Текст книги "Рассказы"
Автор книги: Виктор Колупаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)
Ладно. Космические корабли, представители другой цивилизации, очень похожие на нас, вычислительная машина, продолжающая играть цветовые гаммы, – все это возможно. Для меня по крайней мере. Я ведь никогда не встречался с пришельцами, как, впрочем, и все остальные люди на Земле. Но... но этот обыденный, простой, слишком уж человеческий графин с водой. Стеклянный графин, похожий на тот, что стоял в холле нашего института.
– Пить... – сказало существо.
Понятно. Если есть графин, почему бы существу не сказать на чистейшем русском: «Дай-ка, дружище, водицы испить!»
Я спокойно взял в руки графин, даже вода в нем булькнула как-то знакомо, и поднес его ко рту человека! Только вот рта он не раскрыл. Мне пришлось приложить значительное усилие, чтобы раздвинуть стиснутые челюсти и влить в рот немного воды. Человек был без сознания. Тогда как же он смог попросить воды?
Я поставил графин на место и осмотрелся еще раз. Никакого другого выхода отсюда не было. В это помещение можно было проникнуть только одним-единственным образом: через тот самый лаз, его даже ходом не назовешь.
– Спасибо... – сказал человек. – Помоги еще...
– Как? Как тебе помочь?!
Глаза человека по-прежнему были открыты. И все-таки он лежал без сознания. Во всяком случае, он не пошевельнулся. Да и говорил он, не открывая рта. Ладно. Переживем. Телепатия! Передача мыслей непосредственно из мозга в мозг. Поэтому он и говорит на русском. Даже в самом непонятном есть какой-то порядок, который успокаивает, делает это непонятное приемлемым, во всяком случае. Сейчас он скажет, подумал я, что у них сломалась дюза или отражатель фотонного двигателя, и попросит помощи. Я даже ответа ждал на свои невысказанные вслух мысли. Но не получил. Человек не сказал больше ничего.
– Сколько вас здесь? – спросил я. – Двое? Или больше? Что это за аппарат? Космический корабль? Вы хоть знаете, что вы находитесь на Земле?
Я мог продолжать этот ряд вопросов до бесконечности. Мне самому нужна была помощь. Я не знал, что делать.
Но ведь где-то на подходе уже был вездеход Строки на.
Здесь мне мог помочь только он.
6
К своему вездеходу я вернулся вовремя. Машина Строкина приближалась. Вот она остановилась. Еще минута, и Валерий появился передо мной. На нем был такой же комбинезон, как у меня, и кислородная маска.
– Ну! – нетерпеливо спросил он. – Что тут у тебя?
– Полагаю, что это космический аппарат, – ответил я. – Внутри находится человек. Он даже попросил у меня пить, хотя и лежит без сознания.
– Ты хоть представляешь, что говоришь? – не поверил Строкин. – Машина нашего института создала математическую модель этой планеты. И вдруг на математическую модель преспокойно садится космический корабль пришельцев!
– Не знаю, преспокойно он сел или нет, но существо, находящееся в нем, нуждается в помощи. Вот кончается колея моего вездехода. Можешь сделать шаг вперед и все сам проверить.
Строкин шагнул. Минут через пять он вернулся.
– Оказывается, ты прав. Только их корабль находится не на «подопечной», не на «Красавице» то есть.
– Это в каком же смысле?
Вместо ответа Строкин сказал:
– Давай загоним туда один вездеход, и пусть он определит некоторые параметры окрестности, а мы займемся самим человекообразным существом.
– Человеком, – поправил я.
Предложение Строкина было правильным. Мы так и сделали. Моя машина по стандартной программе занялась исследованием местности, которая, как мне теперь казалось, действительно заметно отличалась от «Красавицы». Но чем мы могли помочь человеку? Валерий оказался находчивее меня. Он прихватил с собой аварийную аптечку.
– Уж не собираешься ли ты лечить его земными лекарствами? – спросил я.
– Нет, не собираюсь. Но попытаться определить, что же с ним такое произошло, стоит.
– Как ты сможешь это сделать? Ведь мы же ничего о нем не знаем!
– Тогда предложи что-нибудь другое.
