Текст книги "Существо"
Автор книги: Вероника Напсо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
– Я кое-что вспомнил… – хотел все отменить, чтобы не докучать парня.
– Только что пришло уведомление, что с вашего счета списалось 4 доллара. Может, все-таки, заблокировать карточку?
– Нет, не надо. Скажите, где было списано? – зажегся я от такой новости, чуть напугав парня своей реакцией.
Если воровка еще там, то возможно я успею.
– В кафе «Книготворцев,
Когда место было указанно, я в туже секунду побежал к выходу. Стоп! Я же не знаю адреса!
– А на какой это улице?
Приятель, видя мою спешку, стал быстро искать информацию по моему запросу.
– На Ньюбери-стрит,
– Спасибо, – кричал ему, когда уже выбегал из Банка.
Полон надежды и сил, сразу побежал к мимо проходящей меня женщине.
– Не подскажите, Ньюбери-стрит далеко отсюда?
Женщина сначала попятилась от испуга, выкатив глаза и через секунду все же ответила:
– Если идти пешком, то где-то минут сорок,
– Черт! – выругался, глотая воздух.
Пешком однозначно не успею, придется брать такси или попутку. Поблагодарив женщину на бегу, направился к проезжей дороге. Как же у меня все болит! От того, что я не мог полноценно дышать из-за больного горла, меня стало подташнивать и начала кружиться голова. Поблизости такси не было и пришлось ловить попутку. Машины не останавливались, презирающе проезжая мимо. Так как, времени не было ждать, пока кто-нибудь соизволит проявить щедрость, подбежал к одной из машин, и чуть не попав под колеса, остановил ее. Водитель с визгом нажал по тормозам и стал выкрикивать из окна нецензурную брань. Пока мужчина возмущался на меня, я подошел к окну:
– Извините. Мне срочно нужна помощь. Надо срочно попасть на Ньюберти – стрит, – стал умоляющим тонном просить мужчину.
– Я, что, похож на таксиста? – фыркнул он на меня и стал трогаться дальше, но я не отступал, побежав за ним и пытаясь остановить машину.
– Прошу вас! У меня пропал друг! – нервно упрашивал его, не скрывая своего волнения.
Мужчина взглянул на меня, постучал пальцами по рулю, принимая здравое решение, и ответил:
– Ладно. Запрыгивай,
– Спасибо, – облегченно выдохнул я, и сел на переднее сиденье, с приятными мыслями, что все должно получиться.
– Спасибо в карман не положишь, – пробубнил он себе под нос и тронулся с места.
Мы ехали до Ньюберти – стрит около двадцати минут, если не меньше. Меня всего трясло от бесконечного ожидания. Строил в голове план и, тут же вычеркивал все, что надумывал. Если встречу в кафе воровку, то узнаю, где Лориана.
Въехав на нужную улицу, попросил мужчину высадить меня возле кафе «Книготворцев» и усердно, стал находить хоть какую-нибудь купюру. Вытащив всю мелочь, начал считать хватит ли мне оплатить помощь водителя и думал о том, что надо скорее спешить, пока воровка не ушла. Но, увы… не хватило.
– Не надо, иди, – сказал вдруг мужчина, намекая на то, что я ему ничего не должен. Еще раз, поблагодарив его, выбежал из машины и прямиком направился к кафе…
41
Обстановка стояла в кафе дружелюбная и теплая. Кафе было небольшим, так что мне недолго пришлось обходить его, пугая людей за столиками, своим видом. Помимо зала, где принимают пищу, был зал с книгами, как в библиотеках. Обойдя и их, много раз разочаровался в своей уверенности. Проклятье! Опоздал! Выходя из кафе, я напоследок стал обсматривать зал и в последнюю очередь оглядел барную стойку, которая располагалась возле выхода.
– Вы кого-то ищете? – ворвался в поисковую систему, женский голос.
Меня спросила девушка за стойкой. Темные волосы были собраны в хвост, а глаза были темнее черного. Сверху зеленой майки была надета мужская рубашка, что наводило на мысль о том, что эту рубашку, она одолжила, у своего отца.
– А… да, ищу, – отозвался на ее вопрос и подошел к барной стойке для опроса.
