Текст книги "Двенадцать человек - не дюжина"

Автор книги: Вера Ферра-Микура

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава четвёртая, которую никому не советуем пропускать, потому что в ней будут представлены все члены семьи Нелли Зомер

Сестра и два брата:

Нелли Зомер,одиннадцати с половиной лет, волосы светлые, размер обуви – 37. Когда идёт дождь, бегает в школу в резиновых сапогах своего брата Эриха.

Эрих Зомер,двенадцати с половиной лет. Считает, что здравомыслящие девчонки встречаются чрезвычайно редко. Карманы набиты винтиками, гвоздями, засохшей жевательной резинкой, шариками и другими предметами.

Фриц Зомер,пятнадцати лет, ученик выпускного класса и мастер на все руки. Он старший брат, на которого можно положиться. С того дня, когда ему исполнилось четырнадцать лет, добровольно моет шею и уши.

Отец:

Карл Зомер,официант в ресторане гостиницы «Могикане». В другом ресторане он зарабатывал бы больше, но поскольку поступил в «Могикане» ещё мальчишкой-посыльным, то так уж там и остался.

Мать:

Иоганна Зомер,в девичестве Херинг. Она ведёт хозяйство всей семьи и ещё работает надомницей – шьёт платья для кукол.

Сёстры отца:

Фелицита Зомер,двадцати четырёх лет, писательница. Иной раз с ней случаются истинные чудеса.

Грета Зомер,двадцати семи лет. Держит маленькое «Ателье проката велосипедов». Ходит в комбинезоне, заляпанном зелёной краской, и очень любит читать грустные истории.

Брат матери:

Михаил Херинг,контролёр на железной дороге. Лицо у него совсем молодое, а голова почти лысая. В боковом кармане кителя он, правда, носит свою фотокарточку, на которой снят десятилетним кудрявым мальчиком.

Его жена:

Рези Херинг,работает в парикмахерской. У неё есть одна заветная мечта – ванная комната с душем, выложенная жёлтым кафелем.

Их сын:

Бруно Херинг,восьми лет, очень непоседливый. Он мечтает, когда вырастет, полететь на ракете или стать кондитером. А пока что почти каждую неделю приносит из школы расписку, которую должны подписать ещё и родители. В расписке всегда написано одно и то же: «Я больше не буду щипать и колотить моих соучеников!»

Отец отца:

Дедушка Зомер,как все его называют. Добродушный пожилой человек с закрученными кверху усами. Собирает почтовые марки и сам себе штопает носки. Пока не вышел на пенсию, работал в сберегательной кассе.

Отец матери:

Дедушка Херинг,как все его называют. Добродушный пожилой человек без усов. С ранней весны до поздней осени он каждое воскресенье выходит без четверти девять из дому, и никто не знает, куда он спешит. Ни один член семьи не посвящён в его тайну, кроме старшего внука Фрица. Но Фриц никогда никому не выдаст, где проводит свои воскресенья дедушка Херинг.

Глава пятая, в которой появляются зелёный экскурсионный автобус и стремянка с пятнадцатью перекладинами, а под конец ещё солнечные часы, но без солнца

Был как раз полдень. Солнце сияло вовсю на июньском небе, и на всех балконах многоэтажных домов раскрылись большие разноцветные зонты.

По улице Небоскрёбов пронёсся зелёный автобус. Но остановился он не перед одним из высоченных многоэтажных домов, а перед домом номер двадцать. Перед карликом среди великанов.

– Попрошу минуточку внимания! – крикнул экскурсовод в рупор. – Мы осматриваем сейчас старинный охотничий замок, который находится под охраной государства как памятник старины! Он напомнит нам о тех временах, когда на этом месте, на многие километры вокруг, простирались лишь луга да шумящие леса. В те годы, когда дом этот был ещё охотничьим замком, здесь водилось великое множество диких кабанов, зайцев и оленей…

– Дикие кабаны? О, это ужасно! – воскликнула дама в соломенной шляпке в лиловую полоску.

А другая, в соломенной шляпке в розовый горошек, заметила:

– По-моему, это безумно интересно!

Остальные туристы разглядывали из окон автобуса старинный охотничий замок, обвитый плющом. Одни молчали, другие же восклицали:

– О-о-о!

