Текст книги "Ассасин"

Автор книги: Вероника Мелан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 2

Однако ни в эту, ни в последующие три ночи поговорить с Ниссой так и не удалось. Вернувшись в спальню сразу после ужина, я бросила взгляд на ее кровать и застыла от оцепенения – радостный восторг сменился мрачным предчувствием надвигающейся беды.

Кровать Ниссы была заправлена. Мало того, покрывало было накинуто прямо на металлическую сетку, матрас и подушки отсутствовали.

Помня о том, что помещение просматривается видеокамерами, я быстро взяла себя в руки и с отрешенным лицом прошагала к своей постели.

Лежа под тонким одеялом и глядя на опустевшую койку соседки, я молилась, чтобы Нисса вернулась как можно скорее.

«Что произошло? Почему она исчезла? Она ведь вернется?»

Эти вопросы не давали мне покоя до самого утра.

Устав и измучившись от тоскливых размышлений и плохих предчувствий, я закрыла глаза и спустя какое-то время смогла уснуть.

За окном медленно поднималась заря.

Следующие дни тянулись тоскливо и однообразно – чередой бесконечных прогулок, походов в столовую, побудок, отбоев и одиноких ночей в притихшей палате. И как бы я ни старалась сохранить в душе появившийся лучик надежды, он все равно продолжал неумолимо таять во мраке отчаяния.

Она появилась в тот момент, когда я почти утонула в душевной мгле.

Нисса. Моя Нисса. Она вернулась!

Было раннее утро, когда я увидела ее шагающей по коридору. Вялые охранники еще не очнулись от сна, потеряв привычную бдительность и остроту внимания, и я прошмыгнула мимо них и схватила Ниссу за руку.

– Дура, ты все испортишь! – зашипела та нервно. – Иди в столовую, поговорим ночью.

Она спешно вырвала руку из моих ладоней и зашагала вперед.

Я чертыхнулась от своей несдержанности, пригрозила себе пожизненной каторгой, если сейчас же не сотру с лица глупую улыбку, и заставила себя медленно и спокойно зашаркать голубыми тапками по направлению к столовой.

Наш разговор состоялся глубокой ночью, когда все вокруг уже спали и только тихий храп изредка нарушал тишину и покой тюремной палаты.

Накрывшись одеялом, я ждала, пока Нисса позовет меня из темноты.

Сна не было, моя голова была удивительно ясной, а тело напряженным, как у бегуна перед сигналом к старту. Несмотря на вялый режим и плохую еду, я чувствовала, что энергия внутри бьет через край. Меня распирало от желания начать действовать как можно скорее.

– Элли, ты не спишь?

В четыре утра я наконец услышала ее долгожданный голос.

– Нисса! Где ты была так долго? Я уже думала, что всё…

– Не всё, не глупи. На следующий день после нашего разговора я специально прикинулась припадочной, чтобы меня временно перевели на второй этаж. Там у них находится центральный пульт управления видео– и аудиоаппаратурой. Оттуда же они следят за происходящим в спальнях и коридорах.

– Да что ты?

Вот это выдержка! Не знаю, хватило бы у меня смелости прикинуться припадочной, так как отделали бы меня в этом случае знатно, а вот у моей соседки хватило. И это восхищало.

– Более того: теперь я знаю, как можно ее отключить. Правда, только на время. Но этого хватит, чтобы…

– Чтобы ты смогла убежать? – от волнения у меня гулко и часто забилось сердце.

– Чтобы ты смогла убежать, – поправила меня Нисса.

Я?

Некоторое время я молчала, переваривая информацию.

– А почему я? – Конечно, я хотела убежать, но мне оставалось неясно, почему сама Нисса не желает осуществить побег, имея на руках всю нужную информацию.

Женщина молчала. Мне показалось, что она сильно подавлена, однако разглядеть выражение ее лица в темноте и под одеялом не представлялось возможным.

– Я не могу сама, Элли. Они повредили мне ногу. Мне не уйти далеко.

Я попыталась сглотнуть вставший в горле ком.

– А почему ты помогаешь мне? Ведь отключая пульт, ты сильно рискуешь…

– Знаю. Но, во-первых, ты молода и здорова, а значит, можешь бежать быстро. Во-вторых, у меня будет к тебе одна просьба…

– Какая просьба? – я вся обратилась в слух.

