Текст книги "Роман с вампиром (авторская версия)"
Автор книги: Вика Варлей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)
Глава 23
Старшая Лиза в отличие от Вики рано сформировалась как девушка. Ее не привлекал домашний быт, раздражали нравоучения отца. Даже материнское заступничество и укрывательство не избавляло ее от желания поскорее изменить свою жизнь, обрести независимость и вырваться из родительского гнезда на свободу. Школа привлекательную, хрупкую Лизу интересовала мало; ухаживания молодых юношей быстро вытеснили из белокурой головки все задачки и примеры.
Мама как могла поощряла и посиделки старшей дочери в компании подруг, и исчезновения по вечерам в обмен на рассказы со смешками и яркими описаниями. Будучи уверенной в том, что Лиза доверяет ей все секреты, Мария горой вставала на ее защиту, когда муж выражал недовольство. Вместе с Лизой она заново окунулась в мир влюбленности и флирта, встреч и расставаний, заполняя истосковавшуюся душу романтическими рассказами о первой любви. Женщина помогала дочери расцвести, учила подчеркивать свои достоинства и была готова на все, лишь бы ее старшая, уже невеста, выглядела не хуже других. Очевидно, унижение, которое мать испытала в молодости, сыграло свою роль. Она ни за что не хотела, чтобы и Лиза хлебнула той же горечи упреков в отсутствие приданого, не понимая, что порядочный человек не будет мерить подобной мерой, а для остальных повод посудачить найдется всегда.
Не раздумывая долго, Мария устроилась на вторую работу. Вечером без сил падала на диван, мысленно доверив семейные заботы рукам мужа и дочерей. Ничто не могло повлиять на ее решимость обеспечить старшую дочь так, чтобы у той все было самое лучшее. В результате маминых стараний у Лизы появилась куча обновок и за полгода молодая девушка из обычной длинноногой девчонки превратилась в модную, цветущую барышню, привлекая своим жизнерадостным и веселым смехом новых поклонников.
На себя Мария безоговорочно махнула рукой, довольствуясь малым. Муж смирился с таким положением дел, поняв, что с женой спорить бесполезно. Впрочем, Алексея все это по-прежнему не сильно волновало.
Глава 24
В субботу офис переезжал на новое место. Вика чувствовала себя все так же отвратительно. Состояние усугублялось еще и тем, что после поездки Вадим ни разу не позвонил, не поинтересовался даже из вежливости ее самочувствием. Высокие чувства! Терзаемая невеселыми мыслями, Колесникова вошла в офис. Повсюду бегали сотрудники, собирая и вытаскивая на улицу коробки с вещами. Мимо нее проскочила Ирина, сделав вид, что не заметила. В голове Колесниковой зазвенели колокольчики: «Я попала в опалу, надо полагать!»
Девушка прошла в свой кабинет, стала собирать вещи. Их было немного – компьютер да пара папок. За все время к ней никто не зашел. Посидев задумчиво несколько минут, Вика решительно направилась в кабинет к директору. Увидев Колесникову, Мухин чертыхнулся, но поздоровался. Такой ожесточенной ярости на его лице девушка давно не видела. В воздухе запахло скандалом.
– Вы на меня сердитесь? – без обиняков начала Вика, хотя это было ясно и идиоту. И тут же добавила: – За что?
– Вы работаете где? – не глядя на нее, задал встречный вопрос Мухин.
– Здесь…
– А вы хотите здесь дальше работать?
Сердце девушки ушло в пятки от страха.
– Да, – через секунду ответила она. – Я вас чем-то не устраиваю?
– Да. Меня не устраивает ваше поведение. Вы вообще для чего сюда пришли? Работать?
«Что делать? – крутилось у Вики в голове. – Развернуться и гордо уйти? Невозможно! Кредит не выплачен, и помочь некому». От прилива крови в ушах зашумело.
– Я ездила по делу. Не отпросилась, потому что думала, вы в курсе. Была уверена, что Вадим Сергеевич вас предупредил. Он предложил поехать – я побоялась отказать.
Мухин зло посмотрел на Колесникову.
– Чего ты хочешь?!!! – словно взорвавшись, закричал он. – На мое место метишь?! Интриги сюда пришла плести?!!!
– Я?!
