Текст книги "Два одиночества (СИ)"
Автор книги: Вера Окишева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Феликс вздохнул и отвёл взор. Так он и знал! Нет рецепта! Сплошные калории! Какой ужас! Зачем вообще она испортила дорогостоящие продукты? Кто её просил ему готовить? Или это изощрённая месть за то, что он потребовал исправить сцену?
– Феликс, какие калории? Ты же мужчина!
Не став заострять внимание на нелогичном высказывании землянки, он строго сдвинул брови и спросил:
– Ты исправила сцену?
Виола сникла, опустив голову.
– Нет, – тихо буркнула она себе под нос.
Манаукец растерялся, ведь он дал ей вполне себе выполнимую задачу.
– Почему?
Феликсу было интересно услышать её оправдание.
– Вдохновение пропало.
– То есть как пропало? – опешил мужчина. О подобном явлении он часто читал на форумах, но вот сталкиваться с ним лицом к лицу ранее не приходилось.
– А так. Проснулась, а нет его. Просидела целый час пялясь в файл, всё бестолку. Вот решила сделать тебе приятное, приготовить обед, а ты – «вредные», – передразнила его Виола, хмуро поглядывая исподлобья. – Ты что и вправду никогда не пробовал ни котлет, ни бифштексов?
– Нет, Виола, никогда. Я ем только здоровую пищу, так как нужно следить за собой.
Девушка выключила плиту и с грустью взглянула на котлеты.
– Они вкусные, честно. Это семейный рецепт. Но ты прав, они калорийные. Просто я думала, что мужчины любят такие блюда. Мой папа любил. Я ещё рис приготовила и немного салата.
– Виола, благодарю за твои старания, просто я не ем подобную пищу. И тебе не советую, она вредна для организма.
– Зато вкусно, – парировала та в ответ и, сдвинув альбиноса в сторону, открыла шкаф, чтобы взять тарелку.
Манаукец подождал, пока землянка наложила себе еды, вытер столешницу, обходя негодующую Виолу по дуге. Загрузил посудомоечную машину, следя за тем, как угрюмо поглядывающая на него девушка села за стол и поставила перед собой тарелку.
– Приятного аппетита, – пожелал он Виоле, открывая холодильник.
Салат не выглядел так ужасно, как котлеты, рис тоже был вполне съедобным, поэтому, взяв филе рыбы, манаукец решил приготовить его на пару.
– Зря отказываешься. Я честно умею готовить и часто этим занимаюсь. Могу и по рецепту, я просто не знала, что ты любишь.
– Ты лучше скажи, почему пропало вдохновение. Это от того, что я тебе написал исправить сцену?
Виола вздохнула, с силой вогнала вилку в мясную котлету и стала остервенело её резать.
– Виола, я опять сделал что-то не так? – осторожно спросил мужчина, когда поставил рыбу в комбайн, а девушка перестала терзать ни в чём не повинный кусок фарша.
– Я устала, – тихо шепнула Виола в ответ, робко поднимая взгляд. – Ты видишь сцену не так, как я. Я не понимаю, чего ты хочешь, поэтому и злюсь, и всё желание писать пропадает.
Феликс усмехнулся, обрадованный признанием землянки. Он знал, как вернуть вдохновение любимой писаке. А на будущее решил запомнить, что если Виола вздумала ему готовить, то это верный признак того, что он опять перегнул палку.
– Ешь и я объясню тебе что хочу увидеть, – самодовольно ухмыльнувшись пообещал Феликс, предвкушая развлечение. Пар он выпустил, контроль восстановил, и теперь его эмоции были под крепким замком. Теперь он готов был показать землянке, что такое настоящая порочная плоть.
Виола
Это было ново. Я стояла возле дивана, на котором восседал Феликс. Он, насмешливо улыбаясь, похлопал себя по колену, приглашая сесть на него. Я дико смущалась. Желание бежать без оглядки усиливало страх. Я даже представить себе не могла, что он захотел мне это продемонстрировать!
– Может, не надо? – жалобно уточнила, чувствуя, как ослабели ноги, а низ живота предательски потянуло. Я возбудилась лишь от мысли, что окажусь в очень деликатном положении, да еще придётся попробовать себя в роли госпожи. Ведь именно это мне снисходительно позволил Феликс, чтобы я в полной мере ощутила себя Доминикой.
