Текст книги "Корпорация «Исполнение желаний»"
Автор книги: Вероника Мелан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Мои ладони резко похолодели, а кровь отлила от лица. На этот раз взрыв негодующих голосов почти поглотил речь начальника стражи. Народ бубнил, бунтовал открыто, негодовал и даже ругался. Я судорожно сглотнула и на какой-то момент перестала дышать.
«Что б тебе провалиться!…»
Грег же, не обращая на недовольства ровным счетом никакого внимания, заявил.
– Меня ничего не интересует. Кто-то из вас подумал, что подобный поступок окажется безнаказанным. Кто-то решил, что может вот так запросто сделать пакость и преспокойнейко уйти спать. Мол, пусть ищут, все равно не найдут, ослы в форме. Поди поржал еще, забившись под одеяло. Так вот пусть это послужит всем хорошим уроком на будущее.
Пока я стояла и пыталась переварить услышанное, едва не покачиваясь взад-вперед от страха и заливающего сверху донизу чувства вины, Грег подошел и ткнул дубиной в тощую голую грудь какого-то работяги.
– Вот ты! Может, это был ты?
Мужик отчаянно замотал головой, порываясь что-то промычать, но Грег его перебил.
– Тогда тебе лучше признаться, если ты знаешь, кто это сделал. – Он отошел от мужика и заткнул обе руки за пояс. – Любому из вас лучше признаться. И сделать это до восьми утра. Потому что ровно в восемь каждый из вас обнаружит на счету цифру «минус двадцать». Понятно? И знаете что? Так нам даже гораздо выгоднее – за проступок одного человека отныне будут расплачиваться все. Вы здесь будете работать годами! Мы купим много новых хлыстов и будем лупить вас ими годами!
Грег, а вслед за ним и остальные надзиратели, загоготали. Громко, нервно, с нескрываемым злорадством.
Один лишь Халк не улыбался, внимательно скользя взглядом по лицам. Лицо его скрывала тень, но даже сквозь нее был заметен неяркий блеск прищуренных глаз.
Стараясь сохранить сонное и ничего непонимающее выражение лица, а также отчаянно надеясь, что яркие пятна, выступившие на бледных щеках, сочтут признаком недосыпания, я отправилась в свою комнату.
Очередь распустили.
«– Что же делать? Что же делать?…»
Уже в сотый раз спрашивала я себя, сидя в душной темноте комнаты, разглядывая плывущий по темному покрывалу ночного неба бледный лунный диск. Да, я хотела, как лучше. Хотела, чтобы у работников на кукурузе хоть немного зажила спина, надеялась, что передышка от хлыстов в несколько дней поспособствует процессу. И что же теперь? Теперь у всех – всех! – кто был сегодня во дворе, вычтут по двадцать баллов, если я не приду и не признаюсь. А сколько людей там было? Пятьдесят? Сто? Больше?
«А, может, признается кто-то другой? – закралась скользкая, как мокрая шуршащая гадюка, предательски-сладкая мысль? – Может, кто-то пожертвует собой ради остальных, и обо мне не узнают?»
Но это звучало слишком невероятно. Надежда на чужое лже-признание была призрачной, если не сказать тщедушной и очень быстро растворяющейся из-за отсутствия должного оптимизма, способному подпитать подобную бредовую идею. Никому не захочется идти к Грегу, быть наказанным по полной программе, а потом еще пребывать в анафеме, быть проклятым теми, кто едва не поплатился за так называемую «шуточку». Или «геройство». Кому как нравится.
Вздохнув, я отвернулась от окна и уперлась взглядом в стену. Пробежалась нервными пальцами по спутанным волосам и снова повернулась к окну. Единственному источнику света в этой непроницаемой к свежему воздуху пещере. В который раз кольнуло сожаление, что я не могу открыть дверь, ведущую на крыльцо.
«Черт… что же делать?»
В общем-то, ответ уже созрел в голове, вот только принимать его рациональное сознание отказывалось.
Надо идти. Да, идти и признаваться во всем. Но где найти в себе силы предстать перед поганой рожей начальника стражи, да еще и с таким заявлением? Особенно после того, как я едва не до пены его довела на кукурузе? Он не просто меня накажет, он будет издеваться сутками напролет, с наимилейшего разрешения самого Халка (после сегодняшнего выражения на лице последнего, сомнения о подписании подобного документа не возникало). Хотя, нужны ли им вообще документы….
