Текст книги "Мечты (СИ)"

Автор книги: Вэй Катэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Annotation

Катэр Вэй

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Катэр Вэй

Мечты

Глава 1

Вечер как-то не задался. Хотел отдохнуть после дежурства, но скандал за стеной, у обычно тихих соседей, с криками, визгом и битьём посуды, всё больше напрягал нервы. Повернулся набок, натянув край подушки на ухо. Боже, как же они раздражают...

Встал с дивана, вышел на балкон, закурил.

Мозг охладила темнота, разжиженная фонарями и светом из окон. Внизу проезжают редкие машины, где-то гавкает собака, стрекочут цикады, наслаждаясь прохладой после летнего зноя. Лёгкий ночной ветерок шелестит листвой. Одинокий прохожий куда-то спешит. Домой, наверное, к семье.

Вздохнул с завистью, глядя в растворяющуюся в темноте спину мужчины.

Кто-то неумело перебирает аккорды на гитаре. Перевёл взгляд на источник звука. Соседская шантрапа зажимается с девчатами на детской площадке, хохочут.

Юность... Вся жизнь впереди, ещё нет ни забот, ни хлопот; все проблемы вселенского масштаба ни стоят на деле и выеденного яйца. Как же хорошо было тогда, в таком уже далёком прошлом! Не ценил в те годы любовь и заботу близких, друзей...

На душе заскребли кошки, глубоко впившись острыми когтями, медленно протягивая их вниз, снова и снова. Ноющая, тянущая боль, сконцентрировалась в районе солнечного сплетения. Хотелось разодрать руками грудную клетку, вынуть эту царапающую всё нутро дрянь и раздавить.

Не задумываясь, обменял бы свою жизнь на их жизнь. Если бы я только мог... Если бы мог... Простите меня...

Как хочется вернуть время назад, на четыре года. Как много не успел сделать, не успел сказать. Тяжко на душе, ох, тяжко. Почему так мало уделял времени семье...

Злость на самого себя булькала раскалённой лавой, словно в жерле вулкана. Пальцы левой руки впились в холодный металл балконных перил до боли, переходящей в онемение.

Затянулся поглубже, выдохнул. Ветерок подхватил клубы дыма, понёс его куда-то на юг.

Девчонки засмеялись, заливисто и звонко. Звук гитары стих, с площадки доносились голоса и хохот. Наверно, анекдоты шпарят... Эх, молодёжь...

Люди не понимают своего счастья до тех пор, пока не потеряют его. Почему человеку нужна хорошая встряска для осознания своих ошибок, для пересмотра ценностей? Что нужно для счастья? Деньги, карьера, понты... Мусор! Дым! Всё это фантомы, навязанные и придуманные кем-то. Что с ними будет, если придёт конец цивилизации? Кому всё это будет нужно? Весь этот хлам бумажек с городами и рожами?

В душу заползал мрак, заполняющий собой все пустоты. Захотелось попасть в мир полного хаоса, где людям дорог каждый прожитый день. Вспомнились многочисленные фильмы про апокалипсис, природные катастрофы и наплыв зомби.

Эти мысли приходят уже не в первый раз. Наверно, это влияние книг и фильмов, увлёкших меня в последние два года. Очень сильно присел на тему "выживальщины". Каждую свободную минуту копался в Интернете, собирая всевозможную информацию, углубился в изучение оружия. Записался в тир, чтобы научиться стрелять, так как в армии не служил. Стал посещать спортзал, бассейн. Ещё я обошёл всю больницу с прилежащей к ней территорией, отшагал от дома до работы и от супермаркета до дома, замеряя время на дорогу.

Знать время передвижения от точки А до точки Б очень важно: эта информация может спасти жизнь во время общей паники. Важно знать пути отхода. Также продумал пути отхода из города и даже собрал тревожную сумку, точнее, рюкзак, аж три штуки, которые покоятся в машине, в квартире и на работе. Ну, на всякий случай. И это только верхушка айсберга под названием ?безумие Виктора Анатольевича?.

На работе на меня давно уже смотрят, как на психа параноика. Все зарождающиеся романы очень быстро сходили на нет по той же причине. Моя внешность всегда притягивала слабый пол, а точнее, глаза. Природа наградила меня тощим телом, смуглой кожей, чёрными волосами и темно-синими глазами с длиннющими ресницами. При росте метр семьдесят пять я никогда не набирал больше шестидесяти пяти килограмм в теле. От постоянного недосыпания и нервов под глазами залегли чёрные круги. Мой греческий нос на таком фоне казался, как клюв у совы. Ну, прям, вылитый Гойко Митич, только замученный сильно.