– Его нужно немедленно транспортировать в наш институт. А уж там пусть разбираются. – Я еще немного порассуждал о научном потенциале нашего института и других научных организаций родного города, в том числе и медицинских.
Строкин слушал меня вполуха, то прикладывая ладони ко лбу человека, то выслушивая его. Ясно, он пытался определить, бьется ли сердце этого существа.
– Жаль, – наконец сказал он.
– Совсем уж безнадежно?
– Жаль, что мы его не можем транспортировать в наш институт.
– Да почему же?! – вскричал я и тут же все понял.
Нет! Ведь все это существует только в модели. Ведь это только модель, созданная вычислительным центром нашего исследовательского института. Ничего мы не сможем вынести отсюда, так же, как и внести сюда. И никакие вредные отходы промышленного производства сюда тоже не перебросишь. И не создашь невиданные синхрофазотроны...
– Ты, Алексей, срочно возвращайся, – сказал Строкин. – Расскажи там все подробно. Здесь нужен опытный врач. Я уверен, что такого найдут, и он согласится посетить нашу седьмую модель.
Мне не хотелось оставлять Строкина здесь одного. Но и выхода другого, кажется, действительно не было.
– Поторопись, Алексей, – сказал Строкин.
– Я все понял. Сделаю. Только учти, что несколько фраз он мне все-таки сказал.
– Хорошо, учту. А ты не забудь сообщить, что все это происходит не в нашей модели. Не знаю уж где, но только не в нашей модели.
Я мчался на своем вездеходе к точке выхода из математической модели. Параметры планеты, на которой остался Строкин, действительно резко отличались от нашей «подопечной». Она была меньше по размерам и имела другой состав атмосферы, почти пригодный для дыхания человека. Только кислорода в ней было чуть меньше, чем в земной.
7
Оказывается, моего возвращения уже ждали. К ангару сбежался почти весь институт, по крайней мере все необходимые мне сейчас люди.
Вычислительный центр проанализировал странности в поведении Крестьянчикова и Вольнова. И хотя рекомендаций никаких не выдал, весь институт уже ждал чего-то необычного.
Первое, что попытались сделать программисты, это найти ошибку в модели нашей собственной «подопечной». Ошибки или сбоя не было. Тут же начали готовить спасательную экспедицию, в состав которой включили двух врачей. Мне предложили отдохнуть, но я чувствовал себя проводником, первопроходцем и поэтому отказался. У них, конечно, не хватило духу отстранить меня от дальнейших работ.
В модель меня перебросили первым. Я вышел из вездехода, и он автоматически вернулся в институт. Через минуту он появился с врачом. Затем возникло сразу три машины. Ясно. Это впервые начали работать спасатели. Машины снимали даже с модели самого Маркелова.
Через час экспедиция прибыла к тому месту, где стояла машина Строкина. Несколько человек остались возле нее, остальные пошли по колее, которая и вывела нас в какой-то другой мир.
Строкина мы нашли сидящим во втором кресле. Он сидел совершенно неподвижно. И я вначале подумал, что и он тоже находится в глубоком обмороке. Но испытатель вдруг шевельнулся и открыл глаза. Лицо его было очень усталым. Поднялся он с большим трудом.
– Можете не торопиться, – сказал он. – Контакт надежен. Этот человек моделирует не только окружающий его мир, но и самого себя. Он не знал, что для нас столь важно казаться живым, двигающимся. Скоро он встанет и пожмет нам руки. А желающие поговорить с ним должны сесть вот в это кресло. Разговор будет идти на чистейшем русском, потому что передача информации идет непосредственно из мозга в мозг. Кто желает?
Желали все, но предпочтение отдали мне. Все-таки, как-никак, а именно я нашел странное сооружение. Я сел в кресло и расслабился.
– Повторяю еще раз, – сказал человек. – Спасибо тебе за спасение!
– Но я не спасал тебя! – удивился я. – Я даже не знал, что нужно делать, если ты и нуждался в помощи!
– Контакт установлен, и это главное. Мой корабль действительно потерпел аварию. Координаты его не имеют для тебя значения. По космическим меркам это наверняка в какой-нибудь другой галактике. На случай подобных происшествий у нас имеются устройства для моделирования планет, совершив посадку на которые мы могли бы произвести ремонт, а если планеты обитаемы, то и вступить с их обитателями в контакт.
