Текст книги "Эромахия. Демоны Игмора"

Автор книги: Виктор Исьемини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Сквозь красную пелену Ридрих увидел, что зеленый возится на земле, придавленный упавшим конем, животное истекает кровью и бьет копытами, позади крутятся красно-синие. Он развернул коня и поскакал на мост следом за Астоном и баронетом, волокущими Фэдмара в замок. Из-под смятого и расколотого шлема барона хлестала кровь…

* * *

Астон с Отфридом, хрипло дыша, волокли потерявшего сознание барона – здоровенная туша, закованная в доспехи, была чересчур тяжелой. Ридрих догнал их и придержал коня, на узком мостике было не развернуться, даже помочь тащить Игмора не получится. Оглянувшись, Эрлайл увидел, что зеленый рыцарь сумел выбраться из-под упавшей лошади, сине-красные всадники уже скакали слева и справа от него, устремляясь к мосту. Баронет с солдатом наверняка не успевали к воротам. Оттуда орали латники, махали руками, выкрикивали проклятия и требовали поторопиться. Зеленый тоже вопил, веля своим людям прорваться внутрь, пока мост не поднят.

Ридрих рванул повод, ударил коня каблуками, заставляя подняться на дыбы, – на него уже неслись графские конники, передний выставил пику и подобрался в седле, готовясь нанести удар. Эрлайл скатился с седла, ткнул жеребца в круп клинком… и едва увернулся от удара копытом. Конь заржал и бросился по мосту, столкнулся с сине-красным, с треском разлетелись перила, графский солдат обрушился вместе с лошадью в ров, здоровенный жеребец из лоренетской конюшни столкнулся со следующим всадником… Ридрих, не оглядываясь, побежал по мосту к воротам. Барона уже втаскивали внутрь. Над головой засвистели стрелы – высыпавшие на бруствер солдаты стреляли в красно-синих латников.

Едва Ридрих ввалился в полумрак портала, латники дружно уперлись в створки, спеша затворить ворота. Гулко грохнуло, лязгнули засовы… Тут барон, которого усадили в нише у стены, пришел в себя, ухватил Отфрида за руку и притянул к себе. «Книгу, – разобрал Ридрих, – возьми у меня… в спальне… зашил… зашил в подушку…» Что было дальше, слушать не стал – побежал на стену. Там царила суета, все орали. Не получая приказов, солдаты делали привычную работу. Лучники пускали стрелы, высовываясь чуть ли не по пояс за бруствер. Лигисты были внизу, у самых ворот, а ответный огонь защитникам замка не грозил – вражеские стрелки еще в пути.

Ридрих тоже перегнулся через парапет между зубцами и поглядел вниз – латники графа суетились на мосту, подняв щиты над головой. Ворота заперты, проникнуть в замок у всадников не было никакой возможности, но командир в зеленых латах размахивал палицей и орал на своих людей, запрещая отступать. Эрлайл сообразил – пока мост нагружен весом вооруженных кавалеристов, его не удастся оторвать от земли. Юноша побежал вдоль бруствера к барбакану; там несколько человек, напрягаясь и кряхтя, тщетно пытались провернуть барабан подъемного устройства. Воины орали друг на друга, несколько человек бестолково суетились вокруг, давая бессмысленные советы… Еще на бегу Ридрих заорал, размахивая рукой: «От барабана! Пошли вон! Не крутить!» – но его не слушали. Никто попросту не обратил внимания на крики молодого господина, люди Игмора не привыкли получать приказы от хозяйского родича. Ридрих добежал, ввалился в помещение и выдохнул:

– Нет! Не вертеть!

Тут раздался резкий гулкий звон, будто Всевышний в небесах порвал струну гигантской арфы, и красные от натуги солдаты повалились на пол. Лопнула цепь – теперь моста не поднять. Ридрих сокрушенно махнул рукой и устало прислонился к стене.

Внизу стало тише, зеленый дал своим людям разрешение отступить… но на мосту остались трупы людей и лошадей, поднять его оставшейся цепью по-прежнему невозможно. Ридрих спустился во двор. Там Астон вяло препирался с сенешалем. На тело барона никто не глядел. С Фэдмара уже сняли искореженный шлем. Старший Игмор был мертв…

– Где баронет? – спросил Ридрих.