К психологу, что ли, сходить? Может, ни так уж и неправы мои сотрудницы.

Почесал подбородок в раздумье. Хм, щетина... Брился же только вчера утром, бороду, может, отпустить...

– А что, буду брутальный такой мачо, – хохотнул. – Или чмо бомжеватого вида.

Потёр подбородок, ощупывая начинающую отрастать щетину.

Хочется, но работа не позволяет. Нельзя мне бороду... Не гигиенично, блин...

Затушил сигарету в пепельнице. Постоял, вдыхая вечерний воздух, медленно, через нос, наслаждаясь прохладой. Приятно...

Лето уже почти закончилось, а жара всё не спадает. Не люблю жару, но и холод собачий тоже не по мне. Ранняя осень, или поздняя весна – вот это любимая и комфортная температура. Кофе, что ли, выпить?

А соседи всё орут. Что же они не поделили? Лишь бы до травм не дошло. Первый раз такое за всё время моего проживания тут.

Обычно тихие, приветливые люди, предпенсионного возраста, с маленькой собачкой, болонкой, кажется. Плохо я разбираюсь в породах этих маленьких пусечек-тапочек. Собака размером с кота или меньше, по мне так и не собака вовсе. Так, тапочек лающий. Лучше уж кота завести, он хоть не гавкает, мышей ловит, польза какая-никакая, и ботинки не грызёт.

Зашёл в комнату. На глаза попалась книга с надписью S.T.I.K.S на обложке. Хорошая серия, третью читаю. Купил все четыре; жаль, больше пока нет.

Прихватил с собой, направляясь на кухню с целью ночного кофе и позднего перекуса.

Соседи вроде как притихли. Хорошо; надеюсь, помирились.

– Та-а-ак, что у нас в холодильнике водится?

Стою у открытой дверцы с задумчивым видом, почёсывая тапком правой ноги левую.

Да, я давно уже разговариваю сам с собой, с предметами, с телевизором. Года четыре почти. Как раз после гибели родных и начал. Так вроде как легче, не так сильно ощущается на душе одиночество.

– Ага, ветчина! Сыр есть. Это хорошо. Это уже почти бутерброд.

– Уррр! – В животе заурчало.

– Да-а не рычи, сейчас накормлю, вот хлебушка только найду.

Щелк! Чайник закипел.

– Угу, сначала кофе, потом бутер.

Ложка кофе, две – сахара, кипяточка влил. Всё, пусть заваривается. Вернёмся к ветчине с сыром.

– О-о! Ещё и картошка, жаренная с грибами, осталась, – озвучил, открывая крышку пластиковой тары, понюхал.

Вроде, пахнет нормально, но всё же, как-то очково. Третьи сутки уже стоит, грибы всё же.

– Уррр!!

– Ай, да ладно, где наша не пропадала!

Потянул пластиковый контейнер с картошкой в микроволновку.

– Ну, тогда коньячку точно не грех, для сна хорошего. Где-то должно остаться немного...

Целую баклажку распечатывать не хочется, пью редко.

Заглянул в верхний шкаф. Нету.

– Хм...

В нижний: – Ага, вот она, родная!

– А это что у нас тут? Огурчики маленькие, солёные? Тоже на стол. Ну, вот, целый пир получился, а не скромный перекус.

– Бздынь! – Микроволновка сообщила о готовности запиханного в неё продукта.

Содержимое – в тарелку, захватить вилку, чуть не забыл: стопку.

Стаканов для коньяка нет, хоть и предпочитаю сей напиток остальным, да и благодарные пациенты чаще его дарят, нежели что-либо другое. В итоге скопилась приличная коллекция алкоголя, от слабого ликёра до крепких напитков, ценой по нескольку тысяч за бутылку. Но вот стаканами как-то не обзавёлся. Гостей не бывает, а мне одному и так сойдёт. Не эстет я.

Всё. Наконец-то, уселся. Втянул носом запах горячей картошки.

– Ммм, ням-ням...

– Уррр, урр-ррр!!

Ого! Кажется, кишка на кишку войной пошли! Это уже серьёзно, пора есть.

