Текст книги "Лучшая доля (СИ)"
Автор книги: Вера Окишева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Он уже привычно обнял брюнетку и повел её к лестнице, чтобы провести к их балкончику.
– Дорогая Светлана, у меня на сегодняшний день одиннадцать подопечных. Не скажу что они не красавицы, очень даже милые. И одна из них метит на роль фаворитки, но я не испытываю к ним никаких чувств. Я не могу, как некоторые, заводить отношения просто потому, что все так делают, или потому, что годы уходят. Мне нужны чувства. А манауканки слишком зациклены на себе и своих проблемах.
Госпожа Богомолова поднималась по лестнице, слушая объяснение манаукца, и не понимала своей злости, вспыхнувшей, когда ши Семионт не посчитал нужным скрыть наличие у него подопечных. Она никак не могла привыкнуть к этой особенности их расы – создавать вокруг себя гарем, хотя при этом прекрасно понимала, что ни о каком интиме речи не шло. Просто манаукцев весьма прельщала идея заботиться о женщинах, решая их проблемы, и чем больше мужчина может содержать подопечных, тем престижнее его статус в обществе. Сама шия Махтан разогнала опекаемых своего, тогда еще будущего мужа, найдя каждой покровителя, которые приняли манауканок в качестве фавориток. Статус фаворитки на Манауке был равносилен замужеству, с одной лишь разницей, что женщина в любой момент могла уйти от своего покровителя, разлюбив его и выбрав себе другого. В понимании самой госпожи Богомоловой это было аморально. Поэтому она так рьяно пыталась внедрить в общество манаукцев институт брака Земного содружества. Возможно, именно поэтому ей так импонировал ши Шияна, ведь именно он первым принял решение, что на его планете манаукцы обязаны жениться на своих фаворитках, а те не могли теперь так легко покидать своих избранников. Семья есть семья, и сам наместник своим личным примером показывал какое это богатство.
– Тогда я пришёл к вам, чтобы отыскать ту, что полюбит меня, ту, которая пробудит моё сердце.
Светлана взглянула на Амрита, а он обжигал её голодным взглядом потемневших глаз. Манаукец замолчал, пропуская женщину в открытую дверь на оббитый бордовым бархатом балкончик большого зала театра. Их встречал официант, молодой унжирец в серебристом сюртуке. Он склонился, приветствуя их.
Брюнетка оглянулась через плечо, закусив губы, так как тема была поднята очень щекотливая, и манаукец явно недоговорил. Но мужчина как ни в чём не бывало усадил её в кресло, коих на балконе было всего два, а сам сел рядом, забирая из её рук букет и кладя его на небольшой столик.
Унжирец подал красный планшет меню с предложением выбрать напитки. Светлана отметила, как раскованно вёл себя Амрит. Ей в отличие от него всё было в диковинку. Она даже не предполагала, что манаукец купил билеты в вип-зоне. Всё, что она могла бы себе позволить на свои сбережения – это самые дешёвые билеты на галёрке. Светлана скромно оглядела других зрителей, которые рассаживались как в самом зале, так и на балкончиках, тихо перешёптываясь, от чего в помещении стоял нестройный гул голосов. Бордовый занавес непроницаемым пологом отделял сцену от зрительного зала. Огромная хрустальная люстра искрилась миллиардами огоньков, усыпающих несколько пересекающихся между собой обручей. Но на самом балкончике царил приятный полумрак.
– Шампанского? – лёгкий шёпот напугал, и Светлана, обернувшись, замерла, отметив, как же близко сидел Амрит, склоняясь к ней. Кивнув, брюнетка поспешно обернулась на сцену и вовремя – занавес открывался.
Театр теней был знаменит не столько подачей своих спектаклей, где на огромном белом полотне чёрные скользящие тени жили своей жизнью, а именно драматичными постановками. История любви, всегда трогательная и возвышенная, наполненная непередаваемыми эмоциями. Тонкая грань между реальностью и тем миром – всего лишь белая завеса. И зритель в роли наблюдателя, на глазах у которого влюблённые боролись за своё счастье, преодолевая невообразимые препятствия. В этот раз главными героями были обычная студентка землянка и унжирец из Первого дома Унжира.
