Текст книги "Путешествие в город чудаков"

Автор книги: Вера Ферра-Микура

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Вера Ферра-Микура
Путешествие в город чудаков

Эта книжка посвящается детям, которым родители разрешают держать дома

Горошек, Анни и слон

В день рождения Горошека, когда ему стукнуло восемь лет, с самого утра происходили удивительные события. Анни, сестра Горошека, заметила это первой. Она сказала:

– Желаю тебе счастья, Горошек. Только, знаешь, очень забавно, что свечи на твоём торте электрические.

Горошек гордо прошёлся вокруг стола.

– Электрические свечи – это новая мода, – сказал он. – С обычных свечей всегда капает воск и портит всю глазурь.

Тут Горошек зацепился за проволоку, которая соединяла торт с розеткой, и во всём доме перегорели пробки.

Мама Штенгель пошла к соседям извиняться, а папа отправился к электрику за новыми пробками. И пока все дожидались, когда наконец загорится свет, Горошек и Анни принялись за торт.

Вдруг кто-то постучал в дверь. На пороге стоял незнакомый мужчина со слонёнком. Слонёнок был очень молодой и очень маленький. У него был морщинистый хобот и умные, немного печальные глаза.

– Этого слона, Горошек, я дарю тебе ко дню рождения, – сказал мужчина. – Его зовут Браво, он очень чистоплотен.

Слонёнок протянул хобот и передал Горошеку увядший букет цветов.

– Не сердись, Горошек, – сказал мужчина. Мне кажется, этим цветам больше дней, чем слонёнку.

Но Горошек и не сердился вовсе, и Анни не сердилась. Они с радостью потащили слона в переднюю. А мужчина, который привёл Браво, сказал:

– К сожалению, мне пора на поезд. До свидания.

– Счастливого пути! – крикнули дети, крепко пожимая мужчине руку.

Они не знали, что это за человек и куда он уезжает, однако пожелали ему счастливого пути вполне искренне.

– Жалко, что вы не попробовали торта, – сказала Анни, когда незнакомец уже спускался по лестнице.

Не успели ещё вернуться родители, а Браво уже слопал килограмм рафинаду, три полные тарелки макарон и мамино лимонное деревце. Кроме того, он успел выбросить в окно расчёску и папин никелированный рожок для обуви. Потом слонёнок улёгся на кровать Горошека и подмигнул правым глазом.

– Ну разве он не милый? – спросила Анни.

Тут вошли родители и сказали:

– Батюшки мои! – и беспомощно развели руками.

За обедом – а на обед были только бутерброды, потому что слон съел все макароны, – папа сказал:

– В энциклопедии написано, что взрослый слон весит четыре тонны и что бивни у него достигают двух метров длины.

– Басни там написаны, – ответил Горошек.

Мама горестно покачала головой.

– Я боюсь, – сказала она, – что в один прекрасный день пол провалится, и мы рухнем прямо к госпоже Свобода.

Госпожа Свобода жила как раз под Штенгелями на первом этаже. Она дарила детям пустые катушки, аптечные бутылочки и открытки. Дети её любили и называли тётей Митци.

– А может, тётя Митци поменяется с нами квартирой? – спросила Анни. Она была просто в восторге от своей идеи.

– А если мы провалимся на первом этаже? Что тогда? Мы упадём прямо в мастерскую к нашему портному.

Папа схватился за газету и проворчал:

– Это просто свинство – приводить в дом слона! Я гораздо больше люблю канареек и белых мышей.

Он перевернул газетный лист и прочитал несколько объявлений, напечатанных жирными буквами. Вдруг он вскочил со стула и закричал:

– Дети! Здесь написано, что из цирка похищен молодой слон! Немедленно идите со слоном к директору. Мы порядочные люди и не станем прятать у себя краденое!

– Разумеется, вы получите вознаграждение, – заметила мама.

– Не надо нам вознаграждения! – возмутился Горошек.

– Ни гроша! – поддержала его Анни.

Но оба они поняли, что в цирк идти придётся В душе они надеялись, что цирк уже уехал в Австралию. А в Австралию они поехать не смогут. Это каждому ясно.

Дети завели Браво в ванную комнату, вымыли его под душем с мылом «Сирень» и насухо вытерла шестью полотенцами. Наконец, привязали его за бельевую верёвку и повели вниз.

Тётя Митци в это время чистила медную ручку на своей двери.