Сенешаль махнул рукой в сторону паласа, Астон пояснил:

– Молодой господин убежал в дом. Покойный ему что-то прошептал, и он тут же… Что нам делать, господин Эрлайл?

– Несите все, что найдется тяжелого, – камни, доски, мебель. Я думаю, нужно завалить портал, заложить наглухо ворота. Мост поднять не удастся, так что завтра следует ждать штурма.

– Ну вот, я же говорил! – подхватил сенешаль. – Сейчас пошлю людей, распоряжусь, чтобы готовились… Астон, возьми кого-нибудь, и начинайте таскать стрелы из арсенала. Сложите вот здесь и вон там, у лестницы, пусть будут под рукой…

Ридрих побрел к жилому строению, бросив через плечо:

– Разыщу баронета.

Юный рыцарь уже видел – если лигисты возьмутся за осаду всерьез, Игмор вряд ли устоит. Надеяться можно лишь на чудо. И зачем барону понадобился этот дурацкий поединок? Contra rationem… [33]33
  Без разумного основания ( лат.).


[Закрыть]

* * *

Ридрих вошел в палас. Здесь было тихо, шум, поднятый у ворот, не доносился сквозь старинные толстые стены. Рыцарь припомнил, что барон перед смертью говорил о книге, зашитой в подушку. Вероятно, Отфрид в отцовской спальне, там и следует его искать… Цоканье сапог по плитам рождало гулкое эхо в пустом паласе. Ридрих подумал: в Игморе нет женщин, а то непременно раздавался бы плач… Он вспомнил пылающий Эрлайл и стиснул зубы – его месть не окончена, когда-нибудь и граф получит свое. Для этого нужно выжить, уцелеть, если замок будет взят лигистами.

Из баронской спальни не доносилось ни звука. Ридрих постучал в дверь – внутри зашевелились, раздался шорох. Рыцарь постучал снова:

– Отфрид, я знаю, что ты там. Открой, нужно поговорить…

Тишина.

– Ну же, Отфрид! Я слышу, ты внутри.

– Ридрих… мне тут кое-что… В общем, я не могу… Ты иди командуй обороной. Ты же лучше меня справишься. Иди, Ридрих! Пожалуйста, иди!

У парня истерика? Заперся в отцовской спальне… Конечно, Отфрид привык во всем полагаться на старика, а полчаса назад барон был убит. Ну что ж, пусть поплачет, что ли… Ридрих пожал плечами и отправился во двор. Суматоха под стеной улеглась – латники расхаживали по парапету, изредка останавливались, указывали руками друг другу что-то у подножия холма. Несколько человек таскали доски и складывали перед воротами. В дальнем углу двора солдаты рыли землю и наполняли бочки – ими укрепят баррикаду. Вырытые камни подавали наверх, на стену – завтра булыжники полетят в штурмующих лигистов. У стены установили широкий ящик, в него складывали связки стрел. Хорошая обстановка. Никакой паники. Воины Игмора готовы драться, с такими людьми, быть может, и удастся отбиться. До сих пор зеленый рыцарь показывал себя отличным воином и плохим полководцем. Если он не сумеет правильно организовать штурм, у защитников появится шанс.

К Эрлайлу подошел сенешаль:

– Готовимся, ваша милость.

– Хорошо. Мне нравится, что все заняты делом.

– Они, – сенешаль махнул рукой в сторону ворот, где копошились солдаты, возводя баррикаду, – понимают, что после драки в лесу нам не приходится ждать пощады. Или выстоим, или хоть побьем графских сколько получится.

– Верная мысль, – одобрил Ридрих. – Я говорил с баронетом. По-моему, его приказов ждать не стоит. Распоряжайтесь сами. Если что-то изменится, позовите меня. Я буду во дворе или… или в том зале с мозаикой.

– Да, господин.

Ридрих оглядел двор и побрел к паласу. Остановился, понаблюдал, как солдаты копают землю в углу под стеной. Обогнул яму и прошел вдоль строения. Вассалы Игмора проводили молодого господина равнодушными взглядами и вернулись к работе. Ридрих обогнул угол здания и оказался в темном тупике. Было сыро и пахло мочой – наверное, солдаты иногда забегали в закуток, чтобы облегчиться.

