Текст книги "Мышеловка"

Автор книги: Виктор Глумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Чего вам надо? – проорал вроде Толяныч.

– Нам нужны все люди, которых вы сегодня нашли в лесу. Отдайте их нам, и мы уйдем с миром.

Игарт ничего не видел и пытался нарисовать картинку происходящего по интонациям говорящих. Почему-то он был уверен, что черные пришли именно за ним. Заматерился Костян:

– Вы офигели, куда вы меня тащите? Да вы чё, блин! Руки, руки убери, козлина! – Последовал хлесткий удар, после чего Костян заткнулся.

– Это все? – поинтересовался говоривший ранее уже без мегафона.

Игарт не выдержал, встал на четвереньки в яме, чуть отодвинул листья камыша и глянул в щель. Двое сталкеров в черных прорезиненных комбезах с капюшонами держали под прицелом стоящего на четвереньках Костяна. Чуть поодаль мялся с ноги на ногу бармен в обнимку с Сарой, девчонки молча вцепились в подол ее юбки. Рядом ждали своей участи посетители бара. К последним подошел черный сталкер с прибором типа ПДА, провел у них перед лицами, посмотрел результат и исчез из поля зрения.

– Еще раз повторяю: это все новенькие? – предводитель черных стоял спиной, и лица его видно не было, но откуда-то Игарт знал, что оно бесстрастно. – Говорите, а то я прострелю ей живот.

Сара вскрикнула. Бармен заслонил ее собой и раскинул руки в стороны, словно собрался взлететь.

– Был еще один. Толяныч дал ему задание, и он ушел, – затараторил он. – Детей, только детей пощадите! Нам-то что… а они умирают навсегда.

– Что за задание? Где его искать?

– Змей наловить, – прохрипел Толяныч откуда-то сбоку. – На болотах неподалеку.

«Надо же, не сдал старый паршивец, – подумал Игарт. – Видно любят здесь черных. Дискриминация по цветовому признаку…»

– Этот человек опасен, – сказал черный голосом робота. – Вы представить себе не можете, насколько он опасен и для вас, и для нас. Он пришел уничтожить этот мир со всеми его обитателями.

«Им нужен не я, – с сожалением подумал Игарт. – Тот, кто может уничтожать миры, должен помнить свое прошлое. Просто так совпало, что мы появились одновременно с ним».

Хоть иди и сдавайся черным! Может, хоть так удастся проникнуть в таинственную Комнату желаний? То ли интуиция, то ли здравый смысл возопил, что делать этого не надо ни в коем случае.

– Что ты помнишь? – спросил черный, поднимая Костяна за волосы. Тот заскулил побитым псом и заорал:

– Ни хрена не помню, блин! Думал, ты мне поможешь…

Черный ударил его под дых – Костян сложился пополам и рухнул на колени, покраснел, выпучил глаза. Черный резко повернул голову: узкое лицо, правильные черты, оттопыренные уши, черные, коротко стриженные волосы. На мгновение Игарту показалось, что черный смотрит ему в глаза, и он невольно вжался спиной в стену ямы. Но нет, враг отвернулся, выхватил нож и уставился на Костяна. Трое других черных повалили его. Донеслись вскрики. В узкую щель Игарт не видел, что происходит на земле.

Черный присел и проговорил:

– Я тебе не верю. Ты должен помнить. Признавайся. Мы все равно узнаем, когда отведем тебя в штаб.

– Ничего, – пробормотал невидимый Костян.

– Зря упорствуешь. Сейчас я вскрою тебе коленную чашечку, потом другую. Затем разрежу живот и вытряхну кишки в муравейник. Ты не сможешь сдохнуть, потому что я все время буду колоть тебе регенератор. На твоем месте я бы все рассказал. Итак…

– Я ничего не помню, – заскулил Костян. – Не надо, не надо!!!

Черный занес нож, резко опустил – Костян взвыл. Мороз продрал по спине, и Игарт отвернулся, сжал пистолет. Если они обнаружат убежище, благоразумнее пустить пулю себе в висок.