Манаукец в соседнем кресле время от времени ухмылялся над нелепостью сюжета, но когда Светлана ткнула его локтем в бок, попридержал свой скептицизм. Женщины любили сказки, а мужчины реальность. Поэтому пока Светлана наслаждалась игрой актёров, он любовался ею. В темноте её лицо освещали прожектора со сцены, слабый свет легко касался её профиля, рисуя линию скулы и очертания носа. Глаза женщины, когда она оборачивалась на него, блестели, как звёзды ночного неба Манаука. Мягкий свет дерзко ложился на грудь брюнетки, томя манаукца тем, что он не смел повторить подобное. Погладить, почувствовать шероховатость платья, исследовать рельефы вздымающихся холмов. Светлана сжимала тонкие пальцы на коленях, укрытых широким подолом. Манаукцу захотелось накрыть её ладонь своей рукой, погладить ложбинку между большим и указательным пальцами, там, где кожа очень мягкая и гладкая.
Официант принёс шампанское, разлил в высокие бокалы и собирался отнести один госпоже Богомоловой, но Амрит опередил его, протянул сам. Женщина на миг оторвала свой взгляд от сцены. Их пальцы встретились, тяжёлый бокал с прохладным напитком перекочевал в её ладонь. Манаукец, не отрывая взгляда, следил, как любимая пьёт, как пузырьки шампанского поднимались кверху и лопались, достигнув поверхности.
Было приятно просто смотреть на Светлану, поглощённую развитием событий на белой ткани экрана, ловить любое изменение на её лице. Видеть, как взмывали вверх дуги бровей, как увлажнялись глаза, как улыбались губы или приоткрывались в изумлении. Молчаливо вести с ней разговор о том, какая она красивая, недоступная, хрупкая, желанная. Она чувствовала его пристальный взгляд и оборачивалась, но он не произносил ни звука, лишь забрал бокал, когда тот опустел, и передал официанту. Свой бокал Амрит даже не помнил, как выпил. Не помнил, как по-хозяйски завладел ладошкой женщины, как положил голову на спинку её кресла, лишь бы стать к ней хоть немного ближе. Вдруг на сцене что-то резко хлопнуло, и зал погрузился в темноту. Светлана испуганно охнула, вздрогнув, а манаукец прижал её голову к своему плечу, настороженно оглядевшись. Но ничего страшного не произошло, просто героиня узнала страшную весть о предстоящей свадьбе любимого. Цвет прожекторов стал красным и уже не мог пронзить сгустившуюся тьму.
Светлана осторожно высвободилась, извинившись перед Амритом. В голове манаукца созрел коварный план. На следующем свидании следует сводить её в кино на ужасы. Лукавая ухмылка растянула губы мужчины, который представил, как Светлана, сидя на его коленях, будет испуганно прятать лицо на его плече, крепко обнимая за шею. Изумительная картина и не менее приятная. Спектакль подходил к концу, а манаукцу казалось, что прошло не больше получаса. В обществе Светланы он мог бы провести целую вечность, просто держа её за руку.
А госпожа Богомолова не могла не реагировать на милую ласку мужчины. Она не была робкой, скорее бережной. От выпитого шампанского на душе стало тепло, спектакль будоражил накалом страстей. Любовь, казалось, царила вокруг, витала в воздухе. Близость манаукца тревожила одинокую душу женщины, и она понимала, что невообразимо быстро поменяла своё отношение к Амриту. Ей льстило его внимание, она чуть-чуть гордилась собой, ведь она была важна для этого мужчины.
Когда же зал затопил свет, брюнетка даже не вспомнила, чем закончился спектакль, так сильно увлеклась мыслями о манаукце. Он помог ей подняться, а затем придержал в своих объятиях, разглядывая её. Светлана сама зачарованно смотрела в алые глаза, не понимая, почему стоит, чего ждёт.
