Текст книги "Пришлые"

Автор книги: Виктор Гутеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Отчёты о повреждениях сыпались на мостик как из рога изобилия. Эсминец практически ослеп и потерял семьдесят процентов хода. Большинство орудийных палуб было уничтожено. Вследствие замыкания энергоцепей на уцелевших палубах возникали многочисленные пожары.

На помощь гибнущему эсминцу спешили два линкора, но почуявшие кровь пилоты решили во что бы то ни стало завершить начатое. Видя, что помощь не успевает, а истребители перестроились для нового захода, капитан сделал единственное, чем ещё мог помочь своему экипажу.

По ушам ударили предупредительные сигналы. Подголовник кресла, трансформируясь в шлем, опустился на голову и с шипением сросся со скафандром. Зажимы притянули скафандр к креслу, хлопнули пневмоускорители. Пулей пролетев по аварийному тоннелю, Муртан оказался в тесной прозрачной капсуле. Прежде чем над головой закрылся люк, он увидел огненный вихрь, катившийся по тоннелю следом за ним. Рывок ускорителей выбросил спасательную капсулу в открытый космос.

Всё произошло настолько стремительно, что Муртан не успел даже испугаться. Капсула, беспорядочно кувыркаясь, удалялась от места гибели корабля. Муртан силился рассмотреть гибнущий эсминец, но ничего не увидел, кроме звёзд, хаотично круживших перед глазами.

Компьютер капсулы, наконец-то сориентировавшись, выровнял полёт, задав направление. Впереди себя Муртан разглядел шесть капсул, стремительно опускающихся на поверхность планеты. Ему стало не по себе.

«Всего семеро, – сокрушался Муртан, – семеро из двухсот членов экипажа».

На границе плотных слоёв атмосферы капсула, шедшая первой, внезапно налилась тёмным цветом и, словно стеклянная, рассыпалась на мелкие осколки.

Не веря своим глазам, Муртан тряхнул головой, стремясь прогнать наваждение, но идущая следом капсула на той же высоте повторила судьбу первой. Всех следующих постигла та же участь. Настала очередь Муртана. Расширенными от страха глазами он смотрел на высотомер, показания которого приближались к роковым сорока километрам. Он многократно пытался перехватить управление капсулой, но компьютер, не видя опасности, упрямо толкал утлое судёнышко к убийственному полю, окружающему планету.

Внезапно перед его глазами в мельчайших подробностях встала картина первого сбитого им истребителя. Подсознательно, не понимая до конца, что делает, Муртан дёрнул рычаг. Прозрачная крышка капсулы откинулась, пиропатроны хлопнули и вытолкнули наружу закованного в скафандр человека.

Лишь на высоте полутора километров он решился включить ранцевый двигатель. Оглядел окрестности, заметил зажатые между хребтами строения и направился к ним. Муртан знал, что единственные на планете строения принадлежат горнодобывающему комплексу. Также он знал, что противник, уничтожив охранявший тюремное поселение гарнизон, высадился в другом полушарии, не проявив к комплексу ни малейшего интереса.

О том, что приземлился в самом центре жилой зоны комплекса, Муртан пожалел в первые же секунды. Пустые глазницы строений, разрушенная центральная улица и обилие человеческих останков производили тягостное впечатление. Пережитое за день взвинтило нервы, от вида мертвецов, таращившихся пустыми глазницами, хотелось выть. На уши давила звенящая тишина, в которой Муртану время от времени чудился шёпот погибших здесь людей. С надеждой взглянув на уровень топлива в ранце скафандра, он тяжело вздохнул и сделал первый шаг к окраине жилой зоны.

Бредя между корпусами, Муртан чуть не упал, споткнувшись о пехотный ботинок. Присмотревшись, он обнаружил торчащую из ботинка берцовую кость и полосу чёрной запёкшейся крови, тянущуюся по дорожному покрытию. Проследив по ней взглядом, наткнулся на мёртвого пехотинца. Несчастный сидел на земле, привалившись спиной к стене выгоревшего строения. Свисавшие с лица лохмотья кожи позволяли рассмотреть жестокий оскал, в котором не было и намёка на мольбу о пощаде. Вместо ног – разодранные почерневшие лохмотья форменных брюк. Костлявые руки мертвеца крепко сжимали автомат, покрытый пятнами ржавчины.