– Но ведь все это фикция! – вскричал я. – Модели на самом деле не существуют. Они только в нашем воображении!
– Конечно, – согласился человек. – И наш контакт существует только в нашем воображении, а вернее, в нашем сознании, хотя без воображения здесь, конечно, не обойтись. Мой корабль потерпел аварию. Я начал моделировать разные миры, но все они были мало пригодны для меня. Дело еще в том, что пострадала и моя вычислительная машина. Но почти все цивилизации при моделировании миров проходят через этап вот таких песчаных планет, Тут какая-то закономерность. Или люди думают, что проще песка уже нет ничего на свете? Поскольку модели существуют не в обычном пространстве и времени, вероятность встретить на одной из них разумных существ очень велика. Вот я и встретил вас.
– Но чем мы можем помочь тебе?
– Мыслями, идеями, участием.
– Подожди, между нашими моделями связь можно установить только в одной-единственной точке, которую я нашел случайно.
– Ты же сам не веришь в эту случайность. В принципе, если вам так хочется, наши модели можно совместить полностью.
– Это было бы интересно. Вот ты говорил, что корабль и вычислительная машина частично вышли из строя. А если бы машина вышла из строя полностью?
– Осталось бы мое сознание и воображение. Модель все равно можно построить.
– А если и сознание и воображение...
– Что ж, мы не бессмертны.
– Сколько вас на этом корабле?
– Я один.
– А кто же тогда проделал колею вездеходом с одной гусеницей?
– Я об этом ничего не знаю.
Я встал с кресла. Похоже, что мы разговаривали вслух. Но это не беда. Каждый наш разговор с ним будет что-то прибавлять к нашему знанию о нем. И мы ему чем-нибудь поможем. Я в этом уверен.
8
Так наша «подопечная» стала знаменитой. И ее уже вполне официально называют «Красавицей».
Обе модели по взаимному согласию совмещены в пространстве. Испытателям и программистам работы по горло. Тем более что не разгадана тайна колеи вездехода. Кажется, в нашей седьмой модели был кто-то третий.
И хотя на седьмую модель брошены основные силы института, иногда у меня нет времени после смены вернуться домой. А когда это все же получается, я сначала стою на смотровой площадке института и смотрю на заречные поля и леса, на седую дымку над горизонтом. А потом еду в автобусе домой и там занимаюсь самыми обычными делами, обыденными и вечными. И жена часто говорит мне, что у меня не хватает воображения.
Я не спорю. Возможно, она права. Я соглашаюсь.
А завтра меня снова ждет «Красавица» со своими тайнами...
Оборотная сторона
1
Четыре человека сидели в мягких удобных креслах посреди круглого, ярко освещенного зала.
– С ума можно сойти от этой тишины, – сказал Эго. Он был самым молодым из экипажа «Клеопатры». Поджарый, высокий, с черной шапкой густых вьющихся волос на голове. Вцепившись руками в подлокотники, он сидел с таким видом, словно в следующее мгновение что-то должно было с силой вырвать его из кресла и бросить в пустоту, прочь от надежных стен корабля.
– С ума можно сойти... – тихо повторил он.
Стис потянулся к пульту, чтобы включить какую-нибудь музыку, но Ройд коротким движением руки остановил его.
– Не надо. Ему сейчас нужна музыка человеческих слов, музыка человеческих мыслей.
Ройд был стариком, и все негласно признавали его старшим, хотя на корабле не положено было иметь командира. Стис молча кивнул и снова откинулся в кресле.
– У меня в голове только одна мысль, – сказал Бимон, четвертый член экипажа. – Они уже добрались сюда. Первую часть программы мы, пожалуй выполнили? – И он вопросительно посмотрел на Ройда.
– Спроси у Это...
– Я это чувствую, – сказал Эго, стряхнув с себя оцепенение. – Все время ощущение чего-то липкого, мерзкого, злобного, враждебного. Видеть бы, слышать, осязать, чтобы можно было стрелять из бластера, думать, искать выход из тупика. Но ведь _это_ неизвестно что. Как бороться неизвестно с чем?
