Текст книги "Дневник мисс Сьюзен Ньюберри (СИ)"

Автор книги: Вера Забелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Это я виновата, – сокрушённо призналась она, – если бы я не уговорила леди Роуз повезти Майкла в Эссекс, она была бы с тобой у Кенриков, и ты бы не попала в такую ситуацию.

– Ты что, Вики! – воскликнула я, – ты совсем не виновата. Этот негодяй нашёл бы другой способ привязаться ко мне. Ты же знаешь бабушку. Ей льстит любое внимание, оказываемое мне, она ведь не умеет отличать подлецов от порядочных людей.

– Ну, ладно, – вздохнула Вики, – надо просто принять меры, чтобы тебе не было страшно, когда ты бываешь в обществе. Значит, тебе пора познакомиться со Стариной Генри, – озорно улыбнулась она и подвела меня к ширме в углу зала.

Когда мы зашли за ширму, я там увидела какого-то мужчину в странной одежде. Я испугалась, а Виктория рассмеялась и сказала, что это кукла, которую изготовили по указанию её крёстного. Он конструирует разные механизмы и заводные игрушки. Стариной Генри эту куклу прозвали служанки, которые тоже на ней тренируются. Это изображение известного пирата Генри Моргана. Если завести механизм, пират хватает стоящего перед ним человека, и тому, чтобы освободиться, надо ударить в какое-либо место, помеченное на одежде красным пятном. Действительно, я только сейчас обратила внимание на красные пятна на одежде пирата.

Виктория завела механизм, и кукла начала хватать её, а Виктория высвобождалась, поясняя мне каждый раз, что делать. Потом Виктория замедлила движения куклы и предложила мне потренироваться. Когда рука Старины Генри схватила меня, я чуть не заорала в полный голос, но тут Виктория ткнула пальцем в красное пятно у локтя куклы, и пират выпустил мою руку. В общем, мы ещё потренировались, а потом Виктория дала мне с собой два больших листа бумаги с нарисованным на них человеком в натуральную величину. На рисунках были обозначены точки, куда надо ударять. Виктория посоветовала тренироваться дома, а потом приезжать в Грин-Холл, чтобы закреплять умение на Старине Генри. И вот сегодня я весь вечер тренировалась. Мама и тётя Эвелин поехали к Линкомбам, звали меня с собой, но я сказала, что я с ними никуда не поеду, буду ждать бабушку.

20 апреля 1816 года.

Утром ездила в Грин-Холл, тренировалась на Старине Генри. Вчера вечером я дома тренировалась на плакатах, что дала Виктория, поэтому сегодня у меня лучше получалось освобождаться от захватов. Уже не впадаю в панику.

Вечером вернулись дедушка с бабушкой. Оказывается, у них там тоже было приключение. На Линдон-Холл напала банда разбойников, но учитель Майкла с охранниками всех повязал. Но дедушка и бабушка довольны, что поехали. Они нашли там бывшую няню лорда Линдона и уговорили её стать няней Майкла. Они привезли её в Лондон, в Грин-Холл, и Майкл очень рад и счастлив.

А потом я рассказала им о том, что случилось у Кенриков. Дедушка нахмурился и проворчал, что не надо ездить в дома, где привечают разных проходимцев. А бабушка возразила, что тогда придётся два вечера из трёх оставаться дома. И ещё бабушка так нерешительно сказала, что вообще-то мистер Уоллес из очень хорошей семьи, у них много поместий. Дедушка глянул на неё укоризненно, и она больше не говорила на эту тему. А я рассказала дедушке про заводного пирата в Грин-Холле, и как я на нём тренируюсь. Дедушка заинтересовался, ему вообще нравятся всякие механизмы. Хочет завтра поехать со мной, взглянуть на Старину Генри.

21 апреля 1816 года.

С утра (после тренировки) ездили с Викторией к её портнихе, миссис Бардсли. Она шьёт платья для нашего дебюта, он назначен на 30 апреля. Это что-то восхитительное. Ещё когда Виктория познакомилась со мной и узнала о моём увлечении красивыми цветами, ей пришла в голову идея украсить наши платья вышивкой из стразов. Для Виктории вышивают бабочек, а для меня – цветы. И венок у меня будет из контуров цветов, сделанных из стразов. А ленты отделки у меня голубые, под цвет моих глаз. Я ещё ни у кого не видела таких замечательных платьев. У нас будет незабываемый бал.