– Прошу следовать за мной! – крикнул в рупор экскурсовод. – Обратите прежде всего внимание на прелестный двор с колодцем трёхсотлетней давности! Колодец, правда, высох, но тем не менее заслуживает нашего внимания.

Туристы встали со своих мест и двинулись к двери автобуса. Выбравшись из него, они столпились перед широкими деревянными воротами, окованными железными полосами. Некоторые нацелили свои фотоаппараты.

Экскурсовод потянул за железный прут колокола – раздался мерный звон, и вслед за тем одна створка ворот распахнулась.

Белобрысая, щуплая особа, взглянув на экскурсовода, сказала:

– Здравствуйте! А тут и так было не заперто.

Это была Нелли Зомер.

– Добрый день, барышня! – приветствовал её экскурсовод. Он взял её под мышки, поднял высоко вверх и поставил возле арки, словно статую. Затем бодрым шагом прошёл через арку во двор, а вслед за ним с почтительным любопытством проследовали туристы.

Нелли разочарованно глядела им вслед. А она-то думала, что это пришла Марианна, потому так быстро и подскочила к воротам.

Экскурсовода она недолюбливала. Каждую субботу, когда он появлялся здесь вместе с автобусом, переполненным туристами, он говорил ей: «Здравствуйте, барышня!» Но Нелли-то ведь знала, что никакая она не барышня.

Она села на каменную тумбу у ворот, обтёсанную дождями и временем, и уткнула лицо в ладони. Может, Марианна вообще не придёт? Может, она и приглашение-то всерьёз не приняла?

А во дворе между тем происходили всякие события.

Бруно, непоседливый сынок тёти Рези и дяди Михаила, восседал на ветке каштана и ревел. Забраться-то он забрался, а вот слезть никак не решался.

Дедушка Зомер и дедушка Херинг как раз приступили к распутыванию бельевой верёвки в пятьдесят метров длиной, чтобы потом протянуть её из одного конца двора в другой, хотя Неллина мама убедительно просила их пока подождать с этим делом.

Но поскольку Бруно вопил на своём каштане всё громче и громче, дедушки приняли решение принести во двор стремянку с пятнадцатью перекладинами из мастерской покойного прадедушки-скульптора.

Мастерская эта была когда-то гаражом, а ещё раньше конюшней и находилась на задворках. Туда-то и поспешили оба дедушки, бросив посреди двора запутанную бельевую верёвку с множеством узлов и петель.

Туристам, осматривавшим старинный охотничий замок, приходилось передвигаться по двору с большой осторожностью. К счастью, никто из них не запутался и не попал в петлю. Только одна молодая дама в тёмных очках заявила своему спутнику:

– Всё-таки всё это очень странно. Похоже, что здесь живут какие-то ненормальные!

Но это ещё не всё, что происходило во дворе, когда туда пошли экскурсанты.

Тётя Грета в своём заляпанном зелёной краской комбинезоне как раз в этот момент перевернула вверх дном третий помойный бак и теперь перерывала лопатой его содержимое. Содержимое двух первых помойных баков было свалено тут же рядом. По правде сказать, зрелище не из приятных. Но что было делать тёте Грете? Она опять искала свои клещи!

И хотя клещи эти были ржавые, тётя Грета всё равно была до крайности раздражена их пропажей. Она злилась на тётю Фелициту, потому что кто же ещё, кроме неё, мог быть виноват в этой пропаже!

Тётя Фелицита имела дурную привычку открывать коробки с сардинами инструментами тёти Греты. А сардины она очень любила. И хотя к каждой коробке прилагался специальный ключик, она всё равно никогда не могла вспомнить, куда его положили. Мать Нелли, покупавшая продукты для всей семьи, всякий раз, выстроив из коробок небольшую башню, говорила ей:

– Вот, Фелицита, тут сардины. А тут, в бумажном пакете, все ключики!

– Красота! – радостно отвечала тётя Фелицита. – Ну уж на этот раз я их никуда не засуну!

Но… тут же оказывалось, что пакетик с ключиками куда-то запропастился. И приходилось применять инструменты тёти Греты.

А вторая дурная привычка писательницы заключалась в том, что она каждый раз – за очень редким исключением – сгребала потом пустые консервные банки вместе с инструментами тёти Греты и выбрасывала весь этот мусор в один из трёх помойных баков, стоявших в углу двора.

Она была немного рассеянна. Особенно когда работала над какой-нибудь большой рукописью.

