Текст книги "Ендрек и другие (Повесть)"

Автор книги: Вера Бадальска

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Мы выигрываем битву

нег в горах был прекрасный, но и у нас его в городе насыпало ужас сколько!

Мы вчера построили в центре нашего двора, около того места, где летом стоит песочница, превосходный замок из снега. Когда мы его строили, было очень весело. Каждый из нас мог придумать все, что ему приходило в голову, а все остальные обязаны были согласиться с ним и помогать ему в работе.

Рыбка придумал, что у замка должны быть башни, и мы строили башни. Высокие, с узкими окнами из фотопленки, которую он принес из дому.

Я придумал ров и стены – и мы возводили огромные стены. А ров мы решили выкопать в конце.

Потом Мисек вспомнил, что каждый замок должен иметь подъемный мост, – и мы тут же начали искать подходящую доску. Позже всех пришел Вальдек. Когда он узнал, во что мы играем, он тут же вскочил в центр замка, встал на его дворе и сказал:

– А я придумал, кто будет владельцем этого замка! Заявляю, что с этого момента я ваш повелитель и начинаю свое правление. Вы должны безоговорочно меня слушаться, ибо за непослушание я буду сажать в подземелье. А вот мой флаг.

Он воткнул в башню палку, повесил на нее свой голубой клетчатый шарф и в самом деле начал хозяйничать как у себя дома.

Вначале мы думали, что будет весело. К тому же нам пришлось согласиться с предложением Вальдека, раз такой был уговор.

Но очень скоро нам это надоело, потому что Вальдек, как обычно, начал валять дурака. Вместо того чтобы закончить строительство замка, нам пришлось прислуживать нашему повелителю. Мне было поручено сделать для него оружие, я начал строгать палку, хотя у меня мерзли руки. Мисек пошел охотиться на медведя, его нужно было приготовить для пира. А Рыбке – которого он назначил своим оруженосцем – Вальдек велел оседлать коня, и тому пришлось бежать за метлой к дворнику. Но дворник ему метлы не дал, и за это хозяин замка посадил Рыбку в подземелье, то есть в песочницу.

Только Рыбка не собирался долго сидеть в этом подземелье и сказал, что у него уже одно место примерзло к снегу и он не хочет из-за неумных шуток Вальдека заболеть гриппом как раз накануне классной работы по математике!

– Будешь сидеть, и все тут! – разозлился Вальдек. – Я здесь хозяин, и я тебе приказываю!

– Приказывать-то ты можешь, но только себе, – сказал Рыбка на это. Он вылез из подземелья и хотел было идти домой, когда во двор вошли ребята из дома напротив. Их было пятеро, причем двое из нашего класса.

Их приход нас вовсе не обрадовал. Они дружат с Вальдеком и без конца торчат на нашем дворе. Из-за них у нас одни только неприятности. Набедокурят и убегают к себе, а нам приходится отвечать за их проделки. Больше всего в таких случаях сердится дворник и грозится пожаловаться нашим родителям.

Так вот, едва эти мальчишки вошли во двор, как тут же увидели наш замок.

– Глядите-ка! Какая у них отличная крепость, – сказал один.

– Так, может, поиграем в фойну? – сказал второй, у которого, видно, был насморк, потому что он говорил в нос и все время держал в руках носовой платок.

Третий вообще ничего не сказал, а просто слепил большой снежок, замахнулся, и – бах! – от одной нашей башни осталась только кучка снега.

– Подожди, теперь я!

– Ишь ты какой меткий… – заорал первый, оттолкнул того, у которого был насморк, и тоже замахнулся. Второй снаряд свалил кусок стены.

Ну, тут началось! Теперь все они по очереди бросались снежками.

– Катитесь отсюда! – крикнул Мисек, схватил ком снега и кинул в них. Не знаю, всегда ли он так метко бросает, но на этот раз он попал прямо в нос парню с насморком. Тот начал чихать как сумасшедший, а от этого чиханья так разозлился, что стал кидать в нас снежок за снежком.

Тогда к нему присоединились и два мальчика из нашего класса – Юрек и Марек – и тоже в нас!

Когда Вальдек увидел, что преимущество на их стороне – ведь их было больше, – тут же выскочил из замка и, бросив свой гарнизон, перешел на сторону врага. Это нас ужасно рассердило!

И очень хорошо! Злость придала нам силы. Только снега оказалось маловато, потому что мы почти весь использовали для строительства замка и вокруг была голая земля.

