Текст книги "Дети вечного марта. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Вера Огнева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Куда едем? – прямо спросил Игорь у старшего надсмотрщика.

– Куда надо, – выплюнул Горбашка.

– На границу, господин начальник, – пропел Барнак. – Не забыл? У нас задание главного чистюка герцогства, отца нашего Абагана. Умрем, но сделаем! А? – Он ткнул щепкой Игорю ногу. – Говори, сделаем?

– Отстань. Чем вы меня вчера напоили?

– Понравилось? – засмеялся Барнак.

– Нет.

– Это ты сейчас так говоришь, а когда вчера бабу с нами в очередь пежил, нравилось. Я видел, чуть весь в нее не влез.

– Наркотик? – вспомнил Игорь нужное слово.

– Что?!

– Ладно, тебе не понять…

– В рыло хочешь? Горбан, он в рыло хочет!

– Остынь, – приказал Горбашка. – Скоро граница. Надо сначала переправиться, а потом…

– Ага, потом! – взахлеб расхохотался младший надсмотрщик.

– Что? – насторожился Игорь.

– Увидишь, сладкий.

Игорь на всякий случай поискал глазами, какую-нибудь палку, камень, железяку. Иметь в руках хоть что-то! Недомолвки и обиняки Барнака делались с каждым разом все поганее.

Лошаденка еле плелась. Сун поддергивал вожжи, она наддавала и опять впадала в дрему. Когда за спиной раздался дробный стук копыт, Сун встрепенулся, но Горбашка саданул его кулаком по спине:

– Сидеть! Барнашка, сваливаем. А вы… делайте что хотите, но чтобы вас не проверяли. Покажешь бумагу из Меца. Тут никто читать не умеет – прокатит. Понял, подтирка дворцовая? Если оплошаешь, конец тебе. Кишки по веткам растяну и на них же повешу сначала желтомордого, потом тебя. Если пронесет, отъедете две версты и у горелого дуба свернете на проселок. Остановитесь на первой поляне.

Чистюки порскнули с телеги в разные стороны, зашуршали кустами и исчезли. Игорь пересев на короб, начал разминать затекшие ноги.

– Ты где был ночью, – спросил он у товарища.

– Спал, – неприветливо отозвался птичник.

Ну и черт с ним, – решил Игорь. Тут такой створ – выплыть бы. Не до сантиментов. Их уже нагоняют. Обыск и допрос с пристрастием им совершенно ни к чему. Знать бы, что в сундуке. Спер что-то Горбашка, не иначе, Он-то по кустам ушел, а отвечать Игорю. Придется выкручиваться.

Когда их нагнали, Сун без предупреждения остановил лошадь. Среди верховых один походил на вчерашнего стражника. Игорь еще гадал он это или не он, а тот уже сам его признал.

– Это ты ночью на пеньке сидел?

– Я, господин стражник.

– В харчевню возвращался?

– Нет, господин стражник. По городу ходил, пока не рассвело. Пришел, когда товарищ мой уже запряг. Сразу и выехали.

– Чистюков с вами не было?

– Спали они вповалку, господин стражник. А что случилось?

– Козочку кто-то ночью из управы выкрал. В окно влезли и утащили девчонку. Нарушение закона! Так, не видели вы чистюков?

– Нет, – решительно отказался Игорь.

– Тогда прощевайте. Да другой раз смотрите, на каком постоялом дворе останавливаться.

– Спасибо за науку, – поклонился Игорь, сомневаясь, не переигрывает ли.

Прокатило. Верховые развернули коней и ускакали в сторону города. Не произнесший ни единого слова, Сун тронул вожжи. Лошадь пошла.

Горелое дерево они чуть не пропустили. Телега уже миновала развилку, когда Игорь разглядел в переплетении зеленых веток черный остов старого, разбитого молнией дуба.

– Сворачивай.

Сун не отозвался.

– Сворачивай! Ты что оглох?

Вожжи натянулись. Возница посидел немного немым изваянием и начал сдавать на проселок. Поляна отыскалась еще через полверсты.