Когда-то, давным-давно, они бродили здесь с Отфридом. Вели какой-то разговор о предках, о старых временах… Вот и остатки римского строения, что привлекли внимание Эрлайла тогда, в детстве. А здесь почти ничего не изменилось… разве что… Ридрих подошел поближе. Да, так и есть – дыра в старинной кладке сделалась шире, камни, которыми заложили щель, осыпались, и в стене чернел неровный провал. Интересно. Юноша полез в дыру, скребя кольчугой о камни. Пожалуй, если снять кольчугу, здесь можно будет протиснуться.

Он выбрал место пошире и просунул голову внутрь. Насколько можно было разобрать, за стеной был широкий коридор, а дальше – лестница вниз. Правда, толком не видать, стена толщиной не меньше трех футов. У Ридриха возникла занятная идея. Что ж, если замок не устоит… то… в самом деле…

* * *

Наутро сенешалю пришла светлая мысль – сжечь мост. По его приказу солдаты с барбакана вылили изрядное количество масла, а затем вниз полетел факел. Quae ferrum non sanat, ignis sanat. [34]34
  Что железо не излечивает, то лечит огонь ( лат.).


[Закрыть]Ридрих, наблюдавший за операцией, велел принести на стену воды.

Солдаты, столпившиеся у бруствера, жадно наблюдали за тем, как пламя лижет настил моста, разбегается оранжевыми и голубыми язычками… Увы, их надеждам не суждено было оправдаться – старые, насквозь отсыревшие доски, к тому же покрытые толстенным слоем грязи, никак не желали гореть, но лигисты переполошились. За ночь подошла их пехота, графские солдаты разбили лагерь у подножия холма. Вылазки осажденных им опасаться не приходилось – узкий мост препятствовал не только штурму, но и контратаке из Игмора. Увидев огонь на мосту, люди Оспера бросились с ведрами вверх по склону. Солдаты на стене взялись за луки. Лигисты отбежали, потом выстроились, загородились щитами и подступили к мосту снова. Несколько ведер воды ситуации не изменили, но мост и так не желал загораться, новые порции масла не помогали, к тому же огонь грозил перекинуться на ворота. Quae vero ignis non sanat, insanabilia reputari oportet… [35]35
  Что даже огонь не лечит, то следует признать неизлечимым ( лат.).


[Закрыть]Сенешалю показалось, что створки уже тлеют, и он махнул рукой:

– Ладно, лейте воду, тушите… Жалко, с огнем не вышло. Посмотрим, что станут делать господа на той стороне.

На той стороне тоже не сидели сложа руки. С утра в лагере лигистов появились местные крестьяне, повозки доставляли колья и доски, стучали молотки, мычали и блеяли пригнанные на убой животные. Слуги ставили шатры для благородных господ, солдаты мастерили шалаши. Было ясно, что осаждающие намерены оставаться под горой, пока замок не падет. К вечеру число знамен над лагерем выросло. Почуяв добычу, слетелись стервятники – возможность раз и навсегда разделаться с ненавистным Игмором привлекла на сторону зеленого рыцаря еще нескольких окрестных дворян. До сих пор они выжидали и присматривались, к кому присоединиться выгоднее. Должно быть, вести о вчерашнем поединке уже успели облететь округу – поражение старшего Игмора стало решающим аргументом.

Ночь прошла в тревожном ожидании. Отфрид показался из паласа, наскоро оглядел баррикаду в портале, прервал, не выслушав до конца, пояснения сенешаля – мол, понятно, понятно – и снова скрылся. Солдаты хмуро переглядывались да пожимали плечами, кое-кто сплюнул вслед молодому господину. Они, конечно, будут драться – но не за этого сопляка, а за собственную жизнь. Una salus victis nullam sperare salutem. [36]36
  Для побежденных спасенье одно – не мечтать о спасенье ( лат.).


[Закрыть]

На второй день осады из лагеря лигистов выкатили неуклюжее сооружение – что-то вроде сарая, посаженного на здоровенные колеса. Рама была собрана из массивных дубовых брусьев, а стенки с перекрытиями – довольно тонкие, во всяком случае так решили солдаты на стене. Лигисты хотели сделать машину не только прочной, но и по возможности легкой, чтобы мост выдержал ее вес. Недостатка в рабочих руках осаждающие не испытывали, они заставили трудиться крестьян из владений Игмора. Те подчинялись беспрекословно, хотя и без охоты, разумеется. Пока возводили конструкцию, лигисты не беспокоили замок, все надежды они возлагали на таран. Естественно, отвесные склоны Игморского холма делали приступ с других направлений невозможным.

