Текст книги "Кащей и Иван (СИ) "

Автор книги: Вера Окишева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Корона не выдержала и скатилась, но упасть ей не дал добрый молодец, вовремя подхватив. Он обеспокоенно дождался, когда Кощей успокоится, теряясь в догадках, отчего тот впал в бешенство. И только когда Бессмертный опустил руки, спокойно подошел и вернул корону на ее законное место.

Кощей застыл, удивленно глядя на юношу, следя своими черными глазами. Волк перестал скулить за спиной Ивана.

– Простите, Ваше Величество, больше слова не оброню, – заискивающе пообещал Серый Волк.

Бессмертный словно вспомнил о его существовании, жестко ответил ему:

– А кому обронишь, век говорить не сможешь.

– Не надо, не ругайтесь, – попытался помирить их юноша, погладил рукой Кощея. – Может, отобедаем? Есть вдруг захотелось.

– Ты про бабу Ягу поподробнее рассказать можешь?

– А что о ней говорить? – смутился Иван, не желая вспоминать, как та потешалась над ним, хватаясь на живот.

– Что она тебе рассказала. Откуда знаешь, что она молодая?

– Да там глупо всё получилось.

– Да ну! – воскликнул Волк и тихо закашлялся. Иван заботливо постучал его по спине, от чего тот еще сильнее закашлял.

– Прости, – испугался Иван, не зная, чем помочь зверю.

– Иван, с ним всё хорошо, это он так смеется, – отстранил юношу в сторону Кощей, хватая Волка за загривок и выбрасывая за борт.

– Зачем? – вскричал Иван, желая спасти бедного.

– Попьет воды, мигом перестанет смеяться, – тепло улыбаясь, ответил Кощей, уводя юношу в каюту, где ждал их стол накрытый.

Волк появился, когда они уже расселись по своим местам, извинился и улегся у ног Бессмертного.

– Ну так что за история? – возобновил разговор Кощей.

– Да она меня, когда спину парила, ошпарила, я вскочил, она чуть на печь не упала. Я ее тогда еле успел поймать, а талия у нее тонкая такая оказалась, под одеждою и не видно. Так вот, водой колодезной ее окатило, она как звонким голосом завизжала, думал, оглохну. А сам смотрю, сажа-то у нее с лица сползать стала, а кожа у нее чистая раскрасневшаяся и молодая. Тут-то и смекнул, что молодка, а никакая не старая. С трудом ее выпроводил из бани и сам домывался. А как сказал ей об этом, так она и рассмеялась. Долго так смеялась. Я и дожидаться не стал, ушел. Она потом догнала на ступе и прокричала про дерево и яйцо.

– Что конкретно прокричала? – напряжённо переспросил Кощей, уже не улыбаясь и цепко вглядываясь в лицо Ивана.

– Да я половину не разобрал, провалился в берлогу к медведице, чуть ее медвежонка не застрелил со страха. Так и познакомились с ней, – неожиданно взгрустнул Иван, вспоминая, как Кощей зарубил ее у дуба.

– Ванюш, – осторожно позвал Бессмертный, и добрый молодец улыбнулся через силу.

– Получается, ты просто не дослушал бабу Ягу? – вклинился Волк, выглядывая из-под стола.

– Наверное, я и дуб долго искал, мне заяц показал дорогу.

– А клубок ведьма тебе не дала? – пугающе тихо произнес Кощей.

– Почему не дала, дала. Да только я его в избе забыл. Когда уходил и меч оставил, баба Яга потом мне всё скидывала, когда над лесом летала. Что сумел найти, то и собрал.

– М-да, неправильно как-то всё в этот раз получилось. Ой, неправильно, – тихо заключил Кощей, переглядываясь с Волком.

– Я проверю, – отозвался Серый и вышел из каюты.

Иван недоуменно проводил его взглядом, а потом вопросительно взглянул на Кощея, а тот задумался, сидел, подперев рукой голову.

– Что-то не так?

Бессмертный отмер и усмехнулся, с нежностью ответил:

– Может как раз в этот раз всё так. Смотря, с какой стороны на эту ситуацию посмотреть. Отчего-то ведьма тебя ошпарила.

– Да она не виновата. Это просто я струхнул и дернулся.

– Да, конечно. Это ты виноват, а она просто так тебя сама парить пошла, – насмешливо поддержал Кощей домыслы Ивана.

– Не сама, я как положено ей сказал, чтобы сперва напоила, накормила, да в бане выпарила.

