Текст книги "Кухарка для дракона"

Автор книги: Вероника Ягушинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Голова ударилась в стену и взорвалась новым приступом боли. При построении портача мой похититель явно не заботился о комфорте пассажирки. Когда удивительно сильные руки во время очередного крутого поворота под быструю музыку больно впились мне в плечи, я даже не успела сообразить, что происходит. Вот мы танцевали, а вот меня уже крепко, до синяков, держит в руках безумец с бешено блестящими ярко-сиреневыми глазами.

– Время пришло, – зловеще выплюнул он. – Пора нам с тобой прогуляться.

И в следующий миг меня тряхнуло, вывернуло наизнанку, перепотрошило, и наступила темнота. Та самая, в которой я и очнулась… а, собственно, когда? Минуты прошли или часы? Может, я провалялась тут сутки без сознания? Ответа на этот вопрос у меня не было. Равно как и на все другие: что теперь делать, как больно меня будут убивать и… как на это отреагирует князь…

Время в этом месте в кромешной темноте и оглушительной тишине текло странно: то растягивалось, то сжималось в тугую пружину, чтобы в следующий момент стремительно выстрелить вперед, а потом опять тянуться и тянуться. Судя по тому, что мне захотелось пить, прошло часа четыре, хотя это могло быть и побочным эффектом от грубого перехода. Спросить-то не у кого.

Великий Двуединый, как страшно!

И только мысленно обратившись к привычному божеству, я вдруг с ужасающей четкостью поняла, что все это случилось именно из-за него, из-за этого существа, в свое время отказавшегося от физической оболочки и предавшего родного брата. Как грустно, что сейчас история повторяется только с другими действующими лицами. Захотелось вновь постучаться головой об стену, но от этого становилось только хуже. Тогда к головной боли добавлялось и головокружение.

Когда я уже отчаялась, наплакалась, перебоялась и даже умудрилась встать, вырвав изрядный клок волос, и походить вдоль стен, открылась грубая деревянная дверь и мое убогое пристанище осветил трепещущий луч. Тихо потрескивала промасленная пакля на простом факеле, тут же ворвавшийся ночной ветерок принес запах гари, вместе с которым усилилась и вонь, к которой я так и не смогла притерпеться.

– Выходи, – приказал грубый мужской голос.

Судя по интонации, его обладателю и в голову не приходило, что я могу отказаться. Вместо того чтобы послушно последовать приказу, я отступила назад и вжалась спиной в стену. Ему надо – пусть вытаскивает.

– Ах ты, дрянь! – ругнулся мужик и с остервенением выволок меня наружу, не забыв поддать под дых.

Я подавилась застрявшим в горле воздухом и тряпичной куклой вылетела наружу. Туфли моментально увязли в мокрых опилках, коими был усыпан весь двор, и уже на следующем шаге с обувью пришлось расстаться. Я просто не смогла выдернуть ее обратно, и дальше шлепала уже босиком, непрестанно толкаемая в спину провожатым.

Двор оказался большим, с множеством построек. Невдалеке за нолем виднелся трехэтажный особняк, в окнах которого, несмотря на поздний час, горел свет, и этот «маяк» в ночи пугал даже больше той неизвестности, что изводила меня последние часы. Я уже знала, кто встретит меня там, и не ошиблась.

– Моя прекрасная леди, – величественно кивнул мне Вильрен Даросский, стоило только приблизиться. – Ульрих, что ж ты не развязал нашу гостью? – с притворным участием протянул ненаследный принц.

– Распоряжений не было, – буркнул тот самый Ульрих.

– Распоряжаюсь, – благородно приказал принц и протянул ко мне руки как старый знакомый, желающий обняться после долгой разлуки.

Я шарахнулась назад, и, кажется, расквасила нос своему провожатому, который в это время начал возиться с веревками.

– Ах ты ж!

