Текст книги "Проблемы с прислугой"

Автор книги: Вероника Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Но решится ли Мишель в самом деле поднять руку на Аттербери? Или Перл выразилась иносказательно? Ту же фразу она говорила о парне, которому не нравилась клетчатая шотландка. Неужели это было правдой?

Уэбстер не знал, сможет ли сохранить жизнь дяди то, что мать Мишель в девичестве именовалась мисс Аттербери.

Глава 19

Спустя несколько минут Уэбстер направлялся в чайную, которая помещалась на 61-й улице, в квартале между Лексингтон-стрит и Третьей улицей. Как натуралист, погруженный в созерцание редких животных, он не сразу осознал, что это сафари может быть опасным.

Эта мысль пришла ему в голову, когда он пересекал Вторую авеню, уклоняясь от более привычных четырёхколёсных хищников. Ясное дело, Перл подслушала, как он говорил по телефону с адвокатом. В разговоре промелькнуло имя миссис Фостер. Тогда Перл поговорила с Мишель, которая могла стать причиной гибели старушки. И теперь Мишель собралась поговорить с Уэбстером. Всё это добра не сулило.

Но Уэбстер не собирался уклоняться от встречи. Не то, чтобы это была отвага, скорее упрямство, но больше всего – любопытство. Если он сейчас даст себя уволить – а не подчиниться Мишель было равносильно увольнению, то вечно будет ломать голову: что же могло случиться, если бы он остался? Такого ему не перенести.

К тому же Уэбстер не верил, что девушка может ему навредить. Конечно, если она таскает с собой "кольт", может пальнуть в него и заявить, что это самооборона. Но с его точки зрения, всё это было слишком рискованно.

Замечательной чертой характера Мишель была проницательность. Она должна знать, что у человека его возраста и положения много друзей, которые постараются её прищучить. А преддверии большого события вмешательство полиции ей совсем ни к чему. Как мать невесты накануне свадьбы, она не решится всё поставить на кон.

Разве что она придумала, как избавиться от тела... Может, в чайной есть задний двор, где он будет покоиться с миром? А может, его сожгут в печи, как ведьму из сказки?

Нет, это слишком уж ужасно и невероятно.

Тем не менее, чтобы обезопасить себя и показать Мишель, что избавиться от него не удастся, Уэбстер зашёл в телефонную будку и позвонил своему управляющему.

Я нездоров, – солгал он. – Болит в груди. Боюсь свалиться. Схожу, пожалуй, в "Лейзи Сьюзен Шоп". – Он продиктовал адрес. – Думаю, чашка чаю мне поможет. Если от меня не будет вестей с полчаса, пожалуйста, позвоните в полицию, пусть меня заберут.

Он продиктовал номер отдела по убийствам Восточного участка и добавил:

Поговорите с лейтенантом Кейси, если он дежурит, или с любым другим полицейским. Скажите, кто я, и они приедут.

Управляющий попытался возразить и предложил приехать домой и выпить чаю там, чтобы не рисковать.

Нет, – твердо заявил Уэбстер. – Да, вот ещё: я жду трансокеанского звонка. Переключите телефон и сразу разыщите меня.

Хорошо, мистер Флэгг. Но вам всё же лучше...

Уэбстер не дал ему закончить.

Вращавшийся в витрине чайный поднос, в честь которого была названа чайная, был сделан из красного дерева. На его полированной поверхности лежали шесть кусочков пирога, довольно соблазнительных, если кто-то любил папье-маше. Практичная Мишель не могла позволить, чтобы мухи засиживали настоящий пирог.

Уэбстер вошёл внутрь. Там было довольно мило, все в искусственных цветах. Поддельные розы обрамляли нишу, в которой находилась касса и телефонный коммутатор. Недурной герб для дома свиданий! Надо подать Мишель идею.

В нише сидела хорошенькая девушка в наушниках и читала журнал.

Хотя по всем правилом настало время чая, девять столов были пусты. За десятым парочка тучных матронх поглощали такие вредные для них сласти.

Из дальнего угла вышла Джулия, неся графин с водой. При виде Уэбстера она улыбнулась. Он и забыл, что вполне может её там встретить, и сейчас воспрянул духом. Если девушка заметит, что он вошёл: но не вышел, у неё появятся вопросы.

