Текст книги "Банда - 4"

Автор книги: Виктор Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

– Вот дебилы-то, Господи! – вырвалось у нее, и она поспешно задернула штору.

В комнату вошел Андрей и расположил на журнальном столике красное грузинское вино, сыр, апельсины и коробку конфет в хрустящем целлофане. Коробка была настолько нарядна, настолько ярко расписана цветами, что Наде сразу стало ясно – какая-нибудь голландская отрава из гороха вместо шоколада. Нечасто, значит, приходится Андрею угощать женщин конфетами, иначе сообразил бы, что заморские заменители лучше использовать в других случаях.

За окном трижды прогудела машина.

И хотя ни Андрей, ни Надя вроде бы не ждали гостей, оба почему-то обратили внимание на эти гудки и настороженно взглянули друг на друга.

– Там что, улица проходит? – задала Надя странный какой-то вопрос, будто имело значение – проходит за окном улица, переулок, простирается площадь или городская свалка.

– Проходит,– Андрей махнул рукой. Нашла, дескать, о чем спрашивать,– Как ты относишься к красному вину?

– Так же, как и оно ко мне! – рассмеялась Надя.– Наливай!

Вынуть пробку Андрей так и не сумел и потому просто протолкнул ее внутрь подвернувшейся вилкой. Вино оказалось густого красного цвета с душным, терпким запахом. В хрустальном стакане оно смотрелось празднично и многообещающе.

– Будем живы! – Андрей поднял свой стакан, коснулся им стакана Нади и подмигнул ей, не робей, дескать.

– Ну, что ж,– в голосе Нади прозвучала настороженность, она словно прислушивалась, словно ждала кого-то. Но стояла тишина, и, отпив несколько глотков, она поставила стакан на стол.

Ив этот момент прозвучал звонок в дверь.

И Андрей, и Надя быстро взглянули друг на друга – в их взглядах было понимание, они будто ждали чего-то подобного.

Звонок прозвучал еще раз, настойчивее и длиннее, но ни Андрей, ни Надя не поднялись со своих кресел.

– Еще по глоточку? – спросил Андрей.

– Чуть позже,– ответила Надя, напряженно глядя в прихожую.

Убедившись, что на звонки никто не отвечает, гости принялись колотить в стальную дверь ногами – металлическая плита отзывалась глухо, в ее сдержанном гуле чувствовалась надежность. На площадке слышались возбужденные голоса, говорили мужчины крупные и гневные, перебивая друг друга. Иногда все они замолкали, но тут же снова начинали не то ссориться, не то убеждать в чем-то друг друга.

– Что будем делать? – спросила Надя.

– Ждать,– спокойно ответил Андрей.– Это самое прекрасное состояние ждать.

– Чего?

– Развития событий.

– И долго?

– Думаю, не очень,– Андрей очистил апельсин и протянул Наде, но та отрицательно покачала головой. И тогда Андрей съел апельсин сам. Потом съел еще один. Грохот продолжался, иногда в него вплеталась пронзительная трель звонка.

Потом наступила тишина, особенно пугающая оттого, что секунду назад квартира чуть ли не содрогалась от грохота. И в этой тишине вдруг раздался дребезжащий звонок телефонного аппарата. Звонки были разной длины – то совсем коротенький, то длинный, но все они какие-то слабенькие, негромкие.

Надя смотрела на телефон с немым ужасом, потом поднялась, чтобы взять трубку, но Андрей остановил ее и снова усадил в кресло.

– Что это значит?

– Ничего особенного... Телефон у нас спаренный, поэтому, когда сосед набирает номер, здесь звенит нечто, вроде эха... Не обращай внимания.

– У меня тоже спаренный телефон, но такого перезвона нет,– с сомнением проговорила Надя. – – Значит, тебе повезло,– поднявшись, Андрей переставил столик в глубь комнаты, почти к самому окну.

– А это зачем? – удивилась Надя.

– Мне кажется, тут будет уютнее... Там, в прихожей, шумно. Тебе не показалось?