А сегодня мы едем к Милфордам. У Матильды лорд Милфорд – первый в списке. Бал даёт его мать, вдовствующая леди Милфорд. Но дядя Мартин говорит, что лорд Милфорд ещё не созрел для женитьбы (я слышала, как он тихо сказал папе "ещё не перебесился"). Вот Матильда разочаруется! А Виктория и к Милфордам не поедет, они сегодня едут к Ричмондам.

22 апреля 1816 года.

Встретила вчера у Милфордов лорда Кристиана. На этот раз он мне показался почему-то не очень привлекательным. Мне даже стало стыдно – он же родственник, а родственников надо ценить. И к бабушке он очень внимателен. Бабушка тоже очень к нему расположена. А мне в нём чудится что-то неискреннее. Смотреть на него внутренним зрением я боюсь. Я ещё очень осторожно им пользуюсь, и Виктория советовала не спешить.

А в середине бала случился большой скандал. Как раз заканчивался вальс, который я не танцую. Мы (дебютантки) сидели со своими сопровождающими в сторонке, и вдруг все зашумели и многие куда-то побежали. Из нашего кружка убежала только Матильда, я бы побоялась идти в толпу. Матильда скоро вернулась, она горела желанием скорее сообщить нам об увиденном: леди Камиллу и капитана Комба застали в одной из гостиной, они были там одни и ... Матильда сделала паузу и таинственным голосом закончила ... совершенно голые.

Все ахнули, а графиня Блэкуэлл брезгливо поморщилась и заметила:

– Какой скандал! Неужели не могли потерпеть до свадьбы?

– Будет ли ещё та свадьба, – умудрено заметила вдовствующая виконтесса Уорфорд, которая сидела рядом с бабушкой.

Все начали высказывать свои мнения и предположения, единодушно осуждая леди Камиллу и нисколько не осуждая капитана Комба. Я вспомнила, как леди Камилла недавно хвасталась, что её добивается второй сын маркиза Линкомба, капитан лорд Винсент Комб, но она ещё не решила, принять ли его ухаживания, вдруг ей подвернётся кто-нибудь получше. Я только не поняла, зачем они разделись, но конечно ничего не сказала, а то бы меня высмеяли. Знаю, проходили.

23 апреля 1816 года.

Вчера были в Олмаке. Скандал был и там. Весь свет обсуждает происшествие с леди Камиллой, у бабушки в гостиной все только об этом и говорили. Когда мы приехали в Олмак и вошли в холл, нас сразу поразила тишина в нём, хотя там было довольно много народу. На лестнице стояла довольно красивая женщина с властной осанкой, она строгим тоном выговаривала стоящим перед ней графине Кенрик с дочерью:

– Учитывая вчерашнее происшествие, Вам, Ваша светлость, надлежит повременить вывозить Вашу дочь в свет до тех пор, пока в газетах не появятся сообщения хотя бы о её помолвке. Здесь же ей делать нечего, – и она указала им на выход. Все остальные застыли, стараясь не встречаться взглядом с властной женщиной.

– Княгиня Ливен, – шепнула мне бабушка, – одна из самых строгих патронесс Олмака.

Никто не осмеливался подниматься по лестнице вслед за ушедшей княгиней Ливен. Все старательно делали вид, что у них здесь, в холле, ещё какие-то дела. Но тут в холл вошли леди Элизабет с Викторией. Они поздоровались с присутствующими, и мы четверо направились в зал, за нами потянулись и остальные.

Когда мы вошли в зал, суровый взгляд княгини Ливен, упавший на Викторию, заметно смягчился.

– Рада тебя видеть, девочка, – сказала она. – Еремей говорил мне, что ты в этом Сезоне дебютируешь. Надеюсь, с тобой таких происшествий не будет, – она вновь нахмурилась, охватывая взглядом входящих.

– Здравствуйте, тётя Даша, – улыбнулась ей Виктория. – Я тоже рада, что Вы вернулись из Санкт-Петербурга. Я не думаю, что мой жених допустил бы что-нибудь неправильное.