Костян все орал и орал; неразборчиво бормотал черный; рыдала Сара. Игарт старался отрешиться. Хотелось пострелять черных и самому полечь, но он понимал, что он ничем Костяну не поможет. Черных десятки, если не сотни, у них штурмовые винтовки. А еще снова появилось ощущение неправильности происходящего, и вскоре до Игарта дошло, в чем дело. Черные не разговаривали между собой, они будто читали мысли друг друга. Говорили они, лишь чтобы поддерживать связь с людьми. Промелькнула мысль, что они воспринимаются не как люди – как что-то чуждое, принявшее человеческое обличье.

Костян уже не орал – по-бабьи тонко стонал. Потом его стон утонул в топоте, и Игарт выглянул в щель: двое черных волокли «бычка» к выходу. Поигрывая ножом, черный направился за пределы видимости. Донесся удар и вздох.

– Говоришь, был еще один?

– Да, был, – Игарт узнал голос Толяныча. – Он тоже ничего не помнил.

– Уверен? – в голосе черного звякнул металл.

– Конечно, уверен. Метался тут, руки заламывал, катал истерики. Слезы в глазах дрожали! Ты можешь всех нас перебить, но это ничего не даст. Сам подумай: если тот, кого вы ищете, все помнит, разве он пойдет туда, где его тотчас загребут?

– Если ты врешь мне, – проговорил черный, – я сделаю так, что ты будешь умолять меня о смерти. Понял?

– Ты очень доходчиво и наглядно объяснил.

Все черные, которые попадали в поле зрения, будто по команде развернулись и направились к выходу, один за другим растворяясь в тумане. Минута – и никого нет, только толпятся обитатели поселка, не решаясь расходиться по жилищам.

– Совсем охренели, – проворчал бармен. – Надо выносить вопрос на обсуждение.

Потянуло сигаретным дымом, и Толяныч хрипло ответил:

– Видимо, серьезно приперло. Пришлый опасен для них, однозначно. Надо будет помочь ему, если вычислим, где он. Пусть приведет в порядок этот закисающий мирок. Сделает, как было.

– Та ну на фиг! – возразил кто-то. – Хочешь, чтобы твои кишки на кулак наматывали? Нам и так нормально живется.

– Это пока нас много и мы можем дать им отпор. Но их с каждым днем все больше, рано или поздно мы все такими станем. Мне не хочется.

– Правильно! – поддержали его звонким голосом. – Я бы вообще предложил вынести вопрос на обсуждение. Чего это черные невинных людей портят? Нюх потеряли?

– Да, да, да! – закричали издали.

Тогда Толяныч покосился на убежище Игарта и поманил его:

– Вылезай давай. Знаю, что ты там. Не бойся, сталкеры своих не сдают.

Так, значит. Игарт убрал камыш и высунул голову. В кармане он на всякий случай сжимал ПМ. Два сталкера, не считая Толяныча, остальные разошлись.

– Ни за что погубили бы, – проговорил Толяныч. – Я ж вижу, что ты не тот, кого они ловят. Но советую тебе быть осторожным, а то уволокут к себе, промоют мозги, и станешь овощем.

– Спасибо, – поблагодарил Игарт.

Сталкер скандинавской наружности подошел к нему и похлопал по спине.

– Пойдем, я тебе старенький броник одолжу и еще кое-что, а то выглядишь, как нуб, и палишься.

Маузер

Шуляк упорно игнорировал вызов Маузера.

– Кому попало мы не отвечаем, да? – гоняя сигарету из одного уголка рта в другой, проворчал детектив. Пепельница, кристально чистая до прихода Ангелины Артюховой, теперь была наполнена смятыми и скрученными, похожими на вынутые из тела пули, окурками.

Наслушавшись длинных гудков, Маузер решил попытать удачи в главном офисе «Сигмы». До конца рабочего дня оставалось больше двух часов, если не тянуть резину, то вполне можно было застать сотрудников Артюхова на месте. Маузер вложил пистолет в кобуру, набросил пиджак и вышел из задымленного кабинета в приемную.

Ольга сидела на краю своего стола, скрестив на груди руки. Маузер понял, что жена ждет, когда он покажется ей на глаза.

– Слушай, Игорь… – Ольга опустила взгляд. – Что-то колбасит меня. Ты поосторожней, ладно?

– Конечно, – Маузер наклонился и быстро поцеловал жену в губы. – Все, умотал!

– Давай, – Ольга улыбнулась. – А я, пожалуй, пойду домой. Приготовлю на ужин штрудель с мясом, давно собиралась.

