Текст книги "Последняя невеста (СИ)"

Автор книги: Вики Филдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Я отшатнулся назад до того, как сухие на вид пальцы женщины коснулись моего лба. Она резко опустила руку и сказала:

– Прости, опять? Ох… какая я глупая… – ее взгляд метнулся к двери, за которой я продолжал прятаться, и виновато поджала губы: – Прости, я не подумала…

– Что?..

– Ничего, – миссис Крамер покачала головой, демонстрируя сожаление. Я все еще не понимал, что происходит. О чем говорит эта пухлая зеленоглазая женщина с седеющими волосами. – Хорошо, милый, – сама себе сказала она, – отдыхай. Тебе нужен отдых. Бедный… бедный мальчик, – бормотала она, уже отвернувшись, и отдаляясь от квартиры Касси.

Я еще несколько секунд наблюдал за шаркающей походкой миссис Крамер, и мысленно прокручивал в голове наш диалог. Почему она удивилась, что я здесь? Что за бред?

Все совсем сошли с ума, будто бы в воздухе какая-то инфекция. Зомби-апокалипсис?

Я моргнул, и перед глазами вновь возникли девушки. Три убитые Кассиопеей девушки. Истекающие кровью. Растерзанные, будто бы сумасшедшим животным.

Я направился в душ, желая смыть с себя чужую кровь.

Есть еще одно место, где может быть Кассиопея – в доме своих родителей.

– Когда истинная смерть настигнет тебя, ты не сможешь скрыться от нее…

***

Когда все изменилось?

Когда расстались мои отец и мать? Когда отец изменил, а мать узнала? Когда Габс уехал в колледж и я лишился поддержки? Когда умерли родители Касси? Когда мы с ней впервые оказались в одной постели не как дети, а как парень с девушкой?

Нет, все изменилось тогда, когда я увидел ее с развевающимися волосами во дворе в семь лет. Все изменилось, когда она улыбнулась мне, все изменилось, когда мы поняли, что родились в один день.

Все изменилось, когда мы придумали связь. Мы внушили себе, что связаны друг с другом. И я понимал это. Я знал, что все выдумка, что на самом деле ничего этого нет – никакой чудесной связи не существует, нет божественного стечения обстоятельств. Нет судьбы. Есть жизнь. Есть смерть. Есть Кассиопея и я, и мы убили друг друга, когда встретились.

Медленно, но верно уничтожали друг друга, как уничтожали друг друга мои родители – я высасывал из Кассиопеи ее душевную энергию, когда приходил к ней после каждой ссоры родителей, а она высасывала из меня соки сейчас – когда сделала меня пешкой, когда превратила меня в марионетку игры, правил которой я даже не знаю.

Я сидел в машине у ее дома. Сумерки расползлись по всей территории, скапливаясь на крыше дома, в ветвях огромного дерева, в котором шумел ветер, и в сушеных кустах, которые были совершенно запущены с тех пор, как Кассиопея перестала посещать родительский дом.

Я вновь вспомнил о том, что сказала утром миссис Крамер: спросила, что я делаю в квартире Кассиопеи.

Что я делаю в ее доме? Что спрошу у Касси, если увижу? Она вновь… начнет делать это – дергать за мои ниточки. Я просто не могу бросить ее – важнее Кассиопеи у меня никого нет. Меня оставили все, кроме Касси. Я не могу отказаться от нее, ведь она не отказалась от меня.

Я вдохнул полной грудью, заглушил двигатель и вышел из машины.

Воздух был пряным и тяжелым из-за надвигающегося дождя. Небо над головой было грязно серым из-за сумерек и туч, которые растянулись до самого горизонта, где серый смешался с розоватым.

Я медлил, потому что знал: Кассиопея там. Не может не быть.

Она напугана происходящим, знает, что совершила нечто плохое, даже если и пытается отрицать и говорит, что хотела этого. Касси не такая, она притворяется.

Но как мне убедить ее в этом?

Ночью мы были вместе, а утром я проснулся с мертвыми девушками. Потому что Касси так хотела. Как и всегда – все происходило так же, как она и хотела.

Так кто же ты, Кассиопея? Ангел или Демон? Ты несешь жизнь или смерть?

7

Я вошел в дом и тут же окунулся в смесь неприятных запахов, которые присущи старым домам, которые давно не навещали. Пыль и сырость; на полу все еще лежит ковер, изъеденный молью, а на окнах, с разбитыми ставнями, все еще стоят горшки с иссушенными цветами.