Внезапно боковым зрением он отметил какое-то движение. Резко обернувшись, Муртан увидел, как из разбитого окна на другой стороне улицы выплыло мерцающее, меняющее очертания нечто, и устремилось к нему. Глядя на приближающийся энергетический сгусток, Муртан инстинктивно вытянул навстречу руку. Удар пришелся в перчатку, возникла яркая вспышка. Взрывная волна сбила его с ног.

В руку впились иглы. Аптечка ввела оглушённому Муртану дозу обезболивающих и стимулирующих препаратов. Встав на одно колено, он поднёс руку к лицу и едва не потерял сознание. Сквозь изуродованную, запачканную кровью перчатку просматривалось кровавое месиво, бывшее когда-то кистью. Голова пошла кругом, Муртана качнуло в сторону, и тут же мощнейший удар в спину вновь обрушил его на землю. Скафандр выдержал, но по спине прокатилась острая боль.

Плохо понимая, что происходит, Муртан вскочил и помчался к зданию, где на фасаде было написано «Вентиляционная шахта». Обернувшись, он увидел очередной настигающий его сгусток.

«Не успею», – мелькнуло в голове.

Очередной удар в спину оторвал Муртана от земли и внёс внутрь здания вместе с дверным проёмом. Перед глазами промелькнуло напольное покрытие, разбросанный инструмент и снятая с горловины шахты массивная крышка воздухозаборника. Пролетев через треть здания, Муртан, вцепившись в дверной проём, угодил в широкий зев шахты и полетел в бездну вентиляционного колодца.

На широком экране лицо командующего флотом генерала Милдрана казалось невозмутимым, но по блестящим глазам было видно – генерал с трудом сдерживает эмоции.

– Господин адмирал, – бравым голосом произнёс командующий, – приказ выполнен. – Генерал не выдержал и широко улыбнулся. – Вторгшаяся в наше пространство группировка противника уничтожена. Разрозненные группы истребителей продолжают сопротивление, но исход боя предрешён. Мой флот полностью контролирует систему.

Слушавшие доклад офицеры штаба переглянулись, на лицах засветились радостные улыбки. Новость была ещё та, однако лицо адмирала осталось бесстрастным.

– Потери?

– Девять линкоров, один авианосец и тринадцать эсминцев. Точных данных по истребительной авиации пока нет. По предварительным подсчётам, потери составили до двух тысяч машин. Многим пилотам удалось спастись, приборы фиксируют сигналы индивидуальных маяков. К спасательной операции всё готово, ждём уничтожения истребителей противника.

Выдержав паузу, генерал добавил:

– Уничтожено тридцать шесть крупных кораблей противника и более пяти тысяч истребителей.

Сопоставив потери, адмирал удовлетворенно кивнул, его лицо наконец-то приобрело довольное выражение.

– Поздравлять вас с блестящей победой пока рано. По мере готовности приступайте к высадке на планету.

– Есть.

Последний этап подготовки к штурму занял два часа. Честь первым ступить на поверхность Гарды выпала батальону из состава первой пехотной дивизии. Перед батальоном стояла задача высадиться на господствующие высоты и подготовить плацдарм для высадки основных сил дивизии.

Пехотинцы, подбадривая друг друга криками, лихо расселись по десантным ботам. Следом в каждый из тридцати ботов загнали артиллерийский комплекс поддержки. Наконец поступил приказ, и маховик военной машины начал набирать обороты.

Пузатые армейские транспорты прошлись над планетой, выплюнув из чрева десантные боты. Кургузые машины встали на курс, клюнули носами и понесли шестьсот мужчин и женщин навстречу неизвестности.

На высоте сорок километров связь с ботами прервалась. Операторы, ведущие визуальное наблюдение за атакой, с растущим удивлением следили за странными действиями пилотов. Так и не выйдя из пике, боты на огромной скорости, все как один, врезались в поверхность.

