Текст книги "Проблемы с прислугой"

Автор книги: Вероника Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Газеты раскопали про их соперничество множество пикантных деталей. Фотографии Диамонте в газетах не так и не появились, Уэбстер за все годы мог припомнить лишь один-два случая, да и то лицо его всегда было скрыто шляпой, которую он держал в наманикюренной руке. Однако, это лишь служило способом подчеркнуть прекрасную густую шевелюру, способную привести в ярость Аттербери или лысого Макруни.

Скорее всего, в полицейском управлении имелись фотографии гораздо лучше – в анфас и в профиль. Если у Уэбстера будет возможность, он обязательно постарается на них взглянуть.

Хотя это казалось невероятным, но эти двое могли ужинать прошлым вечером у Мишель. Это более-менее объясняет то напряжение между ними, с которым гости появились на пороге, и скованную обстановку в комнате. Странно, что пространство не взорвалось от внутренних страстей.

Скорее всего, Диамонте был на вечеринке. Если такая важная шишка, как Макруни, принял приглашение Мишель, то почему претендент Бен должен от него отказаться? Но вот почему Мишель пригласила вместе змею и мангуста?

Чтобы поговорить о бизнесе – сказала она.

Она окунулась в высшее общество и положилась на судьбу, пытаясь соединить эту пару в своей супер-чайной. Её фирма должна была называться "Дюран Виль инкорпорейтед". Может, ей удастся сплотить этот тандем? Ведь удалось же ей пригласить обоих – если только темноволосый джентльмен был Диамонте.

Уэбстеру очень хотелось бы сейчас оказаться в больнице Бельвю. Последние данные о состоянии Стеллы обнадёживали, она уже могла принимать самых желанных посетителей. К счастью, Уэбстер входил в их число.

Старик с трудом сдержался, чтобы не побежать прямо туда. А вдруг в это время Аттербери вернётся домой и его не найдёт? Он решил сбегать к Стелле в конце дня, а тем временем почистить столовое серебро. Миссис Фостер перед отъездом убирать его не стала. Вряд ли оно понадобится жильцу – тот не устраивает больших вечеринок.

Фостер Кит укатил на дребезжащем драндулете в Джерси за какими-то кустами. Там жил один из приятелей мисс Моженэ, приглашавший Кита приезжать за рассадой хоть каждый день. Пудель тоже отправился подышать деревенским воздухом и рассеять хандру. Может, он отстанет наконец от куста жимолости и перенесет свою привязанность на хризантемы?

Уэбстер был так уверен, что остался в доме один, что едва не подпрыгнул, услышав глухой удар в потолок. Уронив вилку, он выбежал из кухни и прислушался. Какое-то время был слышен лишь звон хрустальной люстры, потом наверху вновь раздался глухой стук, будто сосед жаловался на шум.

Но мисс Перл, если это была она, на шум вовсе не жаловалась. Она звала на помощь. Уэбстер поспешил вверх по лестнице.

Её дверь была закрыта, оттуда доносились сдавленные рыдания.

Мисс Перл! – позвал он. – Вы меня звали? Я не могу войти.

Одну минуту, открываю, – всхлипнула девушка.

Он затаил дыхание, страдая вместе с ней, пока она шагала к двери, и морщась при каждом её стоне. Наконец дверь открылась, он с облегчением вздохнул и вошёл.

Перл сидела на полу в том же наряде, что и прошлым вечером, даже атласные туфли были на ней, правда, один свернулся на бок. Палантин голубой норки валялся на диване, а смятые подушки говорили о том, что спала она здесь.

Я побежала ответить на звонок, – объяснила она. – Подвернула ногу, может, даже сломала. Может, меня тоже придётся пристрелить.

Лишь гораздо позже Уэбстер понял странность этой реплики, смысл, который заключался в последних словах. Если она мирно спала на диване с прошлой ночи и не видела утренних газет, то откуда узнала о выстрелах? Но сейчас старик был слишком занят больной ногой, чтобы заметить эту обмолвку.

Не думаю, мисс, что нога сломана, – сказал он. – Я обучен приёмам оказания первой помощи и знаю признаки перелома. По-моему, вы растянули связки. Могу забинтовать вам ногу, если дадите мне старую простыню или что-нибудь ещё.

