Текст книги "Система (СИ)"

Автор книги: Виктор Гутеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

   – От каких?

   – От запуска механизма самоуничтожения, который разбомбив Хиросиму и Нагасаки включили англосаксы.

   – Подожди, – выставил Сергей ладони, – если сетка создана для предотвращения запуска системы, то почему она объявилась только сейчас, а не когда создавалась атомная бомба?

   – Сеть создана для нейтрализации критичного уровня негативной энергии. На тот момент уровень критичным не был. В отличии от сетки система имеет несколько механизмов запуска. Рукотворная гибель огромного количества людей в крайне сжатые сроки является одним из них. Наш негатив к запуску системы не имел отношения, поэтому прибор не активировался.

   – А он вообще активировался?

   – В пятнадцатом веке. Критическую массу внесли кровавые походы кочевников. Тогда запуск системы удалось предотвратить. Прибор нейтрализовал грязную энергию, Русский мир положил конец набегам кочевников. После первой и второй мировых войн уровень энергетической грязи резко вырос, но последние вехи в этом направлении внесла запущенная англосаксами система.

   – А теперь сетка систему эту отключит?

   – Нет. Сетка, барьер на пути её включения, выключить систему прибор увы не может.

   Переваривая услышанное Сергей на какое-то время упёрся в пол невидящим взором. Переварив, зло посмотрел на Дениса и возмущённо выпалил.

   – А какой тогда вообще смысл во всех наших злоключениях?

   – Смысл прост. С набором критической массы система получила право ускорить процесс нашего уничтожения. На этом пути осуществлены два варианта глобального завершения.

   – Ну насчёт капитана и ядерного удара я понял, а второй?

   – Бактериологическая атака. Подробностей не знаю. Знаю, что кому-то из имеющих доступ к смертоносным образцам, система подменила реальность и заполучила агрессивную форму жизни, противоядия которой нет и в ближайшем будущем не предвидится.

   – Подменила реальность? – переспросил Сергей. – Выходит я прав, думая, что все эти холодные головы конченные грешники?

   – Грешники мы все. На Земле, кроме детишек малых других просто нет, таков наш мир, так он устроен. Холодные головы, это люди по тем или иным причинам переступившие доступные грани. Всех этих погонь и стрельбы, в обычных условиях не должно было быть, я должен был спокойно добраться до места и всё. Система знает о существовании прибора, знает о его активации. Она противостояла, потому путь наш оказался столь сложен.

   – Путь не простой, – согласился Сергей, – единственное чего не пойму, это за каким лядом мы сюда припёрлись, почему всё это не нейтрализовать в Москве? Тем более и капитан вроде наш, и форму жизни опять же у нас тиснули.

   – Прибор создан так, что наиболее эффективен в точке наивысшего напряжения на планете. В тысяча четыреста восьмидесятом, это было величайшее противостояние на реке Угра, сегодня эта точка здесь, в Мексиканском заливе.

   – Здесь?

   Сергей подошёл к правому борту, осмотрел пустынную водную гладь. Подойдя к противоположному, сделал то же самое. Задержавшись на дрейфующем неподалёку сторожевике ВМФ США, который сперва ринулся на перехват яхты, но благодаря манипуляциям Дениса с флотским командованием встал на её защиту, Сергей указал на корабль пальцем.

   – Вот это гнилое корыто наивысшая точка напряжения на планете?

   – Не корыто, а корабельный кок на его борту. Кок, который безумно любит зелёный горошек и потребляет его в невероятных количествах. Сегодня утром у кока случился запор, к вечеру слабительное даст результат и всем будет не сладко.

   Сергей не улыбнулся.

   – А если серьёзно, – продолжил Денис, – то не так давно именно в этой местности случилось то, что по критериям системы является шагом к осуществлению стоящих перед ней задач, а по мнению людей, величайшим преступлением в истории.

   – Поясни.

   – Адепты системы устроили диверсию на буровой вышке.

   – Было дело, помню. Говорили авария, это случайность.