– Конечно! Я что, дурак, по-твоему? Хочешь сама по заграницам мотаться? Что ты там ему про меня наболтала?
В эту секунду она словно разделилась на две Вики. Одна со стороны наблюдала за происходящим, анализируя и делая выводы, другая – нервничала, всплескивая руками, и принимала активное участие в перепалке.
«Это все от неуверенности, – подытожила первая Вика. – Черт бы вас, всех козлов, побрал! Один поматросил и бросил. Второй за теплое место струхнул!»
Неожиданно страх смыло волной ярости. Усилием воли она взяла себя в руки и довольно спокойно произнесла:
– Мне перед вами не в чем оправдываться. Я свою работу знаю и выполняю хорошо.
– Я тебя взял на работу, – продолжал высказываться Мухин, – хлопотал за тебя перед Вадимом. Взял под свое крыло. Плохо тебе было? Возможно! Мне здесь тоже было поначалу несладко. Чего тебе загорелось? Была бы умнее – подошла бы ко мне. Я бы тебя сам Вадиму предложил в директора. Зачем было через мою голову прыгать?
– Я через вашу голову не прыгала и должность директора меня не интересует.
– Не строй тут из себя невинность. Знаю я вас!
– Зря вы меня в чем-то подозреваете…
– Поживем – увидим, – мрачно подытожил разговор Михаил Федотович, затем демонстративно встал и начал собирать вещи.
Вика вышла на улицу и тяжело вздохнула. И зачем она во все это полезла? Зачем поехала на этот чертов дебаркадер, а потом в Москву? Она не знала, что ей теперь делать. Вадиму не до нее и защиты там никакой. Прогнуться полностью под Мухина? Его позиция была для нее очевидной: надавить, чтобы контролировать удобную девочку под рукой, которая будет помогать выпутываться из сложных ситуаций, не разгибаясь, рисовать схемы, делать всю черновую работу, рожать идеи. А он от себя будет преподносить их Вадиму, и получать за это премии и авторитет. Ее, возможно тоже не обидят: бросят к празднику пару тысяч, и все… Зная себя, Колесникова понимала, что так она работать не сможет. Опыта в решении подобных проблем у нее не было, как и опыта плести интриги. От природы Вика была прямолинейна, и если уж видела, что что-то плохо, то говорила об этом как есть.
Но даже в эту минуту Вадим казался ей по сравнению с Мухиным мягче, приятнее. Вике неосознанно хотелось быть ближе к Ворону. К нему тянуло даже против воли. Вика снова тяжело вздохнула. Интересно, кстати, почему он до сих пор даже не заикнулся про обещанную поездку на завод? Вот бы туда сбежать ото всех… «Что ж, поживем – увидим, – повторила она про себя слова Мухина. – Поживем – увидим…»
Глава 25
Новый офис размещался на третьем этаже только что отстроенного здания торгового центра: высокие потолки, большие площади, огромные стеклянные проемы, светло-бежевый глянец снаружи и внутри. Все начищенное, ароматизированное, хотя запах стройки был еще очень свеж.
В воздухе ощущалось также напряжение. В одно помещение, забитое мебелью, оргтехникой, бок о бок были посажены люди из незнакомых друг другу организаций, принадлежащих Ворону. Все сотрудники были недовольны и, так же как и Вика, растеряны. Но вскоре молодежь начала собираться в единую кучку, уже стали слышны окрики и смешки. Поглядывая на них, более взрослые женщины тоже начали осторожно знакомиться друг с другом. Однако, несмотря на это, каждый чувствовал себя не в своей тарелке. Все ждали Нину Константиновну Строгую, которая должна была взять бухгалтерию под свой контроль. Никто не знал, чем именно она будет заниматься и зачем она в принципе им нужна, поскольку каждый привык быть сам себе начальником.
Бухгалтерия насчитывала около пятнадцати женщин. Вместе с ними, бок о бок, работали три кадровика и три юриста. Рабочее место Вики располагалось в центре комнаты. Напротив нее сидела Катя – чья-то дочка, только что окончившая институт. Сзади, к ней спиной, – ее главный бухгалтер Инна Александровна, слева – Римма Александровна со своим заместителем. Римма Александровна числилась главным бухгалтером и отвечала за арендаторов. Слева от Вики располагался еще один островок с бухгалтерами подрядчика. Оттуда вечно доносился громкий и категоричный голос Валентины Александровны. Дальше, у самого окна, стоял компьютерный стол Нины Константиновны, плавно перетекающий в длинный стол для переговоров.