Удар в спину был хоть и не слишком сильный, но крайне болезненный. Я поморщилась, а Вильрен продолжал улыбаться, будто ничего и не случилось. Как только руки безвольными плетьми повисли вдоль тела – даже поднять и растереть их не могла, – Ульриха отпустили, приказав готовить зал, а меня этот мерзкий эльф все же ухватил под локоток и потащил в дом, в который так не хотелось заходить. Через просторный светлый холл, через гостиные в стиле королевского дворца – позолоченные и расписные – в столовую, где, несмотря на час, был сервирован ужин. Стол был поистине огромен и располагался буквой «П» в просторном помещении, оформленном в золотых тонах, только скатерть контрастировала с внешним великолепием – она была чернее ночи. На ней исходили паром блюда, но тарелки гостей оказались пусты.

«Неужели главным угощением буду я?» – мелькнула шальная мысль.

И только тогда я посмотрела на «приглашенных» и едва сдержала крик ужаса: они все были мертвы, все до единого!

– Прошу, не стесняйся, дорогая, – подтолкнул меня в спину принц. – Раздели с нами эту трапезу.

И меня почти силой потащили вдоль кресел с трупами. Были среди них и погибшие участницы нынешнего отбора, и, видимо, всех прошлых. Изуродованные тела разной степени целостности сидели на стульях на удивление ровно, будто их привязали веревками или зафиксировали заклинанием, но самое ужасное заключалось в том, что по мере нашего продвижения они поворачивали головы, провожая подернутыми дымкой глазами тех, кто посмел потревожить их покой.

– Не бойся девочек, – меня насильно усадили в кресло во главе стола с трупами, – они для тебя неопасны. Что ты хочешь? Мясо? Рыбу? Овощи?

Принц, как самый галантный кавалер, тут же принялся наполнять мою тарелку. Неужели он всерьез думает, что в подобной компании и в таких обстоятельствах кусок в горло полезет?! Несмотря на мою кислую мину, сам он с аппетитом уплетал мясное рагу. Когда же этот псих, увидев, что я так и не притронулась к угощению, вознамерился покормить меня с ложечки, я дернулась так, что ножки стула проскребли по паркету, и почти закричала:

– Прекратите этот балаган немедленно!

– Это не балаган, – спокойно ответил Вильрен.

– А что тогда?!

– Это ужин, дорогая во всех смыслах Карина.

– Но откуда вы… – закончить вопрос я так и не смогла.

– Откуда я знаю? – хищно сверкнули сиреневые глаза безумца. – Все просто: это же я организовал твое участие в отборе. Когда эта дура Ларина выкинула фортель, я предложил тебя как альтернативу. Виконт Ридейро, конечно, был не совсем с этим согласен, но в итоге он справился, нашел рычаги давления на тебя, и вот ты тут. Такой прекрасный шанс! И, смотри-ка, я не прогадал. Вы все настолько бесподобно отыграли свои роли, что мне до цели осталось совсем чуть-чуть. До цели, к которой я шел веками.

– Не вы, а Хенселль, – поправила я. – Вам-то это зачем? Вы же брата предали! Вы убивали его жен, его наследников! Ради чего? Это не ваша война, – закончила грустно и поразилась ответу.

– А с кем, как думаешь, ты сейчас разговариваешь, девочка? – с легкой иронией в голосе поинтересовался… Хенселль?

– Не может быть! – выдохнула ошарашенно. – Вы ведь не можете быть потомком Корхи!

– Корхи, – усмехнулся эльф и отбросил за плечо выбившуюся из хвоста светлую шелковистую прядь, – он был моей ошибкой, но на тот момент оказался единственным вариантом: нужна была родная кровь, прямой потомок.

– А сейчас? – кажется, я перешла на шепот.

Великий Двуединый… Тьфу на тебя! Я сейчас веду за столом «светскую» беседу или с божеством, или с законченным психом.

– Благодаря наследию Корхи у меня оказалось достаточно сил, чтобы занять оболочку эльфа, любого эльфа. Они же все – мои творения. Как думаешь, почему я выбрал именно этого? – В ответ – тишина. – Эльф среди драконов, среди прямых потомков Драга. Мечта во плоти, – усмехнулся принц.

– И… давно?

– Да вот уже лет десять как, – легко пожал плечами мой собеседник. Во взгляде мелькнула сталь, а на самом дне зрачков мне даже почудился всполох почти безграничной силы. Испугавшись, я опустила глаза, а эльф участливо предложил: – Да ты ешь, не стесняйся. Веселье скоро начнется, потом не до еды будет.

