Текст книги "Два дня на даче(СИ)"

Автор книги: Виктор Зилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Слушай, но началось всё не с наших с ней отношений, а с тебя, вообще-то.

– Вот я и не хочу, чтобы мне указывали, где мне жить и где работать, – ответил Володя.

Вернулся Кирилл, все вопросительно взглянули на него, и он, отвечая на общий немой вопрос, произнёс, – уснула на шезлонге. На улице тепло, я накрыл её пледом.

– А в чем, собственно, Ленка не права? – вернулся к разговору Денис. – В стране невозможно стало жить, сегодняшний пример с Доктором яркое тому подтверждение. Полиция так и не приехала – у них и без нас вызовов много, все на выезде. Доктора с Кристиной чуть реально не убили, а мы будем говорить, что, как там песня советская была? – И он бодро запел, – "Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек". Точно, очень вольно, чего хочу, то и делаю. Хочу  – ворую, хочу – убиваю, хочу – насилую. А вот я хочу честно работать, а не могу. Почему спрашивается, если у нас такая свобода? Да потому, что у нас не свобода, а вольница, потому у нас бардак и анархия. И с каждым годом это всё нарастает и нарастает. В конце концов, это всё развалится с треском и кровью, и нас погребёт под этими обломками. А на обломках построят русский халифат по законам шариата, который погрязнет в невежестве и мракобесии, зато за воровство будут казнить, и за разврат и пьянство, кстати говоря, тоже.

– Мрачную картину ты нарисовал, – Володя встал и подошёл к открытой двери на улицу, выглянул, как бы удостоверяясь, что Ленка спит, потом посмотрел на небо, и, прислонившись к косяку, сказал, – всё не совсем так. Я с тобой соглашусь в том, что бизнес наш построен на воровстве, и сейчас ничего нельзя заработать, не преступая закон. Но... – он немного помедлил, – жить всё-таки здесь можно, и зарабатывать здесь можно именно в силу того, что есть возможность воровать, которой практически нет на условном Западе. Там ворует только самая верхушка и то очень осторожно.

– А зачем им воровать, у них и так всё есть, – проговорила Наташка.

– Наташ, денег не бывает много, пример нашей страны тебе в помощь. У нас период дикого капитализма 90-х плавно перешел в феодализм. Теперь не надо быть успешным коммерсантом, придумывать какие-то схемы для сравнительно честного отъема денег у государства и населения, надо просто находиться при должности и хотеть её монетизировать. Вот и вся наука, – Володя развел руками.

– И что нас ждет тогда? Чем отличается будущее, которое нарисовал я, и твоё? Как ни крути, а ждёт нас развал и кровь.

– Нет, я думаю, что ждёт нас, да, развал, но на маленькие удельные княжества, которые премило так будут жить. Сначала бедненько, пока не нащупают свою экономическую нишу в глобальном мире, а затем всё лучше так и лучше. Пятьсот лет непрерывной государственности, это тебе не кот наплакал, это, брат, великая традиция, которую можно только изменить таким вот образом. Вот Казахстану с Украиной и Белоруссией действительно пришлось хреново после развала СССР, никакого понимания что такое своё государство, а тем более традиции в госстроительстве, у них не было. Но они выкарабкиваются как-то. Все по-разному, но выбираются. С кровью, но учатся. А у нас, русских, эта традиция с молоком матери впитана. Мы же тут все свои, да, великороссы? – Володя довольно улыбнулся и продолжил. – Поэтому считаю, что всё идёт своим чередом и правильно. Надо только чуть-чуть подождать, и всё развалится, а потом наладится.

– А я считаю, что ничего само собой не наладится. Всё надо делать от тебя зависящее, пусть от тебя не много зависит, и в масштабах страны это капля в море, но сдаваться нельзя, и надо делать всё для того, чтобы у нас в стране стало хорошо жить, и никому не хотелось бы уезжать за границу, – Кирилл говорил, и в подтверждение своих слов, убеждённо рубил ладонью воздух.

– Кирилл, а ты, как я погляжу, сторонник малых дел, – Володя отошёл от двери и присел на стул возле стола. Он налил полбокала белого вина и с иронией произнёс: "Такое мнение тоже достойно существования".

