Текст книги "Пепел революции (СИ)"

Автор книги: Виктор Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 4

Выйдя из здания, он обнаружил, что за время беседы улицы Одессы укутал первый снег, нежный и трогательный, и немного припорошил ту грязь и мусор, которые так бросались в глаза. Теперь будто снова город вернулся в те невинные годы, когда жизнь была хороша, и все были твердо уверены, что завтрашний день будет точно не хуже сегодняшнего. Кильчевский бродил по городу, пока не очутился рядом с неприметным входом в ресторан. До вечера было еще много времени, в свою пустую комнату идти не хотелось, поэтому он решил согреться внутри. Рестораном это заведение можно было назвать с большой натяжкой. Скорее, это был кабак с претензией на искусство, однако, надо быть честным, мебель оказалась довольно добротной, а зал обслуживали два официанта. В углу же стоял рояль, за которым легко наигрывал веселые мелодии худой молодой человек.

Кильчевский сел в темном углу, спиной к стене и попросил принести себе жаркое и водку. В ожидании заказа он осматривал посетителей. В основном, это были младшие офицеры, пьяные или на пути к этому. Сидела небольшая группа купцов, которые обсуждали свои дела. Напротив, через зал сидели, кажется, контрабандисты, мрачные и недобро поглядывающие на публику. Несколько человек еще крайне сомнительного вида разбавляли эту и так не слишком приветливую компанию.

Принесли заказ, и поскольку Шемаков, снабдил определенной суммой, можно было насладиться вкусом умело приготовленного блюда. Кильчевский успел осушить уже пару рюмок, когда заметил еще одного персонажа, который будто сливался со стенами, да так ловко, что сконцентрировать на нем снимание стоило больших усилий. Стоило только сфокусировать на нем взгляд, тотчас внимание, будто насильно, перемещалось на какую-то другую вещь. Сперва, Кильчевский списал все на усталость и водку, которая была неизвестно какого качества. Потом он еще несколько раз посмотрел в ту сторону, силой воли удерживая внимание. Да, там сидел человек и, с довольно скучающим видом, смотрел на музыканта. Интересно, подумал Кильчевский, это случайно сейчас так получается или человек имеет такую способность быть незаметным? Если второе, то он наверняка шпион. Ведь любой шпион тратит колоссальное количество сил и времени для того, чтобы стать незаметным и совершенно незапоминающимся. Но такое, скорее всего, существует только в приключенческих романах. Теперешние шпионы являются больше бюрократами, которые измеряют свою эффективность количеством бумаг и документов, чем реальными успехами. Незаметный человек тяжело вздохнул, перевел взгляд на Кильчевского и задорно ему подмигнул. От неожиданности тот чуть не подавился куском мяса и быстро опустил глаза на стол. Не хватало, чтобы какой-то мужичок навеселе попытался завязать разговор, который через полчаса под водку перейдет в признания в дружбе и верности. Краем глаза он увидел, что неприметный мужчина встал, потянулся и улыбаясь направился к его столику.

– Разрешите? – тихим голосом спросил незнакомец.

– Не разрешаю, – не поворачивая головы бросил Кильчевский.

– Спасибо!-радостно ответил человек и плюхнулся на стул.

– Я не расположен к беседам о судьбе России и большевиках, – не смотря на соседа так же зло выплюнул Кильчевский. Здесь полно свободных мест и людей, у которых есть план, как обустроить Россию.

– Мне ваше лицо показалось симпатичным, не то, что хари здешних мелких бандитов. Сразу видно, что вы человек большой. Позвольте представиться, Иван Викторович Беляев, беженец, как и вы.

Кильчевский с надеждой обернулся на зал, в поисках свободного столика, но его ждало разочарование. Везде было полно тихо выпивающих личностей, которые явно стремились пообщаться. Тяжело вздохнув, от все-таки повернулся к гостю. Тот уже дал знак официанту повторить заказ, что и у него.

– Евгений Яковлевич. Чем обязан, Иван Викторович? Да, я беженец, но как вы поняли?

Тот хохотнул.

– А чего тут понимать? Почти все военные в Одессе недавно, а вы явно не знаете этого заведения. Отчего, вряд ли ошибусь, если скажу, что приехали не раньше трех дней назад.

– Вы правы. Скажите сразу, как вас… Иван Викторович, вы из контрразведки? Если да, позвольте мне связаться с комендатурой, там вам объяснят, что я не красный шпион.

Тот поперхнулся от удивления.

– Вы считаете, что я из разведки? Отчего же? Нет, совсем нет. Я работаю в службе, которая обеспечивает связь с нашими французскими и английскими друзьями. И их материальную, и финансовую помощь мы тоже контролируем.