Привет! – сказала она. – Что вас сюда привело? Потянуло на сладенькое?

Нет, мэм, мисс Моженэ прислала за мной кузину Перл, и вот я здесь.

Правда? Интересно, зачем она вас вызывала. Вы найдете её в кухне, там, за кладовой. И знаете что? Завтра она позволит мне самой заняться выпечкой, потому что ей куда-то нужно уходить. Здорово, верно?

Верно, – кивнул старик, чувствуя досаду. Золушка не просто будет горбатиться над горячей плитой, на ещё и радовалась этому!

Я хочу сказать, прекрасно, что она мне доверяет, – неуверенно продолжала Джулия, почувствовав неодобрение Уэбстера. – Она сказала, что позволит мне заменить её и в субботу, если я завтра справлюсь.

Ну, если вам так это нравится, – старик пожал плечами. – Полагаю, могло быть и хуже.

Он действительно так считал. Что бы Мишель ни делала в пятницу и субботу, вместо того, чтобы заниматься выпечкой, Джулия не должна быть в это вовлечена.

В кладовой Уэбстер обнаружил довольно скудный набор фарфора и столовых приборов. Туда вела распашная дверь, но между кладовой и кухней дверь была обычная, с двойным замком. Сейчас она стояла настежь. За ней у небольшого столика сидела Мишель и смотрела на него.

За домом был небольшой дворик, но без садика. Вместо этого землю забетонировали – идеально для убийцы, если он собрался бросить жертву в реку, но совершенно непрактично для любителей свои жертвы закапывать. Проблема была в слишком ярком солнечном свете, так что Уэбстер не мог толком разглядеть лицо Мишель. Он видел только силуэт, и оставалось лишь догадываться, смотрит она на него с ненавистью или кровожадно облизывается.

Ну, вот и вы, – приветливо заговорила МИшель. Это ещё ничего не значило. Разве дикарь не может приветствовать миссионера, заскочившего на ленч?

Думала, вы никогда не придёте, – продолжала девушка. – Я хочу изменить ваше расписание, если не возражаете.

Если это всё, что она хочет изменить, то он легко отделался. – Не возражаю, – поспешил заверить Уэбстер.

Я бы хотела, чтобы завтра вы помогли нам здесь, обслуживать гостей за столиками. Мне надо уехать, а мисс Аттербери будет занята на кухне.

Да, мэм, она мне говорила. Вы хотите, чтобы я взял на себя её функции хозяйки?

Ей нравится думать о себе, как о хозяйке, – довольно язвительно заметила Мишель. – Но по сути, она просто официантка. Так вы не возражаете? Я заплачу вам, как обычно, и можете оставить себе все чаевые. Начнете в одиннадцать утра, и до семи.

А как же быть с работой у мистера Аттербери? Я мало что успею всего за час, перед тем, как прийти сюда.

Забудьте. С ним я уже договорилась. Кстати, надеюсь, вы захватили всё с собой? Потому что возвращаться туда вам уже не надо.

А почему, мисс? – старик позволил себе придать голосу оттенок недовольства: если он воспримет все указания слишком покорно, она может что-то заподозрить.

Потому что дядя встречается со своей приятельницей и попросил меня очистить территорию.

В кладовую вошла мисс Джулия.

Джулия! – повернулась к ней Мишель. – У нас кончается ваниль, вероятно, в доставке о нас просто забыли. Ты не можешь сходить купить маленькую упаковку, чтобы хватило на завтра?

Конечно, – просияла Джулия. Она даже не спросила денег на покупку, а тут же надела пальто и вышла.

У Мишель был явный талант убирать людей с дороги. Чтобы Джулия не вернулась и не помешала, Мишель захлопнула дверь, ведущую на кухню, и заперла её.

Вот оно, подумал Уэбстер. Но теперь, когда солнце не било ему в глаза, он увидел, что Мишель смотрит на него без особой ненависти.

Что вы делаете в субботу вечером? – спросила она. Старик чуть не рассмеялся: он считал, что к тому времени будет уже мёртв.

Ничего, мисс, – ответил он. – А что бы вы хотели?

У меня будет вечеринка, у нас с мисс Уилсон. Придут самые влиятельные люди Нью-Йорка.