– Виола, ты должна это сделать, – увещевал меня альбинос, да только слышалась в его словах сладкая ложь.
Я не понимала её смысла. Видела по глазам Крума, что он забавлялся за мой счёт, и в какой – то момент я поняла, что сдаюсь. Ну его, этот рассказ. Лучше другой начну, нормальный. Пусть он не стал бы таким хитовым, как история Макса и Доминики, но я не могла оседлать бёдра манаукца. Просто не могла.
– Слушай, мне же электричество дали и галанет, наверное. Я лучше дома перепишу сцену.
– Виола, ты мне не доверяешь?
Суровый голос не вязался с весёлым выражением лица манаукца. Нет, это я себе не доверяла, но признаваться и не думала.
– Я просто не могу, – пробормотала в ответ и развернулась к выходу, как вдруг за спиной послышался шорох, и крепкие руки ухватили меня за талию. Я взвизгнула, и тут же оказалась сидящей боком на коленях Феликса. Сильные горячие руки крепко прижимали меня к груди как младенца.
– Мы говорили с тобой о доверии. Я доверяю тебе, Виола.
Я насупилась. Жар, исходящий от мужчины, окутывал моё тело. Я была в смятении, не понимала, что делать и что сказать.
– А котлеты мои есть не стал.
Феликс фыркнул от смеха, я вздрогнула от ласкового касания тёплого воздуха моих волос. Да что со мной происходило? Неужели он не понимал, что делал только хуже? Как сказать ему, что он слишком интимно со мной вёл себя, пусть и деликатно, не спорю, не переходя черту. Хотя тот поцелуй всё еще не стёрся из памяти и беспокоил меня.
– Я бы их попробовал, если бы они не были столь жирными. Но мы не о котлетах, Виола. – Я же выпала из реальности, представив его губы блестящими от моих котлет. Ах, как эротично он бы облизывал их. – Ты мне доверяешь? – Жаркий шёпот опять плавил мои мозги.
Ну почему я не была сильной? Почему не могла смотреть ему в глаза, а вместо этого уставилась на его невероятно яркие губы и с трудом сглатывала от сухости во рту? Мне хотелось молить, чтобы он поцеловал меня. Хотелось чувствовать его влажный язык на своих губах, попробовать его на вкус.
– А если я не сдержусь? – спросила я себя, поняв, что уже на грани порочного безумия. А ведь это не та любовь, не та привязанность, о которой я мечтала столько лет. Это похотливая страсть давно созревшей женщины, которую я так презирала в себе. Феликс мой читатель, который сейчас был учителем, и от меня ему нужен лишь роман, а не мои чувства к нему. И я должна перестать мечтать о нём как о мужчине.
Я не заметила, что озвучила свой вопрос, тем удивительнее было услышать ответ Феликса на него.
– Я разрешаю тебе делать всё, что захочется.
Я, испуганно взглянув в его глаза, поразилась такой щедрости. Мне показалось, он пошутил, но лицо манаукца было собранным, хоть на губах и играла лёгкая улыбка.
– Всё-всё? – робко попыталась заставить его одуматься. Слишком большую власть он решил мне подарить над ним. «Всё-всё» – как же это много!
– Я доверяю тебе и знаю, что насиловать ты меня не станешь. Я смело вверяю себя тебе, – торжественно заверил меня Феликс, а я чуть не задохнулась от злости.
Мужчина развеселился, наблюдая за моей реакцией. Его тихий смех стал последней каплей. И я решилась. Чего я, собственно, ломалась? Ещё посмотрим, кто не выдержит первым. Да и к тому же секс ему от меня не нужен, я тоже не горела желанием разбрасываться своей девственностью, она у меня одна! Я ничего не теряла! Вот только сомнения скреблись, как нонарские мыши, на задворках сознания. Я очень надеялась, что и вправду ничего не потеряю, идя на поводу у альбиноса.