– Тут случайно не оплачивала карточкой свой обед девушка или женщина?
– Вы, знаете у нас тут много покупателей, которые пользуются карточками. Всех не запомнишь, – улыбалась она и пожимала плечами, показывая свою вежливость.
– Она была где-то минут… – посмотрев на настенные часы, стал рассуждать. Если мне сказали, что от Банка до Ньюберти-стрит идти пешком сорок минут, то добираться на машине значит, сокращаешь время наполовину. То есть… воровка, возможно, могла уйти где-то, двадцать минут назад.
– Где-то минут двадцать, тридцать назад,
– Может… – стояла девушка в раздумьях, опустив голову и сощурив глаза.
– Тут была какая-то… Она как раз недавно ушла. Да, точно, она оплачивала карточкой. Девушка, как раз, здесь сидела, – показала барменша на пустой стул, который стоял напротив нас.
– А вы можете описать ее?
– Да. У нее светлые волосы… очень длинные. Такие трудно не заметить. На лицо симпатична,
Девушка описывала преступницу, а я не мог поверить.
Неужели это Лориана?! Как она смогла справиться с карточкой?
– А глаза… голубые?
– Да, по-моему. Она сама по себе очень ухоженная. У нее рука была перевязана, – добавила барменша.
Ухоженная?! Как это так? Лориана была вся в крови и царапинах. От воспоминаний меня дернуло. Если перевязана рука, то это точно она.
– Вы не знаете, куда она могла пойти? В какую сторону? – на мой вопрос, девушка поджала губы и покачала головой. Не знает.
Значит, это и правда Лориана. Она ушла, так и не объявившись. Подруга легко передвигается по городу, с легкостью пользуется карточкой, будто всегда это делала. Разве Лора не могла связаться со мной за это время?
Поблагодарив девушку за информацию, вышел из кафе, не понимая, куда направляться дальше. Все это очень странно. Лориана бросила меня? Если это так, то почему? Слезы накатывались, размышляя о предательстве подруги. А может, я все путаю? А вдруг воровка схожа с Лорой и сейчас зря наговариваю на нее? Не могу быть уверенным, но меня это еще больше насторожило…
Бродя по снежным улицам Массачусетса, чувствовал, как меня стал одолевать мороз. Когда я намотал три круга возле одного того же места, понял, что заблудился.
От бессилия усевшись на мокрую лавочку, стал обдумывать план, как попасть домой. Надеюсь, хотя бы этот план будет осуществлен. Раны и ушибы не давали о себе забыть. Хотелось разорвать себя, чтобы только вырваться на свободу из этой оболочки не чувствовать больше боли.
Думая о расправе над собой, меня вдруг отвлек звон. Звон колоколов. Подняв голову, увидел неподалеку верхушку храма. Колокола напомнили о матери и то, как она водила меня в церковь по выходным, когда я был совсем маленьким. А может, сходить? Посижу в тепле и поразмыслю над своей никчемной жизнью. Кто знает, может, станет легче…
Зайдя в храм, у меня вспотели ладони. Повсюду стоял запах ладана, от которого стало больно в сердце и тут же захотелось уйти. Не от того, что до чертиков не выношу этот запах, а потому что он напоминал о ней. Поборовшись с эмоциями, я все же пошел дальше.
Приятные детские голоса пели в хоре, а лавочки были полупустыми. Видимо, у них репетиция перед рождественской службой. Присев на одну из них, начал рассматривать росписи на стенах. Ангелы были такими живыми, что дух захватывало.
Через минут десять я почувствовал себя здесь лишним, и тихонько встав с лавочки, стал выходить из храма. У дверей меня остановила статуя Святой Девы Марии.
Всматриваясь в ее печальные, устремленные к небу, глаза, тихо произнес:
– Верни ее мне, – требовал я, ощущая злость.
– Вы не против? – раздался сзади женский голос.
На меня смотрела молодая женщина, накрытая голубой шалью. Глаза ее были уставшими, но красивыми.
– Что? – не понял ее.
– Не против, если я с вами постою?
Ответив ей, что не против, направил свой взор на поющий хор.
Женщина, что так неожиданно появилась, встала рядом, разбудив мурашки на спине. Странное ощущение, но такое знакомое…
– Красиво поют, – восхищенно произнесла она.