– Ну хоть не спать уложила, – продолжал ерничать Кощей, чем всё больше удивлял Ивана.

– Так какой спать, мне же спешить надобно было.

– И на том спасибо, – отозвался Кощей и резко встал из-за стола. Стал он нервно расхаживать по каюте, хмурясь.

Иван почувствовал злобу, исходившую от Бессмертного и понял, с кем за одним столом сидит. Теперь перед ним был ни кто иной, как ирод и душегуб.

– Я не понимаю, – накинулся Кощей на опешившего Ивана, – а почему ты просто не мог, как прежде, сказать ей, чтобы напоила, накормила, а затем и спрашивала?

– Так я когда через болото шел, поскользнулся, чуть не утоп. Весь в тине был, а как дошел до бабы Яги, чесаться начал.

Остановился Кощей, сильнее нахмурился и тихо спросил:

– Какое болото? Отродясь между лесом и Великим Градом болота не было! Волк!

Серый тут же появился возле Бессмертного, преданно глядя в глаза.

– Я тут, Ваше Величество.

Кощей навис над зверем, обманчиво ласково спросил:

– Болото между лесом и Градом откуда?

– А, так это Водяной, не я! – отступая назад, заверил Волк. – Я ему говорил, что вы злиться будете, а он, мол, мне Кощей не указ. Я не успел вам доложить.

Выпрямившись, Бессмертный бросил взгляд на изумленного Ивана, до которого с трудом доходило, о чем они разговаривали.

– Плохо работаешь, – отругал Кощей Волка.

Сложил руки на груди, задумчиво поглаживая подбородок. Странные дела творились у него под боком, а Бессмертный и не в курсе был.

– Убить? – уточнил Волк, а Иван изумленно ахнул от того, как буднично прозвучал вопрос. Бессмертный покачал головой, успокаивая добра молодца.

– Нет, пусть будет, я потом в гости загляну, – лукаво улыбаясь, ответил он, садясь на свое место. – Что Яга?

– Ничего, – отрапортовал Волк. – Смеется.

– Над кем? – грозно выкрикнул Кощей, гневно сверкая глазами.

– Над Иваном, – тихо ответил Волк.

Иван взвыл, опуская голову на сложенные руки. Двусмысленная ситуация вводила юношу в тягостное уныние. Так как портки снял, не думая, что гостеприимная хозяйка самолично решит спинку попарить. А когда вошла, он не нашел слов, чтобы старую выпроводить.

– Еще что-то упустил, Ванюш? – ласково обратился к нему Кощей.

– Она подумала, он ее того… хочет. А как взглянула, так и засмеялась.

– Неправда, я веником прикрылся. Она ничего не видела! – вскинулся Иван, обиженно глядя на Волка.

Кощей рассмеялся. Весело и радостно.

– Вань, да она же муравья, в щель забитого, видит. Зрение у нее зоркое. Так что рассмотрела она у тебя всё, можешь поверить на слово.

– Какой позор! – покраснел Иван еще больше и, не выдержав, покинул каюту.

– Иван, стой! – окрикнул его Кощей, всё еще заливаясь смехом.

Но как только дверь закрылась за добрым молодцем, лицо Бессмертного вмиг изменилось, став жесткий и пугающим. Перевел тяжелый взгляд на Серого Волка.

– Что насчет птицы?

– У халифа Харун ар-Рашида она, – кивнул ему верный друг.

– Он уже знает, что я еду? – холодно поинтересовался Кощей.

– Да, Шахерезада рассказала.

Усмехнувшись, Бессмертный задумчиво протянул:

– Хорошая провидица всегда ко двору.

Волк кивнул, соглашаясь с мыслями хозяина.

– Умыкни, пока день, к вечеру будем, не заметит.

Кивнув, Серый Волк исчез из каюты, а сам Кощей направился на поиски Ивана, который стоял на носу корабля, переживая давешний инцидент.

Бессмертный, подходя ближе, не мог оторвать взгляд от широкой спины юноши. С наслаждением следил, как морской ветер теребил золотые кудри, в которых запутались лучи солнца.

– Иван, – выдохнул Кощей, прижимая юношу к поручню, вдыхая аромат русых волос. – Ванюш, не переживай. Она любит повеселиться. Подумаешь, голым видела.

– Как это подумаешь? – взвился юноша, отталкивая от себя Кощея, гневно хмуря брови.

