Текст книги "Ендрек и другие (Повесть)"

Автор книги: Вера Бадальска

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

На книжном базаре

се время со мной случаются какие-то дурацкие истории. И тут уж ничего не поделаешь, честное слово. Такой же случай был и в воскресенье. Как раз в воскресенье ко мне пришел Рыбка. Мы с ним должны были идти на книжный базар.

И не успел он войти, как начал ругать меня за то, что я еще не готов.

Я был готов! А в ванне сидел только потому, что играл в морской бой. Но тут же выскочил из воды и через пять минут был одет. Рыбка ждал в прихожей надутый. Я спросил, сколько у него денег на книжки, а он сказал:

– Сколько есть – все мое.

Из его ответа я мало что узнал, но не хотел у него выпытывать, чтобы он еще больше не рассердился.

Я вынул из своей копилки накопленные тридцать злотых и попросил папу, чтобы он мне еще немножко добавил.

На базаре всегда бывают интересные книги, и жалко, если ты не можешь их купить. Папины деньги я положил в карман. Мы уже выходили, когда меня позвала Магда.

– Ендрек, купи мне какую-нибудь книгу, – попросила она. – А если денег хватит на две, то купи одну такую, чтобы мы могли читать вместе, а вторую о девочках. – И дала мне деньги.

Я их взял осторожно, потому что у Магды была ангина, а я вовсе не горел желанием от нее заразиться.

На будущей неделе мы с классом едем на экскурсию, и я должен быть здоров. Мне очень нравится ездить на экскурсии с классом.

Так вот, взял я эти деньги, завернул их в платок и положил во второй карман.

В прихожей мама дала мне еще деньги на книгу с картинками для Эвы, и мы наконец пошли.

На базаре уже было множество людей. И еще больше книг. Полки в павильонах были ими заставлены снизу доверху.

– И кто это все прочитает? – огорчился Рыбка. – Целой жизни, наверное, не хватит, чтобы их прочитать!

Я его утешил, что не все так медленно читают: «Ээ… ээ… ээ», как он, и наверняка успеют прочитать. Не понимаю, почему он обиделся и перестал со мной разговаривать. А вернее, он со мной разговаривал только наполовину, а наполовину дулся.

К примеру, толкает меня в бок и кричит:

– Ендрек, посмотри сюда! Видишь?

– Что? – спрашиваю.

Но он уже вспомнил, что обижен на меня, и недовольным голосом отвечает:

– Дед пыхто.

Или я увидел на обложке красивых коней, стоящих на задних ногах. Гривы их развевались, а к тому же на них прекрасная упряжь. Я толкаю Рыбку и показываю ему:

– Посмотри, какие кони! Мустанги!

А Рыбка спрашивает:

– Где?

– Вот там, в киоске направо… На обложке.

Но Рыбка снова вспоминает, что сердится на меня. И смотрит не направо, как я ему показываю, а налево. И пожимает плечами:

– Очень меня твои кони интересуют.

Но тут же я вижу, как он украдкой посматривает куда нужно.

Еще хорошо, что мы сердились друг на друга недолго. Времени не было такими вещами заниматься. Столько интересного здесь можно было увидеть.

Мы ходили от одного павильона к другому и смотрели, как авторы подписывают свои книги тем, кто их купил. У павильона с пластинками мы слушали музыку. В киоске пили воду с сиропом и ели мороженое.

И вообще было потрясающе!

В конце концов мы подошли к павильону с надписью «Наша Ксенгарня»[2]2
  «Наша Ксенгарня» – польское издательство.


[Закрыть]. Здесь продавали книги для детей и юношества. Тут было целое столпотворение. Полно детей, мам, пап, тетей, дядей, бабушек, дедушек… и так далее. Мы встали в длинную очередь, которая двигалась очень медленно. Нам это не мешало. Мы рассматривали обложки книг, стоящих на полках, и играли в то, какую книгу с полки мы хотели бы выбрать.

Я говорил:

– Вторая полка сверху, – и мы смотрели на книги, которые стояли на этой полке.

Потом я спрашивал:

– Ну, какую?

А Рыбка должен был отгадать. И нельзя было обманывать!