Игорь откинул крышку короба. В нем, едва поместившись, лежала согнутая в три погибели, связанная по рукам и ногам девочка. Игорь попытался ее вытащить – не получилось, тогда он, разрезав шнуровку короба, откинул переднюю стенку, распутал часть веревок и поставил девочку на ноги. Коза шаталась, но не падала. Рот был безобразно распялен кляпом. Игорь вытащил грязную тряпку. Девочка начала судорожно хватать ртом воздух.

Обычный ребенок. Не знай он, что перед ним коза, ни за что бы не догадался. Породу выдавали большие чуть на выкате черные глаза, да сглаженная спинка носа. И вся беленькая, беленькая. Это угадывалось даже под чудовищной грязью. Абсолютно белые волосы свешивались оборванными прядями. Слева над виском алела ссадина. Там вырвали клок вместе с кожей. Бедное, изодранное платьице – в крови.

– Дяденька, отпустите меня, пожалуйста, – губы не слушались, она облизнула их сухим как щетка языком и попросила еще раз:

– Отпустите?

– Куда ты пойдешь! – возмутился Игорь. – Лес кругом, звери.

– Вы же не чистюки, отпустите, я спрячусь…

О здешних лесах ходили жуткие байки. Тут правили волки. Крестьяне и раньше опасались в одиночку ходить в чащу, а в последние годы, говорят, носа по ночам из дому не высовывали. На одном подворье волк задрал собаку и утащил в лес вместе с цепью и будкой.

Игорь мучительно соображал, что делать. Полный раздрай внутри не давал сосредоточиться. Его удавят на собственных кишках, если отпустит козу. Если, опять же, отпустит, ее съедят звери. Если не отпустит…

– Дяденька, развяжите меня, я убегу, – по грязным щекам девочки черными дорожками текли слезы. – Лучше пусть – волки.

– Что? – не понял Игорь.

– Чистюки съели мою сестру.

– Как съели?!

До сознания не доходило. Мозг выставил защитный барьер, через который не проникал смысл. Игорь спросил по инерции. Он не хотел слышать ответ!

– Барнак сказал: какая разница – коза. Ее зарезали, сварили и съели. Дяденька, отпустите!

За спиной Игоря шевельнулись кусты, из них вылез растрепанный чистюк.

– О, достали уже! Сейчас мы с ней позабавимся. Желтый, держи ее!

Девочка дернулась бежать, но, споткнувшись, упала. Барнак прыгнул к ней и придавил ногой голову.

– У, тварь! Нелюдь!

В кого ты превратился? – пронеслось в голове у Игоря.

Женщину терзала свора ублюдков… и он – в очереди. В кого превратился?! В такого же ублюдка. Жил рядом с ублюдочным герцогом. Потом переместился к полным и окончательным ублюдкам. Стал частью ублюдочной массы. С ними проще. Что еще… жизнь осталась дома, в том мире, где ты был человеком. Яркие краски и музыка – там. Здесь: вонь, гной, кровь…

Апостол, забери меня с собой!

Барнак не успел даже вякнуть. Голова легко повернулась, натянулись жилы на шее, но не смогли перебороть чудовищного захвата. Позвонки захрустели, ломаясь. Глаза чистюка выкатились из орбит, тело обмякло. Игорь отбросил, ставшего тряпичной куклой Барнака, и поднял девочку на ноги.

– Сун, распутай ей руки.

Бывший раб разрезал веревку и девочка забилась в объятиях Игоря.

– Успокойся. Мы тебя не тронем. Только я тебя попрошу… ты меня слышишь?

Она не слышала, только тряслась и мычала.

– Успокойся, девочка. Мы не враги.

– Отпустите…

– Мы сейчас поедем через границу. В Аркасе нет чистюков. Я тебя оставлю у ваших.

– Чистюки съели мою сестру!

– Посмотри! – крикнул Игорь. – Я его убил!

– Сюда идут, – сказал Сун.

Игорь ничего не слышал, но поверил, подхватил девочку и забросил ее в телегу.

– Разворачивай!

Телега застряла между двух кочек. Пришлось толкать. Весь в мыле Игорь прыгнул обратно, и ткнул в спину возницы. Последнее, что он успел заметить: мелькнувшее в сплошной зелени рыло Горбашки.