– Не слишком ли ты высокомерен сейчас, Володя? – Света произнесла это с легким, едва заметным чувством отторжения, которое он, тем не менее, остро почувствовал. – Ты как-то приватизировал правильное мнение, как тебе кажется, и с этой высоты бьешь по другим точкам зрения. Ты считаешь, что лучшее решение – это сидеть на берегу реки и ждать, когда мимо тебя проплывет труп твоего врага, как в китайской поговорке? Но хочу заметить, что ты можешь этого и не дождаться, просто потому, что тебя гораздо быстрее прибьют всякие таджики с пестиками или простые русские бандиты, неважно. Что, думаешь, твой бизнес не отберут, если захотят?

– Да кому он сейчас нужен, мой бизнес. Денег нет, заказов нет.

– А если появятся?

– Дык, в этих условиях и не появятся. Я вам о чём и говорю. Не будет больше денег. Это как огромный пустеющий старый-престарый деревянный дом. Он ветшает, у него сгнили балки, рамы вываливаются, и он уже на такой стадии, что не только переклейкой обоев, перекраской, как предлагает Кирилл, но и капитальный ремонт, как предрекает нам Денис, уже не поможет удержать дом от развала. Надо просто дождаться, когда он развалится и на его месте построить несколько маленьких, но комфортных каменных домиков. Они начнут торговать между собой и с остальными домами и домиками, станут богатеть.

– Да, но когда он будет разваливаться, то многих жильцов раздавит, – заметила Света.

– Да, наверное, но если не хочешь, чтобы тебя раздавило, то переезжай в другой дом, как предлагает Лена. Только помни, что там ты, скорее всего, будешь мести там полы и убирать места общего пользования, а не как здесь, условно говоря, сидеть и считать квартплату, но это лучше, конечно, чем погибнуть под завалами. Надо уезжать с капитальцем.

– А как же те, кто не может уехать отсюда никуда? Что им делать, ждать когда все рухнет и молиться, чтобы их придавило? Это фашизм какой-то получается.

– Света, это не фашизм, а социал-дарвинизм. Выживает сильнейший и наиболее приспособленный.

– А если большинство не приспособлено воровать, им умирать предлагаешь?

– Я никому не предлагаю умереть, я просто предлагаю дождаться естественного конца этого несчастного государства под названием Россия и под шумок немного оторвать себе наследства. Вот и все, – Володя улыбнулся. – Только не говорите, что вы со мной не согласны.

– Я тебе могу сказать, что ты долго будешь дожидаться конца, хотя бы по той простой причине, что мы, например, со Светой как раз из числа тех людей, которые не могут никуда уехать и просто из чувства самосохранения будут до конца стоять за этот дом, как ты образно и хорошо, между прочим, назвал Россию.

– Это не я придумал, это, если помните, в конце 90-х была такая партия "Наш дом – Россия". Хорошо, а что ты будешь делать, чтобы сохранить этот дом, эту страну? Опять теория малых дел? Будешь наводить порядок на вашем заводе? Бороться с обналом, откатами? Так без них вы не получите заказов, рабочие останутся без работы, они же тебя первого на вилы и поставят. Понял?

– Слушайте, но в России всегда воровали. Всегда, и помногу об этом нам на уроках литературы в школе рассказывали, Салтыков-Щедрин, например, но она же развивалась и такая крутая империя была. И сейчас отстроится и разовьется. Просто еще не наворовались. И главное, нельзя дать себя захватить американцам, а то они из нас колонию сделают и все выкачают отсюда, а мы в рабство к ним попадем. Правильно Кирилл сказал, надо держаться за нашего Главного, он нас никому в обиду не даст, – Наташка смотрела то на Володю, то на Дениса, ища у них одобрения своим словам.

– Наташенька, золотце, никакие американцы нас захватывать не хотят, не смотри телевизор. Не засоряй свою головку.

– Ой, только давай вот без этого твоего высокомерия, ладно? А то такой умный выискался, прям куда деваться. – Наташка встала, бросив презрительный взгляд на Володю, и демонстративно налив себе белого вина, вернулась на место. Закинув нога на ногу, она с видом английской королевы спросила: "Так что ты там умничал?"