– Спасибо, – вежливо отказалась я. – Перед смертью не наешься.

– Можешь попробовать. Вот это рагу сегодня просто бесподобно получилось. – Не обращая внимания на мои протесты, принц водрузил рагу поверх овощей, а вилку мне почти силой сунул в руку. – Не хотелось бы, чтобы в самый драматичный момент у тебя заурчал живот, – пошутил эльф.

Я кисло улыбнулась в ответ.

– Вам не все ли равно? Оставьте мне маленькую радость: раз уж умирать, хоть веселье убийцам подпорчу.

– Не факт. – Закончив с ужином, Вильрен вытер губы белоснежной салфеткой. – Ты мне нравишься. В тебе очень много силы. Не ощущайся ты как человек, я бы решил, что передо мной драконица. Редкая аномалия – когда среди дальних потомков ящериц появляются такие самородки. Так что я тебя, скорее всего, оставлю. И Ридейро будет рад, не зря же он так над тобой трясся весь отбор. Можно повесить на тебя отнимающий накопитель типа колечка на твоем пальчике, и пусть мальчик развлекается в свое удовольствие.

– Уж лучше сразу прирежьте, – не на шутку испугалась я. Подобная перспектива казалась еще более ужасной, чем смерть на алтаре во имя воскрешения безумного бога.

– С каждым мгновением эта идея нравится мне все больше, – широко и искренне заулыбался принц, а я поняла, что только что совершила огромную ошибку, и, чтобы уйти от скользкой темы, задала вопрос:

– А как же двенадцать жертв? Ритуал называется «сердце дракона», я – последняя жертва.

Голос едва не сорвался от волнения: умирать очень не хотелось, но в моем случае это был бы лучший исход.

– Ого! – поразился Вильрен. – Как же хорошо ты осведомлена. Ящерицы проглотили наживку и даже посвятили тебя в суть ритуала. В одном ошиблись… – И эльф замолчал, выдерживая драматичную паузу.

Мне бы промолчать, но бешено стучащее сердце никак не хотело успокаиваться, сжимаясь от тревоги.

– В чем? – хрипло спросила я, так и не дождавшись продолжения.

– Король и советник решили, что в последнем ритуале жертвой должна стать очередная жена и по маячку в твоем кулоне они найдут логово заговорщиков. Ты, по их мнению, была наживкой для нас.

И снова пауза. Они явно ошиблись, и интуитивно я понимала: будет беда. И снова – мой нетерпеливый вопрос:

– А на самом деле?

– Ты – приманка для них, – жестко отрезал Хенселль, сверкнув мертвенным светом в бывших еще миг назад сиреневыми глазах. – Двенадцать жертв давно принесены, и не раз. Для аккумулирования силы нет никакой разницы: прирезать деревенскую девственницу или беременную жену короля.

– Зачем же тогда…

Закончить фразу так и не смогла. Зачем так жестоко?

– Всегда приятно насолить врагу, – усмехнулся безумец. – Особенно когда он каждый день ходит мимо тебя мрачнее тучи и даже не подозревает, кто виновен в его бедах. Благодаря этим ритуалам физическая оболочка мне почти не нужна, осталась самая малость. Мне нужно сердце дракона. Любого дракона. – Эльф довольно потянулся и блаженно улыбнулся, а у меня по спине пробежал холодок дурного предчувствия. – А за тобой, моя дорогая Карина, обязательно прилетит дракон. – Взгляд Вильрена упал на серебряный кулон, что покоился поверх платья.

– Нет!

Казалось, я закричала, а на деле вышел лишь приглушенный писк. Это ловушка! И сейчас мы, сидя среди трупов, ждем, когда же за мной прилетит дракон. Мой дракон! Самый дорогой и любимый! И если Хенселль настолько уверен в том, что Ламберт прилетит за мной, то, похоже, так оно и будет.

Нет! Только не это!

– Не расстраивайся, малыш Ридейро не хуже твоего чешуйчатого, – «утешили» меня. – Милый мальчик. Честолюбив, корыстен, злобен, беспринципен и уже отдал долг сполна. В этом деле он хорошо мне помог и даже достоин награды.