– Ах, да, – вспомнила княгиня, – князь говорил мне, что ты помолвлена с Бьюкаслом. Объявление в газетах уже было? Мы прибыли только на этой неделе, я ещё не полностью вошла в курс.

– Свадьба назначена на середину июня, – застенчиво сказала Виктория, – и мы очень надеемся, что Вы сможете почтить нас своим присутствием.

Мы прошли с бабушками к тем креслам, где они сидели на прошлой неделе.

– Кто это, Еремей? – полюбопытствовала я.

– Это мой папа, – сдержанно пояснила Виктория. – Еремей – это так звучит имя Джереми на русском. Мои родители переселились в Россию, отдав титул маркиза Уэйнриджа отцу Кристиана. Там папа имеет титул князя Мещерского.

– А княгиня Ливен, она кто такая? – спросила я.

– Она жена российского посла, князя Ливена.

Видно было, что Виктории не хотелось говорить на эту тему, и я не стала продолжать. Тем более, что к нам подошли молодые люди, лорд Тимоти Уолтон, виконт Уорфорд, и его друг мистер Бенедикт Лоуэлл. Они оба пригласили нас на танцы. А бабушка ещё поблагодарила лорда Тимоти за помощь мне у Милфордов.

Вальсов в этот вечер было всего два. Я рада, что мы его не танцуем. Во-первых, у меня ещё плохо получается танцевать вальс, а, во-вторых, я бы не хотела, чтобы меня обнимал и прижимал к себе кто-то незнакомый или малознакомый, да и вообще хоть кто. Не хочу!

Лорд Кристиан пригласил меня на танец и спросил, почему он не получил приглашение на мой дебютный бал. Неужели он в чём-то провинился передо мной? Я смутилась и сказала, что мы уже послали ему приглашения на балы в Уинтергейт-Хаусе и в доме дяди Мартина. Но он настаивал, чтобы его пригласили и в Грин-Холл. Я обещала поговорить с Викторией, но мне, честно говоря, не понравилась его настойчивость. Жаль, что в Олмаке не было в этот раз лорда Джеффри, и мистер Найт в Олмак не ездит.

24 апреля 1816 года.

Итак, кого я знаю из молодых людей, и кто мне нравится. Матильда составила список по знатности и богатству, я – по тому, как я к ним отношусь.

На 1-м месте – лорд Джеффри Эпплби, виконт Сеймур. Ему 24 года, он красивый, у него добрый взгляд, на двух балах, где он бывал, он обязательно приглашал меня на танец. Но он сильно заикается. Очень жаль, поэтому мы не можем поговорить.

На 2-м месте – лорд Тимоти Уолтон, виконт Уорфорд. Ему 30 лет (староват), но выглядит моложе. Он кузен Эммы Колфилд, она даже считает его старшим братом. И он выручил меня, когда я попала в беду.

На 3-м месте – мистер Энтони Найт. Он очень внимателен ко всем нам, но при этом слишком серьёзный и молчаливый. Он смотрит на меня по-доброму, но ... как бы на младшую сестрёнку, я не думаю, что он может влюбиться в меня.

Ещё мне оказывают внимание мистер Бенедикт Лоуэлл, друг виконта Уорфорда, и есть несколько молодых людей с "фиговыми листочками", я даже их имена не собираюсь запоминать.

А я хочу найти себе мужа, который любил бы меня очень-очень и больше никого не замечал. Хотя мне все советуют не торопиться, просто наслаждаться (!) Сезоном, но я не хочу, чтобы меня жалели или злорадствовали те дебютантки, которые найдут себе мужей в 1-й Сезон. Будут притворно сочувствовать, фальшиво "утешать", что не всем везёт в их первый Сезон.

Матильда лицемерно пожалела меня, что я старше их всех, что мне не удалось выйти в свет в прошлогоднем Сезоне.

Я спросила Викторию, не знает ли она, зачем Камилла и капитан раздевались. Она смутилась и сказала, что не знает, но может спросить бабушку. Я поразилась:

– Ты можешь спрашивать леди Элизабет о таких вещах?

– А кого мне ещё спрашивать? – удивилась Виктория. – Бабушка многое знает, я у неё учусь жизни.

25 апреля 1816 года.