Вика была вся на нервах и находилась в активных поисках – Кораблева во время переезда подала заявление, и на ее место требовался новый человек. К тому же Мухин Вику теперь открыто игнорировал. День начинался с того, что директор, не здороваясь, проходил мимо. В кабинет к Вадиму загораживал дорогу и делал все, чтобы девушка там не появлялась. Активно двигал вперед своих людей, давая понять, какого дурака она сваляла, отказавшись от его покровительства. В новом кабинете Михаила Федотовича, совсем маленьком и неказистом, девушка не могла заставить себя открыть рот, произнести что-то вразумительное и членораздельное, когда он, как бык, наливался злостью. Ноги просто не шли на работу. Каждый день она вставала с мыслью: может, сегодня лучше написать заявление и тоже уйти? Или подождать до завтра? Насколько еще ее хватит? Ей срочно нужна была хоть какая-то поддержка. Наконец, вместо Инны Александровны появилась тихая и улыбчивая Светлана Викторовна Тихоненко. А через неделю вместе с большим компьютером и несколькими коробками на пороге появилась их новая начальница и контролер – Строгая Нина Константиновна…
С момента появления Нины Константиновны прошел месяц. Ее приход был очень официальным. Ворон всех собрал в комнате переговоров и представил ее как непосредственного руководителя по всем вопросам финансирования, а Мухина, неуверенно прислонившегося к дверному косяку, – по общим вопросам. Новая начальница лет пятидесяти вежливо улыбалась, а ее темно-серые глаза, спрятанные за тонированными стеклами очков в золотой оправе, смотрели на всех благожелательно. На полноватой, но хорошо сохранившейся фигуре отлично сидел светло-серый костюм с юбкой чуть ниже колен. По всей видимости, он был сшит у хорошей портнихи на заказ. Модная стрижка с укладкой на темных волосах, дорогие туфли, золотые часики на запястье, уверенность в движениях и хорошо отрепетированная улыбка завершали образ солидного, приветливого, но властного человека.
Познакомившись со всеми, женщина записала обязанности сотрудников. Затем принялась по очереди вызывать к себе каждого, чтобы выяснить подробности работы каждого из направлений бизнеса, вверенного ей в управление. Вика с любопытством наблюдала за ее действиями, понимая, что скоро очередь дойдет и до нее.
В течение всей следующей недели в комнате царила напряженная тишина. Многие укоризненно, как на все новое в принципе, посматривали в сторону расположившейся возле окна начальницы. А та внешне спокойно и невозмутимо продолжала изучать фирмы, их деятельность и людей, трудящихся в каждой.
Для Вики разговор с Ниной Константиновной сложился довольно удачно. Прихватив с собой свои папки, девушка быстро отчиталась о том, что сделано. Уверенно пробежалась по бизнес-планам, показав то, что уже выдали архитекторы. Объяснила, сколько планируется потратить на каждый из ее объектов, какая ожидается прибыль и сколько уже потрачено. Нина Константиновна с удивлением и все большим одобрением вглядывалась в совсем молоденькое лицо.
– Это вы за четыре месяца, Виктория Алексеевна, все успели? Вы просто молодец! И в новую программу все перетащили? Еще и с банками такую работу провели! Колоссальный труд!
Вика счастливо заулыбалась, а Строгая посмотрела на часики и мягко произнесла:
– Знаете, вы мне за двадцать минут выдали больше ценной информации, чем все вместе взятые за два дня.
Во взгляде Колесниковой промелькнула благодарность человеку, который оценил ее труды, никем до этого не отмеченные по достоинству.
– У вас аудит Зингерман проводил?
– Да.
– Я его очень хорошо знаю. Вы все вопросы по проверке учли? Всё поправили? Мне интересно взглянуть и на исправления, и на замечания…
У девушки словно гора упала с плеч. Возвращаясь на свое рабочее место, она с радостью думала о том, что наконец кто-то кроме нее начал брать на себя ответственность и проявил интерес к ее работе. Как, оказывается, она выматывалась раньше! Теперь бы еще наладить отношения с Мухиным, но это казалось уже чем-то сверхъестественным… А Вадим… С ним все было еще сложнее. В те несколько встреч, когда она его здесь мельком видела, он неизменно был зол.
