Текст книги "Путешествие в город чудаков"

Автор книги: Вера Ферра-Микура

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Водные игры в Плутен-Глупинге

– Сегодня в город автобус уже не идёт, – сказала мама Штенгель госпоже Свобода. – Вам придётся остаться у нас до завтра.

– Ничего, – сказала фрау Свобода. – По крайней мере я помогу вам расставить мебель.

А Визенклее потёр руки и сказал:

– Отлично, приводите в порядок комнаты, а я пока налажу водопровод.

Мама Штенгель чуть слышно застонала. Она сомневалась, что Визенклее это дело удастся. Только Горошек и Анни всё ещё верили в бывшего ночного сторожа.

– Вот увидишь, водопровод будет первый сорт, – сказал Горошек, – ведь бассейн-то получился замечательный.

– А фонтан? – льстиво подхватила Анни. – Не правда ли, господин Визенклее, вы сделаете водопровод так, что он не повредит фонтану?

Визенклее смело огляделся вокруг.

– Конечно. Я проложу новые трубы в десяти метрах от фонтана. Кое-что придётся заменить и в доме. Старые трубы наверняка уже проржавели.

Папа Штенгель задумчиво рассматривал глубокие следы, оставленные бегемотом. Потом он поглядел на крышу и сказал:

– Пойду попрошу у фрау Шнурпетер лестницу. Ведь не может же дерево расти на крыше.

Сунув руки в карманы, отец медленно пошёл к дому соседки.

– Папочка! – крикнула Анни и хотела догнать отца, чтобы сказать ему что-нибудь ласковое. Она чувствовала, что он расстроен.

Но отец уже позвонил и исчез в прихожей.

Мама Штенгель и фрау Свобода принялись за уборку. Они расставляли мебель, вбивали гвозди для картин и раскатывали ковры. Тем временем брат и сестра до блеска протёрли окна.

Визенклее не было ни видно, ни слышно. Он с головой ушёл в строительство нового водопровода. Только закончив работу в саду, он появился со своими инструментами на кухне и с видом знатока простукал все стены.

– Так, – сказал он потом, – а теперь оставьте меня одного. Чтобы подключить новые трубы, зрители мне не нужны.

– Как вам угодно, – сказала мама Штенгель и уже в дверях добавила: – Это очень мило с вашей стороны, господин Визенклее. Вы – добросовестный человек.

Но Визенклее не слыхал её слов. Он долбил долотом большую дыру в стене и при этом насвистывал песенку.

Тем временем папа Штенгель снял с крыши яблоню и посадил её в углу сада. Теперь он разглядывал деревце, с которого сорвало почти все листья.

– Они ещё вырастут, – попыталась утешить отца Анни, осторожно прижимаясь к нему. – А как ты себя чувствуешь?

Отец погладил её по голове:

– Всё в порядке, Анни. Только я думаю, чем мы будем кормить бегемота.

– Макаронами, – сказала Анни. – Они ведь не очень дорогие.

– Лучше бы фрау Свобода подарила нам канарейку… – вздохнул отец. – Канарейка съест одну макаронину в день, а бегемот, наверное, десять тысяч?

– Это мы сейчас проверим, – сказала Анни.

Дома она достала из чемодана свою розовую копилку и отправилась к молочнику:

– Пожалуйста, на все деньги макарон. Только самых дешёвых.

Молочник пересчитал горку мелочи и положил на прилавок девять пакетов.

– Будете есть с маком или с тёртыми орехами? – поинтересовался он.

– Это не нам, – ответила Анни. – Мы кормим макаронами наших зверей.

– Так-так, – сказал молочник и озабоченно покачал головой. – Тогда для вас вот это. Денег не нужно. – И он положил перед Анни головку тминного сыра.

Анни сердечно поблагодарила его за сыр и за корзину, которую он ей одолжил. Без корзины она бы не донесла свои пакеты.

Подходя к дому, Анни услыхала голос Визенклее:

– Оля-ля! Можете входить, всё, уже управился!