Во время тренировки Виктория сообщила:

– Я спросила у бабушки, зачем они раздевались. А бабушка сказала, что это проявление животных инстинктов, не сдерживаемых воспитанием. И ещё бабушка добавила, что люди склонны всё преувеличивать и придумывать. Вряд ли эти двое были действительно голыми.

Я с ужасом спросила:

– А у нас тоже проявятся животные инстинкты? И мы тоже будем себя так вести?

Виктория засмеялась:

– Нет, я не думаю, что мы можем так забыться. Наше воспитание поможет нам вести себя прилично.

Леди Элизабет объяснила Виктории, что девушки до свадьбы не должны позволять мужчинам никаких вольностей. Да порядочные мужчины и не будут обращаться с девушками неуважительно, если девушки не дадут повода для этого. Мужчины презирают нескромных девушек и часто отказываются жениться, так как распутная жена им не нужна. Леди Камиллу плохо воспитывали, вот она и вообразила, что ей всё позволено.

Бабушка рассказывала дедушке (она не заметила, что я сижу в кресле у окна), что капитан лорд Винсент Комб отказался жениться на леди Камилле, поскольку она его обманула. Она похвасталась ему, что ей в приданое назначено поместье в Сомерсете. Это поместье было дано в приданое первой жене графа Кенрика (Камилла у него от второй жены). Первая жена графа была сестрой нынешнего маркиза Линкомба. Но граф Кенрик не подтвердил почему-то, что поместье выделено в приданое леди Камилле. Граф предложил хорошие деньги в приданое (20 тысяч), но лорд Винсент отказался, ему нужно было только бывшее семейное поместье.

26 апреля 1816 года.

Я спросила Викторию, целовалась ли она с Ричардом. Она покраснела и сказала:

– Прости, Сьюзи, но про отношения с Ричардом ты меня не спрашивай. Бабушка говорит, что любовь – это личное дело каждого, и нельзя рассказывать о ней никому.

Она заметила моё смущение и продолжила:

– Это я тебя сама спровоцировала, когда сказала, что ты можешь спрашивать меня о чём угодно. Прости и пойми – это очень личное. Когда сама полюбишь – поймёшь меня.

27 апреля 1816 года.

Сэр Рэндольф Чилтон обратился к дедушке за разрешением сделать мне предложение. Когда дедушка мне сказал об этом, я даже содрогнулась.

– Ты что, дедушка, на нём же ... – я чуть не ляпнула "фиговый листок", но вовремя прикусила язык. – Он мне совсем не нравится, брр ...

– Мне он тоже не понравился, поэтому я и сказал ему, что ты вряд ли согласишься, – улыбнулся дедушка.

– Конечно, – вступила в разговор бабушка, – Сьюзен вполне может рассчитывать на более приличную партию.

– Я тоже так думаю, – согласился дедушка. – Пока ко мне обращается "пена", так я называю несерьёзных людей, – пояснил нам дедушка. – Сьюзен ещё мало знакома с высшим обществом, так что подождём более серьёзных претендентов.

Мне очень нравится мистер Найт. Он красивый, у него серо-зелёные глаза и каштановые волосы. Жаль, что у него нет титула. Мне всё-таки хотелось бы выйти замуж за лорда. Хорошо Виктории, она и так дочь маркиза, а будет герцогиней. Я не думаю, что я слишком тщеславная, просто, чтобы жить в высшем обществе, лучше иметь титул.

Я уже уверенно угадываю 6 карточек из десяти, иногда получаются и 7, и мне кажется, что я начинаю видеть ауры. Упражнения с маятником и руками тоже осваиваю постепенно, стараюсь заниматься обязательно каждый день. А ещё сегодня Виктория не стала замедлять "Старину Генри", и я с ним справлялась без замедления.

28 апреля 1816 года.

Итак, послезавтра у нас с Викторией дебютный бал. Утром встретились с ней в Гайд-парке. Чтобы добраться до Гайд-парка, Виктории нужно ехать от Грин-Холла около часа. К нам присоединились герцог Бьюкасл с братом и мистер Найт.