– Да, немного есть,– ответила Надя.– Это у тебя часто?

– Первый раз.

Странный происходил между ними разговор. Оба вели себя так, будто все происходящее вполне естественно, что так и должно быть – к ним обязательно будут ломиться, сотрясая стальную дверь, будет дребезжать телефон, хотя по всем телефонным законам звенеть он не должен, даже если и спаренный, что придется отодвигать столик с вином в самый дальний угол комнаты и говорить при этом о чем-то постороннем, а о самом главном, что между ними происходит, что действительно стоило обсудить подробно, об этом ни слова – ни о девочке, чудесным образом воскресшей из мертвых, ни о людях, громыхающих на площадке и уже, наверное, поднявших на ноги весь дом, ни о больших черных машинах под окнами, машинах явно бандитского пошиба...

И наступил момент, когда оба замолчали, осознав бессмысленность и пустоту разговора. Время от времени Надя подносила к губам стакан и отпивала вино маленькими глотками.

Андрей подошел к окну, поддернул шпингалеты. Теперь он мог выпрыгнуть из окна в течение нескольких секунд – достаточно было сдвинуть штору и рвануть на себя раму окна. Он даже попробовал, как открывается рама, не заклинивает ли ее, посмотрел вниз – там был мелкий кустарник, травянистый покров – хорошая почва для приземления.

Надя, внимательно проследив за всем, что делает Андрей, ничего не спросила, будто и это все было в порядке вещей.

А потом прогремел взрыв.

Вначале ни Андрей, ни Надя ничего не поняли. И лишь через некоторое время осознали – раздался мощный, невероятной силы оглушительный взрыв. Воздух в комнате вздрогнул, звякнула посуда, что-то упало в прихожей. И тут же потянуло запахом гари, пылью, свежим воздухом.

– Взорвали входную дверь,– сказал Андрей, не поднимаясь из кресла.

– Да, скорее всего,– ответила Надя почти спокойно.

– Сейчас придут...

– Пусть,– ответила Надя, оставаясь в кресле. Единственное, на что ее хватило, это закинуть ногу на ногу.

И действительно, в прихожей раздались тяжелые шаги, и в проеме появились два амбала. Они окинули взглядом комнату и, убедившись, что кроме Андрея и Нади здесь никого нет, обернулись. Один из них приглашающе махнул рукой. На этот раз шаги в прихожей были чаще, легче, быстрее. И в арочном проеме возник улыбающийся Бевзлин в белом плаще.

– Здравствуйте, ребята,– сказал он.– Как поживаете?

– Спасибо, хорошо,– ответил Андрей.– А вы?

– Мы тоже неплохо,– рассмеялся Бевзлин.

– А как вы сюда проникли?

– Точно так же, как я проникаю везде и всюду-с помощью взрыва, молодой человек,– Бевзлин подошел к самому креслу, в котором сидел Андрей, и остановился, закинув руки за спину и раскачиваясь с носков на пятки.– С помощью взрыва. Вот мы и снова увиделись... Как тесен мир, а?

– Я же сказал тебе тогда... До скорой встречи... Вот она и состоялась,усмехнулся Андрей, все еще сидя в кресле.

– Мы с Андрюшей поговорили о нашей с тобой, Толя, девочке,– негромко произнесла Надя в наступившей тишине.

– Что? – Бевзлин побледнел.

– Он показал мне ее... прелестный ребенок. На тебя похожа. Внешне, конечно.

– Что? – повторил Бевзлин.

– Растет,– Надя постучала указательным пальцем по сигарете, сбивая пепел.Улыбается, головку держит... Но на запчасти для твоих клиентов я ее не отдам, на выжимки она не пойдет.

– На выжимки пойдет вот этот твой хахаль! А ну-ка, встань! Встань, падаль! – вдруг взвизгнул Бевзлин, мгновенно потеряв самообладание. Слова Нади лишили его обычной уверенности. Он размахнулся и хотел было ударить Андрея ногой, но тот был готов к этому и успел подхватить ногу. Резко поддернув ее вверх, он заставил Бевзлина грохнуться спиной на пол. К Андрею тут же бросились два амбала, но тот был уже наготове и одним движением ноги опрокинул перед ними столик с остатками скромного пиршества.

