Текст книги "Пепел революции (СИ)"

Автор книги: Виктор Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 15

На удивление, все прошло так, как и задумывалось. Вечером подошел транспорт, когда началась разгрузка, он обратился к капитану. Того уже обо всем предупредили, и Кильчевский был препровожден в небольшую каюту, куда так же поместились и ящики Шемакова.

– Приношу мои извинения, – сообщил капитан, – мне сообщили о вас, когда мы были в море и подготовить другую каюту не было возможности. Но ничего, потерпите. До Севастополя идти недолго, завтра будем в порту, если все будет хорошо.

– Завтра? – удивился Кильчевский. Мне говорили, что к обеду будем уже на месте.

– Так-то оно так, в лучшие времена. Но сейчас ледовая обстановка сами видите какая. Потом, мы идем не сами по себе, а в сопровождении военного корабля, он сейчас на рейде. Да и время неспокойное, не можем идти на полном ходу. Вы не волнуйтесь, если заскучаете – пообщайтесь с другими пассажирами.

– Я думал, вы транспорт, а не круизный пароход. Много пассажиров?

– Что поделаешь, приходится и людей перевозить, много кораблей реквизировали немцы и союзнички, чтоб им пусто было подлецам. Не много, десятка два, может, меньше. Мы организовали небольшую кают-компанию ближе к носу, можете посмотреть.

Далеко за полночь транспорт, наконец, отчалил и начал пробиваться сквозь льды в открытое море. Кильчевский долго не мог уснуть, ворочался, вставал и снова ложился и, в итоге, решил последовать совету капитана и присоединиться к пассажирам.

Кают-компания была небольшим и слабоосвещенным помещением, куда набилось уже прилично народа. В воздухе висела непередаваемая смесь запахов спирта, табака, опиума и застарелого пота. В середине, за столом, сидел благообразного вида старик и весело беседовал с несколькими юнкерами или студентами, еще люди сидели на лавках у стены и курили что-то непонятное. Молодежь слушала седого рассказчика разинув рот, как маленькие дети рассказы дедушки про драконов и рыцарей. Кильчевский сел на свободное место.

– Да что вы знаете, молодежь, о жизни? Вот я, в одной из своих прошлых жизней, был арабом и жил в великом городе посреди пустыни. Да, да, не смейтесь, так и было. Город этот был одним из величайших центров мира, цари Рима, Индии и Китая посылали своих послов с заверениями дружбы. Купцы отовсюду стекались со своими товарами, чтобы купить или обменять драгоценные благовония, которыми славилась эта страна. Крепостные стены возносились ввысь до самого неба, толщина их была такой, что десяток человек могли пройти в ряд. Никакие разбойники не могли даже подумать о нападении на город. Каменные дороги, как лучи солнца расходились в разные стороны, а многочисленные речушки и подземные источники давали людям особенную воду. Однако, не этим был знаменит город. Во многих странах знали его удивительные высочайшие колонны, выстроенные из металлов и разных камней.

Так вот, в одном из дальних районов возвышалась башня из обожжённого кирпича, которая резко отличалась от остальной застройки. Никто из жителей уже не помнил, кто и зачем ее возвел. Одни говорили, что древние звездочеты для своей ночной работы, другие, что пророк Ной бывал в этих местах и выстроил ее для общения с Богом, третьи, что это работа джиннов, когда те, насмехаясь над работой строителей города, за одну ночь создали башню. Она стояла в отдалении, и никто там не бывал.

Так вот, был я там простым пастухом, и как-то однажды вдруг начались исчезновения мальчиков. Никто не понимал, что происходит, пошел, к примеру, сын богатого торговца на рынок – и исчез. Искали его всем городом, так и не нашли. Потом сын бедного гончара решил набрать глины – и тоже исчез. Сначала не придавали большого внимания этой истории, мало ли, что может случиться. Может, мальчики отправились с купцами посмотреть мир, может, сбежали из родного дома с какой-то девушкой. Но с каждой неделей похищения учащались. Наконец дошло до того, что каждый день исчезали несколько человек.

