Текст книги "Перевал (СИ)"

Автор книги: Виктор Климов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Глава 7. Тишина

Алексей даже не заметил, как казавшиеся отстоящими на приличном друг от друга расстоянии скалы стали нависать с обеих сторон, образуя глубокое ущелье, а сверху виднелась лишь узкая полоска ярко-голубого неба.

Солнце уже перевалило зенит, и свет сюда попадал уже рассеянный, а кое-где у оснований скал так и вообще стояла такая плотная контрастная тень, что разглядеть что-либо было просто невозможно.

– Стой! – раздался уставший голос полковника, и они остановились, как раз вовремя, так как нести носилки с раненым Саньком было уже совсем невмоготу. Требовался привал и желательно минимум на полчаса, чтобы хоть как-то восстановить силы.

Вот только если бы время отдыха мог выбирать Алексей! В данном вопросе его мнение вряд ли кого-нибудь могло заинтересовать.

Они осторожно опустили носилки с раненым бойцом на землю и стали чего-то ждать. Как оказалось, остановка была вызвана не желанием отдыха, а тем, что странники, видимо, дошли до той точки, до которой стремились добраться.

Каким образом полковник это понял, оставалось лишь догадываться. Хотя, не исключено, что они просто дошли до того места, на которое на карте указывал Афанасий.

Странники остановились, но сделали это как-то не по-человечески: все просто замерли, как будто так и стояли, и только ветер, что гулял по ущелью, заставлял развеваться одежды пришельцев из иного мира.

– Думаю, это где-то здесь, – сообщил, разминая затёкшую руку, Афанасий. – Уж сильно чувствуется, да и по времени дойти бы уже должны были.

Понять бы ещё, что там такого чувствует Афанасий, и как это проявляется. Всё-таеи странный он. Вроде и со всей группой накоротке, и в то же время как бы отдельно. Надо будет потом у него поспрашивать, вдруг расскажет. А если нет, так за спрос денег не берут.

Просто если в следующий раз придётся работать в составе подобной группы, то знать побольше точно не помешает. Остаётся надеяться, что следующий раз таки будет. А то как-то уж больно живенько всё началось нынче, в других переделках и то поспокойнее было. Но тогда он хотя бы владел хорошим массивом информации, без которой в рейд не выходил.

Вероятность засады была всегда, и однажды он уже в неё попадал, но даже тогда он знал, что и как надо делать, и уж точно не лезть на рожон, пытаясь навязать бой вдвое превосходящим силам противника, который к тому же вооружён до зубов. И если бы не… Алексей покосился на Смирнова… если бы не полковник, то их при обычном раскладе, скорее всего порешили бы, как пить дать!

Сначала Афанасий с его непонятными способностями, потом полковник, разметавший в кровавые брызги несколько коммандос… Есть от чего кукухе поехать. Хорошо, что у него она всегда была крепкой. Напугать было сложно. А вот удивить – вполне.

Мимо остановившихся странников с их ктулху-ишаками и пограничников неспешно, но довольно уверенно прошёл, переставляя длинный, с виду обычный деревянный посох, главный чужак и приблизился к полковнику, встав перед ним буквально на расстоянии вытянутой руки.

Вроде обычный с виду афганец, такими Алексей их и представлял по многочисленным телерепортажам с таджико-афганской границы, или когда о нравах талибов рассказывали. Особо ему запомнился эпизод с уничтожением мегалитической статуи Будды, которую талибы взорвали заложив десятки, если не сотни, килограммов динамита.

И ведь не пожалели тогда средств и времени душманы, ползали по статуе, сверлили в камне дырки, закладывали взрывчатку. Тысячи лет Будда простоял, никого не трогал, никому не мешал, а потом пришли хлопцы с особым пониманием ислама и разнесли в труху мировое культурное достояние.

Алексей не понимал и не принимал подобного вандализма. Особенно такого холодно расчётливого, когда ты не в горячке боя что-то взорвал, пальнув из танкового орудия, а уничтожил памятник мировой истории, подойдя к этому вопросу со всей основательностью.