Я снова вздохнула. Мысли нехотя приняли прежнее направление, и страх заново скрутил внутренности, вызывая в животе противную нервную дрожь и желание помочиться. Я поерзала на жесткой кровати, мечтая заполучить волшебную палочку, стукнуть себя по голове и спокойно заснуть, забыв обо всех бедах.
«Не хочу. Не хочу идти. Пусть снимают со всех. Пусть что хотят делают….»
Но как только я представляла, что попробую накрыться одеялом и уткнуться лбом в холодную стену, приходило истинное и непререкаемое знание. Не засну. Не смогу, и все тут. Как заснуть, зная, что за мои проделки пострадают и без того утомленные, почти до смерти уставшие от жизни на ранчо люди? Скольких дней дополнительной работы будут стоить им эти двадцать баллов. Вместо того чтобы заниматься арифметикой, я приняла окончательное решение – пойду. Сейчас, вот, посижу еще несколько минут и пойду.
Представив злорадный хищный оскал Грега, я едва не застонала. Нет. Не смогу к нему. Лучше сразу на костер. Но как же тогда?
Неосязаемая мысль сама скользнула на другое лицо, укрытое в тени. Угрюмое, спокойное, с правильными чертами и поблескивающими из-под прикрытых век глазами.
Халк. Черт бы его подрал туда же. Но уж лучше сразу к нему, а там пусть сам решает. Отдаст Грегу, значит, так тому и быть…
«Но, может, все-таки, не отдаст?» Слабый лучик надежды едва затеплился в сознании, а я уже стояла возле двери, ведущей в коридор и держалась за ручку.
Да. Сейчас.
Иначе снова храбрость покинет.
Где находился кабинет Халка, я помнила еще с последнего посещения. Прокравшись темной вереницей коридоров, мимо притихших комнат и черных оконных проемов, я оказалась прямо перед дверью на третьем этаже. Да, это она. Именно из этой комнаты ведут стеклянные двери на широкий балкон, где Халк обычно неторопливо выкуривает свою вечернюю сигару. Спит ли он сейчас? А что если спит? Будить? Или послать все к черту? Но тогда придется искать Грега, а смелости на это как не было, так и нет. Я вздохнула.
В отделанном золотом холле первого этажа, который теперь был залит все тем же лунным светом, я успела бросить взгляд на большие старинные часы, заполнявшие тишину монотонным (в чем-то даже уютным) тиканьем – без четверти три. Или без десяти…. Точно разглядеть не удалось, пришлось бы подбираться ближе, рискуя свернуть расставленные на перилах лестницы керамические горшки с цветами.
Так спит или нет? Вроде бы из-под двери пробивался тусклый свет, но ведь вполне возможно, что это ночник, который хозяин держит включенным всю ночь напролет. Ждать до утра возможности нет – уже в восемь ситуация изменится противным пиком на десятках браслетов (включая мой собственный). Я едва не хохотнула от этой мысли, но тут же снова чуть не застонала от страха. Да и никаких нервов не хватит ждать развязки так долго.
Кое-как набравшись храбрости, я медленно подняла руку и постучала.
Шаги послышались спустя несколько секунд. Дверь отворилась. Халк был одет так же, как и во время последнего собрания во дворе – в белую рубашку, с закатанными до локтей рукавами и черные джинсы. «Значит, не спал. – Молнией пронеслось в голове».
Растеряв все слова, с бешено колотящимся сердцем, я глупо уперлась взглядом в посверкивающую на его шее тонкую золотую цепочку, не решаясь поднять глаза.
– Проходи. – Спокойно, чуть устало, произнес он и отступил вглубь комнаты.
Я сделала несколько шагов и застыла посреди кабинета. Вновь, как и когда-то, накатило чувство омерзительного несоответствия – уж больно мои грязные джинсы и выцветшая от множества стирок майка не вязалась с благородным выверенным убранством его апартаментов. Ночник действительно горел. Не ночник даже, а торшер рядом с креслом, рядом с которым лежала раскрытая книга, которую ее хозяин, вероятно, читал, пока не раздался стук в дверь. Циферблат электронных часов на гладкой полированной поверхности стола светился зеленоватыми цифрами «3:58», и, вместо того, чтобы чувствовать смущение и стыд перед признанием, которое предстояло сделать, мне вдруг стало неудобно, что я еще какое-то время не дам поспать стоящему передо мной мужчине.