Как же захотелось расцарапать эту мерзко улыбающуюся рожу, но что-то насторожило, и мысль вылилась в слова:

– Какой долг?

– О, это давняя история. Тии’ран жаждал отомстить врагу, и в этом деле ему нужна была помощь.

Ледяные иголочки вонзились в сердце, заставив его пропустить удар.

– Ка-какому врагу?

– Как я люблю такие драмы, – довольный произведенным эффектом, протянул Вильрен. – Князю Лурье, твоему отцу конечно же!

Кажется, мир вокруг окончательно разлетелся на осколки. А принц, будто не замечая моего состояния, как ни в чем не бывало продолжил:

– Виконту Ридейро надо было уничтожить последнего князя Лурье, растоптать и унизить, а моим верным последователям как раз было необходимо финансирование…

Эльф что-то еще рассказывал, объяснял схемы махинаций, даже, кажется, назвал яд, что отнял у меня отца, но я его слышала словно через вату в ушах. Окружающее пространство подернулось дымкой, и я поняла, что это были слезы, лишь когда одна из них сорвалась с ресниц и мир вновь прояснился. Вокруг вместо размытых ярких пятен опять оказались убитые невиновные девушки, которые по-прежнему внимательно следили за каждым нашим движением. Зачем они здесь? Жуткая деталь антуража или…

Громкий стук в дверь оборвал вихрь заполошных мыслей.

– Нам пора. Гость уже на пороге.

Меня подхватили под локоть и вытащили из-за стола. Дальше были коридоры и переходы, мы вышли на улицу через черный ход и направились к до боли знакомой статуе, вольготно расположившейся прямо посреди огромного, идеально ровно подстриженного газона. У самых ног идола лежал широкий плоский камень, весь исписанный незнакомыми символами. При нашем приближении некоторые из них зажглись красным светом.

– Сейчас будет немного неприятно, – будто извиняясь, произнес эльф и со всей силы ударил меня кулаком по затылку. Я даже пискнуть не успела, как наступила темнота.

Гладкий камень холодил спину. Тонкая ткань платья никак не сдерживала холод. По коже пробежали мурашки. Я попыталась пошевелиться, но руки и ноги оказались накрепко связаны. Опять!

В нос ударил резкий тошнотворный запах крови и сандала.

– Рано!

Лба коснулась прохладная ладонь.

Темнота.

Протяжное пение бьет по нервам. Едва мотив начинает угадываться, как тембр поющих голосов делает резкий скачок, и снова – какофония звуков, среди которых явно прослеживаются нежное сопрано и рычащие басы. Стертые запястья очень болят. Веревки, кажется, уже намокли от крови. Холодно.

– Помогите, – едва шепчут заледеневшие губы.

– Да что ж ты такая нетерпеливая!

Снова рука на лбу. Снова тьма.

Я не хочу проваливаться!

– Наконец-то. – Голос Вильрена только кажется недовольным.

Есть ли смысл злиться существу, что старше этого мира? Особенно когда оно уже почти у цели. И для достижения цели ему осталось всего лишь… убить дракона.

Глаза распахнулись на всю ширину. Я больше не усну! Не потеряю сознание, даже если меня будут бить! Нельзя! Держаться!

– Надеюсь, этот артефакт ты не потерял по дороге? – с легкой ехидцей вопросил принц.

Я повернула голову на звук и похолодела от ужаса. Вокруг камня, на котором меня распластали, как пришпиленную бабочку, полукругом стояла толпа: люди в черных плащах с накинутыми на головы капюшонами, девушки-зомби. И все они пели. Кто протяжно выводил какую-то мелодию, кто выл на одной ноте. В руках все держали зажженные свечи, как на похоронах, только пламя на фитильках плясало не обычное – темное, и это вызывало ужас.

Эльф стоял у подножия идола. Чтобы заметить его, мне пришлось почти до хруста вывернуть шею. При иных обстоятельствах я бы обязательно залюбовалась им: природная грация смешивалась с дьявольским обаянием, на тонких, красиво очерченных губах играла легкая полуулыбка, а в сиреневых глазах отражалось черное пламя. В отличие от остальных принц не переоделся в плащ с капюшоном, так и остался в парадном темно-сером камзоле, в котором явился на тот проклятущий бал. Мне бы стоило вообще не посещать этот «праздник», сославшись на недомогание. Хотя какой в этом смысл? Все равно он бы меня достал, не сегодня, так завтра.