Смуглый, темноглазый, в уголках глаз паутинка морщин, ещё с чёрной бородой, в которой только-только начала проявляться седина, даже два золотых зуба проглядывают между губ, растянутых в хитроватой восточной полуулыбке. Однако, когда странник оказался рядом с Алексеем, тот испытал неприятное желание отойти подальше. И нет, не то, чтобы от пришельца как-то по особому воняло, или ещё что-то в этом роде. В этом плане всё было до обыкновения ожидаемо. Просто стало не по себе, будто на тебя уставились сразу тысячи глаз. Будто ты сам магнит, и пришелец тоже, только направленный к тебе тем же полюсом.

Но почему тогда пастухи так не реагировали на странников? Они же с ними общались буквально, как со своими. Без всяких проблем.

Может быть, потому что пастухи, в отличие от Алексея, не догадывались об их сущности? Типа, если не знаешь, кто перед тобой, то и воспринимаешь их как обычных встречных путников. Что-то связанное со структурой мозга, например. Возможно.

Не исключено, что ощущения Афанасия в какой-то мере похожи на чувства, которые сейчас испытал Алексей. Надо будет подумать, уточнить.

А тем временем, полковник стоял перед странником, словно впав в оцепенение, а на его лбу выступили капли пота. Он вроде как был в сознании и одновременно не был. Стоял, не моргая. А лицо, если и выражало эмоции, то крайне заторможено, как при замедленной съёмке.

Алексей понимал, что сейчас они, полковник и странник, о чём-то общаются, обмениваются какими-то сведениями на одном им понятном уровне. Телепатия? Да ну! Хотя… Алексей вспомнил своё видение, когда не смог устоять от жгучего желания (а сам ли он этого хотел?) заглянуть в глаза одной из странниц, и почувствовал, как холодок неприятно между лопаток.

Потом странник сказал что-то на пушту и даже улыбнулся, а полковник явно испытал облегчение и тоже бросил на прощание фразу на местном наречии. Начать что ли изучать местные языки, что бы не стоять столбом? Да и для мозга это полезно. А то, текущие познания в языках ограничиваются обрывками английского из школьной программы, да «гамарджоба, генацвали», обусловленным основным местом службы на границе.

Мысли роились в голове, как разбуженный улей, но Алексей старался не терять концентрацию.

Его опять передёрнуло, когда самозваный пуштун, постукивая посохом по дороге, прошёл мимо. Идёт такой и переставляет свою палку, а она глухо так стучит по пыльной поверхности, и в то же время этот звук гулко так отдаётся внутри твоего тела. Входит в резонанс с ударами сердца, и ты уже боишься, что если в следующее мгновение посох не ударит по дороге, а зависнет в сантиметре от поверхности, то будет ли твоё сердце биться так же, как делало это какую-то минуту назад.

Тем временем, странник прошёл мимо, лишь покосившись на Алексея. Обычное такое лицо среднестатистического афганца среднего возраста. Может быть, чуть постарше. Еле заметная улыбка. Никакой злобы, ни капли ненависти. Скорее любопытство, если судить по его фальшивому лицу. Разве что тень некоторого высокомерия и… презрения что ли? Или нет, не презрения, чего-то, что больше всего напомнило Алексею то, как люди смотрят на зверей в зоопарке.

Отпустило. Сердце не остановилось. Оно продолжало всё так же биться, снабжая организм насыщенной кислородом кровью. И будет это делать ровно столько, сколько написано на роду.

Хотя с последним сейчас была ведь настоящая проблема. Ну, вот почему он не послушал Данилу? Почему решил посмотреть в глаза страннице? Или от него это никак не зависело? Но если так, если он должен был посмотреть, то всё выглядит ещё хуже, чем могло бы показаться изначально.

Процессия вновь двинулась, но только не прямо по ущелью, по каменистой узкой дороге, а в сторону, в тёмную расщелину в скале, тянувшуюся от самой земли метров на тридцать ввысь.

Бойцы стояли и просто наблюдали, как непонятные во всех смыслах странники, ходоки из мира в мир, растворялись в омуте темноты.