Коньяк мягко ожёг гортань, расплываясь приятным огнём по всему пищеварительному тракту.

– Ух! Хорошо!

Тут набросился на картошку, прикусывая бутербродом и огурцами.

Утолив первый голод, легонечко похлопал себя по животу.

– Что, успокоились? Ну, можно ещё одну.

Вторая стопка пошла ещё мягче, приятно грея внутренности. Доел картошку, бутерброды. Остатки огурцов убрал в холодильник. Подрезал на тарелку ещё немного сыра на закусь, там как раз грамм пятьдесят осталось. Посмакую с расстановкой и удовольствием.

Глянул на кружку с кофе. Он не только хорошо заварился, но и хорошо остыл. Не, кофе чего-то уже не хочется. Пока... Новый потом сделаю.

Протёр стол тряпкой, вымыл руки. Полотенце бы уже в стирку пора.

Уселся у стола, взял книгу.

–Та-а-к, где мы там остановились? Где-то там он мёд хомячил...

– Ага, точно, вот.

"Ещё через несколько минут он заново разогревал чайник и наворачивал засахарившийся мёд из найденной на одной из полок банки. Улей, конечно, простуду и прочие мелкие недомогания лечит влёт, но народные средства тоже не будут лишними....?

***

– Ой, моя шея! – простонал, потирая затёкшую часть тела, крутя головой, разминая плечи, приводя их в чувство.

Как же я так уснул, прямо за столом? Со студенческих времён такого за собой не помню!

– О-о-х, кажется, мозг отсидел! – Встал, потирая поясницу и пятую опорную точку.

В голове шумит очень недобро так, подташнивает чуток.

От коньяка? Да не, не может быть, хороший коньяк. Картошка с грибочками! Вот знал же, что есть не стоит. Вот тебе русский авось.

Глянул на часы, мирно тикающие на стене. Фосфорные стрелки показали четыре утра.

– Ещё спать да спать. Покурить и пойти баиньки?

Развернулся, задев что-то рукой.

– Бздынь! – Ноги обдало мокрым, холодным.

– Ох, ё! Кофе!

Кажется, кружку разбил...

Нащупал выключатель на стене. Щёлк, щёлк – света нет!

Выглянул в окно: темнота по всему району, насколько хватало глаз.

– Ну, вот, ещё и это счастье для полноты событий. И как прикажете теперь убирать в потёмках? Может, до утра оставить? Не, засохнет, потом зубами не отгрызу. А свечек дома нет.

Электричество обычно не отключают, и ужины при свечах я тоже не устраиваю. А жаль, сейчас бы свечка пригодилась. Телефоном, что ли, подсветить?

Дай бог памяти, только, вспомнить, где я его оставил.

Шлёпнул мокрыми тапками по кафельному полу.

– Не, так дело не пойдёт, сейчас всю квартиру загажу. – Вынул ногу из тапка, сделал широкий шаг вперёд, стараясь переступить невидимую лужу с осколками. Стряхнул второй и, выставив перед собой руки, аккуратно двинулся на поиски телефона.

Нашарил дверной проём в гостевую комнату. Где-то там, кажется, на книжном столике, между диваном и креслом. Сделал шаг, разворот направо. За ковёр не запнуться бы.

Ещё шаг, другой. И всё же налетел на кресло, при этом больно ударив большой палец правой ноги.

– Ы-ы-ы-ы, мать твою! – взвыл, хватаясь за ушибленную ногу.

Уселся в кресло, баюкая повреждённую конечность. Сон как рукой сняло.

– Всё, поспал, растудыть твою в качель!

Аккуратно ощупал каждый палец.

– А-а-й-о!

Вот он – большой! Кажется, вывих. Прощупал на случай перелома.

– Выбил, собака!

Кость цела, обошлось. Ладно, сейчас вправим. Не зря же я врач, главное, чтобы самого себя оперировать не пришлось, а вывих – это ерунда.

– Хрусь!

–А-й-и-и-и ёкарный бабай! Бля-а!!

Отдышался, пошевелил пальцами ноги.

– Угу, вроде нормально. Хорошо. Так, где телефон?

Пошарил руками по столику – нашёл! Нажал боковую кнопку. 04: 07. Включил фонарь.

Нужное приложение, особенно сегодня.

Прихрамывая, вернулся на кухню оценить масштабы бедствия.

Ну-ус, масштабы не так уж и велики, вот только обуться надо, пока осколок не поймал.