Путаясь в широком своем плаще, Бевзлин все еще пытался подняться с пола, как распахнулась дверь во вторую комнату. На пороге стоял Пафнутьев, и на лице его играла шалая улыбка. За ним просматривались фигуры нескольких оперативников.

– На всех наручники! – скомандовал Пафнутьев.– И на этого губернатора тоже,– он показал на Бевзлина, который смог, наконец, подняться с четверенек.

Наступило замешательство. Хотя команда прозвучала, но еще какое-то время все оставались неподвижными. Первым пришел в себя Бевзлин. Все-таки не зря он занял в жизни то положение, которое занял – его реакция была быстрее, безошибочнее, нежели у большинства людей.

– Бей их! – заорал он, что было мочи, и толкнул стоявших к нему спиной амбалов в сторону Пафнутьева. И те, получив ускорение, сами того не желая, оказались лицом клипу с оперативниками. Они натолкнулись на них сначала по инерции, а потом уже выполняя приказ Бевзлина. И пока шла потасовка, пока амбалам заламывали руки и надевали наручники, Бевзлин как бы испарился скользнув вдоль стены, он нырнул в задымленный проход, а оказавшись в развороченной взрывом прихожей, тут же выскочил на площадку и бросился вниз по лестнице.

Даже убегая, Бевзлин был вне себя от бешенства. Так тщательно продуманная операция сорвалась, и эта мразь, этот подонок, который так его унизил, снова ускользнул, более того, сам Бевзлин вынужден спасаться бегством.

Но сорвалась операция и у Пафнутьева. Два амбала с налитыми кровью лицами, тяжело сопящие на полу со сведенными за спину руками – это была совсем не та добыча, на которую, он рассчитывал.

Надя все еще сидела в кресле. В ее отставленной руке дымилась сигарета.

– Андрей, их машины стоят вот здесь,– она показала на большое окно, затянутое шторами.

Все дальнейшее происходило настолько быстро, что никто не успевал даже осознать собственные действия. Словно кто-то сверху, знающий и многоопытный, просчитывающий на много ходов вперед, взялся руководить каждым из участников схватки. Слова ими произносились самые необходимые, впрочем, можно было сказать, что и не было слов-то, а если и были, то они больше напоминали возгласы, восклицания, вскрики.

Едва Пафнутьев шагнул на площадку, он сразу увидел на полу жертв взрыва. Это были окровавленные старушка и девочка, скорее всего внучка – видимо, возвращались с прогулки. Пока он стоял возле них, его обогнали трое оперативников и мощно, тяжело покатились по лестнице вниз вслед за Бевзлиным.

Андрей остался в разгромленной и полной дыма комнате вдвоем с Надей. Убедившись, что амбалы, которые ворочались и матерились на полу, надежно скованы наручниками, бросился к окну, отдернул штору и, рванув на себя раму окна, вспрыгнул на подоконник.

– Куда?! Сумасшедший! – закричала Надя, но было уже поздно – Андрей спрыгнул вниз.

На секунду задержавшись у окна, она, не одеваясь, прихватив лишь свою сумочку, побежала вслед за остальными. Когда Надя выскочила из подъезда, то увидела лишь мелькнувший белый плащ Бевзлина – обогнав всех, он успел проскочить в арку. Следом устремились два амбала в малиновых пиджаках – они, видимо, дежурили у подъезда. Отстав метров на двадцать, за ними пробежали трое оперативников. Пафнутьев с ловкостью, которой никак нельзя было от него ожидать, опередил их и нырнул в арку вслед за малиновыми пиджаками.

Приземлившись на кустарник, Андрей не удержался на ногах и завалился набок. Наверное, это его

и спасло, потому что удар был не жестким, а кусты смягчили падение. Еще заваливаясь на бок, он осознал, что прыгнул удачно – не напоролся глазами на сучья, не подвернул ногу о случайный камень или пенек, не вывернул руку, когда опирался на тонкие ветви кустарника.