К вечеру стало еще жарче. Паркая, похожая на белесый дым мгла застлала небеса. Солнце выглядело необыкновенно большим, и по цвету оно походило на белое золото. Редкие взмыленные прохожие короткими перебежками преодолевали отрезки между дверями выстроившихся вдоль дороги зданий, торопясь оказаться в охлажденных кондиционерами помещениях.

Главный офис «Сигмы» находился в Москва-Сити, на сорок восьмом этаже башни «Эволюция». До Пресненской набережной Маузер добрался на удивление быстро: словно сама фортуна переключала светофоры на «зеленый» и расчищала заторы. Вот только перед башней «Эволюция» собралась тьма-тьмущая народу: там бегал окровавленный Брюс Уиллис с автоматом Калашникова, от него, как от прокаженного, шарахались небритые люди в фуфайках и шапках-ушанках, а также их дрессированные медведи. Над всем этим хаосом покачивался на тросах муляж вертолета Ми-38. Маузер догадался, что он угодил на съемки седьмой части «Крепкого орешка». Блатные тачки, трейлеры киношников, краны и осветительные приборы заблокировали проезд. Детектив, ругаясь на чем свет стоит, дал задний ход.

Он припарковался на стоянке под Центральным Ядром. Из закрытого стеклянным куполом сердца Москва-Сити перебрался в башню «Эволюция» по пешеходному мосту. Из-за мерцания миллионов голограмм у детектива разболелась голова, к тому же в этом анклаве мира будущего почти везде запрещалось курить. Маузер нервозно барабанил пальцами по карману, оттопыренному новой пачкой «Парламента», но видит око, да зуб неймет: начинать толкаться со службой безопасности Москва-Сити по такому дурацкому поводу не хотелось.

На этаже «Сигмы» Маузера приняли без тени радушия.

Толстопуз-охранник нехотя оторвался от игры на телефоне и спросил, почесывая подмышку:

– Назначено?

– Конечно, нет, – холодно ответил Маузер. – Передай тому, кто у вас сейчас за главного: прибыл человек, который по поручению Ангелины Артюховой расследует исчезновение ее мужа.

Охранник смерил Маузера недоверчивым взглядом, потянулся к старомодному телефонному аппарату. Когда на другом конце сняли трубку, попросил секретаршу доложить о прибытии детектива. Но не Вячеславу Александровичу Шуляку, как ожидал Маузер, а какому-то Андрею Николаевичу.

Получив ответ, охранник убрал из прохода пузо.

– Дальше по коридору, справа – четырнадцатый кабинет.

Маузер поблагодарил кивком.

Он пошел нарочито не спеша, оглядываясь по сторонам. Под ногами поскрипывал декорированный под дерево линолеум, кое-где были растянуты ворсистые ковровые дорожки цвета мадженты. Стены были забраны панелями из мореного дуба, а под потолком мягко теплились похожие на хрустальные друзы светильники. Там и здесь тускло отблескивали объективы камер. Двери в кабинеты были закрыты, и у Маузера сложилось впечатление, что в офисе «Сигмы» к этому часу почти никого не осталось. Впереди появился просвет открытой двери, и Маузер поспешил сунуть туда нос.

За порогом оказался скромный кабинет: два стола, два компа, два менеджера среднего звена. Один дремал за столом, пристроив голову на сложенные руки, а стоящий рядом принтер с умиротворяющим жужжанием подавал в переполненный лоток страницу за страницей. Второй, засунув в ноздри по авторучке, пытался сфотографировать себя телефоном – удачный ракурс заботил молодого человека больше, чем посторонний на пороге.

Маузер побрел дальше.

Зал отдыха – вытянутый овал, засаженный в шахматном порядке низкорослыми декоративными деревцами с кронами строгих геометрических форм. Некоторые растения пестрели цветами и благоухали, на ветвях других созревали плоды. Между деревцами змеились ковровые дорожки, то тут, то здесь виднелись пустые скамейки. На дальней стене светился широченный, как окно, LCD-дисплей, под ним на шарообразном пуфике с джойстиком в руках сидел еще один сотрудник «Сигмы». На экране какие-то чудища мутузили друг друга, издавая нечеловеческие вопли и поливая виртуальное пространство ливнями крови. Сотрудник лишь на миг оторвался от забавы, чтобы бросить на Маузера взгляд усталых, красных глаз.

