Текст книги "Петр Великий и его время"

Автор книги: Виктор Буганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Польские конфедераты, резко настроенные против Августа, готовы были избавиться от него, называли новые кандидатуры в польские короли. Но осторожный и дальь обидный Петр, по-прежнему не обращая внимания на враждебные махинации короля, стремясь сохранить от развала Северный союз и окончить войну со Швецией, пе стал усложнять внешнеполитическую ситуацию в Европе; он настаивал на сохранении статус-кво в Польше (оставление Августа на польском троне) и заключении соглашения между поляками и их королем из немцев. Договор усилиями дипломата князя Долгорукого подписали в 1716 г. По его условиям саксонцы уходили в родные края, собственно польская армия сокращалась до 18 тыс. солдат, литовская – до 6 тыс. В результате влияние Петра на польские дела возросло. Вмешательство других европейских держав удалось нейтрализовать. К чести русского правителя, он сумел подняться выше личных и государственных обид и амбиций, проявил в обстановке раздоров и анархии, царивших в Речи Посполитой, незаурядные способности дипломата, спокойствие и выдержку, сдержанность и дальновидность.

К этому времени Россия одержала новые, и немалые, успехи в Прибалтике, на этот раз в Померании. Там против шведских войск действовали армии союзников – русская, датская и саксонская. В начале 1712 г., полгода спустя после «Прутской конфузии», союзники, осаждавшие Штральзунд и Висмар, разбили шведов, захватив около 2 тыс. солдат в плен. Петр с радостью известил сенаторов о победе.

Однако в дальнейшем союзники действовали плохо, несогласованно. Оба короля за спиной русского царя вели переговоры о сепаратном мире. В июне Петр прибыл в Померанию, встретился с Августом, и снова повторилось то, что не раз уже бывало: Петр делал вид, что не знает о новых махинациях короля, а тот изворачивался и лгал, как всегда.

Орудия из Дании не прибывали, войска бесплодно топтались на месте. Петр понимал, что России опять нужно полагаться только на свои силы. Царь надеялся, видимо, на датский флот, хотя и о строительстве своего флота для будущих действий на Балтике не забывал. Подлечившись на водах в Карлсбаде, Петр вернулся в Померанию. Ментиков сообщил ему, что из Штральзунда вышли шведы генерала Стенбока и предстоит их схватка с датчанами и саксонцами. Царь советовал союзникам не предпринимать военных действий до подхода русской помощи, но те, не вняв его совету, вступили в сражение и потерпели сокрушительное поражение. Это произошло 10 декабря, а в январе следующего, 1713 г. русская армия, пришедшая на помощь, наголову разгромила Стенбока у Фридрихштадта. Хотя тот окружил свой лагерь водой (приказал разрушать шлюзы и на дамбах возвести укрепления), русские солдаты во главе с Петром по разработанному им плану пошли в наступление. Союзники отказались участвовать в атаке, считая ее бесполезной, обреченной на провал. Однако шведы, не приняв сражения, бежали, потеряв 300 человек пленными. Только разлившаяся вокруг вода, непролазная грязь из-за наступившего потепления помогли шведскому корпусу спастись в крепости Тонинген.

Несмотря на последний успех, итоги военных действий 1712 г. Петра удовлетворить не могли. Он решил развернуть военные действия в Финляндии, принадлежавшей тогда Швеции. Петр придавал будущему походу немалое значение, потому что из Финляндии шведы получали очень многое, вплоть до продовольствия и дров. В апреле 1713 г. русский галерный флот высадил на финское побережье 16-тысячный корпус. Петр командовал авангардом десанта. Шведы без боя сдали Гельсингфорс, Борго.

7 июня, оставив командование Апраксину, Петр возвратился в Кронштадт и получил там приятное известие от Меншикова: более И тыс. шведов и Стенбок сдались союзникам под Тонингеном.

Во второй половине года русские войска в Финляндии овладели городом Або, в Померании – Штеттином. Шведов изгнали из континентальной Европы. Значительная часть Финляндии оказалась в руках Петра. Швеция агонизировала, но из-за упрямства своего короля не могла выйти из войны. Правда, у нее оставался довольно сильный флот – по словам царя, «последняя надежда» Швеции. Предстояло лишить ее этого последнего преимущества, и Петр взялся за дело быстро и решительно.