Володя снова слегка улыбнулся и продолжил: "Захватить такую страну как Россия, невозможно. Нет, конечно, можно захватить, но удерживать будет очень сложно и дорого, а западники очень прагматичные люди, у них кроме денег никакой идеи нет, поэтому ничего себе в убыток они делать не будут, тем более отправлять сюда большие массы людской силы с риском их потерять. Их до недавнего времени совершенно устраивал наш режим, который как раз и есть колониальный. Это к вопросу о том, почему при царе воровали, но Россия развивалась, а сейчас воруют, а она не развивается. Я думаю, что здесь всё на самом деле просто. Раньше воровали здесь и вкладывали здесь же, таким образом деньги никуда из страны не уходили. ВВП рос, и страна развивалась, пусть и через такой кривой механизм перераспределения добавленной стоимости.

– То есть она была суверенной при царе, а сейчас колония?

– Да, Кирилл, ты все правильно понял. Хотя, конечно, такой механизм перераспределения не стимулировал настолько хорошо предпринимательские способности народонаселения, как свободные рыночные отношения в Америке и Европе, но при хорошо растущей численности населения давал значительный экономический эффект. Как в Китае с 70-х годов прошлого столетия.

– Ничего я не поняла, честно тебе скажу, поэтому пойду спать. Серёгу вот дотащу до кровати и всё. – Наташка поднялась, взяла сигарету из пачки и посмотрела на девчонок, – кто со мной?

– Пошли, – отозвалась Маша, – постою с тобой, а то мой муж что-то сегодня философствует не понятно с чего.

– Смотри, увижу, что куришь, по губам надаю, – Володя погрозил ей пальцем.

– Сиди уже, философствуй. Что я, маленькая что ли? Сказала же, что бросила.

Света осталась. Доктор налил себе ещё виски, сидел, слушал. Ему явно хотелось сейчас забыть о произошедшем, и хотя бы до завтра не думать о всех тех проблемах, которые предстоит решать в ближайшее время.

– Короче, сейчас ситуация другая: все как всегда воруют, но наворованное вывозят из страны кто куда. Россия тупо разворовывается, беднеет и чахнет. И сделать с этим уже ничего нельзя. Только ждать.

– Ждать, когда страна развалится, и нас растолкают по отдельным маленьким уютным домикам, в которых шаром покати? И опять же, как я и говорю, без крови не обойдется, не обойдется без войны с мусульманами. Не вижу в этом ничего хорошего.

– Я тоже ничего хорошего в этом не вижу, Денис, но это единственный выход.

Доктор, до этого молча наблюдающий за разговором, произнёс: "Сейчас модно делать квартиры без внутренних перегородок со свободно планируемым пространством, я себе недавно квартиру такую купил в двести метров без единой внутренней стены. Вот Европа перестраивает, как ты говоришь Вова, свои дома и объединят их в один общий дом под одной крышей со свободно планируемым внутренним пространством, а ты предлагаешь сделать всё наоборот: разделиться по отдельным домикам и потерять то, что у нас уже есть".

– Доктор, но эту страну уже ничего не спасет.

– Думаю, что ты ерунду говоришь. И знаешь почему? Потому что я сегодня увидел, что если просто покориться их воле, то нас изведут со света белого на раз-два. Любой радикал мерит всех остальных людей, исходя из своих представлений о том идеале, к которому он стремится. Он мерит всё от себя и своих убеждений. Что исламисты, что коммунисты, что фашисты – все смотрят: соответствуешь ты их параметрам или нет. Если не соответствуешь, то ты же, Вова, знаешь, что тогда они делают? С одной стороны, я Дениса поддерживаю в его видении будущего, потому что если сейчас все оставить так как есть, то будет именно так, как он описывает, с другой, я полностью поддерживаю Кирилла и Свету – нельзя просто сидеть и ждать, что судьба или, там Бог, тебя пожалеют, и у тебя все будет хорошо, когда везде будет плохо. Не будет, не пронесет. В революцию большинство думало, что отсидится по домам, пока эти идиоты крашеные друг друга изведут, а потом они, хитрые, жить будут хорошо, а что вышло? Одни дураки уничтожили других и заставили всех отсидевшихся по домам выйти наружу и на свежем воздухе даром вкалывать за понятные только этому меньшинству идеи. В результате много невинных людей погибло. 70 лет непонятного существования ради светлого будущего, в которое верило это большинство. От безнадеги верило, что детям, внукам будет лучше, чем им. Мои родители тоже верили. Дети выросли, внуки тоже, и люди поняли, что всё напрасно, как бы они не жертвовали собой ради светлого будущего, оно никогда не наступит, потому что кто-то ошибся с будущим, и пришло разочарование. Потом началась перестройка, и сказали, что вот "туда" можно, там – светлое будущее, а потом оказалось, что нихрена не лучше. Потому что рулят все те же, которые были у власти предыдущие 70 лет, а они верят, что куда бы мы не пошли, это всё ерунда, что главное не цель, а процесс и в процессе главный цимес для них. Всё, дальше ничего объяснять не надо, сами всё знаете.

