Текст книги "Кащей и Иван (СИ) "

Автор книги: Вера Окишева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Кащей и Иван

(Нетрадиционный взгляд на сказку)

Автор: Окишева Вера Павловна Ведьмочка.

Жанр: сказка.

В темном дворце, в самой высокой башне была заключена красавица Василиса Премудрая. И томилась девица в ожидании, когда вызволят ее из плена.

– Выходи за меня замуж, Василисушка, – громко крикнул Бессмертный, прислушиваясь к горьким всхлипам за дверью.

– Не выйду, – донеслось в ответ.

– Выходи, красавица, – увещевал ее ирод. – Злата-серебра у меня немерено. В шелках и парче ходить будешь. Ни в чем нужды знать не будешь.

– Не выйду, Кощей Бессмертный, и не упрашивай, – не сдавалась красавица.

– Ну, дело твое, – пожал плечами душегуб, переглянулся с Волком и спросил у пленницы: – Любишь, мож, кого?

– Я замужем! – возмутилась Василиса.

Циничная ухмылка скривила бескровные губы.

– Так не придет за тобой муж-то, – вновь решил поиздеваться над пленницей Кощей. – Говорю тебе, не придет.

– Иван придет, он не бросит! – уверенно возразила ему девушка.

Кощей прикрыл глаза, сжимая руки в кулаки, больно впиваясь ногтями себе в ладони. Крылья носа хищно приподнялись. Волк жалобно заскулил, отступая от разъяренного хозяина вниз по лестнице. Черные как ночь глаза открылись, и в них плескалась ярость.

– Иван, говоришь, – насмешливо повторил за девушкой Бессмертный. – А чего же мужа-то не ждешь?

– Так царь он, – чуть слышно ответила девушка, которая явно была растеряна от заданного вопроса. – Негоже государю по лесам скакать. У него дел невпроворот. На это дело – жену вызволять, у него богатыри есть.

– И Иван-дурак, – продолжил за нее Кощей, цедя слова сквозь стиснутые зубы.

– Ну и дурак! – вскинулась Василиса в защиту деверя. – Зато добрый и в беде не бросит.

Враз успокоился Кощей, прислонившись спиной к двери.

– Не бросит, – согласился он с правдивыми речами девицы и крикнул ей: – Так точно не пойдешь замуж?

– Нет, говорю же, и не упрашивай, – получил твердый ответ Василисы.

– Ну как знаешь. Я тебе предлагал, а ты отказалась. Сиди и жди Ивана, – возвестил он пленнице, отступив от двери, и медленно стал спускаться вниз по крутой лестнице.

– И буду! – донеслось вослед. – Он обязательно придет и отрубит тебе голову!

Лицо Кощея осветила веселая улыбка, и губы зашевелились, да только слов никто кроме Серого Волка не услышал:

– Конечно, придет. Обязательно придет. Не сможет по-другому.

Верный слуга остановился, поглядывая на дверь, и спросил у Бессмертного:

– Я посторожу ее, чтобы не сбежала?

– Да куда она сбежит-то. Слышал же, Ивана ждет, – невесело отозвался хозяин.

Но Волк предпринял попытку уговорить Кощея:

– Ну, вдруг Иван в окно полезет.

Грустный смех отразился от стен башни.

– Волк, не говори глупости! Иван в окно не полезет. Он честный, понял?

Волк грустно вздохнул и, бросив последний взгляд на дверь, поспешил догнать хозяина, тихо отвечая:

– Понял.

Бессмертный смерил его скептическим взглядом и покачал головой.

– Иди, давай, – махнул он в сторону леса, – Ивана встречай. Как бы чего с ним не приключилось. Чует сердце, запаздывает Ванюша-то. Запаздывает.

***

В чистом поле, возле могучего дуба, крона которого тянулась до самого неба, стоял Кощей над поверженным Иваном, у которого от усталости ни рука, ни нога не поднималась, и говорил ему:

– Давай, Иван, вставай. Ну же, вставай.

Покачал головой добрый молодец. Не осталось у него силы. Измотал его ирод в схватке неравной.

– Что ж ты не убьешь меня, Кощей? – просипел Иван. – Я же вот лежу пред тобой. Давай, руби буйну голову! Ну же!

Но Кощей лишь тихо рассмеялся в ответ и присел перед Иваном на корточки.