– Вот оно, значит, где находится, – довольно произнёс Афанасий, достал карту, развернул её и сделал на ней очередную отметку карандашом, рядом с другой. Недовольно поморщился. Что-то ему явно не нравилось.

Последний странник, а вернее странница, на мгновение задержалась перед тем, чтобы кануть в небытие. Обернулась и посмотрела краем глаза в сторону Алексея.

Нет, однозначно, конечно, нельзя было понять, куда она смотрит, но Алексей был уверен, что этот взгляд был предназначен именно ему. Уверенность. Понимание. Неотвратимость.

Чёрт! Чёрт! Чёрт! В голове зарницей вспыхнула трусливая мысль, что лучше бы он ещё пять раз сходил в рейд на грузинскую территорию, выслеживая боевиков и наркокурьеров, чем согласился на участие в данной миссии.

Полковник лёгким движением головы выразил сдержанное удивление подобным поведением странницы, но ничего говорить не стал. Скорее всего, потом просто обозначит данный эпизод в очередном рапорте, кому бы он его не подавал. Ещё один мелкий эпизод в процессе наблюдения за странниками.

Порождение чужого или даже чуждого мира сделало лёгкий шаг, и темнота поглотила его, словно бы говоря: всё это мираж, забудь, что ты видел, тебе это показалось.

Странники ушли.

Ушли куда-то, куда людям путь заказан. Не исключено, что на той стороне незримого рубежа их тоже кто-то встретит. И будет их сопровождать другая группа людей, или не людей, кто знает. Но тех, кто также будет думать, что странники несут опасность.

Понять бы ещё, в чём она заключается.

Ни вспышки света, ни радужных разводов в воздухе, никаких звуковых эффектов. Просто исчезли, растворившись в темноте. Разве что пальцы рук слегка покалывало, и в воздухе стал едва заметен запах озона.

Алексей поймал себя на мысли, что думает о существовании других миров без какой-либо иронии или условности. Действительно, зачем обманывать себя и не признавать, что последние несколько дней кардинально изменили твоё мировоззрение. Можно сколько угодно закрывать глаза, уши и рот, но от фактов не скрыться, они существуют независимо от тебя.

«Вот ты видишь сурка? Нет? А он есть!» Хотелось бы улыбнуться, но было как-то не весело.

И это ведь касается не только пресловутых сурков, о существовании которых ты даже не догадываешься, но которые живут себе в полях, роют норы, и грызут корешки, абсолютно не считаясь с твоими познаниями о фауне. Они просто есть.

Вот ты же не видел Марс, Венеру или любую другую планету Солнечной системы. Но это же не отменяет факта их существования. Собственно, как не отменяет невозможность дотянуться до звёзд, то, что каждую ночь они загораются на небе. Хотя со звёздами всё сложнее: они могут быть уже мертвы тысячи, если не миллионы лет, но свет от них мы можем наблюдать ещё долгие годы, как своеобразные памятники их существованию.

– Это Кот! – из рации раздался скрипучий голос бойца, что в паре с другим находился в арьергарде. Алексей вернулся к реальности.

Полковник нажал клавишу.

– На связи.

– Похоже, у нас гости. Видим на горизонте вертушку. Если не будут высаживаться на месте боя, то скоро будет у нас. Не наша.

«Понятно, что не наша, – подумал Алексей, – наших здесь и не должно быть» Скорее всего, это друзья пленного американца решили всё-таки проверить, почему такая большая группа ЧВКшников перестала выходить на связь. Странно, что они спохватились так поздно. Наверное, были какие-то протоколы на случай пропажи связи, чтобы сразу не высылать кавалерию.

– Принял. Быстро сюда! – скомандовал Смирнов. – Всем! Будем уходить! Афанасий, что у тебя?

Кажется, Афоня был чем-то смущён.

– До подходящей точки перехода ещё пять километров, Денис Николаевич, – виноватым тоном произнёс он.

– А эта тебя, чем не устраивает? – сухо уточнил полковник.

