Текст книги "Ендрек и другие (Повесть)"
Автор книги: Вера Бадальска
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Цветочки для женщин
чень мне жаль, что я не женщина. И все это, конечно, из-за Рыбки. С него вся эта история и началась…
Рыбка у нас теперь заместитель старосты класса, вот почему он стал важничать. Особенно в последнее время, когда Роберт пошел на операцию этого своего аппендицита и Рыбка его заменяет. Не аппендицит, конечно, заменяет, а Роберта – это, по-моему, ясно.
На прошлой неделе Рыбка во время последней перемены написал на доске так: «Мальчики должны сегодня после уроков остаться в классе, я хочу им сообщить очень важную вещь». И подписался: «Заместитель старосты Рафал Карпинский».
Не так, как всегда: «Рыбка», а Рафал, да к тому же и Карпинский. Словно директор или еще выше.
Не очень-то нам хотелось оставаться. Утром мы с ребятами договорились, что после уроков сыграем на спортплощадке в вышибалы. Но все же остались. Из любопытства.
Правда, Рыбка не сказал нам ничего нового. Речь шла о Международном женском дне. О том, что необходимо что-то придумать, ведь до праздника осталось несколько дней. И что праздник нужно отметить, и что, возможно, у кого-нибудь есть предложения. Если есть, то пусть говорит. И так далее…
Ну, тут сразу выступил Войтек. Войтек всегда выступает первым, и у него всегда есть что сказать. И сейчас он сказал, что у него есть предложение отметить этот день салютом.
– Каким еще салютом? – спросили мы.
– А таким, – сказал он, – я и Филипп можем принести пистолеты, стреляющие пробками, и – бах, бах! – начнем стрелять как сумасшедшие, и будет очень весело. Вся школа узнает, какой это день!
Мы чуть было не согласились, но поднял руку Богдан и попросил слова. Он сказал, что вовсе не будет так весело, как представляет себе Войтек, потому что девочки боятся грохота, и будет лучше, если мы им принесем каких-нибудь животных. Они всегда любят кого-нибудь воспитывать. Это могут быть, к примеру, хомячки, или белые мышки, или что-то в этом роде.
Тут Мачек начал свистеть. А когда Рыбка ударил его линейкой и напомнил, что здесь не футбольный матч, а собрание, и на собрании не свистят, Мачек сказал:
– Я свищу, потому что это предложение никуда не годится! Во-первых, откуда мы возьмем столько белых мышей, чтобы всем хватило, в том числе и нашей учительнице. А во-вторых, еще неизвестно, чего девочки боятся больше – грохота или мышей.
И он начал рассказывать историю о том, как они жили в деревне и пошли раз в лес за грибами. А когда возвращались, их застигла страшная гроза. Вот они и спрятались в каком-то сарае, чтобы переждать непогоду. А в этом сарае были мыши. И когда его тетя увидела одну совершенно маленькую серую мышку, она с криком выскочила во двор и всю грозу просидела в поле, хотя шел сильный дождь. А гром гремел так, что весь сарай трясся.
– Да ну тебя, – сказал Богдан. – В сарае были серые мыши, а я говорю о белых. Серые – одно, а белые – совсем другое. Белых можно даже дрессировать.
– Это ты будешь дрессировать? – спросил Мачек и начал хохотать.
Тут мы разделились на два лагеря: половина была за мышей, а вторая вообще не хотела слышать о каких-то там мышах. Ни о белых, ни о серых.
Одни кричали:
– Мы-ши! Мы-ши! Мы-ши!
А другие верещали еще громче:
– Долой мышей! Мы не хотим мышей! Долой!
В конце концов, в класс вошла уборщица с щеткой и сказала, чтобы мы успокоились, потому что в школе никаких мышей нет. А если случайно какая-нибудь появится, то она ее сразу же прогонит.
И чтобы мы показали, куда она побежала…
– Кто? – спросили мы.
– Ну, эта мышь. Ведь вы же кричали, что здесь есть мыши! – сказала уборщица и начала оглядываться и шуровать щеткой под столом.
Тогда Рыбка объяснил ей, что она не поняла, о чем идет речь, потому что пока еще в классе никаких мышей не было, а мы как раз совещались о том, принести ли их в школу или нет.