– Дурак ты, Иван, дурачок, – ласково пожурил он добра молодца, снимая с него шлем, и провел по влажным волосам рукою. – Я не могу тебя убить. Я же Зло, которое нужно изничтожить. Это ты меня должен убить.

– Я не могу, – прошептал Иван, прикрывая глаза и хватая ртом воздух. – Я не справился с тобой. Так руби! Чего медлишь?

Но вместо того, чтобы воспользоваться беззащитностью добра молодца, Кощей сел на затоптанную траву возле него, положив меч рядом с собой. Он с доброй улыбкой поглядывал на тяжело дышавшего, всего взмокшего юношу. Ветер раздувал белоснежные волосы Кащея. Голову Бессмертного венчала корона, изготовленная из кости, а кожаный плащ укрывал плечи. Мужчина был облачен в обычную черную рубаху, подпоясанную кушаком, вышитым золотой нитью. Темные брюки были заправлены в черные высокие сапоги с загнутым носом.

Черные как ночь глаза с нежностью следили, как крупные капельки пота скатываются с виска Ивана, орошая светлые кудри. Да, Кощей изрядно заставил добра молодца, пытавшегося пробраться к высокому дубу, попотеть. Даже медведица не сумела помочь юноше, пала от острого меча Кощея. А заветный ларец так и остался нетронутым. Висел на самой высотой ветке, покачиваясь на скрипящих цепях.

– Сможешь, Иван. Сможешь, – тихо сказал Кощей, стирая пот со лба юноши ледяными пальцами. – Сейчас полежишь, отдохнешь и сможешь. Я столько раз умирал от твоей руки, Ванечка. Ты даже не представляешь. И каждый раз я жду тебя. Жду, когда ты придешь за моей жизнью. Если бы ты знал, Ванюшка, как я радуюсь тебе.

– Почему? – шепотом спросил Иван, через силу открывая глаза.

Кощей горько усмехнулся, окинул взглядом туманную даль. Там, далеко в дали, стоял Великий Град, в котором и проживал Иван-дурак. Там все ждали известия об исходе битвы. Ждали, когда вернется богатырь после схватки с Кощеем Бессмертным и вернет им Василису Премудрую.

– Ты единственный, кто верит в добро. Единственный, кого не останавливает, что я бессмертный. А я бессмертный, Иван. Если и убьешь меня, я возрожусь. И ты это знаешь, но всё равно упорно борешься со злом, желая принести людям добро и радость. И я ненавижу их за то, что они так этого и не ценят, – Иван поверил в истинность его чувств, так как злоба исказила выразительные черты бледного лица Кощея. – Я готов их убивать сотнями, чтобы они страдали и мучились. Чтобы они поняли, чем жертвуешь ты, выходя со мной на ратный бой. Что ради них готов сделать, а они этого не ценят. Пользуются твоей добротой. А ты не ждешь от них благодарности, как последний дурак хватаешься за меч и вновь идешь ко мне.

Юноша от такой отповеди даже сумел приподняться на дрожащих руках.

– Но ты же зло, я должен... – попытался высказаться Иван, но был остановлен очередным горьким смешком и веселыми искорками в черных глазах.

– Кому, Ваня. Кому? – насмешливо его спросил Кощей. – Ты себе должен. Это у тебя сердце требует, душа зовет. Сердце у тебя доброе, Ванюша. Золотое сердце. Поэтому я и жду тебя, столетиями жду... Только тебя…

Ивану почудилась вселенская тоска, прозвучавшая в голосе Бессмертного, но только показалась, так как через секунду Кощей бодро позвал его, протягивая руку:

– Так что вставай, Ванюша, давай. Пора заканчивать смертный бой.

В сомнении глядя на раскрытую ладонь в перчатке, Иван был сбит с толку странным поведением Кощея:

– Я не понимаю.

– Дурачок, – рассмеялся Бессмертный совсем по-доброму, как мать иногда называла его в детстве. – Вставай, говорю, бери меч и срази, наконец, меня.

Добрый молодец продолжал недоверчиво смотреть на Кощея, который поднялся и ждал, когда это сделает дурак. Руку опустил, осознавая, что Иван никогда ее не примет.

– Но я же проиграл.

– Кому, Ваня? – улыбка не сходила с бескровных губ Кощея. – Добро никогда не проигрывает. Слышишь? Никогда не проигрывает. Добро побеждает Зло.

– Кощей, но ты же только что мог меня убить, но не убил. Почему? – продолжал допытываться Иван.