Возьмите новую, – она махнула в сторону комода.

Если я донесу вас до кушетки, там будет удобнее.

Девушка протянула руки, как послушный ребёнок, которого укладывают спать. Уэбстер использовал приём, который применял в пьесе "Алжирская крепость", унося с поля боя бравого капрала. Он положил Перл на плечо, балансируя, чтобы сохранить равновесие, и донёс до кушетки.

Лодыжка уже начала распухать, но больше беспокойства причиняло колено – всё в царапинах и синяках, окруженных клочьями разорванного чулка.

Ай-яй-яй, – озабоченно пробормотал Уэбстер. – Пойду принесу тёплой воды. Надо бы смазать йодом, будет щипать, но поможет. Если бы только у нас был йод.

Если бы у нас была ветчина, – хмыкнула она, – мы бы приготовили яичницу с ветчиной, будь у нас яйца. Так говорили в Неваде, когда я была ребенком. А в Нью-Йорке так говорят?

Да, мисс, это из какого-то шоу. Я раньше в них участвовал.

– Правда? Вот куда бы я мечтала попасть.

В Неваду?

Нет, в шоу-бизнес. – Она повысила голос, чтобы Уэбстеру, ушедшему в кухню за водой, было слышно. – Я хорошо играю на рояле, вы могли меня слышать накануне, внизу, у дядюшки.

Нет, мисс, я не слышал, здесь плохая акустика.

Держа в руке миску и полотенце, он вернулся в комнату. При ближайшем рассмотрении колено оказалось в ещё худшем состоянии.

Плохо дело, – вздохнул он, – обрывки чулка не хотят отлипать. У вас правда нет йода? Перекись тоже подойдёт.

Она была из тех, кто шутит, превозмогая боль.

– Зачем мне перекись? Мои джентльмены предпочитают вовсе не блондинок.

Вдруг лицо её передкрнуло от боли.

Простите, – извинился Уэбстер. – Пожалуй, лучше я сбегаю в аптеку и всё-таки куплю перекись. Как бы не занести инфекцию...

Попробуйте поискать у дяди Брюса, – предложила девушка.

Он покачал головой. В дядюшкиной аптечке, насколько он помнил, были в основном тоники от облысения.

Держу пари, у Мишель есть йод, – подсказала Перл. – У неё есть все мыслимые лекарства, даже те, что ещё не изобретены.

И очень хорошо, подумал Уэбстер: неизвестно, что может подцепить девушка, работая в чайной.

Перл снова указала на комод.

– Средний ящик. Ключ Мишель на подносе.

Уэбстер зашагал вверх по лестнице.

Перл не преувеличивала: он видывал большие аптеки, но ассортимент там был гораздо меньше, чем в шкафчике Мишель. Там был огромный выбор йода, и светлого, и тёмного, последний он и принёс для Перл.

Будет больно, – предупредил старик, – заэто поможет.

Она охнула только раз.

Уэбстер свернул новую простыню и перевязал ей лодыжку. Он был недоволен собой: пришёл в этот дом с целью лишь спокойно и без эмоций проанализировать всех жильцов и определить, кто виновен в инциденте со Стеллой. А теперь ему начала нравиться вторая племянница. Она много пила, водилась с подозрительными типами, но всё это больше не имело значения, как царапины от когтей котенка, за которого вы вдруг почувствовали ответственность.

Отдохните немного, – мягко предложил Уэбстер. – Может, вам что-нибудь принести? Чашку чаю?

Чаю? Здесь нет ни единого чайного листочка, да и другой еды тоже боюсь, и плита не работает. Но мне хочется пить. Если у Мишель есть бренди, принесите мне, ладно?

Я знаю, где у неё графин с бренди, – успокоил Уэбстер.

Мишель бы не одобрила, но маленькая порция принесет Перл больше пользы, чем вреда.

Когда он направился к двери, зазвонил телефон.

– Хорошо, что я ещё здесь, – сказал он, беря трубку. – Квартира мисс Уилсон.

Раздался скрежет, будто заворчал рассерженный попугай, затем какое-то бормотание, и наконец знакомый голос произнес:

Вы что, меня преследуете? Куда бы я ни позвонил, всюду вы!