А тёте Грете её инструменты всегда были нужны позарез. Как же она могла обойтись без них, если сама ремонтировала двенадцать велосипедов и три мопеда, да ещё красила их зелёной нитрокраской!

Неллина мама, Иоганна Зомер, была просто в ужасе от того, что происходит во дворе: запутанная бельевая верёвка, вывернутые помойные баки да ещё дикий рёв Бруно на ветке каштана. Ей было так совестно перед туристами, что она захлопнула окно кухни.

А тётя Грета и вообще не заметила, что туристы вошли во двор.

– Ну погоди, Фелицита, – громко ворчала она, – запру вот все свои инструменты! Не придётся тебе больше ни одной сардинки попробовать! Да куда ты запропастилась, Фелицита? Почему не помогаешь искать клещи? Ну и сестрица! Очаровательная, беззаботная сестрица!

Но тётя Фелицита не слышала ни угроз, ни язвительных комплиментов. Она сидела за пишущей машинкой в своей половине мансарды, оклеенной сиреневыми обоями, и вдохновенно постукивала. Она работала сейчас над очень увлекательной повестью. И как всегда, когда она работала, уши у неё были заткнуты ватой.

А рядом, за стеной, в другой половине мансарды, братья Эрих и Фриц, громко насвистывая, отпиливали ножки у хромоногого кухонного стола. Братья всегда были вне себя от радости, если им представлялась возможность модернизировать старую мебель.

Хорошо ещё, что мать их захлопнула окно и наглухо задёрнула занавески, а то бы у неё и вовсе голова пошла кругом. Так она хоть не видела отпиленной ножки стола, которая, вылетев из окна мансарды и раза три кувырнувшись в воздухе, шлёпнулась посреди двора. Она угодила прямо на грядку с чесноком, старательно возделанную тётей Рези.

Молодая туристка в больших тёмных очках, увидев ножку стола, кувыркающуюся в воздухе, заметила своему спутнику:

– Похоже, что это замок с привидениями!

Эриху Зомеру так и не удалось выбросить вторую ножку стола из окна мансарды. Его старший брат Фриц потребовал даже, чтобы он сию же минуту спустился вниз и принёс назад первую ножку. И Эрих не посмел ему перечить.

Тем временем два дедушки вытащили стремянку с пятнадцатью перекладинами из мастерской прадедушки-скульптора и, пронеся её через двор, прислонили к стволу каштана. Бруно тут же перестал реветь и начал спускаться вниз. Во дворе стало значительно тише.

Правда, тётя Грета всё ещё продолжала, ворча, искать свои клещи, а дедушка Зомер и дедушка Херинг снова принялись с увлечением распутывать бельевую верёвку в пятьдесят метров длиной.

Туристы между тем сгруппировались вокруг колодца и заглядывали в его глубокую яму, где, собственно, ничего нельзя было увидеть, кроме темноты. Один из экскурсантов навёл свою камеру на колодец и сфотографировал темноту. А дама в соломенной шляпке в розовый горошек бросила в колодец камешек и воскликнула:

– По-моему, этот старинный колодец безумно интересен!

Нелли всё в той же позе сидела на тумбе у ворот. Она уже отсидела ногу, но уходить всё равно не хотела. И тут, наконец, появилась Марианна.

– Вот и я! – сказала Марианна.

Нелли чуть не бросилась ей на шею. Она была так рада, что Марианна всё же пришла! Правда, настроение у её новой подруги было, как видно, не слишком весёлое. Брови насуплены, лоб нахмурен.

– Что с тобой? – удивлённо спросила Нелли.

– Да нет, ничего, – сказала Марианна, в замешательстве теребя своё платье.

Нелли заправила блузку в юбку.

– Ну, тогда хорошо.

Она потянула Марианну через арку во двор. И здесь нерешительно спросила:

– Тебе у нас нравится?

Марианна молча кивнула.

Ещё только полчаса назад фрау Кульм задала ей тот же самый вопрос: «Тебе у нас нравится?» И Марианна молча кивнула. Тогда фрау Кульм сказала: «А мне вот совсем не нравится, что у тебя такой хмурый вид. Ребёнок должен быть всегда весёлым, Марианна. Понимаешь?»

– Хорошо, правда? – спросила Нелли. И, схватив Марианну за руку, потащила её дальше. – Гляди, вон там, на карнизе, солнечные часы. Раньше по ним вправду узнавали время.