– Ты передашь от меня записку одному человеку, а он найдет способ вытащить меня отсюда.

– Хорошо! – Меня затопила радость – ее слова все объясняли. Почему не сама, почему я – всему нашлись причины. – Конечно, я все передам, обещаю.

– Хорошо, тогда начнем, – Нисса шумно втянула воздух и зашептала по-деловому: – Мне удалось узнать следующее: охранников по ночам здесь всего двое, остальные уходят спать наверх. Нам нужно назначить день, когда я снова имитирую припадки и окажусь на втором этаже, где отключу систему наблюдения, и тогда ты сбежишь. Во двор попасть несложно – ты сама видела, главное – пробраться до главных ворот.

– Но они ведь охраняются?

– Нет, в том-то и дело.

– Как – нет?

– Да вот так! Я сама не знаю причины, но там никогда не бывает охранников, и ни один монитор не фиксирует происходящее вне здания.

Этот факт озадачил нас обеих.

– И никаких идей на этот счет?

– Никаких. Придется действовать на страх и риск, ибо я так и не смогла выяснить насчет ворот больше. Может, отсюда никогда никто не пробовал бежать?

– Может быть. Но верится с трудом.

– Мне тоже, придется рискнуть.

Я была с ней согласна.

– Значит так: за воротами начинается дорога, которая по моим предположениям через три-четыре километра выходит на шоссе до города. Там придется ловить попутку.

– Э-э-э… – Я воочию представила, как машу рукой проезжающим мимо автомобилям, стоя на обочине в голубой форме заключенного. Интересно, многие ли решатся подвезти меня?

Нисса уловила мои сомнения и тут же пояснила:

– Чтобы от тебя не шарахались как от чумы, я приготовила тебе шерстяное пальто, в кармане которого будет лежать записка и адрес. Поняла?

– Поняла. А как ты умыкнула из гардероба пальто? – Теплые вещи нам выдавали во временное пользовали лишь в самые холодные дни, после чего мы обязаны были вернуть их обратно. Строго и по списку.

– Я упала в нем на землю. А после сказала, что отнесу в прачечную сама.

– Не донесла?

– Нет.

– А никто не заметит, что ты его «не донесла»?

– Ну, если не рисковать, то и не выиграешь. Так вот, про записку в кармане: отвезешь ее куда указано. Одежду я смогу принести только накануне побега, здесь ее некуда девать – заметят.

Не успела я спросить, где Нисса собирается раздобыть пальто, как снова раздался ее взволнованный шепот:

– Элли, нам нужно торопиться! Я не знаю, как долго еще охранники будут обходить тебя стороной, но уверена, что очень скоро они возьмут тебя в оборот. Ты еще отличаешься от нас всех, ты еще слишком… живая, понимаешь?

Я понимала. В воображении тут же возникли пустые глаза и отрешенные лица бредущих по коридору людей.

– Тогда… когда, Нисса?

Моя соседка помолчала. Я слышала, как она чешет под одеялом не то затылок, не то подбородок.

– Думаю, завтра или послезавтра.

– Так скоро?

Резко подступивший страх быстро остудил радость.

– Потом может быть поздно. И еще…

Я молчала, ожидая продолжения.

– Не знаю, как быть с охранниками на первом, – она запнулась, – ведь я сама, чтобы отключить видеонаблюдение, буду на втором. А у них дубины, шприцы… Если тебя заметят, то ни за что не выпустят. А тебе нельзя попасться, совсем нельзя.

– Да уж.

Я тоже замолчала в растерянности. Справиться с ними мне не под силу, могу лишь попытаться обойти, но если заметят – все пропало.

Какое-то время в палате царила прерываемая тихим храпом наших «сокамерников» тишина.

Пока мы пребывали в мрачных размышлениях, слева от меня, вызвав новый приступ паники, скрипнула кровать – мы с Ниссой испуганно притихли.

Мужчина с восковым лицом медленно повернул голову и посмотрел в нашу сторону – он не спал.