Он никак не мог взять в толк, почему Кощей решил дать ему еще одну попытку. Бессмертный опять отвел взгляд, с тайной грустью в глазах всмотрелся в даль. Немного помолчав, он холодно ответил:

– Пустой разговор. Ты дурак, Иван.

– Я не дурак! – выкрикнул юноша.

Он поднялся с колен, поднял меч и обиженно посмотрел на Кощея, выкрикивая:

– Не дурак я, понял?

– Понял, – радостно улыбнулся ему Кощей, удобнее перехватывая меч, – как не понять-то тебя.

– Давай биться, – предложил юноша.

Он совершенно не способен был разобраться, что творится в голове Кощея. Не понимал ни его теплой улыбки, ни ласкового взгляда, которыми каждый раз он одаривал его во время боя.

– Ну же, Вань. Давай, смелее, – подначивал его Кощей, и что-то в Иване сломалось. Он опустил меч, нахмурился и долго пытался разгадать Бессмертного. Всё было как-то неправильно. Эта странная тоска в каждом взгляде и слове. Эта безграничная нежность. Не видел Иван злобного и ужасного Кощея Бессмертного, который держал в страхе земли русские. Не видел и не способен был убить его.

– Вань, солнце скоро сядет. Тебя твоя Василиса ждет, до ночи до дворца не успеете добраться, – вновь стал подгонять Кощей, заставляя Ивана нападать.

– Ты не злой, – вдруг выпалил юноша, поражаясь догадке.

С самого начала боя Кощей ни разу не нанес сокрушительного удара, он просто делал видимость, играл с ним. Все удары Бессмертный соизмерял, не показывая истиной силы.

– Нет, я злой. Я самое настоящее Зло, не обманывайся на мой счет, Ванюша. Я тот, кто убивает невинных, покрывает убийц и разбойников. Я тот, кто сжигает дома, уводит в полон людей. Нет, я самое настоящее зло. Убей меня, Иван.

– Не могу, – тихо прошептал юноша и развернулся спиной к Кощею.

Как можно убить того, кто смотрит на тебя так ласково? Как можно ударить того, кто так открыто тебе улыбается? Иван никак не понимал почему, но рука дрогнула, когда он встретился взглядом с Кощеем. Он не чувствовал злобы и ненависти в Бессмертном, поэтому и не мог. Очень уж взгляд у него был радостным, и улыбка ласковая и светлая, так злодеи не улыбаются.

– Иван, уйдешь, хуже будет, – выкрикнул Кощей, останавливая добра молодца, который хотел уйти с поля брани. – Вань, если сейчас уйдешь, то Зло поглотит твое государство. Разбои, грабежи, голод, смерти. Всё это будет, я клянусь. Я с землей сравняю твой город.

Юноша оглянулся. Солнце практически зашло, окрашивая горизонт за спиной противника в кроваво-красный цвет, словно предвещая, что слова Кощея сбудутся.

– Не уходи, Иван, – с мольбой позвал его Бессмертный.

Переживая за жизни добрых людей, Иван решился, поддаваясь уговорам Кощея. Тряхнул буйной головой, перехватил меч покрепче и с криком бросился на Бессмертного, который встал в стойку, поджидая его. Иван с легкостью отразил удар Кощея и вонзил в него свой меч-кладенец. Бессмертный тихо охнул и медленно стал опадать на землю.

Юноша обессиленно и потрясенно опустился перед ним на колени. Он никак не мог понять, зачем Кощей ему поддался, зачем подставился под удар. Почему сейчас, лежа в траве и истекая кровью, он улыбался так нежно и ласково ему.

– Я буду ждать тебя, Иванушка, – услышал добрый молодец тихий шепот Кощея. – Только от твоей руки приятно умирать раз за разом. Только от твоей крепкой руки.

Иван сквозь слезы смотрел, как алая струйка стекала с уголка губ Бессмертного.

– Почему ты улыбаешься? Почему не проклинаешь меня, – вскричал юноша, всё ниже склоняясь над Кощеем, так как голос умирающего становился всё тише.

– Ты такой дурачок… – беззвучно рассмеялся Бессмертный, протягивая руку к зареванному лицу Ивана. – Таким и оставайся, прошу... Любимый...

Юноша испуганно моргнул. А Кощей испустил последний вздох. Рука его безвольно опала, а глаза закрылись.