В 11 часов мы с бабушкой приехали в Грин-Холл на последнюю примерку моего бального платья. Оно получилось такое красивое, по-моему, даже лучше чем у Виктории. Только из-за одного я огорчилась: Виктория к своему платью надела ожерелье из крупных розоватых жемчужин. По сравнению с ними мой жемчуг смотрится бледно. Но я недолго огорчалась. Виктория мне подала красивую шкатулку и сказала, что в ней подарок мне от моей тёти Маргарет из Мадраса. Я открыла шкатулку и ахнула – там лежало самое чудесное ожерелье из таких же крупных, как у Виктории, только перламутровых жемчужин. Бабушка, глядя на меня, даже прослезилась:

– Сьюзи, ты выглядишь, как сказочная принцесса. Никто с тобой не сравнится!

Я посмотрела на леди Элизабет, думала, что она будет недовольна, но она только ласково мне улыбнулась и согласно кивнула. И Виктория тоже не обиделась!

Потом бабушки ушли, служанки убрали наряды, а мы с Викторией устроились на диване в её гостиной. Очень мне не хотелось говорить Виктории о лорде Кристиане, но он так настаивал вчера, чтобы ему прислали приглашение в Грин-Холл. Я сказала об этом Виктории, но та решительно покачала головой:

– Никогда Кристиана Уэйна или его отца не пустят на порог Грин-Холла, – необычно серьёзно сказала она.

Виктория подробно рассказала мне, как предки Кристиана на протяжении нескольких поколений вредили нашим предкам, стремясь заполучить титул. И закончила:

– Теперь титул у них, но мы не хотим иметь с ними ничего общего.

Я редко видела Викторию такой серьёзной и печальной, мне даже неловко стало. Виктория заметила это и улыбнулась:

– Не переживай, Сьюзи. Просто скажи лорду Кристиану, что приглашение он не получит.

Я повторила слова Кристиана:

– Он сказал, что он не виноват, что у твоего отца нет наследника, а женщинам титул не передаётся.

Виктория засмеялась и сказала, понизив голос:

– Я открою тебе тайну, только ты, пожалуйста, никому об этом не говори. У моего отца есть наследник, мой младший брат, но ему не нужен титул маркиза Уэйнриджа.

– Младший брат, – поразилась я. – А почему ему не нужен титул маркиза?

– Потому что он наследует титул князя Мещерского в России, это как принц в Англии. И владения у него там такие, что будут побольше всей нашей Англии.

29 апреля 1816 года.

Были вчера на литературном вечере. Такое разочарование. Хотя Виктория и предупреждала меня, чтобы я не ожидала многого, но всё-таки я думала, что будет разговор о литературе.

Литературным вечер считался только потому, что там сплетничали сначала о поэтах и писателях, об их похождениях и пороках. Очень неприятно было это слушать. Я согласна с Викторией, что каждый человек имеет право жить так, как ему хочется, пока это не мешает другим людям. Надо судить о литераторах по их творчеству. Хотя нет, ведь Вики говорила, что главный принцип межчеловеческих отношений указан в Библии: "Не судите, да не судимы будете". Значит, я просто читаю те книги, которые мне нравятся, а о тех, кто пишет такие книги, можно и не знать. Это лучше, чем слушать, как их поливают грязью на "литературных" вечерах. Мне нравятся произведения лорда Байрона, и очень неприятно слушать, какие гадости говорят о нём и его личной жизни.

Я хотела бы поговорить о романе "Разум и чувства", его написала женщина, но о ней я ничего не знаю. И никто о ней ничего не знает, кроме Виктории. А Вики сказала, что ей больше всего нравится роман этой писательницы "Гордость и предубеждение", она его даже перечитывала. Надо попросить дядю Мартина, чтобы он купил мне этот роман.

А потом с литераторов разговор вообще перешёл на жизнь общества. Говорили опять о скандале с леди Камиллой. Она больше не будет участвовать в Сезоне, родители увезли её в поместье, так как помолвка так и не состоялась.

30 апреля 1816 года.

Сегодня день нашего с Викторией дебютного бала! Я так волнуюсь! А какая сенсация вчера была в Олмаке! Леди Элизабет и Виктория приехали вместе с лордом Джеффри (кстати, прошлый раз его не было в Олмаке) и преображённой леди Джоан. Честное слово, я её не узнала. Она стала такой красивой, что мужчины толпились вокруг неё, как пчёлы. А она веселилась и танцевала все танцы подряд. Ей уже давно можно танцевать вальс, это у неё уже третий Сезон. Но нам с Викторией тоже грех жаловаться, за исключением вальсов мы танцевали все танцы. У меня только остался неприятный осадок от разговора с лордом Кристианом. Когда я ему сказала, что я не смогла достать для него приглашение в Грин-Холл, но мы послали ему приглашения на два наших бала (в Уинтергейт-хаусе и в доме дяди Мартина), лорд Кристиан что-то зло пробормотал, отвернулся и ушёл. И на танец ни меня, ни Викторию не пригласил.