«Создатель, он все услышал, и теперь нам конец! Он нас сдаст еще до того, как мы успеем что-либо сделать…»

Застыв от напряжения, я молча вглядывалась в его неподвижное лицо. От страха мое сердце колотилось где-то в горле, кровь стучала в висках. Абсолютно подавленная, я ждала только худшего, но когда сосед заговорил сквозь неподвижные губы, я испытала, вероятно, самый большой шок в своей жизни. Потому что мужчина произнес следующее:

– Я возьму охранников на себя.

* * *

В шумном зале бара Pools&Guns от потолка и до пола висела пелена табачного дыма. Это заведение всегда пользовалось дурной славой, но именно она – эта слава – притягивала сюда многочисленных посетителей. В вечерний час все столики и барные стойки были забиты до отказа.

Мужчины и женщины развлекались у бильярдных столов и на маленькой танцплощадке. Даже в проходах между столиками постоянно кто-то топтался.

Держащий в руке стакан с двойным скотчем Декстер оглядывал подвыпившую толпу. Он намеренно попросил бармена не добавлять в напиток лед, чтобы сохранить его крепость.

– Рен, ты меня совсем не слушаешь, – Дэйн Эльконто, снайпер отряда специального назначения и по совместительству коллега, укоризненно смотрел на друга. – Я уже третий раз тебе рассказываю одну и ту же историю, а ты хоть бы что. Да что с тобой творится?

– Ничего, – уклонился от прямого ответа Декстер и влил в себя остатки скотча. Сделав жест бармену, чтобы тот наполнил пустой стакан, он устало откинулся на спинку стула и вновь принялся равнодушно созерцать толпу.

– Ничего? Да ты просто сидишь, молчишь и надираешься.

– Дэйн…

– Что – Дэйн, отвали? Может, все-таки расскажешь, что стряслось? Это какой у тебя в руке стакан по счету – пятый, шестой?

Рен медленно поднялся из-за стола.

– Мне нужно отойти, – он кивнул в сторону туалета.

– Вот именно, я про то и говорю, – проворчал Эльконто. – С такого количества скотча можно случайно и на тот свет отойти. Ты бы хоть закусывал. Да и развлекся бы, что ли? Смотреть на тебя тошно.

– А ты не смотри.

Декстер хмыкнул и начал пробираться сквозь толпу.

«Нет такого зелья, которое свалило бы меня с ног, а жаль» – цинично думал он, прокладывая дорогу к мужскому туалету.

Отодвинув чью-то спину, он вдруг столкнулся лицом к лицу с кудрявой рыжей девицей, державшей под руки двух хихикающих подружек. Судя по кокетливому виду и рдевшим щекам, девушки поджидали именно его.

Вот напасть.

Увидев, что ему не собираются уступать дорогу, он остановился и вопросительно приподнял одну бровь.

Рыжая склонилась и прошептала на ухо подруге:

– Я же говорила, он красавчик!

Ничуть не стесняясь того, что объект обсуждения стоит напротив, она кокетливо захлопала густо накрашенными ресницами.

– Я весь вечер за тобой наблюдаю, красивый мужчина. Может, потанцуешь со мной?

Рен окинул девицу спокойным взглядом.

– Отойди.

– Ну ты чего? Всего один танец! Не съем же я тебя. Или боишься?

Подружки громко захихикали. Судя по всему, все трое были сильно навеселе. Рыжая смело шагнула вперед и, не стесняясь, прижалась к Рену внушительной грудью.

– Там в конце зала есть маленькие комнатки. Знаешь, для чего они? – промурлыкала она томно. – Мы можем уединиться, и тебе все понравится. Все-все.

Стараясь не вдыхать приторный аромат дешевых духов, Рен медленно отвернул лицо в сторону. Глаза его прищурились и похолодели.

– Отойди с дороги.

Рыжеволосая девица отпрянула и прилюдно возмутилась:

– А-а-а, строишь из себя крутого? Отказываешь даме, да еще и так грубо? Да я…

Рен вдруг ласково улыбнулся, приобнял девушку за талию и прервал обиженную речь.

– Пойдем, милая, я передумал, – прошептал он ей на ухо и решительно потащил сквозь многочисленную толпу к одной из дверей, ведущих в комнаты для уединения.

– Ой, девочки! Я его покорила! – Она тут же обвила руками мощную шею и тесно прижалась к обтянутому джинсами бедру. – Идем-идем, ты ведь сделаешь девочке сладко?

– Сделаю, не сомневайся.