«– С чего бы? – Удивилась я самой себе. – Он наверняка спит до обеда, сытно ест и вообще делает что хочет…» Однако смущение не ушло, а лишь усилилось, когда Халк устало потер виски и чуть поморщился.
– Простите, что так поздно….
Он лишь махнул рукой в сторону широкого кожаного дивана.
– Садись.
Я села, сцепила руки на коленях, откинулась на спинку и медленно глубоко вдохнула. Ну, вот и оно, сейчас все и начнется. Шоутайм, дамы и господа! Расплата за грехи….
Расположившись в кресле напротив, Халк оперся на подлокотник и, выжидательно глядя на меня, медленно коснулся нижней губы указательным пальцем.
Кое-как заставив себя выдохнуть, я, наконец, произнесла.
– Это я испортила хлысты.
Замерев в ожидании его реакции, я была оглушена повисшей тишиной, но еще больше тем, что сидящий напротив человек, даже не шелохнулся. Ни удивления, ни поползших вверх бровей, ни криков «Ах ты,…!..» (тут у меня было множество вариантов, начиная от «Дрянь» и заканчивая и того менее лицеприятными словами), однако, я оказалась совершенно не готовой к тому спокойствию, которое продолжало исходить от Халка. Да-да, именно спокойствию, ведь изменение настроения, пусть даже безмолвное, я бы сумела заметить. И чем дольше продолжалось молчание, тем больше во мне поднималось смятение. Что происходит? Неужели намеренно издевается, прикидываясь душкой, чтобы потом обрушить неожиданный шквал проклятий?
– Продолжай. – Только и сказал он, спустя несколько секунд.
Я несколько оцепенела и кое-как разжала вспотевшие ладони.
«Ну, где же твои упреки?»
– Что продолжать?
– Продолжай говорить.
Я вздохнула, вконец запутанная. Хорошо, пришла говорить, так буду говорить, как есть.
– Это я сегодня украла хлысты и разрубила их топором. Все. Сама. Мне никто не помогал.
– Зачем?
– Затем… – Насупилась я, не зная, стоит ли рассказывать истинные причины.
– И все же? – Спрашивая, Халк даже не изменил позы, оставаясь все таким же спокойным и чуть усталым.
– Да потому что мало того, что у этих работяг на поле даже панамок нет! Пекутся прямо на солнцепеке непокрытыми головами. Неужели трудно было бы выдать им хотя бы бумажные кепки? Ведь в сущие копейки бы это встало… – Чувствуя, что мне несет и несет куда-то в сторону, я спохватилась и вернула тему в прежнее русло. – Так еще и лупят их по любому поводу и без! Спины вообще не заживают! Хоть несколько дней бы им без этих поганых хлыстов, так может раны бы чуть затянулись….
Выдав все свои мысли ему прямо в лицо, я сжалась в кресле так сильно, что от напряжения заболели мускулы.
Халк продолжал молчать, но теперь на его лице читалось легкое удивление. По всей вероятности больше от моей наглости и прямоты, нежели от смысла сказанных слов. Он откинулся на спинку и сцепил руки в замок.
– И теперь ты пришла признаваться?
Я промолчала. Очевидное не имело смысла подтверждать.
– И что же тебя заставило признаться? – Он будто и не ждал ответа на предыдущий вопрос, однако на последний, вероятно, ждал, так как глаза его прищурились.
Я снова вздохнула, вспомнив, как сидела в своей тесной коморке, терзаемая сомнениями.
– Я бы не смогла…. – слова не давались, – … не смогла бы спокойно спать, зная, что из-за меня столько людей будут наказаны. Двадцать баллов ведь это не шутки…. Это многие дни дополнительной работы. Им всем.
Я помолчала немного. Потом призналась:
– Я бы и раньше пришла, но боялась идти к Грегу. А потом…. подумала, что сначала попробую сюда…. Вдруг так будет лучше?
Чувствуя, что начинаю плакаться, я заставила себя замолчать. Незачем выглядеть жалкой. Подумает, что прощение вымаливаю… Слабачка.