Уборщица ужасно рассердилась. Она сказала, что таких детей, как мы, она сроду не видела и чтобы мы немедленно убирались отсюда, потому что ей надо подмести класс. И чтобы мы не кричали так, будто с нас кожу сдирают, тем более что выше этажом у старшеклассников еще идут занятия и мы мешаем им работать.
– Играть вы можете и на спортплощадке, – добавила она.
Мы ей объяснили, что мы здесь не играем, а проводим серьезное собрание. И еще мы обещали, что будем сидеть тихо и сразу же уйдем, как только решим один вопрос, но какой, ей сказать не можем, потому что она женщина.
– Ну и дети пошли, – покачала головой уборщица.
Потом она еще посмотрела на нас, как будто хотела что-то сказать, но, в конце концов, махнула рукой и вышла. Теперь нужно было поскорее заканчивать собрание. Конечно, о мышах уже никто не вспоминал. Зато других предложений было много.
Больше всего нам понравилось предложение Анджея. Анджей сказал, что каждый из нас вытянет по жребию какую-нибудь девочку из нашего класса и в день 8 Марта принесет ей цветок и красивый стишок, который сам сочинит. И наверняка все девочки будут довольны.
Это была прекрасная идея. И мы тут же принялись за работу.
На листочках мы написали имена девочек из нашего класса. Хорошо еще, что их было ровно столько, сколько мальчиков, и каждому досталось по одной. Листочки мы всыпали в берет Яцека и на всякий случай потрясли его. Конечно, берет, а не Яцека. Ну, и начали тянуть жребий.
Я вытащил Терешку. По-настоящему ее зовут Тереска, но когда-то, еще в первом классе, у нее спереди выпал зуб, и она называла себя «Терешка», и с тех пор так ее зовут все. Я тут же начал придумывать для Терешки стихотворение. У меня даже неплохо получалось. Вдруг я слышу, как за моей спиной Рыбка говорит Мареку Ястшембскому:
– Я первый сказал, что Рожко моя, и все!
– Нет, я первый сказал!
– А вот и нет!
– А вот и да!
– Вы о чем спорите? – спросил я.
– О Ханке, – сказал Рыбка. – Он вытащил Ханку и я тоже.
И они показали мне бумажки. Обе с Ханками.
– Ну, так все в порядке. Вас двое, и Ханок в классе две. Так в чем же дело?
– В том, что я хочу, чтобы у меня была Ханка Рожко, а Марек пусть себе возьмет Чесляк, – объяснил мне Рыбка.
– А я не хочу Чесляк, – сказал Марек.
– И я тоже не хочу. Я вытащил Рожко.
– Ишь ты какой! А откуда ты знаешь, что именно ты вытащил Рожко?
– Откуда? От верблюда! Знаю, и все тут! – говорит Рыбка, надувшись, как индюк.
А Марек тоже стоит весь красный. Глаза прищурил и такими узенькими щелочками смотрит на Рыбку, как удав на обезьянку, когда хочет ее сожрать. Я видел такую картинку в книжке. Понятное дело, картинка была не с Мареком, а с удавом. Только этот удав так смотрел, как сейчас Марек.
И видно, что один другому не уступит.
– Знаете, ребята, что я вам скажу? – вмешался тут Мачек. – Давайте проголосуем еще раз. Напишем фамилии этих Ханок, и кто какую Ханку вытащит, сразу станет ясно – Рожко она или Чесляк. Все по справедливости! Бросайте бумажки обратно в берет и тяните жребий снова.
Не все были довольны предложением Мачека, и я в том числе. Мне бы тоже хотелось Монику, но я уже привык к Терешке и вовсе не хотел менять ее на кого-то другого. И стихотворение начал придумывать. Но времени спорить не было. Было слышно, как уборщица стучит щеткой в соседнем классе, а это значило, что она скоро придет убирать и к нам.
– Ну, скорее, скорее! – торопил Мачек.
Мы снова бросили в берет свои бумажки, и из-за этих двух Ханок нам пришлось вытягивать жребий еще раз. И что произошло?
Ханка Рожко на этот раз досталась не Рыбке и не Мареку, а Вальдеку Стемпеню. А Вальдеку было все равно, Рожко это или Чесляк, потому что он был влюблен в Паулу. Зато Паула, как назло, досталась Михалу. Рыбка вытянул Гражину. А Гражина – это двоюродная Рыбкина сестра. Он чуть не умер от злости.