На Адмиралтейской верфи год за годом, еще со времени основания Петербурга, вступали в строй новые корабли. Рос русский Балтийский флот, но он долго еще уступал шведскому, и Петр пока не поручал ему активных операций. Но все больше по его указаниям строилось линейных кораблей, оснащенных десятками орудий.

Он направлял своих людей за границу для покупки кораблей. В Кронштадте жил педелями, учил матросов и офицеров управлять кораблями. Все это дало плоды. Уже при высадке десантов в Финляндии в 1712 – 1713 гг. и при снабжении находившихся там войск всем необходимым созданный на Балтике флот сыграл свою немалую роль. 27 июня 1714 г. русский флот разгромил большую шведскую эскадру у мыса Гангут. Она состояла из 16 линейных кораблей, 8 галер и 5 прочих судов. Эта победа, на этот раз морская, да еще на Балтике, как громом поразила Европу. В Стокгольме началась паника, королевский двор спешно покинул столицу.

Петру за эту победу присвоили новый чин вице-адмирала и повысили оклад, который он аккуратно получал, расписываясь в ведомости. Новый адмирал с полным основанием сравнивал Гангутское сражение с Полтавской победой. Действительно, слава русского оружия гремела не только на суше, но и на море, на той самой Балтике, которая издавна грезилась Петру и многим другим русским людям.

 Новые законы и учреждения

Однажды Петр, обращаясь к супруге Екатерине, кратко и метко определил круг и суть своих обязанностей:

– Мы, слава богу, здоровы, только зело тяжело жить, ибо я левшою (левой рукой. – В. В.) не умею владеть, а в одной правой руке принужден держать шпагу и перо; а помочников сколько, сама знаешь.

Канун Северной войны и первые военные годы были до краев заполнены делами. Жизнь бурлила в молодом царе, и он брался за все, что требовало и пера, и шпаги. Неудачи в борьбе со шведами он пережил и удивительно быстро преодолел. Петровская шпага, действия которой опирались на мощь русской армии и флота, привела страну к блистательным победам на суше и на море. Русский андреевский флаг утвердил себя на полях и водах сражений. Он же стал символом внутренних преобразований, успехов в том «распорядке», к которому Петр приучал Россию, не приучив, правда, к нему собственного сына.

Преобразования, проведенные на грани двух столетий, носили характер первичный, предварительный. Потом, в обстановке нарвской неудачи и последовавшей за ней лихорадочной работы, было не до реформ по внутреннему управлению.

Нарастание забот по «гражданскому правлению» показывает «Полное собрание законов Российской империи», изданное в 1830 г. За первое десятилетие XVIII в. в него вошло 500 законодательных актов, за второе – 1238, за последнее пятилетие (1720 – январь 1725 гг.) – почти столько же. Главный их массив, причем по наиболее важным отраслям жизни государства, относится ко времени после побед под Лесной (сентябрь 1708 г.) и Полтавой (июнь 1709 г.).

Конечно, были и непоследовательность, и отдельные импровизации в его законодательной деятельности. Порой его пером водили чувства гнева и державной вседозволенности. Недаром Пушкин скажет столетие спустя, что некоторые из указов царя написаны кнутом.

Одни реформы проводились не сразу, а годами, другие – урывками, в перерывах между военными действиями, в спешке. Но в целом они складывались в систему, охватывали все стороны жизни большого государства, все направления деятельности аппарата управления делами внутренними и внешними.

Основа основ жизни всякого государства – труд народа, развитие промышленности и сельского хозяйства, торговли и транспорта. И Петр, прекрасно это понимая, немало усилий и нервов тратил для организации строительства мануфактур и торговых судов, дорог и каналов, мобилизовал большие массы людей, крестьян и горожан, на различные работы, а дворян и купцов поощрял и понуждал служить в армии и на флоте, в учреждениях и конторах, в лавках и на ярмарках. Люди гибли тысячами на стройках и заготовке леса из-за голода и холода, плохого жилья и убогой одежды. Жалеть их ему было недосуг: сам, мол, себя не жалею ни в чем, а что тут о «подлых» говорить. Впрочем, иногда проявлял, смотря по делу или по настроению, внимание и сердобольность.