Когда телега выехала на тракт, тот сильно отстал, но все еще пытался догнать. Сун погонял изо всей мочи. Игорь больше не оглядывался. Он держал в охапке, рыдающую девочку.

Горбашка отвязался только версты за три до пограничного кордона, бросив напоследок нож. Расстоянии было велико, но он промахнулся совсем чуть-чуть. Нож вонзился в задник телеги. Игорь вытащил клинок и спрятал под короб. Когда за дальними деревьями забрезжил просвет, Сун начал притормаживать, а там и вовсе остановился. Девочка, хоть немного и успокоилась, все равно рвалась из рук.

– Ну, что мне с тобой делать? Если ты станешь кричать и плакать, стражники тебя отберут, а нас обвинят в похищении. Ты меня слышишь?

– Отпустите меня, – заикаясь, прошептала козочка.

– Куда?! В лес? Чтобы тебя уже точно съели не те, так эти? Сиди!

Игорь растребушил свой баул, достал оттуда тонкое одеяло, накрыл им девочку, как большим платком, вылил на тряпку немного воды из фляжки и, как мог, оттер грязь и кровь с личика. Если надвинуть покрывало подальше на лоб, вообще не разберешь, человек она или нелюдь… аллари.

Они всегда назывались аллари!

– Смотри, Сун, какая у нас красавица получилась.

– Я боюсь, – тихо прошептала козочка.

– Я сам боюсь, – честно признался Игорь. – А дядя Сун боится еще больше.

– Почему? – через ужас и слезы проклюнулся нормальный детский интерес.

– Он долго был в… плену. Я тоже, но он – дольше. Потом мы месте убежали. С нами был еще один конь. С тех пор дядя Сун боится.

– Вы такие большие, и вы – люди… – она уже не плакала, только мелко тряслась.

– Трогай, – приказал Игорь. Телега, переваливаясь, пошла к границе.

Там, паче чаяния, обошлось без проблем. Игорь предъявил выправленные еще во дворце документы. Читать из стражников, понятное дело, никто не умел, но большую герцогскую печать знали все. На козу, которая поглубже закуталась в одеяло, внимания не обратили вовсе. Девчонка и девчонка.

– Ваша? – спросили.

– Племянница, – не моргнув, соврал Игорь. Благо, дети в подорожной не проставлялись. Телега, за исключением двух баулов, была пуста, досмотра не последовало, и они очень скоро оказались на той стороне границы в княжестве Аркас.

Кто его знает, в чем там было дело, только за границей и дышалось как-то иначе. Девочка, уразумев, что опасность миновала, выпросталась из одеяла и начала вертеть головой. Сунн распрямил спину. Погоняя, он тихонько напевал. Игорь не видел его таким с тех памятных времен, когда они вместе колесили на Шаковой телеге.

Вольный конь не шел из головы. Гнойной занозой сидело в душе предательство, но то, что Игорь узнал за последние две недели о герцоге, заставляло сомневаться. Шака, определенно, надо было найти. Игорь теперь наизнанку вывернется, а разыщет Апостола. Если тот жив, если самого Игоря до времени не поймают мстительные чистюки и не вывернут на изнанку.

Дело шло к вечеру. За всю дорогу путники не встретили ни одной деревни. По сторонам малоезжей дороги тянулся черный неприветливый лес. Княжество принадлежало семейству рыси. Родичам князя, надо полагать, жилось в здешнем лесу куда как вольготно.

От усталости Игорю начали мерещиться быстрые зеленые огоньки в ветвях, стоявших вдоль дороги деревьев. Он часто смаргивал, тер глаза. Вечер грозил загнать напряжение в высочайший градус.

Ко всему, отправляясь путешествовать по густонаселенному герцогскому домену, они не озаботились, прихватить с собой походный шатер. Ночь в глухом лесу под телегой пугала, отвыкшего от воли бывшего начальника дворцовой охраны. Он поделился своими опасениями с возницей.

– Помнишь, когда мы убежали от змей, сколько жили в лесу? – Засмеялся Сунн. – У нас не было телеги. Даже еды не было. Сейчас есть все. Разведем костер, сварим похлебку.