Вся семья Штенгель протиснулась в кухню и с опаской уставилась на свежие следы строительства. Фрау Свобода, заглянув в окно кухни, крикнула:

– Чего же вы ждёте? Откройте кран!

Мама Штенгель отвернула кран, но вода почему-то не потекла. Заглянув одним глазом в отверстие крана, мама сказала:

– К сожалению, я не вижу ни одной капли!

– Наверное, труба засорилась, – сказал Визенклее. – При работе в неё мог попасть осколок кирпича.

– Во всяком случае, воды нет, – сказала мама Штенгель. – Пойду наберу у фонтана.

– Хорошо, что он под боком, – сказал Горошек и, взяв у матери чайник, выбежал в сад.

Когда он вернулся, мама Штенгель зажгла спичку, поднесла её к горелке газовой плиты и повернула кран. И тут из всех отверстий горелки ударили водяные струи. Описав в воздухе крутые дуги, они дождём зашлёпали по полу.

– Батюшки мои! – закричала мама Штенгель.

Папа Штенгель и дети испуганно прижались к стене и буквально онемели. Фрау Свобода крепко зажмурилась, а господин Визенклее занялся шнурками своих ботинок. Только когда папа Штенгель пришёл в себя, бывший ночной сторож поднял голову и сказал:

– Непостижимо! Откуда в вашей плите столько воды? Ведь я подключал трубы абсолютно правильно!

Мама Штенгель, обмотав половую щётку тряпкой, вытирала пол. Глаза её сверкали гневом.

– Для меня это загадка, – сказал Визенклее.

Мама Штенгель мрачно посмотрела на него:

– Для меня загадки нет. Любопытно только, как вы всё это исправите!

– Над этим я должен вначале подумать, – пробормотал Визенклее.

Рыцарь Визенклее

– Не о чем вам думать! – крикнула в окно фрау Свобода. – Я уже знаю выход. Фрау Штенгель будет готовить в вашем доме, пока вы здесь не наведёте порядка. Или у вас нет газовой плиты, господин Визенклее?

– Плита-то есть, – отвечал бывший ночной сторож. – Только она сломалась ещё год назад.

– Так вы никогда не едите горячего? – строго спросила фрау Свобода.

– Большей частью я питаюсь бутербродами. Но иногда ем овощной суп, иногда яичницу, а бывает, и бобы с салом.

– И всё это вы готовите на сломанной плите? – допытывалась фрау Свобода, нетерпеливо барабаня по подоконнику.

– Нет, я варю в прачечной. Там есть печка.

– Вот и прекрасно. А пока всю посуду и продукты мы перенесём в вашу прачечную.

Господин Визенклее проглотил слюну.

– Я пойду сначала один, – печально сказал он. – Печка доверху полна золы, и, кроме того, я там два месяца не прибирался.

– Мы пойдём вместе и поможем вам, – объявил Горошек.

Анни радостно добавила:

– Прихватим заодно и корзину с макаронами.

Маленьким Штенгелям было очень любопытно посмотреть, как выглядит дом Визенклее. Наверное, там найдётся немало интересных вещей. И в самом деле, таинственное началось уже в прихожей. Они увидели большой манекен, до пояса одетый в рыцарские доспехи. Эти доспехи могли бы на кого угодно нагнать страху, если бы рыцарь не был так смешон. Поверх его шлема Визенклее нахлобучил чёрную фетровую и жёлтую соломенную шляпы, а также серую спортивную кепку. На железных руках рыцаря висели зонтики, трости и разные садовые инструменты.

– У вас просто чудесно! – сказал Горошек.

– Как в сказке, – подтвердила Анни.

После этого дети поставили на пол корзину и стали разглядывать стены. Повсюду из стен торчали гвозди, а на гвоздях висели сотни всяких мелочей: ржавые ключи, зажигалки, штопоры, очки, расчёски, поводки для собак и пуговицы от пальто.

Визенклее гордо описал рукой полукруг:

– Всё это я нашёл, когда работал ночным сторожем!