Выбравшись из кустов, он увидел прямо перед собой в десяти метрах две машины, большие черные машины, мощные, бесшумные, оснащенные всем возможным от космической радиосвязи до баров. С досадливым стоном Андрей бросился к машинам, понимая, что не успевает – Бевзлин в развевающемся белом плаще на ходу, не останавливаясь, нырнул в распахнутую дверцу "мерседеса", и он тут же рванул с места, за несколько секунд набрав скорость явно за сто километров в час.

Однако мчавшиеся за Бевзлиным два амбала успевали лишь ко второй машине, и тогда Андрей, не раздумывая, бросился им наперерез. Первого он снес сразу, успев лишь осознать, что снес хорошо, надежно. Пройдет не менее десяти секунд, пока тот придет в себя.

– Быстро сюда! – истошно орал водитель "джипа", высунувшись в распахнутую дверцу. Тогда Андрей, не обращая внимания на второго амбала, который уже тяжело дышал ему в спину, схватил водителя за руку и выволок из-за руля. Не слишком сильный удар ногой под дых, так уж получилось, подставил водитель свой незащищенный живот, вырубил его не меньше, чем на минуту. Пока он будет постанывать, покряхтывать и пытаться продохнуть, схватка покатится дальше по улицам города, набирая скорость и ожесточение.

Нанеся удар, Андрей, не останавливаясь, перепрыгнул через водителя и лишь после этого обернулся к настигающему его амбалу. Тут было уже проще – он отступил в сторону, подставил ногу, и, когда амбал рухнул на капот, ему оставалось лишь ударом ладони по загривку добавить ему ускорение.

И только сейчас, с опозданием в десяток секунд, подбежал Пафнутьев с оперативниками.

– Всем в машину! – крикнул Андрей.

Оказавшись за рулем "джипа", он резко рванул с места, но тут же затормозил – на дороге, размахивая сумочкой, стояла Надя. Он притормозил, не задерживаясь, и она впрыгнула на колени оперативникам. И лишь после этого "джип", взвыв мощным мотором, устремился вслед за Бевзлиным.

К вечеру дороги быстро опустевали, на улицах воцарялись всевозможные банды, силу и влияние каждой из которых можно было определить по мощи мотора и дороговизне машины. Конечно, "джипы" были на первом месте, "джипы" уважала вся мелюзга и послушно уступала дорогу.

– А за нами тоже погоня,– заметил Андрей, чуть притормозив на красный свет светофора, только чуть сбавив скорость, чтобы через секунду снова рвануть вперед.

– Тоже "джип"? – спросил Пафнутьев.

– Только хиловатый какой-то,– заметил Андрей, всматриваясь в зеркало.– Уж не "газик" ли... Больно на "газик" похож...

– У Бевзлина нет "газиков",– заметила Надя.

– Тогда это Шаланда,– сделал вывод Пафнутьев.

– А он здесь откуда? Вы его подключали, Павел Николаевич? – спросил Андрей.

– Нельзя было его подключать... Неуверенный он какой-то последнее время.

– Купленный потому что,– сказала Надя.

– Это точно? – спросил Пафнутьев.

– Да. Я сама связывала его несколько раз с Бевзлиным и не всегда соблюдала инструкцию. Иногда невинное женское любопытство брало верх,– она улыбнулась, щелкнув зажигалкой.

– Я позвонил ему уже из засады, из второй комнаты,– пояснил Пафнутьев.Вас удивил перезвон телефона... Ничего странного, я ведь из той же квартиры...

– Я так и поняла,– сказала Надя.– И сразу успокоилась. Значит, думаю, ребята грамотные.

– Так что Шаланда? – напомнил Андрей.

– Я позвонил ему и сказал, чтобы он срочно приехал с группой захвата... Большая, дескать, операция намечается. О Бевзлине ничего не сказал. Вот он и примчался.

– Опоздал маленько,– сказал один из оперативников.