Да и навряд ли я интересовала Крума как женщина, но заставить его усомниться в этом хотелось. Да, я женщина, просто немного неопытная. Хотел, чтобы я поскакала на его коленях? Я была готова принять вызов, отомстить ему за мои котлеты, заодно жир сбросить. Давно спортом не занималась, представлю себя в фитнес-центре! Хотя сравнивать манаукца и тренажёр не стоило. Горячая плоть не кусок холодного железа. И Феликс очень соблазнительно пах сладковатым парфюмом, лишая способности здраво мыслить. А от адреналина в крови я чувствовала себя дерзкой и пьяной.
Я села прямо, жутко нервничая, и ухватилась за плечи Феликса. Альбинос помог мне, придержав за талию, пока я перекидывала ногу.
– Молодец, – похвалил он, поглядев насмешливо потемневшим взором.
Я всё еще ходила в домашнем костюме, который мужчина приобрёл для меня, поэтому особо не стеснялась, пока не увидела, как трикотажные брюки облепили мои бёдра. Появилось дикое желание оттянуть тунику, чтобы прикрыться, но она была слишком короткой, и я смутилась.
– Виола, ответь честно, – Феликс, словно издеваясь, ласково убрал от моей щеки непослушный локон, заправил его за ухо и спросил так нежно, что меня будто током прошибло, – почему у тебя нет опыта общения с мужчинами? Ладно, про поцелуи мы выяснили, но ты ведь даже ни разу не сидела у мужчины на коленях. Это как-то странно. Вроде не монашка, не лесби, всю физиологию мужчин знаешь, как опытная женщина. Что в тебе не так?
Весь боевой запал тут же улетучился. Я сидела лицом к манаукцу и чувствовала себя такой беззащитной, открытой.
– А может, не со мной, а с теми, с кем я общалась? – тихо буркнула себе под нос. Вот честно, почему всегда и во всём виновата я, а не кто – то другой?
– Общалась не с теми мужчинами? Плохие парни тебя не заводят? Или, наоборот, привлекают, раз только с ними тебе доводилось общаться?
В глазах Феликса царило странное удовлетворение. Он осторожно поправил мои волосы, не предпринимая попыток пошловато подвигать бёдрами или же полапать мой зад. Мы сидели и общались как друзья. Просто поза была слишком откровенной для просто друзей. Нет, я заставила себя вспомнить, что мы сообщники. У нас одна цель – научить меня писать жаркие эротические сцены.
– Может ты и прав, и я вечно знакомлюсь с неправильными мужчинами. Но я рада, что с тобой не ошиблась.
Рука манаукца замерла в воздухе, мой малиновый локон нехотя опал. Алый взгляд вдруг стал колючим, словно заледенел, и я поёжилась. Что я сказала не так, рассердив его?
– Ты так уверена во мне? – Вызывающий вопрос утонул в тишине гостиной.
Я недоумевала, смотрела в его глаза и не понимала вопроса.
– Как и ты во мне, – шепнула, так как боялась повысить голос. – Ты же мне доверил себя и позволил делать с тобой всё-всё, помнишь? – уточнила у мужчины, вдруг он передумал. Да и его странные перепады настроения напрягали меня.
Феликс наконец отмер и вновь стал добродушно улыбаться.
– Я доверяю тебе, Виола. И ты можешь доверять мне, поверь.
– Верю, – шепнула, заворожённая его голосом, чувствуя, что это правда.
– Тогда приступим. – Манаукец чуть придвинул меня к себе ближе за бёдра, спокойно и собранно стал объяснять, что от меня требовалось, а я опять утонула в смущающих жарких ощущениях нашей близости. – Итак, раз ты никогда не сидела на коленях у мужчины, то сначала просто потрогай меня везде где вздумается. Исследуй меня всего. Обними, пусть твоё тело почувствует моё.
Я сглотнула очередной раз. Было страшно немного просто коснуться моего порочного Ангела, когда он так соблазнительно и проникновенно улыбался. Ведь знал, как мне было неуютно сидеть на его коленях. Как сложно начать. Я решила прикрыть его глаза ладонями, чтобы не видеть этот снисходительный и всё понимающий взгляд. Ласково провела пальцами по густым белым бровям и поняла что теряюсь. У Феликса удивительно горячая, но твёрдая, словно камень, кожа. Белая, как мрамор. Ничего подобного не трогала никогда.