Иван еще долго стоял на коленях перед мертвым телом поверженного врага и никак не мог прийти в себя. Смотрел на расслабленно бледное лицо Кощея. Наблюдал, как ветер треплет его белоснежные волосы. И всё никак не способен был поверить в то, что услышал.

Только когда Солнце подарило последние лучи света, Иван встал и, пошатываясь, пошел в сторону чернеющего силуэта дворца Кощея Бессмертного, где ждала его жена старшего брата – Василиса Премудрая.

Дворец встретил его пустыми большими залами, погруженными во тьму. Но стоило Ивану ступить, как загорались свечи, освещая путь добра молодца. Долго бродил Иван из зала в зал, пока не оказался в тронном. Там он увидел знаменитый трон Кощея Бессмертного, стоящий на человеческих черепах, да и сам трон был изготовлен из костей. Он блестел, манил к себе юношу. Окинув взглядом зал, Иван заметил большой портрет самого Кощея. На нем Бессмертный восседал на вороном коне с красными глазами. Взгляд черных глаз был устремлен вдаль. Меч покоился в ножнах. Обычный царь, и не сказать, что душегубец.

Такие же портреты развешаны были по всем стенам дворца старшего брата, где тот так же горделиво сидел на коне. Вот только не было в брате величия, которое разило от портрета Бессмертного.

Иван внимательно всмотрелся в черты лица Кощея. Бледная кожа словно светилась на полотне, белоснежные волосы развивал ветер. А в глазах тоска.

Одолели сомнения Ивана. Тревожно стало на душе. Странное удушье обхватило грудь тугим обручем и не давало вздохнуть полной грудью.

– Помогите! – вдруг разнеслось под сводами потолка тронного зала. Иван выхватил меч и бросился на зов, поспешил на выручку Василисе.

Взобрался добрый молодец вверх по крутой лестнице высокой башни и замер, выставляя перед собой меч.

– А, Иван, пришел, – разочарованно вздохнул Серый Волк, отходя от забившейся в самый дальний угол Василисы Премудрой.

– Долго идешь, – заметил Волк, приближаясь к выходу. – Я думал, что Кощей передумал и она моя. Но раз всё по старинке, то я не претендую.

Иван в растерянности глядел, как Серый Волк спокойно, не торопясь, покинул комнату, оставив Ивана с Василисою одних.

– Ванюша, – всхлипнула невестка и повисла у него на груди.– Что же ты так долго? Он меня чуть не съел.

Добрый молодец осторожно похлопал красавицу по спине, успокаивая, а сам не отрывал взгляд от дверного проема.

– Ну, будет, – тихо сказал он. – Давай домой.

– Вань, спасибо, что вызволил. Спасибо, – шепотом ответила Василиса и отстранилась, украдкой вытирая слезы белоснежным платком.

Иван направился к выходу, проверяя, ушел ли Волк. Лестница была пуста. И он смелее повел невестку за собой.

– Вань, мне страшно, – призналась девушка, прижимаясь к руке Ивана, когда они шли через тронный зал. – Там во тьме кто-то есть.

Иван обернулся, замирая. Прислушался к царившей тишине вокруг. Ничего подозрительного не услышал добрый молодец, кроме зубной дроби испуганной девушки, которая вздрагивала каждый раз, когда вспыхивала очередная свеча вдоль стен, освещая путь. Кинув прощальный взгляд на портрет Кощея, Иван очередной раз испытал угрызение совести. Последние слова Бессмертного никак не хотели выходить у него из головы. От этих слов томилось сердце, разгоралось тепло в груди.

– Ванюша, поспешим, а? – вновь плаксиво попросила Василиса, озираясь по сторонам. – Мне кажется, на нас смотрят чудища отовсюду и только и ждут, что бы наброситься и растерзать.

Недовольно бросив взгляд на светло-русую макушку, Иван повел Василису к выходу. Длинный нарядный сарафан не давал девушке сделать большой шаг, и она семенила позади юноши, крепко хватаясь за руку. Каблуки звонко стучали по каменным плитам, разнося эхо по всему дворцу. Иван не чувствовал опасности, но тревога девушки передалась и ему. Странное предчувствие не давало покоя.

Выйдя из дворца, Иван очередной раз удивленно замер, рассматривая Серого Волка, который сидел возле ворот, явно поджидая их.