   – Конечно случайность, по-другому никто не скажет. Так вот. Авария и предпринятые меры по её нейтрализации привели к тому, что именуемое Гольфстримом течение, испокон веков отвечающее за климат, замкнулось и быстро остывает. Климатическая система планеты получила сокрушительный удар. Уже сегодня есть последствия этой катастрофы. Землетрясения, цунами, наводнения, аномальные жара и холод в умеренных районах планеты, это звенья всё той же цепи. Дальше больше, уже при жизни ближайших поколений, огромная часть населённых территорий Америки и Европы станет абсолютно непригодной для жизни.

   – Шутишь. – поползли вверх брови Сергея.

   – Каждые десять-двенадцать тысяч лет на планете и без того что ты услышал происходят глобальные перестроения. Это процесс стихийный и как-либо на него повлиять люди не могут. Мы сейчас на пороге планетарной перестройки, но когда она начнётся завтра или через тысячу лет сказать сложно. С точностью можно сказать, что убийство Гольфстрима начало этих процессов сильно приблизит.

   – Ты радуешь меня всё больше, -вырвалось у Сергея, – ну натворили делов господа хорошие.

   – Я к тому, чтоб ты понял, – люди, какими бы злыми и глупыми не были, никогда собственноручно не сделают то, что приведёт их к неминуемой гибели. За всем, что последнее время толкает людей к самоубийству, стоит безжалостная машина, которая руками человека, человека истребляет.

   – А я думал, что всё это безумие, череда войн и революций устроены Американцами для спасения собственной экономики.

   – Экономика, нефтяные войны, геополитика, всё это ширма. Пипл схавает, – грустно улыбнулся Денис, – и пипл реально хавает, – добавил он с обречением в голосе. – Но и это не всё. Давно просчитано, что при любом развитии событий, будь то планетарная перестройка или вызванное отключением Гольфстрима похолодание, есть территория, которая при любом раскладе останется жизнепригодной.

   – Сибирь.

   – Она самая. Так вот. Система для скорейшего осуществления стоящих перед ней задач, бьёт во все без исключения уязвимые места. Приближение планетарной перестройки – это долгосрочная перспектива. В короткой перспективе система вынудит человечество развязать полномасштабную войну именно за территории Сибири. Как только процессы начавшиеся после катастрофы на буровой станут очевидны, в Западное общество будет вброшена идея тотального переселения. Людей поставят перед выбором, либо уничтожение Русского мира и аннексия наших территорий, либо мучительная смерть.

   Сергей уже не комментировал, он просто дождался когда Денис продолжит.

   – Учитывая вышесказанное и то, что на протяжении десятилетий посредством СМИ система активно культивирует ненависть к Русским и всему что нам дорого, на войну с радостью отправятся даже неподвластные системе люди, включая самых отъявленных пацифистов. И драться они будут не за страх, а за совесть. Поверь мне, если система осуществит эти планы все прежние вместе взятые войны, покажутся нам детским садиком.

   – Выходит шансов у нас нет?

   – Против планетарной перестройки при всём желании сделать мы ничего не сможем. Однако до того момента очень долго. Гораздо страшней, то что происходит сейчас. Я не знаю справится планета с атакой системы на климат или нет, но такой вариант безусловно имеет право на жизнь. С потерями, катаклизмами и неизбежными климатическими перестройками, но возможно массовой миграции не потребуется. Однако пока сознаньем самых развитых в технологическом плане государств через колониальную ширму управляет система, шансы уцелеть ничтожно малы. Эта война уже началась, система уже вторглась на территорию Русского мира. На дворе декабрь и война эта пока носит протестный характер, но очень быстро протест перерастёт в горячую фазу. Если взять за основу разделившие Русский мир пограничные понятия, то сегодня в подбрюшье России система готовит плацдарм для последующего вторжения.

   – И что же делать?

   – Представления не имею. Даже если сможем отбить первый натиск, то всё равно, пока система активирована остановить бойню шансов нет. У Русского мира максимум несколько десятилетий, до момента когда последствия остановки Гольфстрима толкнут в нашу сторону несметные орды.