Отправил Аллах узнать, что происходит в этот город ангела Джибриля в образе мальчика неописуемой красоты. Джибриль ходил по городу, но не заметил ничего необычного. Его внимание привлек один человек, который позвал пройти в башню из обоженного кирпича и там он покажет диковинные товары из разных стран и сладости такие, какие никто в городе еще не пробовал. Едва они зашли внутрь, как человек полоснул по горлу мальчика кинжалом и решил сделать немыслимый грех.

Однако, Джибриль был бессмертным, он схватил палку и всадил мужчине в его тайное отверстие. Потом осмотрел башню и увидел бездонный колодец, полностью наполненный человеческими костями. Он понял, что все исчезнувшие мальчики города оканчивали здесь свою жизнь. Он поведал обо всем Аллаху и тот, чтобы гниль эта не расползлась по миру, в ярости приказал всем ветрам пустыни подняться и уничтожить город. Они дули семь дней и восемь ночей и когда устали, то уже никто не мог сказать, что когда-то здесь располагался огромный город. Он оказался скрыт под толщей песка толщиной много десятков метров, погибли тысячи и тысячи невинных людей, исчезли стены и дороги, даже знаменитые колонны остались только в памяти людей. Теперь на десятки и сотни километров вокруг простиралась чистая, девственная пустыня, которая упокоила грехи людей.

Старика слушали все, раскрыв рот. Даже, чего греха таить, Кильчевский сидел не шелохнувшись, стараясь не пропустить ни слова. Старик, довольный произведенным эффектом, откинулся назад и наслаждался водкой в стакане, погрузившись в свои мысли. Все молчали, пытаясь переварить услышанное и пытаясь представить себя на месте людей, которых неожиданно постигла кара Всевышнего. Затем будто морок спал, и молодые люди стали вполголоса активно обсуждать историю, потянули сигареты и кое-где опиум. Обстановка, почему-то, располагала к таким разговорам. Тесное полутемное помещение, несильная качка и размеренные беседы пробуждали особые ощущения в человеке и его разуме.

Кильческий решил рассказать свою историю, чтобы дать достойный ответ умелому старику. Намечалась дуэль рассказчиков, как раньше, в темные века, люди сидели в темных и холодных замках, спасаясь от вьюги за стенами и темных чудовищ, слушая поэмы и истории бродячих бардов. Студенты были в восторге от такой перспективы, освободили место за столом Кильчевскому и налили стакан водки.

– Спасибо. Да, интересная история. Скорее всего, вы действительно были свидетелем этих действий, и просто удивительно, как Создатель позволил вас переродиться после того, как решил уничтожить память о городе. Ну, это неважно. Я хочу поведать о другой ситуации, совсем близкой к нам и тоже касающейся самих истоков злодеяний.

Не так давно, может, столетие или два назад, в Новом свете жила молодая девушка невероятной красоты. Все хорошо у нее было, она вышла замуж за местного вельможу, у них был большой дом, много слуг, хватало денег. Вскоре появились дети. В общем, что еще может желать молодая девушка? Это те земли, чтобы вы примерно понимали, о чем речь, где есть небольшое белое население, которые является элитой и очень много негров. Негры, конечно, есть и свободные, но в основном или рабы или слуги. Шли годы, и что-то постепенно начинало ее тяготить. Уже не так радовали драгоценные украшения, ей все меньше восторга приносил простой рассвет или весна, дети росли и понемногу отдалялись от матери. Казалось, что жизнь, еще недавно полностью принадлежавшая ей и раскрывающая все свои тайны, начинает казаться чужой и уходит. Вероятно, это было потому, что шли годы, ее красота набирала силу, достигла зенита и начинала быстро гаснуть. Уже муж начинал смотреть на ее располневшее тело с неприязнью и все больше заглядывался на молодых испанских красавиц.

