Текст книги "Живи как в последний день"
Автор книги: Вера Юдина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Умеем ли мы любить? Умеем ли мы искать любовь? Кто хоть раз в жизни любил без памяти и без границ, тот поймет, что страшнее потерять настоящую любовь, чем никогда ее не встретить…
Пролог.
Все случилось неожиданно. В один день я вдруг проснулась от невыносимой боли внизу живота. Мне казалось, что меня буквально разрывает изнутри. Продолжалось это несколько часов. Сначала я пыталась загасить боль таблетками, и лишь под утро, когда действие последнего обезболивающего спало, а боль не ушла, я вызвала скорую.
В больнице меня осмотрел врач, и со скорбным видом признался, что у меня редкое заболевание, название которого я не буду воспроизводить. Я была больна. Больна смертельно. Неизлечимо. И срок мой теперь зависел только от моего желания жить.
Целый день мне делали уколы и ставили капельницы, и к вечеру в моей крови кроме медикаментов наверняка ничего больше не было.
На вечернем обходе, доктор сказал мне:
– Мы сделали все что могли. Остальное зависит от тебя. Если ты переживешь эту ночь, то жить будешь, и дальше мы будем знать, как за тебя бороться.
Он ушел, а я осталась одна, со своим новым кошмаром.
Ночь. Всего одна ночь может решить мою дальнейшую судьбу. В ту ночь я не спала. Я лежала без движения, и, не отрываясь, смотрела в потолок.
Я боялась заснуть.
Боялась даже закрыть глаза.
Я хотела запомнить каждый свой момент. Я мечтала увидеть восход солнца. Я не знала, что думать о своей болезни, но знала одно, вопреки всему – я переживу эту ночь.
Так и случилось. Я дождалась восхода солнца.
Когда первые лучи прокрались в мою палату, я улыбнулась, и, собрав все свои силы подошла к окну. Каким прекрасным мне показался мир в ту самую минуту. В ту минуту жуткого отчаяния, когда я должна была принять новые правила своей жизни.
Теперь мне предстояло рассказать о моем заболевании маме. И я задумалась о своей жизни. А что у меня есть? Больше мне не с кем было делиться этой страшной правдой. У меня не было друзей, не было подруг. Я всегда гордилась своей независимостью, и только сейчас ощутила себя совершенно одинокой.
Через неделю, после изнурительного лечения я смогла поехать домой.
С этого дня началась моя новая жизнь. Жизнь в ожидании. Жизнь без надежды на будущее. Жизнь обреченная.
1. Страхи.
Итак, у моей трагедии теперь четко определились три действия.
Первое – мое рождение и жизнь до болезни.
Второе – моя болезнь и мучительные мысли которые не оставляют меня в покое, разрывают душу, и терзают ожиданием неизвестности.
А третье… Третье, к сожалению это смерть. Смерть не случайная, не внезапная, а долгожданная, словно какой-то праздник, или важное событие. Смерть страшная, в агонии и муках, но если первой моей мыслью было избежать этих мучений и приложить свою руку к облегчению, то хорошо все взвесив я поняла, что хочу насладиться каждой минутой своей жизни, пусть даже ценой этого мимолетного счастья станут невыносимые муки, сводящие с ума.
Я долгое время работаю на агентство, где пишу о давно забытых традициях: ушедших в прошлое праздниках и легендах, которые давно никто не вспоминает. В последний раз я предположила, что стелы найденные Моисеем на горе прозрения, не что иное как послание наших предков. Мой редактор был в восторге.
Существовал ли другой мир? Существовали ли другие нации и цивилизации? Мы сейчас уже не узнаем, но то что эти плиты, исписанные иероглифами были нам предупреждением – не совершать подобных ошибок, я теперь знаю точно.
Все что несет на себе информацию о прошлом, – это напоминание что мы проживаем новый цикл. Все мы когда-нибудь умрем. Над каждым из нас однажды закроется темная крышка гроба, и словно последний дождь застучат крупные комья грязи. Это жизнь, и у нее лишь один исход.
С того момента как я осознала что все дороги ведут в одном направлении, я перестала бояться. Зачем? Чего мне бояться, если рано или поздно это случится.