Уэбстер тут же вспомнил список, найденный под бельем в комоде Аттербери. Стены в доме миссис Фостер должны быть резиновыми, чтобы вместить столько важных персон. Впрочем, может быть, придут не все? Может, Перл и Мишель просто будут сидеть, как две Стеллы Даллас, спина к спине.

Но если эту вечеринку спонсируют Макруни с Диамонте, на неё заявятся соглядатаи. Уэбстер подумал, что Кейси рад будет получить приглашение.

Мишель приняла как должное, что Уэбстер её не подведёт. И она была права. Его никому не удалить с поста, даже парой лошадей не сдвинуть. Как и мисс Джулия, о деньгах он спрашивать не стал.

Можете надеть тот же костюм, что и в прошлый раз? – спросила Мишель.

Да, мисс, но у меня есть и получше. Черные атласные бриджи до колен и фрак с белыми аксельбантами. Белые чулки, черные туфли с серебряными пряжками. И белый парик с черной бархатной лентой.

Когда-то давным-давно Уэбстер играл Фаустино, чёрного слугу при дворе Людовика IV. Никогда он не думал, что будет случай сыграть его ещё раз.

Очень элегантно! – кивнула Мишель. – Сможете прийти к половине девятого? Гости приглашены на девять, но надо всё подготовить.

Я приду, – пообещал Уэбстер.

Он гадал, что ещё задумала Мишель. В конце концов, нельзя просто пригласить таких важных шишек и не подумать о программе вечера. Такие персоны не станут просто жевать тосты с мармеладом.

Глава 20

Вечер выдался спокойным. Позвонив в больницу, он узнал, что Стелла продолжает поправляться, но её норма посетителей на этот день исчерпана, так что ему не пришлось напрасно утруждать свои старые кости. Он только попросил передать ей привет.

Когда в пятницу утром Уэбстер явился в "Лейзи Сьюзен", Джулия уже работала. Как ребенок, попавший в химическую лабораторию, она совала нос во всё: два миксера жужжали на полных оборотах, а на плите были включены все четыре горелки.

Привет! – просияла она. – Я готовлю пироги "Леди Балтимор", "Джордж Вашингтон", и шарлотку по-русски.

Звучит очень интригующе, – кивнул Уэбстер.

Джулия не поняла шутки, она была слишком поглощена работой. Уэбстер отметил, что впервые она не принялась болтать о Лео Хейринге, и немало этому порадовался.

В самом деле, вспомнила она про этого субъекта не раньше полудня, и то только потому, что он позвонил. Для Уэбстера день выдался нетрудным. Даже две толстухи не явились, чтобы поесть сладкого; вероятно, расплачивались за вчерашнее обжорство где-нибудь в душном спортзале.

Девушка, совмещавшая должность кассира и телефонистки, наоборот, постоянно была занята. Уэбстера раздражало, что через стекло он ничего не слышит. Один звонок поступил от Лео, и его переключили на аппарат в кухне.

Уэбстер услышал, как там раздался звонок, и чуть позже заглянул туда в надежде, что Джулия ему всё расскажет. Даже если разговор был скучный, всё же интересно. Джулию он застал перед треснувшим зеркалом, в которое она смотрела, открыв рот и произнося "А-а-а".

Увидев его отражение, девушка обернулась.

Мой голос вам кажется грубым? – с вызовом спросила она.

Скажите ещё что-нибудь. Я сегодня вас почти не слышал. Прочитайте "У Мэри был ягнёнок".

Она так и сделала, а он слушал. Наконец она закончила стихотворение, и Уэбстер её заверил:

По-моему, всё в порядке. А с чего вам это взбрело в голову? У вас болит горло?

Пока нет, но так у меня обычно начинается простуда. Сначала хрипнет голос, а наутро я просыпаюсь с полным набором всех признаков простуды. О, нет! Только не завтра.

Почему вы так переполошились? Вы мне кажетесь совершенно здоровой.

Лео так не думает. Я только что с ним говорила. Он сказал, что мой голос звучит ужасно, и он не сомневается, что я не смогу с ним завтра встретиться. А он так этого хочет, ведь с самой нашей ссоры во вторник мы не виделись. Не знаю, что и делать, если не приду на свидание. Я уже не говорю о том, что не смогу поработать здесь завтра, если понадоблюсь Мишель.