– Ты же не виноват, ты ее даже спас, – ласково стал объяснять ему Бессмертный, осторожно опуская руки на перила с двух сторон от добра молодца, склоняясь к его уху, понижая голос. – А если бы она на печь упала? Представляешь, что бы произошло? Ты ее спас. А она просто испугалась.

Иванушка смутился, реагируя на близость мужчины. А тихий шепот будоражил, задевая что-то внутри него. Хотелось ему слушать и слушать ласковый голос Кощея, тот как-то по-особенному звал его по имени. Испуганно взглянув в черные глаза, Иван утонул в них, потерялся. Вздрогнул, когда холодные пальцы провели чувственную линию скул, спускаясь вниз к подбородку. Судорожно выдохнул, когда Бессмертный легонько стукнул по нему, захлопнув раскрытый рот юноши.

– Пойдем спать, – насмешливо произнес Кощей. – Утро вечера мудренее.

Иван с радостью принял предложение, чуть ли не бегом бросился к себе в каюту, где долго не мог найти себе места. Бессмертный его пугал, но не тем, что мог убить или причинить боль, нет, скорее, пугал добротой. Юноша сжал рубаху на груди, пытаясь успокоить взбесившееся сердце. Странное разочарование постигло Ивана, когда Кощей отстранился, выпуская из капкана своих рук. Юноша ждал, что он прикоснётся к нему по-другому. Ждал и сейчас корил себя за это.

Долго маялся Иванушка, душно ему было в каюте. Казалось, что его загнали в клетку. Он не понимал Кощея, и теперь сам терялся в догадках, отчего хотелось ему не сидеть одному здесь, а быть рядом с Бессмертным, слушать его голос.

Отворив дверь, юноша вышел на палубу, устало прислонился к поручню, тоскливо вглядываясь в ночное небо. Где было найти ему ответы, отчего всё оказалось совсем не так как раньше. Отчего в сердце растекается тепло, стоит только подумать о Кощее. Почему хочется, чтобы он был счастлив, чтобы пропала это вселенская грусть из его черных колдовских глаз. Чтобы неразделенная любовь, что снедала Бессмертного, получила ответ. Правда, стоило подумать о том, как упорно добивается Кощей расположения невестки, жгучая зависть стала душить юношу.

– О, Иван, а ты чего тут? – раздался за спиной голос Серого Волка.

Развернувшись, добрый молодец взглянул на большого зверя. Не зная, кого еще спросить, решился Иванушка на разговор с Волком по душам:

– Скажи, а Кощей Василису очень сильно любит?

– Василису? – зверь даже отшатнулся от юноши, а потом, тихо покашливая, подошел ближе, отвечая:

– Ха, Кощей… Да она ему нужна, как... Ну, это... Короче, она ему нужна, чтобы тебя выманить, Иван. Он как соскучится, так и говорит, мол, мочи ждать нет, иди и укради свою Премудрую. А я и рад. Не могу без нее, а она... Ну почему так, а, Иван? Я же всё для нее, а она... Нос воротит.

– Подожди, так ты ее…

– Да, люблю я ее. Больше жизни люблю. А она… Сама жить без меня не может, да никому не показывает. Ждет у оконца, день и ночь ждет. Я-то вижу. Хожу возле опушки. Эх, не понимаю я ее.

– Подожди, но ты же волк, а она девица.

– И что ж? Любить не могу? – взвился Волк, наступая на Ивана, оскалившись. – Только вы, людишки, имеете право любить?

Попятился юноша от разгневанного зверя, выставляя руки, успокаивая его:

– Нет, я просто к тому, что ты зверь, а она человек.

– Дурак ты, Иван. Какая разница, кто ты, если в сердце засела как заноза и болит, день и ночь болит, не дает покоя. И да не говорит, и манит, зовет к себе, ждет…

– Так, наверное, боится.

– Чего? Не съем же я ее.

– Боится, что люди добрые скажут, осуждения.

– Что же это за добрые люди, которые не понимают, что такое любовь? Я думал, ты меня поймешь, а ты такой же лживый, как и все людишки, – огрызнулся зверь и, вильнув хвостом, развернулся к Ивану спиной, направляясь в каюту Кощея.

– Постой, – позвал его добрый молодец, терзаемый совестью. – Прости, я не хотел тебя обидеть. Я просто... она же моя невестка.

– Да понимаю я, я же зверь, а она – царевна. Всё понимаю, – грустно вздохнул Волк, всё так же медленно направляясь по палубе к лестнице.