– Значит, по-твоему, _они_ здесь? – спросил Ройд и вздрогнул, встретившись взглядом с глазами Эго. Глаза говорили, что, будь Эго здесь один, он бы знал, что ему делать. Не раз за свою долгую жизнь встречал Ройд такой взгляд, и ему вдруг сделалось тоже страшно. Но он умел владеть своими чувствами. Эго отвернулся. – Скажи ты, Стис...
Стис нервно рассмеялся:
– Ха-ха-ха! Да _они_ не только здесь. Они везде. Может быть, _они_ уже на Земле. Отыскали ее. И сейчас там все спешно учатся делать харакири. Ха-ха-ха!
– И дети тоже? – тихо спросил Ройд.
– Н-нет, н-нет. – Стис сжал щеки ладонями. – Простите. Дети не должны. Дети уже не должны с этим встретиться Простите меня. – Он помолчал и сказал спокойнее: – Но здесь _они_ уже есть. А разве вы это не чувствуете? Только я один?
– _Они_ здесь. Об этом не стоит говорить, – сказал Бимон. – Когда мы вылетели с Земли, уже было ясно, что _они_ будут здесь. Это подтвердилось, и все.
– Зачем ты спрашиваешь, Ройд? – запальчиво крикнул Эго. – Все знают это. Разве ты сам не чувствуешь?
– Я хотел знать, как это чувствует каждый. Ведь никакие приборы их не регистрируют. Важно узнать, что это этакое.
Четверть часа назад они посадили «Клеопатру» на планету под условным названием «Агриколь-4». Собственно, Агриколь – это название звезды, вокруг которой вращается семь планет. На четвертой была неуправляемая база землян, то есть база с запасами пищи, воды, энергии, аппаратурой – словом, всем необходимым для человека. Автоматы монотонно исследовали планету: записывали температуру, давление, уровень радиации. Агриколь-4 была вполне пригодна для жизни людей. Она не была заселена лишь потому, что ее открыли всего двадцать лет назад.
Пять лет назад здесь должна была высадиться первая специальная экспедиция, которая и положила бы начало планомерному исследованию и заселению планеты. Но как раз где-то в это время в областях космоса, контролируемых Землей, появилось _это_. Сначала в ста восьмидесяти парсеках от Земли, в одном-единственном месте, потом сразу в нескольких. Земля оказалась в центре условной сферы, на границах которой господствовало враждебное человеку, непонятное, неуловимое и поэтому еще более страшное явление.
Сфера неумолимо сжималась. Пока она охватывала только границы освоенного человеком космоса. Многие экспедиции, не выдержав борьбы с неизвестным, катапультировались на Землю. От других не было никаких известий. Совет Земли забил тревогу. Теперь в экспедиции отправлялись тщательно проверенные люди, с уравновешенной психикой, готовые бороться до конца и катапультироваться на Землю только в том случае, когда дальнейшая борьба с неизвестным окажется бессмысленной.
Люди могли постоять за себя, но _это_ было неуловимо и появлялось уже в ста парсеках от Земли.
«Клеопатра» была одним из многих кораблей, которые Земля бросала навстречу опасности. У экипажа было две задачи: узнать, появилось ли _это_ в окрестностях звезды Агриколь, что неопровержимо доказывало бы продвижение чего-то враждебного по направлению к Земле, и попытаться выяснить, что это такое. Пока Земля не знала, что это такое, люди не могли найти необходимого оружия и защиты.
Три месяца назад «Клеопатра» стартовала на Агриколь.
Они еще не выходили из корабля.
– Мы можем катапультироваться немедленно, – сказал Ройд. – Никто на Земле за этот поступок не будет называть нас трусами. Еще никому не удавалось справиться с _ними_. Мы просто увеличим число бывших рядом и несправившихся.
Стис обрадованно нагнулся вперед, потом закусил губу и откинулся в кресле с безразличным видом.
Бимон покачал головой.
Эго глубже втиснулся в кресло, так что было видно только его побледневшее лицо.