Размышляя об этом, Вика внезапно ощутила, что атмосфера вокруг стала очень напряженной. В бухгалтерию с огромным рулоном бумаги ворвался Ворон. За ним семенил Викин, говорливый сосед по подъезду. Мужчина что-то говорил, растерянно глядя в спину шефа. Они оба остановились возле ксерокса у Вики за спиной.
– Можно? – робко спросил у Ворона мужчина.
– Уволить! – рявкнул Вадим, выдвинув вперед подбородок.
«Это он про кого? Про меня?» – испуганно подумала Вика.
– Хорошо, – с облегчением выдохнул сосед. – Если что, можно, на тебя сошлюсь?
Переворачивая лист и закрывая крышку ксерокса, Вадим уже тише буркнул:
– Сошлись. Черт! Кто-нибудь может обращаться с этим гребаным ксероксом?! Нина Константиновна!
Он грохнул крышкой так, что аппарат затрещал. Вика сжалась в комок, желая оказаться за тридевять земель от этого места. И от него. К шефу моментально подскочило несколько человек, предлагая помощь, но Ворон, отдернув руку, пробормотал, что ему нужно сделать две копии, и, играя желваками, вышел в коридор. Вика посмотрела ему вслед. Оттуда на нее с ненавистью уставились два черных глаза. Внутри все оборвалось: сердце забилось, как у кролика, попавшего в силки. Вика вдруг тихо заплакала: какого черта ему от нее надо? Какого черта им всем от нее надо? Один ее ненавидит, второй туда же! Один бесится, что она спит с шефом, а второй – что не спит!
Вика попыталась принять равнодушный вид, но ее выдавала дрожь в руках – она то и дело тыкала пальцем не туда. Взглянув на часы, девушка поняла, что до конца рабочего дня оставалось еще три часа. Целых три часа! Она потрогала лоб, наблюдая, как Ворон скрылся у себя. Подошедшая сзади Светлана Викторовна взволнованно посмотрела на Колесникову и прошептала:
– Матушка моя, да ты красная, как свекла! Тебе плохо?
Вика кивнула.
– На градусник. Может, простыла?
– Я пойду, дойду до аптеки…
На улице было прохладно и мрачно. Резкий, порывистый ветер срывал последнюю листву с нагнутых до земли деревьев. Девушка поежилась. Что же ей теперь делать? Остаться терпеть? Страх сменился обидой и злостью, которые волнами накатывали, разъедая внутренности. Своими бы руками всех перестреляла! И первый, с кого бы начала, – Мухин! Ужаснувшись собственным кровожадным мыслям, Вика притихла. Грех это – так ненавидеть! Ее взгляд, скользнув по машинам, остановился на золотом шпиле церкви. Ей в голову пришла одна мысль. Вика надела шейный платок на голову и направилась к храму. У входа она обратилась к невысокой старушке:
– Не подскажете, где ставят за здравие?
– Вон там, дочка, – показала ей пожилая женщина, тронув за локоть.
Колесникова, чувствуя комок в горле, подошла к иконе: на нее смотрел добрый, все видящий, все понимающий и не осуждающий лик. Фонтаном брызнули долго сдерживаемые слезы, принося долгожданный покой и облегчение.
– Поплачь, поплачь, доченька, – снова коснулась ее руки женщина. – Легче будет. И попроси Бога о помощи. Помолись. Он тебя всегда слышит.
Поставив две свечки за здравие Мухина и Вадима, Колесникова попросила, как умела. Она просила, чтобы ситуация изменилась в лучшую сторону, чтобы все наладилось.
Через несколько минут девушка почувствовала облегчение, с благодарностью бросила денежку в коробку для подаяний и вышла.
Глава 26
В понедельник все готовились к визиту многочисленной иностранной делегации, состоящей из французов, румын и чехов. В коридоре Вика столкнулась с Михаилом Федотовичем – тот был при полном параде. Он тут же позвал ее к себе. Колесникова, прихватив расчеты, направилась в кабинет к директору. В этот момент на ее столе зазвучала трель внутреннего телефона.