– Это не то, что нам нужно. Куда ушли странники, мы не знаем, да и попасть туда мы не сможем, а второй вариант вам не понравится.

– Говори уже! – Потребовал полковники таким тоном, словно уже догадался, о чём речь, но надо было, чтобы услышали все.

– Тихий мир, Денис Евгеньевич.

– Да чтоб тебя! – Смирнов был явно раздосадован. – Но из него же можно вернуться, так? Ты же там был!

– Был, и больше не хочу туда возвращаться. Там ещё мой прадед был, он мне о нём и рассказал. Вернуться можно, но вы же сами знаете, что… – Афанасий выглядел виноватым, – там не всё так просто.

– Всё, успокойся, ты ни в чём не виноват, – выдохнул полковник. – У нас просто нештатная ситуация, которые мы не раз прорабатывали. У всех противогазы взяты, я надеюсь?

– Денис Евгеньевич, – подал голос Алексей. – Виноват, но я не брал спецснаряжение, меня не поставили в известность, что оно могло понадобиться.

Спереди и позади уже подбежали четыре снайпера и сейчас стояли, стараясь отдышаться после быстрого бега.

– Недоработка. Хотели просто тебя посвятить в суть дела. Не переживай, никто не рассчитывал на такой поворот, всё должно было пройти, как обычно – скучно и не интересно. У меня есть запасная маска.

И что это такое за место, где потребуется маска-противогаз? Народ явно был не рад такому повороту событий, но все стали вытаскивать из рюкзаков противогазы, проверяя сменные фильтры и крепления.

– А с этим что делать? – Данила кивнул в сторону ничего не понимающего американца.

– С этим? – Полковник подошёл к наёмнику, прищурился. – Тактические очки у него есть, куфия тоже. Помогите ему надеть,

Боец с позывным «Кот», тот, что сообщил о приближающемся вертолёте и оказавшийся ближе всех к американцу тут же нацепил ему тактические очки на морду лица и намотал добротную хлопковую куфию вокруг него же, завязав сзади узлом. Потом задумался и, приподняв угол платка, вытащил изо рта американца кляп.

– What the f@ck is going on? – попытался отплеваться он сквозь намотанный платок.

– An exciting adventure awaits you, John! – Полковник подошёл и похлопал американца по плечу. – Just don't make any noise. It's better not to make noise there. Get it?

Американец явно ничего не понимал, но в этом смысле Алексей недалеко отстал от него. Он тоже не знал, к чему стоит готовиться.

Смирнов подошёл к Афанасию, и все остальные подобрались поближе, даже бледный Санёк приподнялся на локте. Американец так и болтался на поводке, привязанный к полковнику.

– Так, народ, видит Бог, я сам не хочу туда идти, но вариантов у нас не так чтобы много. Можем остаться здесь и принять очередной бой, но против пехоты при поддержке вертушки мы вряд ли выстоим. Да и БК не бесконечный.

Бойцы, молча, слушали, кто-то кивнул, соглашаясь.

– Поэтому пойдём через Тихий мир… – продолжал полковник.

Данила наклонился к Алексею, произнёс полушёпотом:

– Прадед Афанасия называл это место Тихим лесом, но там походу всё такое… тихое.

– Под «тихим» ты имеешь в виду «мёртвое»? – Алексей вертел в руках маску-противогаз, на которой мелкими буковками были написаны её характеристики и название «Бриз».

– Можно и так сказать. Ты, главное, перчатки надень, застегнись плотно, кепку натяни и ничего там по возможности не трогай. Понимаю, что это трудно, но всё-таки постарайся, – он зло сплюнул под ноги. – Задолбаемся потом отмываться!

Полковник, тем временем, заканчивал речь:

– … уверен, мы справимся. Так что давайте, проверьте снаряжение и вперёд!

Народ стал натягивать кто знакомые Алексею противогазы ГП, а кто маски по типу той, что вручили Алексею. На Санька тоже надели маску, и всем, кто был ранен, перевязали раны, постаравшись максимально их закрыть.

Плетнёв в раздумье смотрел на противогаз.

– Что не так? Сломан? – Не понял Данила.