– Я умею варить, – тихо сказала девочка.

– Я тоже не забыл, как это делается, – подтвердил Сун.

– Тогда с нами был Апостол, – напомнил Игорь.

– Зато сейчас с нами нет чистюков.

Последнее обстоятельство несколько примиряло. Игорь задавил, ворочающуюся внутри тревогу, и уже начал присматривать место для ночлега, когда Сун вдруг резко натянул вожжи.

Они загородили дорогу. Пять человек в пестрых, мехом наружу безрукавках, вооруженные длинными ножами, стояли плечом к плечу. Игорь сразу сунулся искать документы. Сун без команды тронул повозку вперед и подъехал к незнакомцам почти вплотную. Игорь поднял голову.

Они были не люди. Высокие светловолосые, прямые. На близком расстоянии можно было без труда рассмотреть большие, светлые чуть раскосые глаза и одинаково маленькие рты. У того, который стоял в центре, губы стянуты в пучок. Рядом – женщина. Одежда такая же, но лицо немного мягче, нет жестких складок у рта. Остальные – мужчины.

Бумаги уже были в руках. Игорь поднял их над головой. Но нелюдь с гневной гримасой отмахнулся.

– Кто вы такие? – потребовал он.

– Мы торговцы, – послушно отрапортовал человек.

– Что вам нужно в княжестве Аркас?

– В этих краях живет человек по имени Ири. Его ищет брат.

– У нас есть такой человек. Но ни о каком брате он никогда не говорил.

– Мы не виделись много лет, – подал, наконец, голос Сун. – Позвольте нам проехать, господин.

– Вас двое?

Девочка спряталась под своим покрывалом и была почти не заметна. Игорь уже хотел соврать, но поопасился. Это вам не ленивые пограничники. Тут орудовала лесная стража рысей.

– С нами моя племянница, – один раз прокатило, может, и второй сойдет?

Высокий шагнул к повозке и откинул покрывало. Девочка дернулась, но бежать не стала. Командир лесной стражи обернулся к Игорю:

– Ты солгал! Человек…

Так произносят: "ничтожество". В душе мерзостно колыхнулось: ударить надменного стража в его красивое, нечеловеческое лицо, сломать кости переносья, разорвать рот, толкнуть в канаву. Если остальные кинуться защищать своего командира, Игорь им всем покажет…

Сколько он прожил среди чистюков? Неделю без малого. Надышался что ли? Нанюхался! Запах дерьма забил ноздри. Или это тихий герцогский шепоток: они – нелюди, предатели, людоеды…

Рысь легко снял девочку с телеги и поставил на землю. Она не боялась, доверчиво качнулась к нему, но подошла женщина, переняла у мужчины козу и прижала к себе.

– Ты забыл, человек, что безнаказанно лгать можно только себе подобным. Не аллари! Твое счастье, что ты не причинил девочке зла. Проваливай!

Рыси расступились. Сун тряхнул вожжами, и телега покатилась. Игорь видел, как отряд канул в лесу. Между мужчиной и женщиной бодро шагала козочка в разорванном грязном платьице.

За поворотом возница притормозил. Игорь сидел уткнувшись головой в колени.

– За нами гонятся? – спросил, не поднимая головы.

– Нет.

– И пошли волки с агнцем, аки братья любящие…

– Все хорошо, господин начальник дворцовой стражи. О каких волках ты говоришь?

– Сун, тебе никогда не казалось, что до прихода к власти человека здесь был Рай?

– Я не знаю, что такое Рай.

– Это место, где живет любовь.

– Я был рабом у змей. Ири раб с рождения. Меня продали мои родители, чтобы прокормить остальных детей. Людям в Аллоре живется трудно. Я все время мечтал сбежать. Шак убил надсмотрщика, нас бы всех казнили. Ири побежал из-за этого, я – по тому, что не мог иначе.

– Ты не говорил, что когда-то был свободным.

– Меня не спрашивали. А потом я стал забывать рабство. Помнишь, как мы давали первое представление? А крестопоклонников?

– Помню. Но нас предали! Шак бросил нас, оставил на смерть.