Петровские указы охватывают почти все стороны хозяйственной жизни страны. Они внесли много нового, продвинули далеко вперед развитие экономики, и это дает основание говорить об экономических реформах Петра Великого. Таковы его указы о промышленности, мелкой и крупной. Он издал, например, узаконения 1715, 1718 гг. об изготовлении крестьянами полотна, которое в большом количестве шло на продажу в Петербург и другие города, селения, за границу. Широко известен факт личной помощи Петра Никите Демидову, который из мелкого производителя металлических изделий в Туле превратился в крупнейшего уральского заводчика, стал основателем династии знаменитых промышленников и меценатов XVIII – XIX вв.

Для управления купцами и ремесленниками Петр создал сначала Бурмистерскую палату, или Ратушу, потом Главный магистрат, который, согласно регламенту, должен был заботиться о росте и процветании не только крупного (мануфактуры), но и мелкого производства.

Мастеров-ремесленников и специальностей, которыми они занимались, в стране было очень много, и Петр задумал организовать их в цехи. 27 апреля 1722 г. на сей счет вышел царский указ. Сначала он разрешал записываться в цеховые ремесленники всем желающим, в том числе дворовым и крепостным крестьянам, которые тем самым могли освободиться от неволи и уйти в город. Но ввиду недовольства дворян новый указ от 16 июля говорит только о тех из крепостных и дворовых, кто уже является мастером, производит изделия «на продажу или на посторонних людей» (имеются в виду мелкие товаропроизводители из деревни, которые занимались промыслами на дому).

В городах возникли цехи, в которые входили мастера, имевшие подмастерьев и учеников; возглавляли их старшины. В Москве в 1720-х годах имелось, например, 146 цехов с 6,8 тыс. членов.

Введение цехов – свидетельство заботы об упорядочении и развитии мелкого производства, его регламентации и усилении опеки со стороны властей. Наряду с этим Петр и правительство принимали меры к свертыванию мелкой промышленности там, где основывали крупные заводы. На Урале и в Олонецком крае, например, запретили варить железо в «ручных печках», т. е. в мелких домницах, когда там появились большие металлургические предприятия.

В России петровского времени существовали все три формы мелкой промышленности: домашние промыслы, ремесло и мелкое товарное производство. Ремесленники – представители первой формы олицетворяли натуральное хозяйство, в котором сам производитель полностью потреблял изготовленные им же изделия. Ремесленник второй формы работал уже по заказу потребителя, его изделия выходили за пределы его хозяйства, а сам он отрывался, полностью или частично, от пашенных занятий. Наконец, ремесленник третьей формы продавал свои изделия как товар на рынке или сам, или через скупщика, представителя торгового капитала; ca;.i же он становился мелким товаропроизводителем, связанным с рынком.

В России быстро развивались все три формы мелкой промышленности. Особое значение имела третья. Именно с нею связаны такие важные явления, как укрупнение производства (простая кооперация, мануфактура), имущественная дифференциация производителей, использование наемного труда, наконец, вызревание новых, капиталистических отношений – перерастание в крупное производство, мануфактурное.

Мануфактуры, как и мелкая промышленность, появились в России давно, но до правления Петра дожило их сравнительно немного – всего один-два десятка. Того, что они поставляли, не хватало даже па самые необходимые нужды. Достаточно сказать, что железо и прочие металлы привозили из Швеции, а с началом Северной войны этот канал сразу же был перекрыт. Из-за границы шли также медь, серебро, золото и другие металлы, ружья и сукна. Так дальше продолжаться не могло. Хозяйство страны и начавшаяся война требовали много железа и меди для изготовления орудий труда и войны, кожи и сукна для одежды, гражданской, солдатской, матросской.

Петр и власти организовали поиски руд. Там, где их находили, строили предприятия, причем очень быетро. В самом начале века повелением Петра на Урале появились заводы Невьянский, Каменский, Уктусскии, Алапаевский и др.; в Карелии – Петровский (там, где сейчас Петрозаводск), Алексеевский, Повенецкий и Кончезерский; в Воронежском крае – Липецкий и Кузьминский. 11 крупных заводов вступили в строй, принадлежали они казне или частным лицам, например П. Демидову. И в последующие годы строительство мануфактур в России продолжалось – возникали металлургические (железоделательные, медеплавильные) заводы, выплавка чугуна со 150 тыс. пуд. в 1700 г. (первый год Северной войны) поднялась до 800 тыс. пуд. в год кончины Петра.

В Москве и других районах центра возникали суконные, парусно-полотняные, кожевенные мануфактуры. К 1725 г. в стране имелось 25 текстильных предприятий, а также мануфактуры кожевенные, канатные, стекольные, пороховые, верфи, винокуренные заводы.