– Нет, постой и выслушай, – вскричал Иван, подходя к Волку ближе. – Я же видел, как она от тебя в угол жалась!

На это Волк только рассмеялся, качая понуро мордой.

– А это, Иванушка, лживая сторона самой Василисы. Человеческая натура сказывается. Трусливая натура. Хочется и страшно, а уйти силы нет, как и сделать шаг навстречу. Приходится самому его делать.

Иван нахмурился, никак не мог он поверить, что невестка влюблена в Серого Волка. Он видел, как у них с братом всё ладно было. Что она послушная и прилежная жена всегда была, примером для остальных, опора для мужа.

Волк прочел что-то на лице юноши, опять покачал головой, протяжно вздыхая:

– Да ты не поймешь, Иван. Забудь и не терзайся. Я уже привык. Другого мне не дано.

– Прости, – потрепал добрый молодец Волка по загривку и, опустившись перед ним на колени, обнял за шею.

– Добрый ты, Иванушка. Смотри, свое счастье не проворонь. Я-то свое не упущу, такая моя натура. Она всё равно моей будет. А вот Ка…

– Она же мужняя, Волк! – перебил зверя Иван, напомнив ему, что Василиса занята.

Юноша отстранился и заглядывал в тоскливые желтые звериные глаза. Те чуть сузились и блеснули в лунном свете.

– Хорошо, уговорил, загрызу твоего брата и заберу Василису с собой.

– Что?! – вскрикнул Иван, поднимаясь. – Я такого не говорил.

Волк засмеялся. Упал на палубу и стал кататься на спине.

– Ой, ну какой же ты наивный, Иван. Пошутил я, пошутил.

Обиженно глядя на зверя, юноша сжал руки в кулаки. Всё-то над ним нечисть потешается, словно он для них Петрушка на ярмарке. Волк успокоился, заметив, как враждебно на него смотрел молодец, встал, отряхиваясь, и уже тише сказал:

– Я люблю ее, а она смерть мужа не простит. Пусть и не любит его, пусть мается, а не простит. Спать иди, Иван. Ночь коротка, чтобы ее на пустые разговоры тратить.

Волк ушел, а Иван так и остался стоять, удивленно провожая его взглядом. Корабль качался на волнах, а казалось юноше, что это сам мир уходит у него из-под ног. Он задумался над тем, что сказал Волк. Ведь он даже не предполагал, что зверь может влюбиться в человека, не такого, как он сам. Странная любовь между такими разными. Да и неужели Василиса, та, что скромно опускала глаза в присутствии даже мужа, на самом деле любила другого. Кто мог развеять сомнения? Кто?

Ваня пошел к тому единственному, которому и врать не с руки ему.

Постучав в дверь каюты Кощея, Иван прислушался к тишине за ней. Никто не открыл, и Иван чуть громче постучал с таким же результатом. Взявшись за ручку, оглядев пустой коридор, толкнул он дверь, и она отворилась, впуская добра молодца в погруженную во тьму каюту.

– Кощей, – позвал Иван, всматриваясь в темноту. – Кощей, ты спишь?

– Поспишь с вами, – недовольно отозвался Бессмертный, и свет вспыхнул, освещая каюту.

Бессмертный сидел на расправленной кровати в одних шелковых штанах. Волосы были чуть спутанные ото сна, глаза настороженно следили за Иваном, который смело подошел ближе, плотно прикрывая дверь.

– Волк не приходил?

– А он тут?

– Да. Я с ним говорил на палубе. Ты ответь мне, как на духу, правда, что Василиса его любит? Не верится мне отчего-то. Не та она девица, что способна на такое. Она же такая правильная.

– Правда, Иван. Любит она Волка, но признавать этого не желает. Сама мучается и Волка заодно мучает.

– Да как же это? Он же волк, а она...

– Всякое бывает. Судьба-затейница нити разноцветные сплетает, а иногда и одного цвета берет. И даже шерстяную нить с шелковой может в одну скрутить. По-разному бывает, Ванюш, – ласково ответил Бессмертный, видя, что тяжело юноше это принять.

Иван нервно ходил по каюте, зарываясь руками в волосы.

– А как же они теперь? Что ж им теперь, век маяться? – с надеждой спросил Иван у Бессмертного, а у того сердце заныло от той боли, что плескалась в глазах юноши. – Они же не могут быть друг с другом.