Уэбстер узнал старого знакомого, которому был нужен номер Бингэм 8-9552.

Простите, сэр, – извинился он. В трубке раздались гудки.

Уэбстер взглянул на наборный диск: Бингэм 8-2613. Ярость Диамонте если это был Диамонте – имела основания. Наверняка Перл должна была находиться в другом месте, а не покоиться в объятиях Морфея.

Уэбстер снова подумал о телефоне с автоответчиком. У Мишель его не было, в чем он убедился, когда пошел туда за бренди.

Глава 12

Бедная мисс Перл бренди так и не дождалась.

Уэбстер едва взялся за графин, как в квартиру, судя по всему, ворвалась целая армия. Послышался топот ног на лестнице, прерываемый руганью на иностранном языке. Однако команды отдавались по-английски.

Старик вышел в холл взглянуть, что происходит.

Между этажами он увидел четырёх парней, тащивших нечто завёрнутое в мешковину. Впереди и позади толпились остальные, давая советы и критикуя. Хотя их голоса сливались в сплошной гул, Уэбстеру удалось разобрать несколько слов по-испански с пуэрто-риканским акцентом.

На первом этаже стоял мужчина в рабочем комбинезоне. Именно он раньше говорил по-английски, а сейчас повторял только: "Аккуратнее, ребята, осторожнее!"

Они добрались до квартиры Перл и положили ношу на пол. Она казалась огромной, как колесо грузовика, а парни были маленького роста. Уэбстер не удивился, когда один из них проворчал, что за такую работу следует платить больше, чем по четвертаку на нос.

Эй, вы там! – крикнул Уэбстер наблюдателю, который тем временем присоединился к остальным. – Если это для мисс Уилсон, я спущусь и открою вам. Она сама не может.

Кто вы такой? – грубо спросил мужчина.

Уэбстер подумал, что это не его дело.

– Это для мисс Уилсон? – настаивал он.

Мужчина не ответил и подбодрил работников:

– Ещё один этаж, и всё.

Конец, братишка, – простонал один, видимо, главный остряк, затем трижды повернулся вокруг себя и рухнул на пол. Это вызвало взрыв хохота у остальных, и они тоже попадали на пол.

Из квартиры донесся голос Перл:

– Тише, вы, клоуны!

Их начальник нахмурился и поднял с пола ближайшего "мертвеца".

– Видите, что вы наделали? Придется пойти извиниться перед дамой.

В его отсутствие носильщики выражали своё мнение о нём с помощью гримас и покручивания пальцем у виска, однако всё проделывалось молча. Видимо, окрик Перл внушил им уважение.

Затем вернулся начальник, и с удвоенной энергией продолжили подъем.

Старший обратился к Уэбстеру:

– Вы нам не нужны. Не хотите спуститься?

Вопрос был риторическим, так как вся лестница была забита пуэрториканцами под завязку. Уэбстер жестами объяснил ситуацию и отошёл в сторону, держа приоткрытой дверь.

Вся компания ввалилась в квартиру Мишель. Пуэрториканцы в голубых джинсах странно смотрелись в благопристойной гостиной; они с любопытством оглядели обстановку и прошли со своей ношей в холл. Начальник последовал за ними. Уэбстер надеялся, что тот даст своим работникам хотя бы лишний цент, но, судя по его виду, это было сомнительно,

Лестница свободна, – сказал мужчина, – можете спуститься.

Уэбстер не двинулся бы с места и за десять долларов: этот тип слишком стремился от него избавиться. Вся эта история с доставкой груза мисс Моженэ могла быть какой-то хитростью. Иногда в её квартире скапливались тысячи долларов, и этот самоуверенный тип вполне мог быть в курсе.

Я лучше подожду, – ответил Уэбстер. – Может, вы хотите, чтобы я расписался на квитанции в получении...э... – Он надеялся, что мужчина назовёт таинственный груз; сам он не мог угадать, что это такое. Нечто таинственное, размером пять на пять футов, упакованное в картон и завёрнутое в мешковину явно было тяжёлым. Это явствовало из того, как напряглись носильщики, когда вновь подняли груз.

Где вы хотите это положить? – спросил Уэбстер. – Мисс Моженэ не сможет сама его передвинуть, если вы оставите не там, где нужно.