   – И эта долбанная система будет всячески вставлять палки в колёса?

   – Речь не идёт о том, что кто-то кому-то будет мешать. Речь идёт о тотальной войне между одной частью человечества и другой. Понятия вроде одумаются, передумают, не будут нападать и убивать, давно не работают. Нам противостоят люди, которые люди только внешне. С нами воюет не знающая страха и пощады машина, единственная цель которой поголовное истребление нас как вида. Вариантов нет, либо мы уничтожаем их, либо они уничтожают нас, а вслед за нами и себя любимых.

   – Значит бойня в любом случае?

   – Я не знаю какую надо иметь голову, чтоб умудриться бескровно разрушить англосаксонские бастионы системы. Но точно знаю, что система никогда не оставит людей в покое. Никогда. Это машина, которая либо отработает программу, либо рухнет на её исполнении. Третьего просто нет.

   – Рухнет? – оживился Сергей, – значит остановить систему всё же можно?

   – Можно, но для этого в первую очередь надо развалить её логово. После, лишить ресурсов и влияния её адептов, попутно взять под контроль мировые потоки информации, переформатировать их и внушить человечеству, что жить надо не по понятиям ножа и желудка, а по законам добра и справедливости. Когда на планете воцарится мир, вот тогда и можно будет говорить о каком-то успехе. Механизм запущен Серёжа, часики тикают. Система запустилась не для того чтоб передумать и отключиться. Способ её отключения только один, система отключится со смертью своего последнего адепта.

   – Ты говоришь о холодных головах?

   – Да, о тех, кто убивал и посылал на убийство, о тех кто под полным её контролем, а это в первую очередь обладающие властью и ресурсами люди. И таких поверь мне по миру миллионы и миллионы.

   – Короче жопа.

   – Никто не говорил, что будет просто. Мы сами, пришли к такому раскладу, пришло время либо быстро действовать, либо платить по счетам.

   – Да тут даже с чего начать непонятно.

   – Вариантов на самом деле не много. В первую очередь отбросить навязанные нам разногласия. Объединиться в монолит и работать исключительно на опережение. Не реагировать на действия, а заставлять систему идти в кильватере собственных решений. Англосаксы, впрочем, как и Германцы никогда не умели успешно действовать в русле чужой инициативы, в этом их слабость. Система завязана на их менталитет и способности, соответственно это и её слабость тоже. Наш шанс именно в навязанной противнику инициативе. Выработанная столетиями оборонная доктрина Русского мира в данном раскладе увы не панацея. Нам придётся в разумных пределах стать агрессорами. Жесткими и бескомпромиссными, по-другому просто никак.

   – Да-а-а, – выдохнул Сергей, – порадовал так порадовал. Ответь на такой вопрос. А на фига этой долбанной системе столько вариантов. Ведь и так вроде всё срослось. Мировая финансовая система в её руках. Военный потенциал половины мира в её руках. Пропагандистские инфо потоки в её руках. Весь мир де-факто колония Англосаксов, а соответственно под управлением системы. Педерасты и лесбиянки плодятся в таких количествах, что ощущение складывается будто где-то конвейер запущен. Ты посмотри что творится, ведь люди за именуемую деньгами бумагу готовы на всё. Готовы убивать, готовы предавать, готовы пресмыкаться и поклоняться бумаге словно божеству.

   – Таких отнюдь не большинство.

   – Надеюсь, но ты сам говоришь, что именно такие рулят. Вопрос такой. Когда по сути и так уже можно ничего не делать, всё скоро само развалится. Зачем системе ядерный удар и вирусная атака?

   – А почему нет? Я же говорил, система использует малейшую возможность. Неважно, что всё на мази, есть возможность ударить она ударит. До удара кстати осталось меньше часа.

   – Но этот удар, как я понял твоя сетка, – указал Сергей на всё болтающийся на пальце Дениса шнурок, – сможет предотвратить?

   – Точно не скажу, здесь точно вообще ничего нельзя сказать. Надеюсь сможет. Так по крайней мере сетка устами старца мне сообщила.