Иван искренне переживал за Волка и Василису. Искренне надеялся на лучшее. И Кощей развеял его сомнения, не желая видеть его в таком состоянии. Только не его.

– Отчего же не могут? Могут, только Василиса не хочет.

Закивал Иван головой, соглашаясь со словами Бессмертного.

– Боится она, и я ее понимаю. Волка жалко, тяжело ему, – пробормотал юноша, садясь рядом на кровать к Бессмертному.

– Жалко Волка? – удивился тот, настороженно рассматривая юношу, словно впервые видел.

– Да, он мне рассказывал про нее, а в глазах такая тоска и безысходность. И Василису понимаю, это что же о ней говорить станут.

– Людская молва жестока.

– Да-да. Да только коли они любят друг друга, то должны быть вместе. Понимаю, что это странно звучит, но они любят.

– Наивный ты, Иванушка. Никто им вместе быть не даст.

– Но ты ведь дашь! – не согласился Иван.

– Я дам, – кивнул Кощей, отворачиваясь.

– Вот! А если у них будет такая поддержка, то и остальные подтянутся.

– Кто, Иван? Нечисть не осудит Волка. Мы чтим любовь. Это вы, люди, сгубите их. Это вы должны их принять.

Иван тяжело вздохнул, признавая правоту Кощея. Даже сейчас сложно было Иванушке признать любовь Волка. Сложно, но можно.

– Тяжело на душе за них. Неправильно всё это.

– Жизнь такая.

– Да разве это жизнь! Любить и не иметь возможности быть с любимым? Не жизнь это.

– А если любимый не принимает твою любовь? А если отвернется, боясь людского осуждения? Как же быть, Иван? Если ты руки протягиваешь, а любимый в страхе убегает, хотя сердцем любит?

– Недостоин такой человек любви, Кощей. Разве неясно?

– Любви не прикажешь. Ты же никогда не любил, Иван, и не понимаешь, о чем говоришь.

Смутился юноша, не зная, что ответить. Да, не любил он никого еще. Но и видеть, как огорченно на него смотрел Кощей, было тяжело. Встал он, потерянно осмотрелся и тихо произнес:

– Я не любил. Ты прав, – и развернулся к выходу.

Боль сковала его душу. Ведь Иван не раз заглядывался на влюбленные пары, не раз с завистью провожал их взглядом. Он хотел найти свою зазнобу, такую же скромную, как Василиса, красивую и влюбиться. Но сердце было глухо ко всем. Оно ровно билось всегда, только рядом…

Иван испуганно повернулся и ахнул, отшатнувшись. Кощей стоял так близко за его спиной. Близко и, не мигая, сверлил его взглядом черных как ночь глаз.

– А я люблю, Иван. Всем сердцем и душой люблю, – тихо произнес Бессмертный, резко склонился и урвал поцелуй с приоткрытых губ юноши.

Добрый молодец замер, переживая случившееся.

– Я люблю тебя, Иван, – признался Кощей, осторожно обнимая юношу. – Всегда любил и ждал нашей встречи.

Иван часто заморгал, пребывая в ступоре. Мозг отказывался принимать информацию, тело не слушалось, охваченное нестерпимым огнем. Столько лет он мечтал о том, чтобы его полюбили. И вот сейчас его нежно целует тот, с чьих уст срывается ласково его имя.

Иван мелко задрожал, удивляясь своей реакции. Это не было противно, когда тебя целует другой мужчина, это было очень чувственно. И Иван запаниковал, понимая, что теряет над собой контроль. Всё в нем кричало от страха, что он позволяет себя целовать. Но ужас от неизведанного, но запретного, манил приоткрыть дверцу. Позволить показать то, о чем так мечтал юноша столько жизней подряд. Мечтал и не находил, потому что терял это, самолично убивая.

Оттолкнул Иван от себя Кощея, пораженный мыслью, что счастлив. Счастлив, что узнал о его любви.

– Так нельзя, – судорожно выдохнул юноша и сбежал.

Впервые трусливо сбежал от Бессмертного, который стоял перед захлопнувшейся дверью и улыбался. Облизнув губы, Бессмертный спрятал довольную улыбку, вернулся на кровать, растянувшись на ней, сладко потянулся.

– Ванюша, – прошептал он в темноту, которая накрыла каюту. – Волк, иди, проследи за ним. А то, как бы за борт не прыгнул.

– Выполню, Ваше Величество, – отозвался незримый зверь Кощею.