– Интересная работа, и прибыльная поди. Так чего вы хотите?

– Просто хотел пообщаться. Мы подбираем офицеров, которые еще не разложены гниением коррупции и хотят послужить на благо Отечества.

– Я не офицер, и вы прекрасно сами это знаете. А служить на благо Родины, извините, предпочитаю в одиночку.

Кильчевский посмотрел на часы. До встречи оставалось еще бездна времени и уйти, чтобы скоротать его за прогулкой, не получится.

– Вы не понимаете, – горячо затараторил изрядно поддатый уже собеседник. Ничего не надо делать, просто выполнять приказы. Французы совершенно не разбираются в наших обстоятельствах! Они не могут понять, почему должны помогать нам, если мы свергли царя и вышли из войны, а не большевикам, которые хоть как, но формально боролись с немцами. Французы помогают нам только потому, что мы можем обеспечивать возврат кредитов, которые Россия взяла на германскую войну и гарантируем право собственности. Будь большевики чуточку умнее, они формально бы тоже это гарантировали и тогда бы нам точно пришел конец.

– А сейчас нам не конец? Часть наших войск откатывается сюда, часть на Кубань. Удержать Крым шансов нет. Извините, Иван Викторович, все это очень интересно, но меня не интересует политика.

– А ваше благосостояние? – заглядывая в глаза тихо прошептал тот. Уверяю вас, ничего делать не надо, просто выполнять поручения. Представьте, сколько можно выручить денег, если прибывающее вооружение не отправлять на фронт, а сразу же отправлять в Турцию? Они сейчас очень нуждаются в поставках, и готовы платить любые деньги. Грекам и так все помогают, а турки воюют какими-то музейными мушкетами. Платят чистым золотом, учтите.

– Как вас там, черт, снова забыл. Не важно. Даже если вы не из контрразведки, в чем я сильно сомневаюсь, вы не боитесь, что сейчас я вас туда отправлю? Когда наши полки пытаются сдержать орды большевиков, вы тут предлагаете мне предательство? Да вас расстрелять мало!

Тот обиженно отодвинулся.

– Как знаете, Евгений Яковлевич. Не всем предлагается такой шанс, разбогатеть на ровном месте, а вы так враждебны. Не хорошо.

– Проваливайте, – смотря на часы ответил Евгений Яковлевич. Пока я прямо здесь лично вас не пристрелил, как предателя.

Тот фыркнул и уже собирался встать, как вдруг совершенно холодным голосом произнес:

– А может, в Москву вернетесь, а? Вы бы знали, как там по вас скучают.

Кильчевского на миг парализовало и где-то в груди сердце рухнуло вниз.

– Простите. Не понял.

– Прекращай строить из себя благородную институтку. Прекрасно ты все понял.

Беляев будто сбросил маску глуповатого и жадного мошенника, выпрямился и будто стал выше. Его тень теперь занимала, казалось, половину зала.

– Кто вы? – до сих пор отказываясь поверить в очевидное сипло спросил Кильчевский.

– Я? Просто человек. Гонец, если угодно. Который приглашает тебя по-хорошему поехать в Москву.

Где-то под желудком образовалась огромная тяжесть.

– Я… я не могу вернуться. Мне нельзя. Вы не сможете меня поймать, я на территории белых.

– Не сможем поймать? Да вот сейчас, в этот самый момент ты и пойман. Тебя еще не везут связанным только в память о былых заслугах.

– Как вы меня нашли? Никто не знал, где я.

Беляев разочарованно вздохнул и промолчал.

– Кильчевский, ты понимаешь, что сейчас происходит? Тебя просят вернуться. Просят. Ты только подумай. Никого даже не заставляют, они сами кончают с собой, избежав более сурового наказания. А тебя приглашают назад и гарантируют бесстрастное рассмотрение твоих грехов. Любят тебя, чертяку неугомонного.

– Вот прямо сейчас под столом мой маузер смотрит тебе в живот. Смогут твои начальники уберечь от пули в упор.

– Хм. И чего тебя так ценят? Обычный глуповатый выскочка, которому пока везло. Ну, выстрелишь ты в меня, что изменится? Только обозлишь сам знаешь кого.

– Я не вернусь.

– Да беги ты хоть в Аргентину, думаешь, будет прок? Это только вопрос времени. Сам вернешься, по своей воле.

– Вот интересно, господин, то есть, товарищ Беляев. Ты из ЧК? Как там Феликс Эдмундович поживает? Или не знаком лично с ним? Ааа, по глазам вижу, не знаком. Не достоин ты пока, Беляев.