А сегодня мы открываем бал: кавалером Виктории будет герцог Бьюкасл, а моим – виконт Льюис. Так решили наши бабушки. Виконт Льюис старый, конечно, ему уже 40 лет, но выглядит он моложе, да и вообще он считается самым красивым лордом в высшем свете. Многие девушки так считают. Я бы хотела, чтобы со мной первый танец танцевал лорд Джеффри или мистер Найт, в крайнем случае виконт Уорфорд, он кузен Виктории с материнской стороны. Но виконт Уорфорд на первый танец пригласил леди Джоан. Ладно, пусть первый танец у меня будет с лордом Ирвином, зато мне все девушки будут завидовать.

1 мая 1816 года.

Первый бал у меня действительно стал незабываемым! Я танцевала все танцы (кроме вальсов, конечно). Самое интересное, что я заметила – среди мужчин почти не было никого с «фиговыми листочками». Даже атмосфера на балу была какая-то особенная и «тёплая», что ли. А ещё на бал приехал принц-регент! И меня ему представили! И он мне улыбнулся! Я слышала, как гости восторгались организацией бала. Не было толчеи, не было духоты. Все французские окна в залах были распахнуты, столики с угощениями стояли не только в столовой, но и в саду. Я не заметила сама, потом только обратила внимание, когда вдовствующая виконтесса Уорфорд сказала кому-то: «Надо же, они и музыкантам дают отдохнуть, я заметила, что музыканты меняются время от времени. Но это вероятно очень дорого – нанимать несколько оркестров на один вечер». На что другая женщина сказала с завистью: «Ну, баронесса вполне может себе это позволить, у них столько денег, что они, наверное, не знают, куда их девать». Я дальше слушать не стала, не люблю, когда гости хозяевам льстят, а у них за спиной говорят совсем другое.

Принц-регент уехал около полуночи, и вскоре после этого Виктория тоже исчезла. Я только сейчас вспомнила, что Виктория ни на одном балу не задерживалась за полночь, не говоря уж о том, чтобы быть там до утра. Теперь понятно, откуда у неё силы по утрам ещё заниматься всякими упражнениями, когда мне утром даже вставать не хочется, только из-за Морганы рано поднимаюсь. Надо, наверное, бабушке предложить тоже после полуночи уезжать с балов. Всё равно после полуночи в залах обычно стоит духота, только и думаешь, что о возвращении домой.

Мы уехали после двух часов. А сегодня утром я вышла из своих апартаментов, спустилась в холл и ахнула – там было столько цветов, просто не сосчитать. Букеты были от всех знакомых мне молодых людей, с которыми я танцевала, а ещё от незнакомых были приложены карточки. Потом надо с бабушкой или с Вики разобрать карточки. Больше всех, если честно, мне понравился букет белых роз, его поставили как-то отдельно, и он сразу бросался в глаза на фоне всех остальных. Это был букет от мистера Энтони Найта. Может быть, он всё-таки влюблён в меня? Ну, не знаю, надо ли мне это. Это надо обдумать.

2 мая 1816 года.

Вчера была на свадьбе. Достопочтенный мистер Энтони Чард женился на миссис Энн Бёртон. Это первая свадьба, на которой я присутствовала как гостья со стороны жениха. Леди Элизабет ведь мачеха мистера Энтони (все зовут его Тони), а мы же родня с леди Элизабет. Свадьба мне понравилась. Хотя она и проходила в соборе, но всё равно ощущение было «тёплое», как будто мы только своей семьёй там были. Подружками невесты были леди Ребекка и Виктория, девочки-цветочницы – маленькая Сара Олтон и Мелисса Бёртон, племянница Энн. А племянник Энн Колин и её сын Стюарт были пажами. Шафером у мистера Тони был деверь Энн, преподобный Дэвид Бёртон.