Улыбаясь, Бессмертный прикрыл глаза, вспоминая испуганные голубые глаза и приоткрытый рот, такой манящий и соблазнительный.

– Любимый…

А Иванушка стоял на носу корабля и никак не мог успокоиться: щеки горели, губы пылали, а сердце в груди заходилось. Юноша всё никак не мог выкинуть из головы слова Кощея, ведь столько в них было тоски и боли. Стыдно было Ивану за то, что он – причина этой боли. Слова Бессмертного в голове так и крутились о любви и о том, что бежит любимый.

Да, Иван сбежал, так как сердце вздрогнуло, так как ноги ослабли. Еще чуть-чуть и…

Мотнув головой, Иван сильнее сжал руки. Он запретил себе думать, что было бы, если бы продолжил Кощей его целовать, да так сладко, как ни одна девица еще не целовала Иванушку.

– Эй, добрый молодец, ты, случаем, не Иван-царевич? – раздался мужской голос за бортом.

Юноша нагнулся ниже, всматриваясь в ночную мглу. Иван мог поклясться, что видел голову в воде и хотел уже помочь утопающему, да Волк его резко дернул за рубашку.

– Ты что, Иван, совсем разума лишился? – набросился на юношу зверь.

– Там кто-то выпал за борт. Я слышал голос, – вскрикнул Иван, оттолкнул от себя Волка и вскочил вновь на ноги, подбежал к поручню, взволнованно вглядываясь в черные волны.

Волк тоже стал всматриваться в волнующийся океан.

– Нет там никого.

– Да как же! Я же слышал!

– Может, показалось? – с сомнением уточнил Волк.

– Нет, я уверен, – твердо ответил юноша, не оставляя попыток выискать того, кто с ним говорил.

– Точно говорю, нет там никого, у меня-то зрение получше твоего. Вода да рыбы. Может, рыба с тобой разговаривала?

– Да ну тебя, – отмахнулся от Волка Иван и, оттолкнувшись от перил, направился к себе в каюту.

– Давай провожу, а то еще что услышишь. Может, моряки с тобой решили поговорить, – не отставал Волк, хрипло покашливая.

– Нет, я вообще никого не видел из них, – Иван видел, что Волк подтрунивал над ним и очень расстраивался.

– Так и хорошо, – кивнул головой Волк. – Не для слабонервных вид их.

– Отчего же, – храбро ответил юноша, – я не трус.

– Всё равно, тяжело на мертвяков смотреть.

– На кого? – замер юноша, опасливо озираясь по сторонам.

Теперь предупреждение Бессмертного не ходить ночью по кораблю, не казалось таким обидным.

– Мертвяки они. Пошли, Иван, нечего стоять, ветер усиливается.

– А ты где был? – вспомнил Иван, что не мог отыскать Волка. – Я к Кощею заходил, тебя там не было.

– По делам отлучался, – невозмутимо ответил Волк. – А что у Кощея делал?

– Да так, ничего, – смутился Иван, вспоминая объятия Кощея.

– А-а-а, ну понятно. Губы-то просто так алеют. У моей Василисушки тоже просто так алеют, после поцелуев наших.

– Ты… ты был там! – вдруг понял Иван по тому, как хитро блестят глаза зверя. – Ты всё видел.

– Успокойся, Иванушка. Ничего же страшного не случилось? Подумаешь, поцеловал. Он же любит тебя, по-настоящему любит, истинной любовью, всем сердцем, много столетий. Так что не думай о нем плохо. Он ведь понимает, что не будет тебе никогда люб, почему и стремился поскорее умереть, чтобы не мучиться.

Иван вспыхнул, стыдливо отвел взгляд. Вроде и не обвинял его Волк, да чувствовал себя юноша предателем.

– Я... я...

– Не оправдывайся, – остановил лепет юноши, – и знай, насильно люб не будешь. Кощей это прекрасно знает и принимает твое решение. Раз не люб он тебе, черту не переступит.

Иван тяжело посмотрел на Волка и вновь устыдился себя. Всё перемешалось в голове юноши.

– Иди, Иван, иди. Утро вечера мудренее.

***

Ласковые руки, как у матушки, только прохладные, гладили Иванушку по голове, убирая волосы от лица. Шум волн и качка напомнили Ивану, что он не дома. Распахнув глаза, молодец утонул нежности черных глаз.