ГЛАВА 6
Феликс
Улыбка не сходила с губ альбиноса. Идея была изумительная. Виола не подкачала – смущалась так мило. Феликс чувствовал себя героем её романа. Опытный воин Роберт и невинная принцесса Алиса. Манаукцу нравилось перечитывать, как главнокомандующий дразнил и приручал к себе робкую Алису. Однажды вечером он так же усадил к себе на колени будущую королеву, позволив ей трогать своё лицо. Теперь Феликс знал каково это, когда тонкие, холодные и слегка подрагивающие от волнения пальцы исследуют каждую чёрточку твоего лица. Безумно приятно, особенно следить за тем, как румянец на щеках Виолы переливался разными оттенками от красного до бордового и обратно. Виолетта сильно нервничала, ёрзала на его коленях. Он слышал, как гулко стучало её сердце, как тяжело и прерывисто она дышала, как, задержав дыхание, набиралась смелости коснуться его.
Альбинос не беспокоился о контроле, хотя ощущения были очень волнующие, лёгкие, чувственные. Сам того не заметив, манаукец положил ладони чуть пониже спины Виолетты и придвинул к себе ближе, заставив девчонку вспыхнуть от волнения ещё ярче.
– Говори со мной, – попросил он, не дав шанса Виоле поругаться.
Да, теперь она сидела еще ближе к его паху и пыталась натянуть тунику пониже, чтобы прикрыть свою промежность. И Феликс радовался. Да неужели у кого-то возникли проблемы с контролем? У кого – то, но не у него. Самооценка мужчины медленно стала подниматься. Правда в том, что он желал подразнить девушку, потому что она сама утверждала, что хотела раздвинуть перед ним ноги и вот наконец сделала это, а то одни пустые обещания. Как же Энтос устал от них.
– Что говорить? – сипло спросила Виола, а альбинос прикрыл глаза, почувствовав, как улыбка сильнее растянула губы.
Как же ему нравилась эта землянка, такая открытая, прямолинейная и наивная. О чём еще говорят мужчина с женщиной наедине? Обычно о сексе. И, казалось бы, эта тема стала для них обыденной, но всё не так.
– Расскажи, что чувствуешь. Ты, например, очень мягкая.
Пальцы сами сжались в подтверждении его слов. Виолетта дёрнулась и приподнялась на коленях, улизнув от его прикосновений. Когда же Феликс неохотно убрал свои руки от её ягодиц, девушка вновь опустилась на его бёдра, вернув им своё тепло.
«Контроль», – мысленно шептал себе мужчина, по венам которого прокатилась сладкая дрожь. Нужно держать себя, сдерживаться, ведь он планировал дать Виоле поскакать на его коленях, потереться о бёдра, даже о грудь. Манаукец открыл глаза, чтобы не видеть перед внутренним взором откровенную фантазию.
– Ты горячий, – облизав губы тихо шепнула Виола.
– Манаукцы все горячие, – отозвался он, желая успокоить девушку. Он не хотел, чтобы веселье быстро закончилось, видя, как тяжело переживала землянка это испытание.
– И очень твёрдый.
Феликс стиснул зубы и зажмурился от приятного жара, растёкшегося по венам. Да она просто соблазнительница! Он ведь даже не показал каким твёрдым может быть!
– Я не знала, что кожа может быть такой твёрдой, – прошептала Виола.
Её пальчики ласково гладили его скулы, а взгляд голубых глаз блуждал по лицу, не коснувшись его глаз. Она боялась столкнуться с ним взглядом, и мужчина это знал. Догадывался, какой пожар вспыхнул бы на её щеках, стоило только этому случиться. И ждал, ловил её взгляд, неотрывно наблюдал за землянкой.
Если бы она только знала, какой соблазн для манаукца. Для любого манаукца землянки больше чем просто женщины, они надежда, они шанс на выживание. Чуть опустив взгляд, Феликс не удержался и посмотрел на плоский живот. Она могла рожать, могла дарить жизнь. Любой манаукец был бы счастлив опекать её. Сглотнув непрошеную горечь, Феликс прикрыл глаза, позволив девичьим пальчикам вновь коснуться его век.