– Кого?

– Нас!

– Мы разве мертвые?

– Герцог нас просто пожалел.

– И оставил при себе. Только Ири удалось вырваться. Кем мы стали? Ты – дворцовым начальником. Я – птичьим. Ты слушал только герцога, я – птиц. И знаешь, что в конце концов получилось? Я стал сожалеть о змеином рабстве. Во дворце оказалось еще хуже. Шаг в сторону – и ты под подозрением. Мысли и те под запретом. Человек так не может. Запретить думать, тоже, что запретить дышать. Ему остается лгать не только на словах, но и в мыслях. Разве это не рабство? Змеи были хотя бы честны.

– Но я не могу закрыть глаза на очевидное. Шак нас предал.

– Значит, у него не было иного выхода. А еще… ты ведь точно не знаешь, жив ли он вообще.

– Герцог…

– Говорил, что жив? Что найдет коня и даст тебе с ним объясниться?

– Да!

– Жди.

Сун тронул повозку. Лошадь замотала головой, но двинулась, тяжело плюхая копытами. По сторонам уже скопилась густая лесная темень. Игорь больше не высматривал поляны. Остановятся где-нибудь. Какая разница!

Замок явился измотанным путникам внезапно. В очередной раз повернули, объехали каменный указатель, на котором по ночному времени ничего было не разобрать, и вдалеке увидели мелкие огоньки. Надо бы остановиться, сбегать в разведку. Какое там! Лошадь на что была измотана, и то пошла шибче. Сун не понукал, Игорь не перечил.

Замок, против ожидания, оказался большим. Рассчитывали увидеть каменный скворечник, окруженный мелким, похожим на канаву рвом, а пришлось задирать голову на факельщиков, расхаживающих за зубцами крепостной стены. Мост на ночь не подняли и ворота держали открытыми. Кого-то ждут? Игорь велел Суну править в село.

Дома стояли в две шеренги. Нормальное селище. Даже в темноте угадывались просторные крестьянские усадьбы. Заборы стояли ровнехонько, за ними светились окна домов. И никакого переполоха, шума, шороха даже. Кто катит по улице? Да хоть кто! Вон замок господина, в нем стража и крепкий отряд, случись надобность, не то что одинокую телегу, сотню остановят и завернут восвояси.

Только когда Сун подвернул к крайнему, расположенному у самого рва дому, из-за угла вышел черный человек и велел править в замок. Они не спорили. Лошадь с натугой протащила повозку по бревнам моста. Колеса дробно отгрохотали похоронный речитатив. И как только ни оказались по ту сторону, мост подняли, решетка замковых ворот опустилась, грохнув последнюю точку в путешествии.

Рысь, который в лесу забрал у них козочку, сидел в кресле с высокой спинкой. Сейчас на нем была просторная мантия, отделанная по краю пестрым мехом. Небольшой подиум не заставлял задирать голову, однако Игорь чувствовал себя именно так. Ему казалось, что он снизу вверх заглядывает в потемневшие от гнева светлые глаза князя Аркаса. Княгиня сидела тут же на прихотливо изогнутом табурете и время от времени клала руку на руку мужа. Больше в зале приемов никого не было.

Игорь уже прикинул, как будет обороняться, да что там, и нападать, когда дойдет до драки. Разговор не сулил ни чего хорошего с самого начала. За короткое время их успели уличить в шпионаже в пользу герцога и пособничестве чистюкам. Первое аллари еще как-то могли понять. Последнее – нет. Девочка коза рассказала князю свою историю, ничего не утаив. Аркас узнал об участи Игоря в ночной погоне чистюков. Что взять в перепуганной козы? Как видела, так и доложила. На попытку оправдаться рысь, мотнув головой, сквозь зубы обозвал Игоря человеком.

Резной подлокотник роскошного трона был исполосован длинными неглубокими бороздами. Игорь против воли и не к тяжести момента задумался о происхождении царапин, а когда догадка таки мелькнула в натруженном мозгу, только руками не всплеснул. Нападать он вздумал! Будто для подтверждения его мыслей ногти князя начали удлиняться, вырастая, в короткие мощные когти. Игорь смотрел на них как завороженный, пока рядом не грохнуло.