– Просыпайся, Иванушка, негоже добру молодцу до обеда спать, бока отлеживать. Ты же не Илья Муромец.

Юноша дернулся, сел на кровати.

– Прости, проспал.

– Да не страшно, – тихо ответил Бессмертный, протянул руку и замер от того, как отшатнулся юноша.

– Ты прости меня, Кощей, я не могу так. Я понимаю, что раню тебя, что недостоин твоей любви. Я всё это прекрасно понимаю.

– Ничего ты не понимаешь, дурачок.

– Я понимаю, что любовь бывает разной, ты меня этому научил, но я…

– Не переживай. Я не мечтал с тобой о ней даже разговаривать, а теперь ты мило краснеешь, отводишь взгляд

– Я не краснею! – упрямо вздернул подбородок Иван.

– Но тебе противно на меня смотреть.

– Не противно, а стыдно. Я же не могу ответить на твои чувства и это больно для тебя и для меня, если честно, но…

– Ты можешь сделать так, чтобы боль хоть немного утихла.

Иван насторожился, всматриваясь в печальное лицо Кощея.

– Сруби голову, – тихо прошептал Бессмертный, видя, как вытянулось лицо юноши.

– Я не убийца, – жестко ответил Иван, вставая с кровати, начиная нервно одеваться.

– Да, ты мучитель.

– За что ты так? – вскричал Иван, подскакивая к Кощею, который тоже встал и рассматривал юношу.

Бессмертный взял в ладонь его руку и нежно прошептал:

– Только от твоей руки я приму смерть и закончится мое мучение.

Иван поджал губы, с трудом сдерживая гнев. Он сопел, воззрившись в черные глаза.

– Я не мучитель и не убийца! – прошипел юноша.

– Так давай сразимся в ратном бою.

– Да что ты как заведенный, ты же птицу хотел поймать! А теперь что же?

– И поймаю, потом, в другой жизни.

– Кощей, перестань, это больно. Прошу.

Бессмертный обхватил ладонями лицо юноши и медленно прошептал практически в губы.

– Позволь забрать твою боль, всю, без остатка выпить ее.

– Что? – не понял Иван и удивленно замер, когда Кощей поцеловал.

Оттолкнуть Бессмертного от себя у юноши не получилось. Сердце вновь загнанно забилось в груди. Нежные губы, сладкие поцелуи. Иван сам не понял, в какой момент прижал к себе Бессмертного и стал отвечать на поцелуи. В голове зашумело у Иванушки, закружилась она. А когда воздух закончился, Бессмертный тихо прошептал осоловелому юноше, который и на ногах-то не стоял, не говоря уж о мыслях:

– Не больно, Ванюша?

– А? Н-нет…

Кощей улыбнулся, прижимая юношу к себе, нежно провел рукой по золотым кудрям, уткнулся ему в плечо, счастливо прикрывая глаза.

Иван же всё никак не мог связно мыслить, словно забыл он что-то важное. Стоять в бережных объятиях было бесконечно приятно.

– Еще? – осмелился спросить Кощей.

Иван отстранился, недоуменно взглянул на него, и тут он вспомнил, что стоит, прижимаясь к Кощею, который только и молит его о смерти.

– То есть у нас только два выхода: или я сдамся и отрублю тебе голову, или...

– Нет, Иван, – мягко остановил его Бессмертный, – только один выход. И ты отрубишь мне голову. Я – зло, Ванюша. За моей спиной смерть. Не обманывайся, любимый. Придет время, и ты всё равно исполнишь свое предназначение.

Иван отступил от Бессмертного, размышляя над его словами. Подошел к умывальнику и скинул с себя рубашку. Кощей взял кувшин и полил ему на руки, рассматривая широкую спину нагнувшегося юноши.

– Всё равно должен быть другой выход, – отплевываясь от воды, пробормотал Иванушка.

– Я не пойду на него, – тихо ответил Кощей.

– Почему? – удивился юноша.

Бессмертный подал ему полотенце, Иван вытерся и потянулся за рубашкой. Кощей тоже протянул руку, провел по спине Иванушки и тот дернулся, испуганно оглядываясь.

– Вот поэтому, – тихо выдохнув, Кощей развернулся и вышел из каюты.

А Иван переживал странную ласку Бессмертного. Быстро натянул через голову рубашку и поспешил догнать хозяина корабля. Странный другой путь, на который не был согласен Кощей, был и для Иванушки тяжел. Но убивать Бессмертного очень не хотелось.