Наконец с рассветом третьего дня осады машину повлекли по склону вверх, к мосту. В утреннем прозрачном свете матово поблескивали бычьи шкуры, которыми обтянули бока и крышу сарая на колесах. Сооружение обильно полили водой. Из передней стенки выступало грубо заостренное рыло тарана – массивного бревна, подвешенного к верхним балкам на цепях.

Защитники угрюмо наблюдали за приближением противника и стискивали оружие. Кто-то вполголоса читал молитву, кто-то ругался. Астон попробовал пальцем тетиву и сплюнул. Ридрих пробормотал: «Ad rem». [37]37
  К делу (лат.).


[Закрыть]Штурм начался.

* * *

Осадная машина вползла на мост, и тут защитники начали пальбу. Из бойниц и из-за парапета на таран обрушились десятки стрел, но неуклюжее сооружение продолжало двигаться, неумолимо приближаясь к воротам. Стрелы если и пробивали перекрытие, то входили неглубоко и не наносили штурмующим никакого ущерба.

Кое-кто из лучников заранее приготовил стрелы, наконечники которых были обмотаны промасленной паклей, теперь их подожгли и пустили в ход – на крыше и стенах осадной машины с шипением и треском расцвели крошечные костерки. Не помогло и это, сырые шкуры не загорались. Когда двускатная кровля оказалась под стеной, солдаты Игмора принялись швырять камни. Булыжники с грохотом и треском обрушились на машину. Наиболее увесистые оставляли на обтянутой кожами крыше угловатые вмятины – доски настила трещали, но держались. Должно быть, атакующие чувствовали себя очень неуютно под непрерывной бомбардировкой, но работу свою они исполняли: машина подползла к самым воротам, и таран ударил – сперва негромко, вполсилы, затем, по мере того как атакующие раскачивали тяжеленное бревно, мощней и мощней. Гулкие толчки сотрясали ворота и барбакан над ними, защитники чувствовали дрожь стены под ногами, но продолжали пускать стрелы и швырять камни. Оставшиеся кувшины с маслом опорожнили на крышу машины, затем снова полетели горящие стрелы. Масло стекало по стенам осадного сооружения, загоралось, с треском разбрасывая искры, собиралось лужами под ногами лигистов… Над мостом тянулись струйки жирного черного дыма, ветер трепал их, унося вдоль стены, расплетал в серые прозрачные пряди.

– Еще масла! Еще! – орал сенешаль.

Добавили новую порцию, снизу защитникам подали в котлах тлеющие уголья, огненные струи осыпались на таран, раскаляясь на лету. Таран бил и бил, а покрывающие машину кожи начали тлеть, расходиться дымящимися прорехами, обнажая обугленную древесину. Теперь защитники замка уже не думали о том, что могут поджечь ворота, – гораздо большей опасностью казался таран, от ударов которого створки хрустели и прогибались. С внешнего берега рва к тарану бросились лигисты с ведрами, их встретила ураганная пальба со стен и из бойниц. Ни один водонос не сумел пробиться на мост или отступить – полегли все. У кромки рва выстроились лучники в синем и красном, соратники прикрывали их щитами. Однако огонь осаждающих оказался малоэффективным, им приходилось пускать стрелы снизу, тогда как люди Игмора били сверху вернее. Поэтому очередную партию лигистов с ведрами снова расстреляли, лишь двоим сине-красным удалось добежать до тарана и выплеснуть воду на дымящиеся бока осадного сооружения. Бежать обратно солдаты не рискнули и укрылись в машине. Там, должно быть, стало невыносимо жарко, уголья осыпались с крыши под ноги штурмующим, поджигали масло, лужами скопившееся на мосту… После очередного особенно удачного броска тяжелый камень расколол доску настила крыши, обломки прогнуло внутрь, там кто-то истошно заорал. Теперь осажденные метили в пролом. Солдаты со стен требовали дать им еще углей, чтобы всыпать в прореху на головы лигистов…

Таран перестал колотить в измочаленные створки, и осадная машина медленно поползла прочь. Защитники замка разразились торжествующими воплями.