Кильчевский мог поклясться, что даже в сумраке полутемного зала он заметил, как в глубине глаз собеседника полыхнуло пламя.

– Так вот, – продолжил он, – ты мелкая сошка, расходный материал, который хочет сделать карьеру на поимке беглеца. Я-то думал в первый момент, что за мной прислали серьезного агента. Который осведомлен о самых страшных тайнах. Нет, действительно ценных они берегут. Держу пари, тебе поставили жесткое условие: если причинишь мне малейший вред, вернешься туда, откуда пришел. А там ох как не сахар, братец.

– Ты-то откуда знаешь? – огрызнулся погрустневший Беляев. Можно подумать, ты там был.

– Нет, я конечно там не бывал. Но люди рассказывали, – все более широко улыбавшись разошелся Кильчевский. Врут, наверное. Люди всякое брешут.

– Ну что будем делать, друг ситцевый, – попытался перехватить инициативу Беляев. Ты же можешь ночью исчезнуть из своей комнатки. Просто исчезнуть. Ты хочешь этого?

– Ты, мразь, – резко бросил ему Кильчевский. Ты ведешь себя, как босяк, который пытается испугать матерого вора. Ты жалок. Вы на полпути в Одессу не смогли меня поймать, а тут у вас совсем нет сил. Я вообще удивлен, что ваши здесь оказались, какой-то досадный прокол белых. Но не волнуйся, сукин сын, – продолжал улыбаясь говорить Кильчевский. У здешней публики достаточно сил, чтобы защищаться еще долгое время. А теперь, если хочешь еще немного пожить, пшел вон отсюда.

– Сотрудничать, значит, не желаете, господин Кильчевский. Жаль, очень жаль. У начальства были такие планы на ваш счет.

– Пшел вон. Повторять не буду. Через десять секунд будет у тебя пуля в брюхе.

– А давай сыграем спектакль, – неожиданно предложил Беляев. А то сидят тут все такие спокойные, будто не придет скоро свобода, равенство и братство и кумачовые флаги.

– Чего? Какой спектакль? – недоверчиво нахмурился Кильчевский.

Тот подмигнул ему и громовым голосом, будто через громкоговорители со всех сторон, раздалось:

– Никому не с места! В городе красные! Выходи по одному!

И бросил за рояль небольшой предмет. Раздался взрыв, от которого и музыкальный инструмент, и музыкант за ним были отброшены в зал. Кильчевский упал, стараясь не выпустить маузер из рук, но был изрядно оглушен взрывной волной, которая металась в закрытом помещении. Он старался найти глазами Беляева, чтобы всадить тому напоследок несколько пуль в его самоуверенную рожу, но того нигде не было. Рядом с ним упала рука несчастного музыканта, которому просто не повезло оказаться не в то время, не в том месте. В зале уже была паника: было много раненых и убитых, кто-то стрелял куда попало, свет, и так несильный, окончательно погас, крики, стоны. В полной темноте, образовавшейся в ресторане, Кильчевский пытался нащупать путь на улицу и упрямо полз на четвереньках куда-то. Вдруг, чьи-то холодные руки крепко схватили сзади его шею, а ушей достиг шепот человека, который склонился почти вплотную:

– Ну что ж Вы так, Евгений Яковлевич. Больше никто не будет делать такого предложения. Теперь берегитесь по-настоящему.

Руки, державшие шею, исчезли, и Кильчевский мгновенно извернулся, упал на спину и послал два выстрела в ту сторону, где, как ему казалось, был говоривший. Попал он только в официанта, который приносил ему заказ. Несчастный мужчина почти дошел в темноте до спасительной двери, как выстрелы снесли ему полголовы и разворотили грудь. Чертыхнувшись, Кильчевский все-таки сориентировался в свете выстрелов, дополз до дверей и вывалился в сырой и холодный одесский вечер.

Глава 5

Пребывание в темном закрытом помещении и беседа с неожиданным человеком изрядно обманули чувство времени. На улице было уже темно, и это только усиливалось тем, что не работали практически нигде фонари. Только в окнах кое-где мерцал слабый огонек, да в конце улицы виднелся кинотеатр. Куда идти? Город он не знал, а найти в темноте комендатуру практически было невозможно. Кильчевский пошел сначала в одну сторону, потом понял, что ошибся с направлением, развернулся и пошел в другую. Почти сразу заблудился, и пришлось спрашивать дорогу у офицеров, которые едва держались на ногах от количества выпитого спирта. Те посмотрели с угрозой на незнакомца, который спрашивал комендатуру и, вероятно, хотел привлечь их к ответственности за несоблюдение дисциплины, но направление ему указали. Пропетляв еще в десяток кварталов, он все-таки вышел на знакомую площадь. Там уже стоял крытый автомобиль, возле которого курили два человека. Один из которых, без сомнения, его приятель Шемаков, а второй был не знаком. На всякий случай Кильчевский сжал в кармане пистолет и направился к ним.