– С ума сойти можно! – ворчал Рыбка себе под нос. Зол он был до невозможности. Мне на этот раз повезло. Я вытянул Агату. Она мне тоже нравится. Видимо, поэтому у меня тут же получился стишок. Вот какой:
Люблю нос Агаты
весь конопатый.
Я прочитал стишок ребятам. Им он очень понравился. И тут же они стали сочинять стихи своим девочкам.
Люблю Гражину
за смешную мину.
Вальдек постарался:
Люблю Ханочку
за красивую мордочку.
Рыбка прямо зашипел от злости и сказал, что мордочка бывает у кота и чтобы Вальдек для Ханки придумал что-нибудь другое. Вальдек начал думать, но у него почему-то ничего не получалось. Так что пока он решил остановиться на мордочке. Зато нам понравилось стихотворение Мачека:
Люблю Малгосю —
у нее нет мух в носе.
И Михала:
Люблю Паулю —
красивую такую.
Другие стишки тоже были ничего себе. Только когда Марчин придумал:
Люблю Иоасю, —
она самая милая в классе.
– мы с этим не согласились. Иоася вовсе не самая милая. Другие девочки тоже милые, и им могло бы быть неприятно.
Марчин вначале ни за что не хотел уступить. Он сказал, что к Иоасе нет другой рифмы. Мы ему посоветовали, чтобы он поискал дома. На этом мы и разошлись, потому что пришла уборщица. А с ней шутить нельзя, особенно если она рассердится.
8 Марта у нас в классе было очень весело. Девочки нюхали цветы, читали стихи и угадывали, кто от кого их получил. Потому что это была тайна. Но вообще-то они от этих стихов были в восторге. Даже Иоанна, которой этот глупый Марчин написал так:
Люблю Иоанку,
как кефир или сметанку.
Нашей учительнице мы тоже вручили много всяких цветов и стихотворение. В конце концов, у нас остались два цветочка, потому что Марта и Элька отсутствовали. Учительница посоветовала, чтобы мы отнесли их девочкам из восьмого класса.
Они скоро кончат нашу школу, и им будет приятно получить от нас цветы. И чтобы с этими цветами пошли я и Рыбка.
Мы тут же побежали на второй этаж. Звонок уже прозвенел, и все разошлись по классам. Но в глубине коридора мы увидели одну опоздавшую. У нее были длинные рыжие локоны и отличные джинсы с нашивками. Мы побежали за ней, и я закричал:
– Девочка! Девочка!
Но она даже не обернулась. И все же мы ее догнали. Я осторожно дотронулся до ее спины, а Рыбка вытянул руку с цветами.
– Девочка! – сказал он вежливо. – Желаем тебе здоровья, успехов и… – Тут Рыбка как закричит: – Ой, ой, ой!
Как раз в этот момент она обернулась. Какой ужас! Мы чуть не упали от изумления. Оказалось, что эта девочка вовсе не была девочкой. Это был парень! Парень из восьмого класса. Честное слово!
А этот парень как на нас зарычит:
– Отстанете вы от меня, сопляки, или нет? Пошутить вам захотелось? Я вам покажу шутки! Так вас отделаю, что своих не узнаете!
Понятно, мы не стали ждать, чтобы он нас отделал! Так улепетывали, что только пыль столбом стояла.
Мы бежали до самой раздевалки. Там мы спрятались за пальто и сидели до перемены.
А цветы мы отдали нашей уборщице. Она очень удивилась, потому что наш класс ей уже вручил цветы и поздравил с праздником. Она даже растрогалась и по очереди обняла меня и Рыбку:
– Ей-богу, в жизни не видела таких милых мальчиков!
Когда после звонка мы возвращались в класс, я подумал, что будь я женщиной, то в этот день меня ждали бы одни только удовольствия – а так что?
Интересно, узнает нас этот парень или нет?
Рыбка, видимо, думал о том же, потому что молчал.
Весенние каникулы в деревне
люблю весенние каникулы проводить в деревне.