Марианна всё ещё никак не могла забыть фрау Кульм и потому рассеянно спросила:

– А теперь они что, испортились?

– Как так испортились? – рассмеялась Нелли. – Ты что же, думаешь, в них пружина сломалась? У них и пружины-то никакой нет!

– А почему же они тогда не ходят? – спросила Марианна.

– Потому что высокие дома отбрасывают на них тень, – объяснила Нелли. – Только уйдёт тень от одного дома, а тут уже другой тень отбрасывает.

– А-а-а… Ты про солнечные часы говоришь? – спросила Марианна.

– А про что же ещё?

– А-а-а… – Марианна заморгала. – Жалко!

Нелли, шаркнув ногой по каменной плите, сказала как бы между прочим:

– Да вообще-то это не так уж важно, что они не ходят. У нас ведь есть ещё на кухне часы, и у дедушки Херинга часы с маятником, а у дедушки Зомера часы в углу стоят, а у дяди Михаила – карманные часы, а у папы – будильник, а у моего старшего брата Фрица – секундомер. И ещё так штук восемь ручных часов.

Марианна уже и думать забыла про солнечные часы. Даже фрау Кульм вылетела у неё из головы. Она с удивлением разглядывала толпу людей во дворе. А потом прошептала:

– Если они все из вашей семьи, то вас ведь гораздо больше двенадцати!

В шестой главе Марианна знакомится с некоторыми членами семьи Нелли Зомер

Прежде чем туристы покинули двор, какая-то улыбающаяся пожилая дама протянула девочкам круглую стопочку мятных леденцов и плитку шоколада с орехами, слегка размякшую от жары.

Обернувшись к Бруно, который стоял тут же, ковыряя в носу, она сказала:

– Ты так орал на дереве, что я ни слова не поняла из объяснений экскурсовода.

И ему она ничего не дала.

Нелли и Марианна поделились с ним сластями, и Бруно, засунув в рот три леденца и кусок шоколада, молча удалился.

– Это была твоя бабушка? – спросила Марианна.

Они уже поднимались на крыльцо.

– Как – бабушка? – Нелли даже остановилась от удивления.

– Да ведь она дала нам конфеты и шоколад!

– Ну и что же? Почему обязательно бабушка?

– А-а-а… Может, это твоя тётя?

– Да я её вовсе и не знаю, – сказала Нелли. – Раза два в год случается, что кто-нибудь из туристов угостит нас шоколадом или ещё чем-нибудь. Какая-то женщина в прошлом году даже сказала: «Вот тебе нитка инжира! В утешение за то, что ты живёшь в таком старом доме!» Вот чудачка! А может, мне тут очень нравится жить!

– А я думала, это твоя бабушка.

– У меня уже нет бабушки, – терпеливо объясняла Нелли.

– Зато целых два дедушки – один с усами, другой без усов. Отличные ребята!

– Отличные ребята?

– Это так тётя Фелицита говорит. И правда. Один другого лучше. Видишь, вон они там с верёвкой возятся!

– А кто тот мальчик, который в носу ковырял?

– Это мой двоюродный брат Бруно. Его отец – брат моей мамы, Михаил Херинг. Он контролёр на железной дороге. А жена его в парикмахерской работает. Она у нас всех стрижёт. Дяди Михаила и тёти Рези сегодня нет дома. А когда их нет дома, Бруно всегда невесть что вытворяет.

Марианна растерянно моргала.

– Всё сразу я пока не могу запомнить, – созналась она. – Но понемногу я, конечно, разберусь в твоих родственниках… У меня ведь нет ни дядей, ни тётей, вообще никаких родных… Я и мои родители – мы одни… – Она замолчала и потёрла лоб.

Ей пришло вдруг в голову, что через несколько дней у неё появится брат или сестра, и тогда она уже больше не будет одна со своими родителями.

Может, сейчас самый подходящий момент рассказать Нелли обо всех своих бедах? Нелли ведь здорово разбирается в братьях и сёстрах. Уж она-то знает, любят ли родители нескольких детей так же сильно, как одного…

– Послушай, Нелли, – начала она, запинаясь, – ты не можешь мне сказать….

Но Нелли не дала ей договорить.

– Разве это так трудно запомнить? – воскликнула она удивлённо. – Ну ладно, сейчас я тебе объясню ещё раз. У моей мамы есть брат…

– Ну да…

– А у него есть жена.