Какая длинная речь, мисс Джулия, – заметил Уэбстер. – Вы всё-таки кажетесь мне совершенно здоровой.

Да, но Лео знает точно. Он видел меня простуженной две – три недели назад, это было ужасно.

Почему бы вам не пойти домой и не принять аспирин? – Уэбстер оглядел кухню: – Здесь достаточно выпечки, чтобы продержаться до июня. У нас в сто раз больше продуктов, чем посетителей. Идите домой и отдохните.

Не могу. Лео привезёт мне лекарства. Их прописал его доктор, и он говорит, это лучшие средства от простуды.

Ну, как только их привезут, идите домой. По пятницам дела всегда так вяло?

Иногда.

А по субботам? Уэбстер не сказал, что будет работать в субботу. Зная теперешнее положение вещей, он подумал, что если понадобится Джулии, то станет таким же ленивым, как все в "Лейзи Сьюзен". И ещё он не хотел оставлять Джулию одну с нимфой из будки.

Она сказала, что ничего не решает: Мишель ещё не распорядилась.

Я позвоню вам утром, – пообещал он, – чтобы узнать, как дела.

Спасибо. Вы можете выйти и посмотреть насчёт лекарств?

Конечно.

Лекарства доставил не мальчик-рассыльный, а испитого вида старик, который вручил Уэбстеру грязный конверт и принял от него четвертак. Ну и рассыльные нынче в аптеках!

Вернувшись в кухню, Уэбстер сообщил:

– Вот лекарства, милая. Ну, идите!

Но мне надо всё закрыть. Кассирша уходит ровно в пять, а после этого я принимаю деньги, если есть от кого. Она не соглашается оставаться.

Я могу запереть двери, – предложил он, – если вы оставите ключ.

Девушка нахмурилась.

– Не пойдёт. Утром ключ мне понадобится, чтобы открыть входную дверь.

Я оставлю его вам в отеле.

Нет, в это время я уже лягу спать.

Тогда у администратора.

Нет, не стоит. Они вечно всё путают – посылки, сообщения... Я могу просто не попасть сюда.

Можно подумать, что от этого перевернётся мир. Бедная девочка, она стремится прийти на работу, даже если у неё будет лихорадка.

Ох! – воскликнула Джулия. – Я только что вспомнила, где Мишель хранит запасной ключ.

Она просунула руку за зеркало и вытащила два ключа на верёвочках.

– Посмотрим. Какой из них?

– Сравните с вашим, – предложил Уэбстер.

Она так и сделала, выдала ему нужный ключ, а второй вернула на место. Но старик вовсе не собирался оставлять его там. Как только девушка ушла, он его забрал. Может, ключ и не подойдёт ни к одной двери, но если подойдет, то прольёт свет на тёмные дела Мишель.

Может быть, даже найдутся улики.

После целого ряда разочарований Уэбстер обнаружил, что ключ отпирает стенной шкаф, и с надеждой туда заглянул. Там лежали пустые бутылки из-под рома, бренди и шерри. Должно быть, Мишель использовала их в своих кулинарных изысках, а может спрятала от Перл. Ещё там был запечатанный пакет из коричневой бумаги. Уэбстер решил, что неплохо бы заглянуть внутрь.

В пакете лежала синяя карточка с сообщением, вроже тех, что обычно используют продавцы. "Вернусь через час" – такое сообщение вы можете увидеть в витрине ремонтной мастерской, когда приносите починить любимую лампу. Но на этой карточке слова были другие, и довольно шокирующие: "Закрыто в связи со смертью в семье".

Пакет выглядел совсем новым, Мишель явно запаслась табличкой впрок. Никто из членов семьи не выглядел больным, кроме Джулии, да и тут Уэбстер полагал, что простуда у той: фигурально выражаясь, только в голове.

Он никогда не видел мистера Аттербери, но Перл намекала, что Мишель может его прикончить. Довольно жестоко убирать с дороги пожилых родственников и одновременно устраивать вечеринку, но всякое бываёт...

Неудивительно, что Мишель пока не отдала распоряжений о порядке работе в субботу. Тут будет "закрыто в связи с..."