Ридрих, вместе с солдатами швырявший камни и таскавший угли, присел за парапетом, стащил шлем и вытер обильный пот… Над мостом поднималось душное марево, порхали крошечные кусочки сажи, ветер причудливо закручивал серые дымовые шлейфы над Игморским холмом. Сегодня, кажется, отбились. А завтра? Truditur dies die… [38]38
  День спешит за днем ( лат.).


[Закрыть]

* * *

Ночь прошла неспокойно. Никто не веселился, солдаты не слишком радовались отступлению лигистов, все знали – завтра штурм возобновится. Сенешаль предпринял еще одну попытку уничтожить мост, велел тащить из паласа старую мебель и швырять с барбакана, стараясь бросить подальше от ворот. Когда куча достигла уровня нижних бойниц, обломки подожгли. За ворота уже никто не беспокоился, таран превратил их за день работы едва ли не в щепу, створки держались скорее благодаря тому, что их подпирала баррикада. На огонь большой надежды не было, но солдаты столпились у парапета по обе стороны ворот и глядели, заслоняясь ладонями от жара и клубов дыма, пока пламя не опало. Дважды из темноты по ту сторону рва выступали лучники лигистов и принимались пускать стрелы. Им не отвечали, обороняющиеся берегли снаряды.

Когда деревянные обломки сундуков да кроватей догорели и превратились в груду алых углей, стало ясно – мост цел. Вниз пламя не пошло. Защитники не стали обсуждать неудачи, пожали плечами и разошлись. Отфрид так и не показался на стене – ни во время штурма, ни к вечеру. Баронета никто не вспоминал, никто не ждал его приказов.

В лагере у подножия холма тоже не прекращалась работа – стучали топоры и молотки, визжали пилы, начальники орали, подгоняя подчиненных… Должно быть, там команды рабочих трудились, сменяя друг друга, чтобы остальные могли выспаться. Хотя какой может быть сон, если стоит такой стук? Защитники замка дремали на стенах в обнимку с оружием.

Наутро шум в лагере лигистов стих. Осажденные разглядывали сооружения, возведенные за ночь. Ридрих увидел, помимо осадной машины, которую привели в порядок и заново покрыли шкурами, несколько щитов на колесах. Похоже, люди Оспера разобрали обозные телеги, чтоб изготовить эти приспособления. Щиты имели длинные рукояти, за которые могли взяться по несколько человек сразу, на них же щит опирался, когда стоял на месте. Сверху к дощатому заграждению крепились полого скошенные назад навесы – прикрытие от летящих сверху стрел. Вокруг осадной техники суетились плотники, что-то подгоняли напоследок. Защитники ждали. Наконец линия щитов с тараном в центре тронулась с места и поползла к замку. Подвижные прикрытия выстроились вдоль рва справа и слева, а таран вполз на мост. Время от времени из-под бортов с шорохом летели угли. За ночь кострище не остыло, под слоем пепла оставались горячие угли, и лигисты отшвыривали их на ходу вправо и влево. Острый передний конец тарана, сбитый и почти стесанный вчера, нынче был окован листами железа, теперь он превратился в грозное жало, напоминающее наконечник чудовищного копья. Когда машина подползла поближе, в нее полетели стрелы и камни. Штурм возобновился.

Окованный железом таран довольно скоро разнес ворота и теперь колотил в баррикаду, стена дрожала все сильнее под ногами обороняющихся, время от времени из портала доносился глухой звук падения, завал распадался на части под ударами. Сегодня поджечь настил машины не удалось – из-за подвижных щитов, остановившихся у самого рва, осаждающие успевали выбежать на мост и окатить бока сарая, в котором работал таран. Люди Игмора осыпали горящими стрелами сооружения за рвом, два щита удалось сжечь, но на исход штурма это не повлияло, таран продолжал бить в рассыпающуюся баррикаду – размеренно и неумолимо. Из лагеря подтягивались лигисты, перебегали от укрытия к укрытию, скапливались поближе к воротам. Едва откроется проход – несколько десятков человек будут готовы ворваться во двор замка. Защитники продолжали пускать стрелы и швырять камни – уже не надеясь разрушить таран, а потому лишь, что им не оставалось ничего иного. Ридрих пошел вдоль бруствера к лестнице, ведущей вниз, во двор. Астон обернулся и пристально поглядел на бредущего рыцаря, тот буркнул:

– Разыщу баронета.