– Сидеть здесь или выйти из корабля, нам все равно. _Они_ проникают всюду. Я предпочитаю выйти. Кто со мной? – спросил Бимон.
Никто не пошевелился. Ройд мог пойти. Он много видел, может и еще посмотреть.
– Пойдет Это, – сказал Ройд.
– Никто его не может заставить! – крикнул Стис.
– Он должен сам себя заставить. Иди, Эго.
Ройд включил экраны кругового обзора. «Клеопатра» стояла на самой середине огромной поляны, покрытой коричневой с черными пятнами травой. Метрах в пятистах начинался корявый, какой-то нелепый лес с вывихнутыми стволами.
– Дойдете до опушки, потом возвращайтесь назад.
– В глайдерах? – с трудом выговорил Эго.
– Даже силовой экран не защищает от _них_, – сказал Ройд. – Глайдеры не помогут.
– Мы здесь вообще как муха на чистом столе, а сверху занесенная ладонь, – пробурчал Стис. – Куда ни сунься, все равно прихлопнет.
– Случаев полного разгрома баз не было. Нас просто вытесняют. Пойдем, Эго, веселый парень. Мы еще споем твою песню! – Бимон встал во весь свой двухметровый рост. Он улыбался, показывая исключительной белизны зубы.
– Возьмем бластеры? – спросил Эго. – С ними как-то увереннее.
– Возьмем. Хотя, насколько я понимаю, бесполезная штука эти бластеры. Но если ты будешь чувствовать себя с ними увереннее, то возьмем. А я всегда ношу с собой это, – он расстегнул воротничок рубашки. На груди, на тоненькой цепочке висело нечто вроде медали.
– Амулет? – криво усмехнувшись, спросил Стис.
– Сибилла...
Это могла быть и жена, и невеста, и просто случайная знакомая, и даже дочь. Ройд ничего не сказал, только подумал, что у него никогда не было ничего подобного. Грустно и все.
2
Стис сел за пульт управления силовыми экранирующими полями. Десятиметровый колпак такого поля накрывал Эго и Бимона. Ни одна живая тварь не могла проникнуть через него, ни один материальный предмет. После того как Бимон улыбнулся, у Стиса на душе стало легче. Надо держать себя в руках, не распускаться. Пока те двое шли по траве, управлять силовым колпаком было просто. А вот когда они войдут в лес... Впрочем, они не войдут в лес. Они должны дойти только до опушки.
Ройд манипулировал ручками управления анализирующей аппаратуры. Если _это_, чужое, враждебное, появится возле Эго и Бимона, должно же оно изменить что-то в картине физических полей. Если это мыслящая материя, то должны быть аномалии в поле сознания. Картина физических полей не менялась. Что касается поля сознания, то тут все было сложнее. До предела возбужденная психика людей деформировала поле.
Бимон шел немного впереди. Эго едва поспевал за ним. В руках у каждого был бластер. Две высокие фигуры на фоне уродливого леса. Бимон шире в плечах. И шаг у него широкий и уверенный. Эго приятно идти за ним. Но хорошо бы выйти вперед, чтобы Бимон был за спиной. За спиной противный холодок. Все равно сейчас что-нибудь произойдет. Тишина коварна. Бимон отмахивается от каких-то скачущих на высоту человеческого роста насекомых.
Эго отстал от Бимона шагов на десять. И снова, как и в корабле, почувствовал, как его обступает что-то липкое, неприятное. Опять начинается пытка страхом. _Оно_ издевается над ним, играет, как кошка мышонком. Вот и Бимон замедлил шаг.
– Бимон, подожди...
Идущий впереди остановился, неуверенно оглянулся. Бледность заливала лицо Эго. И там, в корабле, Стис прошептал:
– Исчезнуть бы...
– Ты смеешься, Стис, – с трудом выговаривая слова, произнес Ройд.
Эго поднял руки, как бы прикрывая голову. Бимон шагнул к нему, оглядываясь на лес. И в это время, как раскат грома, отчетливо прозвучало:
– Ха-ха-ха!
И так несколько раз. Ниоткуда и сразу отовсюду.
Эго не сдержался и нажал кнопку бластера. Короткая молния выстрелила в зенит. Эго совсем потерял голову и, кружась на одном месте, полосовал воздух вспышками молний.