Не знаю, почему Касси не продала этот дом. После смерти родителей она никогда не приезжала сюда, будто бы это было проклятое место, где начинали оживать демоны прошлого. На самом деле ее предки не были плохими. Точно не хуже моих.

В каждом заплесневелом углу дома скопились тени, извращая мое встревоженное воображение.

– Кас, ты здесь? – позвал я. Мне больше не казалось, что девушка может быть здесь, и от этого решимость найти ее лишь усилилась. Если ее нет даже здесь, в самом последнем месте, куда она могла податься, тогда где ее искать?

Сквозь сознание прошел ток истинного испуга, но я не успел обернуться, когда услышал, как кто-то подкрался ко мне из-за спины. Единственное, что я успел сделать – дернуть головой и отключиться, когда кто-то ударил меня по затылку.

***

Все-таки я угадал: Кассиопея пришла в родительский дом – единственное место, где она могла почувствовать себя в безопасности, отрезанной от внешнего мира, где за ней охотится полиция и обезумевшие родители убитых от горя девушек.

Точнее, мне казалось, что Касси боится. Она ведь должна бояться, верно?

Когда я пришел в себя, не сразу смог открыть веки, а в голове все спуталось. Все еще силясь разлепить глаза, я осторожно прикоснулся кончиками пальцев к затылку и почувствовал противную влагу. По спине тут же побежали мурашки, и я открыл глаза и посмотрел в потолок.

Это склад.

Серое изнутри здание, пропитанное пыльным светом, проникающим сквозь высокие прорези в стенах, которые, очевидно, когда-то должны были стать окнами. Я лежу на цементном полу, уткнувшись лицом в пыль и осыпавшуюся с потолка штукатурку. В щеку врезается кусок какой-то деревяшки, поэтому я, осторожно перекатившись на спину, принимаю вертикальное положение. Вновь провожу по затылку ладонью. Крови много – больше, чем я думал. И только сейчас я ощутил тупую боль, отдающую в виски.

Зачем Касси сделала это? Я не враг ей, несмотря на то что она совершила, несмотря на то, что подставила меня.

Несколько раз сглотнув, я позвал:

– Касси? – Голос эхом разлетелся по огромному помещению с высоким потолком. Пусто. Серо. Сюрреалистично.

Я кое-как поднялся на ноги, пошатнулся, и вновь, громче, позвал:

– Кассиопея?!

– ЭЙ!

Я едва не шлепнулся назад, в ту кучу строительного мусора, из которого поднялся. Голос шел откуда-то снизу.

– ЭЙ! НЕМЕДЛЕННО ВЫТАЩИ МЕНЯ! НЕМЕДЛЕННО!

Я словно сумасшедший стал крутить головой, затем опустил взгляд под ноги и спросил:

– Там кто-то есть?

У меня видения?

– Это ты? – женский голос доносился откуда-то справа. Я повернул голову в сторону и сделал несколько шагов. За горой мусора – прогнивших балок, рубероида и прочего хлама, от которого исходил противный запах, – я обнаружил нечто вроде колодца, уходящего под здание метров на пять.

На дне колодца сидела девушка. Она обхватила голые колени, на которых были видны ссадины, руками, и вскинув голову, громко спросила:

– Это ты?

– Мы знакомы?

– Вытащи меня отсюда, – приказала девушка. – Немедленно. Я приказываю тебе прийти в себя и вытащить меня отсюда, ты, урод! – ее звонкий голос сошел на крик. Я в ужасе отшатнулся, недоумевая. Кассиопея вновь сделала это. Вновь подставила меня.

Зачем? Что я сделал? Как обидел ее? Я всегда был рядом, всегда оберегал, всегда пытался помочь, так что случилось? За что она наказывает меня?

Девушка в яме продолжала вопить, а я побрел к горе мусора, в поисках веревки или еще чего-то, что помогло бы вытащить ее. Мысли крутились только вокруг Кассиопеи и ее поведения. В последнее время она сама не своя.

Веревка. Мне нужна веревка.

Что с моей девочкой случилось? Я должен был раньше заметить ее поведение. Она сама не себя не была похожа. Что-то изменилось. Я должен был что-то сделать.

Веревка. Где же она?