– Евгений Яковлевич! Опаздываешь! Уже полчаса тебя ждем!-воскликнул Шемаков. Потом присмотрелся и произнес тихо, – ты подрался с кем-то? Что случилось?

– Да так, ничего. Вы взрывы и выстрелы тут не слышали?

– Вот тебе на. И суток еще нет, как ты в Одессе, а уже взрывы. Нет, вроде не было. А что? Бежать надо из города?

– Да нет. Просто, шутник один решил порезвиться, – Кильчевский несколько раз сглотнул слюну, – а вылилось это в перестрелку и несколько трупов.

– Тебя ищут? Будут проблемы?

– Не думаю. Все произошло очень быстро, потом паника, погас свет. А посетители изрядно были пьяны.

– Милый Евгений Яковлевич, прошу тебя. Не влезай в конфликты! Тут очень много непонятного сброда, опасного сброда. Договорились?

– Договорились.

– Тут, кстати, я тебе документы подготовил. Ты теперь официальный сотрудник комендатуры! Поздравляю! Документы офицера я тебе пока делать не буду. Это и опасно, и тебе пока не нужно. Если понадобиться – сделаю.

– Спасибо, я твой должник, – откликнулся Кильчевский и посмотрел на незнакомца.

– А, да, познакомьтесь. Это мой помощник, Изенбеков. Тоже работник комендатуры.

Они пожали руки друг другу.

– А, – только и протянул Кильчевский, глядя на бледное узкое лицо человека. Он был чем-то неприятен, хотя, причин для этого особо не было.

Сели в машину.

– А комендатура неплохо здесь обустроилась, – оглядывая очень недешевый автомобиль заметил Кильчевский.

Шемаков ничего не ответил и только улыбнулся.

– Куда едем?

– Сам увидишь. К морю. Ехать долго, поэтому, можешь поспать.

И действительно, как только автомобиль выехал на улицу, неодолимый сон напал на Кильчевского. Он все осознавал, вот Шемаков дает водителю какие-то отрывочные указания, вот тот в ответ ворчит насчет дорог, и в то же время, осознавал, что точно спал.

Снились ему три старика, которые шли плотно, плечо к плечу навстречу ему. Они шли зло, резко, глаза их блестели и пытались будто сжечь его объединенной силой своего разума.

Только бы не смотреть им в глаза, внезапно понял Кильчевский, но это было невозможно. Они прошли, задели его плечом, и через мгновенье оказалось, что один уже сидит у него на спине и свешивается через голову вперед, заглядывая в лицо, второй стоит возле плеча и нос его в сантиметре от щеки Кильчевского, а третий пролет между ног и таращится снизу.

Он вскрикнул, разбросал стариков, тот, что на спине, очень долго не отцеплялся и хохотал от его бессилия.

Старики исчезли, а перед ним стояла маленькая девочка с куклой, которая неодобрительно на него смотрела.

– Дядя, а почему ты идешь?

– Мне надо идти. Если я остановлюсь, меня поймают плохие люди и сделают мне очень плохо.

– Дядя, но как ты можешь идти? – смешно наморщив носик, она показала куда-то за его спину.

Он обернулся и увидел, что далеко сзади на земле лежит что-то. Кильчевский присмотрелся и с удивлением увидел, что это человек. Потом различил, что шинель и сапоги на лежащем очень похожи на его. А потом Кильчевский понял, что это лежит он сам.

Девочка продолжала переводить взгляд со стоявшего на лежащего. Наконец, произнесла:

– Как ты можешь идти, если ты давно мертв? И внезапно захохотала сильным и низким смехом.

Его растолкали. Это был Шемаков.

– Ты чего кричишь? Кошмар, что ли? Просыпайся, приехали.

Они вышли из машины. Кильчевский огляделся, они были на каком-то диком берегу за городом. Было бы совсем темно, если бы не особо яркая луна, свет от которой отражался в неспокойном море. Под ногами захрустел песок, когда они решили немного размять ноги после длинной дороги.

– Мы чего сюда приехали? Холодно-то как.

– Кое с кем познакомишься.

– А днем нельзя было это сделать? У меня был очень непростой день, и хотелось бы выспаться.