Как только они оказались в комнате, Рен отцепил руки девушки от себя и холодно приказал:

– Подойди к стене.

– Что? – та растерянно моргнула.

– К стене, я сказал.

Девица хищно осклабилась:

– Любишь покомандовать?

– Очень.

– Что ж, давай поиграем – я не против.

Она подошла к стене и приняла соблазнительную позу.

Декстер жестко усмехнулся.

– Раздевайся.

– А ты не хочешь меня поласкать?

– Раздевайся.

Он молча наблюдал, как девица стягивает с себя облегающее платье.

– Молодец, – улыбнулся он. – Теперь снимай белье.

Рыжая медленно расстегнула кружевной бюстгальтер и с удовольствием высвободила огромные груди. Она томно смотрела на стоящего перед ней мужчину, ожидая продолжения. «До чего же все-таки хорош! – читалось в ее глазах. – Очень хорош».

– И это тоже… – Рен кивком головы указал на единственную оставшуюся из одежды деталь – маленький треугольник прозрачных трусиков.

– Может, их ты снимешь сам? – Ей хотелось не только ублажать, но и быть ублаженной. Налитые груди с яркими сосками покачивались из стороны в сторону.

– Нет, милая, сама. – Собеседник мягко улыбнулся, но в его глазах светился опасный огонек.

– Как скажешь, красавчик. Для тебя все, что угодно.

Прозрачный прямоугольник ткани упал к высоким каблукам. Завитки между ног оказались такими же рыжими, как и обрамляющие лицо локоны.

«Некрашеная».

Как только искательница любви отбросила нижнее белье носком туфли в сторону и зазывно улыбнулась, Рен вытащил из-за пояса пистолет.

– А теперь выходи в зал, – наслаждаясь каждым словом, приказал он.

– К… к… куда?

Нацеленный промеж глаз пистолет ее пугал, сильно пугал.

– В зал, милая, – еще мягче повторил Рен и качнул стволом в сторону двери. – Давай.

– Это что, шутка? – Ее глаза тут же полыхнули негодованием. – Ты хочешь, чтобы я вышла в зал в таком виде?

– Считаю до трех. – Зловещий тон обладателя пистолета не оставлял сомнений. – Раз…

– Да там же светло, кретин!

– Там очень светло. Как раз чтобы твое бесстыжее тело увидели все. Два…

– Отдай мне одежду! Ты! – От страха у нее начали подкашиваться ноги. Девица не верила своим глазам. Этот урод действительно собирался выпихнуть ее в таком виде в зал! Да он блефует! Наглый, самоуверенный тип! И пистолет у него, скорее всего, пластмассовый.

– Убери свою «пукалку»! – заверещала она фальцетом. – Она не настоящая!

– Проверим? Три… – тихо произнес Декстер и нацелил черный ствол между испуганными глазами.

Рыжеволосая истошно завизжала и метнулась к двери. Теперь ей было все равно, что на ней нет ни платья, ни белья: ее интересовало только одно – как можно быстрее убраться от этого ухмыляющегося психа с пистолетом. Да он маньяк! Псих двинутый!

Дверь резко ударилась о стену, и среди одетых людей контрастом замелькали белые пухлые ягодицы. Раздались одобрительные выкрики, свист и аплодисменты. Несколько мужчин заржали во весь голос, разглядывая голую девицу, старающуюся прикрыть руками трясущуюся от бега грудь.

– Что, красавица, тебя не оценили по достоинству? Иди сюда, мы тебя приласкаем! – орал ей вслед чей-то хамоватый голос. – Куда же ты бежишь, красотуля?

Рен смотрел, как под оглушительный хохот и непристойные шутки рыжеволосая скрывается в толпе.

Он медленно убрал пистолет за пояс, вышел из комнаты и вернулся к столу.

– Эй, приятель, я тебя уже заждался! Видел, что тут только что произошло? Кто-то бабу отшил, да еще с издевкой! – Дэйн все еще смотрел в ту сторону, где скрылась голозадая. – Кажется, ты снова пропустил все веселье.

– Кажется, пропустил, – равнодушно согласился Рен и протянул руку к шестому по счету стакану со скотчем.

* * *

– Я возьму охранников на себя, – снова повторил мужчина из-под одеяла, которым предусмотрительно накрылся, чтобы иметь возможность продолжать беседу.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Нисса решилась подать голос:

– Но… почему?