Однажды ее муж пришел пьяным домой и во сне проговорился, что провел чудесное время с одной великолепной девушкой, еще не вполне перешедшей из возраста девочек. Его жена ничего не сказала, она была слишком горда, чтобы плакать. На следующий день она ушла погулять на болота, которые поросли джунглями вдоль океана. Долго бродила она и думала о своей жизни, ее кусали москиты и какие-то мелкие жуки, но она терпела и шла дальше. Но когда подплыл небольшой аллигатор, посмотрел на нее и уплыл назад, она села на пригорок и зарыдала. Она плакала, наверное, много часов, и было столько слез, что можно было наполнить все озера той далекой страны.

Вдруг, она услышала вдалеке едва слышную музыку, такую прекрасную, будто все чудеса мира решила явиться в виде мелодии. Она пошла на звук скрипки и увидела под старым деревом невообразимо страшного и отравительного негра, который играл с невероятной ловкостью и сноровкой. Он был кривой, а когда увидел женщину, весело и ехидно рассмеялся, раскрыв свою грязную беззубую пасть. Лохмотья, в которые он был одет, скорее напоминали тряпки, в которые был одет выкопанный мертвец, похороненный много лет назад.

– Почему ты плачешь, красавица? – спросил он, мерзко кривляясь и посмеиваясь после каждого слова.

Она поведала о своих страданиях, как красота ее уходит, а жизнь начинает одарять своей лаской других, более молодых людей.

Он снова захохотал и теперь его смех напоминал рев буйвола во время любовных игрищ.

– Твоей беде помочь несложно, – обнадежил он ее. И там же, под старым деревом среди вонючих болот была заключена сделка.

Она вернулась домой и легла спать. Когда проснулась на следующее утро, то подойдя к зеркалу не могла поверить своим глазам. Ее кожа вновь стала упругой, грудь снова напоминала грудь пятнадцатилетней девочки, щеки вернули румянец, а глаза – потерянный давно блеск. Ее красота вернулась, разум стал снова острым и ищущим, и теперь можно было не беспокоиться насчет семьи и будущего. И после, в свои пятьдесят она выглядела на старше двадцати.

Вскоре по южному городу, поползли слухи, что жена аристократа слишком жестоко наказывает своих негров. Не то, чтобы это было запрещено, но в том обществе отношение к рабам было сродни отношению к домашним животным. Белые должны себя вести по-отечески мудро и направлять неразумных созданий. Несколько лет ходили эти слухи, но ничем не подтверждались. За это время ее муж окончательно одряхлел, дети создали свои семьи и родили своих детей, но женщина все так же сверкала в обществе красотой и свежестью. Плодились пересуды о ее неестественном долголетии, но на все вопросы она со смехом отвечала, что все дело в хорошем роме и добром табаке с плантаций.

И вот как-то однажды ее дом объял пожар. Люди быстро справились с огнем и, к своему ужасу, обнаружили, что все эти годы она держала рабов в подвале в клетках и всячески истязала их. Шокированные горожане увидели, что кому-то женщина отрезала по одному органу каждый месяц, у другого была так вытянута шея, что он мог ходить только полностью положив голову на плечо. Третий вырос в огромной вазе, из которой только торчала его голова, и тело приняло форму этого кувшина. Еще у одного были зашиты все отверстия в голове, кроме рта и он давно полностью обезумел.

Но это еще не было самым страшным. У одной черной девочки, с невероятно красивыми и тонкими чертами лица, которая почти не могла двигаться, отсутствовала верхняя часть черепа и, как рассказали другие заключенные, из черепа девочки хозяйка ела горячий суп.

Горожане в ярости стали искать ее, но она исчезла. Никто ее в этом городе никогда не видел, а муж, под тяжестью увиденного, вышел на минуту в спальню и пустил себе пулю в лоб.