Еще той ночью в туалете я должен был вызвать полицию, позвать Габса, в общем, все рассказать. Тогда те девушки не были бы мертвы, а незнакомка не сидела бы на дне колодца.

Касси, что же ты наделала?

– Ты и ее убьешь, Изи, – сказал голос позади меня, и я резко обернулся. Кассиопея стояла в шаге от меня. Ее лицо было бесстрастным и бледным. Мертвенно-бледным, что особенно четко выделялось на свету – ее кожа будто бы светилась изнутри. Темные локоны волнами струились по плечам и спине.

– Что? – я не мог оторвать от нее взгляда. Все мысли отчего-то покинули голову. Кассиопея была все в той же одежде – на ней был топ и джинсовые шорты с вышивкой. Ее любимые шорты.

– Где ты была? – мне наконец-то удалось взять себя в руки и сформулировать вопрос. Снизив голос до шепота, чтобы девушка из колодца не слышала, я спросил: – Касси, что ты творишь? Зачем все это?

– Да ты и сам знаешь, – девушка равнодушно пожала плечами, – и прекрати уже вести себя как сопливая девчонка, Исиар, заверши свое дело.

– Чт-то? – я недоверчиво нахмурился и сделал шаг ближе к Кассиопее. – Я ни черта не знаю. Я уже не узнаю тебя, Кас. Что с тобой? – я склонился к ней ниже, чтобы заглянуть в ее прекрасные зеленые глаза, обрамленные длинными ресницами. – Я сделал что-то не так?

– Ты – нет. – Кассиопея отвернулась, будто бы ей было сложно смотреть мне в глаза. – А вот она – да.

– Что ты несешь? – я раздраженно ступил вперед. – Касси, послушай, я помогу тебе. Только давай вытащим ее из ямы и отправим в больницу.

Кассиопея в ответ рассмеялась:

– Она не отправится ни в какую больницу, Изи!

– Касси, послушай, – я взял девушку за плечи, – я сделал ошибку, когда помог тебе в том туалете. Для тебя все это игра, но на самом же деле все взаправду. Нельзя просто так отнимать жизнь, нельзя калечить и похищать людей.

– Так, – она оборвала меня, стряхнув руки со своих плеч. – Просто не сопротивляйся, Изи, и все. Давай сделаем это и вернемся домой.

– Я ищу веревку, чтобы вытащить ее, – отрезал я, вновь разворачиваясь к горе мусора. Мой отец когда-то был застройщиком – до того, как открыл собственную фирму – так что я знаю по опыту, что в подобных местах можно найти все что угодно, а уж веревку подавно. Ведь Кассиопея как-то спустила похищенную вниз. Она ж не могла ее на плече принести.

– Ты ничего не станешь делать, Изи, я тебе не позволю, – гробовым голосом произнесла Касси, и я замер. Что-то изменилось. Исчезла всякая игривость из тона подруги, и когда я обернулся, увидел в ее прекрасных глазах лишь холодный блеск.

– Касси? – я вопросительно посмотрел на нож в руке Касси, направленный на меня. Вновь взглянул ей в глаза, которые были полны решимости и трезвого понимания. Она знает кто она и что должна сделать. Она не просто безумная – Кассиопея все решила. И на этот раз ее враг – я.

– Что ты делаешь? – я демонстрировал нешуточное спокойствие, хотя внутри стал злиться.

– Я делаю то, что ты не можешь, Изи. Делаю то, что ты не можешь принять – мщу за собственную смерть. Я Смерть, и отниму ее жизнь за то, что она отняла мою собственную.

– Касси, ты рехнулась.

– Нет, – отрезала она, отворачиваясь, и, переступив через балки в своих розовых босоножках на высоких каблуках, следуя к яме.

– Касси, – я пошел следом. – Прекрати, это не ты.

– Меня больше нет, Исиар. Я мертва. И ты знаешь об этом. Сегодня все должно закончиться.

Я не слышал ее:

– Кас, ты сделала это случайно той ночью, я знаю, – я смотрел лишь на нож в ее руке. Я смогу отнять его без проблем, но здесь слишком опасно делать резкие движения – можно убиться. Я не хочу причинять боль Касси что бы она не совершила.

– Я сделала то, что должна была. Я говорила: это не случайность и не игра, все серьезно, Изи. Или ты это сделаешь, или я.