– Медленный ты какой-то, Иван, – обратился Волк к добру молодцу, подходя ближе. – Уж скоро полночь, а ты всё тут. Нельзя тебе тут быть. Садись ко мне на спину, да Василису сади. Враз довезу вас до Великого Града.

– Ваня, не надо, – взмолилась девушка, хватая Ивана за рукав. – Он приспешник Кощея. Не верь ему.

Юноша стоял между Василисой и Волком, а сам думал о том, что устал. Время позднее, да и день не задался с самого утра, как только стало известно, что Кощей украл Василису прямо из-под носа охраны. Тяжело вздохнув, Иван обхватил девушку за талию, да посадил на спину Серого Волка, а сам сел позади нее.

Василиса в ужасе кричала, пыталась слезть, но Иван крепче обхватил ее, прижав к себе. А Волк и ждать не стал, когда девушка слезет, вышел за ворота, да и взлетел в небо, чтобы мягко опуститься на лапы у городских ворот. Поблагодарил Иван Серого Волка за помощь. Слез с него, помог Василисе, да поклонился зверю в пояс.

– Добрый ты, Иван. Сгубит тебя доброта твоя. Людская злоба сгубит, – сокрушенно покачал мордой Волк и исчез, как не бывало его никогда.

Радостно встретили героя люди добрые. Да и брат расцеловал в обе щеки, прежде чем обняться с молодой женой.

Радовался весь город, провожая героя до его избы. Но стоило Ивану зайти в дверь, то оказался в холодной и пустой комнате. Устало раздевшись, надел чистое белье, да забрался на печь. Да только не спалось Ивану, всё думалось. Не отпускал его печальный взгляд черных глаз, не давали успокоения слова Кощея. Добрый молодец рассматривал потолок, а видел улыбку бледных губ. Ветер качал ветки за окном, отбрасывая длинные черные тени, а Ивану мерещились белоснежные волосы.

А в доносившихся радостных голосах жителей города, которые не собирались ложиться спать, а праздновали возвращение Василисы, юноша слышал тихий смех Бессмертного, да скрип цепей.

Резко сев, Иван ударился лбом о балку, зашипев, потер шишку.

– Ларец-то я и не достал, – сам себе прошептал Иван. – Прав Кощей, дурак я. Ой, дурак!

Слез с печи добрый молодец, оделся и вышел из избы на улицу. Время было уже давно за полночь, а люди и не собирались расходиться. Разожгли костры яркие, песни пели, водили хороводы. Никто так и не заметил, как Иван сел на коня, да покинул Великий Град, стремясь поскорее добраться до Высокого дуба.

Путь был неблизкий, но Иван не останавливался, гнал коня, подстегивая. К утру, когда Солнце являет миру свой ясный лик, сумел добраться Иван до Высокого дуба, что в чистом поле стоит, да ветвями небо подпирает.

Спрыгнул с коня Иван, удивленно оглядывая смятую траву. Нет нигде тела Кощея. Пропало. И вдруг радостно стало на душе у добра молодца, рассмеялся он. Опустился на мокрую от утренней росы траву, раскинул руки и счастливо улыбнулся светлеющему небу. Ларец качался на цепях, напевая добру молодцу колыбельную, пение птиц, стрекот насекомых, да вольный ветер подпевали ему. Иван прикрыл глаза, вдохнул чистый воздух, с облегчением чувствуя, как переполняет его счастье.

– Жив, – радостно выдохнул, глупо улыбаясь.

Усталость и бессонная ночь сморили юношу, и уснул Иван здоровым богатырским сном.

А снился ему Кощей. Он сидел подле Ивана на земле и щекотал ему травинкой губы.

– Что мне с тобой, Ванюша, делать? – спросил Бессмертный, и Иван проснулся, понимая, что это вовсе и не сон.

Кощей сидел живой и невредимый рядом с ним и очерчивал травинкой губы Ивана.

Добрый молодец отобрал орудие пыток и сел, осматривая Бессмертного. Но тут его взгляд упал на тела изрубленных людей вокруг них.

– Добрый ты, Иван. Зла не ведаешь.

– За что ты их убил?

– Так они тебя хотели убить, не мог же я этого допустить, – лукаво улыбаясь, ответил он Ивину.

– За что? – изумленно воскликнул Иван, озираясь на трупы. – За что они меня хотели убить?

– Не бери в голову, Ванюша, – ласково попытался успокоить его Бессмертный. – Ты не поймешь. На коня твоего позарились. А больше брать-то у тебя нечего было.