Надо сказать мисс Джулии, нельзя все брать только на себя. Пусть перестанет изображать простуду и предупредит дядюшку.

Уэбстер направился к выходу, но тут пожаловали две вчерашние толстухи. На этот раз с подругой, которая лишь начинала терять девичью стройность. Что ему оставалось делать? Если он уйдёт, начнутся жалобы. Ведьма за кассой знает, где найти Мишель. Его тут же уволят, и завтра вечером он сделать ничего не сможет.

Он проводил дам к столику и подал рукописное меню, успокаивая себя мыслью, что минута-другая задержки не помешает Джулии спасти дядю.

Время шло к пяти. Он понял это, не глядя на часы – кассирша закончила краситься и собиралась уйти.

Дамы явно собрались повторить заказ. Последовал короткий спор: "– Нет, я угощаю", а затем: "Но, дорогая, я дала тебе пятьдесят центов, а ты мне должна четвертак".

Уэбстер чуть не наорал на них. Прошло не меньше часа, прежде чем дамы всё-таки ушли. Девица из-за кассы давным – давно исчезла.

Уэбстер взял шляпу и пальто и запер за собой дверь. "Лейзи Сьюзен" закрылась – в связи с ожидавшейся смертью в семье, которой допустить никак нельзя.

В фойе "Присцилла Олден Клаб" царил какой-то сумасшедший дом. За стойкой администратора никого не было. Больше того, вокруг не было видно никого, кто хотя бы с виду способен был бы написать слово "стойка" без ошибок.

Кругом толпилось множество людей, и все – женщины.

На диване истерически рыдала девушка. Она взяла предложенную кем-то нюхательную соль, вдохнула, закашлялась и пришла в себя.

Я пошла одолжить заколки, – всхлипывала она. – Девочки на нашем этаже никогда не запирают двери, когда дома. Врач сказал, я застала её вовремя.

Самоубийство, – понял Уэбстер. – В таких заведениях это случается. Какая-нибудь одинокая бедняжка.

Из лифта вышли два полицейских и стали пробиваться сквозь толпу. Только представьте – полицейский в фойе "Присциллы Олден"!

Дорогу! – крикнул один из них. – Её везут в грузовом лифте. Надеюсь, "скорая" сможет подъехать к крыльцу, – заметил он напарнику.

В конце фойе распахнулись двери, четверо мужчин вынесли носилки. На них лежала Джулия Аттербери, белая, как полотно.

Прежде всего Уэбстеру пришло в голову, что ему следовало догадаться, услышав её слова о субботнем свидании с Лео. Мишели нужно неделимое внимание её наставника. Она, как самая злая сестрица, не хотела, чтобы Золушка узнала про бал во дворце.

Уэбстер должен был догадаться, когда та, говоря о вечеринке, захлопнула дверь кухни.

Плачущая девушка вновь обрела дар речи:

– Сходила по нему с ума... Он с ней встречался каждый вечер, а со вторника вдруг перестал появляться. Она просто не смогла жить без него...

Девушка думала, что Джулия покончила с собой из-за Лео! Многие так подумают, особенно те, кто видел их вместе, таких влюблённых... и кто был свидетелем их ссоры во вторник. Лео на это и рассчитывал...

А может, Мишель додумалась и без его помощи.

У стойки стоял паренёк в пурпурной ливрее и держал белую картонную коробку. Время от времени он звонил в колокольчик, но никто не обращал внимания. Уэбстер повернулся к нему.

Что тут у тебя, сынок?

Цветы для мисс Джулии Аттербери.

Я заберу их, – кивнул Уэбстер. Кто знает, вдруг она поправится? Паренек ухватился за возможность уйти. Суматоха в фойе спала, впереди было промывание желудка, кислородная палатка и молитвы.

В коробке лежала дюжина длинных роз "Краса Америки" и записка от Лео:

"Дорогая моя девочка, будь разумной. Поверь, всё к лучшему, когда-нибудь ты это поймёшь. У тебя впереди целая жизнь, и не нужно впредь пытаться с ней покончить. Пусть твои прелестные губки никогда больше не выговорят слов "не хочу больше жить". Я никогда не забуду, как ты их повторяла. Надеюсь, мы навсегда останемся друзьями, но не больше. Всегда твой Лео".