Не поворачиваясь, кивнул, соглашаясь с ней. У меня не оставалось сил для разговоров. Хотелось молчать и наблюдать, как горят свечи по всему храму.
«Жаль, что я раньше не слушал свою мать» – стал разговаривать сам собой, жалея обо всем на свете. Думая обо всех своих ошибках и боли, которую причинил Лориане, у меня потекла слеза. Как я хочу ее увидеть.
– Вы плачете? – заинтересовалась женщина, заметив блеск влажности на моей щеке. Отрицательно помотав головой, быстро вытер слезу.
– Вам показалось,
– У вас что-то случилось? – заботливо поинтересовалась она.
– Почему, сразу случилось? Может, я от счастья плачу, – буркнул я, вытирая очередную слезу.
– Не счастье приводит людей в храм, – отрезала женщина, ответив на мою раздражительность.
– В этом… вы правы, – тяжко вздохнул, пытаясь не показывать боль в горле.
– Поплачьте, – советовала добрая незнакомка.
– Когда вы проливаете слезы, ваша душа очищается, – нежные высказывания этой женщины, создавали уют вокруг меня, как это обычно делала Лориана.
– Тогда я умру от обезвоживания, – хрипло ответил ей, сдерживая дрожь в горле.
– Слез не хватит, – натянул улыбку, переведя на нее взгляд. Если это можно назвать улыбкой.
Женщина повернулась к своей скромной сумке и вынула оттуда маленькую булочку, с размера детской ладони.
– Возьмите, – стала она мне ее протягивать.
– Спасибо, я не буду, – вежливо отказался от ее угощения. Мне, впредь, есть больше не хочется. Но она так вкусно пахла.
– Я же вижу, что вы голодный, – настаивала женщина.
– Не бойтесь, – с добротой улыбнулась она и непроизвольно у меня слегка растянулись губы.
– А она с ядом? – неудачно пошутил я.
– Нет,
– А, жаль, – взяв угощение, почувствовал, что оно горячее. Словно булочку достали только что из печки. Положив его в рот, стал медленно разжевывать и понял, что сейчас попробовал самый вкусный хлеб, какого я не попробовал раньше.
– Вам должно стать легче, – произнесла собеседница.
– Спасибо, но боюсь, что хлеб не решит мои проблемы,
– Верно. Но придаст вам сил, – подметила она.
Вот если бы этот кусочек смог избавить меня от физической боли. – подумал я, откусив еще один кусочек от булочки.
– Еще один? – предложила женщина, заметив, что я доел ее угощение.
– Оу, нет, спасибо, – остановил ее, когда она стала вытаскивать из сумки хлеб.
– Знаете… вы напомнили мне кое-кого, – вцепилось в мое сердце когтями разрушающее отчаяние.
– Она всегда верила в лучшее, а я… своими поступками вливал черный яд в ее чистое сердце, – не удержав эмоции под замком, пролил горячую слезу.
Как, мне стыдно перед Лорианой! Я во всем виноват! Делал ей больно своими поступками.
– Поделитесь со мной вашей историей,
– Боюсь, вы меня не поймете, – наотрез отказывался делиться своей трагедией.
– Точнее… – на этом я замолк, жалея о том, что вообще заикнулся про Лориану. Стиснув зубы и сжав кулаки, заставлял себя сдерживаться.
– Извините, мне пора, – попрощавшись с дамой, поспешил уйти.
– Запомните, Маркус… – неожиданно произнесла женщина и я остановился.
– Все испытания, что мы проходим – это спасательный круг. Всевышний их посылает, не потому что Он несправедлив, а для того, чтобы показать, что вы не брошены им и небезнадежны. Он будет вам помогать, но не так, как вы себе это представляете,
После красноречивости женщины, я промолчал.