– Это разбойники?

– Если бы, – горько усмехнулся Кощей, кидая презрительные взгляды на останки человеческих тел. – Дружина твоего брата. Искать тебя поехали.

Иван потрясенно поднял глаза на Кощея.

– Поедешь ко мне во дворец? Или домой доставить?

– Мне ларец надо достать, – кивнул в сторону дуба Иван.

– Ах, это, – махнул рукой Бессмертный. – Нет там яйца. Одно оно у меня было. И то ты его в самый первый раз утопил в море-океане.

Иван не мог отвести взгляд от веселой улыбки Кощея. Ветер играл его белоснежными волосами. Глаза искрились, хитро поглядывая на добра молодца. И хотелось вспомнить Ивану то, о чем рассказывал Бессмертный, да видать не в этой жизни это случилось.

– А почему ты воскрес? – задал очередной вопрос юноша, пока ему с такой охотой отвечали.

Юноша давно заметил, что рядом с Кощеем не чувствовал себя одиноким. Пусть с легкой иронией и насмешкой, но Кощей разговаривал с ним, как с давним другом. С таким, которого не хочется терять, дружбой которого дорожат.

– Это у тебя спросить надо, Ванюша. Ты почто мне голову не срубил? – тихо рассмеялся Кощей, беря в рот травинку и приподнимая вопросительно брови.

– Голову? – опешил очередной раз добрый молодец.

Он и не собирался рубить голову. Ему сказали, что смерть Кощеева на конце иглы, а про голову баба Яга ничего не сказала.

– Ладно, Иван, – произнес Бессмертный, вставая. – Поехали, ты ведь даже не ужинал. Скоро с ног валиться будешь от голода.

Иван тоже поднялся, желая отказаться. Намеревался он вернуться в Великий Град, да вот только слабость охватила всё тело юноши. Бессмертный бесцеремонно подхватил Ивана, подставляя ему свое плечо, и повел к пасущемуся неподалеку вороному коню с картины.

Своего коня Иван не смог найти.

– Сможешь забраться? – спросил участливо Кощей юношу.

Иван кивнул, цепляясь за седло. Бессмертный подтолкнул его, и юноша легко взлетел, чуть не скатившись с другого бока. Но подоспевший Кощей обхватил Ивана, крепко прижал к себе. Добрый молодец очень удивился, как ловко и быстро Бессмертный оседлал коня, только мгновение назад стоял на земле, и тут уж сидит позади юноши и крепко к себе прижимает.

– Не свалишься, точно? – беспокойство в голосе мужчины смущало, как и бережные объятия.

– Всё хорошо, – ответил Иван и тут же пожалел об этом.

Стоило ему слово молвить, как конь пустился вскачь. Ветер ударил в лицо Ивану, тошнота подступила к горлу.

– Терпи, Иван, скоро домчимся. Потерпи немного, – сквозь свист ветра, прокричал Кощей.

Иван кивнул, готовый выдержать гонку, только бы не опозориться перед Бессмертным. Да вот только слабость одолела юношу. Как прибыли к дворцу Кощея, Иван не мог стоять на ногах, и Бессмертному пришлось на руках его вносить в свой дом.

– Ванюша, а ты сколько не ел? Вспомни-ка, когда последний раз кушал.

– Вечером перед сном. Потом с утра поехал на битву с тобой. А как вернулся, устал сильно, сразу спать лег, но вспомнил про яйцо и опять на коня.

– Дурак ты, Ваня.

– Знаю, – обиженно насупился Иван, ужасно смущаясь тому, как бережно его усадили в высокое кресло за большим обеденным столом.

– Много не ешь и на мясо не налегай, – заботливо посоветовал Кощей и хлопнул в ладоши.

Стол тут же стал ломиться от яств всевозможных. Некоторые Иван отродясь и не видывал, не то чтобы пробовать. Помня завет Кощея, Иван скромно положил себе всего понемногу и осторожно пробовал на вкус.

– Мечта у меня есть, – вдруг произнес Бессмертный, садясь на свое место.– Есть за морем-океаном жар-птица. Хочу поймать ее.

– Птице плохо в клетке.

– Плохо, – задумчиво согласился Кощей, глядя на то, как Иван ест. – Но иначе у птицы все перья повыдергивают. Хвоста не будет, летать не сможет.

Правда в словах Бессмертного заставила Ивана задуматься.