Когда мама сказала, что мы в пятницу поедем к тете Марысе, все мы очень обрадовались – а я, наверное, больше всех. В Гурки мы приехали поздним вечером и тут же легли спать. Папа и дядя взяли пуховые одеяла и пошли на сеновал. Мы с Гжесеком тоже хотели идти туда, но мама не разрешила. Она сказала, что еще слишком холодно. Зато позволила нам спать с Гжесеком в одной кровати. Хорошо и это. Мы любим с Гжесеком спать вместе. Лежим в темноте и до поздней ночи рассказываем друг другу разные истории. О том, что произошло у нас за то время, пока мы не виделись. Гжесек больше всего любит, когда я ему рассказываю о нашей школе, об учительнице и о ребятах. Он их всех знает, а больше всего любит Рыбку – так же, как и я.
– Расскажи что-нибудь новое о Рыбке, – просит он обычно.
Я ему рассказываю, и мы оба хохочем, потому что с Рыбкой всегда случается что-нибудь интересное.
На следующий день с самого утра в доме началась суматоха. Все спешили. Мама с тетей без конца что-то пекли, жарили, варили. А папа с дядей ремонтировали машину. Они это могут делать постоянно. И хотя тетя Марыся уверяет, что у «Сиренки» все в порядке и она вчера сама на ней ездила в город, папа и дядя с утра уже возились с мотором. Разбирали и собирали разные части. Точно как я, когда получу в подарок какую-нибудь механическую игрушку. Мне кажется, что взрослые тоже любят играть и им интересно, что находится внутри какой-нибудь машины.
Но зато назавтра, в воскресенье, уже никто ничего не делал, все только ели и отдыхали.
После завтрака мы побежали в лес и на реку. У реки еще не было так красиво, как летом. Только вербы выглядели прекрасно. Совсем как принцессы – все украшенные серебряными сережками, похожими на жемчуг. Мы забрались на дерево, чтобы сорвать несколько веток и поставить их в воду. Гжесек влез выше всех. Он раскачал ветку и начал кричать:
– Я дед на соломенных ногах, из вербного дупла. Уху-ху! Я дед!
И так раскачивался, что чуть было не свалился прямо в реку.
Весь день мы веселились от души. С деревенскими ребятами играли в жмурки и прятки. Сначала прятались мальчики, а девочки их искали, а потом наоборот. Но девочек мы долго не могли найти, потому что они спрятались на чердаке в соседнем доме, а мы как дураки бегали по лугу и ольховой роще. В конце концов, нам надоело их искать, и мы пошли домой. От этой беготни нам уже в восемь часов захотелось спать, и мы легли в кровати.
Но не успели мы задремать, как за окном кто-то начал кричать, топать и петь. Играли на гармошке и на скрипке. Собаки во дворах надрывались от лая. Одним словом, шум поднялся невообразимый.
Оказывается, пришли ряженые. Ряженые – это ребята, которые ходят от дома к дому и поют разные песенки. Это называется «ходят собирать выкуп». Сейчас они пришли к нам. Встали у сеней и пели, а мы сидели на кроватях и слушали их. Очень смешные были эти песни. Магде больше всего понравилось о дочке:
У дочки выросла коса —
заведи, мать, злого пса.
Краше стала твоя дочь —
украдут сегодня в ночь.
Магда, похоже, думала, что это о ней так поют. Как бы не так! Мама сказала, что это старая обрядовая песня.
Тетя вынесла ряженым кусок пирога и несколько яиц, они еще немного попели и ушли. Но мы уже не могли заснуть. Скоро за выкупом пришли другие ребята. И так было до утра.
В понедельник стояла прекрасная погода. Мы надели на себя самые лучшие одежды, потому что собрались ехать в гости в Устинов. В Устинове жил брат дяди, Болек.
Должны были ехать все. Даже очень старый дедушка Теофил, который не любит выходить из дому.
Магда надела свое самое красивое платье в голубой горошек с кружевным воротничком, а я и Гжесек новые костюмы. Мама повязала нам на шею банты из темно-синего бархата, а в нагрудные карманы вложила белые платочки. Мы выглядели элегантно. Все восхищались нами.
После завтрака дядя пошел запрягать. Естественно, Магда за ним. Она обожает лошадей и все время проводит в конюшне. Иногда дядя разрешает ей сесть на лошадь, и тогда она самая счастливая на свете. Магда, конечно, а не лошадь. Вот и сейчас, когда Магда увидела, что дядя идет запрягать, она тут же побежала за ним. Но не прошло и нескольких минут, как мы услышали ужасный крик.