В области промышленности при Петре появилось много нового. На первое место в металлургии выдвинулся быстро развивавшийся Урал. Старые районы, Тульский и Олонецкий, отходили на второй план. Впервые широко развернулись добыча и обработка меди на Урале и в Карелии. Около Нерчинска, за Байкалом, в 1704 г. построили первый сереброплавильный завод. В следующем году он дал первое серебро. В Петербурге – детище Петра Алексеевича – выросли Адмиралтейская верфь, Арсенал для производства вооружений. На верфи в 1715 г. работало 10 тыс. человек, с 1706 (год спуска первого корабля) по 1725 г. с ее стапелей сошли 59 крупных и более 200 мелких кораблей, краса и гордость российского Балтийского флота. Кроме того, верфи построили в Воронеже и Таврове, Архангельске и московском селе Преображенском, на Олонце и реке Сяси в Карелии. Новые оружейные заводы (пушечные дворы, арсеналы) появились, помимо Петербурга, в Сестрорецке и Туле, пороховые заводы в Петербурге и под Москвой. Текстильная промышленность создавалась заново, так как ни одна из мануфактур XVII в. не сохранилась к началу следующего века. Ее центром стала Москва. Имелись текстильные предприятия в Ярославле, Казани и на Левобережье Украины. Впервые появились заводы бумажные, цементные, сахарный, шпалерная (обойная) фабрика.

Всего при Петре существовало около 200 предприятий. Как правило, это крупные централизованные мануфактуры с разделением труда. Владельцы мануфактур – преимущественно купцы, меньше дворяне (Меншиков, князь А. М. Черкасский, Апраксин, Макаров, Толстой, Шафиров и др.), иностранцы, крестьяне.

Петр проводил протекционистскую политику по отношению к русской промышленности. Она была проникнута духом меркантилизма. Предприниматели получали различные привилегии, субсидии, оборудование, сырье.

В итоге принятых им и правительством мер зависимость России от импорта или существенно сократилась, или прекратилась. Более того, Россия начала вывозить в зарубежные страны железо, высоко ценимое в Англии и Голландии, полотно и др. Так, в 1700 г., согласно данным московской таможни, в Россию из Швеции ввезли около 35 тыс. пуд. железа, а в 1726 г. только через Петербург и Ригу за границу продали более 55 тыс. пуд. русского железа. С 1712 г. Россия перестала закупать в Европе оружие. Однако русские ткани уступали по качеству иностранным. Изделия русских мануфактур широко распространялись по стране. В 1724 г. Петр и власти ввели покровительственный таможенный тариф – высокие пошлины на иностранные товары, которые могли изготовлять или уже выпускали отечественные предприятия.

На мануфактурах применяли, и в довольно заметных размерах, труд наемных работников. Об этом говорится в петровских указах, привилегиях, которые выдавали при учреждении мануфактур. Однако все большее значение получал труд принудительный – труд крепостных, купленных (посессионных) крестьян, наконец, государственных (казенных, черносошных) крестьян, которых «приписывали» к заводам, заставляли работать на них. Указ Петра 18 января 1721 г. разрешал «для размножения таких заводов как шляхетству (дворянству. – В. Б.), так и купецким людям к тем заводам деревни покупать невозбранно, дабы те деревни всегда были ужо при тех заводах неотлучно».

В целом при Петре, в значительной степени его тщанием, Россия сделала большой скачок в промышленном развитии.

Развитие промышленности стимулировало расширение рыночных связей. Петр придавал большое значение торговле, внутренней и внешней.

К концу жизни он мог гордиться, что русские заводы и фабрики дают все необходимое стране, в том числе армии и флоту орудия разных типов и калибров, корабли и снаряжение к ним, для солдат и матросов мундирное сукно и шляпы, чулки и башмаки, ремни и пр. Главное же, чем он был несомненно доволен, – экономическая независимость России, активный внешнеторговый баланс.

Сельское хозяйство времени Петра не может поразить такими же сдвигами, какие произошли в промышленности. Его продукция увеличивалась, но путем не интенсивным, а экстенсивным – прежде всего за счет расширения посевных площадей; улучшение орудий труда и культуры земледелия происходило весьма медленно. Новые земли вводились в оборот на юге и востоке, в Среднем Поволжье и Сибири. Именно туда бежали крестьяне в поисках воли и лучшей доли.