– А что, что с ней стало? – шепотом спросил один из юнкеров. В кают-компании висела мертвая тишина, которая прерывалась только скрипом балок.

– Никто точно не знает. Говорят, что она уехала во Францию, там ушла в женский монастырь и старалась замолить грехи. Так же рассказывают, но верить или нет – воля ваша, подтверждений нет, что когда она через несколько лет ехала уже глубокой старухой, обезумевшей от страха и преследований, через лес, то на нее напал дикий кабан. Люди не смогли найти ее тело, но по всему лесу оказалась разбрызгана кровь и ошмётки мяса. Французские полицейские сказали, что, судя по всему, скорее всего, женщина прожила еще много дней после нападения дикого зверя.

Я, как предыдущий рассказчик, никаких выводов или морали говорить не буду, думайте сами. Я даже не могу подтвердить, что все было именно так, как я поведал. Но рассказал все так, как рассказали мне люди, в честности который я не могу сомневаться.

Все молчали и думали о чем-то своем. Казалось, что после услышанной истории любые слова, которые только возможно произнести, будут неуместными и нелепыми. В тесной кают-компании все сидели не шелохнувшись, изредка вспыхивал огонек сигареты или трубки. Только старик прямо и твердо смотрел на Кильческого и едва заметно улыбался. Тот не понимал, почему он смотрит, и на всякий случай нащупал оружие в кармане, хоть и не чувствовал сейчас никаких потусторонних сил. Поймав взгляд, старик кивал и щурился, хотя, скорее всего, это было из-за тяжелого дыма в помещении.

Ночь приближалась к экватору, все впечатленные рассказом начинали немного дремать, и Кильчевский уже хотел пойти себе в каюту, как вдруг снаружи раздался грохот. Все немедленно проснулись и настороженно стали вслушиваться. Сперва, казалось, что где-то вдалеке гром, но когда прозвучали в ответ взрывы ближе, стало понятно, что это артиллерийская перестрелка. Встревоженные люди хотели уже высыпать на палубу, когда к ним спустился помощник капитана и сказал, что на суше идет какой-то бой, не понятно кто с кем, но транспорт вместе с эсминцем постараются пройти как можно более незаметно и быстро.

В кают-компании стало тихо. Кто сражается? С кем? Может, это красные пошли на штурм Одессы? Или белые контратакуют? Или две банды выясняют, кто на ближайший месяц будет хозяином Таврии? Нет, кажется, это не бандиты. Слишком крупные орудия стреляют, у мелких атаманов нет такого калибра. Вдали, но в пределах слышимости, застрочили пулеметы, и эхом донесся многочисленный рев сотен глоток. Нет, там что-то очень серьезное, очень напоминало бои германской войны, где огромные армии разворачивали тысячи чудовищных орудий, и сутками напролет обстреливали друг друга, но там были силы великих государств, а здесь никто не мог собрать значительных полков. Так, всякий сброд, которого бы раньше и на выстрел не подпустили к фронту.

Наступило затишье. Только люди подумали, что все стихло, как где-то совсем рядом с их кораблем плюхнулся снаряд и все многотонное железное тело сотряслось. Даже подумали, что в них попали и надо спасаться, но нет. Через минуту еще один снаряд упал возле них, на сей раз ближе к носу корабля. Пока не было понятно, стреляют ли целенаправленно по ним или это шальные снаряды, хотя, как можно стрелять по кораблю зимней ночью, который шел с выключенными огнями в нескольких километрах от берега?

Так думали пассажиры, однако, на ведущем эсминце решили иначе. Со стороны носа, в некотором отдалении раздался громкий выстрел, потом еще один, было ясно, что корабль, которых их сопровождал, решил больше не быть невидимым, а дать несколько предупредительных ударов для солидности. Несколько снарядов с берега снова упали в воду неподалеку от них. Да, теперь в них били целенаправленно, насколько это было возможно в текущих условиях. И скорее всего, это были красные, для которых любой корабль, достаточно большой, чтобы нести артиллерию, считался вражеским. Транспорт стал идти мористее, так, чтобы между ним и сушей находился эсминец и, судя по звукам где-то сзади, набирал ход, стараясь быстрее уйти из зоны обстрела.