– Давайте разберем замок! – крикнул я, и, хотя мне было его жаль, я первый снял кусок крыши с пока еще уцелевшей второй башни. Снег на крыше был утрамбован, и из него вышел отличный снежок. Твердый, как камень. Я его влепил в спину Юрека так, что раздался сильный хлопок. Мисек последовал, моему примеру. А Рыбка готовил снежки.

Вот тут и началась настоящая бомбардировка!

Первым сдался парень с насморком. Ему было труднее других, потому что он бросал только одной рукой, а второй без конца вытирал нос. Но, когда Рыбка метким ударом сбил у него с головы шапку, чихун не выдержал. Он заорал: «Сдаюсь!» – и бежал с поля боя.

Вальдек, когда увидел, как оборачиваются события, перестал бросаться снежками. Он понял, что победа склоняется на нашу сторону, и покинул вражеские ряды. Он хотел снова перебежать к замку, но не мог, потому что наши снежки летели один за другим.

– Перестаньте стрелять! Я возвращаюсь к вам! – крикнул он.

– Поцелуй собаку в нос! – ответил ему на это Рыбка.

– Нам не нужны предатели! – крикнул Мисек и обрушил на Вальдека огромную снежную глыбу. Вальдек обиделся и хотел вернуться, но его настиг снежок со стороны наших врагов.

– Вы что? Перестаньте! С ума, что ли, посходили? – кричал он и заслонялся руками. Вальдеку и в самом деле было трудно сойти с места, его били снежками и одни, и другие. Получил по заслугам!

Наконец агрессоры отказались от борьбы и, увидев идущего в нашу сторону дворника, позорно бежали.

А мы стояли на руинах нашего замка как победители. Только Вальдека не было с нами. Он ушел. Возможно, он обиделся. А может, ему было стыдно? Так или иначе, но мы его не жалели.

Завтра мы построим новый замок. И уж без владельца, конечно.

Нам и без него хорошо.

Лошадь в натуральную величину

а, мы не знали, какой у нас симпатичный сосед.

Мы с ним вообще не были знакомы. Иногда мы встречались на лестнице, улыбались друг другу – и все. А познакомились по-настоящему в субботу вечером. Наше знакомство началось с дикого скандала из-за лошади. Именно в субботу, когда я уже сделал домашнее задание и хотел посмотреть по телевизору «Спокойной ночи, малыши», потому что в этот день как раз показывали мультфильм о добром разбойнике Румцайсе[1]1
  Румцайс – разбойник, похожий на Робин Гуда, герой сказочных историй, придуманных чешским писателем Вацлавом Чтвртеком. По мотивам книги снят детский телевизионный сериал.


[Закрыть], ко мне подошла Магда. Она встала рядом и ангельским голоском завела:

– Ен-н-н-н-друсь, нарисуешь мне лошадь? А?

– Нет! – сказал я твердо.

Знаю я ее штучки. Сейчас она подлизывается: «Ендрусь!» А кто еще недавно кричал, что я не вымыл после себя ванну и она выглядит так, словно в ней мылся поросенок.

Правильно – я ванну забыл вымыть. Но уж с этим поросенком Магда перестаралась. Вот почему я еще добавил:

– Сама нарисуй, если тебе нужно!

– Да я не умею. А ты так красиво рисуешь лошадей. Моника сказала, что лучше всех в классе.

– Моника?

– Ага.

Что правда, то правда. Лошади – это моя специальность. Из всех вещей на свете я лучше всего умею рисовать лошадь и Микки-Мауса. Я только не знал, что и Моника это заметила… У меня сразу улучшилось настроение. Я простил Магде «поросенка» и начал ее спрашивать, какую лошадь она хочет и зачем она ей понадобилась… и даже сказал, что, возможно, если у меня будет время, то я ее нарисую.

Магда обрадовалась и сразу начала рассказывать, как лошадь должна выглядеть: в натуральную величину, с упряжью и колокольчиками. Она должна быть запряжена в сани, в которых поедут дети.

Эти санки с детьми нарисует Магда с Боженой. Потом, когда оба рисунка склеят – то есть мою лошадь и их санки, – получится катание на санях. И этот рисунок повесят на стене в спортзале, где будет проходить наш карнавал. Рисунок должен быть готов в понедельник, потому что после уроков они – то есть Магда, Вожена и Ханка Рожко – украшают зал.

«Ага, значит, эта лошадь не для Магды, а для всего класса, другими словами – общественная», – подумал я и согласился. Ведь я тоже хотел, чтобы карнавал удался!

Магда прямо подскочила от радости. Потом развернула два листа серой бумаги и один положила мне на стол.