Желанная, стройная, чуть раскрасневшаяся. Мужчина не мог отпустить её сейчас, не мог сорвать полог волшебства, которым накрыли их унжирские мастера лицедейства. Амрит вспомнил, что землянки любят смелых и дерзких. Если бы они были на Манауке, он бы не позволил себе подобного, но он не дома и рядом с ним не манауканка, которая сама решала кому отдать себя. Землянки ждут и выбирают сильнейшего.
Ласково погладив Светлану по щеке, Амрит дал ей шанс остановить себя. Один стремительный миг, прежде чем склониться к её губам и завладеть ими, накрыть своими, испить их сладость, смешанный со вкусом шампанского, приоткрыть, заполнить собой. Пройтись языком по зубкам, подразнить, заставить привыкнуть, дать понять, что это не просто так. Это не блажь, это настоящие чувства, которые полыхают в груди, заставляют сердце бешено биться. Легкий стон Светланы взорвал плотину самоконтроля манаукца. Он крепче прижал к себе женщину, смелее зарываясь рукой в волосы, массируя пальцами затылок, не позволяя ей вырваться.
Робкие ладошки легли на его плечи. Госпожа Богомолова, прикрыв глаза, отдавалась давно забытому чувству. Словно порывом сильного ветра её вернуло в беззаботную юность. Отцветшие воспоминания наполнились яркими красками, а тело ожило. Как же давно она не целовалась, словно в прошлой жизни. Но даже тогда эмоции не захватывали её полностью, не отрывали от реальности, заставляя забыть, где она находится. Лишь крики «Браво!», неожиданно взорвавшие пространство вокруг неё, вырвали Светлану из крепких объятий Амрита.
Она испуганно воззрилась на манаукца, обжигающего её страстным взглядом, полным порочного желания. Женщина прикрыла ладонью покрасневшие губы, собираясь с мыслями. Что на неё нашло? Почему? Зачем он поцеловал её? Или она его?
– Простите, – смутилась она, отворачиваясь.
Зрители купали вышедших на сцену актёров в овациях, некоторые ручейками стекали к выходам. Сбежать не получится, это Светлана поняла особенно остро, когда тяжёлые горячие ладони легли ей на плечи.
– Это я должен просить прощения, – мягкий шёпот и горячее дыхание на макушке, шевелящее волосы. – Я поспешил. Вы не готовы. Прошу прощения, я постараюсь держать себя в руках. Клянусь.
То, что он ошибся, Амриту было понятно и без объяснений. Он хорошо изучил теорию, но вот не удержался – сплоховал. Поцелуй должен был быть в конце свидания, а не во время него. Нужно было потерпеть до дома. Лишь расставаясь, женщина дарила свою благосклонность и аванс на следующее свидание, а он украл этот поцелуй. Сорвал его, словно цветок, и, кажется, всё испортил. Амрит боялся опустить руки, страшась, что стоит это сделать и Светлана убежит от него, проклиная. Она чуть дрожала, опустив голову, молчала, как будто ждала подходящего момента для побега.
– Простите, – тихо шепнул манаукец, оглядывая пустеющий зрительный зал. Вот и закончилось свидание. Занавес закрыт. Впереди расставание. – Пора домой, – добавил он, опуская руки.
Светлана медленно обернулась, пунцовая от смущения, настороженно глядя на него. Она ждала чего угодно, но не извинений. Непривычно, когда мужчина признаёт свои ошибки, обычно винит в них других. Амрит протянул Светлане букет орхидей, и она вцепилась в него как утопающий в соломинку. В голове у неё стоял бардак. Она сама себя не понимала. Строгий регламент отношений был загублен на корню. Уже второй поцелуй и откровеннее первого. А сердце трепетало от близости Амрита всё сильнее.
Манаукец больше не прикасался к ней, лишь позвал за собой, ожидая её возле выхода с балкона. Официант поклонился, вежливо прощаясь. На его лице не читалось никаких эмоций, лишь вежливая маска услужливого работника театра. Светлана гадала, много ли пар до них вот так вот на глазах у унжирца целовались. Ведь не остановил, не осудил.