Ощетинившись, я подняла глаза и взглянула Халку прямо в лицо.
– Так что снимайте ваши двадцать баллов. Но только с меня!
На этот раз темные брови саркастично приподнялись.
– Какое геройство….
Я ничего не ответила. Только отвернулась и стала смотреть в сторону. Где-то размеренно тикали часы, отсекая от повисшей тишины равномерные, тут же уходящие в прошлое, отрезки времени.
– Ты мне лучше на другой вопрос ответь. – Прервал молчание Халк. – Зачем, там, на поле, ты дразнила Грега?
«Ой! Только не это….»
От воспоминаний, как я развернулась и увидела стоящего позади себя Халка, ловившего каждое слово, меня едва не повело. Покрывшись легкой испариной, я отрицательно замотала головой.
– Нет…. Нет-нет.
Халк недобро нахмурился.
– Что нет?
– Не хочу отвечать на этот вопрос.
– А я тебя не упрашиваю. Если я задал вопрос, значит, ты мне дашь ответ.
– Не буду я отвечать на это!
Халк только хмыкнул, на загорелом лице сверкнули его светлые глаза.
– Значит, ровно через минуту я позову Грега, и тогда он сам будет вытаскивать из тебя ответ.
Я вздрогнула и, наплевав на правила приличия собственного кодекса, взмолилась.
– Не надо Грега! Он меня убьет…. Особенно после поля….
– Вот и будь умницей. У тебя есть минута, чтобы решить, кому из нас ты хочешь признаваться. Мне или ему.
Халк улыбнулся, зная почти наверняка, что выиграл этот раунд, ставя такие условия, однако, вместо того, чтобы злиться на его хитрые уловки, я, вдруг, неожиданно для себя, залюбовалась его лицом…. Тем победным выражением, что на нем сияло. И даже в какой-то момент поймала себя на мысли, что призналась бы в чем угодно, лишь бы еще посидеть вот так – в уютном кабинете на удобном диване, ведя диалог с ним диалог…..
На короткий миг на меня нахлынуло дежа-вю, что вернулась прежняя жизнь вне тридцать третьей зоны, где есть человеческие отношения, теплота, улыбки, разговоры за вечерним чаем или утренним кофе, совместные походы по магазинам, прикосновения рук и долгие проникновенные взгляды между теми двумя, кому не нужны слова, чтобы понять.
Он все смотрел на меня, а я никак не могла оторвать взгляд от него, зачарованная этим мгновеньем. Мгновением, в котором ложная теплота уютно укрыла одеялом, из-под которого мне никак не хотелось выбираться.
Вот мне будто что-то поменялось. Нервозность вдруг растворилась, и я перестала бояться. Совсем. Наверное, так могут «не бояться» только сумасшедшие или наркоманы. Но мне было все равно. Вместо того, чтобы отсчитывать секунды данной мне минуты, я неторопливо (почти любовно) оглядела кабинет, отметив на этот раз присоседившуюся к ноутбуку на тумбе чашку с недопитым кофе, лежащую на подоконнике коробку с сигарами, поблескивающий на полке в ванной стаканчик с зубной щеткой. Будто это был не его кабинет, а мой собственный дом, где мы день за днем делили печали и радости.
«Да что со мной такое? Неужели, схожу с ума? Совсем сдурела от бесконечного одиночества!»
Логика шипела, как ошпаренная кошка, а я сидела и улыбалась, наполненная неизвестно откуда взявшейся безмятежностью и спокойствием. Будто я, наконец-то, была не одна. Не одна…. Как все эти долгие дни в Тали. Как все долгие дни еще до Тали….
Нет, я понимала, что все это временное наваждение безумца – сидеть напротив Халка (Халка! Того самого, что снял с меня пятак, когда я работала в баре!), и наслаждаться тем, что он ровным счетом ничего не подозревает. Даже не догадывается, какой подарок сумел мне преподнести, пусть даже на короткие несколько секунд.
Кое-как очнувшись от сладкой дремы, в которую так неожиданно скатилась, я подняла глаза и улыбнулась.
– Я буду говорить с тобой. Не надо Грега.
Возможно, Халк заметил, что я неожиданно перешла на «ты», но виду не подал. Взгляд его скользнул по моей (наверное, совершенно неуместной в данной случае) улыбке и вернулся к глазам. Видно было, что теперь в нем плескалось умеренное любопытство.