А вот и четырнадцатый кабинет.

Пахну2ло сердечными каплями. За столом сидела анорексичная секретарша в гугл-глассах. Ее пальцы, похожие на костистые остроконечные указки, теребили пачку с влажными салфетками. На пористых щеках, щедро обработанных румянами, виднелись дорожки недавно пролитых слез.

– Здрасте вам… – со всей доступной ему деликатностью поздоровался Маузер.

– И вам… – грустно пискнула секретарша. – Проходите, пожалуйста. Андрей Николаевич вас ждет.

– Угу. – Маузер толкнул следующую дверь.

Из-за стола, заваленного бумагами, выбрался пухлый, будто надутый человек с круглым брюшком, шагнул навстречу детективу, протягивая руку. Маузер повернулся к нему татуированной стороной лица, и Андрей Николаевич впал в ожидаемый ступор. Голубая безрукавка, потемневшая под мышками, съехавший набок галстук, хорошо заметное пятно кетчупа на черных брюках, запылившиеся туфли, едва уловимый запашок мочи… Сразу было видно, что человек пахал весь день, как ломовая лошадь, ел на ходу и даже в сортире действовал впопыхах – одной рукой, а второй при этом сжимал телефон или планшет. Портрет же Андрея Николаевича был вполне зауряден для управленца, брошенного под танк: испуганные глаза неопределенного цвета, глубокие, покрытые испариной залысины, обвислые щеки, царапины от бритвы на шее и подбородке.

– Ангелина Валерьевна распорядилась оказать вам всевозможное содействие, – проговорил Андрей Николаевич напряженным голосом, – но если бы вы знали, сколько свалилось на наши головы в эти дни! – он всплеснул руками в каком-то бабском жесте. – Котов, заместитель директора по хозяйственной части, к вашим услугам!

Маузер хмыкнул. Судя по тому, что он увидел в коридорах «Сигмы», сотрудники Артюхова сильно не напрягались. Наверняка этот завхоз Котов – гиперответственный исполнитель с низким авторитетом в коллективе, ему легче самому тянуть лямку, чем отдавать приказы. Пожалуй, худосочная секретарша – единственный человек в офисе, которого он способен построить. Да и то – не с первой попытки и не совсем корректно, если судить по тому, что она недавно плакала.

– Если честно, я ожидал встретить здесь господина Шуляка, – признался Маузер, опускаясь в кресло для посетителей. – Я закурю, вы ведь не против?

– Что вы, что вы… – Котов поторопился открыть окно. – Я сам – ни-ни, здоровьице, знаете ли…

Маузер щелкнул зажигалкой, а хозяин кабинета уселся, наконец, напротив.

– Вы понимаете… – замялся «завхоз». – А как вас по имени-отчеству?

– Игорь Петрович, – подсказал Маузер.

– Так вот, Игорь Петрович, господин Шуляк… как бы это поделикатнее выразиться… – Котов пошевелил пальцами так, что его волосатые кисти стали похожи на пухлых пауков, плетущих паутину, – слинял. Да, взял два дня назад отпуск и слинял в Ниццу.

– Круто! – хохотнул Маузер. – Он что, специально решил подставиться под подозрения?

– Нет, вы не подумайте! – Котов заерзал в кресле. – Шуляк – милейший человек, он и мухи не обидит. Он просто не в состоянии управлять совместным бизнесом в одиночку! Не умеет, вы понимаете?

– Почему же – в одиночку? – удивился Маузер. – А как же вы?

– Вот он и сбросил всю ответственность на меня, – пожаловался Котов. – А я даже возразить не смог! Ему не нужно мое дозволение, чтобы решить вопрос в свою пользу! Знаете, что произошло сегодня? «Сигма» через месяц открывает первый центр квантовых вычислений в Одинцово, а подрядчик поставил на подстанции китайские генераторы вместо японских, а разницу в цене зажилил! Типа, мы не отличим иероглифы. Вот что делать с такими людьми? Какую найти управу? Где справедливость? – Котов явно был в отчаянии и разошелся не на шутку.

– Обратитесь в полицию, – посоветовал Маузер, стряхивая пепел на пол.

– Полиция? – На лице Котова появилось жалобное выражение. – Игнат Артюхов бы решил проблему одним звонком. Да если бы он не исчез, подрядчик вообще не посмел бы подсовывать нам фуфло!