– Нет, – замотал головой Алексей. – Так, сильное дежавю.

– Потом будешь со своим дежавю разбираться, надевай!

Алексей сделал глубокий вдох и натянул на голову маску, подтянув ремни креплений по размеру головы.

– Давай, Афанасий, работай! – отдал распоряжение полковник.

В этот момент послышался шум вертолётных винтов.

Глава 8. Сумерки

Поначалу Алексею показалось, что он оглох, такая тишь воцарилась вокруг.

Вроде только-только над тобой винтами взбивал воздух вражеский вертолёт, заполняя ущелье раскатистым эхом, только-только по камням начали отбивать смертельную чечётку пули, а вокруг свистел ветер, как в одно мгновение – полное безмолвие.

Ничего. Никаких звуков, абсолютно. Весь тот шум, который обычно нас сопровождает, даже с учётом того, что ты оказался в отдалённом районе, куда и пастухи-то не всегда забредают, внезапно пропал.

Попробуйте оказаться где-нибудь вдали от проезжей части в чистом поле, остановитесь, прислушайтесь. И вы поймёте, что мир вокруг вас всё также наполнен звуками. Да, природа у них другая, естественная что ли, но они всё равно есть.

Мир, на самом деле, никогда не молчит, даже ночью, даже зимой, когда, кажется, всё жизненные процессы переходят в режим экономии. Даром, что медведи, барсуки, да ежи в спячку впадают.

Однако же, вы бывали в лесу зимой? Вроде, тишина вокруг, а потом понимаешь, что даже зимний сонный лес полон жизни и сопровождающих её звуков. Вот ворона хрипло закаркала, вот дятел простучал своим перфоратором по стволу сосны в поисках затаившейся личинки, или вот где-то в чаще заревел олень, выпуская клубы горячего пара из своих лёгких. И это не говоря уже о том, что нет-нет, да и скрипнет с гулким эхом какой-нибудь старый ствол, зацепившись ветвями за соседнее дерево.

Даже снег, падающий под собственной тяжестью с развесистых еловых лап, и тот издаёт характерный шум случайно свалившейся на пол пуховой подушки.

А если прислушаться внимательнее, то можно услышать шум пролегающего где-то за лесом шоссе, или мерный гул газопроводной нитки. И захочешь – не заблудишься. Да, от цивилизации в наше время скрыться крайне трудно. Того и гляди, над тобой какой-нибудь самолёт пролетит.

Однако, первое впечатление было несколько обманчивым, и, на самом деле, складывалось на контрасте. Звуки здесь, куда Алексей попал после того, как сделал шаг в темноту, в густую мазутную тень, безусловно, были, хотя бы потому, что здесь была атмосфера. Но набор их был крайне ограниченным, и порождён, в первую очередь, ими самими: шорох одежды, скрип грунта под берцами, дыхание сквозь фильтр маски.

Обычно на эти звуки не обращаешь внимания, отчего складывается обманчивое ощущение, что их нет. Сознание отсекает их как фоновый шум, под который можно вполне себе комфортно спать.

Не замечали, что наступление тишины может разбудить ничуть не хуже, чем резкий звонок будильника?

Сколько раз вы, заснув под монотонное и не очень бурчание телевизора, возвращались в сознание, когда умная электроника отключалась по истечению нескольких часов? То-то же.

В обычной городской жизни ухо настроено на то, чтобы выхватывать звуки опасности: полицейскую или пожарную сирену, визжащие на пределе тормоза автомобиля, крики агрессивных прохожих, лай злых собак, срывающихся с поводка.

А так, даже ведь и не задумываешься над тем, как громко ты дышишь, пока кроме звука твоего дыхания почти никаких других звуков и не останется. Кроме усиленного маской-противогазом твоего дыхания. И ты слышишь каждый свой вдох и выдох. Прямо как чёртов Дарт Вейдер в своём шлеме.

Алексей даже улыбнулся от такого сравнения. "Я – твой отец!" Ну-ну.