Не сделав ни единого выстрела по врагу, элитный батальон погиб в полном составе.

Не успела осесть поднятая крушением пыль, как основные силы, идущие к планете вслед за авангардом, получили приказ вернуться на исходные позиции.

* * *

Резкий порывистый ветер, забрасывая дождевые капли под широкий карниз, плющил их о толстое бронированное стекло. Вскоре на стекле появилось множество водянистых клякс, которые, покоряясь силе тяготения, нехотя стекали к отливу и, вновь собираясь в капли, срывались с головокружительной высоты правительственного небоскрёба. Подхваченные очередным порывом, они, подвластные прихоти ветра, уносились прочь от нависшего над огромным городом здания.

На Лайлоне начинался сезон дождей. Столица Новой Республики менялась на глазах. Ярко освещённые улицы, полные гомона и шума, пустели раньше обычного. Непогода гнала жителей в уютные квартиры. Из ночи в ночь городские кварталы переходили под власть дождя и густой туманной взвеси.

Из окна кабинета, расположенного на верхнем этаже небоскрёба, огромный мегаполис был виден как на ладони. Президент любил непогоду. В былые времена он мог часами любоваться, как сумеречный туман и проливной дождь до неузнаваемости меняют столицу. Гард Скове был из тех, кому пасмурная, дождливая погода неизменно навевала умиротворённость и хорошее настроение.

Сегодня всё было по-другому. Глядя на струи дождя, президент думал, что природа, как и всё человечество, оплакивает тысячи жизней, безвозвратно утерянных в недавнем сражении.

– Это силовое поле. – Адмирал Арон Двински дал президенту достаточно времени погрустить, но теперь решился нарушить затянувшееся молчание. – Причём приборы фиксируют активность поля только при попытке проникновения, остальное время показатели в норме. Командующий флотом отправлял к поверхности восемь беспилотных модулей. Результат тот же. На высоте сорок километров потеря связи и крушение.

Президент оторвался от окна, пересёк кабинет и сел в кресло против адмирала.

– Выходит, вернуть планету и выяснить, что именно искали там чужаки, мы не в состоянии?

– В систему направлено исследовательское судно, учёные обещают разобраться в самое ближайшее время, но пока результатов нет.

– Результатов нет, – медленно, взвешивая каждое слово, повторил президент. – А предложения есть?

– Предложения есть, но позвольте об этом позже.

Прежде чем продолжить, адмирал испытующе посмотрел на старого друга:

– На протяжении последних дней в штаб потоком идут сообщения о встречах патрульных групп с неопознанными одиночными кораблями. Такие встречи имели место в большинстве заселённых нами систем. Попытки установить связь не увенчались успехом, при сближении корабли неизменно уходят.

– Разведка?

– Думаю, да.

Гард Скове вновь поднялся и медленно зашагал по просторному кабинету. Адмирал вскочил следом, но взмах руки заставил его вернуться на место. Некоторое время президент молча шагал из угла в угол, затем остановился и взглянул в глаза адмиралу:

– Скажи, Арон. Ты хоть что-нибудь во всём этом понимаешь?

– Ну, – начал адмирал.

– Вот и я не понимаю, – прервал президент своего военачальника. – Они штурмуют Гарду. Если смотреть правде в глаза, они застают нас врасплох, но вместо дальнейшего массированного наступления запираются в системе и безвылазно сидят там вот уже почти четыре месяца. За это время мы строим массу разного вооружения. Наша промышленность поднялась на небывалые высоты. Армия и флот выросли в разы.

Президент подошёл к столу, опёрся на него руками.

– И сейчас, – продолжил он, – когда мощь Республики растет с каждым днём, когда наш флот разбивает их авангард, они начинают сбор данных по нашим системам.

Адмирал открыл было рот, но президент этого не заметил.

– Зачем? Зачем они дали нам время на подготовку? Не понимаю. Не вижу ни смысла, ни логики. И кто, в конце концов, они вообще такие?

– После недавнего сражения я наконец могу показать тебе, кто они такие.