Сун пал на колени и ткнулся лбом в пол. Игорю захотелось пнуть товарища в мягкий бок. Так и так помирать. Он не раб, хотя и был им какое-то время, он – свободный человек!

Ага, свободный, – пискнуло внутри, – весь изоврался, извертелся, как муха на иголке…

У него есть цель! Вернуться домой… которая оправдывает средства. И ничего такого он не сделал. Врал? А как прожить иначе? Рысь, поди, тоже ужиком вертелся под ногами герцога, пока тот диктовал свои условия, а когда в стране настали раздрай и гражданская война, вспомнил о гордости аллари.

Когти синьора, между тем, спрятались. Князь наклонился к жене. Она что-то шептала ему, изредка поводя головой в сторону непрошенных гостей. Наконец брови господина Аркаса поползли вверх, исполняя танец задумчивости.

Игорь вынырнул из кровавых мечтаний, как раз к моменту, когда слово перешло к госпоже рыси.

– В лесу вы говорили, что ищите человека по имени Ири.

– Да, госпожа, – бухнул лбом в пол Сун.

– Зачем?

– Главный чистюк Абаган велел выкрасть его и привезти в Мец.

Игорь едва сдержался, чтобы не кинуться на дурака. Если и оставалась еще какая-то надежда разойтись с рысями мирно, Сун похоронил ее ни за грош.

– Иначе. – продолжал дрожащим голосом бывший раб, – нас казнят, путем выпускания кишок.

– Вас заставили? – уточнил князь Аракс.

– Да, господин.

– Это меняет дело, – не так ли? – обернулась к нему княгиня.

– Ты слишком добра. Люди способны врать очень правдоподобно. Хотя, рассказ козы совпадает со словами этих…

– Давай, позовем почтенного Ири?

– Придется, – нехотя согласился господин рысь, повернулся к пленникам и приговорил: – Предупреждаю, если вы попытаетесь нанести ему вред, вас убьют на месте.

– Уверяю тебя, добрый господин, Ири наш побратим, мы не виделись много лет.

– Ты говоришь за себя, или за вас обоих?

– Мы все вместе много лет назад ездили по стране в таборе арлекинов.

– Неслыханно! Чтобы люди были арлекинами… хотя, я что-то такое слышал. Вы ездили одни?

– Нет, старшим у нас был конь по имени Шак.

– Как могли оказаться в одном таборе люди и конь, судя по имени происходящий из вольных кланов?

– Мы вместе бежали от змей.

– Ты права, – усмехнулся князь жене, – придется звать почтенного Ири, иначе нам грозит, запутаться в человеческой лжи.

Игорь ни за что бы не узнал потешного толстяка– повара. В зал вошел невысокий изящный царедворец одетый едва ли не богаче своего господина. Он с достоинством поклонился княжеской чете, мельком глянув на гостей. Лицо невозмутимого царедворца дрогнуло и в следующий миг он пал на колени перед троном:

– Позвольте мне, господин, обнять своих побратимов?

Теперь пришла очередь удивляться рыси, но он не стал суетиться, просто кивнув. Ири обнял Суна, потом Игоря. Радость повара была неподдельной. Но князь не дал затянуться приветствию:

– Почему ты, почтенный Ири, не говорил, что побывал в плену у змей, да еще бежал?

– Вы не спрашивали, господин, а я с читал себя не вправе хвастаться. Тем более, если бы ни Шак и наш друг Игор, никакого побега бы не случилось.

– Этот пособник чистюков помог тебе бежать?

– О ком ты говоришь, господин?

– О человеке, которого ты назвал своим другом.

Ири отшатнулся:

– Игор, произошло недоразумение, или мой господин прав?

Можно было невозбранно соврать. Что стоило, быстро придумать новую историю? Вряд ли Сун стал бы перечить. Но врать в глаза, искренне обрадованному, другу Игорь не смог. Да, на карте стояло не только возвращение, но и сама жизнь, однако что-то сломалось внутри, или наоборот – мучительно срослось.

– Прости, Ири… твой господин и прав и не прав одновременно. Слишком много случилось за последние двадцать лет. Всего в двух словах не расскажешь.