Заботы Петра о развитии сельского хозяйства затронули разные категории земледельческого населения, его труд, положение в обществе. Указ 1721 г. направлен на то, чтобы при уборке хлеба крестьяне вместо серпов применяли косы и грабли. В дворцовых имениях их обучали новому способу кошения хлебов, изготовляли тысячи кос и грабель. Царь заботился о расширении посевов и посадок льна и конопли, табака и тутового дерева, фруктовых деревьев и лекарственных растений, разведении овец и лошадей.

Один из его указов 1724 г. повелевает заводить овчарные заводы в губерниях со «способным воздухом к размножению овец и доброй шерсти».

Проявлялась забота об учете и сохранении лесов. Для охраны леса, шедшего для флота и продажи за границу, создавались (в северо-западных уездах Европейской России) заповедные, запретные зоны, лесные округа во главе с выборными надзирателями.

Люди, трудившиеся на полях, промыслах и мануфактурах, торговавшие в магазинах и лавках, у себя дома или за рубежом, питали страну, давали налоги в казну. Сколько их было? В 1718 г. по велению Петра началась всеобщая перепись населения. Тянулась она долго, потому что помещики скрывали точное число своих крестьян. На 1721 г. утаили 1 млн душ мужского пола (перепись считала только мужчин, поскольку с них брались налоги). После всех проверок весной 1724 г. стало известно, что из более чем 15 млн жителей России податное население (т. е. без дворянства и духовенства, не плативших налоги) состояло из 5,57 млн душ мужского пола (без Украины, Эстляндии, Лифляндии и не обложенных подушной податью народов Заволжья и Сибири); из них в сельской местности проживало 5,4 млн душ мужского пола; крепостные составляли 3,176 млн душ.

Закрепощенное состояние большинства русского крестьянства – факт широко известный, как и то, что оно беспощадно эксплуатировалось дворянством. Обычной была работа крепостного на своего владельца в течение трех и более дней в неделю. Петр знал об этом. Более того, пытался что-то сделать, воспрепятствовать подобному отношению к крестьянам. Инструкция 1719 г. обязывает воевод защищать крестьян от «беспутных помещиков-разорителей». Но это одна сторона медали. Другая, более существенная, – меры Петра, властей, феодалов по выколачиванию из крестьян бесчисленных поборов и повинностей: рекрутской, подводной, ностойной, строительной, по рубке и доставке леса, работа на заводах и проч., и проч.

Помимо помещичьих, имелись и другие категории крестьян. Например, монастырские крестьяне принадлежали черному и белому духовенству – патриаршему дворцу и архиереям, монастырям и церквам. По данным на 1718 г., церковники имели в своем распоряжении 25% крестьянских дворов России.

Дворцовых крестьян, принадлежавших царскому семейству, было намного меньше – 357 тыс. душ мужского пола (по первой петровской ревизии).

Государственные, т. е. лично свободные, незакрепощенные (черносошные) крестьяне, в том числе причисленные к ним нерусские народы Поволжья и Приуралья (татары, удмурты, чуваши, коми, мордва и др.), насчитывали по первой ревизии 1,049 млн душ (19,3% всех крестьян). Наряду с внесением подушной подати в 74 коп. с мужской души их заставили платить еще по 40 коп. с той же души.

Помимо барщины, помещичьи и монастырские крестьяне вносили оброки – денежные, натуральные, продуктовые.

Крестьян донимали петровские рекрутские наборы. Ежегодно 22 тыс. самых здоровых и работоспособных мужчин, прежде всего крестьян, уходили в армию и на флот. С 1699 по 1714 г. Петр мобилизовал более 330 тыс. человек.

Налагая все новые тяготы на крестьян, Петр одновременно пытался кое в чем облегчить их положение, когда находил его невыносимым, но без особого успеха. За провинности, побеги, недоимки в налогах крестьян жестоко наказывали, вплоть до смертной казни. Его указ 1713 г. обязывал власти наказывать крестьян по жалобам помещиков. Мало того, что сами владельцы прибегали к плетям и кнуту, травили крестьян собаками и подвешивали на дыбу, к этому прибавили и карательную силу полицейского аппарата!