– А откуда вы…? – резко повернулся к ней, ошеломленный тем, что она назвала мое имя. Сердце заколотилось от таинственности женской персоны. Там, где секунду назад стояла незнакомка, было пусто. Она исчезла, словно в воздухе растворилась…
Уйдя от храма, пошел искать метро и к превеликому удивлению, нашел. Уже стемнело, и окреп мороз. Держась за поручень вагона, отходил от шока. Что эта была за женщина? Какой-то дух? Может, мне она показалась? Ага! Значит, нечисть мне не кажется, а добрая женщина в храме показалась? Ерунда какая-то! Я уже не понимаю, что происходит. Но эта встреча меня немного избавила от самоуправства и придала небольшой легкости…
Оказавшись, наконец, на квартире, почувствовал пустоту. Такую огромную, образовавшуюся дырень, которую вырыла Лориана собственными руками своим отсутствием. Ее нет рядом. Нет родного человека, который терпел меня многие годы. Ну, и где же ты? – вслух спросил ее, устало оглядывая комнату, надеясь, что она меня услышит. Снимая с себя куртку и вешая ее на крючок, заметил на кровати телефон. Телефон?! Мой телефон?
Рассматривая его в своих руках, обнаружил, что он включен. Вот только он был весь в пыли и был разбит экран. Как он здесь оказался? Невероятно!
Наконец-то после такого долгого времени ужасов, из-за туч вышло солнце. Может, это хороший знак?
Оттирая телефон от грязи, услышал, как в мою дверь кто-то постучал. Все напряглось от пришедшего гостя и простояв немного в тишине, ждал, когда он уйдет. Но, когда снова услышал стук пошел открывать дверь. На пороге стояли двое парней в полицейской форме. Что случилось?
– Вы, Маркус Роуган? – строго спросил один из них.
– Да, – удивленно обсматривая их двоих, подтвердил свою личность.
– Пройдемте с нами. Вы подозреваетесь в убийстве Джозефа Стакера…
42
Под стойким вниманием языкатых соседей, на меня надели наручники, как на какого-то серийного убийцу и запихнули в машину. И, конечно же, привезли в полицейский участок. Это было очень унизительно, ведь я ни в чем невиновен. По крайней мере, так считал только я…
Когда мое величество сопровождали полицейские по коридорам участка, ощущал лишь одно – злость. Злость на то, что опять встрял в какое-то дерьмо. Но я не боялся. Зачем? Я же не убивал Стакера. Его мог убить любой, кто ненавидит. Мне даже стало жалко этого парня, несмотря на недавние события, связанные с ним. Мы подрались в школе и поэтому, они меня вызвали. Потому что, я был в конфликте со Стакером. Волнение вызывало больше плохих мыслей. Почему, я должен бояться? Скажу им правду, и они меня отпустят…
– Заходи, – приказал один из полицейских, открыв дверь в какую-то комнату.
Я так понял это помещение, где проводиться допрос. Комната не была такой страшной, скорее слишком светлой. Белым светом горели лампы, светло-голубым были выкрашены стены и металлический стол посреди комнаты, от которого отсвечивал яркий свет. Меня усадили на стул и приказали ожидать следователя. Положив руки на стол, стал осматриваться. С левой стороны от меня было с зеркальным покрытием, окно. Оттуда обычно наблюдают процесс. Я много раз такое в фильмах видел.
Взглянув на себя, снова порадовался тому, что хорошо выгляжу, если не считать седую полосу в волосах. Теперь, ко мне пришли силы и уверенность. Все будет хорошо. Сейчас мы поговорим и все выясниться, что я не убийца…
В комнату зашел полуседой мужчина в белой рубашке и коричневых брюках. На вид, он был менее симпатичен. Большие складки на лбу прибавляли ему возраста, если уж не говорить о глубоких морщинах. Небольшие глаза, которые говорили о скупости и узкие губы выражали его вспыльчивость. Следователь сел напротив меня и положил перед собой папку с бумагами.
– Рассказывай, – нетерпеливо начал он со вздохом.
Даже не представился.
– Что рассказывать?
– Как и зачем, ты убил Джозефа Стакера, – равнодушно уточнил мужчина, будто ему это все докучало.
– Я не убивал, – спокойно стал отрицать клевету.
– А, кто тогда? – по-волчьи взглянул он на меня.
– Не знаю. Но я не убивал,
–Ну, да… он просто упал с лестницы и растерял все свои кишки, – задумчиво пробормотал мужчина, перелистывая папку.
– Ладно, – нервно проговорил следователь и стал доставать из папки фотографии.