Они стояли на небольшом горном плато, позади них в скале зияла глубокая расселина, а рядом, прямо из камней, вгрызаясь в них корнями, росли три искорёженных дерева, определить породу которых Алексей не смог. Что-то вроде изувеченных суровым существованием берёз что ли. Хотя они были такими кривыми, что на берёзы, прямые и кудрявые берёзы, они походили менее всего. Разве что на те скрученные деревья, которые можно зачастую наблюдать из окна вагона, когда тот проезжает заболоченную местность.

Вот только болота здесь не было. Как и любого другого водоёма. Ни речки, ни ручья. Только сухие камни вокруг.

С другой стороны от горы простиралась огромная долина, заросшая не то высоким лесом, не то заваленная причудливыми острыми скалами, похожими на челюсть с разбитыми зубами. Отсюда было толком не разобрать даже в бинокль, который не был оборудован прибором ночного видения. Естественное освещение здесь было явно в дефиците.

Не зря это место называли Тихим миром. Здесь как будто всё затихло, осталось, замерло в том виде в каком однажды по какой-то причине застыло.

Алексей осмотрелся. Что здесь могло произойти? Какой катаклизм мог повергнут всё вокруг в такое состояние?

Он взглянул вверх.

Над ними нависало тяжёлое свинцовое небо, состоящее из медленно перекатывающихся серо-сизых туч. Казалось, они выражали недовольство тем, что кто-то побеспокоил их тяжёлый сон, и теперь они вяло, клубились, выражая своё неудовлетворение.

Здесь не было холодно, здесь не было жарко. Обычные градусов двадцать по Цельсию, не больше. Правда, после Афганистана они ощущались максимум пятнадцатью градусами тепла. Но это пока. Совсем скоро тело привыкнет и будет воспринимать окружающую среду без видимых проблем, что касается температурного вопроса.

Вдали над горизонтом сверкали тусклые и беззвучные зарницы. Если где-то там за тучами и было солнце, то его лучи вязли в этой мгле, даря миру лишь рассеянный свет, который больше всего походил на сумерки.

Окружающий мир был погружён в какой-то анабиоз, который больше всего напоминал спокойствие, царящее в морге. Такое же отсутствие надежды и жизни.

Дежавю. Проклятое чувство ложного воспоминания, когда ты помнишь то, что с тобой ещё не происходило, нахлынуло с новой силой, заставляя Алексея ощущать себя не в своей тарелке.

Сумерки мира. Он уже это видел, но не здесь и не сейчас. Да и видел ли? Разве не может воображение таким чудным образом разыграть его? Столько всего нового узнал и увидел за последние дни, что было бы неудивительно, если бы его сознание выдало такой глюк от перенапряжения.

Санитар проверял надёжность повязок раненых, особенно у Санька. Кто-то ему помогал, кто-то проверял запасы оставшегося БК. Другие осматривали оружие.

И все, все старались максимально изолироваться от внешнего мира, плотно застегнувшись на все пуговицы и надев перчатки. Кто-то даже попытался замотать скотчем место, где заканчивались рукава и начинались тактические перчатки.

Если честно, так себе изоляция, особенно, если учесть, что маски в отличие от противогазов не закрывали уши, тут как бы опущенные уши кепки или натянутый капюшон хэбэшки тоже не особо спасал.

Понять бы ещё от чего так стоит защищаться.

Алексей сделал несколько шагов по направлению к искривлённым в болезненном параличе деревьям и протянул руку в перчатке к одной из веток.

– Нет, – рядом незаметно появился Данила, – я же говорил ничего не трогать без необходимости.

– Что здесь произошло? – Алексей не стал прикасаться к покрытой мелкой, словно пудра, пылью ветке, но попытался рассмотреть как можно ближе, насколько это позволяло стекло маски.

– Не знаю. Я здесь был один раз, и то на каких-то пять минут, по большой необходимости. Да и не здесь. В другой точке.

Данила тоже подошёл к дереву и присмотрелся к пыльным листьям. Они казались вроде как нормальными, только были тёмными и покрыты мелким-мелким налётом. Что-то подобное Алексей наблюдал, когда был проездом в городке, где размещался не то известковый, не то цементный комбинат. Там тоже, стоило остановить машину, чтобы заскочить в магазин, как по выходу крыша и капот автомобиля уже поседели от известковой пудры.