Хохот прекратился.
– Что это могло быть? – все еще вздрагивая от возбуждения, спросил Эго. Левой рукой он вытирал пот со лба. – Понимаешь, исчезло! Я убил его! Я убил его! Бимон, ведь правда?
– Не знаю, – ответил Бимон.
Напряжение прошло.
Анализаторы физических полей у Ройда не показали ничего. Не было ничего материального. Или это было какое-то неизвестное людям поле. Поле сознания искривилось всплеском. Это вполне объяснялось испугом Эго и состоянием людей, когда прозвучал хохот.
Бимон сплюнул, потоптался на месте и сказал:
– У страха глаза велики. Это могло быть просто какое-нибудь животное. Должны же здесь быть животные? Ройд, как ты думаешь?
– Здесь есть крупные животные, во, к сожалению, лам неизвестно, хохочут ли они, – ответил Ройд.
– Я хотел бы, чтобы это было _оно_, – сказал Это. – Пусть бы это было _оно_. Мы бы знали, что хоть бластера оно боится.
– Ножа, каменного топора, – продолжил Бимон насмешливо.
– Не веришь, что его можно убить? – закричал Это. – Смотри. Если оно еще раз появится, я буду стрелять. – Он поворачивался то в одну, то в другую сторону, прижав к груди бластер. И снова за спиной он почувствовал чье-то присутствие, замер, увидев расширенные глаза Бимона, который смотрел туда, за его спину.
Какая-то тень пробежала по краю поляны, с неясными очертаниями, все время меняясь в размерах, то укорачиваясь, то удлиняясь.
Страх, выразившийся в глазах у Бимона, вызвал всплеск в анализаторах Ройда.
– Какое-нибудь поле? – с надеждой в голосе спросил Стис.
Ройд только покачал головой.
Эго ощутил, как за его спиной вырастает чудовище, готовое к прыжку. Эго был молод и все еще играл в игрушки.
Бимон увидел, как неопределенная тень вдруг сформировалась в пятиметрового гада, готового к прыжку, и, не размышляя, нажал кнопку бластера. Но, прежде чем он это сделал, Эго упал ничком на жесткую, колючую траву, очень четко сознавая, что ему в спину из-за ближайших кустов целится точно такой же бластер, какой был у него самого в руках.
Бимон выстрелил, но не попал, потому что не во что было попадать. Зверь исчез. И в это же мгновение из-за кустов хлестанул ответный выстрел. Молния прошла над лежащим Эго и обожгла Бимону щеку. Бимон отскочил в сторону и хотел дать еще выстрел, но Стис опередил его. На том месте, откуда только что стрелял кто-то, теперь образовался кусочек выжженной пустыни. Эго не видел этого, он только слышал выстрел с «Клеопатры», который сказал ему, что там действительно кто-то был.
Бимон пошел вперед. Напряжение и чувство страха не исчезали. Он встряхнул Эго, приподнял и поставил его на ноги.
– Я посмотрю, что там, – сказал он Ройду.
– Там нечего смотреть, – ответил тот.
Эго вдруг пошел вперед, сильно наклонившись, как будто его тошнило, одной рукой держась за грудь. Бимон попытался удержать его, потому что было ясно, что Эго уже не сознает своих поступков.
– Эго, очнись! – крикнул Бимон.
– Пусти, мы убили человека...
Бимон схватил его поперек туловища и хотел силой увести на корабль, но парень тоже был силен. Они упали и покатились по траве. И тут Бимон посреди обожженной пустыни, которую сделали они, увидел что-то шевелящееся, продолговатое и кричащее. Он на мгновение выпустил Эго, и тот, воспользовавшись его замешательством, вскочил и бегом бросился к странному предмету.
– Ройд, что там? – спросил Бимон, поднимаясь.
Ройд как-то странно пожевал губами и произнес:
– Человек...
Бимон бросился за Эго.
На черной земле лежал человек в странной одежде. Он еще дышал, но было видно, что он кончается. Эго стал на колени, бросил бластер и разорвал рубашку на груди раненого.
– Откуда он? – сам у себя спросил Бимон. Черты лица человека показались ему странными.
