спал" один из клиентов, Алексей задел его и тот вместе со стулом с хрустом повалился на пол, поднимая облака пыли. Рядом со звоном на множество осколков разбился бокал, который до этого сжимал в руке труп. Не повезло клиенту, ни тогда допить не дали, ни сейчас в покое никак не оставят.

– Валим-валим! – крикнул Данила, выпуская короткую очередь, и несколько манекенов рухнули на пол.

Тем временем выстрелы уже стали раздаваться и с улицы. Причём, судя по звуку, стреляли в направлении здания, в котором они сейчас находились.

Застрелив ещё несколько манекенов, которые повалившись на пол, заставили затормозиться основную толпу, бойцы выскочили через разбитое окно на улицу, где их уже ждали остальные товарищи, которые вели стрельбу по окнам верхних этажей.

Там на верху виднелись десятки, если не сотни существ, которые подошли к окнам и смотрели на незваных гостей, посмевших потревожить их покой.

– Отставить огонь! – скомандовал полковник, глядя наверх.

Существа стояли. Их совместный шёпот сливался в один зловещий шелест. Непонятные слова на непонятном языке разлетались по округе, отражаясь эхом от соседних зданий. Они стояли, тянули руки, но дальше не двигались.

Посмотрев карем глаза на полковника, Алексей заметил, как тот изменился. Такое он уже наблюдал, когда Зверь помог разорвать группу американских наемников. Неужели, командир и сейчас готовился дать волю своему симбионту?

– Почему они остановились? – спросил Алексей, ни к кому конкретно не обращаясь, но отозвался "Кот".