Любой манаукец был бы счастлив, и Феликс не исключение. Только это всё пустые мечты. Всё, на что мог рассчитывать Энтос, это лёгкие прикосновения землянки к своему лицу. Виола не рассматривала его в качестве покровителя даже в такой сложной ситуации, в которой оказалась. Она попросила взаймы, не потребовав решить её проблемы, как манауканки. Феликс мог бы рассказать землянке о некоторых правилах манаукского общества, даже подсказать хорошего покровителя, вот только не хотел. Сама мысль о том, что она могла уйти так скоро из его жизни, приносила боль. У него было ещё время до конца романа, и он собирался использовать его по максимуму, насладившись общением с Виолой, так не похожей ни на кого из его знакомых.
Мысли плавно текли в голове альбиноса, и он сам не заметил, как вновь стал обнимать девушку за ягодицы, медленно заставив её двигаться в плавном неспешном ритме. Вожделение постепенно всё сильнее опаляло пах. В груди ворочалось тёмное желание обладать нежным хрупким телом.
Виола робко коснулась его губ, приоткрыв свои.
– Они мягкие, – шепнула девушка, с восторгом посмотрев Феликсу в глаза.
Он улыбнулся ей чуть грустно. Да, губы у него были мягкие, но не такие, как у Виолы. Он помнил, какие они тёплые, шелковистые. Помнил своё желание коснуться их поцелуем, прикусить зубами, осторожно пососать, чтобы девушка задохнулась от страсти.
– Обними меня, – вырвался у манаукца полуприказ-полумольба.
Он хотел, чтобы её грудь соприкоснулась с его, и ткань одежд ему не была бы помехой наслаждаться. Он мог представить себе её обнажённой, как её соски тёрлись бы о его твёрдую грудь. Он мог услышать в своей фантазии её тихие стоны.
Виола осторожно обвила руками его шею, настороженно взглянула в глаза, будто уловила ход его мыслей. Но нет, доверчивая, потому и нужная ему сейчас. Она обняла его, неловко положила голову на своё плечо, примерялась, явно боясь быть более раскованной.
Феликс прижал руку к её спине, заставив коснуться себя грудью, ему нужно было почувствовать её тепло, пусть даже через тунику. И как же хотелось потребовать снять лифчик, который всё портил. Но вместо этого спросил о другом:
– Ну как ощущения?
Он внимательно следил за мимикой её лица, за выражением глаз. Смущение было ей к лицу. В который раз Феликс сравнил Виолу с прекрасным цветком пустыни на Шиянаре, с даряном, насыщенном манной, придающей его лепесткам яркий алый цвет. Жаль, что подарить его землянке он никогда не смог бы, если только показать.
– Удобно, – прошептала в ответ Виолетта, а альбинос рассмеялся, зарывшись рукой в малиновые волосы, ласково сжав их в кулак.
Удобно ей, а у него член стал колом. Как же сложно соблазнять девственниц, ведь они даже не знали, какие ощущения испытывали двое, когда занимались любовью. Даже если плохая девочка мастурбировала тайком от всех. Играть соло совсем иное, чем в паре и на полную катушку.
– Стой на коленях, – приказал он девушке, не пожелав дать ей шанс расслабиться. Это урок. Она госпожа, а не сабмиссив. Она должна почувствовать разницу. Управлять намного сложнее, чем подчиняться. А манипулировать Виола умела, в чём он убедился, понаблюдав, как ловко она общалась со своими читателями и с той женщиной-оператором.
Манаукец прикрыл глаза, отпустил её мягкие локоны из захвата, придержал за талию и помог подняться, когда Виола, подчинившись, нависла над ним, ласково зарывшись нежными пальчиками в его волосы.
– Ой, они такие жёсткие, – вырвалось у землянки, и в её глазах отразился исследовательский азарт, а Феликс, прикрыв веки, подсматривал за ней сквозь полуопущенные ресницы, за её улыбкой, за тем, как она прикусывала губу, увлёкшись новой забавой. Мужчина млел под её руками, плавился от ласковых поглаживаний. Виола пропускала его волосы сквозь пальцы и с немым восторгом наблюдала, как они рассыпались по плечам.
– Ты красивый, – прошептала девушка, и Феликс зажмурился от острой боли в груди.