В прихожей нашёл сланцы, в ванной взял принадлежности для уборки, вернулся на кухню и задумался.

А телефон я как, в зубах держать буду? Так утопить или разбить аппарат недолго.

– О, есть идея!

Вернулся в ванную комнату, взял небольшое зеркало, сантиметров пятнадцать в высоту, стакан. Сунул туда телефон и установил так, чтобы луч света отражался в зеркале, рассеиваясь по всей кухне. Все, теперь светло и руки свободны.

Смёл осколки, протёр пол, шкаф, стену. Вроде, чисто. Кружку жалко. Ну, теперь точно надо покурить.

А света так и нет. Наверно, что-то серьёзное.

Включил кран вымыть руки. Вода еле течёт.

– Да что за фигня: воду отключили, вот гады!

Надо хоть графин с чайником набрать, пока ещё можно. Когда там её дадут, а в магазин с утра идти из-за воды неохота.

Набрал заодно и во все кастрюли, в тазик, даже в ведро для мытья пола. Струйка совсем тонкая течёт. Пока набирал, успел два раза покурить.

На улице темень кромешная и тишина. Странная какая-то, липкая, глухая.

Хлопнул в ладоши. Не, уши в порядке. Это аномалия, видимо. Хотя нет, почему аномалия, я где-то когда-то читал, что в природе бывает такое перед рассветом, когда замирает ветер и вся живность. Наступает оглушительная тишина, но ненадолго, буквально на пару минут.

– Хм, но не в этот раз. Природа выключила звук, позабыв включить?

– Пилимк! (Критически низкий уровень заряда батареи!), – сообщил телефон.

От этого ?Пилимк? я чуть с балкона не спрыгнул от неожиданности, проникшись такой мёртвой, обволакивающей тишиной.

– Как затишье перед бурей. Точно!

Щёлкнул пальцами, выкидывая сигарету. Красный огонёк закувыркался, летя вниз, и рассыпался искорками, встретившись с асфальтом. Проводив его взглядом, зашёл в комнату.

Телефон стоял на книжном столике в стакане и мигал.

– Что мигаешь, жрать хочешь? Ну да, это тебе не хухры-мухры полтора часа фонарём светить. Отдыхай пока. – И нажал на отключение полностью.

Вдруг позвонить придётся, а батарея совсем сядет.

Постоял немного, привыкая к темноте. Заметил сквозь окно зарождающийся рассвет. До кровати не дошёл, умостился прямо на диване, закутавшись в плед. Прохладно стало...

Уснул.

***

Кто первый проснулся: я, головная боль, или эта тявкающая зараза за стеной?! Скорее всего, она, потому что она-то меня и разбудила.

– О-о-о-й, да заткните вы её уже, наконец!! – Закрыл уши ладонями, зарываясь головой под подушку.

Ну, что за гадкое создание! Как им самим не противно слушать её бешенное тявканье?

Натянул подушку на голову, пытаясь хоть как-то заглушить кошмарный звук.

– У-у-у-у... ещё и тошнит.

Резко соскочил с дивана, буквально бегом подлетел к унитазу.

– Б-у-а-а-а!!!

Приступ рвоты повторился ещё дважды. Головная боль усилилась. Пульсирующая, в основном, в области затылка. Накатилась жуткая слабость и тремор конечностей, всех.

Трясущимися руками взял рулон туалетной бумаги, сползая по стеночке на пол. Одышка, в глазах всё плывёт. Замерил пульс.

– Ого, двести сорок! Аритмия.

Это совсем не пищевое отравление картошечкой. Тут что-то гораздо серьёзнее. Надо скорую вызывать. Добраться бы до телефона.

Кое-как оторвал кусок туалетной бумаги от рулона и вытер лицо.

Умыться надо. Пить хочется, очень. Вот где минус одиночества: помрёшь, никто и не заметит, даже воды подать некому...

Грустно улыбнулся, закрыл глаза. Медленный вдох через нос, медленный выдох через рот.

Дыхательная гимнастика иногда инсульты предотвращает, а у меня, похоже, к тому всё и идёт. Повторил процедуру ещё пару раз. Замерил пульс.

– Хорошо. Снижается.

Теперь тихонечко, не вставая, переползаем к тазику с водой. Он как раз на ведре стоит, невысоко.