Адмирал вставил карточку в приёмник визора. Освещение кабинета потускнело. Над столом раскрылась объёмная проекция.

– Эти двое, – адмирал листал изображения, попутно вводя Гарда в историю снимков, – найдены пехотинцами в отсеке разбитого корабля. Этот когда-то пилотировал истребитель.

Адмирал пристально следил за выражением лица президента. Внешний вид пришельцев вызвал в лидере человечества разнообразную гамму эмоций. Любопытство быстро сменилось оторопью и, наконец, лёгким отвращением.

Изображение над столом опять сменилось.

– А это, – продолжил адмирал, – один из тех, кого удалось взять без малейших повреждений.

– Живым?

– Нет, – погасил он надежду, вспыхнувшую в глазах президента, – живых не взяли. Он, она, а может быть, и оно, – кивнул адмирал на снимок, – катапультировался в самом начале схватки и на всём её протяжении был жив. Капсула, в которой нашли чужака, не имеет внешних повреждений, однако хозяин капсулы мёртв, и таких мертвецов мы выловили сотни. Есть предположение, что как только мы начали брать над ними верх, катапультировавшиеся чужаки совершили массовое самоубийство.

– Не увидели в нас гостеприимных хозяев?

– Боюсь, всё гораздо хуже.

Предупреждая вопросы, адмирал продолжил свою мысль:

– Давай представим на минуту, что в сражении в районе Гарды наш флот потерпел поражение. Предположим, что в ходе боя шестьсот двадцать восемь человек – а именно столько чужих неповреждённых капсул выловили спасательные партии – успели покинуть разбитые корабли. Одержав победу, победитель обязательно проведёт спасательную акцию. Попутно со своими страдальцами заберёт и наших – просто в целях знакомства. А теперь ответь на вопрос. Сколько из этих шестисот двадцати восьми человек покончили бы жизнь самоубийством, дабы не оказаться в руках противника?

– Единицы, – не раздумывая, ответил президент.

– Это идеология Гарды, – закончил адмирал, – веление предков, зов совести, первобытный закон улья, неважно, каким словом мы это обзовём. Важно то, что у нас появился противник, предпочитающий смерть плену, а такой противник страшнее всего, потому что всегда будет драться с упорством обречённого.

– Ну, мы тоже не дети, – парировал президент.

– Далеко не дети, – охотно согласился адмирал и приложил ладонь к груди. – Ты не подумай, что я паникую, я говорю только о том, к чему нам следует готовиться.

Адмирал грустно вздохнул и добавил:

– Будь эти кретины немного сговорчивее, мы бы сегодня имели несколько сотен пленных и массу разносторонней информации.

– По крайней мере выяснили, что используем с ними одни и те же законы для перемещения в пространстве и дышим одним составом, а это уже кое-что.

– Кстати, – припомнил адмирал, – занимаясь спасением пилотов, спасатели обнаружили две капсулы службы дальнего поиска. Как выяснилось, незадолго до нашего рейда на Гарду в систему прибыл и был уничтожен поисковик. Навели справки, и оказалось, что корабль под этим номером за сутки до нападения на Гарду совершил аварийную посадку, затем таинственным образом пропал, проблуждал где-то несколько месяцев и вернулся в систему.

– И был уничтожен, – закончил президент. – А те, в капсулах? Остались живы?

– Да, долго находились под воздействием препаратов. Оба в коме, как только придут в сознание, мне сообщат. Удивляет поведение противника, – сменил тему адмирал. – Уничтожить корабль, а потом на всех частотах слушать завывания аварийных маяков и не обратить на них внимания. Разве не странно?

Президент повернулся к столу и вновь всмотрелся в объёмное фото чужака.

– Знаешь, глядя на их внешность, меня не удивляет странность их поступков.

– А говоришь, ни смысла в них, ни логики. Эти существа настолько нам чужды, что мерить их нашими мерками по меньшей мере глупо.

– Что предлагает штаб?

– То же, что и раньше, – посуровел голос адмирала, – готовиться к войне. Думаю, в свете последних событий ждать осталось недолго.