– Как вам нравится этот слон? – спросил ее Горошек.

– Очаровательный слон! – ответила тётя Митци. – Как живой.

– Он и есть живой, – объяснила Анни.

Тётя Митци приняла это за шутку.

– Ха-ха-ха! – засмеялась она. – А почему же он не трубит?

Слон доверчиво посмотрел на неё и слегка на ступил ей на ногу. Горошек и Анни ничего не за метили. Они только услышали громкий крик.

– Тётя Митци, видите, он трубит! – обрадовалась Анни.

– Это не он, – сказала тётя Митци. – Это я!

И хотя она была очень доброй женщиной, он шлёпнула слонёнка тряпкой по ушам.

– Горошек, нам пора, – сказала Анни и пр щурила глаза. Она всегда прищуривалась, когда сердилась.

«Всё это ничего, – подумала тётя Митци, посмотрев детям вслед. – Но со Штенгелями не оберёшься хлопот. Иногда они ведут себя очень странно».

Пятнистая танцовщица из цирка

Цирк в Австралию не уехал. Он всё ещё находился на окраине города, а перед ним у входа сто цирковой директор и пускал в воздух клубы табачного дыма.

– Добрый день, господин директор, – сказа Анни.

– Добрый день, – сказал и Горошек, только очень тихо.

– О, как это мило! – обрадовался директор. Вы привели слонёнка, которого у нас украли три дня назад.

– Да, – сказал Горошек и глотнул. – Какой-то человек подарил его мне ко дню рождения, и это был самый лучший подарок, господин директор. К сожалению, мы не можем прятать краденые вещи.

Анни грустно почесала слонёнку хобот. Ей очень хотелось зареветь. Но она мужественно сказала:

– Но мы не какие-нибудь прохвосты. Мы не возьмём вознаграждения.

Директор пососал свою трубку и улыбнулся:

– Хорошо, хорошо. Значит, никакого вознаграждения. Но вы можете принять от меня маленький подарок, не правда ли? Вы должны его принять, иначе я обижусь.

Горошек и Анни подумали, что цирковой директор подарит им кулёк конфет, или бумажный фонарик, или коробку цветных карандашей, или хотя бы старую подкову. Такой подарок они могли взять и не быть Прохвостами.

Они пошли вслед за директором через целый переулок пёстрых фургонов. Директор вёл за веревку слонёнка. Слонёнок почувствовал себя дома затрубил от радости. С его стороны это было невежливо. Он мог бы и погрустить немного, что расстаётся со Штенгелями.

Директор исчез в одном особенно большом фургоне, а когда появился снова, вокруг шеи у него висела змея с жёлтыми пятнами на коже.

– Её зовут Сузи, – сказал директор. Он снял змею и торжественно повесил её на плечи Горошеку. – Это и есть мой подарок, – продолжал он. – надеюсь, вы не будете обижать Сузи. Она проработала у меня в цирке десять лет. Теперь, к сожалению, она немного глуховата, а осенью иногда страдает насморком.

Анни склонила голову набок и спросила:

– Вы говорите, она работала? Может быть, он умеет молоть кофе?

Директор посмотрел сквозь папиросный дым сказал:

– У Сузи был чудесный музыкальный слух. Стоило ей услышать какую-нибудь мелодию, она выползала из ящика и танцевала. Если бы вы знали как восторгалась публика!

В это время заревел лев, и директор забеспокоился. Он повернулся на каблуках и исчез вместе со слонёнком.

– Ну и подарочек! – сказала Анни и оглядел змею, которая двумя петлями свисала с шеи Горошека до самого живота.

– Не будь неблагодарной, – сказал Горошек и застучал зубами, потому что змея была ужасно холодной.

– Только бы она не оказалась ядовитой, – заметила Анни, и дети отправились домой.

Все прохожие замечали змею и обходили Горошека далеко стороной, а одна большая чёрная со бака так перепугалась, что заползла под грузовик.

Чтобы не напугать и родителей, Горошек и Анни повесили змею в прихожей на вешалку. Сузи обвилась вокруг маминого серого зонтика и задремала.

Папа и мама Штенгель сидели на кухне и умильно смотрели в ящик из-под обуви.

– Взгляните сюда! – воскликнул довольный папа. – Вместо слона мы купили Горошеку белую мышь.

– Но у нас вместо слона уже есть кое-что, сказал Горошек.