– Этот лист я оставлю тебе. А второй – для нас… Только постарайся, Ендрусь!

Я посмотрел на лист. Он был небольшой.

– Лошадь в натуральную величину на нем не поместится. Я тебе об этом говорю сразу, чтобы потом у тебя не было ко мне претензий, – сказал я.

– Хорошо, Ендрусь! Нарисуй, какую хочешь! И так все равно будет красивая, – подлизывалась Магда.

Возможно, она боялась, что я передумаю. Но почему я должен передумать? Я уже в мыслях видел, как на стене висит мой рисунок, а ребята из нашего класса и, конечно, Моника тоже восхищаются лошадью и спрашивают: «А кто же такую красоту повесил в зале?» И все посмотрят на меня. А я только скромно улыбнусь.

– Ну, так я побежала! – крикнула из прихожей Магда и понеслась к Божене.

А я тут же начал рисовать.

Два часа я мучился над этим рисунком. Вкалывал, как вол, но зато лошадка получилась что надо! Я даже не жалел, что из-за этого мне пришлось пропустить Румцайса. Я дорисовал еще ей упряжь, а вожжи протянул до конца листа, чтобы ими можно было править, когда лошадь запрягут в сани.

Мне было интересно, что скажет Магда. Ее долго не было, но вот наконец и она. И сразу к лошадке!

Посмотрела на рисунок и сморщила нос. Ей что-то не понравилось, но она ничего не сказала, а начала разворачивать свой лист с санями. А когда развернула… вот тут-то и случился скандал!

Дело в том, что оба рисунка подходили друг к другу, как вол к карете. Сани Магды были большущие, набитые до отказа детьми в пестрых, разноцветных свитерах. На головах у ребят были огромные шапки с еще большими помпонами, а на шеях развевались шарфы километровой длины. Весь лист сверху донизу так был разрисован детьми, шарфами, помпончиками, что моя прекрасная маленькая каштанка рядом с этими санями выглядела, как такса на веревочке.

– Ты что здесь нарисовал? – закричала Магда. – Я тебе говорила, что лошадь должна быть как настоящая, а ты какую-то пони нарисовал! Посмотри, разве это лошадь?

И она подсунула мне под нос мой рисунок. Я вырвал его из ее рук и бросил на пол.

– Конечно, лошадь! И к тому же еще арабских кровей! Зорро на такой ездил, только на черной. Если ты ничего не понимаешь в лошадях, так уж лучше молчи. Ясно?

– Но это же какой-то карлик. Ну, посмотри, посмотри сам, как она выглядит рядом с санями!

– Это вы виноваты! Могли бы нарисовать нормальные санки, а не автобус на сто двадцать пять мест!

– Наши сани красивые…

– Да-а-а? А моя лошадь просто замечательная!

– Ты хотел сказать – пони…

– Хорошо. Пусть будет пони, но теперь я тебе в жизни больше ничего не нарисую, даже если ты меня на коленях просить будешь!

И слово за слово мы начали друг друга упрекать, вспомнили о том, какой я брат и какая она сестра…

– Что тут у вас происходит? – спросил папа, заглянув в полуоткрытую дверь. – Из-за чего вы спорите?

Нам пришлось ему рассказать все с самого начала. Магда всю вину свалила на меня, а я, естественно, на нее.

– Вы оба виноваты, – сказал папа. – Не договорились точно, какими должны быть ваши рисунки, поэтому и соединить их нельзя. А сейчас перестаньте ругаться, возьмите новую бумагу и нарисуйте или санки поменьше, или лошадь побольше – другого выхода у вас нет. И хватит кричать на весь дом, Эву испугаете.

– Тебе хорошо говорить: «Возьмите», – всхлипывала Магда. – А откуда взять? У меня не осталось ни одного листа! Где их купить, если все магазины закрыты?

– Так нарисуйте на обратной стороне, – посоветовал папа.

Совет был хороший – только обратной стороны не было. Вообще никакой стороны не было. На полу лежали безобразно смятые листы бумаги. Я посмотрел на Магду, и мне стало ее жаль. Она стояла над бумагой, и слезы ручьями текли у нее по лицу. Я знал, что Магда очень обязательный человек, если она что-то обещает, то слово свое сдержит во что бы то ни было. А здесь такая история. Магазины закрыты, завтра воскресенье, а в понедельник рисунки должны быть готовы… Одним словом – конец!

– Знаете что, у меня есть идея, – сказал папа.

– Какая идея? – спросила Магда заплаканным голосом, но уже с надеждой, потому что папины идеи, как правило, всегда исполняются.