Я задумалась, что это значит, когда священник сказал: "Объявляю вам мужем и женой перед Богом и людьми". Перед Богом – понятно, а перед людьми?

А букет невесты поймала леди Ребекка! Как интересно!

3 мая 1816 года.

Пожаловалась Виктории, что даже в Сезон дедушка настаивает на том, чтобы я читала отчёты управляющего. Она засмеялась и сказала:

– Сочувствую, но у меня то же самое. Бабушка настаивает, чтобы я занималась делами, особенно расходами моего благотворительного фонда. Только мне это приходится делать чуть не каждый день, а не так, как тебе – раз в месяц.

– Каждый день, – ужаснулась я. – Разве ты не доверяешь мистеру Найту?

– Конечно, доверяю, – удивилась моему вопросу Виктория, – но меня с детства учили, что свои обязанности нельзя перекладывать на других. Хочешь, я расскажу тебе притчу, которую я слышала в Германии?

– А ты что, и в Германии тоже была? – удивилась я.

– Где я только не была! – вздохнула Виктория. – Ну, так слушай. Жила одна женщина, которой муж оставил хорошее состояние. Но вот состояние её с каждым годом всё уменьшалось и уменьшалось. Она не знала, что делать. И решила попросить совета у отшельника, который жил недалеко от её поместья. Отшельник выслушал её, потом вынес из кладовой ящичек, запечатанный печатью, и сказал: "Каждый день с этим ящичком проходи по служебным помещениям, по стойлам и по кухне. Через год принесёшь ящичек мне". Женщина так и сделала. Когда она впервые зашла в служебные помещения, она увидела, что слуги не работают, а пьют пиво из её запасов и едят колбасы, которые они должны были готовить на продажу. Хозяйка призвала их к порядку, потребовала работать как следует. Потом она прошла по скотному двору – скотники развлекались игрой в карты, а скотина стояла некормленая. Она и здесь навела порядок. На кухне она увидела, что её служанки угощаются разными блюдами, которые были приготовлены для её гостей. Каждый день хозяйка обходила всё поместье с ящичком, который дал ей отшельник, и наводила порядок в имении. Доходы имения возросли. Через год женщина пришла к отшельнику и попросила: "Не можешь ли ты оставить мне этот ящичек ещё хотя бы на год?" Тогда отшельник открыл ящичек и сказал: "Посмотри, что в нём". В ящичке лежал лист бумаги, на котором было написано: "Чтобы порядок в доме иметь, за всем ты должен сам смотреть".

Мне понравилась эта история, поэтому, пока не забыла, я её и записала.

А ещё я спросила Викторию:

– А тебе не бывает неловко перед мистером Найтом, что ты его контролируешь?

– Почему неловко? – удивилась Виктория. – И я его вовсе не контролирую. Просто есть проблемы, которые требуют только моего решения. Да и Энтони всё понимает.

– А какие вопросы требуют твоего решения? – полюбопытствовала я.

– В основном денежные, – пояснила Виктория.

Я поняла, что ведь и мой управляющий в основном просит распоряжений, на что потратить деньги.

4 мая 1816 года.

Вчера всей семьёй мы поехали на бал к Фордайсам. Тётя Эвелин училась в пансионе вместе с леди Фордайс, они считаются подругами. Леди Элизабет к Фордайсам не ездит, так что Виктории на балу не было. Кажется, они были у леди Джерси.

Но на балу были виконт Уорфорд и мистер Бенедикт Лоуэлл. Лорд Джеффри тоже был, он сопровождал сестру и мать. Когда я улыбнулась и присела в реверансе перед графиней Эшфорд (мы познакомились на нашем с Викторией дебютном балу), она кисло улыбнулась, слегка кивнула и отвернулась. Ну и ладно, мне она тоже не нравится. Даже не верится, что она мать лорда Джеффри. Да и леди Джоан сейчас стала совсем другой, как пожила в Грин-Холле. Я думаю, мы с ней можем подружиться. Джоан (она попросила звать её так) говорит, что скоро приедет её старшая сестра, леди Летиция. Она уже давно замужем за наследником герцога Тидвелла. Леди Летиция с мужем так поздно приезжают на Сезон, потому что ждут второго ребёнка (первая у них девочка). Оказывается, некоторые женщины в первые месяцы беременности не могут путешествовать.