– Я никогда не поверю, что ты по своей воле связался с чистюками.

– Не по своей, но связался. Мне было приказано тебя выкрасть. Чистюки знают, что ты как никто разбираешься в ядах. Ты им нужен. В обмен на тебя мне обещали двух летучих горностаев. Герцогу срочно понадобились эти птицы. Свои у него погибли. Сун был главным птичником… да ты и сам знаешь. Нас послали с поручением.

Ири потемнел лицом.

– И ты согласился выполнить все, что тебе приказали? – Лицо бывшего повара стало несчастным.

– Поручение герцога тебя не касалось. Ему нужны были только голуби. Но в Меце мы попали в стан чистюков. Нам предложили на выбор – либо смерть, любо выкрасть тебя и привезти им.

Игорь не стал говорить, что так и сяк прикидывал, как выйти из положения, чтобы никто не пострадал. Пусть думают, что хотят. Он и так вывернулся перед ними наизнанку. Им ли понять, что такое быть оторванным от своего Мира. Да, никогда! Объяснять бесполезно. Им не влезть в его шкуру.

В зале воцарилось напряженное молчание. Князь Аркас думал, попеременно переводя взгляд со своего повара на гостей. Княгиня легко улыбалась. Ири вытянулся в струнку, ожидая решения своего господина. На Игоря он больше не смотрел. Сун стоял, сутуля плечи. А сам Игорь уставился в стену поверх голов княжеской четы. Внутри стало пусто и тихо. Кажется, он уже все проиграл, кроме самой жизни, но без надежды на возвращение она ему была не нужна. Ах, да, он же собирался найти Апостола и выяснить, кто кого предал. Пожалуй, если князь рысь выпустит из когтей свою жертву, останется только это.

– Ты прожил у нас почти двадцать лет, почтенный Ири, ты спас нашего сына, когда его укусила змея. Знай я тебя меньше, не поверил бы. Мне нет необходимости с тобой кокетничать, мы перестали верить людям. Только избранным. Поручишься ли ты за своих побратимов? Если мы сохраним им жизнь и свободу, не используют ли они нашу доброту во вред?

– Я не знаю. – Ири приложил руку к груди. – Я признаю, что они скомпроментированы в ваших глазах, но, может быть, мой добрый господин даст им возможность оправдаться?

– Зачем? Я лучше предложу им на выбор: остаться у нас и служит, как служишь ты, или уходить в приграничье. Туда не дотянутся ни герцог, ни чистюки. Что скажете?

– Я остаюсь, – без запинки сказал Сун, даже не покосившись в сторону Игоря.

А зачем? Кто ему бывший начальник дворцовой стражи? Игорь ведь и внимания-то на него особенно не обращал, делал, что считал нужным, врал, что на ум взбредет, требуя только подтверждать свои слова. В глубине души он не считал Суна равным. И получил.

А что собственно, получил? Он просто забыл, что человек может быть свободным в выборе. Долгая жизнь в паутине герцогской лжи приучила к несвободе. Он ею дышал как воздухом, задохнувшись, как только оказался в атмосфере истины, в которой слово имеет значение и имеет вес. Тут придется заново учиться дышать.

Если останется у рысей – научится. А дальше-то что? Однажды ночью навалится черная тоска, которую глушила герцогская лож, и бывший раб, бывший арлекин, бывший начальник дворцовой стражи, вечный чужак наложит на себя руки.

– Я ухожу. Прости, Ири, – вскинул руку в останавливающем жесте Игорь. – Я не останусь. Мне тут нечего делать. И вас прошу, простить, князь. Я тут не приживусь. Если вы еще не поняли… я чужак.

– Я действительно не понял.

– Я человек из другого Мира. Как попал сюда, не помню. Ири и Сунн могут подтвердить. Я долго жил при герцоге в надежде, что он сможет отправить меня домой. Вернуться к нему я теперь по понятным причинам не могу, остается, пробиваться самому. Попробую.

– Я тебе верю, – просто сказал князь. – Отдыхай. Завтра ты покинешь нашу землю. Тебя проводят до приграничья.