Кильчевскому в голову пришла сумасшедшая мысль, что стреляют по транспорту из-за него, но он сразу же откинул эту мысль. Вряд ли, не весь же мир крутится вокруг его скромной персоны, идет страшная братоубийственная гражданская война, и бой на суше значит только подтверждает это. Выстрелы стали стихать где-то позади, эсминец больше не отвечал, и люди понемногу успокоились. Снова почти все заснули, а старик-рассказчик пересел поближе к Кильчевскому.

– Спасибо тебе, человек, за рассказ. Я, наверное, его когда-то помнил, а потом забыл. А может, никогда и не знал.

Кильчевский кивнул.

– Хочу тебе поведать другую историю, может она тебе и сослужит добрую службу. В нашем мире существует очень много того, чего мы не понимаем, и почти все скрывается в темных безднах нашего разума. Есть силы, который удерживали наш царский трон на протяжении многих веков, но последний император расшатал его своей мелочностью и безразличием к народу, и трон был повержен. Есть та темная сила, что сейчас захватила центральную Россию под названием большевики. Есть восточные могучие маги и безумные джинны. Всего и не упомнишь.

– Джинны? – вопросительно изогнул бровь Кильчевский. Ему совсем не хотелось провести ночь за разговорами старика, впавшего в детство.

– Именно так, – невозмутимо тот ответил. Есть Коран, который послан нам Аллахом, и он может победить практически любую магию. Но я расскажу то, что может быть гораздо интереснее.

Много веков назад, когда в Новом свете строились великие империи и берег благословенных островов еще не осквернила нога белого человека, в одном могущественном городе случилась гражданская война. Никто уже не помнит, почему она случилась, но когда окончилась, то десятки тысяч пленников были принесены в жертву Солнцу. У них, по тамошним традициям, живьем было каменным ножом вырезано сердце. Такая участь постигла всех людей проигравшей стороны. Всех, кроме одного. Им был совсем молодой жрец другого бога, проигравшего. Все знали, что убить его нельзя потому, что убийца после смерти будет испытывать вечные ужасные муки. Это жрец был святой, но и оставлять на воле его было равноценно заново начинать войну. Даже жрецы Солнца были убеждены в его святости, и не хотели для себя трагичной участи после смерти.

Победители тогда решили построить каменный колодец немыслимой глубины. В считанные месяцы он был готов. На его дне располагалась камера, где человек мог едва выпрямиться и сделать пару шагов. Туда был помещен пленник, и началось его бесконечное заточение. Победители прокляли это место и приказали всему народу забыть о его существовании. Только один раз в день, когда Солнце стояло в зените, открывалась на самом верху дверца, и тюремщик спускал ему еду. И только один раз в день, на несколько секунд, он мог увидеть мир вокруг, который для него заключался в крохотном каменной мешке и металлических прутьях на дальней стороне.

Он не мог поверить, что вся жизнь его так закончится, жрец надеялся, что рано или поздно победители смилостивятся и выпустят его. Но годы шли, и постепенно, разум его стал помрачаться. Он уже не понимал, когда спит, а когда бодрствует, ведь вокруг него всего темнота. Он не мог определиться, открывается дверца наверху, или это у него галлюцинации, которые вспыхивают в его разуме. Постепенно его личность стала угасать. И он бы обезумел, если бы не случилось одно событие.

Однажды он проснулся, или заснул, от какого-то шума со стороны. Целый день он терзался, дожидаясь, когда откроется дверца, чтобы увидеть, что же там происходит, что за пленника, товарища по несчастью, посадили безжалостные победители. Вероятно, такого же несчастного, как и он сам. Когда же к нему вернулось зрение на несколько секунд, то он рассмотрел пророка Бога – огромного ягуара, гигантское чудовище, которое, видимо, чем-то заслужило такую участь, как быть погребенным заживо.