Как часто мы тратим время на ненужные нам дела. Как часто думает о пустяках, будто это самое важное в нашей жизни? А мне судьба дала шанс сконцентрироваться на одной только важной для себя цели – успеть! Успеть, как можно больше увидеть и познать в этой жизни.
Для начала я решилась на самое незначительное приключение. Приключение, которое просто покажет мне, смогу ли я двигаться по намеченному маршруту.
Когда мне было семь лет, меня лягнула своим огромным копытом лошадь. Деревенская кобыла, дикая и глупая, как сейчас помню этот жуткий запах исходящий от нее. Она паслась на лугу, привязанная за заднюю ногу. Отчего-то во мне вдруг проснулось желание помочь несчастной и отвязать ее. Я обошла вокруг животного, провожаемая ее преданным взглядом и обеими руками схватила за плотный узел веревки обмотанной вокруг ее длинной ноги. В тот же миг, все и случилось. Животное вдруг резко изогнулось, дернулось, воздух наполнился громким ржанием, и резким ударом копыт меня окинуло на несколько метров.
Тогда я отделалась переломом нескольких ребер, ключицы, вывихом руки от неудачного приземления. А в тот же день, когда я очнулась в больнице, во мне зародился дикий страх к этим жутким и мерзким животным. Мне было обидно до слез, я же хотела помочь! Отчего же эта скотина оказалась так неблагодарна? Теперь стоило мне только подумать о лошадях, как руки мои начинали потеть, а сердце учащенно колотилось в диком страхе.
Вот именно этот страх я и решила покорить первым. Как метафора – оседлать его верхом.
Хороших конюшен у нас не так-то много, но ехать в первую попавшуюся мне не хотелось, ведь страх перед истинным запахом этого животного, пугал меня наверно даже больше чем желание побороть сам страх.
И я занялась поисками. Я тщательно рассматривала фотографии представительниц каждой породы, пытаясь понять разницу между ними. Все они были для меня на одно лицо, злобный, отвратительный взгляд, словно не живой. Высокомерная осанка, показывающая их истинный характер. Перелистывая фотографию за фотографией, я чувствовала, как по спине моей забегали мурашки, первый признак нарастающего ужаса. Мы еще не виделись с ними в живую, а они уже вызвали во мне уйму негативных эмоций. На мгновение я сдалась, и резко захлопнув крышку компьютера, шумно выдохнула. Но в то же миг мне показалось, что это захлопнулась крышка моего гроба, и я словно одна в темноте, никого вокруг, только тишина и дикий страх. Дрожащей рукой я вновь открыла компьютер, и, остановив свой выбор на одной из конюшен, находящейся на берегу озера, в красивом парке, набрала нужные цифры.
Записав время, я положила телефон и облегченно вздохнула. Вот и положен первый камешек в фундамент моей новой жизни. Жизни, не имеющей продолжения, но от этого наполненной большим смыслом.
Утром я уже припарковалась на просторной площадке и отважно выпрямив спину подошла к конюшне. Все оказалось не так-то просто…
Едва я переоделась и подошла к своей лошади, сердце мое забилось в таком ритме, что стало трудно дышать. Казалось, что на мне одет не легкий костюм для верховой езды, а тяжелые, металлические доспехи, которые тянут меня вниз, ничком прижимая к земле.
Я не верю в бога, на то есть свои причины, о которых я расскажу позже, но в тот момент мне захотелось помолиться. Закрыв глаза, я вспомнила одну молитву, которую когда-то упоминала в своей статье. Словно ветер она зашумела в моей голове, отдаваясь гулким эхом.
«Отче наш, иже еси на небесах, да светится имя твое, да прибудет царствие твое, как на небе так и на земле».
– Аминь, – закончила я вслух и сделала этот решительный шаг.
Инструктор, державший лошадь за поводья забавно усмехнулся.
– В первый раз? – спросил он без удивления или любопытства.
Я кивнула.
– Все жизни случается в первый раз.
Я бросила на него взгляд, стараясь придать своему виду беззаботность.