– Всё думаю, откуда они появились? Служба дальнего поиска прочесала огромные районы, и нигде нет даже намёка на разумную деятельность.

– Думаю, ответы на вопросы мы получим, вернув Гарду.

– Только когда это случится?

Вместо ответа адмирал повернулся к галографу. Пошла запись. Адмирал включил указку, наведя луч на интересующий объект.

– Обрати внимание на эскортный эсминец.

Гибель корабля была красочной и ужасной. Дождавшись, когда от изрыгающего пламя и теряющего кислород эсминца отстрелятся несколько спасательных капсул, адмирал заострил на них внимание.

Запись кончилась, но в кабинете несколько секунд царило молчание.

– Думаешь, этому бедняге удалось выжить?

– Надеюсь, но это неважно. Важно, что поверхности он коснулся в полном здравии, а этого вполне достаточно.

– Выходит, малогабаритные объекты поле всё-таки пропускает. Что же дальше? Ещё один батальон, но на ранцевой тяге?

– Нет, пока позволяет время, батальонами рисковать не будем. Для начала высадим на поверхность небольшой отряд, а дальше – по обстановке.

* * *

Колючий пучок света, проникнув сквозь прикрытые веки, уколол прямо в мозг. Это окончательно привело его в чувство. После вспышки в глазах плясали всполохи, но Алексей разглядел копошащиеся над ним фигуры. Несомненно, это были люди. Серебристые комбинезоны, похожие на костюмы биологической защиты, плотно облегали тела незнакомцев. По характерным признакам Алексей определил, что из троицы, бесцеремонно срывающей с него одежду, двое являлись особами женского пола.

Он попытался сопротивляться, но вдруг обнаружил, что собственное тело ему не подчиняется. Он ничего не чувствовал. Ни рук, ни ног, ни холода, ни жара. Ощущение было такое, будто собственное «я» вынули из тела и подвесили в воздухе. Перед глазами встало слово «паралич».

«Стоп, – сказал сам себе, – я вижу людей, вижу кучу непонятных приборов, часть собственного тела. Вот оно, родное, лежит на столе. Мне что-то вкололи, и только поэтому я его не чувствую. Да и вообще, с какой стати эти уроды посмели так со мной обращаться?»

Отработанный годами приём принёс результаты. На смену тревоге пришла искусственная злость, вот только распалить себя до нужной кондиции он не успел.

Картинка вдруг сместилась, и Алексей понял, что его перевернули на бок. Перед глазами возникла часть обтянутого комбинезоном тела. Грациозно вильнув бедрами, тело уплыло в сторону, и в поле зрения попали ещё более интересные вещи.

Алексей обнаружил, что находится в огромном ангаре, сплошь забитом всевозможным оборудованием. Свет прожекторов заливал транспортёры, причудливые терминалы, висящие в нишах громоздкие скафандры и множество механизмов непонятного назначения. Неподалёку стоял знакомый по кавказским горам летательный аппарат, но самое интересное было позади него.

На направляющих, похожих на рельсы, стояли хищные остроносые машины. По их виду Алексей определил, что перед ним нечто схожее с земной истребительной авиацией. Посвятивший почти половину жизни военному делу, Алексей умел видеть присущую оружию красоту. Машины показались ему венцом смертоносного творения.

Его опять передвинули, и в поле зрения попал ещё один стол и лежащий на нём человек. Всмотревшись в лицо, Алексей узнал злополучного знакомца. Над ним тоже копошились люди в комбинезонах, но в отличие от него, гадёныш преспокойно вертелся с боку на бок. Взглянув на Алексея, сделал успокаивающий жест и улыбнулся.

«Улыбайся шире, – думал Алексей, угрюмо сверля взглядом спасённого им человека, – при первой возможности все зубы тебе выбью».

Его вновь положили на спину, в руку кольнуло, и сознание медленно угасло.

Очередное возвращение оказалось ещё более неожиданным. Обнажённого Алексея, лежащего на низком диване, с интересом рассматривала молодая симпатичная особа. Занятие так увлекло девушку, что она не заметила, как тот очнулся.