– Рад, что ты умеешь принимать верные решения.
– А не найдется ли для меня чашечки чая, раз уж сегодня вечер признаний? – Снова удивила я саму себя, но по тому, как на меня посмотрел Халк, было очевидно, что мое удивление не идет ни в какое сравнение с его. Но ответ прозвучал коротко и невозмутимо.
– Найдется.
Он поднялся с кресла, подошел к нише, расположенной между книжными стеллажами и открыл дверцу встроенного в стену бара. Помимо множества разнообразных по форме и содержанию бутылок, там нашелся и чайник (так вот откуда берется горячий кофе. Наверное, не всегда есть время бегать за горячей водой на кухню). Зашуршала упаковочная бумага. Через минуту передо мной на столе появилась чашка из тончайшего фарфора, расписанная золотыми цветами по темно-зеленому фону и блюдце из того же набора. В воздухе поплыл аромат мелиссы и каких-то экзотических фруктов.
«Какая прелесть!»
Вновь окунувшись в приятную атмосферу лже-домашнего уюта, я поднесла чашку к губам и едва не застонала от наслаждения, сделав первый глоток. Чай был великолепен. Чистый тонкий вкус, каким славились только высшие сорта, дополнялся изысканным набором пряностей и сладостью островных тропических деликатесов.
«Вот бы домой такой…. Черт, ради одного только чая я согласна сидеть тут и рассказывать ему сказки, как та царица….»
– Ну, так что же? Чай ты получила, теперь расскажи, зачем тебе понадобилось дразнить Грега.
Я отпила еще один глоток из чашки и спокойно ответила.
– Чтобы он меня побил.
Теперь Халк смотрел на меня, как на сумасшедшую.
– Либо я ослышался, либо чего-то не знаю…. Ты сказала – побил?
– Да. – Я откровенно наслаждалась его замешательством. Растерянный Халк – такое шоу мне представилась возможность увидеть впервые. – Чтобы он меня побил.
– Зачем?
– Мне нужно было попасть в изолятор.
– А других путей не было?
– Если бы были, я бы их использовала. Но этот хитрый доктор следит за ним днем и ночью. Ну, ночью зорко следит охрана. – Поправилась я.
Халк чуть заметно тряхнул головой, будто все еще не решаясь поверить услышанному.
«– Не мудрено… – Подумалось мне. – Только полный идиот может выдавать такие идеи, как я… Другим они кажутся полным бредом».
Несмотря на поздний час и усталость, я снова улыбнулась. Ситуация выглядела бы комично, если бы не была такой мрачной, но, по-крайней мере, у меня была возможность насладиться великолепным чаем и в комнате все еще не было Грега. А это уже достижение.
Не говоря ни слова, Халк поднялся, подошел все к тому же бару и достал пузатую бутылку с длинным горлом. Скотч. Плеснул содержимое в стакан, добавил туда несколько кубиков льда и вернулся в кресло.
– Так, давай начнем сначала. Ты подначивала Грега, чтобы он нанес тебе побои, чтобы после попасть в изолятор. Так?
– Да.
– А то, что он мог пришибить тебя одной левой, ты понимала?
– Да.
– И все же рисковала. Значит, у тебя была серьезная причина для этого?
– Да. – Произнося это в третий раз, мне припомнилась сказка, где заколдованный парень избавлялся от проклятья, посланного ему колдуном, произнеся ответ «да» три раза подряд. Вот бы и мне так повезло…. Надежды избавиться от своих бед так просто, однако, было мало.
– И что же такого тебе нужно было в изоляторе?
– Пластыри. Бинты. Перекись. Возможно, другие подходящие медикаменты.
– Подходящие для чего?
– Для ладоней работников каменоломни.
– Что!? – Выпалил Халк быстрее, чем намеревался.
– Угу. – Невозмутимо подтвердила я, и медленно растягивая чай. – Меня посылают возить им еду, и я каждый день вижу, какие они голодные, ободранные, едва живые. У них все руки в кровоподтеках от кирок и тачанок, кашель жуткий, барак, где спят, продувается. Все тощие, что ветерок дунь, и их всех с ног свалит! Неужели трудно выдать перчатки? Там такие шрамы на ладонях, что, наверное, и в следующей жизни не затянутся!