Она остановилась у ямы и девушка внизу, вновь вскинув голову, взвизгнула:

– О боже! Что ты собираешься делать этим ножом? Что ты делаешь? Только не приближайся!

– Касси, посмотри на нее, она совершенно беззащитна. Я не знаю, что с тобой, но мы все выясним. Детка, – я положил руку ей на плечо и легонько сжал, расслабляя мышцы, – ну давай же, прекрати, Кас, детка…

– Она хочет убить меня, Изи, ты просто не знаешь этого, – сказала девушка, прикрыв веки. Я увидел, как по ее бледным щекам скатились две призрачные дорожки слез. Мое сердце сжалось, потому что я ненавидел, когда моя Кассиопея плакала. Она не для того создана, чтобы ронять слезы.

– Давай, – я провел кончиками пальцев по ее обнаженному предплечью. – Идем домой, Касси, – моя рука уже подбиралась к ее запястью. – Дома все обсудим, Кас, давай же… – я коснулся ее щеки в призрачном поцелуе думая только о том, что моя девочка сжимает нож, которым хочет отнять чью-то жизнь, и что она стоит на краю обрыва и в любую секунду может сорваться вниз.

Моя рука легла ей на талию.

Касси не сопротивлялась, когда я ненавязчиво отвел ее в сторону. Она не была под гипнозом, она не была мною соблазненной – она так хотела, потому что вновь что-то задумала. Она отшвырнула в сторону нож и положила обе руки мне на щеки.

– Ты должен признаться себе во всем, Изи, – сказала она, проникновенным взглядом глядя на меня. – Только так ты все вспомнишь.

– Что вспомню? – Я почувствовал морщинку между бровей.

– То, что случилось на этом складе год назад, Изи, – приглушенно прошептала Касси мне в губы. Я прикрыл глаза и сжал на ее талии пальцы. Ее грудь коснулась моей груди, наши сердца слились воедино.

Три нити: одна соединила наши головы венком любви и непорочности, вторая окутала ноги и руки, не позволяя отойти друг от друга на большое расстояние, и третья соединила наши сердца – два сердца стали одним.

Стук. Стук. Стук.

– Просто все вспомни, Исиар.

Я распахнул глаза.

Сердце оборвалось, грудь треснула по швам.

Кассиопея оборвала каждую из нитей, когда шагнула назад в колодец, когда превратилась в пустоту, в призрак моей души, когда с усмешкой на губах сказала:

– Изи, я люблю тебя.

Часть II

Внешняя сторона

1

Если бы я был в состоянии думать, я бы думал о Касси. О ее мыслях, о ее словах, о ее теле, о ее прекрасных волосах, которые щекотали мою грудь, когда я просыпался утром. Если бы я был в состоянии думать, я бы думал о том, что Кассиопее было всего лишь двадцать три года, а она покончила с собой. Если бы я мог думать, я бы думал о том, почему она это сделала, что ею двигало в ту секунду.

Но я не мог думать.

Я не помню, как добрался домой.

Я не знаю, что случилось с девушкой из колодца.

Я даже не знаю, где находился тот склад.

Я не знаю, кто я теперь, без Касси.

Я никогда не верил в нашу с ней связь – это она верила. Говорила, что мы соединены нитями, говорила, что мы единое целое, и прочую чепуху, лишь бы влюбить меня в себя, но я никогда не верил в связь. Но, оказалось, не важно веришь ты в нее или нет – она просто есть. И твое скудоумие не отменяет того факта, что связь существует, что есть нечто, какие-то знаки, какие-то… повороты, которые приводят тебя к твоему человеку.

Если бы Касси была жива, если бы она вернулась, я бы сказал ей, что она права; когда она упала вниз, когда расправила крылья словно ангел, но тем не менее не взлетела к небесам, я почувствовал, как связь между нами рвется.

Я услышал оглушающих треск сотни тысяч нитей, разрывающих мое сознание напополам. И я тоже умер вместе с Касси. Поэтому я больше не человек.

Не знаю, где нахожусь.

Что делаю?

Как выгляжу сейчас?

Сколько дней прошло после ее смерти?

Минута? День? Десять лет?

Безумие…

***

Они несутся на скорости сотни тысяч километров в час – Ангелы, которые несут Кассиопею на небеса. Она не была виновата. Она – жертва. Я виноват. Я что-то сделал, я развратил ее душу, заставил ее превратиться в чудовище.