– Если бы да кабы… – пробурчал Маузер. – А как же Шуляк? Его можно кинуть?

Котов задумался, уголки его губ нервически вздрагивали.

– Шуляку все равно, какие у нас генераторы: работают – и ладно, – признался он в конце концов. – Шуляку, если честно, вообще побоку «Сигма». Таким, как он, наплевать на науку! – договорил Котов упавшим голосом.

– Хорошо, Андрей Николаевич, я понял вас. Кстати, расскажите о том, что вы делаете. Насколько я понял, вы финансируете независимые научные группы?

«Завхоз» затравленно поглядел на Маузера, затем несколько раз перебросил из ладони в ладонь стиплер, словно горячую картофелину, сваренную в мундире, а потом проговорил важно, с отчетливой гордостью:

– Игнат Кириллович создал «Сигму» как эффективную альтернативу Сколково. Только Сколково – это консолидированный наукоград, а «Сигма» – она повсюду. Наши представительства есть почти во всех странах СНГ. Мы действительно финансируем исследования в самых разнообразных направлениях науки. Но наши приоритетные направления – это информационные технологии и медицина. Центр квантовых вычислений я уже упоминал, есть еще фирма «Парадиз», которая занимается разработкой экспериментального софта, есть медицинский центр «Мыс доброй надежды», где используются только передовые методики в лечении самых разных онкологий, склерозов, спинальных заболеваний.

Маузер вспомнил, что в день исчезновения Артюхов трапезничал с двумя яйцеголовыми. Скорее всего, эта встреча была связана с деятельностью «Сигмы». Выяснить бы, зачем они состыковались…

– Вы сотрудничаете с Академией наук?

– Безусловно, Игорь Петрович, безусловно! – горячо согласился Котов. – И с Академией наук, и с молодыми гениями, которые пока не имеют степеней, но готовы дать фору любому профессору с семью пядями во лбу. Вы слышали, наверное, о Льве Фрайбе? Нет? Этот инвалид-колясочник создал язык программирования на основе нелинейных логических алгоритмов! Все наши квантовые компьютеры работают на софте Фрайба!

Маузер выпустил дым через нос и кивнул. Он не так хорошо разбирался в компах, как, например, Ольга. Маузер знал, что машина с 16-ядерным процессором – это круто, но абсолютно бесполезна для человека, который не играет и не занимается графикой или вычислением точного значения числа «пи». Гугл-глассы – еще круче, ну а линзы, которые приобрела его супруга, – вообще нечто на грани фантастики. О квантовых компьютерах Маузер тоже читал, но он находил эти машины порождением чьего-то извращенного ума. Компьютеры ведь славны своей предсказуемостью. И будь это новейший девятый айфон или старый конвейерный робот «АвтоВАЗа», он будет выполнять только те задачи, которые задал ему пользователь. Но что может учудить электронный мозг, в основе работы которого неопределенность, царящая в микромире? И этот загнанный «завхоз» сейчас даже забыл, что его, словно мальчишку, кинул подрядчик с генераторами, столь сильна была его гордость, что на «Сигму» работает этот колясочник, этот московский Стивен Хокинг, сумевший «договориться» с элементарными частицами.

– Есть ряд моментов, в которые я врубиться не могу, – признался Маузер.

Котов насторожился, сдулся, съежился, снова превратился из распираемого гордостью тетерева во взъерошенного воробья.

– С чего бы Артюхов – член совета директоров банковского объединения «Москва-Групп», а в девяностых – бандит, контрабандист и рэкетир – вдруг увлекся наукой? – спросил Маузер. – И непросто увлекся, а вложил в это «непацанское» дело столько бабла?

Увидев, что Котов сейчас потеряет сознание или, чего хуже, «завхоза» разобьет инсульт, Маузер сжалился.

– Поверьте, любезный Андрей Николаевич, мне абсолютно плевать, кем был в прошлом ваш начальник и кем он является сейчас, – неспешно проговорил из-за завесы табачного дыма детектив. – Ангелина Артюхова наняла меня, чтобы я разыскал ее мужа, и я это сделаю, безотносительно того, кто он: покровитель убогих и обиженных, бандит с большой дороги или насильник и педофил. – И добавил веско: – Я – не мент.