Дополз. Одной рукой держась за край ванны, чтобы не упасть, другой зачерпнул пригоршню и попытался умыться. Получилось плохо, только намочил всё, до лица вода не дошла. Ну, хоть мокрой, холодной рукой обтёрся – и то хорошо.

Повторил попытку. В этот раз более удачно, даже шею протёр. От холода на шее стало немного отпускать боль в затылочной области.

А собака всё лает и лает, злобно так, аж захлёбывается, периодически переходя то на визг, то на хрип. Вдруг за стеной что-то грохнуло, раздался звук бьющегося стекла, и псина замолкла.

– Надеюсь, это ею в окно зашвырнули.

Пить хотелось ужасно. Все внутренности горели огнём. Смешно: сдохнуть от жажды рядом с ведром воды. Надо извернуться и попытаться напиться, не упав. Только извернулся, припав к тазику, как эта тварь снова залаяла, но не злобно, а скорее испуганно. Опять послышался грохот, будто пьяного слона запустили в посудную лавку, и он там мечется, ища выход.

Лай перешёл в визг, больше похожий на – Аяяй!! – Аяяй!! – Аяяй!!

Я слышал такой визг боли, когда на трассе собаку машина сбила.

И вдруг звук резко оборвался. Всё, тишина. Какая-то пугающая тишина, жуткая...

Но жажда вывела из ступора, заставила двигаться. Нагнулся, продолжив начатое. Умостился более удобно. Пол, вроде, не качается, в глазах почти не двоится, тремор конечностей утих.

Напившись, сунул голову в таз.

– Ух, хорошо!

Даже боль немного ушла, но жажда вернулась. Сердечный приступ, кажется, миновал, теперь главное – не нагнетать, а тихоходом двигаться к комнате.

Кресло приняло моё несчастное мокрое тело в свои объятия.

Так, позвонить в скорую. Вот номер Люси, сегодня её смена.

В телефоне тишина, гудков нет. Ещё раз набрал, приложил трубку к уху – глухо! Ни звука! Уставился на дисплей непонимающим взглядом: иконки антенки нет! Глаза ещё больше увеличились.

– Мдя, дела, однако.

Положил телефон на столик, откинулся на спинку, пытаясь максимально расслабиться и обдумать сложившуюся ситуацию. Света нет, воды нет, связи нет... Ох, и смутные у меня такие подозрения закрадываются, сравни безумию. Ещё и это странное, отвратительное самочувствие, в придачу к неуемной жажде... Не! Не может этого быть! Бред! Слегка потряхивает, голова пульсирует, мутит, словно после похмелья.

– Ну да, ну да, все признаки спорового голодания и съехавшей крыши заодно, в придачу. Дочитался Витя до белочки – Хи-хи. Ой, мамочки, не могу! – Хи-хи-хи! Стикс, ну, да, – зашёлся мелким, истерическим смешком.

– Грибы меньше жрать надо, трёхдневной давности! – трясущейся рукой утёр выступившую из глаза слезу.

Смех смехом, но что-то явно происходит, и что – надо узнать. Мало ли, вдруг авария какая серьёзная, и эвакуируют уже всех, а я тут валяюсь! Да переодеться надо, пока не простыл.

Глава 2

Выстрелы прозвучали как гром среди ясного неба! От неожиданности запутавшись в штанине, плюхнулся на кровать.

– Что за черт?! Что это сейчас было?!

Снова автоматная очередь и ещё одна тут же.

– Война?!

Натянув спортивки, на четвереньках подполз к окну. Сбоку у стены слегка отодвинул штору и осторожно выглянул на улицу.

Вижу: бегут двое в камуфляже, с огнестрельным оружием. Один сильно хромает, припадая на правую ногу, придерживая рукой правый же бок. Похоже, сильно ранен.

Военные? Террористы? Кто они такие?

Бежавший впереди остановился, развернулся и стал стрелять в сторону раненого. Но не в него, а куда-то тому за спину. В кого – не вижу, ракурс неудобный. Менять местоположение опасаюсь: увидеть с улицы могут.

Стреляющий что-то проорал, явно поторапливая раненого, и сменил магазин автомата.

В доме напротив, на втором этаже, разлетелось окно, и огромное тёмное существо выпрыгнуло оттуда прямо на голову только что стрелявшего парня.

Мои глаза полезли на лоб. Кажется, я даже забыл дышать.