Сколько раз он это слышал от других и знал, чем всё закончится. Да, он красивый самец, от которого могут быть красивые дети, поэтому он обязан…
– Хотя мало кому нравятся альбиносы. Вы пугаете своей запредельной нереальной внешностью, – сбила с мысли Виолетта, и Феликс распахнул глаза. Какая коварная – сделала комплимент и тут же опустила с небес на землю.
– Но тебе-то нравлюсь? – уточнил, так как его Эго опять было ущемлено и требовало возмездия.
– Я от тебя в восторге. Ты странный и мне нравится в тебе эта таинственность.
Мужчина вновь расслабился и стал наслаждаться голосом Виолы, её ароматом, теплом, и тем, как её бедра сжимали его, а живот тёрся о грудь.
– А почему у тебя нет женщины? Ты же красивый.
Фыркнув, манаукец взглянул на любопытную писаку женских романов, которая не смогла бы никогда придумать историю его жизни, слишком нежная для подобных жестокостей.
– Ты тоже красивая, так почему у тебя нет парня?
Невероятно чарующей оказалась мысль, что такой раскрепощённой и дерзкой её знал только он. Ни одному мужчине она не открывалась с этой стороны своей женственности. Аппетитная, сочная девственница, знающая о сексе достаточно многое, чтобы отказаться от него с принципиальной жёсткостью. Девушка молчала, и Феликс открыл глаза, поймал потемневший взгляд, услышал, как тяжело она задышала. Он любовался на то, как она задумчиво проводила языком по губам. Странная игра затягивалась. Энтос прижал свои ладони к ягодицам девушки и толкнул её на себя, не разорвав зрительного контакта. Казалось, писака наконец вошла в раж, уловила те эмоции, которые он пытался открыть для неё.
Хмыкнув, Виола подмигнула ему, робко спросив:
– Я могу сжать тебе волосы, как ты мне делаешь?
– Если дёргать не будешь, то даже доставишь удовольствие.
Глаза у Виолы на миг раскрылись шире, прежде чем она, чуть рассмеявшись, заверила манаукца:
– О-о-о, я постараюсь. И всё же я не понимаю, что ты хочешь мне показать.
Слишком многое он хотел, но нельзя. Он мог бы окунуть девушку в такую пучину изящного искушения, что она бы билась в экстазе, выкрикивая его имя. Хотел бы увидеть её обнажённой, трогать её тело как руками, так и языком, исследовать каждый сантиметр бархатистой кожи. И он собирался сделать это. Она сама не заметит как сдастся. Сегодня, в его мечтах перед сном, в душе, или когда он просто будет смотреть на неё.
– Феликс, – тихо позвала его Виола, вернув в реальность. Он уткнулся ей лицом в грудь, услышал, как она сипло выдохнула, ухватившись за его голову, и обдал горячим дыханием, насладившись быстрым ритмом её сердца. Она волновалась. Энтос проклинал бюстгальтер. Как же было бы забавно прикусить сосок через домашнюю тунику. Жаль, защита груди слишком плотная.
С трудом оторвавшись от Виолы, он поднял голову, счастливо улыбнулся и пояснил, вернув себя к причине, по которой они, собственно, и сидели на диване.
– Я хочу, чтобы ты добавила эмоций в Доминику. Она у тебя описана как робот. Тебе нравится исследовать меня, изучать, трогать, запоминать руками?
– Да, это занимательно.
Альбинос глухо вздохнул. Ничего она не поняла и требовались слова, чтобы писака словила идею.
– Ты описывала сцену со стороны сабмиссива, но не доминанта. Почувствуй надо мной власть, Виола.
И вновь в землянке проснулась настоящая женщина, та, которая не могла причинить боль, та, которая жаждала быть услужливой, любимой своим мужчиной, та, что отдавала, а не брала.
– Я вообще-то люблю сильных мужчин, которые любят доминировать.
– Это игра, Виолетта, – несколько раздражённо прошептал Энтос, опустив руки и расслабившись. Виола больше не играла его волосами, а внимательно слушала. – Порой и сильный властный мужчина любит отдаться в руки слабой, но амбициозной стервочке, чтобы она раскрыла свою страстную натуру перед ним, а потом вспороть её сознание, перекроить, перевернуть всё вверх дном, заманить её в ловушку и трахнуть так глубоко и жёстко, чтобы у неё звезды из глаз посыпались, а голос сорвался от экстаза. И, возможно, не одного, – нравоучительно закончил Феликс и полюбовался недоверчивым взглядом Виолы. Он видел в её глазах тень любопытства, азарта и желания.