– Виктория Алексеевна! – послышался в трубке голос Строгой.
– Да, Нина Константиновна.
– Вы куда-то уходите?
– Меня Мухин ждет.
– Я вас не отпускаю…
Вика опешила, растерянно повернулась в сторону начальницы. Та пояснила:
– Вы мне тоже нужны и прямо сейчас. Почему у меня не отпросились?
«А должна была?» – в недоумении подумала про себя Вика, а вслух произнесла:
– Там люди уже подъехали. Нужно перед этим цены еще раз проверить. Но если вы настаиваете…
– Идите. Но я еще побеседую на предмет вашей подчиненности с Михаилом Федотовичем…
Девушка помчалась в конец коридора.
– Что тут у тебя? – без приветствия перешел к делу Мухин, рассматривая то, что положили ему перед носом. Вика кожей ощущала, насколько сильно тот нервничает.
– Вот тут стоимости всех деталей. Опиралась на их шаблоны. Накладные расходы подробно расписывать не стала – оставила возможность для варьирования.
При этих словах директор одобрительно кивнул.
– Зарплату рабочих завысила, налоги соответственно выросли. Цены на сырье взяла у москвичей. Только цикл производства одной детали у чехов какой-то нереальный – сорок секунд! Я спрашивала наших технологов – две с половиной минуты как минимум. Специально проверяли.
Мухин вновь кивнул, его дыхание стало более ровным, но все же с сомнением в голосе он проговорил:
– У них своя методика организации труда, будут сопротивляться.
– Ну и что? А у нас своя. Когда наладят, как у них, тогда и разговаривать можно будет. Они же за это деньги берут? А пока рано.
– Со мной поедешь на встречу! – скомандовал Михаил Федотович. – Через час собирайся!
– А Нина Константиновна отпустит? Она сейчас меня пыталась затормозить, – еле вырвалась. Может, вы между собой как-то договоритесь?
Вместо ответа Мухин «наградил» девушку двусмысленной гримасой. Колесникова вышла из кабинета. Мысли в ее голове путались: она едет с Мухиным! Последний раз вместе куда-то выбиралась почти в прошлой жизни…
Когда Вика и Михаил Федотович вошли в зал переговоров, там почти не было свободного места. «Император» уже сидел за столом, слушая переводчика и что-то иногда вставляя в общий поток обсуждений. Девушку удивило, что Ворон присел где-то с краю, оставив пальму первенства за директором завода по производству автодеталей. Мухин поздоровался и присел на кожаный диван. Немного прячась за его спиной, к дивану прошествовала хрупкая Вика. Она заметила, сколько вожделенных взглядов французов сразу же устремилось на нее, особенно одного, с волосами до плеч и резким орлиным профилем. Он просто не сводил с девушки глаз. Заметив это, Вадим спрятал в ладони ироничную усмешку.
– Вы что куда спрятались? Давайте за стол! – скомандовал он.
Колесникова с Мухиным послушно подошли к столу переговоров. Мухин пододвинул стул сначала ей, потом разместился сам.
«Зарыл на время топор войны, – догадалась она, внутренне с ним соглашаясь. – Работа должна быть все-таки на первом месте».
Михаил Федотович взял переговоры в свои руки, иногда обращаясь к Вике за помощью по поводу той или иной цифры. Колесникова подспудно чувствовала его благодарность за то, что она приняла его игру и не вставляет палки в колеса. Вадим иногда кидал на их пару косые, не поддающиеся расшифровке взгляды. Со своей стороны Вика старалась даже взглядом с Вадимом не встречаться.
«А у Мухина есть чему поучиться», – неожиданно для себя отметила Вика, внимательно слушая, как обстоятельно, спокойно и последовательно ее директор ведет диалог. Сама она так не умела, да и вообще на серьезных переговорах присутствовала впервые. В ее взгляде промелькнула искра уважения и даже что-то похожее на раскаяние.
Немного утомившись, члены делегации решили прерваться на обеденный перерыв, после чего пройтись с директором по заводу.
– Мы здесь больше не нужны, – констатировала Вика.
– Сейчас пообедаем и поедем, – ответил Мухин.