– Не может быть! – восхитилась Анни, – И рыцаря тоже?

– Рыцари на улице не валяются, – сказал Горошек.

– Совершенно верно, – сказал Визенклее. – Рыцарь уже стоял здесь, когда я переехал. Видимо, его забыли прежние хозяева. Честно говоря, он мне не особенно нравится.

– Что вы, он удивительный! – сказала Анни. – Пожалуйста, наденьте его костюм. Мне кажется, он подойдёт вам.

– Да-да, примерьте его, – сказал Горошек.

– Ну, что это вам пришло в голову, – слабо защищался Визенклее. Но видно было, что он польщён.

– Пожалуйста, сделайте это для нас, – тихо сказала Анни.

Визенклее скромно посмотрел на носки своих ботинок и, вздохнув, сказал:

– Ну что ж, если вам непременно хочется…

Прошло довольно много времени, прежде чем Визенклее удалось напялить на себя кольчугу, наплечники и железные перчатки. Горошек надел ему на голову ещё и шлем и приоткрыл забрало.

– Вам хватает воздуха? – спросил он заботливо.

– Да, – ответил Визенклее и чихнул. – Только в шлеме очень много пыли. Ну, а как я вообще выгляжу?

Анни сняла со стены осколок зеркала и подняла ого на уровне забрала:

– Вы видите себя?

Господин Визенклее снова чихнул и сказал:

– Вижу кусок жести и больше ничего. Как вы считаете, идут мне доспехи?

– Вы просто великолепны! – сказала Анни, умолчав о полосатых брюках, голубых носках и ботинках господина Визенклее.

А Горошек заметил напрямик:

– Мне нравится только верхняя половина.

В этот момент фрау Свобода открыла дверь. За нею стояли и Штенгели. Увидев полу рыцаря, они разом вскричали:

– Батюшки мои!

А фрау Свобода, которая несла тарелки и стеклянную солонку, поскорее прислонилась к стене.

– Постыдились бы, господин Визенклее, – сказала мама Штенгель. – Вместо того, чтобы почистить печь, вы нас вздумали пугать.

– Это неуважение, – сказал папа Штенгель.

– Я сейчас иду, – сказал оскорблённый Визенклее. – Мне очень жаль, что вы…

Тут забрало внезапно захлопнулось, и Штенгели больше ничего не смогли разобрать.

– Пожалуйста, проходите, – сказал Горошек. – Мы должны помочь господину Визенклее раздеться. И не ругайте его. Он это сделал для нас.

– Да! – крикнула Анни. – Только для нас! А сколько он пыли проглотил!

Визенклее со скрежетом поднял свою железную Руку, приоткрыл забрало и трижды чихнул.

– Будьте здоровы! – сказали все и гуськом отправились в прачечную.

Разговор в темноте

В прачечной нельзя было сделать и шага, чтобы не споткнуться. Здесь валялись пустые цветочные горшки, печные трубы, еловые лапы, сухие ветки, газеты и каштаны.

– Хозяйство! – сказала фрау Свобода.

А мама Штенгель заметила:

– Прежде чем готовить, нужно всё прибрать.

Папа Штенгель уселся на перевёрнутое корыто, вытянул ноги и сказал:

– Если бы я не был так голоден!

– Собственно, мы все проголодались, – возразили фрау Свобода и мама Штенгель.

Они быстро вычистили печь, набили её бумагой и дровами и разожгли огонь. Через некоторое время чайник начал посвистывать.

Потом в прачечную пришли Визенклее, Горошек и Анни. Дети поставили корзину с макаронами возле большого котла и молча уселись на корыто рядом с отцом. Визенклее тем временем подобрал газеты, и еловые лапы и сунул под котёл.

– В обыкновенной посуде столько макарон не сваришь. Они либо слипнутся, либо пригорят, – сказал он.

Мама Штенгель, которая намазывала масло и печёночный паштет на толстые ломти хлеба, кивнула.