– Это даже хорошо,– Пафнутьев усмехнулся.– Появись он раньше, мог бы и помешать... А сейчас пусть гонится.

– Он отстанет, надо бы его пересадить к нам,– Андрей приостановил "джип" у перекрестка.

Через несколько секунд "газик" остановился рядом. И из него высыпали несколько человек с автоматами и бросились к "джипу".

Пафнутьев вышел из машины, остановился, помахал поднятыми руками. Только тогда из "газика" выбрался и Шаланда и, не торопясь, соблюдая достоинство, зашагал к "джипу".

– Быстрей! – крикнул Пафнутьев и прыгнул в машину, оставляя место рядом с Андреем для Шаланды.– Дуйте за нами! – крикнул Пафнутьев милиционерам с автоматами и захлопнул дверцу.

"Джип" мчался по пустынным улицам, навевая страх на случайные машины, на прохожих и гаишников. Те пытались что-то просвистеть вслед, кто-то из них, поотважнее, махал уже совершенно беспомощным жезлом, но это что-то значило лишь для "жигулят", для "джипа" эти символы власти теряли всякое значение. И гаишники прекрасно это понимали – отшатнувшись от несущегося со страшной скоростью черного "джипа", они лишь безнадежно разводили руками и возвращались в свои стеклянные будки, поджидать добычу более робкую и доступную.

– За кем погоня? – деловито осведомился Шаланда.

– Бевзлин,– коротко ответил Пафнутьев.

– Даже так,– вырвалось у Шаланды.– Даже так... Почему не сказал сразу?

– Чтобы не мучить тебя поисками причин, по которым не можешь выехать.

– Думаешь, я бы искал эти причины?

– Мне так кажется,– беззаботно ответил Пафнутьев.

– Ошибаешься, Паша,– негромко произнес Шаланда.– Крепко ошибаешься.

– Неужели выехал бы немедленно?

– Быстрее, чем ты думаешь.

– А на чьей бы стороне был? На чьей стороне ты сейчас?

– Ошибаешься, Паша,– повторил Шаланда, но ничего добавлять не стал.

"Джип" пронесся через окраины города по прямой линии и продолжал нестись, словно Андрей наверняка знал, по какой дороге поедет Бевзлин. Видимо, этот вопрос мучил всех, и, наконец, один из оперативников произнес как бы про себя...

– А едем-то правильно?

– Не переживай,– откликнулся Андрей.– Другой дороги, по которой "мерседес" прошел бы с такой скоростью, просто нет. У него нет выбора. После того, как сошел снег, дороги превратились в полосу препятствий. Из-под снега вылезли ямы, камни, колдобины, вывороченный асфальт... Нет, ребята, у него только одна дорога. Слава Богу, что у нас такие дороги, иначе ушел бы Бевзлин.

– А так не уйдет? – спросил Шаланда.

– А так не уйдет,– ответил Андрей сквозь зубы.

Городские кварталы остались позади, и теперь в свете фар блестела влажная прямая трасса на соседний город, который был в трехстах километрах. Замысел Бевзлина был очевидным – там обеспечить себе алиби. Дескать, квартиру не взрывал, ни на кого не покушался, был в трехстах километрах, отдыхал и набирался сил в ресторане. Прием испытанный, надежный, хотя и достаточно затасканный.

– А вы знаете, ребята, мы здесь сидим на целом арсенале,– неожиданно проговорил один из оперативников.– Эти бевзлинские амбалы, похоже, приготовились к настоящему штурму...

Андрей, не снижая скорости, включил в салоне свет, и Пафнутьев увидел на полу в проходе между сиденьями гранатомет, а в ящике задней спинки, которую неожиданно открыл оперативник, лежали несколько пистолетов, две гранаты. В спинке соседнего сиденья обнаружились три заряда для гранатомета.

– Арсенал на колесах, да, Шаланда? – весело спросил Пафнутьев.

– Да, Паша, арсенал на колесах,– мрачно согласился Шаланда.– А что ты хотел? Люди серьезные, достойные, обстановка в городе криминальная... У меня в машине тоже целый арсенал. Гранатомета, правда, нет, но я исправлюсь. Заведу себе парочку. Иногда очень выручают.