В задней комнате, – ответил мужчина, дернув себя за верхушку шапки.

Уэбстер задумался. Не было смысла притворяться, что этот тип пришел сюда просто как носильщик. Задними комнатами не пользовались, и он попал в ловушку, заявив, что груз следует положить туда.

Уэбстер пожалел, что не знает, где мисс Моженэ хранит свой кольт, который сейчас очень бы ему пригодился.

Он шлёпнул себя по колену и рассмеялся.

– Ну надо же, как же глупо! Теперь я вспомнил, что хозяйка кого-то ожидала; но я решил, что это будет завтра. Она велела передать, чтобы это оставили прямо за дверью, а мы потом всё передвинем. Так что кладите свёрток здесь и уводите своих парней, пока они не запачкали ковёр.

Мы положим это в задней комнате, – упрямо твердил мужчина.

С упрямством надо бороться. Если этот тип думает, что сможет ограбить квартиру, пусть даже через труп Уэбстера, ему придётся отложить эту идею до более удобного случая.

Вы не сделаете больше ни шагу, – заявил старик. – Кладите эту штуку здесь или забирайте назад, но в заднюю комнату вы не войдёте.

К его удивлению, мужчина посмотрел на Уэбстера с восхищением и расплылся в улыбке. Но Уэбстера это с толку не сбило.

Улыбки вам не помогут, – сурово насупился он. – Только не в заднюю комнату, там заперто.

Но у меня есть ключ. – Мужчина достал ключ из кармана комбинезона. – Я уже доставлял сюда вещи, и никогда не было никаких проблем.

О-о, – протянул Уэбстер, чувствуя себя ужасно глупо.

Носильщики последовали за своим старшим в узкий коридор. Уэбстер осторожно взглянул поверх тёмных голов и увидел, как дверь распахнулась внутрь. Сквозь закрытые ставни свет не проникал, и начальник указал фонариком, куда положить таинственную ношу. Рядом лежали ещё более таинственные предметы, тоже завёрнутые в мешковину. Всё это походило на ежегодное собрание жильцов-акционеров в кооперативном доме с привидениями.

Мужчина кивнул Уэбстеру и вернул свою команду в гостиную. Слова здесь были неуместны. С воплями и гиканьем носильщики промчались вниз по лестнице.

Уэбстер подошёл к окну. Снаружи он увидел грузовик с облезлыми буквами "БАТТЕР и Дж. Дж. Эс." Рядом начальник расплачивался с носильщиками.

По улице шла мисс Моженэ; парни едва не сбили её с ног, рванувшись поскорей потратить деньги. Она остановилась и заговорила со старшим.

Уэбстер взял тряпку и стёр грязные следы на двери, пока те не засохли. Бедной мисс Перл придётся обойтись без выпивки: он не хотел, чтобы Мишель застала его таскающим её спиртное.

Когда Мишель появилась в квартире, она выглядела, как обычно днём неприметно и серо.

Кажется, вы тут защищаете мою крепость, – любезно заметила она.

Пытался, мисс. Я не знал, что вы кого-то ждёте...

Мне нравится, – оборвала она его извинения, – когда кто-нибудь так упорно охраняет мой дом.

Девушка прошла к двери в заднюю комнату и потрогала замок, чтобы убедиться, что та заперта.

Я всегда охраняю то место, где работаю, – ответил Уэбстер. – Даже если это работа на неполный день. Вы спрашивали мистера Аттербери, он сможет периодически отпускать меня к вам?

Да, конечно.

И что он ответил?

Он уже отпустил. – Она пожала плечами, давая понять, что дядя не осмелился с ней спорить. – Но сегодня вечером он хочет, чтобы вы кое-что сделали для него. У него к ужину будет гость.

Уэбстер сдержал улыбку и сделал каменное лицо. Скоро он увидит мистера Аттербери во плоти и сможет составить мнение о характере этого человека вместо того, чтобы собирать сведения по крупицам, как до сих пор.

Но Мишель разбила его надежды. У мистера Аттербери и его гостя есть дела, которые они должны перед ужином обсудить. И когда они освободятся, неизвестно, так что Уэбстеру нет смысла слоняться вокруг в ожидании.