– Да, – объявила Анни, – есть глухая пятнистая танцовщица. Её зовут Сузи, и она висит на вешалке.

Когда родители увидели Сузи, они сказали: «Батюшки мои!» – и беспомощно развели руками.

Вскоре после этого пришла тётя Митци и принесла детям десять пустых флаконов, три перегоревших лампочки и красный наконечник для карандаша. Флаконы и лампочки тотчас же разлетелись на тысячи осколков, потому что тётя Митци, увидев змею, выронила коробку.

Дрожащим голосом тётя Митци спросила:

– Она такая же настоящая, как и слон?

– Конечно, – сказал Горошек.

А сестра радостно добавила:

– А ещё у нас есть белая мышь!

– Ну, она долго не проживёт, – заметила тётя Митци. – Я видела в кино, как одна змея проглотила мышь.

– Нет, наша змея будет есть макароны. Это не обычная змея. Её зовут Сузи, она из цирка.

– Сузи будет жить в ванной, а мышь на кухне, – добавила Анни.

– Если только об этом не узнают другие соседи, – пробормотала тётя Митци. – В нашем доме запрещено держать змей.

Но соседи уже знали обо всём. Они стояли толпой на лестнице и кричали:

– Убирайтесь со своей змеёй! Поезжайте в Плутен-Глупинг. Там каждый может делать всё, что ему вздумается!

Свирепые соседи изо всех сил барабанили в квартиру Штенгелей и поварёшками и кочергами и громко ругались.

– Ну и прекрасно, – сказал Горошек. – Переедем в Плутен-Глупинг, велика важность!

– Ладно, – сказал отец. – В следующий понедельник мы переезжаем. Говорят, Плутен-Глупинг очень весёлый город.

Он достал из книжного шкафа карту и справился, где находится Плутен-Глупинг.

– Как раз посредине между Южным и Северным полюсом, – объявил он. – Автобусом туда – рукой подать!

– Чудесно! – обрадовались Горошек и Анни, обнимаясь.

Только мама вздохнула и сказала:

– А всё из-за какой-то пятнистой цирковой танцовщицы.

Первый день в Плутен-Глупинге

Сначала из автобуса вышли родители. Они несли четыре чемодана, ходики, футляр для скрипки и банку из-под огурцов. Горошек и Анни тащили рюкзаки, старую коробку из-под мыла, полную игрушек, и веник, которым выбивали пыль из ковра. Но из всех этих вещей самыми важными были, конечно, футляр и банка из-под огурцов. Потому что в футляре спала змея Сузи, а в банке на целой горе бумажных огрызков восседала белая мышь.

– Ура, мы в Плутен-Глупинге! – крикнул Горошек.

– И каждый может делать всё, что ему нравится, – поддержала его Анни.

Возле первых же домов им повстречалась женщина, за которой тянулось густое облако пыли. Когда она остановилась, облако осело и все увидели что пыль поднимала целая орава кошек.

– Это всё ваши? – спросила Анни.

– Да, – сказала женщина. – Все тридцать шесть. Но я могла бы иметь и девяносто. В Плутен-Глупинге до этого никому дела нет.

Отец снял шляпу.

– Нас зовут Штенгели, – вежливо сказал он.

– Вам, наверно, нужен дом? – спросила женщина. – Можете занять любой, который сейчас пустует. В номере восемь, например, рядом с моим домом, пока никто не живёт.

Она свистнула кошкам и отправилась дальше, а за нею, изредка мяукая, потащилось большое облако пыли.

– Очень славная женщина, – заметила мама. – Сейчас мы посмотрим дом номер восемь.

С виду дом оказался довольно симпатичным, только у него не было дверей.

– Отлично, – сказал отец. – Дверь можно смастерить из досок. А Горошек выкрасит её потом в зелёный цвет.

Внутри дом выглядел менее привлекательно. Полы во всех комнатах были завалены ржавыми консервными банками, яичной скорлупой, листьями салата и золой.

– О-о, – сказала мама, – жители Плутен-Глупинга использовали этот дом в качестве мусорного ящика! Но мы приведём его в порядок.

– Сначала Сузи должна подышать свежим воздухом, – потребовал Горошек.

Он открыл футляр и вытащил пятнистую змею, Сузи зевнула и, очень довольная, повертела хвостом. Горошек положил её на подоконник, и она вернулась там.

Спустя два часа кухня, комната, кабинет и столовая были прибраны, и все члены семьи гордо осматривали результаты своих трудов.