Солдат пожал плечами и снова взялся за лук. Какая разница, уйдет этот юнец или останется на стене. Нынче не спастись никому. Кого не убьют во время приступа, тех прикончат, настигнув в замке.

Спустившись во двор, Ридрих с минуту наблюдал, как вздрагивает баррикада под сводами портала. Каждый удар тарана изнутри выглядел так, будто неуклюжая груда бочонков, бревен и обломков мебели дышит. Как живая…

Несколько солдат грели смолу в котлах. Когда баррикада рухнет, вар поднимут на стену, чтобы встретить раскаленными потоками первых лигистов, осмелившихся вступить незваными в Игмор. Врагов слишком много, всех смола не остановит. Будто угадав мысли Эрлайла, один из солдат, утирая пот закопченной грязной ладонью, спросил:

– А что, мой господин, сколько там собралось людей, за стеной? Сотен шесть-семь?

– Да, пожалуй, не меньше шести, – подтвердил юноша.

– Хорошо, – с гордостью заявил солдат, – с меньшим числом они бы не управились!

Последняя радость обреченного – знать, что его гибель оплачена дорогой ценой. Ридрих кивнул и побрел к паласу. У двери оглянулся – не смотрит ли кто вслед? Нет, никому нет дела до него. Все стараются обставить собственную смерть получше… Юноша еще раз огляделся и шмыгнул за угол – туда, где приметил расселину в стене.

* * *

В закутке Ридрих остановился. Здесь размеренные удары тарана были почти не слышны, толстые стены гасили звук. Рыцарь расстегнул пояс с ножнами, стащил кольчугу… Куда деть снаряжение? Когда лигисты ворвутся в замок, они станут нарочно разыскивать защитников, чтобы отомстить сполна. Негоже оставлять кольчугу и шлем у самой стены… Ридрих сгреб доспехи в охапку, подкрался к углу паласа и выглянул во двор. Никто не смотрел в эту сторону. Рыцарь швырнул брякающий сверток в вырытую солдатами яму, ткнул сапогом край – земля мягко осыпалась, скрывая брошенные доспехи. Избавившись от кольчуги, Эрлайл шмыгнул в тупик, последний раз оглянулся и стал боком протискиваться в узкий лаз.

Чтобы пробраться внутрь, пришлось вытащить несколько кирпичей, благо держались они слабо… Ну, вот и все. Внутри было сыро, пахло тленом и гнилью. Свет, скудно струящийся в пролом, обрисовывал полого уходящий вниз земляной пол и сложенные из грубо отесанного песчаника стены коридора. Ридрих побрел в темноту. Ни малейших сомнений он не испытывал – ясно же, что Игмор нынче падет, а погибать вместе с обитателями замка Эрлайлу не хотелось. Кто он здесь? Гость? По отношению к семейству хозяев у него нет никаких обязательств, он не вассал Игморам и на службе не состоит. Единственный долг, оставшийся у Ридриха, – это месть. Отомстить графу Осперу, затеявшему всю интригу, из-за которой погиб отец и был сожжен Эрлайл. Обиднее всего, что о Ридрихе и его семье никто не думал всерьез, их смахнули, будто мелкие фигуры с шахматной доски – для того лишь, чтобы добраться до Игмора! Вот это пренебрежение обиднее всего! За него-то Осперу предстоит поплатиться, а значит, сегодня последний Эрлайл обязан выжить. Когда пешка доберется до последней линии, у нее появится шанс.