– Вы даже не представляете насколько вы сейчас правы. – ответила я и выдохнула. – Я готова!
Инструктор помог мне закрепить ногу в стремени, и легким движением подтолкнул наверх.
Как передать все те эмоции, которые нахлынули на меня в тот момент, когда я оказалась в седле? Это был дикий страх, к моему удивлению перемешанный с восторгом. Я почувствовала под собой крепкий, упругий торс огромного животного, который казался мне жутким монстром, и мне захотелось закричать, но не от страха, а от восторга. Мне не было страшно, сердце мое билось бешено и дерзко, словно подбадривая: Вперед, давай, чего ты сидишь и ждешь?
Пока во мне кипели эмоции, мой инструктор уже запрыгнул на второго жеребца, и подмигнув мне радостно воскликнул:
– Вы готовы пронестись галопом по своим страхам?
Я рассмеялась. Как он догадался, о моих сокровенных мыслях, неужели я так явственно все чувствую, что окружающие могут понимать меня без слов. Мне стало приятно его участие, и, бросив на него взгляд полный решимости и уверенности, я воскликнула:
– Готова!
– Тогда вперед!
Он развернул своего коня, и легкой рысью направился к тропинке, ведущей к озеру. Я последовала за ним, стараясь повторять про себя всю теорию о верховой езде услышанную ранее, и стараясь не отставать, так как знала что теория и практика это абсолютно разные понятия, и оставаться один на один с неподвластным мне существом я не собиралась.
Когда наши лошади сравнялись, мой инструктор, (если честно не пишу его имени так как уже не помню, – имею дурную привычку не запоминать имена и лица людей, которые мне не интересны), бросил на меня как будто случайный взгляд, и сказал:
– Вы боитесь лошадей?
– Да. – улыбнулась я. – Это написано у меня на лбу?
– На вашем лице, если быть точнее. Вы словно видите перед собой дракона, который в любую минуту может наброситься на вас и заглотить.
Я улыбнулась и одной рукой слегка отодвинула ворот своей рубахи, в том месте еще виднелся небольшой белый шрам.
Инструктор с интересом глянул и хмыкнул.
– Предполагаю вас лягнула лошадь?
– Верно предполагаете.
– Значит, вы просто пытаетесь побороть свой страх?
– Да. Мне кажется, что в глаза своим страхам надо смотреть, тогда они теряют свои очертания, и превращаются лишь в прозрачное облако воспоминаний. Потом я сделаю так! – я демонстративно выпрямила ладонь и дунула, – и все пройдет.
– И что вы сейчас чувствуете?
– Облегчение. Невероятное, и неземное чувство свободы.
Это было действительно так. Словно пелена кошмара спала с моих глаз, мне даже на мгновение показалось что я чувствую как затягиваются мои рубцы и шрамы оставшиеся с детства.
– Тогда возможно мы ускоримся? – в голосе его прозвучала нотка вызова, он не спрашивал, он толкал меня на этот подвиг, понимая как мне необходима эта свобода.
Я кивнула, и как мне показывали осторожно стукнула упругие лошадиные бока. Моя лошадка громко фыркнула, но в тот же миг резко прибавила шаг, с каждым шагом все ускоряясь и ускоряясь. Я пригнулась к ее спине и подставила лицо встречному ветру. Как мне хотелось в этот момент смеяться и радоваться жизни. Как мне хотелось расправить руки, словно крылья и взлететь. Парить над облаками, полной грудью вздыхать свежий лесной воздух, это было прекрасно. И в тот же момент я вдруг выпрямилась, расправила руки в разные стороны и закричала. Выкидывая из себя всю свою боль и обиду, все свои страхи и сомнения, всю свою ненависть.
– Что вы делаете? – вдруг совсем рядом я услышала знакомый голос. – Вы испугаете животное!
Я почувствовала, как мой инструктор хватает меня за руку, пытаясь другой рукой поймать поводья. Тогда я осознала, что уже давно выпустила их из рук, но мне было так все равно. Я перешагнула эту грань. Я перешагнула грань жизни. Мне стало неважно, как и когда я умру. Я замерла на тонкой границе «между». Там где есть только радость, смех, улыбки и парящее чувство свобод! Теперь я свободна.