Котов испуганно закивал.

– Поэтому, – продолжил Маузер, – меня интересуют все стороны деятельности господина Артюхова, поскольку эта информация поможет выйти на след.

– Мне ничего не известно, – сильно кривя рот, проговорил Котов. – «Сигма» никак не связана с криминалом, клянусь честью. Дайте сигарету!

– Пожалуйста, – Маузер понял, что Котов врет. Он протянул «завхозу» пачку, щелкнул зажигалкой.

– Игнат Кириллович долго и успешно занимался банковским делом, – Котов держал сигарету, как дротик для дартса, а затягивался мелко и торопливо. – А потом он заболел. У него был рак! – Котов дико взглянул на детектива. – Опухоль между позвонками размером с ноготь. У Игната Кирилловича почти не было шансов! Но он согласился, чтоб его лечили по какой-то очень сложной опытной методике. И знаете что? – Слова торопливо слетали с губ вместе с дымом. – Игнат Кириллович выжил! И это событие стало поворотной точкой в его жизни! Слишком уж ярко и страшно на него снизошло понимание, что наука – есть будущее, в буквальном смысле. Будущее каждого человека.

«Да-да, – подумал Маузер. – Имеется олигарх, напуганный до мокрых штанишек болезнью. У него появляется идея фикс: не допустить рецидив, обезопасить себя навсегда. Поэтому он не жалеет денег на исследования в области медицины, ну а компьютеры, наверное, подтянулись сами собой – надо же чем-то закрывать дыры в бюджете, за счет одной медицины расходы не покрыть…»

И в следующий миг Маузера осенило:

– С Фрайбом, полагаю, Артюхов познакомился во время лечения?

Котов поперхнулся дымом.

– А как вы… впрочем – да. Лёва лежал в той же больнице. Они действительно общались.

Маузер хмыкнул.

Он держал в руках множество нитей, но все они уходили в черноту. Горизонт событий отодвигался, открывая причины и следствия, но все еще окружал исчезновение Артюхова непреодолимым барьером.

– Андрей Николаевич, – Маузер наклонился вперед, заставив собеседника невольно отпрянуть, – а не могли бы вы позвонить сейчас господину Шуляку? И сделать так, чтоб я услышал разговор?

– А что мне ему сказать? – Котов покорно вынул из поясного чехла телефон – потертый «Nokia» с монохромным экраном.

– Расскажите, как вас кинул подрядчик, – предложил Маузер, – или что ваша секретарша сегодня плакала.

Котов вздохнул.

– Он ведь в роуминге… В копеечку влетит обоим… – но, напоровшись на суровый взгляд Маузера, принялся искать номер в телефонной книге.

Послышались длинные гудки. Котов выудил из кармана носовой платок и утер испарину на залысинах.

– Салют! – прозвучал в трубке доброжелательный голос; фоном ему был размеренный многоголосый гомон, отчетливо слышался детский визг и жалобные крики чаек.

«На морьке расслабляется», – подумал Маузер.

– Добы вечер, В-в-слав Сандрович, – промямлил Котов.

– Что ты хотел, Андрюша? – снисходительно отозвался Шуляк. – Говори скорее, я тут не один. И вообще – я в отпуске!

«Завхоз» растерянно взглянул на Маузера. Затем неожиданно проговорил, чуть запинаясь, но все же решительно:

– У нас в офисе – детектив, нанятый Ангелиной Валерьевной. Он желал встретиться с вами.

– Перебьется, – легкомысленно парировал Шуляк.

– Но Ангелина Валерьевна просила оказывать содействие…

– Да мне Ангелина – не указ, – по-прежнему добродушно, но уже с различимыми угрожающими нотками проговорил Шуляк. – Шла бы она в жопу со своим гребаным детективом. Все ей неймется…

Маузер жестом потребовал, чтобы Котов передал телефон. Мобилка после ладони «завхоза» была горячей и влажной.

– Что же вы так, Вячеслав Александрович, – пожурил Шуляка Маузер, – вашего партнера все ищут днем с огнем, а вы отсиживаетесь в забугорщине. Так можно чего плохого о вас подумать.

Шуляк скупо матюгнулся в сторону. А потом произнес оскорбленным тоном:

– Сударь, я не имею дел с частниками. Я уже давал показания полиции, и за границу уехал с разрешения заместителя министра. Честь имею!