Я потрясенно молчала. Молчал и мужчина на соседней койке – казалось, он принимает какое-то решение. Наконец его ответ прозвучал:

– Не хочу смотреть, как ломают еще одного человека. И я буду рад, если она станет первой, кому удастся сбежать из этого чертова приюта. Я слишком долго терпел… слишком. И боялся. Я устал бояться. И если это мой шанс – может, единственный шанс – побыть храбрым, я хочу его использовать.

Справившись с первоначальным волнением, я спросила:

– Вы понимаете, что пострадаете? Они побьют вас.

– Не беспокойся за меня, девушка, я справлюсь.

Вступилась Нисса:

– Элли, это наш шанс и единственный способ что-то сделать с охранниками. Как вас зовут? – она повернулась к его кровати.

– Эдвард.

– Скажите, Эдвард, а как вы собираетесь отвлечь охрану?

– Ну, у меня имеется несколько идей. Думаю, сработает любая из них. – Эдвард усмехнулся, и от этой усмешки по моей спине пробежал холодок. Так отстраненно могут усмехаться лишь неизлечимо больные или же полностью отчаявшиеся люди. – Просто положитесь на меня, я сумею. Хоть раз буду полезен, если не себе, так хоть кому-то еще.

Видимо, он принял решение.

– Эдвард, – мой голос прозвучал неестественно глухо, – вас убьют. Вас убьют, вы понимаете?

Как ни странно, но мое предположение не столько напугало, сколько развеселило соседа.

– Скорее всего. Вот только чего мне бояться? Того, что я продолжу жить, как сейчас, или наконец покину это заведение, пусть даже голубыми тапками вперед? Я за второй вариант. К тому же хотя бы на полсекунды я почувствую себя отмщенным, а это, если вы понимаете, важно.

Важно. Я понимала. «Хотя бы на полсекунды»… Просто не хотела дожить до такого.

Он чувствовал наши общие с Ниссой сомнения и поспешил уверить:

– Я хочу уйти, понимаете? Давно хочу, и другого шанса у меня тоже не будет.

– Но… Может, у вас будет другой шанс выбраться отсюда?

– Не смешите меня, я не молод и весь переломан.

Мне не хотелось говорить ему «да», не хотелось принимать помощь, не такой ценой…

– Элли, – донесся до меня из темноты тихий голос Ниссы. – Это его выбор. Оставь ему право решать самому.

И я затихла. Что тут еще скажешь? Вот только слишком горько, слишком тяжело. Хотелось плакать.

Это ненормально – желать умереть, пока ты жив. Или я не права? Как долго можно ломать человеку жизнь, психику, руки и ноги, прежде чем он решится на такое? Много ли я знаю об этом – о том, через что Эдварду пришлось пройти? И может быть, это действительно его шанс?

Логические выводы шли вразрез с сердечными.

Как бы то ни было, я не имею права его останавливать. Если Эдвард решил уйти и сделать это таким путем, то это действительно его выбор. Его. Выбор. Пусть он и кажется мне страшным.

Вот только… когда я уйду, какая-то часть моей души навсегда останется здесь, в Корпусе. Вместе с Эдвардом. И этого не избежать. Жертва, плата за ошибки, неизбежные потери. Что ж, пусть будет так.

Пока я размышляла над всем этим, Нисса коротко произнесла:

– Все. Время вышло. Спим.

Она поспешно отвернулась к стене и замолчала. Плакала я в одиночестве и под одеялом.

* * *

На следующую ночь, после того как все детали побега были обговорены, мы лежали под одеялами и думали каждый о своем. То был отчаянный шаг, и в эту минуту вдруг стало очевидно, что начиная с завтрашнего утра пути назад уже не будет.

Последствия провала пугали: что, если на свободе меня поймает Комиссия? Что, если после такого меня сошлют на смертную казнь?

И я выпихивала страшные мысли из головы – что толку бояться попусту? Вот поймают, тогда и… Да и не лучше ли помереть сразу, нежели жить здесь еще двенадцать месяцев?

Кажется, я начинала думать, как Эдвард.

– Элли? – позвала из темноты Нисса, и я повернула голову.

– Что?

– Давай на всякий случай все повторим.