Много крестьян и дворовых (холопов) числилось при Петре в бегах. Петровские указы о поимке беглых, возвращении их владельцам следовали один за другим: в первое десятилетие XVIII в. их было 6, во второе – 10, за последнее пятилетие правления Петра – 30! Их строгость и жестокость оставляли далеко позади указы XVII в. Они устанавливали высокие денежные штрафы, конфискацию имущества за укрывательство беглых, сроки их сыска, беспощадные наказания.

Все меры Петра по отношению к крестьянам имели одну цель – усилить их крепостную зависимость, увеличить поборы с них, в первую очередь для казны, т. е. на нужды государства, сломить, парализовать волю крестьян к сопротивлению, защите своего имущества и достоинства.

Бегство крепостных крестьян и холопов носило массовый характер, как и в предыдущем столетии. И, как тогда, власти наказывают беглецов без всякой милости.

Подушная подать, введенная одновременно с переписью, имела одно немаловажное и благотворное последствие. Если раньше, при поземельной (посошной) и подворной (тоже по сути дела поземельной) системах обложения крестьянин старался распахивать земли поменьше, то теперь, при взимании налога с души, он распахивает ее как можно больше. Ввиду этого в XVIII в., при Петре и позднее, в хозяйственный оборот вводилось большое количество новых земель.

Увеличилась при Петре численность работных людей на мануфактурах и промыслах, водном и гужевом транспорте. В наемные работники поступали гулящие, беглые, бездомовные, неимущие, выбившиеся из привычной среды люди, немало среди них было и отходников из крепостных крестьян – помещики отпускали своих подданных из сел и деревень, чтобы получить с них оброчные платежи, нередко в повышенном размере.

В отличие от Западной Европы, где крупная промышленность развивалась на базе ликвидации крепостного права, интенсивного первоначального накопления, создания большого рынка труда из-за массового разорения крестьян (например, огораживания и сгона крестьян с земли в Англии), в России крепостное право оставалось до начала второй половины XIX в. Неудивительны поэтому те деформации, которыми сопровождалось развитие русской промышленности: применение на фабриках и заводах, и в довольно значительном объеме, крепостного труда (крепостных, приписных, посессионных, отданных на заводы по указу крестьян и других людей). Появление в городах довольно большого числа работных людей с мануфактур, разного рода чернорабочих внесло новый и заметный элемент в состав городского населения. Они составляли ту его часть, которую регламент Главного магистрата (учреждения, ведавшего городами) называл «нерегулярными гражданами». Это «подлые люди, обретающиеся в наймах и в черновых работах». Они не имели права участия в выборах представителей городского самоуправления, что являлось прерогативой «регулярных граждан» – купцов и ремесленников. Богатые граждане из их числа – «знатные купцы, которые имеют знатные большие торги», доктора, аптекари, живописцы, шкиперы и прочие интеллигенты, а также близкие к ним из числа ремесленников (иконники, золотых и серебряных дел мастера) – составляли первую гильдию. Во вторую гильдию входили прочие ремесленники и торговцы, что победнее. Купцы – владельцы мануфактур или купцы, торговавшие с заморскими странами, по своему высокому положению составляли особую группу и подчинялись соответствующим центральным учреждениям – коллегиям, а не городовым магистратам по месту жительства. Их освобождали от службы по выборным должностям, торговли казенными товарами, сбора таможенных пошлин, от военных постоев. Это были существенные привилегии, и они их очень ценили.

Русское купечество представляло собой зарождавшийся класс буржуазии. При Петре ее формирование, активность заметно возросли. Сам законодатель ограждал их интересы и собственность.

Среди промышленников числились выходцы из городского посадского (ремесленного) сословия (Демидовы, Баташев), купцы Щеголин, Микляев, Исаев и др., крестьяне Миляковы и др., представители высшего слоя бюрократии, «птенцы гнезда Петрова» Меншиков, Толстой, Шафиров. Правда, крепостной строй вносил и здесь свои деформации: Петр разрешил, например, владельцам мануфактур покупать деревни с крепостными крестьянами, и тем самым бывший посадский или купец становился душевладельцем. Да и в своем владении предприятием он не мог быть до конца уверен, потому что по той или иной причине (из-за плохого ведения дел на заводе и др.) его могли отобрать в казну.

Число городов составляло тогда 336, посадских жителей в них, по первой ревизии, около 170 тыс. человек (3,1% населения страны) – количество невеликое, но в экономической жизни страны они играли немалую роль. Посадские платили высокую подушную подать – по 1 руб. 20 коп. с ревизской души. Это было очень много, и в конце правления Петра недоимки с посадов достигали сотен тысяч рублей.