Я чудовище?

***

Звук какой-то странный.

И вот опять.

Я вроде бы двигаюсь.

Поднимаюсь и на негнущихся ногах иду на звук. Перед моими глазами возникла дверь. Точно. Это дверной звонок. Кто-то звонит в дверь. Хотят, чтобы открыли.

Пока я сообразил все это, казалось, прошла целая вечность.

За дверью стояла миссис Крамер. Она вновь уставилась на меня так, будто бы не ожидала, что ей открою я. Точно. Это же квартира Кассиопеи. Нужно что-то придумать.

– Что?

– Исиар, дорогой, что ты опять здесь делаешь?

– Что вам нужно? – повторил я вопрос, выглядывая одним глазом из-за двери, запертой на цепочку. Не мог выйти в коридор. Было страшно. Все эти люди… казалось, при одном взгляде на меня они поймут, что я наделал. Они узнают, что я сделал с Кассиопеей. Узнают, что я убил ее. Но ведь я не хотел этого.

– Она стала сама не своя, – пробормотал я вслух, и понял об этом слишком поздно – когда миссис Крамер вытаращила на меня глаза.

– Исиар, дорогой, ты в порядке?

Нет.

– Да, – эхом ответил я. Сам себе казался безумцем. Миссис Крамер может решить, что я свихнулся, и позвать врача. – Я в порядке, спасибо за беспокойство. Что-то еще?

– Дорогой, пожалуй… – женщина с сомнением смотрела на меня, – пожалуй, я позвоню Габриелю, чтобы он забрал тебя.

Она двинулась по коридору так быстро, будто бы я сказал, что, если через секунду она будет стоять у двери квартиры я пришибу ее чем-нибудь или прирежу.

Я хотел крикнуть ей в спину, что не собираюсь нападать на нее, но миссис Крамер уже просеменила в свою квартиру и захлопнула дверь. Сумасшедшая старуха.

Если примчится Габс, он тут же все поймет.

Я закрыл дверь.

Отстранился от нее и направился к кровати, где провел… не знаю сколько времени. В этой квартире нет времени. Оно где-то за ее пределами, здесь же все как прежде. Я могу дышать, могу двигаться, могу, возможно, думать?..

Нужно сменить одежду, пожалуй?

Если Габс придет, он не будет в восторге от своего вонючего младшего брата. Я неторопливо прошел к шкафу, где на вешалке не было ни одной вещи. Призрак. Еще один призрак прошлого.

Кассиопея забрала свои вещи, бросила в неведомом месте… чтобы сорваться в колодец. Они обе мертвы… незнакомка и Кассиопея. Я сжал пальцами переносицу, отгоняя жгучие слезы.

– Вспомни… Изи, я люблю тебя…

– И я люблю тебя, Касси, больше жизни.

Я опустил взгляд вниз, и принялся рыться в коробках, беспорядочно составленных в шкаф. Множество коробок. Все заклеены скотчем и пыльные, будто бы их давно не протирали. Хотя, возможно, так и есть – я ведь не знаю, сколько времени прошло с того самого дня.

Слой пыли толщиной с ноготь мизинца.

Я вскрыл коробку и с удивлением обнаружил чертову кучу обуви. Туфли, какие-то тапки, кеды… Кеды Касси. Кеды из детства.

Я остолбенел и вскрыл другую коробку.

Ее вещи. Нижнее белье, носки, колготки. Платья, юбки, свитера…

Я отшатнулся от шкафа, внезапно все осознав.

Она и не собиралась никуда сбегать. Она все решила. Кассиопея давно хотела уйти из этого мира – поэтому она так себя вела.

Углубиться в эту мысль мне не позволил звонок в дверь. Я бросил рассеянный взгляд на часы над каминной полкой и опешил: уже пять?! Секунду назад было вроде бы три. Я опустил взгляд на коробки и осознал, что переворошил все вещи Касси. Они даже не пахли ею. Пахли заплесневелой, отсыревшей тканью, которая длительное время лежала в замкнутом пространстве.

Вновь звонок в дверь.

Я очнулся, засунул коробки назад в шкаф, прикрыл дверцы и отправился открывать. То, что это Габс не было почти никаких сомнений – если только часы не врут. Этот тип всегда летит на всех парах, если речь идет обо мне. Еще с самой школы он приходил на каждое родительское собрание вместо родителей, вечно занятых собой.