Юноша вдруг вспомнил суд над Игморами. Отец рассказывал, как ловко ему удалось провести графа Мергенского. Удвин припугнул вельможу тем, что якобы подслушал его разговор с вассалами… Быть может, Оспер уже в ту пору вел мятежные речи, чтобы привлечь местных дворян к Лиге? Тогда становится ясно, почему он ни за что не желал огласки…

К тому же Игмор виноват и в нынешнем поражении. Старик был отличным вождем, в меру храбрым и в меру подлым… Но на этот раз барон переоценил себя. Не взбреди в голову заносчивому упрямцу устраивать вылазку – все, наверное, обошлось бы. Да и после можно было укрыться в замке, поднять мост… но вот приспичило остолопу Фэдмару затевать идиотский поединок с верзилой в зеленых доспехах! На кой дьявол ему это сдалось? Теперь и сам лежит с разбитой башкой в зале, украшенном римской мозаикой, и мост из-за него поднять не успели. А сопляк Отфрид? Похоже, кузен совсем ошалел от страха… Нет, Ридрих не станет умирать ради этих родичей, он укроется здесь, в старой части Игмора. В подземельях можно отсидеться – два, три дня… вряд ли потребуется больше. Когда искать защитников замка перестанут, Ридрих попробует выбраться. А сюда, в заброшенный подземный лабиринт, лигисты не заглянут.

Пройдя несколько десятков шагов, Ридрих скорее ощутил, чем увидел, что проход стал шире, рыцарь оказался в довольно просторной галерее. Время от времени раздавался глухой удар, своды дрожали, на голову сыпались клочья мха и куски сгнившей штукатурки.

Под ногами захлюпало, дальше коридор затоплен – интересно, как высоко поднимается вода? Снова над головой бухнул таран, посыпалась склизкая дрянь, с плеском падая на залитый водой пол. Ридрих даже различил расходящиеся по луже круги. Странно, что в подземелье не совсем темно – похоже, фосфоресцируют стены и своды… Юноша шагнул в воду и побрел, держась за осклизлые кирпичи. Неглубоко, едва-едва по щиколотку. Снова грохнул таран, посыпались ошметки, и через несколько секунд еще удар, теперь звук другой, протяжный, дробный. Осыпалась баррикада. Конец, замок пал. Ридрих замер и несколько минут прислушивался – вроде бы доносятся крики и звон оружия? Во всяком случае, таран больше не колотит. Эрлайл пожал плечами и двинулся дальше.

Вскоре коридор раздвоился, Ридрих выбрал правый ход, там суше. Галерея закончилась лестницей, ведущей вниз. Понятно, почему здесь нет воды на полу – имеется сток. Ступени покатые, покрыты слизью – незачем туда идти, неровен час оскользнешься, так и башку недолго разбить. Юноша плотнее запахнул куртку и сел, привалившись к стене…

Накануне выдались жаркие деньки, Ридриху никак не удавалось отоспаться, а в галерее темно, тихо, сыро, но не холодно… клонит в сон…

* * *

Из дремоты Ридриха вывел плеск и топот в галерее. Юноша вскинул голову, прислушиваясь. Торопливые шаги, хлюпает вода, по стене скачут отблески – кто-то бежит, в его руке фонарь… Тени мчатся по стенам, подпрыгивают и корчатся. Следом – еще шаги, тяжелые. Хриплое дыхание. Тот, что с фонарем, сворачивает влево, преследователи – за ним.

Ридрих встал, вытащил меч и осторожно направился к развилке. Подкрался и выглянул из-за поворота. Двое догнали беглеца, тот выронил фонарь; пламя, вспыхнув напоследок, с шипением умерло в черной воде на полу. В темноте метались тени, стальные лезвия высекали искры. Ридрих едва различал силуэты, а дерущимся и того хуже – ослепнув, когда погас огонь, они рубили наугад. Беглецу не повезло – выбранный им левый коридор заканчивается тупиком, непонятно, зачем вообще был проложен ход… Ридрих, стараясь ступать тише, двинулся к дерущимся. Одиночка, прижатый преследователями к стене, отбивался с трудом. Новый удар отшвырнул его, от толчка вывалился кусок кладки, с грохотом осыпались камни, и человек провалился в образовавшуюся дыру. Мечи нападавших с шорохом рассекли пустоту.

Ридрих бросился на них, рубанул того, что ближе. Пораженный им человек заорал, рыцарь ощутил теплую струю, хлынувшую на руку. Он поспешно выдернул меч и едва успел отбить удар второго противника – клинок с хрустом сломался в руке. Ридрих ударил врага рукоятью в челюсть, тот завизжал, отшатнулся. Эрлайл прыгнул следом, оба упали в грязь. Прижимая правую руку противника коленом, рыцарь нащупал горло, сжал, наваливаясь всем телом, вминая врага в хлюпающую, чавкающую грязь. Пальцы лигиста заскребли по рукаву – слабее и слабее… В проломе показался спасенный Ридрихом беглец, но помощи не требовалось – по телу врага пробежали последние конвульсии, он умирал.