Согласно реформам Петра, посадским населением городов управляли с 1699 г. Ратуша в столице и земские избы, ее органы на местах; с 1720-х годов – Главный и городовые магистраты. Кроме того, на самих посадах существовали посадские сходы, т. е. собрания членов всего посада или его составных частей – слобод, сотен, гильдий. Они выбирали посадского и прочих старост, членов магистратов – представителей городского самоуправления, а также должностных лиц для казенных служб (сбор пошлин, продажа вина, соли и пр.).

Наибольшее влияние на сходах и в магистратах имели богатые купцы и ремесленники – владельцы заведений; от них зависела основная масса посадского населения.

Шляхетство, как на польский манер стали именовать дворянство российское, было главным объектом забот и пожалований Петра. На грани XVII и XVIII вв. в России имелось более 15 тыс. дворян (около 3 тыс. семей). Основа их положения в обществе – владение землей и крестьянами. На 1700 г. в их подчинении трудились, по неполным данным, обитатели от 363 до 379 тыс. крестьянских дворов. Высшее дворянство составляло более 500 фамилий, каждая из которых владела 100 дворами и более (пять фамилий – более 2 тыс. дворов каждая, 13 – от 1 тыс. до 2 тыс. дворов). Остальные, около 14,5 тыс., принадлежали к среднему (менее 100 дворов) и мелкому (несколько десятков или несколько дворов) дворянству.

При Петре состав дворянства изменился. В его ряды вошли по служебным заслугам и царскому пожалованию многие выходцы из других сословий, вплоть до «подлых». Все они, дворяне старой и новой формации, получали земли и крестьян. В их руки перешли сотни тысяч крестьян из числа государственных и дворцовых.

Важным приобретением для дворян стало окончательное слияние поместий, которыми они владели на условном праве (при условии несения службы на государя; его несоблюдение могло закончиться конфискацией поместья в казну), и вотчин, безусловных владений. Это оформил известный указ Петра о единонаследии от 23 марта 1714 г.

Помимо того что дворяне получали от царя, они присваивали, с его же благословения, земли на юге Европейской России (набеги крымцев к тому времени ослабели), в Поволжье и Заволжье. В ход шли насильственные захваты, незаконные сделки на землю. Появлялось русское дворянское землевладение в Лифляндии и Карелии по мере успехов России в Северной войне.

На смену старому делению дворян на чины думные (бояре, окольничие, думные дворяне, думные дьяки; все они заседали в Боярской думе – высшем совещательном органе при царе), столичные (стольники, спальники и т. д., вплоть до дворян московских) и провинциальные (дворяне и дети боярские по «городам», т. е. по уездам) пришло новое чиновное деление, которое, по представлению Петра, должно было исходить из принципа служебной выслуги, годности.

Петровская «Табель о рангах», обнародованная 24 января 1722 г., окончательно зафиксировала принцип чиновной, бюрократической выслуги. Новый закон Петра разделил службу на гражданскую и военную. Та и другая получили 14 классов, или рангов, в распределении чинов. Получив чин VIII класса, всякий становился дворянином вместе со своими потомками. Но дворянское достоинство можно было получить и по воле государя. Чины XIV – IX классов тоже давали дворянство, но только личное, не потомственное.

Новая система расширила количественно ряды шляхетства российского – прочной опоры феодального государства, власти самого императора. Новые дворяне получали земельные владения и крепостных крестьян, патенты на чины и награды, благословляя судьбу и счастливый случай.

Дворяне занимали безусловно господствующее положение в обществе – им принадлежали имения с крепостными, они были руководителями в учреждениях, армии и на флоте. Но при этом царь заставлял их учиться «цыфири и геометрии» в школах, посылал в Морскую академию, Инженерную и Артиллерийскую школы, им же основанные, за границу.

В целом меры Петра привели к консолидации русского дворянства как класса господствующего, правящего, к укреплению его экономической мощи и политических позиций. Оно пополнилось выходцами из недворянских сословий, представителями феодальной верхушки нерусских народов – таковы татарские князья Енгалы-чевы, украинские гетманы и полковники Скоропадские и Апостолы, Горленки и Забелы, лифляндские и эстлянд-ские дворяне с их особыми правами (дворянские ландтаги, коллегии ландратов; административные и судебные должности были оставлены в их руках). Все прослойки дворян при Петре слились в единое сословие.