Я распахнул дверь, и Габс тут же просочился внутрь квартиры даже не глядя на меня. Он зол? Расстроен? Он все знает?

– Сейчас, Изи, – отрезал он, резко оборачиваясь ко мне. Я даже не успел слова вставить, а он уже обрывает меня. Я закрыл дверь на замок и цепочку и обернулся к брату. По сравнению с ним я чувствовал себя улиткой – каждое движение и каждая мысль – все в три раза медленнее обычного.

Габс продолжал решительно смотреть на меня:

– Ты должен будешь выслушать меня, Изи. Больше не позволю тебе прятаться.

Я тяжело сглотнул, чувствуя в горле ком. Отлично, кроме этого чувака, помешанного на Эбби и гиперзаботе обо мне, у меня никого не осталось.

И его не останется, когда я поведаю ему свою историю.

– Я тоже должен кое-что рассказать тебе, – произнес я бесстрастным тоном. На ватных ногах проследовал к дивану. Присел и дождался, когда Габс, с его вечно встревоженным лицом, присядет напротив.

Когда он выжидающе посмотрел на меня, я почувствовал, что дыхание перехватило и слезы подступили вновь. Стыдно и раздражающе. Я сжал переносицу двумя пальцами, затем шумно вздохнул и обратил внимание на брата. Его брови превратились почти что в одну; глаза стали огромными – если бы я приблизился, точно увидел бы там свое мерзкое, ненавистное лицо.

– Я убил Кассиопею. – Слова, которые я сотни раз произнес в своей голове, впервые озвучил вслух и они больно ударили в солнечное сплетение, разом вскрыли все вены. Кровь хлестала не переставая, пока Габс с тем же лицом смотрел на меня. – Несколько дней назад я убил Касси. На складе.

Я ожидал чего угодно – что Габс присядет рядом и начнет меня успокаивать, или что вызовет полицию, или позвонит в скорую и попросит прихватить разом смирительную рубашку, или даже скажет что-то типа «Я уже все знаю». Я ожидал чего угодно, но не этого.

Его лицо разгладилось; глаза стали еще больше и вроде бы увлажнились. Он открыл рот, собирая сказать нечто, и так три раза – то ли не мог ухватить мысль, то ли дыхания не хватало.

Потом он, наконец-то, выдавил:

– Она уже давно мертва, Изи. Кассиопея уже очень давно мертва.

2

– Что за бред ты несешь? – буркнул я. Порядком эта ерунда из уст старшего брата начинала раздражать.

Вспомни, Изи.

Я давно мертва.

Бред.

Габс ничуть не удивился. Это и насторожило. Он вел себя так, будто бы… сталкивается с этим не впервые. Будто бы уже не в первый раз преподносит мне эту жуткую новость, и я не впервые таким образом реагирую на нее.

Нет, неправда.

– Я целый год, после того как ты вышел из больницы, наблюдал за тобой, Изи, – приглушенно произнес Габс. – Каждый чертов день я приходил к тебе, когда ты жил в доме родителей, каждый чертов день говорил с тобой, и каждый раз уверялся: ты в порядке. Ты в порядке, пока ничего не помнишь. Да, это плохо. Это плохо, но это также и хорошо. Ты в безопасности.

– О чем ты?! – разъярился я.

– Присядь, Изи, – спокойно попросил Габс, вскинув голову. Я изумленно опустился на диван, ведь я даже не заметил, как вскочил.

Плохое предчувствие.

Вспомни Изи.

Изи, я люблю тебя.

– Я не был в больнице, – эхом отозвался я. Габс что-то ответил, но я не услышал, потому что сознание уже покинуло тело. Оно отправилось в прошлое, чтобы вспомнить.

3

16.07.2015

– Нет, ты серьезно собираешься это надеть? – Касси вскинула бровь, выразительно глядя на мои потертые джинсы и на простую белую футболку. – Это же пляжная вечеринка, Изи!

– А ты серьезно собираешься надеть это? – я со смешком кивнул на подругу.

– А что не так? – она с вызовом покрутилась на месте, глядя на свое отражение в зеркале шкафа. Я откинулся на руках на кровати, глядя на девушку из-под полуопущенных век.

Черт, не имеет значения, что она наденет, она все равно хороша.

– Это мои любимые шорты, – Касси похлопала по карманам с вышивкой.