– Выспишься потом.

Они продолжали ходить вокруг машины и ждать неизвестно чего. Покурили по разу, второму, но ничего не происходило. Кильчевский уже хотел залезть внутрь и поспать, как Шемаков, вглядывающийся куда-то в темноту, произнес:

– Ну наконец-то. А то я уже начинал волноваться…

В глубине души Кильчевский лелеял детскую надежду, что сейчас к ним выйдет та девушка, которую он видел в своем сне и все, наконец, станет на свои места. Однако, как и следовало ожидать, реальность бывает гораздо прозаичнее. Им навстречу шел пожилой лысый мужчина, подозрительно их оглядывая и несущий какой-то мешок. С виду он напоминал рыбаков, которые в любое время и при любой власти выходят в море с сетями. Но что делает высокопоставленный сотрудник комендатуры зимней ночью на пустынном плаже за Одессой с этим человеком?

– Это кто такой? – незнакомец кивнул подбородком в сторону Кильчевского. Голос его оказался хриплым, как и полагается человеку, всю жизнь проведшему между мореным морем и сильными ветрами.

– Это мой друг, господин Кильчевский. Евгений Яковлевич, познакомься, это тоже мой друг, капитан Папандопулос. Капитан, запомните хорошенько лицо этого человека. Он обладает такими же правами, и вы так же отвечаете за него, как и за нас с Изенбековым.

Грек внимательно посмотрел в лицо Кильчвского и кивнул.

– Евгений Яковлевич, если когда-нибудь что-нибудь случится и тебе придется срочно покидать город. Или, – он взглянул на Изенбекова, – начнется эвакуация, найди капитана. Можешь полностью ему довериться, он сможет тебя переправить куда надо. Принес? – обратился он к греку.

Тот молча протянул сверток. Шемаков взвесил в руке.

– Остальное?

– Остальное через неделю. Сам понимаешь, было слишком много, а время сейчас сложное. Где-то война только закончилась, где-то еще продолжается. Все будет в лучшем виде.

Тот кивнул. Грек развернулся и зашагал обратно в темноту.

– Садитесь в машину, нечего морозиться. Не хватало еще заболеть.

Сели в салон и машина вырулила на обратный путь в город. Сна как не бывало. Кильчевский решил кое-что уточнить.

– А кто это был?

– Ты что, все прослушал? Капитан Папандопулос, мой друг. Теперь и твой друг тоже.

– А днем где-то в городе мы не могли с ним встретить?

– Он не бывает в городе. Только сегодня прибыл. Обычно, он… в других местах.

– Ясно. То, что ничего не ясно. А он кто, рыбак?

– Если он и рыбак, то попадаются ему исключительно золотые рыбки. Он контрабандист в одной ипостаси. Исполнитель деликатных поручений наших высших властей в другой. А в третьей… мой друг. Он мне очень обязан и я ему доверяю.

– Ты рассчитываешь на него, если красные войдут в город?

Тот ничего не ответил, но к величайшему изумлению Кильчевского подал голос Изенбеков:

– Знаешь, господин Евгений Яковлевич. Ты мне не нравишься. Извини меня, конечно. Ты появился только сегодня, а уже Спиридон тебе рассказал много того, чего не стоило. Ясно же было сказано – капитан наш друг, и если с нами что-то случится, или начнется бунт в городе, или что-то еще, можешь ему довериться, он знает, что делает. А ты все выспрашиваешь и пытаешься докопаться до всего.

Это была настолько жесткая и неожиданная отповедь, что Кильчевский не нашелся, что ответить и промолчал. Так в тишине доехали до города и остановились в одном грязном дворике.

– Здесь нам нужно расстаться, Евгений, – сказал Шемаков. У нас есть еще другие дела. Завтра делай что хочешь, только у меня личная просьба к тебе. Не влезай в истории, прошу. Тут я больше беспокоюсь о себе. Ты большой мастер устраивать представления на ровном месте, а последнее, что мне нужно, чтобы ко мне было привлечено внимание высоких чинов контрразведки и армии.

Ты нам завтра особо не нужен. Можешь погулять, сходить в кино, сходить к мадмуазелям. Если понадобишься, мы тебя найдем. Но старайся особо не мелькать. Адью!

Дверца захлопнулась, и автомобиль укатил по неосвещенным переулкам южной столицы России. Изрядно сбитый с толку необычной ночной поездкой Кильчевский постоял немного и побрел вдоль домов по направлению, как ему казалось, к своему дому. Эта часть города была совсем ему незнакома, и сперва надо было дойти до центра, откуда легко можно было сориентироваться.