– И какую цель надо поставить?

– Главная наша цель – это смена тех, кто рулит процессом ради процесса.

– Какая-то слишком краткосрочная цель в масштабах истории. А где гарантия, что придут лучше? Ладно, об этом потом, скажи, как ты собираешься поменять этих людей, которые рулят нами сегодня?

– Через выборы.

– Ох насмешил, держите меня: "через выборы"! – Володя засмеялся.

– Я считаю, Кирилл с теорией малых дел прав. Кровь нам не нужна, лично я не хочу в этом участвовать, и не кому не советовал бы пробовать. Может быть, еще через мирные акции неповиновения или что-то в этом роде.

– Это как? Не соблюдать правила дорожного движения? Переходить улицу на красный свет в знак протеста?

– Не знаю, я сейчас не могу сказать, но что-то делать надо, иначе нам будет очень плохо и уже в ближайшее время. И вообще я устал и пошел спать.

Доктор поднялся, подошел к Кристине, и погладил её по голове, нежно что-то сказал, нагнувшись к уху. Кристина открыла глаза и, посмотрев на мужа заспанными, чуть опухшими глазами, начала вставать с дивана.

– Наташа вам постелила на первом этаже, комната направо, – предупредила их Света.

– Понял, спасибо.

– Ладно, я тоже спать пойду, – махнув рукой на прощание, сказал Денис.

– Лену забери, – попросила Света, которая осталась вместо Наташки за хозяйку.

– Обязательно, – кивнул он головой, и вышел на улицу.

– Света, пойдем спать, – Кирилл тоже поднялся и взял жену под руку, и они направились к двери, которая вела в гостевую часть дома.

– Кирилл, а все-таки вы не правы. Нам уже ничего не изменить. Все произойдет само собой, хотим мы этого или нет, – кинул вслед уходящим Володя.

– Поживем-увидим. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответила Маша. – Вова, пошли тоже спать.

– Пойдем, пойдем, только ждать осталось совсем недолго, – вслед ушедшим проговорил он.

Второй день.

Утром, не дожидаясь никого и не прощаясь, уехал Доктор с Кристиной. Когда Серега встал, а было это уже около полудня, он позвонил ему. Доктор был уже в полиции своего района и подавал заявление о произошедшем вчера. В полиции сказали, что до них доходила информация о случаях избиения и даже убийств гастарбайтеров в этом районе. Сказали, что по фактам убийств ведется следствие и бандитов ищут, но, понятно, пока не могут найти. Его заявление пойдет еще одним эпизодом в деле о расследовании убийств и нападений. В целом преступность выросла, и этническая в частности. Посочувствовали и обещали искать, за сим и расстались. До того Доктор уже сходил в церковь и поставил большую свечку за спасение, отдал в ремонт машину, он будет ее продавать. После этого займется поиском партий, которые борются с нелегальной эмиграцией с тем, чтобы ознакомиться с их деятельностью и механизмами финансирования.

К моменту окончания разговора уже все встали. Девчонки лежали на шезлонгах возле бассейна, а Денис их развлекал. Оставшиеся мужчины сидели в тени больших пушистых елей возле пристани, обсуждали вчерашнее и последние известия от Доктора.

– Ну что, теперь наш Доктор станет новым Саввой Морозовым, – Володя посмотрел на Кирилла, – будет финансировать подрывную деятельность националистических партий и прочих деструктивных элементов, которые потом его же бизнес угробят.

