Текст книги "Капли теплого дождя"

Автор книги: Виктор Потанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Нечаянно

В Сосновке было два колхоза в войну – имени Пушкина и «Заря». В «Заре» дела шли лучше. Наверное, здесь были лучше земли.

В августе из МТС посылали комбайн. Ночью комбайн не работал. Он заходил на полосу только днем. Да и комбайн был прицепной. Вечером его трактор отцепит, и комбайн остается на полосе. Но комбайн всегда охраняли: дежурили возле него по очереди. Поручали дежурство старикам или детям. Дошла очередь и до Силантия. В ту ночь с ним случилась беда. Потом он так Степе рассказывал:

– Обошел комбайн раза три – все хорошо, присел на подножку и покурил. А скучно. Решил кверху залезти. А ночь светлая, залез прямо на мостик. Ничё тут хорошего– холодно. И вдруг ремешок увидал. Такой толстой, брезентовой. И в ширину подходящий. На какой-то шестеренке болтатся… Ладно, думаю, доживу до зимы, ремешок пригодится. Разрежу его – буду валенки подшивать. Подумал – и отцепил ремешок… А утром пришли на комбайн, а комбайн не работает. Пристали ко мне: «Ты чё наделал?» – «Ничё не знаю», – говорю. Председатель приехал на Воронке. Нервничат. Прямо рвет его. Мне жалко стало: «Не в этом ли ремешке дело? Я снял нечаянно…» Так и есть: приделали ремень – и комбайн пошел. А председатель все равно наскочил: «Хорошо, что сознался. А то бы все равно нашли – и получай семь лет принудиловки. Больше не пойдешь караулить – занимайся своими арбузами…» А знашь почему его злось взяла, Степа?

– Почему?

– Мы с тобой в колхозе Пушкина числимся. И все время последни. А ему в первы выскочить надо. Вот и прицепился ко мне с ремнем. Ты как думашь? Неуж бы меня в тюрьму посадили? За ремешок-то?

Степа промолчал. И старик потемнел лицом и еще сильнее задумался.

Счастье мое и злосчастье мое

Вот и война закончилась. Вот и отец из госпиталя приехал. Стал отходить от ран, поправляться. Идет время, бежит, как река. И только Степа один не меняется: все такой же… Недаром мать его, Наталья Васильевна, часто засмотрит на сына, засмотрит да подопрет кулачками щеки и скажет:

– Ох ты, счастье мое, и злосчастье мое! Чё жо из тебя и получится. Уж больно простой ты. Куда тебя потрясешь…

– Куда, куда, – рассмеется Степа. – Я скотником на ферму пойду. Сын – скотник, мама – телятница, все трудодни заберем!

– Ничё ты, сынок, не тямашь. Я по нужде оказалась телятницей – не пришлось почти поучиться. А ты у нас грамотной. Тебе надо в городе жить!

– Как ты сказала, мать?—это старший Степан подключился.

– В Курган, говорю, Степе надо. Поступать на како-то предприятие. Поживет, обживется, может, нас к себе вызовет. Все жо родители…

– Неправильно, мать, неправильно! Я отсюда никуда не поеду. Я здесь и дышать начал!.. – это снова старший Степан.

– И я не поеду! – Степа смеется, и глаза открылись, большие…

– И мне чё-то неохота отсюда, – смеется Наталья Васильевна. – Ну, ладно, извиняйте старуху. Пошутела я, попытать решила. Да куда уезжать-то! Вон како в окно солнышко…

С этим солнышком и закончилось детство Степы Луканина. С этим солнышком и пришла его юность.