Инструктор остановил лошадей и посмотрел на меня как на сумасшедшую. А я смеялась, не могла остановиться, и слезы текли по щекам, и сердце рвалось на волю, но я смеялась. Смеялась не останавливаясь, пока не иссякли силы.
Тогда я вздохнула полной грудью, чувствуя, как наполняются мои легкие, и на выдохе сказала:
– Спасибо! Вы словно вернули меня к жизни.
С того самого дня, я начала свою новую жизнь. Прогоняя все мысли о своей болезни, стараясь не думать о завтрашнем дне, пытаясь поймать каждый счастливый миг сегодняшнего дня, и оставляя в сердце день ушедший.
Началась моя новая жизнь. Жизнь одним лишь днем. Не было у меня больше времени на слезы, на переживания, на обиду, только время на радость, на смех и на улыбки.
Естественно на приглашение инструктора, выпить со мной чашечку кофе, хотя он и был довольно симпатичным, я ответила отказом. Почему-то мне не захотелось тратить свое время на сомнительные встречи, мне нужно столько мыслей в голове перебрать. Как я предугадала, этот человек остался лишь мимолетным мгновением в моей жизни, на следующий день я о нем даже не вспомнила.
В тот же день, вечером, когда воспоминания были еще свежи, я решила не останавливаться на пути к достигнутому, и продолжить свое восхождение к свободе. Для этого мне надо было побороть второй свой страх – боязнь высоты. Мне кажется причину этого страха никому объяснять не надо, он появляется из ниоткуда, и буквально поглощает сознание. Если ты слаб, ты никогда не сможешь побороться с ним.
Как страх темноты, он появляется в детстве, но приходит с тобой во взрослую жизнь. Однако, если ребенком ты не понимаешь где вымысел, а где правда, то в зрелом возрасте – понимаешь, но все равно ловишь себя на мысли, что в темноте тебя пробирает необоснованный леденящий душу ужас, причину которому ты так и не сможешь найти. Вот так и страх перед высотой. Ты понимаешь, что нет ничего страшного смотреть вниз, с крыши многоэтажки, но заставить себя не испытывать нервозность в этот момент, ты не можешь.
Для начала я решила поэкспериментировать с крышей. Одевшись потеплее, я поднялась на лифте на самый последний этаж, и, стараясь оставаться незамеченной, прокралась на крышу.
Сначала само осознание того, что передо мной открылась панорама родного города во всей ее красоте, слегка облегчило мои страдания. Но стоило мне сделать шаг вперед, и представить себе, что подо мной двенадцать этажей вниз, а это почти пятьдесят метров, как вновь ладони мои вспотели, и по спине пробежал холодок.
– Соберись! – вдруг резко крикнула я себе. – Это всего лишь испытание!
Сердце колотилось бешено, необузданно, словно дикое животное желавшее вырваться на волю.
Я сделала шаг вперед… Затем еще один… Еще и вот я оказалась у края. Внизу шумел город. Маленькими точками шныряли туда-сюда машинки, словно муравьишки бегали люди. Улицы тянулись длинными, хаотичными паутинами, освещенные фонарями и яркими витринами. Мне казалось, я, чувствую его пульс. Словно он сейчас живет моей жизнью, и его сердце бьется в моем ритме.
Пора.
Я сжала кулаки и сделала шаг вперед. Еще один. Еще. И вот я уже стою на парапете. Подо мной огромная пропасть вниз. И город уже не кажется мне красочным и прекрасным. Теперь мне кажется, что он словно хищник распахнул свою пасть, ожидая поглотить меня навсегда, без остатка, не давая шанса на спасение.