Медленно бредя рядом с Амритом, которому было сложно подстроиться под шаг расстроенной госпожи Богомоловой, Светлана думала, как быть дальше. Ведь это был намёк. Очень откровенное предложение быть с ним. Он перестал скрывать свой интерес, раскованно себя вёл с ней и не ждал согласия. Больше не ждал, а, как настоящий мужчина, видел цель и шёл к ней. Впервые Светлана стала для кого-то целью. Раньше как-то не приходилось ею быть, и теперь она растерялась. Как себя вести, что делать, где искать подсказки. Она пока не могла ответить себе на вопрос, а хочет ли она быть с Амритом. А так ли он ей безразличен, и какова сила её безответной любви к наместнику? Может, это просто увлечение? Мечта одинокой женщины о великой и чистой?
– Светлана, – остановил её Амрит, когда они дошли до платформы транспортёра, – я могу попросить вас забыть об этом поцелуе? Я же вижу, как вы терзаетесь. Я вам неприятен и вы не можете подобрать слова, чтобы не обидеть? Не томите, лучше прогоните сразу.
Женщина как очнулась, удивлённо моргнула, пытаясь понять, с чего манаукец сделал такие выводы. А его требование неожиданно вселило страх, но не перед мужчиной, а перед возможной потерей чего-то важного, чего-то весьма ценного.
– О, нет. Понимаете, всё это так быстро и неожиданно. Я не уверена, что нам следует так спешить.
Транспортёр с шипящим звуком прибыл, мелькая вагонами, вынуждая Светлану замолчать. Манаукец перевёл дыхание. Не злится, не прогоняет. Его рука заняла своё, уже законное место на бедре госпожи Богомоловой и он ввёл её в открытые двери вагона, заодно аккуратно отстраняя других пассажиров, желающих занять свободные места. Светлана и не поняла, как очутилась в объятиях манаукца, прижатая спиной к стеклянной поверхности огромного окна. Вагон набился до отказа, прежде чем диктор предупредил об отправлении.
Неловкая ситуация. Светлана пыталась спасти свой многострадальный букет, сетуя на себя за то, что не додумалась оставить его дома. А теперь он мог не дожить до утра. Амрит прикрывал от толпы свою земляночку. Хрупкую, нежную и всепрощающую. Она изредка поднимала на него взгляд, но разговор не клеился. Семионт был готов проклясть неловкий поцелуй, разрушивший все его старания. Даже когда он проводил госпожу Богомолову до дверей в её жилблок, молчание между ними продолжало оставаться напряжённым.
Манаукец знал, что нужно строго придерживаться теории проведения идеального свидания, поэтому, чуть смутившись, спросил:
– Может, по чашечке кофе?
Глаза у Светланы округлились от шока. Кофе?
– Что? Кофе? – переспросила, подумав, что ошиблась. Ну не мог манаукец резко стать землянином!
– Да, – неуверенно кивнул Амрит, читая на лице женщины панику.
Светлана же чуть не влепила ему пощёчину. Да за кого он её принимает? Сначала целует так, что коленки подгибаются, а теперь откровенно на секс намекает!
– А что-то не так? – поспешил узнать манаукец, так как женщина шарахнулась от него и стала спешно набирать код на индикаторе замка входной двери. – Я просто никогда не водил девушек на свидания. И никогда не предлагал кофе на ночь, – но Светлана, кажется, не слушала его, поэтому в отчаянии он схватил её за плечи и развернул к себе, продолжая выспрашивать: – Я что-то не так говорю?
– Ну почему же? – язвительно заявила госпожа Богомолова и стукнула по груди манаукца подаренным букетом. – Всё вы понятно говорите, как в том анекдоте. Только вот кто дал вам право вести себя так со мной? Какой еще кофе?
– Если нет натурального, можно и синтетический. Я всеяден.
Рот Светланы раскрылся от возмущения.
– А может сразу в постельку? Чего чашки пачкать?
Амрит отпустил женщину, с трудом сглатывая, чтобы не согласиться с любимой. Она просто плевалась ядом, яростно взирая на него и вдруг такое, не вяжущееся с её настроением предложение.