– Я бы хотел кое о чем просить вас.

При звуках знакомого голоса я вздрогнула и еще сильнее вывернула шею, чтобы убедиться: не показалось ли. Нет, он стоял прямо напротив принца и держал в руках длинный кинжал из черного металла. Лезвие влажно поблескивало в черных отсветах ненормального огня.

– И что же ты хочешь, мой мальчик? – покровительственно спросил эльф у Тии’рана.

– Отпустите Карину. – Равнодушный кивок в мою сторону.

– Проснулась братская любовь? – Светлые брови поднялись в притворном удивлении.

– Можно и так сказать. Вы же прекрасно знаете, что я был против ее участия в отборе дальше третьего этапа.

– Знаю, и девушка могла уйти, но она сама сделала этот выбор. Больше выбора у нее нет.

Тонкая кисть с изящным запястьем потянулась в сторону кинжала.

– У меня, к сожалению, теперь тоже, – холодно произнес мой кошмар.

Дальнейшие события больше напоминали сюрреалистичный театр теней. Тиран, вместо того чтобы вложить лезвие в протянутую руку, сделал резкий выпад и всадил клинок по самую рукоять в грудь не ожидавшего подобного поворота Вильрена. Эльф покачнулся, удивленно глянул на торчащую из груди рукоять, на конце которой начал наливаться светом прозрачный камень, и медленно осел на землю.

Неужели все?

Тиран метнулся ко мне, достал из-за голенища нож и начал быстро перерезать веревки, стянувшие мои конечности. Что удивительно, но пение так и не прервалось. Сподвижники спятившего бога будто и не заметили смерти своего предводителя. Мои руки оказались на свободе, только вокруг запястий остались болтаться обрывки нут. Тиран обогнул камень и начал освобождать ноги, когда за его спиной прямо из земли возникла черная тень, очертаниями напоминающая высокого человека. Призрак вытянул прозрачную руку, и в нее тут же послушно по воздуху проплыло орудие недавнего убийства.

– Выбор есть всегда, мой мальчик, – громовым раскатом разнесся нечеловеческий голос, от которого каждый волосок на моем теле встал дыбом. – И ты сделал неправильный.

– Осторожно, – завизжала я, но было уже поздно.

Свист рассек воздух. Тиран дернулся, выгнулся вперед и захрипел. Из груди у него торчал кончик черного лезвия, с которого медленно сорвалась алая капля. Голубые глаза на миг вспыхнули светом и медленно погасли. Навсегда. Ненужное уже тело соскользнуло с клинка, а призрак так и остался стоять напротив меня с ножом в полупрозрачной руке.

– Жаль, что последнее испытание он так и не прошел, – уже тише прошелестел призрак и развернулся в мою сторону. – А еще жаль, что твоя жизнь больше не имеет ценности.

Острие направилось в мою сторону. Я рванулась, совсем забыв о том, что ноги все еще привязаны. Свалилась с алтаря, на котором уже почти все символы светились алым, и попыталась отползти от жуткого потустороннего существа, что неумолимо медленно направлялось в мою сторону. Ладонь наткнулась на что-то холодное – нож Тирана, выпавший из ослабевших пальцев моего теперь уже бывшего опекуна. Схватив оружие, я начала судорожно перепиливать веревки, оказавшиеся неимоверно прочными. Или просто у меня не хватало сил в истерзанных затекших руках? Сбоку на меня продолжали смотреть мертвые глаза виконта.

– Великий Двуединый, помоги, – взмолилась по привычке.

То ли мои молитвы были услышаны, то ли обстоятельства так сложились, но сверху раздался утробный рык, и возле идола за моей спиной с небес рухнул серебряный дракон.