   – Опять двадцать-пять, – сплюнул Сергей, – выходит есть возможность, что всё закончится сегодня?

   – Есть.

   – Здорово.

   Прикурив сигарету Сергей в который раз вскочил с дивана и принялся мерить салон шагами. Докурив, подскочил к столику и нервно утрамбовал окурок в пепельницу.

   – Ты был прав, когда говорил, что при уничтожении Союза в управление республиками внедрилось много предателей. Так и есть, адептов системы во власти очень много. Они сосут из нас кровь, от них необходимо избавляться.

   – Как это сделать?

   – В первую очередь люди должны понять, что грядущие события затронут каждого. Лично каждого. Должны понять, что пассивность, лень или надежда что кто-то освободит страну вместо него дают системе чёткий сигнал, что большинство из нас сопротивляться не намерены. Системе не нужны статистика и опросы, система получает информацию о каждом из нас посредством воды. Виденье того, что мы не монолит, а аморфное тело, толкают систему действовать нахраписто и решительно. Каждый должен понять, что сбежать не получится, бежать просто некуда. Каждый должен понять, что лень и пассивность приведёт исключительно к трагедии, в том числе личной. Каждый из живущих сегодня в России просто обязан сделать то немногое, что на сегодня требуется. Сделать как ради себя, так и ради существования собственных детей. Вот тебе и рецепт.

   – Этот рецепт мне ещё на зоне НОДовец озвучил.

   – Как видишь ничего не изменилось. В первую очередь Россия должна избавиться от колониально-системного ига.

   – Ну а что же бог? – спросил Сергей и с вызовом посмотрев на Дениса, – он куда смотрит, когда здесь такое творится?

   – Вовремя ты о нём вспомнил.

   – Не важно вовремя или нет, ответь куда он смотрит?

   – А с чего ты вообще взял, что он куда-то смотрит?

   – Ну он вроде как пастырь наш, должен за хозяйством своим присматривать. Где справедливость?

   – Когда человек берёт в дом котёнка и повосхищавшись первое время, вдруг обнаруживает, что тот безостановочно гадит и дерёт любимые вещи, что он делает?

   – Откуда я знаю.

   – Сначала бьёт. Потом либо режет коту яйца и когти, либо просто вышвыривает на улицу. Где справедливость? Ведь в понятии котёнка он тоже не делает ничего плохого, так за что с ним так?

   – Люди и коты разные вещи.

   – А кто тебе это сказал?

   – Я так думаю.

   – Думать ты можешь что угодно, но по факту выходит, что особой разницы нет. Наивно полагать, что кому-то дороги существа, которые беспрестанно гадят в его храме.

   – Но ведь не все гадят, ты сам об этом сказал.

   – Наверное именно по тому что не все, у вас ещё есть хоть маленький, но шанс всё исправить.

   – У вас? – переспросил Сергей, – себя ты к нам уже не относишь?

   – Домой ты поедешь один.

   – В смысле один?

   – В прямом Серёжа. Сегодня...

   – Я не понял.

   – Слушай говорю, – повысил Денис голос, – ты как-то спрашивал зачем мы делали паспорта, если в Мексику всё равно летим по чужим. Он у тебя кстати с собой, не потерял?

   – С собой.

   – Так вот, как только сойдёшь на берег, свяжешься по номеру который дал Андрей. Человек на том конце, чем сможет поможет. Домой вернёшься по этому паспорту. В России преследовать тебя никто не будет, я позаботился.

   – А ты?

   – Сразу после новогодних праздников поедешь к тому самому зданию УФМС. Дальше по улице, напротив ларька в котором ты покупал сигареты офисный центр. На первом этаже ведёт приём нотариус. Со своим гражданским паспортом придёшь к нему, дальше он всё расскажет.

   – Что расскажет?

   – Расскажет, что ты стал богатым человеком. Я знаю, ты задумал найти и грохнуть этого авторитета Макевеева. Не стоит. Благодаря тому, что ты мне помогал ты вылез из-под системы. Сегодня ты чист как младенец, а глупая месть и убийство сделают тебя прямым её адептом, тебе это надо?