Чем больше я смотрела вниз, тем больше нарастал мой страх. Он словно паук переползал внутри меня оковывая все мои органы ледяной паутиной смерти. Я не могла пошевелиться, не могла закричать, а лишь бездумно смотрела вниз. И в голове закрутилась мысль. А зачем ждать. Мучиться, терзать себя неизвестностью. Сколько мне осталось. Год, месяц, неделя? И все это время я буду мучить себя, терзать, стараясь не думать, стараясь забыть, пытаясь жить как все нормальные люди. А ведь сейчас… один только шаг вперед, и все закончится. Я вновь стану прежней, свободной, но одинокой. Одинокой в душе… Никого вокруг… Родители, которые уже потеряли одну дочь, и скоро лишатся другой. Зачем терзать их ожиданием? Кому от этого будет легче. Я даже почувствовала, словно кто-то прикоснулся к моей спине, своей ледяной, костлявой рукой, как бы подталкивая вниз.
И вроде бы поддаться этой силе, но… вместо этого, я сделала резкий шаг назад, и резко почувствовала тошноту. В горле встал ком, стало трудно дышать. Я упала навзничь и громко зарыдала. Это душа моя рвалась на волю, рвалась к небесам, молила о свободе, молила о пощаде, уставшая биться одинокой птицей в темной клетке. Захотелось разорвать грудь и выпустить ее на волю. Я подняла красное от слез лицо к небесам, в глазах все пылало, я не могла увидеть силуэты, как и не могла видеть свое будущее, и душа моя закричала во мне, в отчаянии:
«– За что!»
Чувство страха перед высотой я все-таки поборола, на следующий день. Все оказалось слишком просто. Я вспомнила, что один мой хороший знакомый, с которым мы часто сталкивались по работе, как-то приглашал меня прыгнуть с парашютом. Тогда мне эта затея показалось слишком безумной, и я даже не восприняла всерьез его предложение. Но сегодня, проревев всю ночь в подушку, я решила, что только так смогу побороть свою темную сторону, мешающую мне двигаться вперед.
Я набрала его номер. К моему счастью, он с радостью принял внезапно проснувшуюся во мне страсть к экстриму и пригласил на аэродром.
Как оказалось, все это было не так просто. Для начала я должна была пройти курс подготовки, и только после подняться на высоту и воспарить над землей словно птица.
И лишь, будучи уверенной, что такая трата времени пойдет мне только на пользу, я с упорством отдалась этому делу. Через несколько дней, мой инструктор, Сергей (Сергея я знала давно и достаточно хорошо, оттого и имя его запомнила), с радостной улыбкой заявил мне:
– Ну что моя леди, ты готова!
– Стать женщиной? – пошутила я.
– Стать свободной. – рассмеялся он.
Вновь дрогнуло мое сердце. Да откуда они все знают. Как они так легко понимают к чему я стремлюсь. Хотелось спросить, почувствовал ли он мой настрой, или он всем так говорит. Но решив не привлекать к себе лишнего внимания, я решила сделать вид что не связываю его слова со своей судьбой.
– Завтра в 10.00. Ты не забудешь? – спросил Сережа.
Я улыбнулась.
– Нет конечно же.
Вдруг Сережа взял меня за руку и посмотрел мне в глаза.
– У тебя что-то случилось? – тихо спросил он. – Твои глаза словно стали другими. Не могу понять почему, но вроде ты смотришь не своим взглядом.
Я освободила свою руку, и, устало улыбнулась.
– Со мной все в порядке.
Конечно же это была откровенная ложь, но теперь мне часто придется лгать. Скрывать за личиной своего безразличия, боль терзающую изнутри. Как часто мы проливаем слезы из-за пустяков. Но теперь только я понимаю, что для кого-то самый глупый пустяк, может быть по настоящему серьезной проблемой, а для меня теперь и ожидание не должно быть в тягость. С завтрашнего дня, когда ноги мои коснутся земли, а сердце вздрогнет после полета, я начну новую жизнь. Жизнь, в которой будут только смех и улыбки. В ней больше не будет места людям, которые приносят проблемы. В ней больше не будет места разочарованию, только успех и наслаждение, от каждого проведенного дня. Кто знает, какой из них может стать последним. После я не хочу жалеть, что не успела насладиться каждым подаренным мне мгновением.
В назначенное время, я приехала к аэродрому. Сердечко конечно покалывало, но во рту ощущался сладкий привкус наслаждения. Я уже предвкушала себя парящей над землей, ловила в себе это незабываемое ощущение свободы. Вот я расправила крылья, чувствую, как в меня врезаются потоки встречного воздуха, как грудь наполняется легкостью, а с каждым метром безграничной радостью.