– Мы уже десять раз повторили.

– Все равно, – та не могла угомониться, – давай еще раз. Итак, я сымитирую приступ прямо с утра и до самого вечера в нашей спальне не появлюсь. Ты и Эдвард ведите себя так, как будто ничего не произошло – ложитесь спать, но не спите. Я отключу наблюдение и прослушивание ровно в два ночи. Эдвард, вы уверены, что ваши часы не встанут?

– Все в порядке. По моим расчетам, батарейки хватит еще на год – я сменил ее как раз перед тем, как попал сюда.

– Хорошо. Вступает Эдвард, – продолжила Нисса. – Как только он отвлечет охранников, ты выскользнешь в коридор и найдешь ключи от входной двери и от главных ворот – они висят на деревянной доске у телевизора.

– Я помню.

– От входной двери маленький серый с четырьмя колечками, а от ворот самый большой желтый – я выясняла.

– Помню.

– Я на всякий случай. Дальше ты как можно быстрее скрываешься в лесу, а оттуда рвешь до трассы. Только не останавливайся, Элли, иначе все зря.

– Не остановлюсь.

– И не забудь про пальто!

Как я могу про него забыть? В одной только голубой пижаме я продрогну на стылом воздухе сразу. Я протянула руку и осторожно погладила шерстяную ткань. Пальто Нисса принесла еще утром, завернутое в сменный комплект постельного белья, и теперь оно, надежно укрытое от посторонних глаз, лежало под моим матрасом.

– А ты не забыла про записку?

– Не забыла, она в кармане.

– И адрес, куда доставить?

– И адрес, всё там есть.

– Хорошо. А то, если вдруг забыла, придется мне сюда вернуться, – пошутила я, и Эдвард, покряхтывая, рассмеялся под своим одеялом.

– Если заглянешь в гости, прихвати парочку гранатометов.

– Обязательно… – Я улыбнулась в темноту, а веки вновь жгли непролитые слезы.

Он смеялся. Находил в себе силы шутить, стоя на пороге смерти, – смелый человек. Я восхищалась им, и это восхищение лишь оттеняло ненависть к Корпусу, которая удушливым жгутом скрутилась внутри.

– Эдвард, – тихо обратилась я к соседу, – жаль, что я не могу пожать вам руку, но знайте – вы самый храбрый человек из всех, кого я встречала.

– Да будет тебе, Эллион.

– Это правда.

– Спасибо. Я тебя услышал.

Он услышал – я почувствовала – приятно. А через секунду задумалась о том, что нас, вероятно, все это время слышали и другие соседи по палате. Вот только до сих пор никто не попытался вмешаться в беседу и не сдал. Повезло? Или же они были на нашей стороне? Может, находились под наркотиками или действием снотворного-успокоительного? Наверное, я никогда об этом не узнаю. В любом случае, спасибо им. Я отправила этим людям мысленную благодарность за пассивную помощь в осуществлении нашего плана и прикрыла глаза.

До пяти часов утра оставалось несколько минут.

Я как раз пыталась подцепить вилкой очередной кусок жесткой, как подошва, яичницы, когда из коридора донеслись раздраженные голоса охранников.

– Чертова баба! Опять у нее припадок! Добкинс, тащи ее наверх, сейчас она все здесь запачкает!

Сквозь приоткрытую дверь столовой виднелась дергающаяся и обутая в голубой тапок пятка Ниссы – шоу началось. Вокруг стояли охранники, кто-то побежал за носилками.

– Может, сначала показать ее доктору Гамильтону?

Голоса звучали громко, несколько заключенных на минуту забылись и проявили к происходящему откровенный интерес.

«Живые, значит. Не все изнутри померли».

Я едва не забылась сама и не посмотрела на Эдварда, который сидел через стол от меня, но вовремя удержалась; нервы звенели от напряжения.

Если сейчас они потащат Ниссу к доктору Гамильтону, наш четко отработанный план покатится в тартарары. И будет ли у нас время, чтобы составить новый?

– Гамильтона нет. Он с утра уехал, так что тащите ее наверх.

Облегчение отразилось не только на моем лице, но и на физиономии Эдварда. Пока удача на нашей стороне. Надолго ли?

Когда Ниссу увезли на носилках, я вернулась к остывшей яичнице, по моим вискам тек пот.