– Лошадь Магду понесла! – крикнул я и выбежал во двор. Гжесек за мной. За нами мама, тетя и дедушка.
А во дворе…
Вот это да! Вот это была картина! По двору бегала Магда и пищала, а за ней гнались соседские мальчишки и поливали ее водой, словно она горела.
– Магда! Твое платье! – крикнула мама. – Как ты выглядишь!
– Успокойся, Хеленка, – сказал дедушка, – ведь сегодня праздник весны, когда все обливают друг друга водой. Традиция. Пусть немного побрызгаются. В мое время еще не такое бывало. Сколько девушек мы в корыто для поения лошадей окунали так, что на них сухой нитки не оставалось. Пойдемте лучше домой. Поможешь мне снять со шкафа мою шляпу. В старой ведь ехать неудобно.
И они ушли. А мы остались.
Ну и что? Может, мы должны были стоять и смотреть, как эти ребята Магду поливают? Еще чего не хватало! Гжесек схватил ведро, я – лейку, и мы побежали сестре на помощь.
Что тут началось! Это было такое обливание, какого еще мир не видел! Все поливали друг друга как сумасшедшие. Мы их, они нас. Даже Магда пришла в себя и пошла в атаку.
Когда дядя вышел с лошадью из конюшни, соседские ребята убежали, а мы стояли посреди двора с пустыми ведрами. Видно, мы как-то странно выглядели, потому что дядя остановился и так на нас посмотрел, словно не мог нас узнать. Мы были мокрыми с головы до ног. Даже в ботинках у нас хлюпало.
Конечно, в гости мы не поехали. Не в чем было. И остались одни дома.
Но об этом мы вовсе не жалели. Оставшуюся часть дня мы просидели в пижамах и играли в «человека, не злись» и другие игры.
И съели весь пирог с творогом, который испекли нам на дорогу до Варшавы.
«Ендрек, газу!!!»
омни, Магда, – сказал утром дедушка Теофил, – это очень важно. Никогда не подходи к корове спереди, а к лошади сзади…
– А к Ваське? – спросила Магда.
– К Ваське лучше не подходить вообще ни спереди, ни сзади.
Васька – это молодой баран. Он очень бодливый. И пасется всегда один за изгородью на лугу. Когда мы проходим мимо изгороди, он смотрит на нас из-под лба и противно блеет. Но у него очень красивая шерсть, и его любит дядя. Он слушается только его одного – не дядя барана, конечно, а баран дядю.
Рано утром перед самым нашим отъездом мы пошли в рощу. Мы шли и разговаривали о том, кто чего боится. Я, к примеру, боюсь грозы с молниями. Магда трясется от страха при виде мыши, а Гжесек сказал, что ничего не боится. Но он всегда хвастается. Знает, что у него хорошо получается то, чего не можем мы: он лазает по деревьям, как кот. Он умеет отличить все, что растет на поле, – пшеницу, рожь, ячмень, овес. Гжесек ловко рубит дрова, выкапывает мотыгой картошку, запрягает лошадей – словом, умеет делать множество нужных вещей. Но то, что он ничего не боится, – это, пожалуй, неправда. Чтобы не быть хуже Гжесека, я тоже сказал, что ничего не боюсь.
– А коровы? – спросил он.
– И коровы тоже.
– А Васьки?
– Васьки?.. Что мне ваш Васька!
Гжесек подумал немного, но, видно, ничего умного не придумал, потому что спросил:
– А Ваську за хвост дернешь?
Я задумался, но, поскольку с нами были еще и другие мальчишки, сказал, пожав плечами:
– Фи! Подумаешь. Конечно, дерну.
– Ну, так дерни.
– Сейчас?
– Сейчас.
– Сию минуту?
– Сию минуту.
– Ендрек, перестань валять дурака, а то я все расскажу маме, как только мы вернемся домой, – пугала меня Магда.
Но я решил показать себя. А хуже нет, если человек хочет показать себя, потому что тогда, как правило, ничего у него не получается.
– Ну? – торопили меня ребята. – Ты идешь или нет?
– Иду, – сказал я.
А потом все произошло так, как в фильме с Болеком и Лёлеком.