Сергей вывел меня из оцепенения, едва коснувшись плеча.
– Готова?
– Да.
– Тогда идем, тебя уже ждут.
– А ты не полетишь со мной? – мой испуг был искренним, ведь я рассчитывала что мы будем вместе, что будем держаться за руки, а если он не летит…
Но Сергей отверг мои опасения.
– Конечно лечу, не могу же я такую истеричку оставить одну.
– Конечно не можешь. – улыбнулась я, облегченно выдыхая.
И я сделала это. Я поборола и свой второй страх.
2. По следам памяти.
Что может быть важнее для женщины, чем необъятное чувство испепеляющей страсти. Не любви, нет. На любовь у меня теперь нет времени. Нет времени на эти розовые слюни сопли. Есть только время полностью отдаться в пылающий огонь, сгореть дотла и без остатка. Но как это сделать? И где найти своего идеального мужчину. Любить разумом легко, но возможно ли любить только телом?
Для начала я решила провести небольшой эксперимент. Насколько я могу быть сексуальной, могу ли я при желании завести мужчину?
Для этого я набрала номер телефона своего бывшего молодого человека. Мы расстались с ним задолго до того как я узнала о гнилом черве пожирающем мое тело. Долгое время мы даже не общались.
Все было так давно, что даже и вспоминать не хотелось, но все же… У меня есть такая удивительная, и не совсем приятная черта характера – проницательность. Я чувствую, когда мне лгут. Ты можешь смотреть мне в глаза, можешь корчить скорбные гримаски, увертываться, юлить, но я все равно узнаю правду, какой бы она не была. По-началу я любила свою эту черту. Я никогда не следила за своими мужчинами, никогда не терзалась ревностью, но едва во мне возникало это странное чувство сомнения, я уже точно знала, куда и во сколько мне надо прийти, чтобы увидеть то, что я должна увидеть. К моему сожалению, я еще не разу не ошибалась.
Не любила я в себе проницательность, и всегда страдала от того, что хочу побыть простой женщиной, такой же глупой и слепой, но счастливой.
Так вот, Митя, как раз и был тем молодым человеком – первым в моей жизни, кого я поймала словно мальчишку. А ведь он почти провел меня, так искренне смотрел в глаза, так искреннее говорил о делах, по которым не может не отлучиться. Я даже уже не помню, что именно он тогда говорил, но помню лишь одно, как вдруг дрогнул его зрачок, под моим пристальным взглядом. Едва заметно, словно в огромное озеро, упала маленькая песчинка, оставляя едва заметные круги на воде, но я заметила, и вдруг стало так обидно.
Не выдавая своих подозрений, я улыбнулась и сказала:
– Иди. Во сколько ты будешь дома?
– В смысле.
– Во сколько я могу позвонить тебе?
– Ну я думаю не раньше 10.
– Хорошо.
Он ушел. Уверенный что я ничего не поняла. А я поняла. Поняла и уже готовилась показать ему сегодня вечером, что такое женская интуиция.
Ровно в 22.00 я позвонила. Он взял трубку.
Я была немного удивлена, значит, никуда не ушел. Или может быть, планы изменились. Я спросила его о том, как он провел время и все ли успел. Он ответил что успел все, и очень устал.
Он собирается спать или просто хочет меня убедить в этом? Я не стала больше докапываться до истины. Я положила телефон, и так как была уже полностью собрана, вышла на улицу и направилась в сторону его дома. Его машина стояла заведенной у подъезда, на пассажирском сидении сидела девушка. Довольно симпатичная, но слишком разукрашенная на мой взгляд. Из подъезда вышел Митя, и направился к машине.
На улице было темно, и я решила не менять грядущих событий. Я остановилась посередине дороги, перекрывая ему выезд со двора и сложила руки на груди, старясь при этом принять беззаботный скучающий вид.
Все произошло так как и должно было. Он проехал вперед. Яркий свет фар выхватил мой силуэт в темноте. Он резко остановился, и погасил фары.