Я с удовольствием подожду туда, – возразил старик. – У меня больше нет особых дел. Даже Кейси и Стелла временно были не так важны, как предстоящая встреча.

Нет, – твёрдо ответила Мишель. – Не надо. Может, дядя Брюс хочет показать какой-нибудь даме свои гравюры. Я сама не знаю, кто придёт. Дядя решительно намерен остаться один, и хочет только, чтобы вы приготовили что-нибудь в кастрюле, а ему осталось бы лишь разогреть. Он оставил для вас записку с пожеланиями насчёт меню, она лежит внизу на столе, в холле.

Пойду почитаю, – разочарованно вздохнул Уэбстер. – Вам ничего сейчас не надо?

Нет. Я вечером ухожу, а сейчас пойду переоденусь.

Он понял намёк и направился прочь, но Мишель его остановила.

Да, Уэбстер! – воскликнула она с наигранной беззаботностью. – Надеюсь, вы никому не скажете о том, что мне принесли. Мы же не хотим, чтобы у кого-то были неприятности, правда?

Это было всё равно, что запретить ребенку совать в нос горошины. Так бы Уэбстеру и в голову не пришло об этом рассказывать, но теперь он задумался: а кому же нельзя говорить? Разве Перл не должна знать, что её кузина собирает в задней комнате странные посылки? Или в неведении должен оставаться Кит Фостер?

Это не моё, а миссис Фостер, хозяйки, – объяснила Мишель. – Она за границей, вы знаете, и присылает вещи через знакомого пилота. А я их храню.

Такое впечатление, что миссис Фостер контрабандно провозит куски старого французского замка, чтобы долгими зимними вечерами собирать гигантскую головоломку. Только Уэбстер в это не верил. Мишель не умела лгать, и всё это время её глаза были прикованы к запертой двери.

Что бы там ни было и как бы она его не уверяла, что это всё не имеет значения, ей очень хотелось его спровадить и заняться своей посылкой.

Глава 13

Записка от Аттербери, которая лежала в конверте вместе с пятью долларами, убедила Уэбстера, что этот человек не слишком разборчив в еде. Он хотел какое-нибудь рагу, но из чего – говядины, свинины или баранины, ему было всё равно. Ещё он хотел салат и холодный пудинг, возможно, с фруктами. Только в одном он проявил твёрдость: в меню не должно быть соли. Это было подчеркнуто три раза.

Семейная причуда? А может, врождённая аллергия на соль?

Уэбстер вспомнил сардины в холодильнике и крошки солёного печенья, найденные в постели дядюшки Брюса, и отверг эти идеи. Логичнее было предположить, что гость мистера Аттербери – один из тех, кто ужинал у Мишель.

Но кто?

Разумеется, это не одна из родственниц. Если Аттербери хочет тайно встретиться с одной из племянниц, зачем делать это под носом у Мишель, когда к его услугам весь город? К тому же Джулия приготовила бы еду сама, а Перл потребовала бы виски со льдом.

Тогда кто из мужчин?

Макруни?

Странная идея. В него стреляли прошлой ночью, неужели сегодня его заманит в сети тот же коварный паук? Если завтра Макруни найдут мертвым, Уэбстер будет знать, кого винить.

Но если сегодня вечером Аттербери намерен сыграть роль Борджиа и нарушить законы гостеприимства, прикончив гостя, зачем так беспокоиться о соли? Почему не добавить её немного в рагу для собственного удовольствия и вынудить приговорённого к смерти съесть свой последний ужин? Скорее всего, Аттербери хотел, чтобы его гость остался жив и здоров.

Возможно, гость – это Лео Хейринг.

Может быть, Аттербери захотел сыграть роль сурового дядюшки, который в отсутствии отца желает узнать всю серьезность его намерений относительно Джулии?

Но Лео даже отдалённо не напоминал человека, сидящего на диете. Уэбстер был уверен, что в его жилах текла ледяная вода, да ещё и под низким давлением, как у ящерицы.

А что, если прошлой ночью на вечеринке был Диамонте?

Уэбстер решил во что бы то ни стало проверить свою догадку, так как был уверен, что приходил именно Диамонте. Однако он сомневался, что сегодня тот снова пожалует в гости. Совсем недавно этот человек по телефону назвал мистера Аттербери "мистер Какой-бери?". Вряд ли такое поверхностное знакомство переросло в близкую дружбу, тем более для совместного ужина.