– Возвращайтесь на корабль! – приказал Ройд.
На груди, под левым соском человека, чернело пятно, и под левую скрюченную руку стекала струйка крови.
– Он умер, – сказал Эго. – Кто бы они ни были, но умирают они людьми. Я убил человека, Бимон. Как это могло случиться?
– Это не ты. Выстрел был с корабля. Ты даже не поднимал бластера. Ты же упал и лежал к нему спиной.
– Я убил его. Я это знаю точно. – Он встал с колен, схватил бластер и расхлябанной походкой пошел к лесу.
– Бимон, задержи его! – крикнул Ройд.
Это слышал и Эго Он повернулся спиной к лесу, поднял бластер на уровень груди и навел его на Бимона.
– Не подходи, слышишь. Я уже убил одного. Могу и второго.
– Что ты, Эго? – прошептал Бимон, делая несколько шагов в сторону. – Что ты?
Все так же пятясь, Эго дошел до леса и скрылся в зарослях. Тогда Бимон бросился за ним, забирая чуть левее.
Эго думал только об одном: он убил человека. И снова за его спиной встал страх. Душное, липкое состояние в который уже раз. Страх, что тот человек был не один. Не мог он быть один! Их много. Они не простят, ни за что не простят. Он поднял голову. Их шло человек пятьдесят, как на прогулке, с улыбками, звонким смехом.
«Почему у них нет оружия? – подумал он и усмехнулся. – Зачем им оружие? У них есть нечто более впечатляющее».
И тогда он упал на коричневую траву, царапая и вырывая ее пальцами и прошептал:
– Не могу. Не могу больше.
Бимон увидел, как упал Эго и как к нему подходили неизвестные. Их фигуры вдруг смазались и начали расплываться. Эго внезапно исчез, исчезли и люди. Бимона они не видели. Он постоял еще немного, подошел к тому месту, где исчез Эго, поднял бластер и сказал Ройду:
– Нас осталось трое... он не выдержал, – и пошел к кораблю, ни о чем не думая и машинально переставляя ноги.
...Эго вывалился на гранитный тротуар к ногам нисколько не удивившихся прохожих. Он встал, попытался стряхнуть с себя пыль и грязь, потом махнул рукой, подошел к автомату с водой, крупными глотками выпил два стакана холодной приятной воды и вызвал авиетку. Через несколько секунд он уже летел над городом, задав авиетке маршрут к зданию Совета.
Возвращение из мира страха в этот привычный, светлый, веселый мир было настолько быстро и приятно, что он не удержался и всхлипнул.
В огромной приемной он попытался было сразу пройти к руководителю, но его не пустили.
– Я член экспедиции на Агриколь, – заявил он с вызовом. – Корабль «Клеопатра». Эго.
– Ну и что вы рветесь? – спросили его.
– _Они_ уже там, я хотел немедленно рассказать об этом.
– За этим вы и вернулись?
– Нет, – замялся Эго. – Я просто не выдержал...
– Посмотрите на этих людей.
Эго оглянулся. В зале находилось человек двести. Многие были не бриты, в рваной грязной одежде. Некоторые еще держали в руках бластеры.
– Они тоже не выдержали... Вы возвращаетесь со звезд как горох. _Это_ появилось еще в восьмидесяти парсеках от Земли.
Эго понял, что его поразило в лицах людей. Стыд. Ему самому было невыносимо стыдно.
– Я могу еще раз... На этот раз я не...
– Хотят все! Вами занимается специальная комиссия.
Человек отошел, но Эго успел услышать:
– Они вернулись почти все...
Эго сел в конце живой человеческой очереди. Возвратившиеся, или, как их обычно называли, катапультировавшиеся со звезд, сидели молча, не пытаясь заговорить друг с другом. Одного за другим их вызывали по именам.
Эго попытался собраться с мыслями: во-первых, он – бессмертный – струсил, испугался смерти. Но ведь он же не может умереть! Во-вторых, он предал своих товарищей. В-третьих, он так и не узнал, что такое это. Тоже люди? В-четвертых, его уже никогда больше не пошлют к звездам.