Маузер понятия не имел, о каком заместителе толкует Шуляк; возможно, рядовой следователь бы поостерегся продолжать разговор, но частный детектив был сам себе и замминистра, а если нужно – то и президент, и папа римский.

– Вас тут подрядчик кинул, как лоха махрового, – не без злорадства сообщил Маузер. – Пока вы француженками любуетесь, он ваши бабки считает.

Шуляк снова выматерился: на сей раз громко и замысловато.

– Я так и предполагал! – высказался он, оборвав тираду. – У Артемона – свои фишки! Он себе на уме, исчез – с него и взятки гладки! Потом появится и повесит на меня все бока!

– Что же вы умотали из страны и не хотите содействовать? – вкрадчиво поинтересовался Маузер.

– Сударь, я готов содействовать черту лысому, если он сможет достать Артемона из ада.

– Из ада? – по следовательской привычке прицепился к фразе Маузер. – Вы полагаете, Артюхова убили?

– Я не Нострадамус, сударь, давать ответы на эдакие вопросы.

– Вы сказали, «себе на уме», «свои фишки»… – продолжал Маузер. В кармане у него завибрировал телефон. Детектив вынул мобильник, мельком взглянул на экран и нажал на отбой. Это звонила Ольга: наверняка хотела узнать, какое вино покупать к штруделю. – Вот поясните, сударь, что вы имели в виду? Быть может, вы знаете больше о планах и перемещениях Артюхова, чем его супруга? Поделитесь со мной, будьте так любезны! Нам бы пропажу найти, а ваши секреты мы Ангелине выдавать не станем.

Шуляк размышлял. Но трубку не клал, и Маузер расценил это как свою маленькую победу.

– У меня действительно есть предположение, – проскрипел через полминуты Шуляк; в его голосе давно не осталось той показной благожелательности, которую он изливал в начале разговора на Котова. – Я об этом не подумал сразу, да и скорее всего оно пустое, но больше мне сказать нечего.

– Я вас слушаю, – почти ласково произнес Маузер; опять позвонила Ольга, ему пришлось отклонить и этот вызов.

– Артемон боялся, что у него заканчивается ремиссия, и что рак вот-вот вернется, – угрюмо сообщил Шуляк. – Он постоянно ездил к докторишкам, сдавал анализы, глотал какие-то таблетки. Все это делал тайком от Ангелины. Понимаете… как вас там… сударь, в общем. Я тоже болел раком, и у меня тоже – период ремиссии. Это все – вонючий Чернобыль, мать его так, проехался бульдозером по нашему поколению. И вам не понять страх людей, однажды прошедших через этот кошмар. Мы готовы отдать все деньги мира, лишь бы это не повторилось вновь. Поспрашивайте докторов, к которым обращался Артемон. Я больше ничего не могу вам посоветовать. Удачного расследования!

Маузер отключил телефон Котова, бросил «трубу» через стол «завхозу», потому что снова звонила Ольга.

– Смольный! – отозвался детектив.

– Маузер, за мной «хвост»! – отрывисто проговорила Ольга.

– Так! – Маузер встал с кресла, подошел к открытому окну, уперся в подоконник локтями, словно был способен за небоскребами Москва-Сити разглядеть единственную человеческую фигурку. – Тебе угрожает опасность?

– Нет, – тотчас же ответила Ольга.

– Где ты?

– На Маршала Соколовского.

– Кто?

– Похож на офисного задрота, но взгляд цепкий. И ни разу не вытащил телефон, чтобы проверить сообщения. Так планктон себя не ведет.

– Когда спалила?

– Довольно давно. Перед тем, как зашла в «Пятерочку». Специально задержалась в магазине подольше. Никуда не делся, провожает. Я вернусь в офис?

– Нет.

– К тете Шуре? – так они называли место встреч на Воробьевых горах.

– Нет, давай ко мне – на «Выставочную». Я встречу тебя в Центральном Ядре. Поедем домой вместе.

– Договорились.

– Я буду звонить.

– Само собой.

– Закипело дерьмецо…

– Снимай пенку, пока не поздно.

Ольга отключила телефон. Маузер повернулся к Котову.

– Я вас задержу еще на часик, вы ведь не возражаете?

«Завхоз» обреченно поднял руки.