– Дело не в шортах, Кас. А в твоих туфлях, в которых ты собралась ходить по песку. Сама сказала: это пляжная вечеринка.

Девушка обернулась, и посмотрела на меня с игривой усмешкой на привлекательных губах. Сделала вид, что задумалась, потом пробормотала:

– Мм… а если я попрошу нести меня на руках, сделаешь это?

Я закатил глаза:

– Я делаю это постоянно.

– Вот именно! – Кассиопея рассмеялась, в один прыжок достигла кровати и повалила меня на спину. Из меня вышел весь дух, и я тут же вцепился пальцами в талию Касси, чтобы она не свалилась на пол как мешок с мукой. Чертовски тяжелый мешок с мукой.

Я подтянул ее на себе так, что наши лица оказались на одном уровне, и тогда девушка спросила:

– Мы же никогда не умрем, верно?

– С чего вдруг такой вопрос?

Кассиопея скатилась с меня, и положила голову мне на грудь.

– Потому что иногда мне кажется, что все не по-настоящему. После того как мама с папой умерли, я все время думаю о смерти.

– Не надо, – прервал я, хватая ее за запястье.

– Ну да, – Касси задумчиво пробормотала, – наша связь никогда не прервется.

– Кас, тебе ж не пятнадцать лет, – раздосадовано пробормотал я, – пора уже прекратить свои фокусы.

– Это не фокусы, Изи, – девушка посмотрела на меня со всей строгостью. – Связь действительно существует. Ты же ее тоже чувствуешь, просто упрямишься…

– Ладно, – оборвал я, неловко приподнимаясь. Касси отстранилась, и я присел. – Мы можем с тобой спорить до потери пульса. Но ты, насколько мне помнится, целых две недели мечтала попасть на эту дурацкую пляжную вечеринку.

– Она дурацкая только из-за таких ребят, которые приходят туда в джинсах.

– И таких девушек, которые топают по песку на каблуках.

– Ты ни черта не понимаешь в девушках, Изи.

***

Пляжные вечеринки – сущий кошмар. Ветер в лицо, волны в лицо, птицы переносят инфекцию, песок просачивается в кеды, застревает в волосах, во рту и еще бог знает где.

– Прекрати, – осадила Касси, и я бросил на нее взгляд:

– Что?

– Прекрати уже бурчать.

– Я ни слова не произнес.

– Ты думаешь так громко, что уже, наверное, в радиусе пяти миль все рыбы сдохли от твоего старческого ворчания.

Я рассмеялся, и сильнее сжал пальцы Касси. Она сжала мои.

– Ты же знаешь, что я счастливчик? – спросил я, скосив на подругу взгляд. Она, улыбаясь во все тридцать два зуба, кивнула мне, глубоко погружаясь пальцами ног в теплый, после жаркого дня, песок. Туфли, все же, сняла.

– И я счастлива, Изи, – она прильнула ко мне, поэтому я вынужден был остановиться и обнять ее. Опустил подбородок на ее макушку, и вздохнул полной грудью, ощущая всем телом родные прикосновения.

– Изи, я должна кое-что…

– Кас, я был дураком, ты же знаешь, – я должен был сказать это. Я уже давно думал об этом. Прокручивал мысли в голове, анализировал, пытался понять, даже репетировал речь. Пытался подготовить свое сознание к тому, что произнесу эти слова вслух.

Она отстранилась, вскинув голову:

– Что?

– Кассиопея, я люблю тебя, – глухо произнес я, с трудом проглотив в горле комок. Не знаю, следовало ли мне сказать это на пляже, где полным-полно придурков, орущих гадости девчонкам, забравшимся в прохладные морские волны. Может быть, нужно было сказать это наедине, приготовив предварительно ужин? Купить подарок?

Слова просто сорвались с губ, я не мог терпеть. Держать внутри себя. Они словно раскаленные угли пытались прожечь желудок. Брови Касси взлетели вверх, и она усмехнулась, приподнявшись на носочках и чмокнув меня в нос.

– Я знаю, Исиар.

– Нет, Кас, послушай. – Я задержал ее за талию, хотя она и не собиралась уходить. Необходимость избавиться от обжигающих углей в горле сводила с ума. – Я должен был уже давно сказать тебе это, просто не мог, ты ведь знаешь… – Я зажмурился, словно девчонка. – Касси, я просто… не хочу все испортить. Ты же знаешь.