ЕНДРЕК ПОКАЗЫВАЕТ ФИЛЬМ «ПРИКЛЮЧЕНИЕ С БАРАНОМ»
Это луг и изгородь. На лугу стоит Васька. Рядом с ним я – человек с палкой. Я стою перед изгородью и делаю вид, что ничего не боюсь. Это публика: Магда, Гжесек и другие мальчики. Болельщики. Я перелезаю через изгородь. Васька стоит задом. Я подкрадываюсь. Вот я уже совсем близко.
Васька поворачивается. Он немного испугался – но я больше. Он блеет. По его морде видно, что он страшно разозлился, хотя я его еще не успел дернуть за хвост, да и как я могу это сделать, если Васькин хвост теперь там, где раньше были рога.
Васька наклоняет голову. Я бросаю палку и бегу. Васька за мной. Энтузиазм публики растет. Болельщики кричат, отчего Васька приходит в бешенство. Я бегу через луг как сумасшедший.
– Ендрек, поддай газу! – орут за изгородью.
Вот я уже у самой изгороди. Я влезаю на забор. Васька мне помогает сзади. У него очень жесткие рога!
А сейчас уже все кончилось. Мне кажется, что до Варшавы мне придется ехать стоя. Ну, а как будет в школе? Интересно, на чем я там буду сидеть?
Мужская тайна
о вчерашнего дня мы дома одни. Мы – это папа, Магда и я. Мама поехала в Гдыню, к тете Юстинке, и взяла с собой Эву.
Когда пришла телеграмма, мы очень расстроились. И оттого, что тетя больна, и оттого, что мама уезжает и на обед не будет галушек, которые мама обещала нам приготовить в воскресенье!
Мы очень любим галушки. А особенно нам нравятся горячие жирные шкварки, которые хрупают на зубах. А из-за маминого отъезда не только галушек, но и вообще никакого обеда не будет, да и кто его приготовит?
К счастью, папа обещал, что в воскресенье мы пойдем в бассейн. Это нас немного утешило, но не очень. Бассейн – бассейном, а галушки – галушками, это ясно!
Весь субботний вечер мы не могли найти себе места. Мы с Магдой шатались из угла в угол и не знали, что же нам делать. Очень грустно дома без мамы и без Эвы.
Сразу же после «Спокойной ночи, малыши» мы пошли спать.
– Когда спишь, время быстрее идет, – сказала Магда и погасила свет.
И правда, оно полетело очень быстро, мне казалось, будто я еще засыпаю, а тут нас уже будит голос папы:
– Эй вы, сони, вставайте! Пора готовить завтрак!
Я подумал: «Ну вот, начинается» – и слез с кровати в ужасно плохом настроении.
Мы тут же поругались с Магдой из-за того, кто первый должен идти мыться в ванную комнату. Мы стояли у дверей, держались за ручку и толкали друг друга. Папа вышел из кухни и посмотрел на нас.
– Ах, какие вы «воспитанные» дети! Вместо того чтобы стоять здесь и ругаться, лучше бы ты, Ендрек, за это время постелил кровати. Мужчина ты, в конце концов, или нет? Уступи даме!
– Тоже мне дама, – сказал я и отпустил дверную ручку.
– Тоже мне мужчина! – крикнула Магда и тут же быстро влетела в ванную комнату и захлопнула за собой дверь.
«Представляю себе, что будет дальше», – думал я, застилая кровать. Уж я вижу, как «дама» будет сидеть, а нам придется вокруг нее прыгать и все за нее делать! Потому что наш папа такой джентльмен, который всегда повторяет, что «по отношению к женщинам нужно быть внимательным».
Но все оказалось не так уж плохо, как я думал. Наоборот – было очень весело, за завтраком каждому из нас пришлось поработать: я резал хлеб, Магда намазывала нарезанные кусочки маслом и повидлом. Папа варил кофе. Он на себя надел мамин фартук с кружевами. И так смешно себя при этом вел, что мы покатывались от смеха.
После завтрака папа мыл посуду, а мы ее вытирали. Оказалось, что все чистые посудные полотенца уже «вышли», и нам пришлось вытирать одним, последним, что продолжалось довольно долго.
– Мы обязательно должны устроить стирку, – сказал папа и пошел в ванную комнату.
Но мы не хотели никакой стирки и тут же начали кричать:
– Папа, что ты! Такая погода! Мы с утра должны были идти в бассейн, а ты хочешь стирать!