– Но вы же сами сказали, что всё слишком быстро. Я тоже думаю, что не стоит спешить с… кхе, – опять прокашлялся мужчина, так как не мог в лицо Светлане произнести слово «секс». Оно никак не вязалось с ней. Любовь – да, но не секс. – С постелькой, – повторил он за любимой, отмечая, что она поостыла и, кажется, больше не злилась, наоборот, покраснела от смущения.
– Я тогда не понимаю вас, – призналась она после нескольких минут раздумий, чувствуя, что имело место недопонимание. Хотя, может, манаукец решил всё же идти на попятную после гневной тирады Светланы?
– Я видел в кино, что после свидания мужчина предлагает своей любимой продолжить вечер именно так, за чашечкой кофе. Я понимаю, что тем для разговоров у нас мало, но мне хотелось бы узнать о вас побольше.
Светлана зажмурилась, мысленно посыпая голову пеплом. Как она могла подумать о нём плохо? И зачем вообще искала в его поведении отголоски земных мужчин? Он ведь, наверное, даже никогда не слышал этого дурацкого анекдота.
– Простите меня, ши Семионт. Благодарю за прекрасный вечер. Мне очень понравилось представление. Но, видимо, я слишком устала, так что простите, лучше нам расстаться сейчас.
Амрит кивнул, соглашаясь с её словами. Хотя один вопрос его мучал.
– А что за анекдот вы упомянули?
Светлана готова была взвыть. Ну почему манаукцы такие приставучие. Ведь если не скажешь, ведь всё равно найдёт.
– Он очень пошлый, поэтому давайте забудем о нём.
– Пошлый? И в нём говорилось о кофе?
Брюнетка тяжело вздохнула, трепетно прижала к груди многострадальный букет, оглядывая потрёпанные цветки орхидеи. Амрит очень проницателен или умён, а это опасно для женщины.
– Про кофе на ночь. И лучше не предлагайте его другим девушкам.
– Кофе на ночь ведёт к постели, – не спрашивал, а утверждал манаукец.
Светлана кивнула. Скрывать правду не имело смысла.
– Я запомню. Не хочу оказаться в щекотливой ситуации. Светлана Игоревна, заверяю вас, я хотел с вами выпить кофе лишь с одной целью – вручить вам вот этот скромный подарок. Теперь даже не уверен, что имею право дарить вам его. Надеюсь, не оскорблю невольно.
Мужчина достал коробочку и тут же открыл её, так как Светлана опять отшатнулась, чуть ли не хватаясь за сердце. Но когда её взгляд наткнулся не на обручальное кольцо, а на искусно созданный из золота и драгоценного камня цветок, то не смогла сдержать вздох умиления.
– Какая прелесть, – шепнула она, но так и не протянула руку. – Оно, наверное, жутко дорогое.
– Отнюдь, вполне мне по карману, – заявил в ответ Семионт.
Женщина ломалась, разрываясь в сомнениях. Она всегда твердила своим клиенткам, что отказываться не стоит, потому что манаукец просто выкинет подарок. Он не посмеет подарить его другой. И понимала, что если отвергнет этот милый кулон, то вернее всего его ждёт прямой путь в утилизатор.
Дрожащей рукой она приняла презент, запоздало вспомнив, что у неё нет цепочки к такому украшению. Амрит улыбнулся, воздавая молитву Всевышнему, что не ошибся с выбором подарка. Все женщины любят драгоценности, но землянок шокируют дорогостоящие. Только скромное украшение можно дарить на первом свидании. Что-то более шикарное потом, чуть позже. Манаукец чуть ли не список составил того, что бы он хотел купить для Светланы. Но для начала надо завоевать её. Осаду снимать пока рано. Крепкая стена обороны госпожи Богомоловой дала лишь трещину, но это не брешь. Амрит легко подцепил кулон пальцами, и Светлана заметила, что украшение не одно, а в комплекте с цепочкой, которую в магазине уложили под подложку. Мужчина спросил разрешения, и госпожа Богомолова кивнула. Хотя смущалась, не переставая, остро реагируя на лёгкие касания горячих пальцев к своей шее.
Семионт погладил позвонки брюнетки, прежде чем отстраниться и взглянуть на украшение.