– А так посидит в клетке, оклемается. Потом и отпущу. Жалко птицу.

– Жалко, – согласился Иван. – Но и в клетке ей плохо будет, зачахнет.

– Зачахнет, – печально вздохнул Кощей и пригубил из золотого кубка. – А что делать?

Ивана озарила идея, которую он тут же и озвучил.

– Может, большую клетку сделать? Как загон? Чтобы она могла в ней летать.

– Большую клетку, – повторил за Иваном Бессмертный, что-то прикидывая в уме. – Интересно.

– Ну да. Большой просторный сад, но потолок решетчатый. Ну и высокие стены. Не улетит, и крылья расправить сможет. А как отрастут перья, отпустишь.

Юноше было приятно, что Кощей не отмахнулся от его задумки, как это обычно делал брат, не поднял на смех, а именно обдумывал, прикидывал, как взяться за эту идею. И, кажется, она пришлась по душе Бессмертному. Он погрузился в свои мысли и медленно пил вино. Затем отставил кубок, подался вперед и спросил:

– А коли не вернется?

Оглядев стол с угощениями, Иван с большой уверенностью произнес:

– Птицы обычно возвращаются туда, где им дом построен и кормят хорошо.

– Я подумаю, Ванюша. Но в этом определенно что-то есть. Туда, где хорошо, обычно все возвращаются.

Кощей еще долго молчал, не мешая Ивану. Но только стоило добру молодцу зевнуть, как хозяин встрепенулся, вставая со своего места.

– Совсем я тебе разговорами замучил. Ты же спать хочешь. Пойдем, покажу твои покои.

Иван и рад бы покинуть гостеприимного хозяина, да только после еды в сон клонило нещадно. С трудом запоминая дорогу в бесконечных лестницах, Иван не отставал от Кощея. И когда тот остановился возле позолоченных резных дверей, понял, что они пришли. Хозяин толкнул дверь, и Иван обомлел от роскоши покоев.

– Это царские покои?

– Нет, что ты. Твои, – тихо рассмеявшись, Бессмертный подтолкнул Ивана к кровати.

Сам удалился, пожелав приятных снов. Добрый молодец, оглядев выделенные покои, поражался богатству убранства. Даже во дворце у брата такого не было. Раздевшись, Иван аккуратно сложил вещи на спинке кровати. Сам же забрался под одеяло, в блаженстве вытягиваясь и сладко зевая.

Удивительно теплый прием Кощея подкупал Иванушку. Ему хотелось всё больше получше узнать Бессмертного. И с ним было интересно. С ним было комфортно. Только смущали странные улыбки и нежное «любимый». Именно об этом и хотел спросить у Кощея Иван, да не решался. Отложив важный вопрос на завтра, Иванушка прикрыл глаза, да сам и не заметил, как уснул крепким сном.

Проснулся Иван с первыми лучами солнца. Выглянул из окна поприветствовать новый день. Потянулся, осматривая раскинувшийся сад под окнами и замер от изумления, забыв опустить руки. Сад был дивный, словно райский. Удивительные цветы раскрывали свои лепестки ярких расцветок. А над садом от стен дворца до высокого забора тянулась сетка.

– О, Ванюша, проснулся! – услышал добрый молодец за спиной и резко развернулся, чтобы приветствовать хозяина замка.

Бессмертный и сегодня был неизменен черному цвету в одеждах. Шелкова рубаха простого кроя, брюки и высокие сапоги. Только широкий пояс выделялся, так как был серебристым. Волосы красиво ниспали на плечи. Иван удивлялся суровой красоте Кощея. Одни выразительные глаза чего стоили. Черные, как сама ночь, что можно утонуть в них.

Бессмертный тепло улыбался, подходя ближе.

– Ну как, правильно я понял твою задумку, – обратился он к Ивану, кивая головой на окно.

– Да, именно так, даже лучше. Я не предполагал, что сад может быть таким красивым.

– Это обычные растения для жар-птицы. Надеюсь, она будет чувствовать себя как дома. Пойдем завтракать? – бодро позвал Бессмертный юношу и обнял за плечи. – Хочу позвать тебя с собой за море-океан. Поедешь добывать жар-птицу?

– Поеду, – с радостью отозвался Иван, не задумываясь.

– Ну тогда завтракать и в путь. Дорога неблизкая и придется плыть на корабле.