Это реактивное нечто чем-то напоминало двухметровую гориллу, претерпевшую радиационную мутацию! Она была тёмного цвета, без шерсти, вся кривая и сильно накаченная, но при этом очень быстрая и пластичная. Массивные перекаченные плечи перерастали в уродливую голову с огромной пастью, шеи не было вообще.

– Ну и зубищи!

Даже с моего четвёртого этажа была видна эта зубастая пасть!

Гипертрофированные мышцы огромных ног, с вывернутыми назад как у кузнечика коленными суставами, длинные руки с огромными когтями! Хватило одного удара такой лапой, и человек отлетел, как изломанная кукла, разорванный практически надвое!

Раненый вскинул автомат и открыл огонь по горилле переростку, которая уже развернулась в его сторону. Кажется, пули не причиняли особого вреда чудовищу. Оно только плечом повело от попадания, изготовившись к прыжку.

Раненый бросил автомат, завозился с чем-то на разгрузке. Чудовище прыгнуло, подмяв его под себя, и в ту же секунду грохнул взрыв! Облачко дыма стелилось по кровавому асфальту дорожки, не спеша поднимаясь и рассеиваясь. Тела тоже дымились.

Монстр ещё шевелился, скребя лапами тротуар, пытался уползти. Брюхо разорвано, кишечник волочился следом, оставляя чёрную, кривую полосу на асфальте. Нижняя челюсть, кажется, отсутствовала, и не было правой, передней лапы. Она валялась рядом с останками человека. Кушать мутанту, видимо, перехотелось.

– ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ! Что это такое?! – Я схватился за голову, вцепившись в волосы, медленно сползая по стене на пол. То ли стон, то ли хрип вырвался из моего горла.

– Это безумие....

– Буааа! – Меня вновь вырвало.

Стою на карачках в спальне и блюю на собственный пол...

Отблевавшись, утёрся краем покрывала с кровати, отвалился к стене. Руки дрожат, челюсть стучит, отбивая дробь, по всему телу озноб. На ватных ногах поднялся к окну, выглянул в щёлочку.

Тела никуда не делись, лежат себе так же, как и пять минут назад, только лужа крови растеклась под первым стрелком. Второй почти целиком лежал на газоне, под кустом. Мутант далеко не уполз, затих, не шевелится. Сдох, наверное.

Снова сполз на пол.

– Так, так, так, если это не бред, и я не спятил, то это – Стикс, и это только что у моего дома рейдеров порвал матёрый мутант. Кусач? Топтун? Рубер? Нет, для Рубера, вроде, маловат...

Глянул на лужу блевотины, перевёл взгляд на свои трясущиеся руки.

– Споровое голодание? Если это так, то нельзя терять время, дальше будет только хуже, загнусь и сдохну. Надо идти вниз.

Стало страшно, по-настоящему страшно.

– Нет, это не может быть правдой!

– Я сейчас спущусь – а там ничего не будет, потому что всё это – галлюцинации от грибов, наложенные на обильное чтиво про зомби апокалипсис. – Успокаивал я себя.

С трудом поднялся на ватные, подкашивающиеся ноги, держась за стену. Надо глянуть, что на той стороне дома происходит, всё же проезжая часть улицы.

Добрёл, шатаясь, до балкона, выходить не стал. Выглянул точно так же, из-за угла, очень осторожно.

– Твоою же мать!

Разум отказывался верить в увиденное. На улице было, практически, пусто. Проезжающих машин нет, только две брошенные торчат. Первая – посреди трассы, с открытой водительской дверью. Вторая чуть дальше, съехала на тротуар, открыта задняя пассажирская, с левой стороны. Кажется там какая-то возня на переднем сидении. Плохо видно, не разглядеть: далеко. По улице бродят зомби. Да, именно зомби. Из подручного материала.

Я достаточно насмотрелся на них в фильмах. Одни стоят, покачиваясь на ветру, другие бродят, бесцельно так, хаотично. На остановке видны лужи крови и разбросанные части тела, не доеденного кем-то.

Молодой парень, в джинсах и чёрной футболке, добрёл до останков. Остановился, постоял немного, нагнулся, что-то подобрал и сунул в рот. Постоял вот так, раком, ещё немного, видимо, пережёвывая, после чего опустился на колени, приступив к еде более основательно. На эти телодвижения обратила внимание девица в ярком лимонном платье, почему-то босиком бредущая неподалёку. Она резко сменила траекторию и довольно-таки бодренько двинулась к парню, тут же припала на колени, приступив обедать за компанию с ним.