– Чердак и подвал мы оставим на завтра, – предложил отец. – К среде, когда придёт фургон с мебелью, дом должен быть как игрушка.

– Да, папочка, как настоящая игрушка! – подхватила Анни и запрыгала на одной ножке. А когда перестала прыгать, то левой пяткой наступила прямо на ходики, лежавшие на полу.

Крах! – скромно вымолвили часы. А задремавшая было Сузи в испуге проснулась, шлёпнулась с подоконника и исчезла в приоткрытую дверь, которая вела в подвал.

Горошек и Анни извлекли из багажа свечу и бодрой рысью пустились на поиски Сузи.

В подвале они застали странную картину. На столе, который стоял посредине подвала, сидели на корточках трое мужчин и играли в карты, а над ними раскачивался старый корабельный фонарь.

– Здравствуйте, – храбро сказал Горошек. – Что вы здесь делаете?

– Мы играем в дурака, – отозвался один из мужчин. – К сожалению, только что вокруг моих ног обвилась какая-то пятнистая тварь, поэтому мы сидим теперь на столе.

Другой мужчина спросил:

– А что, дети, было землетрясение? Весь дом так и ходил ходуном.

– Нет, – успокоила его Анни, – это мы немножко наводили порядок.

– Нас зовут Штенгели, мы новые жильцы, – добавил Горошек.

– Ах так! – сказали трое мужчин и начали снова играть в дурака.

Горошек и Анни с минуту молчали. Потом Анни сказала:

– Здесь ужасный сквозняк. Дует вон из той чёрной дыры.

– Это подземный ход, – сказал третий мужчина. – Через него мы всегда входим и выходим.

– А куда же мы зимой денем дрова и капусту, если вы заняли наш подвал? – спросила Анни воинственно.

Горошек повращал глазами и заметил:

– Женщина с кошками ничего про вас не говорила.

– Ах, женщина с кошками – наша мать, а мы трое – её сыновья, – сказал один из мужчин. – А теперь скажите нам на милость: где же нам играть дома? На всех креслах, на всех кроватях, столах и подоконниках сидят кошки. По сравнению с нашей квартирой этот подвал просто находка.

– Верно, – сказал другой. – Этот уютный подвал нам необходим.

– Только для того, чтобы играть в карты? – спросила Анни. На лбу у неё обозначились две складки, и выглядела она уже довольно сердитой.

– Не только в карты, – последовал простодушный ответ. – Иногда мы играем в домино.

Горошек нагнулся и поднял Сузи с земли.

– Хотя наши родители и разумные люди, – сказал он, – но поймут ли они это, мы не знаем.

– Подвал нам нужен, чтобы хранить в нём дрова и капусту, – непримиримо заключила Анни.

Потом брат и сестра поднялись вместе с Сузи наверх, чтобы доложить обо всём родителям.

Ночь на чердаке

Папа Штенгель был не в восторге от троицы, которая играла в подвале в дурака.

– Мы замуруем подземный ход, – сказал он.

– Правильно, – заметила мама. – Разумеется, при тридцати шести кошках найти тихий уголок нелегко, но ведь и наш подвал не казино.

Анни кивнула:

– Правильно, пусть они поищут другую казарму.

– Казино, – поправил её Горошек. – Ты вечно искажаешь незнакомые слова.

Анни оскорблённо сверкнула глазами и принялась угощать Сузи и белую мышь печеньем и малиновым желе. Но у Сузи, видимо, было скверное настроение. Она выплюнула чёрствое печенье и сунула голову в накладной кармашек рюкзака. В этом кармашке Горошек припрятал варёные макароны, а Сузи любила их больше всего.

Отец заглянул в дверь подвала и, почесав подбородок, сказал:

– Возможно, на чердаке тоже кто-нибудь сидит. В этом доме нужно быть готовым ко всему.

– Определённо, – сказала мама. – Госпожа Свобода давно бы лежала в обмороке. К счастью, нервы у нас покрепче, чем у неё.

– Бедная тётя Митци… – вздохнул Горошек. – Теперь у неё не осталось никого, кому она могла бы подарить пустые флаконы, катушки и старые календари.

Однако пора было осмотреть чердак. Затаив дыхание, отец, мать, Горошек и Анни гуськом поднялись по лестнице.