– А кто знает? – говорить через маску было неудобно, приходилось повышать голос, чтобы собеседник услышал.

– Думаю, даже если ты спросишь полковника, то ответа не получишь. И не потому что ты совсем недавно с нами. Скорее всего, он сам толком ничего не знает.

"А кто знает?" – подумал Плетнёв, но озвучивать вопрос не стал.

Он посмотрел себе под ноги. Пыль, эта пыль была везде. На камнях, на земле, на редких здесь деревьях.

А потом раздался треск, который был ему знаком ещё, когда он принимал участие в занятиях по РХБЗ. Это был треск дозиметра. Такой незнакомый, и в то же время, будто слышимый Алексеем на протяжении последних нескольких месяцев. Какая-то чертовщина.

Щелчки дозиметра явно свидетельствовали о повышенном радиационном фоне, но в целом терпимом, если не находится в зоне радиационного загрязнения слишком долго.

– Теперь понял, почему лучше ничего не трогать? – Данила легонько пнул камушек, такой же пыльный, как и всё вокруг.

Радиация? Война? Техногенная катастрофа? Какая из бед, связанная с ионизирующим излучением, могла поразить этот мир?

– И что, никто не занимается исследованием этого места? Надо же понять что здесь случилось, разве нет?

– Может, кто-то и занимается. А, может, нет, мне, по крайней мере, об этом не докладывали, – Данила действительно не выглядел человеком, скрывающим от новичка конфиденциальную информацию.

Старший сержант бросил взгляд в сторону полковника, который с маленьким фонариком в руках высматривал что-то на карте вместе с Афанасием.

– Но вы всё равно взяли с собой СИЗы, как будто ожидали чего-то подобного, заметил Алексей. – Только мне забыли об этом сказать.

– Бывает, – меланхолично ответил Данила. – Как сказал полковник, это должна была быть просто миссия наблюдения. Мы-то на автомате уже их берём в комплект, хотя на моей памяти ещё ни разу применять не приходилось. На самом деле мы больше опасаемся использования слезоточивого газа, или ещё чего такого. Маски, в первую очередь, против этого берём.

– Ага, я, значит, такой везучий, – сарказм в голосе Алексея было не скрыть. – Только Смирнов прихватил запасной, как-то странно.

Даже маска не смогла скрыть, как изменилось лицо Данилы.

– Ты так лучше не говори. Не стоит его в подозревать. Денис Евгеньевич ради команды пойдёт на всё.

– Ради команды или ради службы? – Уточнил Алексей. – Мне вот показалось, что он готов был Санька добить прямо там, но в последний момент почему-то передумал.

Плетнёв ожидал, что Данила сейчас просто рассмеётся, переведёт всё в шутку, но он отреагировал совсем не так, как надеялся сержант.

– Иногда приходится принимать сложные решения, – на полном серьёзе ответил Данила. – Идти на сделку с совестью ради цели. Мне казалось, ты должен это понимать.

Чëрт! Во что же ты, Лëха, ввязался!

– Ну, или ещё поймёшь, – уже гораздо более непринуждённо добавил он. – Ладно, пошли, у полковника с Афоней, вроде, план родился.

Алексей был рад смене темы и тому, что это сделал не он, с его сослуживец.

Они быстрым шагом переместились от скрюченных стволов к основной группе.

– Так, народ, – начал полковник, – нас выбросило не совсем там, где мы рассчитывали…

Выбросило? Сильно сказано для процесса перехода, который никакими особыми эффектами не сопровождается. Оно, может, и к лучшему, но ожидания были явно завышены.

– …чтобы попасть домой, нам придётся спуститься в долину и пройти через город…

О! Так вот что это за зубья! Это дома! Грëб@нные дома городской застройки!

– …это кратчайший путь…

Алексей одновременно испытал восторг, удивление, и страх. Город, построенный не людьми – посмотрели бы вы на себя, если бы столкнулись лично с чем-то подобным!