– Ну да…

– Это и есть дядя Михаил и тётя Рези.

– А, понятно!

– А мальчик, который ковырял в носу, их сын. А зовут его Бруно. – Нелли раскусила мятный леденец, и он хрустнул. – Ну вот видишь? В этом ты уже не ошибёшься. А скоро ты и всех моих родственников выучишь.

– Ну да, – сказала Марианна, – я ведь не дура какая-нибудь!

Вот она и упустила момент поговорить с Нелли о своих бедах.

Нелли приоткрыла дверь в большую кухню и, просунув в щель голову, крикнула:

– Мама, а у нас гости!

– Ну да, туристы. Как всегда, – ответила фрау Зомер.

– А еще Марианна! Ты ведь знаешь – Марианна Шпиндель, которая на арифметике сказала, что мы – дюжина.

Марианна чуть сквозь землю не провалилась.

– Нелли!.. – только и смогла она сказать. – Нелли!..

Фрау Зомер широко распахнула дверь и, отстранив Нелли, с улыбкой кивнула Марианне. Она, как видно, не принимала так близко к сердцу эту «дюжину».

– А не поможете ли вы дедушкам распутать верёвку? – предложила она.

– Конечно, поможем, – с облегчением ответила Марианна.

– Попробуем, – сказала Нелли. – Пошли, Марианна!

Девочки двинулись по двору, держа курс на дедушку Зомера и дедушку Херинга. Но оба дедушки тут же энергично отклонили их помощь.

Дедушка Зомер, крутя ус, гордо ответил:

– Хо-хо! Благодарим покорно! Наш жизненный опыт достаточно велик, чтобы справиться с верёвкой. Верёвка нас не страшит. Можете на нас положиться. Я даже носки – и то сам штопаю. Верно, дедушка Херинг?

Дедушка Херинг громко высморкался в синий клетчатый носовой платок и сказал:

– Верно, дедушка Зомер!

– Вдвоём с дедушкой Херингом мы можем горы свернуть, – продолжал дедушка Зомер. – Верно, дедушка Херинг?

– Верно, – сказал дедушка Херинг. – Пусть лучше девочки помогут бедной Грете искать клещи. А мы уж с этой верёвкой как-нибудь сами…

– И с превеликим удовольствием! – сказал дедушка Зомер.

– Ну ладно, – сказала Нелли. – Я так и знала, что вы никого не подпустите.

Тётя Грета перерывала лопатой увядшие листья салата, картофельную шелуху, осколки бутылок и мятую бумагу и ссыпала всё это обратно в помойные баки, когда перед ней вдруг выросли Марианна и Нелли.

Пот катил с неё градом, щёки горели.

– Ну, ребята, – с восторгом сообщила она девочкам, – чего только я тут не нашла! Даже новую отвёртку и мой самый любимый молоток, который Фриц подарил мне на день рожденья! Такой отличный, удобный! Здорово, правда?

– Ещё бы не здорово! – ответила Нелли, не моргнув глазом.

На Марианну речь тёти Греты произвела сильное впечатление. Только одного она не могла понять – как это тёте Грете удалось найти в помойном ведре новенькую отвёртку? Да ещё и отличный молоток!

– А я вот никогда не нахожу таких хороших вещей, – сказала она с сожалением.

– А у тебя разве тоже есть сестра, которая любит сардины и выбрасывает в помойку всё, чем открывает консервные банки? – спросила тётя Грета. И когда Марианна отрицательно покачала головой, она поучительно добавила: – Ну вот видишь, как же ты можешь найти на помойке молоток и отвёртку?

Марианна смущённо глядела в землю.

– Ну разве это не ясно как день? – спросила тётя Грета.

Марианна всё никак не могла оторвать глаз от носков своих ботинок.

– Не знаю… – пробормотала она. – Не понимаю…

– Ты у нас тут в первый раз – вот тебе и трудно понять! – сказала тёти Грета. Она вытерла лоб рукавом комбинезона и обратилась к своей племяннице: – Очень прошу тебя, Нелли, сходи наверх к тёте Фелиците и спроси её, когда она в последний раз ела сардины. Может, клещи вообще лежат у неё в комнате?

Нелли покосилась на окно тёти Фелициты и сморщила нос:

– Да ну…

– Очень тебя прошу! – повторила тётя Грета.