Да, если бы Джулия не имела привычки болтать о своей любви с прислугой, и если бы рыдающая девица не вспомнила о заколках, все уже было бы кончено.

Мишель просто не знала, что отели такого сорта больше похожи на женское общежитие.

Отрадно было с запозданием сообразить, что настоящие лекарства не доставляют старики с обликом законченных алкоголиков. Печальнее была другая мысль: любой может проглотить яд, если его посылает добрый друг в качестве лекарства от простуды.

Глава 21

Уэбстеру не терпелось поговорить и с Кейси, и с Китом, и он никак не мог решить, с кого начать. Лейтенант должен узнать обо всем без промедления, но Киту тоже срочно следовало сообщить о Джулии.

Интересно, куда её повезли? Скорее всего, в Бельвю. Вот хорошо бы, если бы она попала в одну палату со Стеллой! Ведь они так дружили, да к тому же злодеи, что отправили их на больничную койку, были родом из одного инкубатора.

Может, удастся договориться с персоналом? Вряд ли в городской больнице работают расисты...

Если подумать, он ведь толком и не знает, куда направить Кита. Надо поговорить с полицией, там могут подсказать, куда отвозят неудавшихся самоубийц и как с ними поступают. Возможно, в этом случае существуют какие-нибудь идиотские правила насчет ограничения посещений. Если так, надо действовать быстро: ближайшие родственники Джулии – её злейшие враги, их нельзя подпускать и на милю.

В отделе убийств Восточного полицейского участка партия в покер достигла критической стадии, но Кейси сразу сообразил, что Уэбстеру нужно срочно с ним поговорить. Лейтенант поручил соседу доиграть за него, и двое мужчин направились в ближайший бар.

Уэбстер торопливо рассказал о происшествии. Кое-что он уже сообщал раньше – о случае со Стеллой, о вечеринке у Мишель, где встретились непримиримые звезды криминального мира, о нелегальной профессии хозяйки. Теперь он повторил всё это более подробно, добавив о повторной попытке ликвидировать Стеллу, о частых отлучках Кита, о том, как настойчиво Мишель пытается прибрать к рукам весь дом, и о периодических доставках груза в её квартиру.

Он опустил тот факт, что, видимо, дядюшка Брюс Аттербери стрелял в Макруни и стреножил Диамонте. Не упомянул он о подозрении, что тело миссис Фостер зарыто на заднем дворе.

В основном его рассказ касался мномого самоубийства Джулии. Кейси внимательно слушал, пока его гамбургер остывал.

Вот скунс вонючий! – буркнул он, когда Уэбстер замолчал. – Скунс в волчьей шкуре. Так охмурить девушку, а потом разбить ей сердце!

Не думаю, что это его идея. Главный замысел явно принадлежит Мишель. Она очень религиозна, но верит только в силу денег. У неё есть план, как урвать большой куш, и она ни перед чем не остановится. Ну, а теперь у вас достаточно улик, чтобы арестовать Хейринга? Если Кейси ответил бы "да", Уэюстер решил сделать всё, чтобы этого не случилось сейчас же.

Кейси выпустил кольцо дыма.

– Не знаю, – протянул он. – Конечно, можно предъявить ему обвинение в попытке убийства, но что это даст? Если девушка умрет...

Не умрет. – Уэбстер постучал по дереву. – Не говорите так.

Вяское бывает... В Бельвю прекрасные врачи, но она проглотила столько гадости... Если она умрет, вы будете единственнымм свидетелем. Вряд ли удастся найти старика, который доставил лекарства. Хейринг наверняка подобрал его на какой-нибудь свалке, и теперь тот вернулся обратно. К тому же, как доказать, что старик принёс в конверте именно то, что проглотила Джулия? И как доказать, что цветы и записка не были вызваны искренней скорбью, что девушка действительно не угрожала наложить на себя руки в случае разрыва? Вы сами говорили, она была от него без ума...

Джулия ни за что бы не покончила с собой. Она была счастлива, как жаворонок, и считала, что у них с Лео всё прекрасно.

Это вы так говорите. Попробуйте повторить это в присутствии судьи, когда какой-то ушлый адвокат каждую минуту орет: "Возражаю!" Конечно, если она поправится и даст против Хейринга показания, другое дело.