– Да ну, так не бывает, – вздохнула она потрясённо.
– Как так? – удивился Феликс. Вроде они уже выяснили, что среди них он опытнее и мудрее. Чему она не поверила?
– В таких играх сразу оговариваются роли: или ты дом, или ты саб, иначе это уже обман. И ни о каком доверии речи идти не может.
– Чудо, – усмехнулся Феликс, который подумал, что придётся доказывать Виолетте опытным путём, что женщина может испытывать оргазм многократно. Тут всё зависело от опыта мужчины. Но землянке опять удалось его позабавить. – Ты же понимаешь, что никто черты не переступает? И каждый игрок желает удовлетворить партнёра максимально полно, чтобы самому получить наивысшее наслаждение. Так и Доминика играет Максом, чтобы насладиться его экстазом. Поверь, доминант может удовлетвориться одним лишь зрелищным оргазмом саба.
– Меня часто преследовал вопрос почему доминанты обычно одеты, – шепнула Виола, опершись животом о грудь Феликса. Одной рукой она продолжала играть его волосами, то сжимала их, то отпускала. А пальцы другой руки гладили его подбородок, медленно подкрадывались к губам, с которых девушка не сводила горящего желанием взора.
– Да, игра в не том, чтобы трахнуть тело, а в том, чтобы поиметь мозг. Это больше психология, чем секс.
– Только им обычно всё и заканчивается.
– Секс, боль, сон, еда – есть еще много других естественных потребностей организма. Трахни меня, – попросил Феликс, крепко сжав бёдра Виолетты, и чтобы она не успела испугаться, резко опустил её себе на колени.
– Чего? – жалобно переспросила с несчастным видом землянка, и Феликс, закатив глаза, поправился, вновь жарко прошептал:
– Трахни меня, Доминика.
– А-а-а, – понятливо протянула Виола, ровным счётом не поймавшая мысль манаукца. – Я вдруг подумала, что ты по-настоящему хочешь, чтобы мы сделали это.
– А кто тебе сказал что не хочу?
– Хочешь? – шёпотом уточнила писака женских романов, явно прикинув в уме пути к отступлению.
– Разве не чувствуешь? – Феликс указал взглядом вниз, туда, где соприкасались их бёдра, и тихо рассмеялся, когда девушка покраснела от стыда.
– Не смешно, – проворчала она, а мужчина расплылся в улыбке.
– Почему же, мне смешно. Ты так посмотрела, словно у меня в штанах монстр какой затаился, и так расстроилась, когда никого не обнаружила.
Альбинос гордился собой, контроль его не подвёл, зато предал Виолетту. Она заёрзала на коленях Энтоса, собравшись слезть, но он покачал головой, сжал сильнее её за талию.
– А теперь о главном, с чувствами разобрались, переходим к практике. Виола, милая моя, то, как скакала Доминика на Максе, могло плохо кончиться для бедного малого. У него член всё же живой орган и не из железа сделан. Нельзя так скакать на нём. – Мужчина плавно стал покачивать девушку, которая боролась с ним, желая освободиться. – Вот так, взад-вперёд, чтобы не слететь от перевозбуждения. Взад-вперёд, – покачивал Виолу манаукец и любовался на то, как она всё сильнее краснела.
– Но в фильмах…
– О, да ты еще и порнушку смотришь?
– А ты как будто нет, – проворчала девушка, попытавшись отцепить от своей талии руки Феликса.
– Мне можно, я мужчина. Ты знаешь, что порно снимают именно для нас, а не для таких невинных девиц, как ты?
– Да что вы говорите! Это почему же?
Феликс грустно вздохнул, состроив из себя вселенское разочарование чьими-то умственными способностями:
– Потому что нельзя вот так вот взять женщину. – Феликс посильнее ухватился за талию девушки и рывками стал её приподнимать над собой, чтобы резко опускать, имитируя скачки. – А уж тем более неопытную. Так и внутренности порвать можно. Сначала всегда нужно нежно, чтобы мышцы лона подстроились, чтобы смазка выработалась достаточно для гладкого скольжения, и вот только потом можно драть свою партнёршу как резиновую куклу из секс-шопа.