Да, кажется, уже время обеда, или больше? Достал телефон, тыкнул кнопку. Реакции – ноль, сдох, значит. Ладно, пока это не столь важно.

Жажда продолжала мучить с неистовой силой. Губы запеклись и потрескались, то и дело выпуская капельки крови. Добрался до графина. Стуча зубами о стеклянный край, практически, полностью его опустошил.

– Уфф! – выдохнул, поставив стеклотару на место.

Пить уже некуда, а жажда не проходит, может, чуть меньше стала, да пожар в кишках утих. Сел на диван, упершись локтями в колени, обхватил голову руками. Мыслитель, блин.

– Мда... дочитался ты, дружище...

Я сейчас спущусь, вскрою череп тому уроду, и, если обнаружу спораны, то точно, это – Стикс. А, если нет?... Но монстры-то есть? Есть. И зомби есть. Значит, это просто зомби катастрофа мирового масштаба, как говорил Иваныч:

– Дохимичат они там когда-нибудь! Вот, видимо, и дохимичили...

Во всяком случае, хватит сидеть, надо шевелиться, пока ещё могу. С этими мыслями направился в спальню, к старому шифоньеру. Там хранился тревожный рюкзак, тот самый, один из трёх. Этот основной, здоровый такой, литров на сто! Походный. Другие два гораздо меньше, в них только оружие, консервы, вода, аптечка, спирт, скотч. Все основное – тут, и на даче ещё немалый хомяковый запас параноика.

Открыл дверцу, вытянул на свет вещи и обувь. Отличный комплект защиты заядлого мотоциклиста.

Мотоцикла у меня нет. Я на нём ездил всего пару раз, в юности, но вот комплектик прикупил, защита хороша от укусов. Медляки не прокусят, кожа жёсткая плюс пластины кругом, а шустрикам погрызть придётся. Пару секунд, как известно, иногда это жизнь спасает свежакам. Следом вынул четыре коробки с патронами к пистолету "ТТ", три обоймы, сам пистолет и глушитель к нему же.

Этот пистолет мне достался совершенно неожиданно, в подарок от друга, соседа, пенсионера, покинувшего меня в прошлом году. Инфаркт, блин.

А тому, в свою очередь, в наследство от погибшего сына, оставившего после себя родителям разбитые сердца, внушительную сумму денег и немалый арсенал. Деньги они отправили в детский дом.

Иваныч говорил:

– Это плохие деньги! Не жди добра от них, а так – детям польза.

А оружие припрятал. Их семью я знал давно, с детства. Простые, общительные. Светлана Николаевна меня всё выпечкой подкармливала.

– Ты, Витенька, худенький такой, аж светишься, кабы я мать твою не знала, то подумала б, шо тебя голодом морють. Феденька мой глянь какой! Во! – сжала кулак, потрясая им в воздухе. – Кровь с молоком! А ты – кожа да кости...

И всё за щеку ухватить норовила, да не было у меня их, действительно, как и сейчас нет. Комплекция такая, "гончая". Феденька и впрямь был, как бычок племенной, рослый, щекастый парень. После армии совсем как шкаф стал, спортом занялся, бизнесом каким-то, машину быстро купил.

Я тогда ещё сопляком был. Помню, мать его гордилась всё: какой сын у неё молодец, а потом схоронили сына, неожиданно так. Моя мать сказала, что застрелили Федю случайно плохие люди.

С тех пор много воды утекло. Лет десять назад схоронили Светлану Николаевну, остался Иваныч один. Это потом уже я узнал, что он детдомовский и вся его родня – сын да жена.

***

Вздохнул, проверил оружие, зарядил, прикрутил глушитель на ствол, отложил его в сторону.

После гибели моей матери и младшего брата Иваныч – единственный, кто помог с похоронными хлопотами. Постоянно интересовался состоянием отца, искренне переживая, и опять же помогал с похоронами. После мы частенько засиживались допоздна, говорили. Было о чём. Интересный человек, с богатым прошлым, тяжёлым. Бывало, выпивали, но не часто, всё же возраст.

Вот в один из таких вечеров, за бутылочкой хорошего коньяка я Иванычу поведал о своих причудах. Заодно похвастал свежим разрешением на оружие, полученным накануне, даже немного о зомби рассказал, как о теории вероятности, но, совсем вскользь, боялся: поднимет на смех. Однако, нет, Иваныч выслушал откровения мои серьёзно.