– …не известно. Город пуст, что касается жизни в привычном нам понимании…

Надо в следующий раз брать маску с встроенной рацией. Плохо слышно, а так было бы в самый раз. Ведь есть же такие маски-противогазы, чтобы с рацией?

– …говорит, что там или в окружающих лесах, через которые нам придётся идти, может скрываться нечто…

Афанасий сам это Нечто не видел, но слышал со слов своего прадеда, который, собственно, тоже его не рассмотрел, но почувствовал исходящую от существа (?) опасность.

Так себе вводные, если честно: идём через неразведанную, если не сказать, неизвестную территорию; опасаемся того, сами не зная чего. Да, ещё дозиметр своим треском вносит свою лепту в общую атмосферу нервозности, вызывая дичайшие приступы дежавю.

От последнего разве что не тошнило, настолько оно было ярким и одновременно неприятным. Кто бы мог подумать, что ложное ощущение того, что с тобой когда-то уже случалось, может быть настолько неприятным.

С другой стороны, нервозность, похоже, испытывает только он, а все остальные принимают происходящее как само собой разумеющееся. Это ж какую подготовку надо было пройти, чтобы не свихнуться от всего, что с ними произошло за последние пару дней.

Алексей отметил про себя, что при всём при этом мыслит он достаточно рационально. Пожалуй, любой гражданский на его месте действительно бы свихнулся, либо, в лучшем случае, закатил бы истерику – восторженную или паническую – вопрос второстепенный.

Хм… Может быть, поэтому ему предложили поучаствовать в этой миссии? Недаром же полковник сообщил, что ознакомился с его делом.

– Да, увидишь красные ягоды, не прикасайся к ним особенно. Даже если решишь, что ты голоден и никак иначе нельзя, не вздумай их брать в руки, и тем более, класть в рот, – Данила сообщил это на полном серьёзе.

Будучи в маске это сделать было бы проблематично, но не просто же так его внимание акцентируют на каких-то ягодах.

– Красные ягоды, – кивнул Алексей. Есть ему не хотелось, и он вообще плохо представлял себе ситуацию, при которой стал бы тянуть в рот что-то, в безопасности чего не был уверен. Ещё с детства помнил: не знаешь, что за гриб – не бери. Это же правило распространялось и на ягоды и вообще на всё, что растёт и бегает. Но всё-таки, поколебавшись, решил уточнить. – Почему?

– Кто его знает, – так завещал Афанасию его прадед. А наш Афоня вообще ни разу не собирается нарушать заветы предков. Для него это табу. В курсе, что такое табу?

Алексей почувствовал себя уязвлённым. Конечно же, он был в курсе, что такое табу! Данила либо решил поиздеваться либо подколоть Алексея. но то и другое сейчас были явно не уместно.

Кажется, Данила уловил, что с учётом их недавнего разговора о полковнике немного перегнул палку.

– Мир? – он протянул кулак.

– Мир, – Алексей своим кулаком обозначил удар по кулаку Данилы.

– Двинули! Фон пока терпимый, – констатировал полковник, подразумевая нервный треск дозиметра.

Они стали спускаться по тому, что можно было бы принять за дорогу, вниз, в долину, к мёртвому и пустому городу.

Впрочем, насчёт последнего Алексей по не понятным для него причинам сильно сомневался. Жизнь такая штука, которая может принимать самые непостижимые формы, пытаясь сохранить себя даже в самых адских условиях.

Иногда жизнь вообще может перестать казаться таковой.

Дорога казалась обычной, покрытой асфальтом, но…. Вроде бы асфальт, но другой, не такой, каким привык его видеть Алексей. Другая фракция что ли, или ширина полотна, или разметка, которая отличалась от той, с которой он обычно сталкивался в повседневной жизни.

А это что? Дорожный знак? Он такого раньше не видел, хотя и имел законным образом полученные права категории "Б".

Вроде бы всё такое знакомое, и в то же время другое. И всё, буквально всё, покрыто этим чёртовым налётом!