– Я… сейчас зажгу…

По тонкому голосу Ридрих узнал кузена.

– Фонарь? Не получится, намок.

– Нет, я и свечей захватил… Сейчас.

Вспыхнул огонек, свеча разгорелась, выхватывая из тьмы исцарапанное грязное лицо баронета. Тут же серебристые очертания, обрисованные фосфоресцирующей плесенью, исчезли, растаяли, их стало не различить в оранжевом свете живого пламени. По разрушенной кладке поползли странные тени.

– Ну и зачем ты сюда бежал? – спросил Ридрих.

– Здесь подземный ход, можно уйти из замка. Я в книге вычитал. Это очень важная книга, понимаешь… Жаль, я потерял ее, когда убегал от этих…

Ридрих поднял руку – ему послышались голоса в галерее. Может, еще лигисты? Схватив Отфрида за рукав, он увлек парня в пролом, потом торопливо втащил покойников – сперва одного, потом другого – и обрушил камни потревоженной кладки. Вышло удачно, дыра, через которую родичи вошли в новую галерею, завалена, а следов в луже не осталось. Эрлайл огляделся – тесная галерея, черный проход уводит наклонно вниз. Тени колеблются, вздрагивают, льнут к беглецам, пляшут под сводами в такт движениям Отфрида, сжимающего свечу.

– Идем!

Чуть позже Ридрих вспомнил, что у него нет оружия, и отобрал у кузена кинжал. Тот не стал спорить – похоже, баронету даже пришлось по душе, что есть некто, принимающий решения за него. Свеча догорела, освещенное пространство съежилось вокруг огарка. Отфрид поджег от мигающего огонька новую свечу. Тени попятились.

Коридор все тянулся и тянулся, плавно закручиваясь, но не делая резких поворотов. Потолок был довольно низким, но стены, выложенные камнем, выглядели надежно. Ридрих предположил, что они движутся по спирали к основанию Игморского холма. Стало холоднее… Справа показался темный прямоугольник, дыра в стене – развилка? Отфрид посветил – оказалось, что это не коридор, а крошечное помещение.

– Склеп, что ли? – задумчиво произнес Ридрих.

Тени вздрогнули. Отфрид просунул руку со свечой внутрь, кузены прильнули к щели. На полу два скелета – абсолютно голые, ни клочка плоти, ни пряди волос, ни остатка одежды. Только на одном тускло поблескивал медальон, привешенный к цепочке, обвивающей позвонки у самого черепа, а другой сжимал рукоять меча. Лезвие скрывалось между ребрами того, что с медальоном. Покойники лежали, обхватив друг друга руками, сплетясь в ком. Чеканный медальон темного металла, украшенный камешками; огонь свечи отразился в полированных гранях крошечными искорками.

Беглецы протиснулись внутрь, Отфрид быстро схватил цепочку (затрещал хребет, череп откатился в сторону) и меч. Конец клинка был обломан, сколот.

– Ты знаешь, кто это? – спросил Эрлайл.

– Предки, – пробормотал Игмор, избегая Ридрихова взгляда.

– Vestigia semper adora… [39]39
  Всегда чти следы прошлого ( лат.).


[Закрыть]Ну, идем? Холодно здесь…

Отфрид, прикрывая свечу ладонью, протиснулся из склепа наружу, Ридрих наугад сунул руку в нагромождение костей, пальцы встретили что-то твердое и гладкое.

Пропустив кузена со свечой вперед, Ридрих зашагал следом. Украдкой он разглядел находку – ничего интересного, отломанный кусок клинка с острием, ерунда. Сам не понимая зачем, юноша сунул его в карман… и уперся в спину Отфрида.

– Эй, что там, почему встал?

– Свеча гаснет. Ридрих, смотри – пламя отклоняется. Здесь сквозняк?

Эрлайл поглядел через плечо кузена на рваный лоскут пламени. Тени метались и плясали на древних стенах. Тени знали больше, чем Ридрих.