– Приходилось пользоваться?

– Приходилось,– коротко ответил Шаланда, но продолжать разговор не стал.

Мощные фары "джипа" сверлили темноту, но не 'нащупывали ничего, что говорило бы о правильно выбранной дороге. Изредка навстречу проносились машины, но с такой скоростью, что даже невозможно было узнать модель. Машины, которые приходилось обгонять, тоже отшатывались назад, но уже не с такой, конечно, скоростью.

– А вот и он,– негромко проговорил Андрей.

– Кто он? – спросили сразу несколько голосов.

– Бевзлин.

– Почему ты так решил? – спросил Пафнутьев.

– Вон те огоньки впереди... Они побольше прочих, поярче... Явно иномарка... И потом, идет почти с такой же скоростью, как и мы. Это большая скорость... Сейчас разберемся...

Некоторое время в машине была полная тишина, все напряженно смотрели вперед. В салоне мердали сразу несколько сигарет, и Андрей приоткрыл окно. Только теперь, когда ночной весенний воздух ворвался в машину, стало ясно, как велика скорость – явно выше ста пятидесяти километров в час.

– А вот и он,– опять повторил Андрей.

– Кто он?

– Бевзлин.

– Сколько их у тебя? – улыбнулась Надя.

– Да все тот же, все тот же... Впереди переезд... Шлагбаум опущен... И "мерседес" стоит. Он бы не стоял, если бы Бевзлин знал, что это мы приближаемся к нему...

– Сейчас узнает,– проговорил Пафнутьев.– Имейте в виду – они вооружены. Подозреваю в "мерседесе" тоже небольшой арсенал.

– Конечно,– сказал Шаланда.

Андрей ошибался.

Бевзлин уже знал, кто приближался в его "джипе". Оставшиеся на дороге амбалы сумели связаться с ним по телефону и предупредить. Едва "джип" приблизился к "мерседесу", из него вскочил человек. В руках у него был короткоствольный автомат. Он принял боевую позу, которая не оставляла сомнений в том, что произойдет дальше.

– Это Шанцев,– негромко сказала Надя.– На нас вышла вся банда, в полном составе.

– Ложись! – скомандовал Андрей, и этот его крик оказался как нельзя более своевременным. Едва все в "джипе" успели пригнуться, как хлесткая автоматная очередь полоснула по стеклам, превратив в крошево все сверкающее великолепие машины. Шанцев, видимо, не уверенный в успехе, дал еще одну очередь по "джипу" и, не теряя ни секунды, прыгнул в "мерседес". Теперь водитель уже не стал ждать, пока пройдет поезд. Круто объехав шлагбаумы, он помчался дальше, с каждой секундой удаляясь от расстрелянного "джипа".

Андрей приподнялся первым и, увидев красные огни уходящего "мерседеса", тут же бросился в погоню. Он тоже не стал ждать приближающейся поезд, а сразу на скорости пронесся над рельсами. Теперь перед Андреем было уже не защитное ветровое стекло, а весенняя холодная ночь, наполненная ветром и пространством.

То ли автоматная очередь придала ему злости, то ли водил он отчаяннее, безрассуднее, нежели водитель "мерседеса", но только уйти тому далеко не удалось, и расстояние между машинами стало сокращаться. Вскоре показались контуры "мерседеса", в свете встречной машины можно было увидеть его пассажиров. Их было трое. Если все прикидки оказались правильными, то в машине были сам Бевзлин, водитель и Шанцев, который и расстрелял "джип" автоматными очередями.

Гудящий ветер рвал волосы, обдавал холодом, толкал к поступкам отчаянным и безрассудным. Это чувствовали все, и недавний смертельный риск, которому все подверглись, придал им чувство правоты и жажду возмездия.

– Кто там говорил про гранатомет? – раздался в гудящем холодном воздухе голос Шаланды.

– Ну? – сказал оперативник.