   – Не надо.

   – В качестве компенсации за прошлое, господин Макевеев любезно переписал на тебя все свои активы. Очень надеюсь, что ты используешь их без вреда для себя и окружающих.

   – Обещаю, – отмахнулся Сергей от столь несущественной сейчас мелочи, – с тобой-то что? Почему мы не летим домой вместе?

   – Помнишь я говорил, что все, кто контактировал до меня со шнурком, либо пострадали, либо умерли?

   – Помню.

   – А помнишь я говорил, что с помощью шнурка пытался умереть, но остался жив?

   – Помню.

   – То, что я остался жив, не было случайностью. Сеть может взаимодействовать только с решившимся на смерть человеком. Им оказался я. Сегодня я должен закончить то, что начал той дождливой ночью.

   – Но почему?

   – Не знаю, но работает прибор именно так. Это на уровне энергий. Для корректного завершения процесса сетке необходим акт самопожертвования носителя, потому в качестве носителя и выбран потенциальный самоубийца.

   – И ты не можешь отказаться?

   – Могу, это мой сугубо личный выбор.

   – Ну так в чём дело?

   – Если откажусь, то всё равно вряд ли доживу до вечера. А так у вас будет хоть призрачный, но шанс.

   – Никогда не думал, что ты за кого-то готов отдать свою голову.

   – Я тоже не думал, да и никогда бы этого не сделал. Просто за последнее время очень сильно всё изменилось. На многие вещи я посмотрел по-другому. Благодаря тебе кстати тоже.

   – Мне? – поползли вверх брови Сергея, – у меня-то чему можно научиться?

   – Наверное любить свою родину.

   Сергей поперхнулся, но Денис не обратил внимания.

   – Любить беззаветно и искренне не взирая на все её перекосы и недочёты, – закончил он мысль.

   Несколько минут в салоне не слышалось не единого слова. Слушая как за распахнутыми иллюминаторами плещется вода, каждый погрузился в собственные переживания.

   – Пора, – словно очнувшись и бросив взгляд на часы вымолвил Денис.

   Поднявшись из кресла он словно перед рюмкой водки резко выдохнул и порывистым движением одел шнурок на голову.

   – Подожди Денис, – во всколыхнувшем душу порыве вскочил Сергей, но слова так и застряли в горле.

   Причиной послужил, вдруг шевельнувшийся на голове Дениса шнурок. Сетка непостижимым образом начала стягиваться и за несколько секунд буквально вгрызлась в череп Дениса. Не веря глазам Сергей подумал, что это должно быть невероятно больно, однако Денис даже не поморщился.

   – Страшно жопа как, – сказал он по завершении трансформации, – аж поджилки трясутся. Страшно и обидно, – лил он душу глядя в глаза Сергею. – Только вроде в личном плане всё устаканилось, только нормальным человеком себя почувствовал, а тут такое.

   Сергей молчал, он просто не знал, что сказать. Глядя на бледное лицо друга, он лихорадочно старался выудить хоть какую-то мысль во вдруг опустевшей черепной коробке.

   – Можно я тебя обниму? – попросил Денис.

   – Нужно брат.

   На прощанье мужчины стиснули друг друга в объятиях.

   Толкнув раздвижные двери Денис выбрался на корму и не дав себе времени на малодушие прыгнул вниз.

   Над головой сомкнулась вода. До боли в суставах сцепив в замок руки, Денис изо всех сил сопротивлялся неистовому желанию сделать взмах и устремиться к поверхности. Он с содроганьем ждал мгновенья когда начнёт задыхаться, но этого не случилось. Физических страданий не было. Он просто чувствовал, как сгустившаяся вокруг тьма становиться всё черней и черней. В тот момент когда тьма казалось-бы окончательно растворила сознанье, где-то в запредельной дали появилось идущее на встречу ослепительное сияние.