Уэбстер решил утром выяснить, кто же из трёх этих джентльменов придёт на ужин. Правда, если это Макруни, будет слишком поздно: Аттербери его убьёт. Но другого пути не было.

Позвонить и предупредить об опасности, сказав, что пригласивший уже покушался на его жизнь? Больше не мог ничего придумать. Разве что подготовить для полиции необходимые улики?

В квартире миссис Фостер было всего два удобных стула, и мужчина, скорее всего, направится именно к ним, а не к креслам, оттоманкам или кушеткам в стиле мадам Рекамье. На высоких спинках стульев белели кружевные салфеточки. Уэбстер снял их и отнёс в кухню, где пропитал их сахарным сиропом. К середине вечера они подсохнут, но будут достаточно липкими, чтобы приклеить волосок с головы.

Жёсткий и черный, шелковистый и светлый, а может, седой и тонкий этот волосок прольёт свет на загадку.

К половине седьмого Уэбстер управился с рагу и ушел домой. У дверей лежала записка от управляющего:

"Дорогой мистер Флэгг! Мне звонил агент по недвижимости, вас он не смог найти. Он сказал мне, что компания, купившая тот дом, называется "Корпорация 2-4". Жиличка с третьего этажа заявила, что видела таракана. Я в этом сомневаюсь. Искренне ваш, мистер Шварц.".

Первая часть информации могла пригодиться Киту Фостеру, если только фирма "2-4" фигурировала в телефонной книге. Сейчас Уэбстер не стал тратить на это время. Он позвонил в больницу, чтобы узнать, состоит ли он в списке желательных посетителей.

К мисс Уигс всё ещё пускали, и он может зайти к ней на пятнадцать минут, если приедет немедленно.

По дороге в такси, он составлял план разговора. За четверть часа вряд ли удастся обсудить все вопросы, придётся сосредоточиться на самых главных.

Розы, которые он посылал утром, пышно благоухали на тумбочке в палате Стеллы. Одну она приколола к ночной рубашке.

Как приятно вас видеть, – прошептала она, протягивая слабую руку. – Я ждала этой встречи с тех пор, как папа сказал, что вы заняли моё место. Я не хотела этого, я просто думала, что вы пойдёте и всё разведаете.

Не беспокойся, Стелла, детка, просто чтобы всё разведать нужно время. Знаешь, его у нас так мало, а ты хочешь многое рассказать, но я спрошу вот о чем: миссис Фостер чтит закон? Смогла бы она что-то купить и спрятать, чтобы не платить пошлину?

Ни за что! – Стелла была шокирована. – Она не только слишком честна для этого, у неё не хватит смелости. Она до ужаса боится конфликта с законом; если её машина простоит на парковке лишнюю минуту, она впадает в панику. И она такая честная не только потому, что боится скандала. Просто считает, что люди должны вести себя прилично, даже если на них никто не смотрит.

Уэбстер, разделявший подобные принципы, понял, что услышал достаточно. Он не сомневался, что Стелла представит ему кучу примеров, подтверждавших достоинства её хозяйки. Теперь он был уверен, что в задней комнате Мишель хранится нечто, не принадлежащее миссис Фостер.

Она не выносит мошенников, – продолжала Стелла. – И чуть не передумала ехать в Европу, узнав о мисс Уилсон кое-что такое, о чём я всегда догадывалась.

Что же это?

Что та встречается с человеком, который сидел в тюрьме. Миссис Фостер узнала об этом накануне отъезда. Мы уже упаковали вещи, что было нелегко: собака совала туда свои игрушки и сама залезала внутрь. И тут миссис Фостер заявила, что никуда не едет.

А как она всё узнала?

Ей позвонил какой-то человек. Он звонил и раньше, говоря, что миссис Фостер следует быть осторожнее с теми, кто навещает её жильцов. Она подумала, что это сумасшедший, который живёт поблизости и шпионит за соседями в бинокль.