– Давай его сюда,– Шаланда, не оглядываясь, протянул руку назад.

– Не шали, Шаланда! – предупреждающе произнес Пафнугьев, но без большой твердости в голосе, можно сказать, вообще без всякой твердости произнес он эти трезвые слова.

– А ты помолчи, Паша,– сказал Шаланда тоже без большого нажима, но была в его словах такая непоколебимая уверенность в правильности всего, что он делает, что никто не осмелился возразить. Да и люди-то в "джипе" подобрались такие, которые едва ли не каждый день рисковали жизнью, и вряд ли стоило их винить за молчаливую поддержку безрассудного решения Шаланды.– Помолчи, Паша,– почти шепотом повторил Шаланда, видимо, и самого себя уговаривая в том, что правильно поступает.– Давай пушку! – заорал он вдруг с такой яростью и так резко обернулся назад, что все, кажется, даже в темноте, увидели, каким бешеным блеском вспыхнули его глаза.

Когда оперативник протянул ему гранатомет, Шаланда с необыкновенной легкостью произвел над ним какие-то движения, что-то передернул, что-то нажал, что-то отпустил, и вот уже ствол с зарядом на конце торчал вперед, сквозь дыру, которую совсем недавно прикрывало ветровое стекло.

– Они по нам из автоматов, а мы им удовлетворение под нос?! – снова заорал Шаланда.– Да?! – и замолчал, приникнув к прицелу.

Никто не решался нарушить молчание. Все понимали – Шаланду достали, Шаланда принял самое важное решение в своей жизни, самое трудное, а если оно оказалось почти безрассудным, ну что ж, пусть будет безрассудным, и останавливать его не надо, не надо его останавливать. Потом, когда начнутся правовые разборки, вот тогда ему понадобится помощь, а сейчас самое большее, что могли сделать попутчики – не мешать.

– Ты, Паша, уже вошел в историю честным и порядочным! Ты, Паша, уже чист навсегда! – снова заорал Шаланда, сверкая большими своими, чуть навыкате глазами.– Не мешай другим!

– Да я вроде того, что ничего,– пожал плечами Пафнугьев.– Я вроде того, что молчу.

– Вот и молчи! – рявкнул Шаланда и снова припал к прицелу.

"Мерседес" шел метрах в пятидесяти, и Шаланда, на какой-то миг замерев, нажал курок.

Это был промах. Шаланду нельзя было винить – дорога делала небольшой поворот, и снаряд пронесся рядом с "мерседесом", ушел куда-то вниз, в чащу деревьев и там взорвался.

Похоже, Бевзлин не понял, что произошло, не мог он допустить, что за ним начнут охотиться с помощью гранатомета, иначе бы скорость "мерседеса" резко возросла, невзирая на состояние дороги. Но все осталось по-прежнему, и "мерседес" теперь шел уже метрах в сорока.

– Где вы там видели заряды? – обернулся Шаланда.– А ну, пошарьте! Да поживее!

Оперативник откинул кресло и, вынув один заряд, протянул его Шаланде. Тот в две-три секунды перезарядил орудие, и снова ствол гранатомета устремился в ночную темноту. На этот раз ему повезло – дорога шла прямая, без перепадов, "мерседес" начал даже увеличивать скорость, "джип" немного отстал, но это не имело слишком большого значения. Снаряд, выпущенный твердой шаландинской рукой, устремился вперед, вошел в заднее стекло "мерседеса" и взорвался, вскрыв машину, как консервную банку.

Андрей с трудом успел затормозить перед пылающими остатками "мерседеса".

Все вышли и молча приблизились, освещенные языками пламени. Два развороченных тела лежали тут же, вряд ли их кто-нибудь сможет опознать. Но самое удивительное, страшноватое впечатление ожидало подошедших, когда они приблизились к человеку в белом плаще.

Бевзлин был жив.

Он из последних сил попытался встать, оперся на руку, поднял окровавленное лицо, искаженное страшной предсмертной мукой... Похоже, он хотел что-то сказать, в его глазах была мольба понять...

Подошла Надя.