Алексей, в свою очередь, не стал беспокоить любопытную даму. Немного приоткрыл веки и, насколько было возможно, осмотрелся по сторонам.

В поле зрения попали голые, стерильно белые стены. Напротив дивана располагалась дверь и стояла одетая в белоснежный халат миловидная девушка. От неудобного положения его руки и ноги начали затекать. Понимая, что рано или поздно придётся дать им понять, что сознание к нему вернулось, Алексей решил пошевелиться, но девушка вдруг заговорила:

– А он симпатичный.

Ей ответил мужчина, стоящий за изголовьем дивана. Его не было видно, и Алексею пришлось приложить усилия, чтобы не оглянуться на голос.

– Ты видела результаты сканирования его памяти, – в тоне мужчины отнюдь не сквозило дружелюбие. – Этому симпатяге самое место в блоке смертников. Я предложил его изолировать, но совет профессоров пока отложил этот вопрос. Мы знаем о нём больше, чем он сам, не понимаю, зачем он им нужен?

– А как ты думаешь, они действительно потомки одного из потерявшихся кораблей? – сменила тему девушка.

– Одичавшие потомки, – ответил голос. – К сожалению, это бесспорно, у нас с этими землянами общие предки.

– Это я и без тебя знаю. Я думала, может, в его голове нашли подробности об их переселении.

– В его голове нашли только мусор.

– А профессор Марчинский говорит, что он для нас большая удача. – Девушка явно подтрунивала над распаляющим себя мужчиной. – Он сказал, что сгорает от нетерпения с ним пообщаться, ему даже наш язык внедрили.

Только тут до Алексея дошло, что диалог вёлся на языке, очень далёком от родного великого. И он свободно его понимал.

– Пообщаться, – передразнил девушку мужчина. – Ты хоть понимаешь, что перед тобой закоренелый убийца?

– Понимаю, – кивнула девушка, – но он не убийца, а воин.

– Воин, – усмехнулся незнакомец. – А за что они там воюют? Ты можешь мне объяснить?

– Честно говоря, я не понимаю.

– Вот и я не понимаю. Кучка племён, постоянно истребляющих друг друга. Они дикие. Представь планету, населённую вот такими, как он, воинами. Они никого не щадят. Я просмотрел мыслезаписи этого воина. – В голосе мужчины появились обличающие нотки. – Они захватили какое-то строение. Сначала он кинул гранату, потом, обстреляв комнаты, вошёл туда сам. И знаешь, что он увидел? Убитых им детей.

Рука Алексея дёрнулась. Да, всё верно, этот груз день за днём давил ему на плечи. Но ведь не станешь объяснять этому пижону, что минуту назад из этой самой квартиры стрелял гранатометчик и сжёг БМП с детьми постарше.

– Я просил, да что там просил – умолял его изолировать, – голос продолжал изливать желчь, – но нет, наука им важнее. Запомни мои слова, Альмина, эта добродетель ещё встанет нам боком. Этот выродок ещё себя проявит.

Не удержавшись, Алексей вскочил и ударом в челюсть отправил стоящего за спинкой оратора в глубокий нокаут. Девушка вскрикнула. Не отрывая взгляда от неподвижно лежавшего на полу коллеги, она зашарила руками за спиной, пытаясь нащупать дверную ручку.

В два прыжка он перескочил комнату, схватил девушку за волосы и, дернув, повалил на пол. Она вскрикнула, но Алексей схватил её за горло. Альмина впилась в его руку ногтями и засучила ногами.

– Тихо, – ледяным тоном прошептал он и немного сжал пальцы.

Это подействовало, девушка затихла и уставилась на него широко открытыми глазами. Ослабив хватку, Алексей медленно произнёс:

– Спасибо за комплимент. Ты тоже ничего.

До неё не сразу дошёл смысл сказанного, а осмыслив, девушка немного успокоилась. Обстановка слегка разрядилась. Алексей разжал пальцы, помог ей сесть на диван и с тревогой посмотрел на дверь. Не услышав подозрительных звуков, присел на корточки с намерением задать пару вопросов, но девушка вдруг посмотрела на него с вызовом и громко спросила:

– Ты что наделал? Если причинишь мне вред, ты даже не представляешь, что с тобой сделают.