А я стою и повторяю про себя.
– Ну давай, покажи кто тебе дороже? Она или я.
Несколько мгновений он сомневался, видимо в нем боролись все противоречивые чувства, а затем вдруг выбежал из машины, подбежал ко мне, и залепетал. Так было смешно это слушать. Тогда. Сейчас я могу сказать, что не раз уже слышала это нелепое бормотание.
– Малыш, давай поговорим. Это не то, что ты думаешь. А почему ты так легко одета. На улице мороз. Пойдем я тебя домой отведу.
Он был так жалок в тот момент. Потерянный взгляд, испуганный и несуразный. Дрожащие руки, видно было, как он нервничает.
Он суетился вокруг меня, как зверек суетится вокруг своего раненного детеныша, причитая и как будто пытаясь зализать раны. Девушка же продолжала сидеть в его машине, не без любопытства наблюдая за разворачивающейся драмой.
Я смотрела на Митю, пустым, отсутствующим взглядом. И в тот день я поняла, как легко оказывается просто взять и забыть человека. В один миг, в одно решение, просто взять и зачеркнуть все воспоминания о нем. Вот он стоит перед тобой, недавно родной и любимый, а через мгновение уже чужой и ненужный. Это страшно, когда память не умеет хранить самые светлые воспоминания делающие тебя счастливым. Я сейчас это понимаю, а тогда гордилась той легкостью, с которой умею забывать людей.
В тот день между нами все закончилось.
Несколько месяцев Митя еще пытался вернуть меня, пытался поговорить, что-то объяснить, но я потеряла к нему интерес. Ценить надо когда имеешь, зачем потом рыдать по утраченному? Никогда не могла этого понять. Я считала это пустой тратой времени. Только сейчас я могу понять отчаяние человека, пытающегося склеить разбитую чашку, собирающего каждый кусочек, дрожащими пальцами прилаживающего их на прежнее место, стараясь сохранить рисунок и формы. Как отчаянно жизнь преподает уроки.
Так вот именно ему я и решила позвонить. Несколько лет у меня не было мужчины, ведь я была слишком увлечена своей карьерой. А Митя, если он любил меня так как говорил, должен помнить и наверное даже обрадуется моему звонку.
Я набрала номер. Хорошо что не имею привычки удаляя человека из памяти, удалять его номер из записной книжки.
После нескольких гудков он взял трубку.
– Да.
«Голос его не изменился» – подумала я, как будто мы и не расходились на долгие годы. Словно только вчера он заходил ко мне и пел песни о большой любви. Не понравилось мне только то, что не дрогнуло мое сердечко. Совсем не дрогнуло, ни капельки, даже не пробежал холодок. Вот так забываешь человека, а с ним и засыпают твои эмоции.
– Привет солнце. – Начала я.
И клянусь, я почувствовала, как он вздрогнул. Он шумно вздохнул. Значит помнит. Значит не зря позвонила.
– Привет малыш. – ответил он. – Давно тебя не слышал. Как ты?
– Я хорошо.
Скоро я научусь лгать более уверенно. Ведь не могу же я каждому встречному спрашивающему как дела – отвечать – Все отлично, но скоро я умру.
– Голос у тебя не очень веселый.
Вот подлец, он до сих пор помнит все мои интонации. Когда мне грустно, когда мне весело, но как так? Неужели так сильно любил?
– Тебе показалось. – Вновь солгала я. – Оставим. Я по делу.
Митя усмехнулся.
– Ого… спустя столько лет. Наверно очень важное дело.
– Очень важное. Мы можем поговорить?
– Да. Когда ты хочешь.
– Через час. На нашем месте.
Митя минуту молчал. Наше место это уединенная лужайка на берегу озера, скрытая от посторонних глаз диким кустарником. Именно там мы впервые познали страсть. Там я стала его женщиной, в его машине, на заднем сидении.
Я почувствовала, как он напрягся. Думает. Решает, идти или не идти.
– Хорошо. – вдруг выдохнул Митя. – Через час.
Вот так легко я ворвалась в свое забытое прошлое. Он меня помнил. Он меня ждал.