– Сходите к пану Кулеше. Он художник и наверняка у себя в мастерской найдет несколько листов бумаги. Попросите, чтобы он вам одолжил парочку, а в понедельник вы ему отдадите.

На этот раз папина идея Магде не понравилась.

– Что ты, папа? Я должна идти к постороннему человеку? Ни с того ни с сего просить бумагу? Вот еще! – сказала она недовольно.

– Во-первых, что значит: «Ни с того ни с сего»? У вас затруднительное положение, и вам нужна помощь. Люди всегда должны помогать друг другу. Во-вторых, пан Кулеша не посторонний человек, а наш сосед. А в-третьих, если тебе мой совет не нравится, то поищи какой-нибудь другой выход. Возможно, когда придет мама, вы вместе что-нибудь придумаете. А мне пора. До свидания, – сказал папа и быстро вышел, потому что на этой неделе он работал во вторую смену.

Магда присела на корточки и, шмыгая носом, начала разглаживать смятые рисунки. Я стоял у окна и размышлял над тем, что же делать дальше. Я думал над предложением папы.

– Ну так мы идем или нет? – спросил я.

– Куда? – всхлипнула Магда.

– Как куда? К этому пану Кулеше.

– Но ведь мы же его совсем не знаем.

Я задумался. Но, видно, Магда уже решила к нему идти. Она подошла ко мне и как ни в чем не бывало снова превратилась в ангелочка.

– А ты, Ендрусь, пойдешь со мной? Пожалуйста.

– Только вытри нос и причешись, а то выглядишь как баба-яга, – сказал я, чтобы хоть немного ей отомстить за все то, что она мне только что наговорила. Но Магда не ответила мне ни единым словом.

Пан Кулеша открыл дверь, он вовсе не был удивлен тем, что мы пришли к нему. Потом пригласил нас войти и выслушал нашу просьбу. Мы рассказали о несчастье, которое у нас случилось. Честно нужно сказать, что на этот раз Магда не сваливала на меня вину, а даже похвалила меня. Она сказала, что более красивой лошадки не видела в жизни, только жаль, что она не подходит к саням.

– А может, санки не подходят к лошади? – рассмеялся пан Кулеша, а потом отвел нас в свою мастерскую.

Здесь полным-полно было всяких рисунков, красок, кистей, а бумаги – целые кипы!

– Я работаю сейчас над плакатом, который должен рассказать о том, как важна в жизни человека вода. Это очень трудное дело.

– Конечно! Ведь вода нужна и человеку, и растениям, и животным… Без воды вообще не было бы жизни… Но как это все показать на одном плакате?

– Да. Плакат создавать – очень не просто, – сказал пан Кулеша.

Потом он вытащил из кипы бумаги два огромных листа, разложил их на полу и начал рисовать. Мы смотрели и не хотели верить своим глазам. Карандаш бегал по бумаге, словно волшебный, а под карандашом вырастал конь… На втором листе пан Кулеша набросал санки. И конь, и санки точно подходили друг к другу.

– Я немного тебе помог, – сказал он Магде, – остальное ты должна сделать сама. Это же было поручено тебе… Раскрась санки и дорисуй детей.

– А я раскрашу коня, – предложил я, потому что этот конь мне очень нравился.

Потом мы поблагодарили пана Кулешу, попрощались, и он проводил нас до дверей. У самого выхода Магда повернулась и крепко поцеловала его в щеку.

Пан Кулеша снова совсем не удивился, но зато я – ужасно!

– Ну, знаешь! – сказал я, когда мы уже были на лестнице. – Стыда у тебя нет! Разве можно вешаться на шею чужому человеку?

– Какому чужому? – удивилась Магда. – Пан Кулеша вовсе не чужой нам человек! Это наш сосед… И к тому же очень милый… Что, скажешь, неправда?

Ну, вот поди разберись с ней. Недавно еще сама говорила, что посторонний, что неудобно… и так далее, а теперь говорит совсем другое!

Не напрасно Рыбка всегда повторяет, что с девочками никогда ничего не известно.

И он совершенно прав!

Самое лучшее сочинение

егодня с самого утра Магда ничего другого не делает, только ходит вокруг и смотрит на меня так, словно я бенгальский тигр или еще какой-нибудь удивительный зверь. А почему?

А потому, что я в школе написал сочинение, за которое получил пятерку и которое учительница прочитала на собрании нашим мамам.