– Да, господин Визенклее. Кстати, мы будем очень рады, если вы в виде исключения возьмётесь сегодня сварить макароны.

– С удовольствием, – ответил Визенклее и, бросив в котёл несколько пригоршней соли, прикрыл его крышкой. – Можете на меня положиться, дорогая фрау Штенгель. В чём, в чём, а уж в макаронах, я кое-что смыслю.

Визенклее сказал правду. Он знал в точности, когда макароны нужно помешивать и когда снимать.

Всё семейство смотрело, как Визенклее вылавливает из котла ароматные макароны и наполняет ими корыто. Семейство осталось довольно работой Визенклее. Только фрау Свобода хмуро заметила:

– Зачем вы сварили все девять пакетов? Я думаю, хватило бы и пяти.

– Конечно, – сказала мама Штенгель. – Такую порцию не съест даже бегемот.

– Тогда поедим макарон и мы, – радостно сказала Анни.

– Но только сейчас, – вставил Горошек, – пока бегемот не сунул в корыто своё рыло.

Мама Штенгель раздала всем вилки, и каждый, кто хотел, съел маленькую горку макарон из общей огромной горы.

– Мне кажется, бегемот уже орёт. Нужно отнести ему ужин.

Пиппа вылез из своего бассейна и ждал возле изгороди. Как только Визенклее, Горошек и папа Штенгель опустили корыто на землю, Пиппа с топотом ринулся к макаронам.

В несколько минут он очистил корыто до блеска и разочарованно стал соваться во все углы посудины.

Визенклее взглянул на фрау Свобода и улыбнулся:

– Вы всё ещё считаете, что девять пакетов слишком много?

– Ах, – сказала фрау Свобода, – купанье на свежем воздухе любого сделает голодным! Во всяком случае, у меня он ел намного меньше.

Папа Штенгель засунул руки в карманы. Лицо его было серьёзно. Потом он сказал:

– Самое лучшее, дети, это пойти спать.

– Если хотите, я сыграю вам пару песенок на губной гармонике, – предложил Визенклее.

– В другой раз, – ответил папа Штенгель, покачав головой. – Сегодня мне не хочется музыки. Спокойной ночи, господин Визенклее.

– Спасибо. – И, попрощавшись, Визенклее отправился домой.

Позднее, когда уже стемнело, семейство Штенгелей услышало колыбельную. Наверное, бывший ночной сторож снова сидел на балконе и играл.

Горошек и Анни лежали в постелях, в своей комнате.

– Эй, Горошек, – шепнула Анни. – Я слышала разговор между родителями и тётей Митци. Они немного поспорили.

– То есть?

– А вот, представь себе, папа говорит тёте Митци, что она должна попробовать обменять бегемота. На какого-нибудь маленького зверя. А тётя Митци обиделась. Что это, говорит, за новая мода обменивать бегемотов! А мама на это говорит: лучше бы у неё не было никаких зверей, лучше бы тётя Митци привезла ей электрическую кофейную мельницу или две плитки шоколада для нас с тобой.

– Но ведь бегемот нам совсем не мешает, – пробурчал Горошек.

Анни села в своей постели.

– Да, но ему нужно слишком много корма! Мышке, змее и кошкам идёт куда меньше.

– Ну да, – сказал Горошек. – В конце концов, мы тоже должны что-то есть. Как ты думаешь, чем мы будем кормиться завтра?

– На завтра у меня есть сыр, – успокоила Анни брата. – А знаешь что, Горошек? Мы с тобой пойдём просить милостыню!

– Дурацкая затея, – сказал Горошек.

– Тогда я пойду одна!

– Вот смех-то!

– Ты трус! – сказала Анни. – Ты ничего не хочешь делать! И бедные звери, и мы сами погибнем!

Горошек молчал.

Анни встала, на цыпочках подошла к постели Горошека и стала искать голову брата. Но Горошек спрятал голову под одеяло.

– Ага, прячешься! – сказала она и, сдёрнув одеяло, зашипела в самое ухо брата: – Трус-с!