Заключенный постепенно привык к такому соседству, и относился к зверю, как к брату и товарищу.

Шли годы, заключенный постепенно мужал и взрослел, и теперь только несколько секунд в день, когда он мог полюбоваться красотой животного, спасали его от бездны. Ягуар совсем не тяготился своим заключением и выглядел просветленным и умиротворенным. Заключенный многие годы думал, что его должны выпустить, что не может так все закончится в его жизни. Он и не предполагал, что наверху уже давно нет такого города, в котором бушевала война, что люди ушли и только тюремщик продолжал свою службу, сам уже не помнивший, зачем он это делает и кто там внизу. Никто его не вызволит, не осталось даже тех, кто мог вспомнить, для чего был построен этот колодец и что совершил заключенный.

Шли годы, и надежда его стала меркнуть. Если бы у него было зеркало, то он бы увидел, как седеют его длинные волосы, как становятся дряблыми кожа и мускулы, как все больше печали угнездилось на его лице. Долгими мучительными днями и ночами в темноте он думал, как Всевышний может послать ему знак, слово, что он не забыл про своего верного слугу. Но вокруг ничего не было, кроме каменных стен, коротких усталых лучей света на несколько мгновений и товарища по несчастью.

И однажды, через много лет, его посетило озарение. Он так долго пытался общаться с Богом, молил о знаке, но знак и милость Господа всегда была на расстоянии считанных метров от него. Ягуар – это и есть послание Господа, а знаки на шкуре – это и есть слова Господа!

На протяжении последующих многих лет заключенный ежедневно ждал несколько секунд прозрения, чтобы запечатлеть в сознании письмена Бога, а потом, если его жизнь так и закончится в этом мешке, то попробовать расшифровать их. Еще через много лет, он смог выучить так хорошо письмена, что знал их досконально. Он уже забыл, как его зовут, почему его сюда посадили. Он был уверен, что весь мир – и есть этот колодец, что Вселенная – это тьма, а на несколько секунд изредка поднимается солнце, чтобы снова исчезнуть на долгое время.

После многих тысячелетий поисков, он смог узнать послание Бога. Ему открылись тайны мироздания и всего сущего. Человек нашел покой и сам стал просветленным. Единственное, ради чего он дальше жил, когда время согнуло его спину, а волосы некогда цвета воронова крыла стали совсем белыми – это ягуар. Он влюбился в зверя, в это живое воплощение всего сущего, прошлого и будущего.

За те десятилетия, когда ягуар находился через решетку, он ни на день не постарел, а так же спокойно и безразлично посматривал на человека, который разгадал его тайну. Ягуар иногда начинал светиться в темноте, и тогда человека объяло неземное блаженство, радость и упокоение.

– Это легенда индейцев Месоамерики, – произнес Кильчевский, – кидая настороженный взгляд назад, где плавая в опиумных облаках, путешествовали в своих вселенных молодые студенты. Я знаю ее.

– Это так, – примирительно отозвался добродушный старик. Действительно, многие индейцы до сих пор ее знают, правда, в самых глухих уголках Америки, куда цивилизация толком так и не добралась. Однако, дослушай меня. Эта история имеет окончание, о котором не знают белые, потому, что местные жители никогда никому не расскажут. Окончание и последствие.

– Однажды в тех краях случилось сильное землетрясение и колодец с двумя заключенными частично обрушился. Теперь человек не мог наблюдать пророка Бога, перед ним была только безмолвная и бездушная стена камня.