Каждый скажет: «Ну и хвалится же этот Ендрек! И что в этом удивительного? Пятерка? Тоже мне новость! Мало ли учеников получает пятерки, и никто не ходит вокруг него и не смотрит, словно он какой-нибудь удивительный зверь!» Только с моей пятеркой была совершенно другая история. И лучше всего, если я расскажу все по порядку.

Так вот, когда мама вернулась с этого собрания мам, она была почему-то необыкновенно довольна. Она что-то весело напевала и на ужин нажарила нам картофельных оладьев – это означало, что у нее хорошее настроение. Но каждый раз, когда она смотрела на меня, то прямо не могла удержаться от смеха. Я никак не мог понять, что это значит, но скоро узнал.

Это было уже вечером. Когда мы сидели за ужином, мама начала рассказывать папе об этом собрании в школе, о том, что пришло много мам, что было очень приятно, что мама Рыбки испекла ореховый торт и все мамы брали у нее рецепт, и что наша учительница такая милая… и вообще встреча очень удалась. Но особенно мамы были тронуты, когда учительница начала читать наши сочинения на тему «Как я дома помогаю своей маме». Те, которые мы писали в прошлый вторник.

Один рассказ был признан самим интересным. Какой-то мальчик написал, как он помогает дома: стирает, занимается уборкой, натирает полы, а больше всего любит выбивать ковры. Просто обожает выбивать ковры.

– Ну и ну, – сказал папа, – этот мальчик просто молодец…

Магда тут же презрительно посмотрела на меня, вроде того, что почему я не такой, как этот мальчик из рассказа.

Я ужасно покраснел. Но не потому, что я не такой, как он, а потому, что вспомнил: ведь это я написал в своем сочинении обо всех этих вещах. И о коврах тоже! Чтобы было интереснее и немножко не так, как в жизни.

А что, так и писать все время о мытье посуды и хождениях в магазин? Это скучно. Да и вообще, все только о мытье посуды и писали, словно ничего другого делать не умеют. Вот я и решил написать иначе.

Но я не думал, что мама может об этом узнать.

Так что сейчас я сидел красный как помидор и со страхом думал, что будет дальше. Ну и, конечно, вскоре все раскрылось.

– Ты знаешь, кто написал этот рассказ? – спросила мама.

– Откуда я могу знать? – удивился папа.

– Так вот, представь себе, это наш сын!

– Ендрек?! – воскликнул недоверчиво папа.

– У нас же нет другого сына, – сказала мама.

Магда поперхнулась чаем и начала сильно кашлять. Словно неожиданно заболела коклюшем.

Я подбежал к ней и со всей силы стукнул по спине, чтобы кашель прошел. А она, вместо того чтобы поблагодарить, начала смеяться. Как будто услышала что-то необыкновенно смешное.

– Посмотрите, посмотрите, – удивился папа. – Никогда бы мне в голову не пришло, что наш Ендрек такой работящий… Живет человек много лет под одной крышей с другим человеком и так мало о нем знает… Ну, чтобы еще ковры…

– А как же! Ковры тоже выбивает. Просто обожает выбивать ковры.

– Очень хорошо, Ендрек! Ты, сынок, молодец! Я рад. Выбивать ковры – это и вправду тяжелая работа. Видишь, какой у тебя помощник, – обратился он к маме.

Магда фыркнула еще громче, а я побежал в кухню налить себе вторую кружку чая. Хотя мне вовсе не хотелось пить. Сидел я в этой кухне, сидел и никак не мог решиться оттуда выйти. Пока, наконец, не пришла Магда и не сказала, что я уже могу возвращаться, потому что мама с папой изменили тему. Они говорят сейчас о том, что у Эвы растет первый зуб. А потом спросила, известно ли мне, что я ужасный хвастунишка. Я ей ничего на это не ответил.

Ну, вероятно, вы теперь догадываетесь, почему Магда сегодня смотрит на меня, как на бенгальского тигра? Потому что я с самого утра ничего не делаю, а только кручусь, словно трудолюбивая пчелка. Натер суконкой пол, выстирал себе свитер, две пары носков и ползунки Эвы. Потом выбил коврик и вымыл посуду после завтрака.

Вот так, чтобы никто не подумал, будто я в своем сочинении «Как я помогаю маме» все выдумал. Чтобы было интереснее и чтобы получить пятерку! Я – человек слова! Что написано, то написано – я не какой-нибудь обманщик!

Да и вообще приятно, когда ты кому-то помогаешь. И мама довольна, и папа меня хвалит, и Магда смотрит на меня с восхищением… Хуже всего то, что теперь до конца жизни мне придется выбивать ковры с улыбкой счастья на лице.

А я действительно ужасно не люблю эту работу!