Посторонних мужчин под корабельным фонарём здесь не оказалось. Чердак приготовил более приятные сюрпризы. Например, два не очень дырявых матраца, набитых соломой, стиральную доску, посудину для керосина и большой кусок окорока. Он висел на тонком шнуре и распространял великолепный запах.

Штенгели просияли.

– Трижды ура людям, которые жили здесь до нас и забыли этот окорок! – воскликнул папа.

А мама добавила с признательностью:

– Это постный рулет.

Когда от рулета остался только крошечный кусочек, мама выбила из мешков пыль, заткнула внутрь пучки соломы, торчавшие из дыр, и сказала:

– Наши кровати будут здесь только в среду вместе с остальной мебелью. А посему соломенные матрацы – наше спасение.

После чего все улеглись спать. Минуту спустя Горошек поднял голову и проворчал:

– Здесь чем-то воняет, фу!

Никто ему не ответил. И Анни и родители уже успели заснуть. Но Горошек никак не мог успокоиться.

– Разве вы не слышите, – громко крикнул он, – что здесь воняет?

Мёртвая тишина.

– Эй, Анни! – позвал Горошек.

– Ну да, – ответил голос матери. – Пахнет керосином. Горошек, выстави посудину за дверь.

Горошек вынес посудину и вернулся к постели.

– Вы слышите губную гармонику? – вдруг спросил он.

– Я слышу, как лает собака, – сказала Анни.

– А я слышу, как свистит паровоз, – сказала мама.

Отец поднялся со своего матраца и просунул голову в слуховое окно.

– Ага, – сказал он. – Там на балконе кто-то сидит и играет.

– А почему это нужно делать именно ночью? – спросила мама, переворачиваясь на другой бок.

– Эй, почему ночью? – крикнул папа из слухового окна.

Снаружи последовал ответ:

– Раньше я работал ночным сторожем, и теперь по ночам мне ужасно скучно. Меня зовут Визенклее. Можно, я переберусь к вам и немножко поболтаю?

– Мы – Штенгели, – бесстрашно ответил папа. – Но мы не хотим болтать. Мы уже спим.

– Хорошо, тогда я сыграю для вас ещё несколько песенок! – крикнул Визенклее.

– Огромное спасибо, – ответил папа.

– Очень мило с вашей стороны. Если вы позволите, я всё-таки через пять минут приду и прихвачу с собой бутылку смородинного сока.

Папа шумно вздохнул, потом рявкнул:

– Господин Визенклее, в такой поздний час мы ни в коем случае не откроем вам дверь!

Визенклее в ответ засмеялся и радостно ответил:

– О чём речь! У вас же нет дверей. Какое счастье, что вам не придётся бежать вниз из-за меня!

Немного погодя его шаги прозвучали на улице, затем в парадном и, наконец, на лестнице. Постучав в дверь чердака, господин Визенклее впорхнул к Штенгелям. В одной руке он держал подсвечник с тремя толстыми восковыми свечами, в другой – бутылку сока. А из нагрудного кармана его куртки торчала губная гармоника.

– Добрый вечер, – улыбаясь, сказал Визенклее, – я очень благодарен судьбе за то, что этот дом больше не пустует и что у меня такие очаровательные новые соседи.

Мама и папа Штенгели протёрли глаза и сказали:

– Ну что ж, садитесь, пожалуйста, господин Визенклее!

Благодарный Визенклее

Всю ночь Визенклее провёл на чердаке Штенгелей. Когда он уставал играть на гармонике, то тут же принимался рассказывать различные истории.

Он поведал, например, как ему пришлось сражаться с одним толстым и с одним худым грабителем. Будучи ночным сторожем, Визенклее пережил массу всяких приключений. Горошеку и Анни эти приключения очень нравились, но в полночь дети уснули, а папа и мама вежливо слушали Визенклее до трёх часов утра. Наконец они тоже не выдержали и, зевая, вытянулись на своих матрацах, а папа Штенгель повёл себя настолько бестактно, что просто-напросто заткнул уши.

Однако Визенклее и не думал уходить домой. Едва только показалось солнце, он постучал пальцем по своей гармонике и громко сказал:

– С добрым утром, дорогие Штенгели!

– Вас также, – печально отозвался папа Штенгель.

– У меня прямо голова раскалывается! – пожаловалась мама. – Ну и ночка была!

– Совершенно верно! – подхватил Визенклее. – А какая чудесная луна! А сок! И вообще всё!