Я никогда не видела вживую драконов в их звериной ипостаси. И слава Двуединому! Огромный зверь, покрытый крупной блестящей чешуей, выглядел устрашающе. Мощные лапы, выбив алые искры из алтарного камня, глубоко увязли в густой траве под весом огромного тела. На вытянутой хищной морде от самого носа шли два ряда небольших шипов, которые, проходя через надбровные дуги, тянулись назад, на шею, чтобы там слиться в один ряд бритвенно-острых костяных наростов, возвышающихся вдоль всего хребта и заканчивающихся на кончике хвоста широким плоским шипом. Живое орудие убийства! Теперь стало понятно, почему на большинстве картин драконов изображали только в человеческой ипостаси. Но, несмотря на всю мощь, волнами идущую от зверя силу и агрессию, я залюбовалась им.

Серебряный дракон был прекрасен в своей ярости. Жуткий рык сотрясал все вокруг. Даже отсюда было слышно, как задрожали в окнах особняка стекла. Кажется, я даже услышала звон бьющегося стекла. Не успел звук смолкнуть, как из пасти дракона вырвалось пламя. Алые всполохи просвистели надо мной, не обжигая, и ударились в призрачную сущность.

Хенселль страшно рассмеялся, раскинул руки в стороны и задрал голову, прямо как стоящий напротив него идол. Не причинив призраку ни малейшего вреда, огонь ударился в невидимую стену, созданную последователями безумного бога, взвился вверх и, образовав купол, начал впитываться в верхушку статуи, прямо в раззявленный зубастый рот, обращенный к начинающему медленно светлеть небу. Символично и очень страшно: драконоборец поглощает драконий огонь. По мере того как все больше пламени уходило в статую, сам призрак начал приобретать более четкие очертания. На месте лица начали медленно проступать черты, смутно напоминающие недавно почившего принца Вильрена. Но это был не он: подбородок шире, нос длиннее, глаза существенно больше.

Поняв, что огонь не действует даже на приспешников Хенселля, которые так и продолжали тянуть набивший оскомину мотив, серебряный дракон захлопнул пасть. Во все глаза я завороженно наблюдала за тем, как зверь, зло оскалившись, сделал маленький шажок в мою сторону. Молниеносное движение передней лапой – и веревки, с которыми я так и не смогла справиться, жалобно тренькнув, оборвались.

– Убир-р-райс-с-ся, – выдохнул ящер.

Человеческая речь явно давалась ему с трудом, но смысл сказанного не сразу, но все же дошел до меня.

Вскочив на ноги, я ласточкой метнулась ему за спину. Неслась со всех ног в сторону дома, даже не думая о том, что там могли остаться приспешники культа Корхи. Сердце бешено стучало где-то в горле. Ноги подгибались от страха, но я бежала. Удивительно, за мной не гнались. Казалось, Хенселль просто забыл о глупой девчонке, что еще недавно лежала на алтаре перед его идолом. Жертва сбежала… Только жертвой должна была стать не я!

Последняя мысль настолько поразила, что я резко остановилась, будто влетела в стену. Великий Двуединый! Как же мастерски была спланирована эта ловушка! Девушка-приманка, прилетевший ее спасать дракон, алтарь с жертвой прямо рядом с идолом, что высасывает из драконов силу. Только что я своими глазами видела, как проклятая статуя поглощает огонь Ламберта, и при этом безумный бог с каждым мгновением становился только сильнее. В прошлый раз князь просто пробыл на капище несколько часов и восстанавливался неделю, а сейчас…

Только не это!

Пение вдруг начало медленно стихать, словно в слаженном оркестре один за другим переставали играть музыкальные инструменты. Только басовитые подвывания остались неизменны. Что это?

Испуганно обернувшись, я, как в страшном сне, увидела ужасающую картину. Люди в плащах один за другим поднимали руки с кинжалами, приставляли острие к груди – и еще один «инструмент» смолкал навсегда, тела оседали на траву, окрашивая зелень в алый цвет. Дракон стоял на подрагивающих лапах, с каждой новой смертью он слабел на глазах, и только мертвые жены и невесты короля поддерживали этот чертов круг. Хенселль уже не был призрачным, проклятый бог обрел свое тело, не заимствованное, а именно свое, и для того чтобы перейти на уровень выше, ему осталось только получить сердце дракона.