Долгие недели он выл от тоски и безысходности, что единственная радость его существования была отнята. Человек уже давно был глубоким стариком и понял, что его теперешний долг – это сделать так, чтобы его озарение и послание Бога не умерли вместе с ним. Он выломал голыми руками огромный камень с относительной плоской поверхностью, и по кругу стал выцарапывать знак Божьей милости на ней своими ногтями. Он работал в полнейшей темноте, наощупь, его ногти быстро обломались, но он ждал, чтобы они опять отросли, и упорно продолжал писать. Он использовал письменность, которой научился много десятилетий назад, когда был юношей и которой уже давно никто не знал. Жрецов его бога давно не было в живых, другие люди его народа превратились в дикарей, первобытных туземцев, который и не подозревали, что их отцы и деды сотрясали своим могуществом всю Вселенную. Конечно, тот артефакт, который он создавал, был всего лишь жалким отражением, неумелой подделкой того, что он сам видел, но он должен был передать послание хоть в таком виде. Наконец, его работа была окончена, и человек лег на камень и приготовился к смерти.

На следующий день тюремщик спустил вниз еду и воду, как и многие десятилетия до этого, но в первый раз никто их не взял. Заключенный пропал, исчез вместе с огромным камнем, на котором лежал. Камнем, огромной силы и наполненным хоть отголоском, но велением Бога. Старый тюремщик, который был почти ровесником колодца, спустился вниз с огнем проверить, но как ни искал, человека не было. Да и что там было искать, крохотную камеру, единственную в глубине горы, со сплошными каменными стенами толщиной сотни метров? Никто не знает, куда он исчез и где сейчас камень, с записанными письменами бога.

– Это заключение истории, молодой человек. То, что ни один дикий индеец из джунглей Гватемалы никогда вам не расскажет.

Кильчевский завороженно смотрел на старика.

– Это еще не конец?

– Как сказать. Может и конец, а может и нет. Я знаю, где этот камень.

Кильчевский так резко подался вперед, что наркоманы на лавке неодобрительно заворчали.

– У одного человека. И он находится примерно в том районе, куда вы направляетесь. Вы, должно быть, слышали о нем. Может, слышали даже, что он абсолютный безумец или абсолютный гений. Все это правда. Все, что о нем говорят – все правда. Но только часть правды. Помните, древнеиндийскую притчу про то, как пятеро слепых спорили о том, на что похож слон? Первый говорил – на руку, второй – на толстую колонну, третий – на лист лопуха, четвертый – на большую бочку, пятый – на змею. Потому, что первый ощупывал хобот, второй – ногу, третий – ухо, четвертый – бок, в пятый – хвост. Так и все, кто его знают, такие же слепцы. Они все рассказывают об этом качестве человека, но не могут заметить всего его величия.

– Как? Как же его зовут?! Я смогу с ним увидеться?!

– Увидеться? Вполне. Крым не такой большой полуостров, чтобы не смогли встретиться два таких замечательных человека. А зовут его просто, Слащев. Яков Александрович.

– Cлащев, – задумчиво произнес Кильчевский. Что-то знакомое, вроде, кто-то мне про него уже рассказывал. А кто он?

– Он военный. Может, сейчас в Крыму или еще нет, ситуация так часто меняется. Но в ближайшее время он прибудет на полуостров. Генерал. Гениальный безумец. В общем, думаю, вы увидитесь.

– Простите, мы так и не представились. Меня зовут…

– Нет-нет-нет!-старик замахал руками. Зачем эти условности, эти клички. Вы знаете, что имена раньше давали, чтобы не обозначить себя, а чтобы скрыть свое истинное Я от злых духов? По сути, имя – это обман, сотрясание воздуха, слабое отражение. Зачем нам сейчас с вами имена? Мы честны друг с другом. Называйте меня, как хотите: Павлом, Сидором или Илией. Хотите, Медведем или Тумбочкой. Любые имена так же фальшивы, как и данное при рождении.

– Хорошо, господин… ээээ… Тумбочка. Позвольте узнать, куда вы направляетесь?