Такой поворот событий Алексея не устраивал. Он протянул руку, запустил ладонь девушке в волосы и, сжав пальцы, резко притянул её к себе.

– А ты знаешь, как дикие животные вроде меня поступают с такими красавицами, как ты? – состроил он вожделеющую гримасу. – Там, на моей дикой, варварской планете.

Бравада мгновенно пропала, перед ним опять сидела испуганная девчонка.

– Слушай внимательно, – продолжил Алексей. – Кричать не надо. Я задаю вопросы, ты правдиво отвечаешь, и всё будет хорошо. Поняла?

– Да.

– Умница. – Алексей кивнул в сторону лежащего мужчины. – Это кто?

– Это Крипуш, ассистент профессора Марчинского. Вы его убили?

– Нет, – Алексей ободряюще улыбнулся, – немного подлечит голову, и всё будет в порядке. Где мы находимся?

– На Лайлоне.

– Послушай, милая, ты ведь знаешь, кто я. Слово «Лайлона» мне ни о чем не говорит. Пожалуйста, подробней.

– Лайлона – это столичная планета Новой Республики. В неё входят двадцать восемь заселённых миров. Общая численность населения Республики семьдесят два миллиарда человек. Это понятно?

– Продолжай.

– Сейчас мы на седьмом уровне госпитального комплекса военно-космического флота.

– Как отсюда выбраться?

– Раньше охраны не было. Но с началом войны на охрану поставили пехотинцев. Уйти незамеченным сложно, но даже если удастся, куда вы пойдёте?

– Мы пойдём вместе. Ты меня выведешь из госпиталя, потом пойдём к тебе домой. Ведь ты где-то живёшь?

Девушка кивнула. Алексей понимал, что его побег шит белыми нитками, однако, не зная дальнейших планов на свой счёт, твёрдо решил вырваться на свободу.

– Поможешь мне немного осмотреться, и я тебя отпущу. Обещаю.

– Боюсь, спрятаться в моём доме не получится, там слишком много охраны.

– Интересно, почему?

– Потому что мой папа глава республики, о которой я тебе говорила.

Алексей поперхнулся. Сначала он подумал, что это шутка, но, взглянув девушке в глаза, понял, что впереди большие неприятности.

– Твою мать, – не сдержался он. – Это ж надо. Из семидесяти миллиардов я наткнулся именно на тебя. Теперь-то меня точно изолируют, только для начала кастрируют. Без наркоза.

Девушка смотрела с изумлением. Алексей и не заметил, что с досады перешёл на русский.

– У вас красивый язык.

– Что?

Занятый мыслями Алексей не вник в её слова.

– Я говорю, у вас красивый язык. Плавный и мелодичный, мне понравился.

– А когда твой папа приколотит мой язык к забору, тебе тоже понравится?

Юмора девушка не поняла, но иронию уловила верно.

– Вам страшно?

– Какая разница, – ища выход из ситуации, он загнанным зверем осмотрелся по сторонам. Приняв решение, поднял глаза на девушку. – Уходи.

– Куда?

– Куда хочешь, – повысил он голос, – убирайся отсюда.

Алексей поднялся и отошёл от удивлённой заложницы.

Дверь с треском разлетелась, что-то мелькнуло, из глаз брызнули искры. В следующее мгновение Алексей с выкрученными за спину руками лежал, уткнувшись носом в пол, а вокруг грохотали тяжёлые солдатские ботинки.

Просторную комнату, в которой его содержали, обозвать камерой не поворачивался язык. Красивая мебель, удобная кровать, ультра-санузел, спокойные цвета стенных панелей. Алексею, привыкшему к более чем спартанским условиям жизни, камера казалась весьма комфортной.

Монотонно тянулись дни. Он спал, ел, занимался на тренажёре, опять спал, убивая время всеми доступными способами.