Им принесли несколько порций горячего.
– Во Францию нужно ехать, – дожевывая кусок, невнятно произнес Ворон и посмотрел на Вику.
Та, похолодев, бросила взгляд на Мухина, а тот – на нее.
– Потом поговорим! – выдал, вытирая салфеткой рот, директор и грузно поднялся из-за стола.
Словно ничего не заметив, Вадим продолжал:
– Не хочу под этих уродов подлезать! Мне оно надо? Ищут только, где бы ободрать! Как стервятники сюда слетаются.
– Так зачем же ты с ними возишься?
– А что? Может, сам где обдеру? Знаешь поговорку: «Там, где прошел хохол, еврею делать нечего!»
Утро в бухгалтерии началось с неизменного ритуала – наведения марафета. Из шуршащих пакетов и дамских сумок появлялись косметика, зеркальца, расчески. Затем дамы привычно исчезали за колонками цифр, сводками, расчетами, итогами, сверками. В обед каждая из фирм обособленным кланом спускалась вниз, чтобы посвятить час еде, пересудам и небольшим перебежкам по магазинам центра (за временем отсутствия Строгая следила очень тщательно). Вика же спускалась вниз в ресторан вместе со Строгой, где с неохотой удовлетворяла неуемное любопытство начальницы по разным поводам, главным из которых неизменно был Вадим.
– Он вас по имени-отчеству называет? – с лукавой искрой в глазах уточняла Нина Константиновна. – Почему? Он вроде не признает формальности.
– Не знаю. Как-то сразу так повелось: Виктория Алексеевна да Виктория Алексеевна.
– Он у вас в старом офисе часто бывал?
– Почти каждый день.
– Странно!
– Почему? Новая фирма, новый бизнес…
– Возможно… А вас к себе часто вызывал?
– Часто.
– А почему сейчас…
Оживленную беседу прервал звонок. Вика бросила взгляд на сотовый: Вадим! Легок на помине!
– Извините, – прошептала девушка Строгой и вся обратилась в слух.
– Быстро ко мне!
Обед остался нетронутым. Колесникова пулей помчалась наверх: хозяин ждать не любил. Подойдя к дверям, остановилась перевести дух. В это мгновение перед ней, словно из-под земли, вырос директор.
Она виновато подняла глаза.
– Вызвали…
– Ах, вызвали? Ну, пошли!
Вслед за Мухиным она зашла внутрь, размышляя о том, что Михаил Федотович готов спать здесь, лишь бы не пустить ее к предмету своего обожания! Наверное, ей лучше помалкивать.
Кабинет хозяина выглядел необыкновенно солидно. Все было стильно, дорого, со вкусом. Стулья из качественного темного дерева и стол с резными ножками. Огромный кожаный диван с такими же креслами напротив. Сложная подсветка, натяжные потолки, хороший дубовый паркет, теплые идеально ровные стены. Картины, фотографии, напольные цветы. Плазма. Компьютер. Аромат хорошей кожи, дорогих сигарет, свежемолотого кофе.
Вика и Михаил Федотович уселись в кресла. «Император» же мягко утонул в диване.
– Ну что, друзья-товарищи думаете? – вальяжно спросил он. – Стоит с этими гостями связываться?
– Заключать договор пока рано. А вот съездить туда можно, – ответил за обоих Мухин.
– А ты что думаешь? – посмотрел он выразительно на Вику.
– Я согласна, – безучастно ответила она.
– Хватит тут выделываться! – рявкнул тут же на нее Вадим. – Я по делу спрашиваю! Мне нужно твое мнение! Ясно? Тебя Мухин смущает?
– Нет…
– Тогда что молчишь?
– Я не молчу. Я согласилась.
– Давно ли в тихушницу превратилась? Уволю, б…! Повторяю, тебя Мухин смущает?
Колесникова перевела взгляд на директора. Тот, немного поежившись, сообщил:
– Возможно… У нас есть некоторые разногласия…
– Я в курсе, что вы как два барана уперлись. В чем дело? Что не поделили? Что не нравится? А прощать вы друг друга не пробовали?