Серебряный ящер в последний раз плюнул огнем и повалился на бок. Не прекращая завываний, к нему двинулись мертвые девушки, чтобы без усилий перевернуть огромную, почти бесчувственную тушу на спину. О том, что князь все еще жив, говорили едва вздымающиеся от дыхания бока.

Он же знал, куда летит! Зачем он пришел за мной?!

У него, как и у Тирана, не было иного выбора. Проклятый бог, проклятый отбор! Ненавижу!

Ледяная ярость родилась глубоко в груди. Она холодными пальцами обхватила и сжала сердце почти до боли. Я едва не задохнулась от нехватки воздуха, но сделала первый, сначала неуверенный шаг обратно. Я не могу его бросить! Не могу! И не оставлю умирать.

В тот момент все страхи отошли на задний план, осталась только злость, всепоглощающая и растущая с каждым новым шагом. Чем я могу помочь дракону, я не знала, но и иначе поступить просто не могла. Чертова фраза дня: у меня нет выбора!

Когда перешла на бег, я и сама не заметила, равно как не обратили на это внимания и все остальные участники того театра абсурда, что разворачивался у подножия статуи. Сам сумасшедший бог уже возвышался над поверженным драконом, стоя на горящем алыми символами камне. Черное лезвие зловеще сверкало в полумраке. Замах, свист рассекаемого воздуха резанул по нервам. Слишком далеко. Я не успеваю!

Время словно замедлило свой бег. Клинок медленно пошел вниз, туда, где все еще билось сердце дракона. Моего дракона! Сама не понимая, что делаю, я вытянула вперед руки, будто этот жест мог как-то помочь. Еще миг – и лезвие пропорет чешую. А в том, что оно способно резать даже камни, как масло, я отчего-то не сомневалась. Из горла вырвался то ли рык, то ли стон. Не может все так закончиться!

Острие коснулось груди дракона.

– Не-э-эт!

На серебре чешуи проступила первая алая капля. Ярость внутри меня достигла своего предела, смешалась с отчаянием и щедрой волной перелилась через край. Окажись я сейчас рядом с Хенселлем, наверное, порвала бы его голыми руками, но сила решила иначе. Как тогда на болоте, я не поняла, что случилось, но клинок остановился и покрылся инеем. Кажется, замерз даже сам воздух вокруг него. К счастью, ненадолго проклятого бога я остановила, но, к сожалению, привлекла его внимание.

– Я всегда знал, что ты талантливая девочка, – пророкотал темный, уже не прозрачный силуэт и повернул ко мне свое жуткое лицо. Холодная улыбка растянула черные губы. – Ты ничего мне не сделаешь. Магия драконов вблизи идола бессмысленна.

– Посмотрим, – прошипела в ответ и двинулась к нему с намерением исполнить желаемое, то есть придушить гада, если только получится до него добраться. – Ты все это затеял, тебе и расхлебывать, – зло выкрикнула в небо и затянула самую известную молитву: – Двуединый, помоги! Только на тебя надежда. Всесильный и всемогущий, всепрощающий и всевидящий, твоими деяниями земля полнится и питается…

– Запрещенный прием? – Хенселль шутливо погрозил мне пальцем, а затем презрительно бросил: – Он не придет! Ему давно плевать на вас. Его волнуют только сила и власть.

Но я не слушала, продолжая приближаться и шептать молитву в непонятной иррациональной надежде на чудо. Очередную попытку всадить клинок в драконье сердце я пресекла тем же способом, просто заморозив воздух, но так ведь не могло продолжаться вечно.

Ламберт с трудом повернул голову и зло уставился на меня синим сверкающим глазом.

– Дур-р-ра, – выдохнул он, а я… обиделась.

Отвлеклась, всего на мгновение сбилась с ритма, пропустила в молитве лишь слово, и этого Хенселлю хватило. Нет, он не вспорол дракону грудь, сумасшедший бог одним легким движением пальца отшвырнул меня силовой волной. Как пожелтевший листок на ветру, я пролетела над землей и со всего маху впечаталась спиной в статую драконоборца. Кожу опалило жаром, в спине громко хрустнуло, и, уже свалившись навзничь на траву, я поняла, что проиграла. Сознание на грани беспамятства уловило вспышку слепящего света, потом пришла темнота.