– Оно вам к лицу, – заверил он Светлану Игоревну, ласково проводя по лепесткам орхидеи указательным пальцем. Женщина следила за ним, нервно облизнув губы, так как в этом движении угадывались сокровенные мысли манаукца. Но хорошего понемножку.
Светлана подняла взгляд и забыла всё, о чём хотела сказать. Впервые на неё смотрели так алчно. Словно дикий зверь из засады. Амрит убрал руку и отступил назад. Страх в глазах любимой отрезвлял. Он её пугал и видел это. Да и сам боялся себя, своих желаний.
– Мне пора, – сипло шепнул он и стремительно пошёл прочь.
Светлана выдохнула, прикрыв на миг глаза. Вот это свидание. Да никогда ещё поход в театр её так не выматывал. Открыв дверь, госпожа Богомолова зашла домой, оглядывая одинокий жилблок. Она представила, как ляжет в холодную постель, как будет зябко согреваться, прежде чем погрузиться в сон.
– Может, зря не пригласила на кофе? – вдруг спросила саму себя Светлана. Затем испугалась своих мыслей и приказала себе двигаться в душ, чтобы прийти в себя. Определённо этот манаукец способен вывести любую.
Глава 6
Маргарита
Как и обещала Роза, стоило Лилии получить на руки документы о выписке из больницы, как мы тут же переехали на Новоман. Новый дом. Новая жизнь. Это был шок. Первый день мы с сёстрами просто изучали небольшой особняк. Три этажа, сотня комнат, четыре крыла, три столовых. Роза никак не могла запомнить имена слуг, из-за чего злилась. Но навыки администратора ей помогли, и на третий день перед самой свадьбой вся прислуга была вышколена.
Понтер решил нас извести морально и физически. Вся подготовка к свадьбе была свалена на нас. Мы с Лилией определялись с фасонами платьев, с количеством гостей (по предоставленному списку с пометками важный гость или неважный). Роза в полной депрессии не могла решить, какое платье её бы устроило. Итогом стал вердикт жениха, что он купит столько нарядов сколько надо, раз одного мало. Я дико устала от вечной беготни, каких-то гостей, постоянного галдежа на первом этаже.
Я сбежала! Плюнула на все эти приготовления и сбежала! Как раз письмо пришло от осведомителя, и я, не раздумывая, сорвалась на станцию «Стронг». Там затевалась передача небольшой партии наркотиков. Сама станция была населена шахтёрами и их семьями. Огромных размеров непригодная для жизни безымянная планета стала источником сырья. Я точно не знала, какую руду там добывали, но дела у местных шли очень неважно. В рейтинге по уровню жизни они занимали чуть ли не последнее место. Мэра недавно арестовали за взятку. А статистика смертности могла испугать и не такого закостенелого репортёра, как я. Суицид и алкоголизм – основные причины смертности вполне себе молодых мужчин. Самая громкая смерть была несколько лет назад, когда местный ростовщик Альфред Шульц покончил с собой после того, как от него сбежала невеста, прямо со свадьбы. Скандал тогда разразился страшный, невеста, некая Кэйт Гофман, променяла жениха на манаукца, и кто-то даже утверждал, что непрошеный гость был её законным супругом, а сама девушка скрывалась под вымышленным именем. Не выдержав душевных мук, Шульц наложил на себя руки. Обожаю такие трагические истории. Чужая жизнь порой была интересней, чем собственная.
Всё это я быстро почерпнула из новостной ленты местного галаканала, пока искала схемы станции и разрабатывала план по проникновению, сочиняя очередную легенду. С Новомана улетела на скайте Понтера до станции «Астрея», а оттуда уже на арендованном. Спецснаряжение, выданное мне в своё время галаканалом «Эвредей-ньюс», я и не планировала возвращать, тем более что ботов я покупала на свои собственные деньги, а маскировка не так уж и ценна, чтобы её хватились. В этот раз мне нужно было пробраться в склад при стыковочном отсеке.