   21

   На то чтоб опомниться и как следует вникнуть в транслируемую в отсеки посредством громкой связи речь капитана, офицеры матросам времени не дали. Стоило утихнуть громкоговорителям, как по отсекам прокатились команды призвавшие людей к исполнению клятвы. Каждый знал своё место, каждый знал, что должен делать. Частые учения и тренировки довели действия экипажа до сравнимой с автоматизмом степени подготовки. Вот только в отличии от учений, сегодня всё было по-настоящему.

   Лица матросов и офицеров походили на каменные изваяния. Тела и руки четко исполняли набор необходимых для запуска ракет действий, но мысли их были далеко. В эту минуту они прощались с теми, кого оставили промозглым осенним вечером на далёких, родных берегах. Осознание того что всё, что было дорого, все, кого любили и ради кого рисковали жизнью потонули в ядерном горниле вероломного удара, пришло постепенно. Бледные лица людей суровели и всё чаще в безмолвных отсеках звучали тяжёлые, произнесённые сквозь стиснутые зубы проклятья.

   Когда всё было готово и лодка подвсплыла на нужную глубину, старпом и капитан повернули ключи. В тот же миг рубка окрасилась аварийными огнями оповестившими о многочисленных неполадках в системах запуска.

   ***

   В то самое время, когда исчерпав все возможности исправить неполадки силами экипажа, ракетоносец устремился к родным берегам в надежде что после удара осталось хоть что-то что поможет произвести ремонт и повторить попытку, в зал отлёта аэропорта Шереметьево-2, миновав металлоискатели вошёл человек. Удовлетворённо осмотрев многотысячную толпу спешащую вылететь на новогодние праздники во все концы мира, Николай неторопливо двинулся по зданию терминала. Вытащив из кармана пуховика закамуфлированный под спрей для астматиков, баллончик, он принялся жать на кнопку, незаметно распыляя содержимое в местах наибольшего скопления пассажиров. Опорожнив баллон Николай беспрепятственно покинул здание порта.

   По злому замыслу, выпущенная в воздух терминала зараза уже через сутки должна была оказаться во всех уголках планеты, но этого не случилось. Прождавшие миллионы лет в запечатанном льдами озере своего часа микроорганизмы, способные уничтожить человечество за несколько месяцев, по неизвестным причинам утратили свои коварные способности едва столкнувшись с воздушной средой аэропорта.

   Эпилог.

   По вечерним улицам февральской Москвы, бликуя светом фонарей освещения, в сторону центра неторопливо катил внедорожник Мерседес. За рулём, вслушиваясь в транслируемую по радио сводку новостей из Украины, сидел худощавый представительного вида мужчина.

   Дослушав сводку и который раз вспомнив слова Дениса о том, что вторжение в Русский мир уже началось Сергей тяжело вдохнул.

   – Эх-ехе-хе-хех, – досадливо поморщившись, с шумом выпустил он воздух.

   – Пап? – привлёк внимание детский голос на заднем сиденье.

   – Да малыш?

   – А правда, что ты бандит с большой дороги, тебя только могила исправит и скоро ты опять поедешь на зону? – А почему ты должен на неё поехать? – добавил ребёнок с детской непосредственностью, – и кто такая эта зона?

   Поперхнувшись, Сергей остановился на обочине и включив аварийку посмотрел на сидящего в детском кресле сына.

   – Это кто тебе сказал?

   – Никто не сказал. Это утром мама с бабушкой по телефону говорила и ей сказала.

   – С мамкой мы сегодня побеседуем, – улыбнулся сыну Сергей и протянув руку нежно ткнул пальцем в кончик сыновьего носа, – не переживай мой хороший никуда я не поеду.

   – Правда?

   – Правда.

   – Обещаешь?

   – Обещаю, – кивнул в подтверждение Сергей, – а если ещё такое услышишь то смело говори, что папка твой никакой не бандит, а законопослушный гражданин, который вас с мамкой очень любит и больше никогда, ни за что одних не оставит. Понял?

   – Понял.

   – Вот и умничка.

   Мигнув поворотником, внедорожник вырулил на дорогу и растворился в потоке, унося отца и сына по ведомым лишь им двоим делам.