Папа Штенгель сделал три приседания и один кувырок, чтобы хоть немного прийти в себя.

– Сегодня у нас куча дел, – объявил он. – Мы; должны замуровать подземный ход и сколотить] дверь. Дом без двери всё равно что кастрюля без крышки.

– Или блоха без хоботка, – добавил Визенклее.

Он поймал в воздухе остатки рулета и стал жизнерадостно жевать. Покончив с едой, он сказал:

– Не бойтесь, я помогу вам. Из чувства благодарности.

Визенклее сдержал своё слово. Не прошло и часа, как он притащил в подвал целую гору кирпичей, корыто с глиной и ящик с инструментами, а потом принялся командовать:

– Глину – налево! Кирпичи – направо! За дело, друзья!

Он так рьяно взялся мешать раствор, что покраснел весь до ушей. Папа и мама Штенгели озабоченно следили за его действиями. Только Горошеку и Анни было не до забот. Они перелезали через стол и стулья, прыгали вокруг корыта и груды кирпичей, а иногда, хихикая, прятались в подземный ход, которому предстояло быть замурованным. Всё это было очень весело.

Визенклее, не произнося ни звука, ряд за рядом, укладывал кирпичи. Когда отверстие было почти замуровано, Визенклее выпрямился и торжественно провозгласил:

– Итак, мой труд будет сейчас завершён. Я кладу последний кирпич. Станьте все полукругом и внимательно смотрите.

Папа, мама и Горошек попробовали образовать полукруг и только тут заметили, что не хватает Анни.

– Анни, где ты? – крикнула мама.

В ответ раздался странный хохот, и непонятно было, откуда он исходит.

– Сдаётся мне, здесь есть привидения, – сказал Визенклее.

Папа и мама побледнели.

– Батюшки! – шёпотом сказали они.

А Горошек заглянул в дырку, куда должен был лечь последний кирпич, и увидел… кончик носа.

– Господин Визенклее, – закричал он, – вы же замуровали Анни!

Вслед за тем прозвучал замогильный голос:

– Выпустите меня, господин Визенклее! Я заблудилась и хочу выбраться назад, в погреб.

Но Визенклее заупрямился. Ему ни за что на свете не хотелось ломать свою замечательную стену. Он просунул в отверстие коробок спичек и сказал:

– Ты выйдешь с другой стороны, Анни. Там, где живёт женщина с кошками, поняла?

– Мне бы лучше карманный фонарик! – крикнула Анни. – Спички так быстро сгорают, и я опять заблужусь!

– Ничего, не заблудишься, – строго сказал Визенклее и положил последний кирпич. – Словом, теперь нужна извёстка – и готово дело.

– Бедная моя Анни… – сказала мама.

– Вы – самый безжалостный из всех сторожей, – сказал папа.

А Горошек добавил:

– Если Анни в темноте набьёт себе шишку, я буду вынужден вызвать вас на дуэль, господин Визенклее!

Визенклее высокомерно посмотрел на него и вытер мастерок о правую штанину.

– Смешно, – сказал он. – Ни один человек в мире не вправе требовать от меня разрушить эту изумительную стену. Эта стена – произведение искусства. Анни же легко найдёт выход через квартиру кошачьей хозяйки.

– Дай-то бог! – сказали мама и папа.

Визенклее с гордостью осмотрел ещё раз своё сооружение и сказал:

– Теперь вам нужна только приличная дверь.

– Избавьте себя от хлопот, – мужественно возразил было папа Штенгель. – Соорудить дверь для меня сущий пустяк.

Визенклее задумчиво соскрёб с лица засохшие глиняные брызги:

– Помогать вам сооружать дверь я не буду. Я принесу вам готовую. Салатового цвета.

– Интересно, – сказала мама Штенгель. – Готовую дверь?

Но Визенклее уже поднимался наверх. Папа, мама и Горошек с минуту постояли ошарашенные, потом тоже покинули подвал и вышли на улицу. Скоро они увидели Визенклее. Он на рысях спешил к ним, водрузив на голову новёхонькую дверь, которая и в самом деле была окрашена в салатовый цвет.

Укрепив дверь в петлях, сияющий Визенклее спросил:

– Ну, теперь вы довольны?

– О, вы просто волшебник, господин Визенклее! – сказала мама.

– Мы очень вам признательны, – сказал папа.

– Дверь что надо, – одобрил Горошек. – Надеюсь, что и Анни выберется из подземного хода.