– Это тебе знакомо? – с остервенением кинул мужчина фотографии перед моим лицом.
Рассматривая фото, не сразу понял, что было запечатлено. Какое-то месиво, но присмотревшись, меня потянула на рвоту. Какой ужас! Там было расчлененное тело Стакера. Все было сильно изувечено, что не сразу понял, что это останки человека. Сглотнув позыв рвоты, в изумлении промолчал.
– Части тела были обнаружены в мусорном ведре. Их нашли, когда собаки стали раздирать останки. Все внутренние органы были изъяты. Каким-то образом и отсутствовала голова,
– Я.. я … без понятия, – растерял всю свою уверенность.
– Может, ты их продал, чтобы подзаработать? А вот и цель преступления,
– Что?! Нет! – воскликнул я.
– Где ты был 2 декабря с 22:30 до 00:00? – со звериным оскалом спросил он.
– Дома. Я спал в это время, – без промедления отвечал на его вопросы.
Смотря ему пристально в глаза, показывал этим, что мне нечего скрывать.
– Кто может подтвердить?
– Соседи. Спросите их. В 20:00 часов я пришел на квартиру и больше не выходил оттуда, – сдерживал гнев, чтобы проблем не увеличились в своем количестве.
Крутя пальцами ручку, следователь замолк и продолжил перелистывать страницы. Минуту стояла полная тишина, что страшно было дышать. Не так-то просто рассказать правду…
– Недавно, у вас была стычка со Стакером, – продолжил он.
– Да, было дело. Но, это, только один раз,
– После вашей драки он лежал в госпитале,
Этими словами мужчина намекал на то, что я способен на жестокость и с легкостью мог убить Стакера.
– Послушайте, он сам напросился. У него достаточно было врагов…
– По опросам студентов… – перебил он меня.
– Тебя Роуган, много раз видели избитым и в неуравновешенном состоянии. Так же твой друг дал показания, что ты пьяный избил одного паренька возле клуба,
– Это неправда, – все отрицал я.
– Свидетели?
– Один. Она не присутствовала там но…
– Ясно, – не дал мне сказать следователь, продолжив:
– Ты постоянно вступал в конфликты, пропускал учебу, – на его слова я отрицательно вертел головой.
– У меня свои проблемы,
– Какие? – поднял следователь брови, увеличив складки на лбу.
– Семейные, – тихо ответил ему.
Перекладывая бумажки, он продолжил:
– У тебя Роуган, умер отец от рака, когда тебе было лет пять… – от этой темы у меня сжались кулаки.
– Да,
– И ты воспитывался матерью,
– На что намек? – спросил я, нахмурившись.
– На то, что когда мальчики вырастают без воспитания своих отцов, они становятся агрессивными. Связываются с криминальными компашками, убегают из дома, начинают вести беспредельный образ жизни,
– Это не про меня, – фыркнул на его факты.
– Так каждый скажет,
– Меня ни разу не видели, чтобы я вел разгульный образ жизни. Никто вам не скажет, что я воровал или сбегал из дому. А особенно не вводился с уличными компашками. Я с вами не соглашусь, – перебил следователя, осмелев от ненависти, что мое имя оскверняют.
Он всего лишь хитро улыбнулся глазами, сказав:
– Спорно. Но вариант с бесконтрольной агрессией не отпадает. Когда ты отправил Стакера на больничную койку, тебе этого было мало и ты, решил удовлетворить свое чувство достоинства, прикончив его,
– Неправда! – воскликнул от его лжи.
– Я разве похож на человека, который способен на такое?
– Да у тебя все на лице написано. Посмотри на себя. Все признаки убийцы,
– Где доказательства?
– А они будут. У нас работают одни хорошие специалисты по этой проблеме. Скоро ты с ними познакомишься,
– Это была, всего лишь драка! Больше, ничего! Думаете, я первый с кем он дрался?! Почему, вы их не допросите?! – вышел я себя, когда все обернулось против меня, словно кто-то заказал.