Через час я уже парковала машину в лесочке, в стороне от дороги.
До нашего места, пешком идти было не более пяти минут. Сложность была лишь в том, что для этого надо было пройти по краю берега, круто обрывающегося вниз, и я точно знала, что именно в том месте дна не было, что всегда так тревожило меня. Я шла и боялась даже представить что могу упасть вниз, могу оказаться в воде, одна и никто мне не поможет.
Еще один мой страх из детства, который я никогда даже не буду пытаться побороть, просто потому, что он связан с моей умершей сестрой, и мне кажется эта фобия, мой способ сохранить ее в сердце.
Мы были совсем девчонками, когда она решила научить меня плавать. Мы доплыли на старом надувном матрасе до середины озера. Как сейчас помню ее задорный смех.
– Ты готова?
– К чему?
– Сейчас я научу тебя плавать. – Улыбнулась Наташа.
– Я не хочу учиться плавать. – Буркнула я.
– Ну как это не хочу. Вода это же стихия. Из нее все зародилось. Ты должна уметь плавать, иначе не сможешь почувствовать полную свободу.
Она всегда была такой умной. Мама говорила, что когда Наташа вырастет она станет философом. Она много читала, а затем по навеянному пыталась записать свои мысли в тетрадь. Я до сих пор храню ее – старая, потрепанная, она как частичка Наташиной души. Давно угасшей, но всегда живой.
Наташа писала стихи и постоянно витала в облаках. Она была нашим ангелом.
Но в то время я жутко ненавидела ее. Мне казалось, что некоторые вещи, которые происходили в нашей жизни, она делает мне назло. Вот и тогда. Не думала она о моем умении плавать, она хотела лишь доказать самой себе, что старше, мудрее, и опытнее, а я всего лишь маленькая глупая девочка, которая должна во всем ее беспрекословно слушаться.
И вот мы дрейфуем с ней на легких волнах, посредине черного озера. Она смотрит на меня улыбаясь, и вдруг берет мои руки, и сталкивает в воду.
Что испытала я в тот момент? Ужас? Страх? Панику? Нет! Я испытала лютую ненависть. Ненависть такую, что закипела во мне черной кровью, затуманивая сознание. Но вместе с этим я ощутила дикое желание жить. Говорят что у детей нет инстинкта самосохранения, они не боятся опасности. Но во мне он был. И в тот момент я отчетливо поняла, что если сдамся, то темные воды глубокого озера поглотят меня навсегда. Безжалостно утянут в пучину бесконечного мрака.
– Плыви, – смеясь подбадривала меня Наташа.
И я поплыла. Отчаянно работая руками и ногами. Задыхаясь и отплевываясь.
Наташа плыла рядом и продолжала меня подбадривать. Но я не слышала ее. Вернее сказать не слушала. Мне было не видно, рядом она или нет. Мне было все равно.
Изредка я останавливалась и пыталась осмотреться, далеко ли до берега. Пыталась коснуться ногами дна. А когда понимала что плыть еще далеко, а дно подо мной не менее пятнадцати метров, меня охватывало новое чувство ненависти, вновь тело наполнялось силами и я принималась яростно грести, еще быстрее, еще отчаяние.
И вот долгожданный берег. И вот долгожданное дно. Вымотавшись без остатка, я, выползла на берег, и упала навзничь, зарывая лицо в грязь и ил. Меня разрывало от отчаянных рыданий, но сил не было даже закричать.
Наташа вышла из воды и остановилась рядом.
– Ты молодец. – С гордостью сказала она. – Я знала, что ты сможешь.
Но вместо того чтобы поблагодарить ее, я подняла к ней измученное лицо и прошипела сквозь зубы, вложив всю свою злобу в одну только фразу.
– Я ненавижу тебя.
Наташа вздрогнула, но все же натянуто улыбнулась.
– В тебе сейчас говорит обида. Позже ты скажешь мне спасибо.
– Уйди. Я не хочу тебя больше видеть. Я не скажу маме, но не потому, что хочу оградить тебя от наказания, а лишь потому что не вижу смысла в ябидничестве. Жизнь потом накажет тебя. Ты за все ответишь.