– Тебе плохо, Толик? – спросила она.

– Плохо, Надя... Я умираю.

– Надо же... А ты знаешь, Толик, что такое контрольный выстрел в голову? Знаешь?

– Да... Знаю...– прохрипел Бевзлин, и в глазах его нельзя было ничего рассмотреть, различить, кроме маски страдания. У него был разворочен живот, и он второй рукой пытался придерживать окровавленные лохмотья белого плаща.

– Нет, Толик, ты не знаешь, что такое контрольный выстрел в голову... Ты вот только сейчас узнаешь, что такое контрольный выстрел в голову,– проговорила Надя негромко, но все ее услышали.

– Я умираю, Надя...

– Подожди, Толик, подожди немного, не умирай... Мне будет очень жаль, если ты умрешь,– Надя вынула из сумочки небольшой пистолет, поднесла его к голове Бевзлина, коснувшись коротким стволом его лба.– Ты помнишь нашу девочку, Толик, из которой собирался делать выжимки?

– Не надо... Я прошу...

– И я помню, Толик... Пока, дорогой! Не скучай...

И Надя нажала курок.

Голова Бевзлина дернулась, и он опрокинулся навзничь, разбросав руки, раскрыв сочащиеся раны на животе. За ее спиной было молчание.

Молчал, ссутулившись, Пафнутьев, молчал Шаланда, только сейчас, может быть, осознав все, что произошло, молчал потрясенный Андрей, оперативники, сгрудившиеся кучкой.

– Может быть, я говорю что-то не то, может быть, меня некоторые осудят,Пафнутьев помялся.– Но нам надо сматываться.

– И побыстрее,– добавил Шаланда.– Видимо, у них в машине что-то взорвалось... Нехорошо возить взрывчатку в машинах.

Это не было просто бормотание потрясенного Шаланды. Это была уже грамотная, профессиональная, убедительная версия, которую никто никогда не сможет опровергнуть.

Не прошло и пятнадцати секунд, как "джип", объехав пылающие остатки "мерседеса", мчался, вспарывая ночь и гудя выбитыми окнами.

Андрей в зеркало заднего обзора еще некоторое время видел костер из "мерседеса" – пламя пожирало лучшую в мире обшивку, самые надежные в мире шины, удобные, анатомически вычисленные кресла, человеческие тела, которым не помогли все эти совершенства...

– А мне казалось, Шаланда,– проговорил медленно Пафнутьев,– что тебя с этим хмырем что-то связывает...

– Петля на горле связывала.

– А теперь?

– Теперь? – шало спросил Шаланда.– Теперь? – переспросил он.– Я вечерами снова с друзьями, некуда спешить мне больше... – вдруг запел он голосом тонким, но сильным.– Счастлив я, меня пьянит свобода!

– Пьянит? – переспросил Пафнутьев.– Это хорошо. Я вот подумал сейчас...Пафнутьев замолчал, пережидая, пока мимо пронесется громыхающий самосвал.

– Ну? – настороженно спросил Шаланда.– Что ты там опять подумал?

– Как же мы с тобой сегодня напьемся! Я даже знаю, где...

– В моей кладовочке ты ничего не найдешь!

– Какая кладовочка... Мы поедем в такое место, где стол уже накрыт, хозяин хлопочет, расставляя рюмки и время от времени заглядывая в холодильник достаточно ли остыла водка.

– Так ты что, все это знал заранее?! – возмутился Шаланда и тут же обиделся, потому что в словах Пафнутьева уловил намек – он-то, Шаланда, ничего не знал.

– Да нет, все проще... Мы поедем к человеку, у которого всегда в холодильнике холодная водка и домашняя колбаса,– Пафнутьев вздохнул.– Как же я напьюсь сегодня, Шаланда, как же я сегодня напьюсь...

– Только без нас,– сказал один оперативник.– Завтра служба.

– Мы с Надей тоже сойдем раньше,– добавил Андрей.– Она по одному человечку соскучилась.

– Заметано! – охотно согласился Пафнутьев.– Подбросим вас к центру...