Но, коснувшись рукой щеки Горошека, она почувствовала что-то мокрое.

– Ты плачешь?

– Да… – всхлипнул Горошек. – Ты меня оскорбляешь, а у меня столько забот с этим бегемотом.

Анни присела на кровать брата и некоторое время молчала. Потом она сказала:

– Не сердись, Горошек. Мы больше никогда не будем ссориться. Хорошо?

– Хорошо.

– И просить милостыню мы тоже не пойдём, – сказала Анни. – Мы лучше что-нибудь продадим. Например, красивые картинки.

– Вот это идея! – вздохнув, сказал Горошек.

Анни засмеялась, потирая руки:

– Завтра утром мы начнём рисовать. Я нарисую сплошных принцесс, букеты цветов и бабочек.

– А я – рыцарей и бегемотов, – сказал Горошек, вытирая нос углом подушки. Теперь у него стало намного легче на душе.

Конечно, их рисунки будут покупать нарасхват, они с Анни принесут домой кучу денег, и вся семья будет счастлива.

– Завтра мы встанем чуть свет, – сказал Горошек, повернулся лицом к стене и, довольный, заснул.

Белый заяц и черная курица

Едва рассвело, брат и сестра достали бумагу, цветные карандаши и принялись за работу прямо в постелях.

В доме было ещё совсем тихо, только изредка в дверь скреблись кошки, да один раз в саду раздался какой-то шум. Но Горошек и Анни так были заняты, что даже не подошли к окну. Дети усердно рисовали, пока мама не открыла дверь.

– Одевайтесь, – сказала она, – и быстренько идите за молоком и булочками. Фрау Свобода уезжает следующим автобусом.

Горошек и Анни решили: раз уж они идут к молочнику, почему бы не предложить ему свои рисунки? Они выбрали два из них: розовую принцессу со шлейфом и в остроносых туфельках и бегемота, который смахивал на каток для асфальтирования улиц.

– Нам нужны деньги, – сказала Анни молочнику. – Может быть, вы повесите одну из картин в своей лавке?

Молочник долго разглядывал оба рисунка, потом спросил:

– А ничего, если я повешу эти картины у себя дома? Мои клиенты не очень-то разбираются в искусстве.

– Нам всё равно, – заявила Анни. – Только ни я, ни Горошек не знаем, сколько они стоят.

Молочник задумчиво поскрёб за ухом и сказал:

– А не хотите ли вы вместо денег взять что-нибудь съестное?

– Конечно, – разом сказали Горошек и Анни.

– Как вы смотрите, если сегодня к обеду у вас будет нежное жаркое из зайчатины, а завтра куриный бульон?

– Вы ангел, господин молочник! – воскликнула Анни. – Наши рисунки не так уж хороши. У принцессы, которую я нарисовала, слишком худые руки.

– А мой бегемот немножко толстоват, – скромно сказал Горошек.

– О, это неважно! – утешил их молочник. Наполнив молоком бутылки, он отсчитал в бумажный пакет дюжину булочек и с дружеской улыбкой добавил: – Минутку, я принесу зайца и курицу.

Он исчез и через некоторое время вернулся с клеткой и плетёной сумкой в руках. Горошек и Анни вытаращили глаза. В клетке сидела симпатичная чёрная курица, а из плетёнки выглядывал белый заяц с красными глазами и длинными пушистыми ушами.

– Ну вот, несите их домой, – сказал молочник. – Но не забудьте потом рассказать мне, вкусное ли получилось жаркое и жирная ли была курица.

– Конечно, – сказала Анни.

А Горошек погладил зайца и промолчал.

Когда дети вернулись домой, тётя Митци уже собралась уходить.

– Дайте мне скорее булочку, – сказала она. – А то я опоздаю на автобус. А эти звери… они ваши?

В голосе тёти Митци звучало восхищение.

Анни опустила голову:

– Да. Заяц – это обед на сегодня, а курица – на завтра. Но мы с Горошеком поклялись, что не съедим ни кусочка. Скорее мы умрём с голоду.