Кстати, вы не могли бы распорядиться, чтобы никто из родственников близко к ней не приближался и даже не знал, как она себя чувствует? Пусть думают, что у неё нет шансов выкарабкаться, так надёжнее.

Ну разумеется. К тому же Лео вряд ли сбежит, если будет думать, что всё сошло с рук.

Об этом можно не беспокоиться, – кивнул Уэбстер.

Почему?

Дело в том, что на завтра запланирована вечеринка, и никто из них не собирается её пропустить. На неё потрачено столько сил... Они не хотели, чтобы Джулия всё испортила, вот её и убрали...

Уэбстер заколебался, вспомнив о Ките. Нужно бы предупредить парня... Но Кейси требовал подробностей о вечеринке – ведь о ней он услышал впервые.

Узнав все, что хотел, лейтенант покачал головой.

Тут нам вмешиваться не стоит. Уэбстер возликовал в дуще.

По крайней мере до тех пор, пока она не будет в полном разгаре. Знаете, что мы имеем на настоящий момент?

Нет... Скажите.

Попробуйте угадать. Макруни, хотя и занимается всякими разными делами, считается специалистом по "курочкам". Диамонте тоже специализируется на чем-то, что начинается с буквы "К". Спорим на шестьдесят четыре тысячи долларов? Следите за мной.

Он поводил рукой над центром стола, затем согнул кисть, поднес её к уху и потряс. Из кисти другой руки он извлёк воображаемые карты и раздал их на четыре стороны. Пантомима была настолько искусной, что Уэбстер чуть не начал записывать ставку.

Ну и ну, – догадался он. – Карточные игры.

Точно. Мы с вами накануне открытия в Нью-Йорке нового, самого шикарного притона. Вот в чём смысл встреч Макруни и Диамонте. Ваша Мишель не смогла бы свести в одном доме проституцию с игорным бизнесом, если бы эти двое не заключили перемирие.

Черт, мне бы следовало догадаться! – выругал себя Уэбстер.

Почему?

Ведь я узнал, что все они родом из Невады.

Оттуда родом многие, но они не вынашивают таких далеко идущих планов. Хейринг тоже оттуда. Мы проверили его досье, когда он начал работать на Макруни. Раньше он служил в отеле в Лас-Вегасе.

Это объясняет состав списка, – предположил Уэбстер. – Должно быть, он запоминал фамилии из регистрационного журнала. Идея такая: "Не надо ехать в Лас-Вегас, мы доставим Лас-Вегас прямо к вам".

Интересно, кто откликнется на призыв. Мы попробуем проследить, какие приглашения останутся без ответа, так что мои ребята пройдутся по всем. Уверяю вас, у дверей будут торчать охранники, чтобы никто не попал внутрь без вожделенной карточки.

Я там буду, – внезапно Уэбстер ощутил себя ужасно одиноким.

Мы постараемся обеспечить вам поддержку; конечно, здание будет окружено. И ещё я придумаю, как вы можете с нами связаться, если что.

Уэбстер надеялся, что не будет никакого "если что". Он постарается сыграть лучшую свою роль надёжного преданного слуги.

Мне пора идти, – сказал он. – Нужно кое-кого повидать.

Хорошо. Держите меня в курсе. Да, насчет тех отпечатков пальцев: ответа пока нет.

Это неважно, можете всё отменить.

Вы что, того парня уволили?

Нет. Просто мне кажется, он тут ни при чём.

Уэбстер говорил правду: ружьё для Макруни и лассо для Диамонте не имели отношения к Мишель. Просто дядюшка Брюс не одобрял поведения племянницы и постарался посеять вражду между её компаньонами.

Глава 22

Мистер Кит? – спросил Уэбстер в трубку, стоя в телефонной будке недалеко от дома молодого человека. – Надеюсь, вы ещё не легли? Это я, Уэбстер. Мне надо с вами поговорить о чём-то очень важном. Никаких отказов не принимаю.

Ладно, выкладывайте.

Мне не хватит монеток, если я буду говорить по телефону. Лучше через пару минут я к вам зайду. Можете открыть мне дверь и подождать, чтобы я не копался в вестибюле? Никто не должен меня видеть.

Все наверху, в квартире Мишель. Что-то заколачивают.

Я так и думал.