–Да-а-а, Вить, вполне возможно, – сказал он. – Эти ведь, там, – многозначительно указал пальцем в потолок, – в советское время химичили разное, а сейчас так и подавно. Вон, овец клонировали ещё когда, наверно, людей уже давно печатают, как на заводе, да молчат паразиты. Ох, и дохимичатся они когда-нибудь, точно.

А мне, в свою очередь поведал об истинной причине гибели сына, о деньгах, детдоме и оружии, припрятанном на даче. Выпили тогда мы изрядно. После, через пару дней, у нас состоялся ещё один разговор, в котором я узнал, что стал единственным наследником всего имущества Иваныча и хозяином внушительного арсенала.

Вот так, за воспоминаниями и не заметил, как собрался. Стою, весь такой в чёрном байкерском костюме, в руке спортивная сумка для трофеев, платок на морде повязан, в стиле а?ля гангстер, на глазах пластиковые защитные очки, широкие и прозрачные, почти как подводная маска. Мало ли, вдруг кровь заразна, одна капля в рот или на слизистую – и я покойник, видел я такой момент в фильме "28 дней спустя".

В другой руке ствол с глушителем, на поясе – нож внушительного размера, охотничий.

Глянул в зеркало, висевшее на открытой двери шифоньера

– Хм, ну, прям, киллер из кино, етио мать!

Приложился к графину, допив остатки воды, выдохнул.

– Ну, надеюсь, не сожрут мутанты.

Прежде, чем выйти, проверил обстановку с обеих сторон дома.

С наружной – почти ничего не изменилось, недоеденное доели и побрели дальше, по своим зомбячьим делам. Медляков этих шлялось тут штук пять всего. Серьёзных мутантов, вроде, не видно. А вот во дворе ситуация изменилась и не в лучшую сторону. На первой жертве мутанта кормилось четверо. Дамочка, в цветастом халате и красном тапке, явно где-то по соседству живёт... жила, но я её не узнаю со спины. Пацан с третьего подъезда, кстати, один из тех вечерних певцов с детской площадки. Вот тебе и "Вся жизнь впереди", грустно как-то...

Этого мужика в синей футболке, с задумчивым видом жующего руку, тоже знаю, не помню, как зовут, но при встрече здоровались. Наши гаражи рядом. Четвёртый тоже спиной ко мне, не пойму кто. Светло-голубая рубашка сильно испачкана кровью, будто его валяли. Может, и валяли, кто знает.

На втором рейдере кормятся двое и орудуют поактивней, нежели та четвёрка. Наверно, уже бегуны, или около того. Как они раздельно устроились, интересно, иерархия? А рожи-то какие! Все в крови по самые уши, и руки по локти, похоже, кишки тянут из жертв, чуть ли не головой в утробу заныривают. У одного из них зад голый, штанов нет.

Ком подкатил к горлу.

Мутант, подорванный взрывом, остался не востребован, наверное, не вкусный.

– Мммда, и мне туда сейчас идти...

Попытался сглотнуть, но во рту всё пересохло. Гортань слиплась. Первыми надо валить эту парочку, с остальными разберусь по ходу дела.

Всё, пошёл. В дверной глазок таращился пару минут. Никого не увидел, пусто и тихо.

Сердце колотится почему-то в районе горла, руки мелко дрожат. Медленно вдохнул, выдохнул, поправил ремень сумки на плече, крепче сжал рукоять пистолета. Страшно, очень страшно. Это не книжки читать, жуя что-нибудь попутно.

Аккуратно повернул ключ. Звук оказался оглушительно громким. Показалось, что я известил всех страждущих о готовности еды, словно микроволновая печь. Сердце ёкнуло куда-то в пятки, отозвавшись эхом в ушах.

Схватился за дверную ручку, притянув на себя в ожидании, что сейчас её потянут обратно с площадки. Припал к глазку: нет, никого не видно.

Вдохнул поглубже пару раз, открыл дверь, вышел на площадку. Глянул вверх, вниз. Пусто, тишина, только птички на улице щебечут. Прикрыл дверь и пошёл вниз, стараясь ступать как можно тише. Остановился на разворотной площадке, заглянул на нижний этаж. Пусто. Двинул дальше. Спустился до первого этажа удачно, никого не встретив.