– Честное слово! – подтвердил Горошек.

– Ну, курицу-то можно оставить в живых, – сказала тётя Митци. – Все порядочные куры несут по яйцу в день.

Тут пришли родители, и дети объявили им, что отныне они сами будут чистить ботинки и никогда не станут ссориться, если заяц и курица останутся в живых.

– В кои-то веки у нас был бы нормальный обед… – пробормотал папа Штенгель, – Но курица смотрит такой умницей, а заяц… заяц только что не говорит! Я бы не перенёс, если бы мы их зарезали.

– Кроме того, курица станет каждый день нести яйца, – сказала фрау Свобода. И, открыв клетку, позвала: – Цып-цып-цып!

Курица вышла из клетки и расправила крылья. А фрау Свобода продолжала рассуждать:

– Если она каждый день будет откладывать по яйцу, то в неделю накопится семь яиц, в месяц – тридцать, а за год – целых триста шестьдесят пять. Представляете, какую яичницу можно было бы приготовить?

Курица прогулялась по комнате, потом вдруг взлетела на стол – и закукарекала.

– Батюшки мои! – сказала мама Штенгель. – Да это же петух!

Анни побледнела, но тут же нашлась:

– Петух не несёт яиц, зато его можно использовать вместо будильника!

– Не огорчайтесь, – сказала фрау Свобода маме Штенгель. – Всё равно одно яйцо в день – это пустяк для целой семьи.

– Но вы же говорили о трёхстах шестидесяти пяти яйцах! – в отчаянии воскликнула мама Штенгель.

Фрау Свобода взглянула на часы:

– Итак, на автобус я опоздала. Можно мне остаться у вас до завтра?

– Конечно, – кивнула мама Штенгель. – Если вы сможете провести ещё ночь на раскладушке.

– И если вас устроит картофельный суп и бутерброды с сардинами, – добавил папа Штенгель.

Тут вдруг в проёме показалась какая-то тень и грозный голос рявкнул:

– Это ваш бегемот?

– Господин Сентябрь! – в ужасе прошептала мама Штенгель. – Почему вы не постучались, господин Сентябрь?

– Да потому, что у вас нет двери, – ответил тот. Лицо его блестело от пота, как будто он всю дорогу бежал.

– Чем мы обязаны посещением? – вежливо спросил папа Штенгель.

Господин Сентябрь потряс в воздухе кулаками:

– Я спрашиваю, бегемот ваш?

– Вы имеете в виду бегемота в бассейне? – Папа кивнул головой на окно.

– Я имею в виду бегемота, – зарычал господин Сентябрь, – который сожрал в моём саду все цветы.

– Слава богу, это не наш бегемот, – пролепетала мама Штенгель.

А Анни пояснила:

– Это чужой бегемот. Наш бегемот в бассейне.

– Ха-ха! – загрохотал господин Сентябрь, – К сожалению, бассейн пуст, ваша изгородь растоптана, моя – тоже! И бегемот, который слопал мои цветы, принадлежит вам!

– Простите, – разом сказали мама и папа Штенгели.

– Мы его сейчас же заберём, – сказал Горошек.

– Он ручной, как собачка, – подхватила фрау Свобода. – Мы купили его по дешёвке.

Господин Сентябрь тяжело засопел:

– Убыток, который нанесла эта крохотная «собачка», составляет две сотни шиллингов. Вы их немедленно заплатите, господин Штенгель!

Папа Штенгель молча достал бумажник, и господин Сентябрь сунул деньги в карман.

– Надеюсь, что ваш бегемот больше у меня не появится. Иначе в следующий раз я потребую четыреста шиллингов.

– Вы просто бессердечный человек! – сказала фрау Свобода.

Господин Сентябрь сделал вид, что не слышит. Он повернулся на каблуках и вышел на улицу.

А папа Штенгель заглянул в свой бумажник и сказал:

– Фрау Свобода! Вы уж не обижайтесь, если у нас на сегодня будет один суп. На сардины, к сожалению, не хватит.