Ну почему, когда я еду куда-нибудь без Виктории, вечно попадаю в какую-нибудь историю?! Сначала всё было хорошо, я танцевала, кроме вальсов у меня вся карточка была заполнена. Когда заиграли очередной вальс, бабушка попросила меня позвать дядю Мартина. Она сказала, что он, вероятно, в соседней комнате играет в карты. Со мной пошёл мистер Бенедикт Лоуэлл, который подвёл меня к бабушке после предыдущего танца. Когда мы вошли в комнату, я сразу увидела дядю Мартина. Он был непривычно серьёзен и мрачен, а напротив него сидел ... мистер Уоллес. И я сразу угадала, что в правом рукаве у него припрятана карта. Я быстренько шепнула мистеру Лоуэллу:

– Мистер Лоуэлл, у мистера Уоллеса в правом рукаве карта, я видела, как он её спрятал. Я сейчас скажу об этом дяде, а Вы быстрее подойдите к этому типу и встряхните его рукав, хорошо?

Мистер Лоуэлл нахмурился, кивнул и быстро подошёл к мистеру Уоллесу. А я крикнула:

– Дядя, не играй с ним, он мошенничает. Я видела, как он спрятал карту в правый рукав!

Все застыли от неожиданности, и в это время Бенедикт тряхнул руку мистера Уоллеса, и из его рукава выпала карта. Это был туз!

– Так вот в чём причина вашего везения, Уоллес! – презрительно сказал дядя Мартин.

– Это ваша племянница подсунула мне эту чёртову карту! – внезапно закричал мистер Уоллес, – она давно за мной бегает.

Находящиеся в комнате мужчины встретили это заявление громким смехом.

– Как она могла подсунуть Вам эту карту? – насмешливо спросил Бенедикт, – если мы с ней только что вошли, и она к Вам даже не приближалась.

Но мистер Уоллес его не слушал. Он с такой злостью смотрел на меня, что я невольно попятилась. Он это заметил, злорадно усмехнулся и ... ринулся на меня. Но дядя Мартин подставил ему подножку, и мистер Уоллес, споткнувшись, налетел на стул и упал на пол. Он закричал, как будто от боли, а дядя Мартин крикнул Бенедикту, чтобы тот увёл меня из комнаты. Мистер Лоуэлл отвёл меня к бабушке, которой я рассказала, что произошло в комнате для игры в карты. Немного погодя к нам подошёл дядя Мартин, он сказал, что мистер Уоллес сломал ногу, и его увезли домой. И вряд ли кто будет теперь играть с ним в карты, когда он выздоровеет. А я почему-то вспомнила обещание лорда Тимоти сломать мистеру Уоллесу руку или ногу, если он ещё посмеет приблизиться ко мне. Как же так получилось, что так и произошло?

5 мая 1816 года.

Сегодня будет бал в нашем особняке. Послали приглашение лорду Кристиану.

Я даже сама не знаю, чего хочу. С одной стороны, я не уверена, хочу ли я выйти замуж в этом Сезоне. Мне кажется, я бы ещё хотела побыть сама себе хозяйкой. С другой стороны, если большинство дебютанток найдут себе мужей, то как они будут относиться ко мне? Конечно, притворно сочувствовать и жалеть, что никто мне не сделал предложения, а сами будут злорадствовать. А я буду чувствовать себя униженной. Вот чего я хочу! Чтобы у меня было много ухажёров, чтобы меня никто не жалел, но замуж я пока не хочу.

Тогда я поделилась с Викторией моими мыслями. Что я не хочу, чтобы меня притворно жалели другие дебютантки, которые заключат помолвки. Но и замуж я пока не хочу. А Виктория дала очень хороший совет. Просто замечательный! Она сказала, если мне кто-то начнёт говорить гадости, что как жаль, что у меня нет жениха, надо сказать моей "доброжелательнице" "по секрету", что когда я была в Гайд-парке на прогулке, мне там встретилась настоящая ведьма. И якобы эта ведьма мне сказала, что того, за кого я выйду замуж, пока нет в Лондоне, и чтобы я не торопилась принимать ухаживания других мужчин. Вот я и буду ждать, когда встречу того, кто мне предназначен судьбой. Мне так понравился этот совет! Обязательно испробую его на Матильде.