Халк откровенно опешил от моего диалога. Как, впрочем, и я. То ли я перенервничала накануне, то ли действительно начала сходить с ума, но мне почему-то стало все равно, накажут меня или нет, и куда вообще может привести весь этот разговор «по душам». Кто-то должен, наконец, сказать сытому владельцу ранчо, что не у всех здесь привольная жизнь, похожая на райский отпуск «Неделька в пустыне» – ранчо пять звезд, мать его….
Халк медленно отпил скотч, пристально глядя мне в глаза, а я, вместо того, чтобы тупиться в пол, отвечала ему невозмутимым видом и полным отсутствием эмоций на лице.
– Может, ты мне еще расскажешь, как вести мои дела? – Угрожающе спросил он, сделав ударение на «мои», по-видимому, совершенно не привыкший к тому, чтобы его отчитывали. Да еще и один из «рабов».
– Нет. – В моем тоне не слышалось ни агрессии, ни обвинения. – Я просто пытаюсь делать то, что могу. Мне хочется им помочь, но я не всегда знаю как. Поэтому и пришла в голову эта тупая идея с Грегом и изолятором.
Я отвернулась, чувствуя на себе пристальный взгляд Халка. В кабинете снова на некоторое время воцарилась тишина.
Наконец, Халк покачал головой и произнес тихо, будто разговаривая сам с собой:
– Поверить не могу….
Я лишь неуверенно передернула плечами, будто пытаясь оправдаться.
Взгляд мой неожиданно задержался на книге, которая лежала на тумбочке. Обычная книга в толстом переплете, старая на вид, но…. Боже! Что это! Забыв, где я нахожусь и о чем минуту назад шел диалог, я внезапно соскочила с кресла и подбежала к тумбе. Взяв в руки толстый фолиант, я, не веря собственным глазам, благоговейно провела пальцем по вытесненным на корешке буквам – старинным витиеватым, с мудреными золотыми засечками и переплетениями.
– Да это же… – Выдохнула я потрясенно. – Это же Туэрский!
Халк, которого мой неожиданный прыжок с кресла поднял врасплох, уже тоже поднялся и теперь стоял рядом, чуть сбоку за спиной.
– Да…. А ты откуда знаешь?
– «Земле… Земле-делие и взращивание» – Медленно прочитала я по слогам название книги. – Боже, как давно я не видела этого языка! А ведь было время, когда я могла свободно на нем изъясняться. Если бы было с кем…
Я весело хохотнула и снова восторженно посмотрела на книгу, не замечая, с каким изумлением смотрит на меня Халк. Только когда раздался его голос, я кое-как покинула плен нахлынувших воспоминаний и положила книгу обратно на тумбу.
– Так, интересно…. Откуда тебе вообще известно об этом языке? Ведь он умер тысячи лет назад, так же как и весь народ, говоривший на нем.
Мы вернулись к креслам. Я все еще никак не могла стряхнуть восторг, пронизавший меня при виде знакомых переплетающихся знаков на корешке.
– Я изучала его. Давно….
Поболтав остатки остывшего чая на дне фарфоровой чашки, я вспомнила тот день, когда впервые пришла на кафедру в бизнес-школе для того, чтобы определиться с языком, который собиралась изучать….
Почти все одногруппники, не задумываясь, сделали свой выбор в пользу Валли – языка, на котором говорило все северное побережье и острова. И не мудрено. Ведь девяносто процентов торговли шло именно с этими странами, а на чем еще строить бизнес-этику, как не на промышленной ставке?
Кто-то все же выбрал Линтийский, собираясь заниматься автостроением, кто-то пожелал остановиться на Кио, всерьез подумывая совершить бросок сил в сторону высоких технологий.
Я же все никак не могла сделать окончательный выбор. Логика, конечно, утверждала, что стоило следовать за большинством и подать заявку на обучение Валли, тем более что помимо агропромышленной отрасли направлений для развития выгодного партнерства там были сотни. Однако ноги мои не торопились идти туда, где уже стояли десятки подошв.