Но почему вас нельзя видеть?

Скажу, когда встретимся. Потерпите.

Старик зашагал на запад, держась поближе к стенам домов, подальше от уличного света. Трудно будет придумать оправдание своего присутствия, если кто-нибудь из Аттербери выглянет из окна.

Кит ждал его в вестибюле, придерживая дверь ногой.

Что случилось? – прошептал он?

Даже шёпот казался Уэбстеру слишком громким, и он приложил палец к губам. Они молчали до тех пор, пока не устроились в кухне, и тут Уэбстер понял, что не знает, как начать.

У Кита были огненные волосы и примерно такой же темперамент, поэтому, узнай он всю правду о Джулии, некий Лео Хейринг оказался бы в опасности. А такая поспешность могла всё испортить. Уэбстер ожидал неприятностей от Кейси, но к его облегчению, их не было; однако Кит наверняка не захотел бы отложить дело в долгий ящик.

Мистер Кит, – начал Уэбстер, – если бы кто-нибудь причинял вред дому вашей тётушки, вы бы хотели, чтобы его наказали по всей строгости?

Ну конечно, – кивнул ошарашенный Кит.

И вы решили бы взять правосудие в свои руки, или все же смогли бы позволить заняться этим полиции?

Полиции?! – возвопил потрясенный Кит. – Но что происходит? Мишель взялась за своё? До сих пор она вела себя так примерно, что тётя Китти считала, будто я клевещу на бедняжку. Иногда я сам начинал сомневаться.

Можете забыть свои сомнения. Она такая, какой вы её считали, и даже хуже. Держитесь, мальчик, вы находитесь в цокольном этаже игорного притона, который откроется завтра вечером.

Было ясно, что Кит не верит. Парень выглядел так, будто его предали, не та девушка, что наверху, а человек напротив, который говорит такую ерунду.

Что за чушь? – неуверенно возмутился он.

Это правда. Я даже не буду давать слово, можете все проверить в полиции.

Кит протянул руку к телефону, но, заглянув в глаза Уэбстера и не увидев там безумия или лукавства, понял, что звонить не обязательно.

А ведь она мне доверяла! – горько воскликнул он, так грохнув по столу, что телефон протестующе звякнул. – Тётя Китти считала, что я смогу присмотреть за её домом, пока она в отъезде, и посмотрите, что я натворил! Превратил дом в Либерти-холл!

Либертин-холл, – перефразировал Уэбстер. – Добро пожаловать в Либертин-холл.

Мишель слишком долго здесь командовала, моё терпение лопнуло. Я пойду к ней и скажу пару слов...

Успокойся, сынок, – вмешался Уэбстер. – Сейчас нужно совсем не это. Мы с помощью полиций можем пресечь всё в корне, но лучше подождать и взять с поличным, тогда они не выкрутятся. А так они заявят, что просто коллекционировали инвентарь для азартных игр. Лучше схватить их за руку, когда закрутится рулетка и станут делать ставки.

То есть сюда под моим носом протащили даже столы для рулетки?

Нет, Мишель позаботилась, чтобы ваш нос каждый раз смотрел в другую сторону, в Нью-Джерси. Каждый раз, когда доставляли груз.

Кита это добило окончательно.

– Какой же я дурак! – простонал он. – Мне следовало знать, что деньги не растут на кустах, или, точнее, кусты не растут без денег. Вы полагаете, Мишель платила за все эти чертовы саженцы, которые я считал бесплатными, лишь бы убрать меня с дороги?

Это были сугубо деловые расходы. Она могла их вычитать из подоходного налога. Стеллу она тоже убрала.

Уэбстер коротко обрисовал эпизод с нападением, добавив, что его собственное отсутствие планировалось на четверг и пятницу. Однако в среду он был на месте и видел, как привезли колесо для рулетки. Если задуматься, тот странной формы предмет ничем иным быть протсо не мог... хотя до сих пор ему в голову это не приходило.

Завтра я собирался в питомник за новой партией саженцев, – горевал Кит. – Здесь больше места нет, но Мишель разрешила использовать соседний двор. Сказала, что новый владелец – её друг. Впрочем, теперь я думаю, она его просто подкупила. Он только что въехал, грузовики с вещами гудели тут вчера до самой ночи.