– Ты будешь учить меня, как работать сопляк?! – резко схватив меня за шею, он придвинулся к лицу, чтобы напугать. Его глаза стали янтарными, а зрачки увеличились в размере. Теперь мне и правда, стало страшно…
– Засунь свое мнение в нижнее кольцо пищеварительного тракта. Ты не первый раз светишься своей фамилией, Роуган. Помниться, на тебя хотели оформить дело, но Рой Стакер, вдруг все отменил. Теперь, мы за тебя возьмемся. Рожденный ползать, всегда грязный, – отпустил меня этот волк в погонах и, встав из-за стола, направился к двери.
– Но я не убивал! – воскликнул ему вслед, запаниковав.
Неужели это реально происходит? Я будто оказался в чужой шкуре, словно это не моя жизнь и не со мной это происходит, а с кем-то другим.
– А это, уже никого не интересует, – с усмешкой посмотрел он на меня и постучался в дверь, чтобы ему открыли.
– Можете уводить, – приказал следователь двум парням в форме и вышел из комнаты…
43
На ночь, меня отвели в отдельную холодную камеру, где обычно несколько суток держат преступников, пока дело не раскроется или не появятся весомые причины, чтобы отпустить.
Скрючившись на холодном грязном матраце, пытался греться курткой. От матраца несло чем-то сырым и загнившим. Невозможно было положить на него голову. Все тело трусило от мороза стоящего в этой комнате и страха, что мне никто не сможет помочь. Я даже позвонить не могу. Телефон остался дома. Но одна мысль все-таки давала немного успокоиться: если они не найдут ничего против меня, то им придется выпустить ни в чем, неповинного человека. Стуча зубами, подумал о Лориане. Что она сейчас делает? Уж, точно не ищет меня. В этом, я могу быть уверен… Как же, хочу оказаться дома, когда проснусь. Несколько раз пытался уснуть, но дикий холод назойливо заставлял себя чувствовать. Надо расслабиться и, тогда получиться уснуть, – приговаривал себе, раскачиваясь на грязном матраце. Сон все-таки пришел, но не так быстро, как хотелось бы…
– Вставай, салага! – чей-то нагловатый тон и скрип металлической двери противно прозвенел в голове. От испуга открыл заспанные глаза. С маленького окошка, комнату освещал дневной свет, а возле выхода стоял парень в полицейской форме. Уже утро?
– Выходи, ждать не буду! – снова прозвучал его голос нестерпимым скрежетом. Наверное, это от резкого пробуждения.
Я встал, как мне и сказали. Нацепив на себя куртку, направился к выходу.
– Куртку оставь, – приказал он и, мне пришлось повиноваться.
После холодной ночи меня стало всего бросать в жар. Видимо, заболел из-за такой сырости. Повесив куртку на железный поручень кровати, подошел к парню, и он надел на меня наручники. Опять! Снова останутся красные следы. Наручники были такими холодными, что непроизвольно вздрогнул.
Мы спустились на два этажа ниже, а потом зашли влево и снова прошли по коридору. Куда он меня ведет? Уж, точно не в комнату допроса. Наконец, мы подошли к толстой металлической двери, и парень приказал заходить. Увидев полностью покрашенные стены в синий цвет, остановился на пороге. Не, то чтобы, меня напугал синий цвет. Меня напугало то, что на этих стенах. Кровь, которая была везде. Ее было немного. Даже было видно, что здесь пытались ее отмыть. Комната была маленькая и душная. Посередине стоял совсем маленький стол и один стул. Над столом весела лампочка, которая ярко освещала лишь этот маленький стол.
– Заходи же! – толкнул меня в спину сопровождающий и потребовал, чтобы я сел на стул и ожидал гостей. Каких гостей? Что со мной будут делать?! Во мне проснулся животный страх и обсмотрев всю комнату не нашел окна, в которое можно было бы выпрыгнуть. Выпрыгнуть?! Мы в подвале! Духота обхватывала грудную клетку и, казалось, что сейчас задохнусь. Здесь пахнет кровью и насилием. Но мои глаза видели уже самое страшное, а тело чувствовало много боли. Почему, я должен этого бояться?
Дверь заскрипела, остановив на мгновение мое сердце. В комнату вошли двое парней. Один рыжий, как лепрекон, а другой темный. И судя по внешности, он греческого происхождения. Профиль говорил об этом. У него же, была наполненная водой, двухлитровая бутылка без этикетки. Что это? Они собрались поить меня до смерти?