С головой уходя в немудреные занятия, Алексей стремился отвлечься от унылых назойливых мыслей. Его настораживало, что за время заключения никто даже не соизволил зайти к нему в камеру. Время от времени из стола выезжал поднос с пищей. На этом все контакты с внешним миром заканчивались. Это раздражало, но, будучи оптимистом, Алексей во всём старался искать положительные стороны. Этот раз не стал исключением. Его не били, вкусно кормили, а главное, в камере висело зеркало.

Ещё на лунной орбите, едва придя в сознание, он с удивлением ощупал своё тело. При свойственной ему решительности, Алексею не сразу хватило духа прикоснуться к обожжённому лицу, а решившись, он поверил в чудеса.

Алексей с большим удовлетворением рассматривал своё отражение. Рост сто восемьдесят пять. Короткие русые волосы, высокий лоб, прямой ровный нос, плотно сжатые губы, волевой подбородок.

Цепкий взгляд в который раз придирчиво скользил по зеркалу, осматривая стройное мускулистое тело.

Каждый раз, ища и не находя привычных рубцов и шрамов, Алексей восхищался уровнем их медицины.

– Выходи, – нагловатый голос за спиной заставил его вздрогнуть.

Алексей медленно обернулся. В дверном проёме стояли одетые в камуфляж пехотинцы. Небрежно держа широкоствольные автоматы, солдаты, не скрывая любопытства, рассматривали узника.

– Куда выходить?

Вместо ответа один из солдат недвусмысленно двинул стволом автомата.

– Спокойно, ребята, сделаю, как скажете.

Заложив руки за спину, Алексей покорно двинулся вслед за конвоирами. Преодолев на скоростном лифте уйму этажей, процессия оказалась на плоской крыше здания. В ту же минуту из промозглого серого неба выпал бочкообразный летательный аппарат. В последний момент резко сбросив скорость, он плавно приземлился на крышу. Конвоиры молча подтолкнули Алексея к выехавшему из борта трапу.

Внутри царил полумрак. Пока Алексей рассматривал тесный отсек, больше похожий на карцер, дверь бесшумно закрылась, и аппарат свечой взмыл в небо.

Вертикальное ускорение придавило к полу. Тело с каждой секундой наливалось тяжестью. Алексей попытался встать, но едва мог шевельнуться. В глазах поплыли круги, каждый следующий вдох давался всё труднее. Почудилось, что он слышит треск собственных рёбер. Воображение мигом нарисовало душераздирающую картину, но тут тяжесть внезапно пропала.

Аппарат набрал высоту и прекратил подъём. Инерция оторвала Алексея от пола, ударила спиной о потолок и бросила между ними.

Невесомость. Барахтаясь беспомощным котёнком, размахивая руками и громко ругаясь, он силился дотянуться до стоявшего в центре карцера кресла. Манёвр почти удался, но ухватиться за подголовник ему не дали.

Выплюнув в звёздную россыпь пламя, грохнули двигатели. В спину пребольно ударила задняя переборка. На некоторое время его придавило к ней ускорением. Челнок резко сбросил скорость, Алексея швырнуло вперёд. Так повторилось несколько раз. Улучив момент, он всё же вцепился в кресло и очень быстро разобрался с привязными ремнями.

Когда челнок приземлился непонятно где, Алексей с трудом выбрался наружу. Сквозь застилающую глаза пелену он увидел огромное помещение, похожее на ангар. По дальней выпуклой стене тянулся ряд огромных замысловатого вида ворот. Надпись «внутренние створы шлюза» подсказала, что он снова в космическом корабле.

Кругом суетились люди. Словно муравьи, они сновали между стоявшими напротив шлюзов летательными аппаратами. Каждый занимался своим делом, никто не обращал внимания на серый оттенок лица Алексея.

На рифлёную палубу из челнока спрыгнула молодая женщина, одетая в синий комбинезон. На петлицах отсутствовали знаки различия, но по тому, как вытянулись ожидавшие их матросы, Алексей догадался, что перед ним далеко не рядовой пилот.

Женщина смерила Алексея презрительным взглядом.

– Вижу, прогулка пошла тебе на пользу, – процедила она, – захочешь покататься, заходи, буду рада.