Папа сразу нас успокоил. Он сказал, что мы только замочим полотенца в детергенте, а когда вернемся, то их прокипятим, выполощем и повесим на балконе, чтобы они побелели на солнце. Мы смотрели на папу с изумлением. Откуда он обо всем этом знает! А когда Магда спросила, что такое детергент, а папа сказал, что это «стирающее средство, растворяющееся в воде», – тут мы вообще стали считать нашего папу самым умным человеком на свете.
Ну, может, не на всем свете, но уж на нашей лестничной площадке – это точно. Все говорят обычно – стиральный порошок, а папа – «детергент». Мы решили с Магдой тоже так говорить. Интересно, знает ли Рыбка, что это такое?
Пока мы вытирали посуду, папа замочил полотенца. А потом мы поехали.
В бассейне было потрясающе! Мы купались, ныряли и съезжали с горки прямо в воду.
Папа показывал нам, как плавают различными стилями: баттерфляем, кролем, по-матросски и другими. Когда я папе показал, как плаваю я, и спросил, как называется этот стиль, он засмеялся:
– Можно это назвать «как топор на дно» или «по-собачьи», но каждая порядочная собака обиделась бы.
Тогда обиделся я. Но папа похлопал меня по плечу:
– Не сердись, старик, еще научишься. Пошли потренируемся.
И мы снова полезли в воду.
После этой тренировки нам ужасно захотелось есть. А дома обеда не было. Нас ждали замоченные полотенца, которые надо было прокипятить. Только, к сожалению, полотенца, даже если их долго кипятить, непригодны для еды!
Мы возвращались домой в очень плохом настроении. К тому же папа по дороге велел нам зайти к огороднику и купить салат, а сам пошел домой.
– Отцы совершенно не разбираются в том, чем надо кормить детей. Папа, наверно, думает, что мы кролики и вместо обеда будем грызть травку! – ворчал я, расстроившись.
– В салате, говорят, очень много витаминов, – сказала Магда, чтобы меня утешить, но при этом вздохнула.
Меня ее слова о витаминах вовсе не утешили.
Наконец мы купили салат. Огородник, который нас знал, выбрал две большие головки и помог нам их положить в авоську.
– Несите осторожно, чтобы салат не помялся. Он очень нежный и ломкий. Вам понравится, – хвалил он.
«Да уж! Понравится!» – подумал я.
Я назло всю дорогу крутил авоськой, пока Магда не сказала, чтобы я успокоился, ведь бедный салат тут ни при чем.
На лестнице я почувствовал, что очень хочется есть. К тому же откуда-то вкусно пахло жареными шкварками. Я потянул носом:
– Едят же люди вкусные вещи, – сказал я с завистью.
– Ага, – снова вздохнула Магда.
Но дома нас ждал настоящий сюрприз!
Уже на пороге мы поняли, что этот прекрасный запах шкварок исходит из нашей кухни. Но прыгать от радости мы начали при виде стоящей на столе огромной салатницы, полной дымящихся галушек.
Папа с платком на голове и в фартуке с оборками что-то делал в кухне. Это он с большим усердием мешал жарящиеся на сковородке шкварки.
– Магда, вымой салат, а Ендрек накроет на стол. Обед сейчас будет готов.
– Неужели ты, папа, сам приготовил эти галушки? – спросил я недоверчиво.
– Сам, – ответил папа скромно. – А кто же еще?
Когда мы сели за стол, Магда сказала:
– У нашего папы зря пропадает талант. С такими способностями из папы получилась бы неплохая мама! Правда, Ендрек?
– Угу, – пробурчал я. Я не мог сказать ничего больше, потому что у меня был набит рот.
Папа подкладывал нам на тарелки и улыбался. Он был очень доволен собой. И это понятно! Я в жизни не смог бы приготовить такие отличные галушки!
Но вечером…
Вечером, когда я выносил ведро с мусором, я увидел на дне ведра два целлофановых пакета с надписью «Мороженые галушки»!
И я сразу все понял!
Папа нас обманул?
Нет, не обманул! Он сам приготовил галушки, это ясно! Сам бросил их в кастрюлю и отварил!
Конечно, я Магде о своем открытии не сказал ни слова. Нашу мужскую тайну я сохраню при себе. Ибо мы, мужчины, всегда должны держаться вместе.