Я переоделась в пацанёнка, на глаза как можно ниже натянула кепку. Местные жители представляли собой жуткое зрелище. Изнурённые, побитые жизнью люди, очень озлобленные, гримасы ненависти, въевшиеся как застаревшая грязь, которая покрыла здесь каждого, искажали их лица. Я шла, обмирая от страха, судорожно сжимая лямки рюкзака, мысленно молясь, чтобы у меня всё получилось. Одно дело не быть пойманной, другое благополучно улететь из этого ужасного места. Да, наверное, в чёрной дыре не так страшно, как на этой станции.
Если бы я не знала, что скоро здесь объявятся манаукцы, ни в жизнь бы не сунулась сюда. Но до этого момента нужно нарыть материала!
Вилорг
Согласно наводке нонарский «дрим» – сильнодействующее наркотическое вещество – должны были передать на станции «Стронг». Гиблое местечко, где царил криминал. Правительство Земной Федерации давно выпрашивало у унжирцев новую станцию для переселения местных жителей. Но у вольных мыслителей сейчас были иные идеи, и все средства они направили для создания флота «Галактического Патруля». Земляне были брошены решать свои проблемы сами. Вилорг по ручному сканеру следил за тем, как его ребята окружали очередную банду наркодельцов. Нонарцы совсем страх потеряли, не стесняясь, продавали запрещённые вещества, словно и не подписывали соглашения ССР, в котором говорилось, что расы не должны вредить друг другу, не распространять ряд запрещённых веществ, такие, как определённого вида яды, наркотики, а также манну.
Верховный отец делал вид, что он не в курсе того, что творили его дети за пределами империи, да только ему никто не верил, а президент Манаука планировал посетить столицу Нонара, чтобы приватно пообщаться с Верховным отцом. Ведь употребление «дрима» вело к летальному исходу. Земные доктора били тревогу, так как не успевали спасать граждан, злоупотребляющих этим препаратом. Но «дрим» распространялся с невообразимой скоростью из-за его «приходов». Принявшие его словно попадали в иной радужный мир и пребывали в счастливой эйфории, но стоило действию наркотика немного ослабнуть, и серость реальности убивала сознание. Люди становились зависимыми после первого же применения, а после четвертого-пятого умирали. Но умирали счастливыми.
Президент лично приказал министру обороны разобраться с этим. Поэтому подразделение «Альфа» СБ Манаука и ловила преступников на территории Земной Федерации. Стороны сошлись на договорённости, что манаукцам никто не мешает, а преступников они отдают ФБР.
– Босс, я нашёл Котёнка, – неожиданно раздался голос Третьего в динамиках наушника.
Переключившись на его камеру, Вилорг скривился. Знакомая девчонка. Спецкор «Эвредей-ньюс», кажется. Опять она сумела пробраться в оцепленное помещение.
– Отвечаешь за неё, – глухо отозвался он, слушая, как развеселились ребята. Торнар первым успел пообщаться с этой девчонкой и расписывал парням, какая она дерзкая, ловкая и юркая. И вот новая встреча, и снова она и наркотики. На совпадение не смахивает.
Больше Вилорг не отвлекался на землянку, так как знал своих ребят. Им можно было доверить любую жизнь. Операция по задержанию шла полным ходом. Опять торговцы были землянами из преступного азиатского синдиката. Единственное, что не могло пока сделать подразделение «Альфа» – вычислить босса преступников и выйти на его след.
Бандиты после появления манаукцев бросились врассыпную. Складское помещение было не лучшим местом для погони. Узкие проходы, шаткие стеллажи, заваленные пакетами и контейнерами – всё это могло в любой момент завалить как преследователей, так и преступников. Но ребята Вилорга работали слаженно и быстро всех поймали.
Арестованных свели в центр площадки, где проходили переговоры, к столам, на которых лежали кейсы с наркотой. Сняв биометрические данные преступников, манаукцы заносили их в базу, ища тех, кого следовало забрать себе для дальнейшего допроса, когда Вилорг услышал знакомый голос. Он даже вздрогнул от гневной тирады спецкора, требующего от Эмарата не забывать о воспитании и о том, что перед ним девушка.