– А куда вы? Сейчас все мы идем на Севастополь. А потом… Кто знает, что будет потом? Может, на Кубань, может, в Париж.

– Как думаете, Одессу удержат?

– А как вы сами думаете? Связь по суше с Крымом уже прервана, мы с вами путешествуем по морю. В Одессе десятки тысяч офицеров, огромны склады боеприпасов, орудия, танки, аэропланы. Много продовольствия, угля. Худо-бедно заходят и уходят корабли из порта, есть связь с внешним миром. Но удержать? Точно нет.

– Я видел такое в городе. Офицеры или страшно пьют, или воруют, или шатаются без дела, если совсем тупые. Моральное разложение ужасное.

– Тут вы правы. Люди потеряли цель, стимул. Батальон красных легко бьет батальон белых, никогда не задумывались почему? У большевиков есть четкая программа. Правильна она или нет, это покажет время, но сейчас им есть, что сказать людям, чем поднять и зажечь сердца людей. Вот выбьем помещиков и буржуев из страны, поделим по справедливости все, и заживем. Будем не на кого-то работать, гнуть спину на скотов, которые нас угнетают, а на себя. И принимать решения будем тоже вместе. А вы мне можете сказать программу белых, чем они могут привлечь простой люд?

– Да они между собой разобраться не могут. Как только собираются в ресторане десяток офицеров, обязательно начнется хоть одна ссора. Ведь там и монархисты, которые мечтают о старом порядке, и те, кто призывает созвать второе Учредительное собрание, ведь идея-то верная, ее просто большевики испоганили. Есть эсеры и всякие другие непонятные, которые вроде за республику, а вроде и к старым порядкам. Вот простому селянину из-под Черкасс что может предложить такой человек? Бросай семью, хату и поле, и идем сражаться за единую и неделимую, святую Русь? За Отечество? За что тут сражаться, если он видит, что каждый день его грабят под разными лозунгами? Да плевать он хотел на единую и неделимую Россию, на империю! Он ничего не знает дальше Киева, ну есть еще Петроград и Москва, где большие начальники сидят, да без них-то и лучше.

– Тут мы с вами солидарны. Да пусть даже миллион офицеров соберется в Одессе, они ничего не смогут сделать с дивизией красных. Потому, что те дерутся за идею, а у белых идеи нет. Упомянутый вами селянин сражаться за то, чтобы все стало по-прежнему? Когда его давили процентой? Помните, кстати, начало германской войны? Помните, как внезапно исчезли золотые рубли и остались только бумажные? И цены резко выросли на все продукты и товары? Мужик, может, университетов и не кончал, но понимает, что где-то его обманули. Большая часть накоплений сгорела, а которая осталась-молниеносно слопали скакнувшие цены. И обманула старая власть, которую сейчас призывают восстановить.

Судя по всему, дело шло к утро, спящие начинали ворочаться. Кильчевский извинился и пошел проверить свою каюту, которая была набита деньгами. Все было в порядке, когда он вернулся, старик уже дремал, но услышав шаги встрепенулся.

– Ах, вот и вы. Ну что, как вы думаете, на нас донесут за такие разговоры куда надо, – старик улыбнулся.

Кильчевский обернулся и посмотрел на молодежь.

– Да нет, вроде, все спят. Хорошо им, все интересно, все бесстрашно. Всё на изломе, на нерве. Когда-то и я был таким.

– Ну что, вы и сейчас почти такой же молодой. Это я старик, которому не повезло на закате жизни увидеть, как все, что он знал рушится.

– Как думаете, как там в Крыму сейчас?

– Да что знать. Крым, простите-дыра. Он всегда был дырой, а сейчас особенно. Степи, горы. Полно беженцев. Думаю, примерно то же, что мы видели в Одессе, только более размазано на территории. А вы, простите, к знакомым или как все, как получится? Я просто думаю, что Севастополь сейчас забит людьми, а он сильно меньше Одессы.