– Отпусти меня, – строго приказала Виола, и Феликс остановился, заметив злые слёзы на её глазах.
Манаукец понял, что увлёкся, но не сожалел ни капли. Он покачал головой землянке и, мягко улыбнувшись, предложил:
– Попробуй сама двигаться правильно, когда получится – отпущу.
– Феликс, я не хочу, – голос у девушки срывался, но альбинос лишь обнял её крепче, погладил спину, ласково убрал малиновую прядь за ушко и вновь покачал головой.
– Ты должна понять процесс. Ты же никогда не занималась ни с кем сексом. То, что ты видела в кино, это всё не то. Там нет чувств, это порнушка, Виола. Понимаешь? А Доминика любит Макса, и он её обожает. Между ними искры летят, между ними химия. Они наслаждаются обществом друг друга, упиваются телами. У них связь на подсознательном уровне, и всё, к чему они стремятся, к взаимному удовольствию. Как у нас.
– У нас? – удивилась Виола, а Феликс видел то, что она пыталась скрыть. Она хотела его трахнуть, точнее хотела, чтобы он это сделал. Но, увы, манаукец искал совсем другое в женщинах, не просто страсть, не просто телесные удовольствия.
– Я хочу, чтобы ты написала эту сцену так, что я кончил бы только от прочтения, представляя это. И я знаю, что ты способна трахнуть меня словами. Ты в этом мастер.
Виола странно дрожала, нервно кусала губу. Девушка смотрела на Феликса неотрывно, и он чувствовал, что она боролась с собой. Он сумел разбить её контроль вдребезги, поднял свою самооценку и был доволен собой.
– Поцелуй меня в губы, – шепнула Виола, – тогда я напишу так, как ты хочешь.
Феликс перестал улыбаться и настороженно замер. В девушке что-то изменилось. Он не думал, что она так легко воспримет его слова. Смущение – вот чего добивался манаукец, но, видимо, что-то в ней сломалось. Его удивила кривая ухмылка на губах Виолы, которая склонила голову набок, затем схватила мужчину за волосы, навалилась на него, нависла над его лицом и жарко прошептала:
– Ты такой ненасытный, ты знал об этом? Хочешь кончить? Тогда поцелуй.
Феликс прижал пальцы к её губам и подмигнул. Ему нравилась эта идея. И понравилось ломать комплексы землянки. Она словно скинула с себя цепи, улыбка обрела порочную привлекательность, в глазах дерзость. Сейчас он смотрел на новую Виолу и хотел познакомиться с ней такой.
– Сначала я кончаю, потом целую тебя в губы так страстно и жарко, что ты почувствуешь свои влажные трусики, договорились?
Виола легко ухватила зубами палец альбиноса, тихо зарычав, затем рассмеялась, разжав зубы.
– Договорились. Я очень хочу узнать, как ты целуешься в губы, и умру ли я от сердечного приступа, когда это случится.
Девушка слезла с колен Феликса, крутанулась на месте, вознамерившись скрыться в ванной, но обернулась. Её глаза лихорадочно блестели, а щёки вновь пылали, как лепестки дарян. И помнить бы манаукцу, что цветок этот ядовит, да только Виола отнимала возможность здраво мыслить своим забавным поведением.
– И если вдруг ты не кончишь, когда прочтёшь, значит, я передумала с тобой целоваться. Сердце у меня слабое, а ты слишком невероятное искушение для меня.
Дверь за девушкой закрылась, а альбинос дал волю смеху, который просто разрывал грудную клетку. Ох, Виолетта – маленькая соблазнительница. Да он и сам боялся целовать её по – настоящему. Слишком много вариантов продолжения этого поцелуя роились в голове, и все они заканчивались сексом.
– Писака женских романов, – тихо шепнул манаукец, когда отсмеялся и смог перевести дух. Невозможная женщина. Невероятная и такая трогательная.
Ресторан “Фантазия”, земной уровень
– Ты грустна, – тихо шепнул ши Семионт своей невесте.