– Его бизнес от бардака, так что он, по-любому, должен когда-нибудь закончиться, ведь бардак в стране не вечен. Ты и сам об этом же говоришь. Только мы расходимся в подходах: у меня активный, у тебя пассивный, – Кирилл, лёжа на траве, щурился на солнце.

– У меня не "пассивный", как ты говоришь, а индивидуалистический подход. Я верю в личное спасение и не верю в коллективное. Только личная сила спасет меня во время краха страны. Помнишь фильм "Белое солнце пустыни"?

– Конечно помню.

– Помнишь, там есть сцена, где Абдула едет в окружении своих людей по пустыни и разговаривает с Саидом?  Абдула там замечательные слова произносит: "Твой отец был мудрый человек, но кто на этой земле знает, что есть добро и зло? Кинжал хорош для того, у кого он есть, и плохо тому, у кого не окажется его в нужное время". Вот по этому принципу я и живу.

– Да, там ещё до этого Абдула говорит: "Когда мой отец умирал, он сказал мне: "Я всю жизнь был бедным и хочу, чтобы Бог тебе послал дорогой халат и красивую сбрую на хорошего коня". Я долго ждал, а потом Бог сказал мне: "Садись на коня и возьми сам всё, что ты хочешь, если ты сильный и смелый".

– Точно, есть такое. Это тоже про меня. И не только про меня, так многие живут.

– Так выходит, ты сам творишь сегодняшний беспредел, творишь и ждешь краха с нетерпением. Ты же собственными руками убил курицу, которая несла золотые яйца, а теперь без денег, доходов и надежд на светлое будущее сидишь и призываешь хаос, в надежде ещё с него поиметь немного прибыли.

– Короче, сидим и пилим сук, на котором сидим, – резюмировал Серёга. – Достали вы уже со своими спорами. Давайте пить.

– Ну, не с нетерпением, но ожидаю, – не обращая внимания на Серёгины слова, ответил Володя.

– Ладно, Серёга, – Кирилл повернул к хозяину голову, и посмотрев на него, спросил, – Сегодня праздновать уже, похоже никто ничего не будет, так что мы тоже поедем. Ты как?

– Я не против, теперь конечно уже не до веселья, когда с Доктором такая херня приключилась. Езжайте, а мы с Вовой нах...ся до визга поросячьего. Ты как Володя?

– Не охота как-то. Мы тоже, наверное, поедем часика через два.

– Тогда бывайте, – Кирилл поднялся, за руку попрощался с Серегой и протянул руку для пожатия Володе. Тот немного помедлил, но потом протянул руку и сказал полушутя, не отпуская Кирилла: "Переходи на темную сторону, Люк Скайвокер, за ней сила".

– Володя, из тебя Дарт Вейдер, как из меня испанский лётчик.

– Почему испанский летчик?

– Забей. Мы уехали. – Володя отпустил руку и Кирилл, развернувшись, пошёл по дорожке к бассейну.

– Странный он какой-то, изображает из себя правильного.

– Он нормальный парень и Света его тоже, просто им сильно не повезло в жизни – у них нет богатых родственников, как у нас с тобой. – Серёга достал откуда-то фляжку. Медленно открутил крышку, сделал большой глоток и протянул Володе.

– Это что? – Володя с подозрением посмотрел на фляжку.

– Хороший французский коньяк.

– Давай, глотну. Все равно через два часа только поедем, за это время всё выветрится.

Они сидели с Серегой и говорили о всякой ерунде. Фляжка давно закончилась, и Серёга сбегал в дом за стаканами и бутылкой другого конька. Солнце почти закатилось где-то на Северо-Западе. Девушки уже давно не загорали, а перешли на кухню. Они ели салат цезарь, пили вино и закусывали фруктами. Через некоторое время Денис с Наташкой пошли погулять, а Маша осталась с сильно подвыпившей Ленкой. Они разговаривали, точнее Ленка говорила, а Маша с тоской слушала её и всё время смотрела на улицу, где сидел Вова и мысленно проклинала его за то, что он напился. Она хотела домой к детям.

Прим. автора. * В2В – бизес – бизнесу