Обходя столы, расставленные по периметру зала, за каждым из которых сидели профессора и вокруг которых толпились гомонящие студенты, я никак не могла оторвать взгляд от разложенных на одной из парт старинных фолиантов. Задвинутая почти в самый угол, эта парта не привлекала особенного внимания учащихся, и на маленьком металлическом шпиле (куда накалывались заявки на обучение) не было видно ни одной бумажки.
За партой, углубившись в чтение и не обращая ровным счетом никакого внимания на происходящее вокруг, сидел абсолютно седой, похожий на божий одуванчик старик. По мере чтения белые брови его, то взлетали вверх, но озадаченно хмурились. Шевелящиеся губы его скрывали редкие, оставшиеся местами темными, усы и ниспадающая до груди непослушная, вихрящаяся в стороны, кустистая борода.
Зачарованная тем, с каким упоением он читает один из томов, я сама не заметила, как подошла к столу и села напротив. Если бы не мое ритмичное «кхм-кхм», то профессор бы и вовсе меня не заметил. Но как только он обнаружил, что перед ним кто-то сидит, «одуванчик» тут же отложил книгу в сторону, поправил на аккуратном носу очки без оправы и интеллигентно представился.
– Ральф Уортингхем. Преподаватель Туэрского. Чем я могу помочь?
Голос его оказался под стать внешности – аккуратный, негромкий, но как-то по-особенному проникновенно звучащий.
– Здравствуйте, мистер Уортингхем. Меня зовут Шерин, и я учусь на отделении бизнеса и финансов. Вы не могли бы подсказать, что это вы так увлеченно читаете?
– Конечно, мисс! С удовольствием! – Старичок осторожно прокашлялся в кулак. – Эти тома были написаны расой, которая, к моему величайшему сожалению почила в прошлом более тысячи лет назад. Сейчас нет ни единого живого Туэра, способного передать знания, культуру и традиции своего народа молодым поколениям, что бесспорно является несравнимой потерей наследства одного из самых образованных, из когда-либо живущих народов. Оставив после себя лишь архитектурные памятники….
Ральф вдохновенно продолжал говорить еще несколько минут, а я все больше тонула в разворачивающейся перед моим мысленным взором картине о крестьянах и землепашцах, великих воинах, славных правителях и бесславно павших в многочисленных битвах героях, увлеченная в водоворот фантазий голосом профессора, рассказывающего о минувших событиях так ярко, живо, увлеченно….
Всего за несколько минут я прониклась любовью к лежащем на столе книгам, мистеру Уортингхему и всему, что окружало рассказанные им загадочные мифы. Начиная с этого момента, я жадно желала научиться читать – понимать каждую букву, каждый символ, оставленный Туэрами тем, кто захотел бы стать наследником и носителем некогда великих знаний и языка.
– Но мисс… – Поторопился предупредить меня профессор, видя, что глаза горят от возбуждения и предвкушения. – Вы все же подумайте и сделайте свой выбор осознанно. Ведь то, на что вы смотрите сейчас, возможно, никогда не пригодится и не принесет никакой выгоды в будущем. А ведь бизнес, он на то и бизнес, чтобы думать в первую очередь о выгоде.
– Мистер Уортингхем, – ответила я, любовно водя пальцем по незнакомой вязи, – я мечтаю открыть магазин женской одежды. Мне нет нужны в особенной выгоде, чтобы быть счастливой. А вот потратить часы на изучение такого языка будет для меня настоящим наслаждением.
И не дожидаясь ответа, я наколола на шпиль заявку со своим именем.
Профессор лишь удивленно моргнул, а затем тепло улыбнулся и пожал мне руку.
– Добро пожаловать, Шерин. Вы – моя единственная студентка… – Сказал он, обводя взглядом опустевшую кафедру. – И я, признаться этому рад! Меньше будем отвлекаться. И, наконец-то, у меня будет возможность передать свои знания кому-то еще. А то я уже было начал сомневаться, что это когда-нибудь произойдет.
Тепло попрощавшись, мы разошлись, чтобы встретиться через несколько дней на первом занятии.
И ни разу – ни разу за все время своего обучения, несмотря на насмешки и сальные шутки друзей, я не пожалела о своем выборе.
Ведь я не только последовала за зовом сердца, обеспечив себя самым дивным и захватывающим чтением на долгие вечера, но и приобрела настоящего друга в лице образованного и удивительно приятного в общении профессора Уортингхема.