– Здорова, как прошла ночка? – весело поинтересовался один из них.
Я молча глядел на этих идиотов, нахмурившись от дурацкого света. Мне сильно хотелось спать.
– Что такой злой? Стринги жмут? – сказал грек, и они оба заржали.
– Нравиться тебе тут, салага? – дружелюбно спросил рыжий, торгуя своим довольным таблоидом.
Когда, он подошел ближе к весящей лампочке, то почувствовал насыщенный запах пота. Вот же черт, как же он воняет! Ему родители рассказывали, что существует вода и мыло?!
– Не очень, – подавлял тошноту в горле.
– Это мы исправим, – подмигнул он мне и растянул волчью улыбку. На его фальшивую доброту ответил угрюмым взглядом.
Грек подошел к темному углу и после того, как он что-то сделал, включилась веселая музыка. Там, оказывается, стоял магнитофон. Не увидел. И я узнал ее с первой секунды. Это Jackie and Wilson – Hozier. Она была из любимых песен, которых постоянно слушал. Была… пока грек не сказал:
– Моя любимая песня,
Они оба стали двигать головами, под такт этой песни, словно две мерзкие гиены. Застрелите меня…
– Ну что ж разминку мы провели, – бодро высказался рыжий, замышляющее потирая ладони.
– Теперь переходим к физической процедуре, – сказал грек, и они снова стали ржать, над этой безвкусной шуткой. Какие же, они идиоты.
Плосколицый кениантроп – шутник, достал из темноты стул и, придвинув его к столу, уселся напротив меня. Оказывается, есть и второй стул. Как я вообще мог рассмотреть кровь на стенах? Он повернул стул спинкой к столу, чтобы было удобнее сидеть и, задал вопрос:
– Боишься?
– Нет, – без каких-либо эмоций ответил ему, смотря в янтарные глаза.
– Это хорошо. Мы ведь парни добрые просто так, больно не делаем,
– Рад слышать, – так же бесцветно съязвил я.
– Смотри, Макс наш новенький разговорчивый, – весело выпалил грек, смотря на своего друга. Они мне напомнили встречу с теми отморозками…
– Значит, нам будет, не так скучно, бить тебя, – похлопал он меня по плечу, как своего приятеля.
– Но если ты… конечно, будишь нарушать одно правило, – натянул грек страшную улыбку.
– Будешь говорить правду, мы тебя не тронем. Если тебя посетит тяга к справедливости, то будешь получать очки в виде синяков и переломов, – его дурацкая ухмылка спала и он, надел маску злости.
– А если продолжишь дальше тупить, то сдохнешь, как псина. Если спросят, скажем, что так и было. Усек?
– Усек, – хрипло ответил, чувствуя боль в горле.
– Вот и славно, – хлопнул этот придурок от радости в ладоши.
У меня, даже сил не было подумать над тем, как я его бью об стол.
– Пит, кончай уже эти разговоры, – заныл рыжий от скукоты.
Смотря на эту бутылку с водой, не понимал для чего она.
– Вопрос первый, – начал грек с важным видом.
– Кто убил Джозефа Стакера?
После вопроса, грек нервно постукивал ногой по полу, ожидая моего верного ответа. Сказав то, что они не хотят слышать, (а то бишь правду), получу от них. Возможно, они мне что-нибудь сломают. Но самое гадкое будет то, что я буду сидеть за убийцу, который сейчас гуляет по улицам, радуясь свободе. Полиция не хочет работать и поэтому нашли слабое звено – меня. Собравшись духом, ответил:
– Не знаю. Я его не убивал,
Грек вздохнул и, не отводя от меня своего одержимого взгляда, произнес:
– Макс,
Рыжий взялся за горлышко бутылки, что стояла на тумбе, и со всего размаху ударил мне по лицу. Болевой шок ослепил глаза, не сразу дав понять, что я свалился со стула на пол. Теперь, я осознал, для чего она нужна…
44
На каждый неверный ответ они избивали меня до потери сознания. Подсовывали листок, чтобы я написал чистосердечное признание, но приходилось терпеть то, что они со мной делали. То, как я кричал от дикой боли, никто не слышал, так как мы были в подвале. Так, было через день. Эти паузы между издевательствами они давали мне для того, чтобы я задумался над своим правильным решением. От сильных ударов бутылками не оставалось кровавых следов, но внутри все жгло от гематом и переломов. Измывательство проходило от трех до пяти часов в сутки, а когда они уставали, приказывали другим полицейским унести меня и кинуть в камеру. Всю ночь, лежа на холодном полу, без движения, рыдал и ожидал следующего дня. Едой меня не баловали. За весь день кружка воды и миска с непонятной кашей. Мне перебили все органы, что казалось, организм не сможет принимать пищу.