Но на этот раз миссис Фостер сказала ему, что больше он её не побеспокоит, так как она улетает на несколько месяцев. А он ответил, что у него есть доказательства, и он бы хотел вечером ей их представить. Но она уходила на вечеринку в её честь, и потому согласилась, чтобы он зашёл следующим утром и всё ей показал.

И он показал?

Не знаю, меня там не было. Миссис Фостер дала мне выходной. Мистер Аттербери не собирался появиться до четверга (а был вторник), и я должна была в среду убрать для него квартиру. Никогда не видела миссис Фостер такой расстроенной. Она сказала, что не может покинуть милый старый дом и позволить сделать из него бандитский притон, лучше она останется и попытается выселить мисс Уилсон, или же поговорит с ней и заставит изменить поведение. Или поговорит с мисс Моженэ, у которой сильный характер, чтобы та повлияла на кузину.

Если только мисс Моженэ этого хочет, – добавил Уэбстер. – Как я понял, она вовсе не такая уж примерная особа.

Да, но миссис Фостер этого не знает. Мне она никогда не нравилась, но миссис Фостер полностью под её влиянием.

Уэбстер это вполне понимал: вдова восхищалась в мисс Моженэ тем, чего недоставало в её собственном характере – способностью не просто справляться с действительностью, но и подчинять её себе.

Единственное, за что она критиковала Мишель, – продолжала Стелла, это за то, что та поклонялась не тем богам. Она говорила, что девушки, попадая в чужой город, должны стараться познакомиться с хорошими людьми, а Мишель знакомилась с плохими. Когда она шла в ресторан или театр, то по возвращении рассказывала не о кинозвездах или театральных знаменитостях, а о скандалистах или гангстерах. Это беспокоило миссис Фостер, но она не винила Мишель за то, что её кузина связалась с мошенником. "Мишель молода, – говорила она, – в детстве она была бедна и считает, что деньги – это главное... Но скоро она поумнеет.

Возможно, – с сомнением буркнул Уэбстер. – Ты говоришь, что никогда её не любила?

Это было взаимно, но не проявлялось до последней недели, когда я работала у мистера Аттербери, до пятницы.

Что же случилось тогда?

Ну, я задержалась немного, потому что утром опоздала. Когда собиралась уходить, заявились пуэрториканцы с какой-то мебелью, один из них упал на лестнице и ушиб голову. Он рассек бровь, и я отвела его в квартиру миссис Фостер – то есть мистера Аттербери, чтобы привести в порядок. Он ругался, как ненормальный. В школе я учила испанский, поэтому попыталась сказать ему, что он ведёт себя как ребенок. И вдруг появилась мисс Моженэ. Она назвала меня шпионкой, велела прекратить допрашивать парня и убираться. Я была рада подчиниться.

В дверь заглянула сиделка, улыбнулась Уэбстеру, напомнив, что его время заканчивается, и ушла. Он спросил Стеллу, не знает ли она имя приятеля мисс Уилсон.

Я не слишком хорошо запоминаю имена, – вздохнула девушка, – но это я запомнила: что-то вроде Даймонд. Помню, я подумала, что если она за него выйдет, то "Перл Даймонд" будет звучать ужасно шикарно. Но само имя звучало как-то иначе...

Диамонте? – подсказал Уэбстер.

Вот-вот. Но она не могла за него выйти, так как он оказался женат.

Это уже становилось интересным. Хотя Перл прошлым вечером дала Бенито номер телефона, она не запустила пальцы в его кудрявые локоны, предпочтя им сияющую лысину Макруни. Неужели она по собственному желанию сменила изобилие на нищету, или же выбор ей навязали?

Это она дала тебе клетчатое пальто? – спросил Уэбстер.

Да, она. Вообще она отдала мне много вещей.

Значит, это у неё есть приятель, который мог хотеть её убить. Я так сначала и подумал: тебя ударили по ошибке. Затем мне стало казаться, что это сделали намеренно, чтобы убрать тебя с дороги. Скажи, ты можешь ещё что-нибудь вспомнить о том, кто на тебя напал? Ты его раньше видела?

Паника в глазах девушки заставила его подумать, что он слишком круто берет; возможно, ещё рано было воскрешать в её памяти те неприятные моменты, которые привели её сюда. Но он должен был понять, смогла ли она рассмотреть Аттербери, чтобы узнать его при встрече.