3
Бимон шумно ввалился в рубку управления кораблем и с грохотом бросил на пол бластеры. Ройд словно и не заметил его. Он продолжал как ни в чем не бывало возиться возле анализаторов полей. Стис не выдержал и сказал:
– Он катапультировался на Землю...
– Не смейте думать о нем плохо! – с вызовом сказал Бимон. – Еще неизвестно, что будем делать мы. Он, во всяком случае, хотел расправиться с _ними_.
– Ты с ума сошел... Никто и не думает о нем плохо.
– Он расскажет на Земле, что _это_ уже появилось здесь, – продолжал Бимон. – Все-таки польза.
– Вот именно, – сказал Ройд, оторвавшись наконец от своих анализаторов. – Он выполнил первую часть программы. Теперь нам без особой нужды нет смысла возвращаться.
– Я и не думал возвращаться, – сказал Бимон.
– А я думал, – устало выдохнул Стис. – Подсознательно. Я знаю, что этого нельзя делать, а мысль: «На Землю, на Землю» – все равно возникает.
– Это плохо. Так нельзя, – сказал Ройд. – Тебе лучше это сделать сразу.
– Но ведь есть еще и вы. Без вас я не вернусь. Но один здесь я бы не остался ни за что.
– О чем ты говоришь?! – улыбнулся Бимон. – Последний шанс всегда у нас в кармане. Поговорим лучше о том, что здесь было. – Он сел в свое кресло и закинул ногу на ногу. Столько независимости и вызова было в его позе, что Ройд улыбнулся, а Стис сказал:
– Сейчас _оно_, кажется, отступило.
_Оно_, конечно, отступило, потому что все сейчас чувствовали себя свободнее.
– Так что же у нас есть? – спросил Бимон.
– Давайте соберемся с мыслями, – предложил Стис.
– Согласен. Хотя их не очень и много, – сказал Ройд. – Во-первых, это не является ни одним из известных полей материи. А предполагать, что существуют еще и неизвестные, я бы не осмелился.
– Но ведь не приснилось же это все нам? – слегка раздраженно сказал Бимон. – Ведь все это было!
– В том-то и дело, что было, – ответил Ройд. – Когда ты идешь по траве, изменения физических полей настолько незначительны, что не регистрируются аппаратурой и не учитываются ни в одной из теорий. Когда ты стреляешь из бластера, аппаратура регистрирует всплеск. Когда корабль проходит трехмерное пространство, не надо никакой аппаратуры. Это заметно и без нее. Но как _оно_ может возникать и исчезать, не нарушив структуры пространства?
– Выстрел из кустов прошел сквозь силовой экран, – сказал Стис. – Этого не могло быть, потому что это был обыкновенный выстрел. А выстрел из бластера не может пробить силовой экран.
Бимон осторожно потрогал правую щеку.
– Она обожжена. Это видно, – сказал Ройд. – Нематериальный выстрел не может обжечь щеку. Но аппаратура ничего не зарегистрировала.
– А поле сознания? – спросил Бимон.
– Слишком много помех. Страх, охвативший нас, забил всю информацию, если она и была. Появись _они_, когда все спокойны, может быть, и удалось бы что-нибудь зарегистрировать.
– Можно попробовать, – предложил Бимон. – Будем ждать. Время у нас есть.
– Я думаю, все будет напрасно, – сказал Стис и кисло улыбнулся. – Сначала появляется страх, неосознанный, непонятный, а затем _они_.
– Похоже, что Стис прав, – кивнул головой Ройд.
– _Они_ действуют на нас страхом, подготавливают нас к тому, что мы уже не можем сопротивляться, и лишь потом появляются.
– Но ведь мы еще сопротивляемся, – сказал Бимон.
– Мы отбили первую атаку, – глядя в глаза Бимону, проговорил Ройд, – но с потерями. Будет и вторая атака, и десятая.
– ...и потом некому будет сопротивляться, – закончил Стис.
По спинам людей пробежал холодок.
– "Миссисипи, река моих предков!" – громко запел Бимон. Потом замолчал и тихо сказал: – Это была любимая песня Эго.
Стис удивленно посмотрел на него, а Ройд понимающе закивал головой.
Стало чуть легче.