Когда они увидели, что бутылка на меня не действует, принялись за более практичный вариант. Батарея. Эти уроды прицепляли меня наручниками к батарее, раздевали до пояса и со всей силой били железными прутьями по почкам. Мое лицо они не трогали, чтобы никто не узнал об их методах работы. Делая перерывы между весельем, оборотни в погонах, тушили об меня окурки сигарет, как об какую-то псину. Но, через семь суток у них проснулся более извращенный вариант. В запасе осталась стеклянная бутылка из-под пива. Они хотели проверить, понравиться ли мне, когда горлышко окажется в моей прямой кишке. Но кто знал, что на седьмые сутки, когда эти мрази собрались поэкспериментировать, меня вызвал старший следователь для переговоров. Но это не означало, что на восьмые сутки после перерыва, они не реализуют свои извращенные фантазии…
Меня несли по лестницам вверх, а после по коридорам. Каждый шаг отзывался острой болью, но меня никто не жалел, когда я загибался от рвоты. Я являлся животным для них… ни больше. Меня привели в комнату допроса и посадили на стул, надев наручники. Все кружилось перед глазами, что боялся двинуться. В комнату зашел Мистер Стакер. Отец убитого и директора нашего университета. Разрывая взглядом, он сел напротив меня. После, за ним зашел следователь и закрыл за собой дверь.
– Ну, что гниль, все-таки сознаешься, что ты убил моего сына? – с рычанием спросил отец Стакера.
От издевательств и постоянных криков у меня охрип голос, но борясь за фамилию своего отца, ответил:
– Я… не… убивал,
Стакер старший разозлился, сжав губы и широко раскрыв ноздри, стал яростно пыхтеть. Меня забавляло то, что мое упорство, бесило всех, кто здесь работает.
– Он, так говорит, уже семь дней, – сказал, стоящий в углу следователь, отчитываясь перед директором университета.
– Что вы предпринимаете? – властвующим тоном спросил у него Стакер.
– Самые тяжкие меры,
– Тяжкие? – усмехнулся директор.
– Видимо этого недостаточно. Тут надо действовать радикально,
– Куда еще радикальнее? – удивился следователь.
– Отрезайте ему по пальцу или лучше сразу… по конечности. Как, он сделал с моим сыном, – чесал от нервов свои кулаки Стакер старший.
– Но мы такие методы не предпринимаем…
– Если он не сознается через сутки, – перебил его Стакер.
– Убейте его. Медленно,
Все разом обрушилось внутри, как огромный дом, свалившийся с высокой скалы. Все, что со мной делали это всего лишь цветочки. Теперь меня ожидало худшее. Я умру и не смогу этому противостоять.
– Смотрите Мистер Стакер, чтобы я к вам во сне не приходил, – съязвил ему перед смертью.
Не потерпев этого, директор резко придвинулся и схватил меня за грудки. Следователь от неожиданности дернулся с места, чтобы в любую секунду разнять нас.
– Закрой свой рот, падаль! Таких, как ты я обычно собакам на обед подаю! Ты будешь мучиться, пока с тебя все дерьмо не выйдет! Сдохнешь так, что тебя искать никто не будет! Ты ответишь за моего сына! – кричал он мне в лицо, плеская слюной.
– Ваш сын урод, как и все ваше чокнутое семейство. Если бы у меня выпал такой шанс, я бы с удовольствием пожал руку тому, кто это сделал, – после такой хриплой речи, которая предвещала ужасные последствия, в мое лицо полетел кулак Стакера. Его тут же схватил за руки следователь и потащил назад. Давненько меня, туда не били. Отходя от жгучей боли, снова посмотрел на Стакера старшего, которого держали уже несколько человек.