Я никогда его не видела, – ответила Стелла. – Тогда мне запомнилась лишь нога в комбинезоне. Как называются эти плотные голубые штаны?

"Ливайс"?

Да, "Ливайс". Я заглянула в лавку мясника, – искала там вас, – и тут он выскочил сзади, со стороны центра. Я думала, он ждёт светофора, чтобы перейти улицу. Он стоял очень близко от меня, я шагнула к лавке, и тут он...

Но почему ты думаешь, что он имеет какое-то отношение к дому?

Вы видели в спальне миссис Фостер корзинку из матового стекла?

Да, детка, но не отвлекайся.

Я и не отвлекаюсь. Много раз я вытряхивала пепел из этой корзинки и знаю, какой у него запах и что курит мистер Аттербери. Так вот, от того типа, что ударил меня, шел тот же запах.

В комнату вошла сиделка и весело, но твёрдо объявила:

Время истекло!

Тон её не терпел возражений.

Глава 14

Лейтенант Кейси работал в отделе убийств в восточной части Манхэттена, на 35-й улице, недалеко от больницы. Он успел проиграть в покер больше трехсот долларов, когда в участок вошёл Уэбстер. Вопреки ожиданиям, там вовсе не было заметно бурной деятельности, наоборот: тихо, как в санатории. Да, нападение на Макруни случилось в западной части, но восточная тоже могла бы проявить к этому делу интерес, ведь излюбленные места, где собиралась компания Диамонте, находились именно здесь.

Уэбстер протянул лейтенанту ступеньку от стремянки Аттербери и попросил проверить её на отпечатки.

Ещё один маляр? – спросил Кейси.

Скорее плотник. А почему сегодня здесь так тихо?

Просто нет происшествий. Может, выпьём пива?

Да, видимо, и вправду дела шли не слишком весело. Кейси никогда бы не стал пить на работе, если бы почуял, что должно что-то случиться.

Я думал, вы подождёте второй попытки, – заметил Уэбстер, когда они уселись в баре за квартал от полицейского участка.

Что вы хотите сказать?

Ну, вы знаете – быстрое возмездие, закон джунглей. В Макруни стреляли, на очереди – один из парней Диамонте.

Вы хотите сказать, око за око? Это слишком примитивно.

Не скажите.

Нет, именно так. Мы все это знаем – и я, и другие эксперты. В наше время крупные преступления превратились в большой бизнес. Вместо того, чтобы стрелять в своего оппонента, вы обманом выводите его из выгодного предприятия.

Тогда кто, по-вашему, стрелял в Макруни?

Должно быть, какой-нибудь сумасшедший, которому надоело, что тот погряз в грехе.

Это так походило на правду, что Уэбстер мысленно приподнял шляпу.

– А есть у вас сведения о том, где собираются соперничающие группировки?

Соперничающие группировки! – презрительно фыркнул Кейси. – Вы читаете слишком много газет. А они постараются разжечь интерес читателей, представив это дело как начало гангстерской войны, вот увидите. Зато к концу недели уже нечего будет читать. Даю на это четыре дня максимум.

Официант принес пиво и гамбургер с кровью для Кейси, хотя тот ничего не заказывал. Видимо, гамбургер сам прыгнул на сковороду, едва Кейси вошёл в бар.

Хотите есть, Уэбстер? – спросил лейтенант.

Да, представьте себе. Я сегодня не обедал, пришлось навестить знакомую в больнице.

Поджарьте ещё один, – велел Кейси официанту. И снова повернулся к Уэбстеру:

Интересно, как криминальные репортёры умеют раздуть из мухи слона. Прошлым летом они чуть не рехнулись, когда исчез один из парней Макруни. Он был мелкой сошкой, но его представили большим боссом и приписали много крутых дел.

Да, помню. Его нашли?

Нет. Когда его жена заявила об исчезновении, мы объявили розыск, но ничего не вышло. Люди вроде него все время исчезают, чаще всего присоединяются к банде в другом городе и меняют имя. Я считаю, что он сбежал с какой-нибудь блондинкой от этой злющей фурии – своей жены. А что нового у вас?

Ничего особенного. Я снова работаю днём приходящей прислугой – заменяю знакомую, он в больнице.