***

Весь день Ванюша ходил и думал. Бросал взгляды на Кощея, который был, как и прежде, весел и, не упуская возможности, ласково прикасался к юноше. Царевич в который раз удивился тому, как легко ему общаться с Бессмертным. Он больше не казался страшным, ужасным кровопивцем. Скорее одиноким. Власть обременяет, а если в подчинении у тебя умертвии, то и тяжелый характер объясним. Ведь любая душа требует общения, даже волчья.

– Я ведь как увидел ее в лесу, так сразу и влюбился. Она еще не замужем была. Красавица, разумница. Все девки прочь убежали, а она, храбрая, пыталась зубы мне заговорить, пока подмога не прибежит. Глаза испуганные, блестят от слез, а голос твердый звенит.

Волк делился воспоминаниями, а Иван поражался, как звериное сердце может быть таким чувственным и благородным.

Когда зверь надолго замолк, юноша подошел к Кощею, который стоял рядом и всматривался в приближающую кромку земли, и тихо спросил:

– Ты сказал, что они вместе могут быть. Может, я поговорю с Василисой?

Бессмертный смерил юношу взглядом, а потом строго приказал:

– Даже не думай, Иван. Девка умная, сама должна понять, что всё в ее руках. Как она пожелает, так и будет. Неволить ее никто не станет. Да и толку от насилия в любовных делах. Она и так своих чувств боится, а тут на-ка, придет к ней дурак, вроде тебя, и скажет, ты Волка любишь, он тебя. Вы должны быть вместе. Что она сделает?

Насмешка в голосе Кощея была смешана с болью, поэтому Иван не нашелся что ответить, лишь тихо пробормотал:

– А что сразу дурак-то. Понял, что не надо ей ничего говорить.

– Да, не надо, Иван. Ты пойми, человеческая натура противоречива. Ты вот хочешь полюбить?

– Да, – грустно кивнул головой юноша.

– И обязательно взаимно?

– Лучше бы.

– А когда загадываешь такое желание, ты ведь представляешь человека? А никак не волка.

Иван удивленно воззрился на Кощея, который пытливо глядел на него в ответ.

– А если это будет Черный бог, то уж тем более не помыслил бы. Только человек, так ведь?

Отчего-то казалось Иванушке, что не про Василису говорил Бессмертный, а про него, царевича.

– Я о девушке мечтал, – тихо выдохнул Иван и отвернулся, бросая взгляд на Волка, который лежал на палубе, положив морду на лапы.

– И без разницы как бы она выглядела? – раздался нежный женский голос за спиной юноши.

Резко обернувшись, Иван застыл, как громом пораженный. Вместо Бессмертного стояла девица с чертами лица как у Кощея. Словно сестра его родная. Белый шелк волос трепетал на ветру, черные внимательные глаза, такие знакомые, насмешливо взирали на юношу. Высокая, стройная, как лебедушка. Красавица, глаз не отвести.

Вот только не то всё это было. Душа не лежала к красоте этой, сердце от тоски сжалось.

– Обернись, как был, – попросил Иван.

Кощей тут же раздался в плечах, лицо заострилось. Перевоплощение было столь стремительным, что Иван и не сразу понял, что смотрит на мужчину Кощея, а не на девушку. Только моргнув, с облегчением выдохнул. Мужественная красота Бессмертного была юноше привычнее.

– Долго еще плыть? – смущенно спросил Иван, пытаясь сменить тему.

Но Кощей, приблизившись, осторожно обнял Иванушку и положил ему голову на плечо.

– Ванька, прогони меня, пока не поздно, – с таким надрывом зашептал Кощей, что Иван вздрогнул. – Не давай надежды. Я же неправильно всё пойму. Я же привяжу тебя к себе. Я слишком тебя люблю, Ванечка. Прогони меня, пока не поздно.

Юноша стоял, как соленой столб, глядя на белоснежную макушку, чувствуя теплое дыхание на своей шее. И не мог решиться прогнать. Боялся, ужасно боялся и не мог. Все слова о любви, что говорил Кощей, вертелись в голове. Вертелись, тревожа сомнениями.

– Не могу, – тихо прошептал Иван.

Ему было приятно стоять в объятиях Кощея, чувствовать его тепло, слышать его голос. Теперь он еще лучше стал понимать Василису, от этого невозможно отказаться, потерять это прекрасное чувство, что тебя любят. Так сильно, что невмоготу жить порознь.