– Да ну… – Нелли снова сморщила нос. – Да она ведь меня не впустит. Слышишь, как стучит машинка? Слышишь, как громко?

– Иди, иди, – сказала тётя Грета. – Тебе-то она простит, если ты постучишься. Или вот попроси твою подружку. У неё такой смелый вид!

Вид у Марианны был обескураженный. В растерянности она облизывала свои липкие от шоколада пальцы. Она чувствовала, что постучаться к сестре тёти Греты – дело очень опасное.

– У меня? Смелый?

– Да нет, – со вздохом сказала Нелли, – просто тётя Грета хочет этим сказать, что у меня смелости не хватает. Этого я, конечно, не потерплю. Ладно уж, придётся пойти.

И она нехотя поплелась через двор.

– Погоди, я с тобой! – крикнула ей вдогонку Марианна.

Нелли обернулась и кивнула. Они подошли к двери, увитой плющом и вьюнками. Даже каменная кабанья голова над дверью была почти скрыта листьями, и разглядеть можно было только широко раскрытую пасть.

Марианна, посмотрев вверх, сказала:

– А красиво!

Нелли пренебрежительно пожала плечами:

– Безвкусица!

На узкой винтовой лестнице пахло сыростью и стариной. Марианна зажмурила глаза и принюхалась.

– Тут надо идти потише, – шёпотом сказала Нелли, – а то ступеньки скрипят…

Марианна поёжилась:

– Может, снять туфли?

Туфли ей вообще-то снимать не хотелось, потому что на одном носке у неё была дырка.

– Да что ты! – прошептала Нелли. – Здесь на лестнице всегда валяются гвозди, гайки и стёкла.

– Гвозди, гайки и стёкла?..

– Ну да, ясное дело, – сказала Нелли. – Это всё у Эриха из карманов высыпается, когда он носовой платок ищет. У тебя нет брата, вот ты и не понимаешь.

– Ага, – сказала Марианна.

Они были уже на верхней ступеньке. Нелли указала рукой на маленькую дверку под сводом ниши в самом конце узкого, недавно побелённого коридора:

– Вон там!

Они подкрались на цыпочках поближе… И вдруг лицо Нелли выразило огорчение.

– Ну, всё, можно поворачивать назад! Вот невезение!

Она показала на картонку, криво подвешенную к дверной ручке. На ней крупными буквами было написано:

Не мешать!

Кто сейчас постучит в дверь, тот плохой человек!

С глубоким уважением

Фелицита Зомер.

– Ч… ч… что это значит?

– Тревога!

– Что-о?

– Тревога! Когда висит картонка с «плохим человеком» – лучше не подходи! Тётя Фелицита не знает пощады. У неё есть ещё всякие картонки. На одной написано: «Входи, если уж тебе так не терпится».

– Нет, ты всерьёз говоришь? – спросила Марианна, с опасением покосившись на дверь.

– Конечно, всерьёз! А на другой картонке вот что: «Вход воспрещён всем, кроме тех, кто несёт кофе с бутербродами и умеет молчать. Почтальону с денежным переводом – добро пожаловать! Даже если он не умеет молчать». Но больше всего мы любим мешочки с ирисками. Тогда я сто раз в день сюда бегаю!

Марианна не поняла ни слова.

– Какие ещё мешочки с ирисками? – спросила она.

И, держась рукой за перила лестницы, стала спускаться по ступенькам, всё время оглядываясь на маленькую дверку в нише.

– А это самая прекрасная идея тёти Фелициты, – объяснила Нелли. – Вот повесит она вместо картонки мешочек с ирисками на дверную ручку, и всякий, кто удержался и не постучал в дверь, может взять себе в награду из мешочка одну ириску.

– Ну и дальше что?

– А ничего. Взял – и спускайся вниз по лестнице.

– А тётя Фелицита что?

– Ничего! Она очень рада, когда остаётся мало ирисок.

– Ну и чудеса бывают на свете!

– Это ещё что! У нас и не то бывает.

– Про такое и в книжке не прочитаешь…

Нелли улыбнулась.

Марианна тоже улыбнулась.

– Нет, правда, всё какие-то чудеса!..

Нелли нагнулась, собрала несколько ржавых гаек и весело сказала:

– Вот теперь ты сама видишь, что мы не дюжина чайных ложек!