***

Иван был счастлив. Он никогда в жизни не ходил по морю-океану. Он никогда и не мечтал оказаться на борту корабля и стоять у бортика вглядываясь в даль, туда, где небо сливается с водной гладью.

– Я смотрю, тебе нравится наше путешествие, – неожиданно раздался ласковый голос Кощея над самым ухом Ивана.

Обернувшись, добрый молодец с минуту разглядывал теплую улыбку, которая не сходила с губ Бессмертного за время их знакомства.

– Да, очень. Даже помыслить не мог, что оно такое большое.

– Да, оно такое, – усмехнулся Кощей и оперся руками о перила, всматриваясь в даль. – Удивительно, правда? Мир такой огромный.

– Да, – согласился Иван, поглядывая на Кощея.

Ему опять казалось, что тот взгрустнул. И захотелось Ивану взбодрить попутчика, хотелось услышать искренний смех.

Бессмертный словно почувствовал взгляд добра молодца, обернулся к нему, и улыбка его стала еще горче.

– А ты такой единственный, Ванюша. Я исколесил весь свет, был во многих странах, но ты рождался только в тридевятом. Не знаю почему. Пришлось и поселиться там, чтобы иметь возможность с тобой встретиться.

– Я хотел спросить, ты всё время говоришь, что мы с тобой раньше встречались.

– В твоих прошлых жизнях, Иван, – с готовностью ответил Кощей.

Их взгляды встретились, и Иван запутался в своих чувствах. Что-то странное происходило с ним. Что-то тянуло его к Кощею, словно они и вправду были старинными друзьями, как говорил Бессмертный. Иван вздрогнул, когда холодная ладонь накрыла его, покоящуюся на перилах. И тут же Ваня стал вспоминать, раз за разом переживая свое рождение, встречу с Кощеем. Обмирал от того, как озлобленно срубал голову Бессмертному, не замечая улыбку на бескровных губах и нежность в черных глазах. Он в этот момент чувствовал только холодную решимость уничтожить ирода. Погружался с одинокие холодные дни, которые были и в этой жизни. Вновь умирал, с радостью принимая этот дар, чтобы опять возродиться.

Очнулся Иван в бережных объятиях Кощея, который прижимал его к себе, успокаивал. А из глаз Ивана текли слезы, и душила странная безысходность, тоска.

– Прости, – прошептал добрый молодец, отстраняясь.

Он покраснел, удивляясь своей слабости. Никогда прежде не ревел, а тут сами льются. Кощей опустил руки и насмешливо рассматривал понурого Ивана. Он понял, о чем пригорюнился добрый молодец, вновь поражаясь доброте душевной и простоте наивной. И не выдержал, заключил его в крепкие объятия, вороша золотые кудри, бодро выкрикивая, чтобы разогнать черную грусть из добра молодца:

– Не за что, Ванечка! Судьба у нас такая: тебе рубить, мне умирать! Главное, что это ты, Вань. А то, что убиваешь, так привык уже. Первый раз самый обидный был. Глупо же получилось.

– Ну, да, – согласился Иванушка.

Высвободившись из рук Кощея, он улыбнулся, вспоминая, что запнулся о тело убитого зайца и упал, выставляя меч. Просто чудом угодил смеющемуся душегубу проклятому в грудь. Хотя не смешно ему было, а грустно. Вспомнил Иван многое и поразился слепоте своей.

– Ты добрый, – выдал он Бессмертному, отворачиваясь. Оперся о перила, всмотрелся вдаль и продолжил:

– И баба Яга очень добрая и милая. Думала, я не заметил, что челюсть вставная, а сама она молодая, да пригожая. И Волк твой добрый. Ведь помогал мне всегда, ни в чем не отказывал.

– Да как тут откажешь, – подал голос Серый, – он же любит…

Но неожиданно умолк и заскулил.

Иван обернулся и рассмеялся над тем, как Кощей одной рукой держит пасть Волка, не давая ей раскрыться, а тот язык прикусил и скулил, жалостливо глядя на Бессмертного.

– Отпусти его, Кощей, – попросил Иван, положа руку на плечо мужчине. – Ему же больно. Я и так понял, что ты любишь помогать всем, только стесняешься этого.

Бессмертный вздохнул и разжал пальцы.

– Что ж ты добрый такой, Иванушка? Кроме добра вокруг себя ничего и не видишь больше, – в сердцах выкрикнул Бессмертный, зарываясь руками в волосы.