Вика поняла, что сейчас нужно раскрывать все карты, иначе поезд уйдет. Тем более что директор здесь и отпираться не станет. Она неуверенно кашлянула и начала:
– Михаил Федотович думает, что я мечу на его место. Поэтому лезу вперед с инициативой во вред ему. Он сам мне это говорил! Сказал, что прыгаю через его голову. Велел заткнуться и не высовываться.
Немало удивленный взгляд Вадима менялся, все больше наполняясь мальчишеским весельем. Он взглянул на директора:
– Правда, что ли? Что это ты тут за моей спиной распоряжаешься?! А? Обалдеть!
Мухин резко выпалил:
– А что ты хочешь? Наверняка она про меня кучу гадостей наговорила!
– Ни слова! Ни разу! И не просила сделать ее директором. На хрен ей это надо?
У Вики сразу отлегло от сердца. Она расслабленно откинулась назад.
– Значит, я не понял… – угрюмо выдавил из себя Мухин. – Только у меня один вопрос к Колесниковой: зачем она конфликтует с остальными подчиненными?
Девушка ошарашено уставилась на директора. Тот продолжал:
– Чего смотришь? Сегодня Ирину до слез довела! Сказала, что ее название для дома – полная ерунда!
Колесникова начала судорожно вспоминать то, что было утром.
– Мы просто болтали. Смеялись над светлячком, который рекламщики прислали, – у того усы больно короткие были. Словно их подпалили. И факел в руке!
Перед глазами вновь всплыла забавная утренняя картинка, и автоматически появилась улыбка.
– Ты такая специалистка в рекламе? – жестко уточнил Вадим.
– Нет…
– Вот и не лезь! Она же не обсуждает твои расчеты и бизнес-планы! Свободна!
Девушка, словно ужаленная, выскочила вон.
Терзаемая чувством вины, Вика заглянула в кабинет Мухина в поисках Ирины, поскольку ту посадили к нему же. Однако там в гордом одиночестве восседала, зарывшись в Интернете, Любка – худенькая, симпатичная, молоденькая родственница хозяина. По совместительству – менеджер.
– А Ирка вышла, – басисто сообщила она, – наверное, пожрать купить вниз пошла!
– Давно?
– Часа два как!
«Как раз тогда мы с ней и болтали! Неужели и правда так расстроилась, что два часа в себя приходит?» – рассуждала Вика со все большим волнением. Она еще раз прокрутила все, что говорила Ирине, но не нашла ничего обидного в своих словах. Может, она чего-то просто не помнит?
Не выдержав, Колесникова на лифте поплыла вниз, где нос к носу столкнулась с Ириной. Та шла Вике навстречу довольной медленной походкой, таща в обеих руках по огромному пакету продуктов. Увидев девушку, Ирина весело хмыкнула:
– Ты в магазин? Там еще осталось!
Вика впилась взглядом в ее полное моложавое лицо, пытаясь найти хоть какие-нибудь признаки недавних слез. Ничего не вышло.
– Ты плакала? – без обиняков выпалила Вика.
– Я?!
– Мухин сказал, что я тебя довела до истерики своей критикой, – поняв все, пояснила Вика.
– Да он пошутил! Ты что?! Смеешься? Он сам, знаешь, как меня за слоган отругал? И за недоделанное насекомое тоже!
– Ты меня извини, если что не так…
– Да бог с тобой! Ты о чем?
Говорить больше ни о чем не хотелось – слишком вымотала недавняя беседа с Вадимом. Хорошо, если тот уедет с Мухиным, который так из-за этого переживает. Да она только счастлива будет! Она давно уже подавила в себе все нежные чувства к Вадиму и готова была воспринимать его только как своего шефа.
Следующим утром Вика будто бы случайно заглянула к Мухину. На ее счастье, там оказался и Вадим. Она поздоровалась и решительно сообщила:
– Я вчера разговаривала с Ириной. Она и не думала плакать! Наоборот! Сказала, что вы ее сами отругали!
Мухин смутился, опустил глаза в пол. Ворон тут же стрельнул взглядом в сторону грузной фигуры Мухина, съежившейся за маленьким компьютером. Затем лукаво улыбнулся, выпустив наружу клубы сигаретного дыма и мужского обаяния, и проговорил:
– Это же было вчера! До того, как вы помирились и всё выяснили! Мухин так больше не будет! Правда, Мухин?