Я внимательно посмотрел на девушку, и она ответила мне своим фирменным добрым взглядом, от которого угли в горле принялись растворяться, превращаясь в кислород.

– Дело не в словах, Касси, – продолжил я чуть тише. Она больше не улыбалась, она внимала, желала понять. Я чувствовал, что ее сердце забилось сильнее. – Когда говоришь это вслух, когда признаешься даже самому себе, все становится реальным. А я не хочу этого. То, что реально – исчезает. Я не хочу, чтобы ты исчезла.

Я будто бы голый стоял перед ней. Перед всем миром.

Касси взяла мое лицо в свои ладони, и я автоматически накрыл их своими, прижал теснее к коже.

– Изи, я никогда, слышишь, никогда не брошу тебя. Я люблю тебя больше всего на свете. Именно поэтому…

– Эй, ребята, – меня толкнули в спину, и я переступил с ноги на ногу, прижимая Касси к себе. Обернулся.

– Ну чего тебе опять, Стэн? – я оценил его мрачным взглядом. А может быть жалостливым. Или злым. Я определенно был зол, потому что моя девушка выглядела расстроенной.

– Ребята, идем к костру. Наташа хочет поджарить и съесть змею.

Мы с Касси переглянулись. На ее лице отобразился ужас, на моем – отвращение. Я вновь посмотрел на Стэна:

– Приятель, змею? Ты серьезно?

Он не находил в этом ничего ужасного и отвратительного:

– Так точно! Прикинь, она сама ее…

– Так, думаю, нам пора домой, – отрезал я, и, подхватив босоножки Касси, и схватив ее за руку, потащил ее назад к парковке. Обернулся и посмотрел на Стэна: – Пусть Наташа будет осторожной!

– Ну да, – расстроенно протянул парень, недоумевая.

Касси, запыхавшись, взяла меня за запястье, и я замедлил шаг. Повернул в ее сторону голову и скептически уточнил:

– Ты на этой вечеринке хотела побывать? Может она в другом городе? В параллельной вселенной, где Наташа не ловит змей, чтобы съесть их?

– Она просто напилась, – смущенно пробормотала Касси. Она никогда не отделается от этой привычки – защищать всех вокруг. Мне кажется, даже попади мы в аварию по вине какого-нибудь пьяного подонка, Касси сказала бы, что это мы виноваты, что не заметили его. Даже пусть он проехал на красный свет десять раз и выпустил руль из рук.

– Я люблю тебя, – повторил я, удивляясь, как такие люди вообще могут существовать.

***

16.07.2015

02:45

– Ты меня смущаешь, – сказала Касси, когда мы остановились на красный. Машин на дороге было немерено. Я повернул голову в сторону девушки, даже не раздражаясь оттого, что мы тащимся домой уже целых двадцать минут.

– Отчего ты смущаешься?

– Из-за тебя. – Она опустила взгляд.

– Почему? Что я сделал?

– Сказал, что любишь меня. – В машине было темно, но готов спорить, уши Касси покраснели.

– Ты же давно это знала. Сама говорила, что я давно в тебя влюблен, только…

– Это другое! – воскликнула девушка, резко оборачиваясь ко мне. Я недоверчиво усмехнулся, но решил: ладно, другое, так другое.

Положил ей на колено руку, и двинулся вслед за машиной впереди.

– Убери руку.

Я так резко повернул голову в сторону Касси, что хрустнули шейные позвонки.

– Да что с тобой? Мне уже и прикоснуться к тебе нельзя? – Руку все-таки не убрал с ее колена. Передвинул чуть вверх, на бедро. – Мне что, сказать, что я ненавижу тебя?

– Да не в этом дело, – девушка закатила глаза, – а в другом.

– В чем?

– Я должна тебе кое-что сказать.

– Моя рука сжимает твое бедро, а не зажимает рот, – уточнил я. – Ты ведешь себя странно с тех пор, как я сказал, что люблю тебя. Ты испугалась?

– Изи, – она одарила меня тяжелым взглядом. Я почувствовал, как она сжала колени, и моя ладонь оказалась между ее ног, но руку все равно не убрал. – Я хотела сказать тебе это давно.

Вот тут я напрягся. Пальцы скользнули по коже Кассиопеи и легли на руль. Я почувствовал, как тяжесть опускается мне на грудь невыносимым предчувствием чего-то дурного.