Не веря своим ушам, Фероп оставил Аракла за главного, а сам отправился на звук. В узком проходе между стеллажами с почтой Эмарат легко держал девушку за ноги, перевернув головой вниз. Та упиралась ладонями в пол, верещала и ругалась на Третьего, который молча рассматривал лицо трепыхающейся жертвы. Вилорг заметил кепку, валяющуюся рядом, и длинные блондинистые волосы, подметающие пол от того, что девушка раскачивалась.
– Да поставь ты меня на место!
Манаукец не мог поверить своим глазам. Маргарита Ярина собственной персоной! Вот ведь сюрприз.
– Ты хоть знаешь, кто я? Я Марго Валентино, я тебя охаю на свою галактику, помяни моё слово!
– Третий, поставь её на ноги.
Вилорг поднял кепку с пола и вновь от удивления застыл. Кепка была знакома! Переведя взгляд на госпожу Ярину, манаукец не мог поверить, что тот малец, который чуть не убил пожилую даму, и есть вот эта с виду хрупкая девчонка. Та, которая спьяну отчитала его за неподобающее поведение, а сама!
Маргарита дёргаными движениями поправила волосы, а Вилорг резковато натянул ей кепку практически до самых глаз, вызвав при этом вопль возмущения.
– Берём её с собой, отвечаешь головой, – холодно приказал он Третьему, пытаясь понять свои чувства. Он, опытный опер, не узнал с первого взгляда в Маргарите пацанёнка из больницы. Как вообще он принял её за пацана? Да, маленькая, да, в штанах, но ведь фигура-то женская. Упругие ягодицы, гибкий изгиб бёдер. Да и глаза, разве можно не узнать этот сердитый блеск?
– Старею, видимо, – тихо шепнул себе Фероп, решительным шагом направляясь к задержанным, оставив за спиной Третьего разбираться с разбушевавшейся землянкой, которая требовала оставить её здесь.
Вилорг усмехнулся. Совсем глупая. Как можно её оставить на этой прогнившей изнутри станции, где бо́льшая часть населения нищие или бандиты, которым хватит совести ограбить девушку и продать в рабство.
Долго задерживаться было нельзя, так как должна была нагрянуть местная полиция вместе с отрядом ФБР. Фероп решил взять с собой лишь пару продавцов, безошибочно определив, кто главарь и его зам.
Было приятно слушать ругань Яриной, она верещала так, словно это её арестовали. Вилорг не был злопамятным, в особенности по отношению к женщинам, но эта довела его, указав ему на выход, как безродной прислуге. Так, как только может унизить ущербная манаукца. Мужчина задумался, что, возможно, это будет для неё хороший урок. Слишком уж она была дерзкой.
Достав из кармана брюк наручники, Фероп кинул их Третьему, а тот ловко поймал их. Объяснять, для кого они, не нужно было.
– Что это?! – возглас Яриной был что надо. Вилорг видел, как его ребята поморщились, оглохнув. – Вы что, совсем, что ли? Меня нельзя арестовывать! Я спецкор!
Фероп специально оглянулся, чтобы лицезреть уникальную картину – наручники на руках Маргариты. Захотелось сделать снимок себе на память. Девушка выглядела растерянной и чуть не плакала, когда поняла, что попала всерьёз.
– Эй, ну послушайте, отпустите меня. Я честно не буду на вас жаловаться! Честно, – попыталась она воззвать, но не понимала к кому, поэтому бросалась на грудь Третьему, а затем ко всем, кто был поблизости.
Парни явно нервничали. Бандиты оглядывались, пытаясь понять что происходит. Но увидеть девушку не могли, да и никто бы им этого не позволил. Её нельзя было светить. Опасно.
– Третий, грузи её на себя, мы теряем время, – отдал Фероп команду Эмарату.
– Ай! Отпусти меня! Да что вы меня всё за шкирку-то таскаете? – возмутилась госпожа Ярина. – Я вам кто, по – вашему?
– Котёнок, – усмехнулся Третий, а парни поддержали его смехом.
– Да вы издеваетесь? – срывающимся голосом завопила девушка, затем очередной раз ойкнула и оказалась на плече Эмарата.