Я отгадывал чаще, чем он. Известно, что Рыбка просто обожает книги о путешествиях, и если такая была на указанной им полке, то Рыбка наверняка только о ней и думал и хотел бы ее приобрести.

Только один раз он меня провел. Рыбке понравилась какая-то книга с нарисованным на обложке цветком, а я отгадывал, отгадывал и отгадывал! Сначала наугад. Потом по порядку, как эти книги стояли. Я думал, что сойду с ума. Даже сказал, что Рыбка, похоже, обманывает, но он поклялся, что нет, и я стал отгадывать дальше. Наконец оказалось, что это именно та книга с цветком. Она стояла с самого края. Но только на другом конце полки.

А Рыбка так смеялся, что начал икать.

Мы извинились перед гражданином, который стоял за нами, сказали, что сейчас вернемся, и пошли попить воды. Рыбке нужно было пить из-за того, что он икал, а мне от злости, что он меня обманул. Попили мы воды с сиропом и снова встали в очередь.

Этот гражданин, который стоял за нами, был очень нервным человеком и, вероятно, спешил, потому что без конца повторял:

– Скорее, ребята, скорее! Не зевайте! Подвигайтесь вперед! Скорее!

И так без конца.

Но вот настала наша очередь. Продавщица спросила, какую книгу мы выбрали. Я сказал, что мы просим какую-нибудь приключенческую, но чтобы было смешно. Продавщица выбрала с полки несколько книжек и положила перед нами. Мы начали их просматривать. По виду они все нам нравились. Рыбка предложил, чтобы мы читали оглавления, тогда, возможно, нам будет легче выбрать. Ведь из оглавления можно узнать, о чем идет речь в книге. Едва мы начали совещаться, с которой начать, как гражданин, стоящий за нами, спросил, не собираемся ли мы все эти книги прочитать на месте, а то что-то мы их слишком долго просматриваем. Так что нам пришлось выбирать сразу. И не читая оглавления. Я выбрал «Муми-троллей», а Рыбка «Тома на военной тропе». Потом я попросил продавщицу показать мне какие-нибудь книги для девочек.

– Для каких девочек? – спросила она.

– Для обыкновенных, – сказал я. – Это моим сестрам.

Продавщица засмеялась и начала спрашивать, сколько лет моим сестрам. Серьезные ли они или веселые? Чем интересуются и так далее.

Ну, я стал все подробно ей рассказывать. И о том, что Магда, хоть мы с ней и близнецы, задирает нос, потому что она старше меня на пятнадцать минут, и о том, что у нее сейчас ангина. Рассказал и об Эве, что сначала я хотел иметь брата, а сейчас не поменял бы Эву даже на сто братьев. Ну и так дальше…

Продавщица с интересом выслушала и снова начала снимать с полки книги. Для Магды и Эвы. А этот нервный гражданин, стоя за нами, все время ворчал. Почему-то ему не очень понравился мой рассказ о сестрах.

Наконец продавщица выбрала для Магды «Аню и Маню», а для Эвы книжку о каком-то медвежонке, очень толстом, с розовой ленточкой на шее, потом положила наши книги в красивые пакеты и подсчитала, сколько они стоят.

Я стал искать деньги, потому что точно не знал, сколько их у меня и хватит ли на покупку.

Я вынул из одного кармана папины деньги и начал их считать. Потом развернул платок, где лежали Магдины деньги, и сосчитал их. Вынул из третьего кармана те, которые мне дала мама, и присоединил их к уже сосчитанным. А Рыбка помогал мне считать.

И наконец, я вынул еще свои деньги, которые лежали отдельно в кошельке. Продавщица некоторое время ждала, пока мы их сосчитаем. А у нас все выходили разные суммы. У Рыбки получалась одна, а у меня другая. Тут мы начали спорить, кто лучше знает математику – я или он. Тогда продавщица сказала, чтобы мы встали в сторону и спокойно подсчитали, сколько же все-таки у нас денег. Потом она обратилась к этому гражданину, который уже ничего не говорил, а лишь вздыхал и сопел, и спросила, что он хочет купить.

Гражданин быстро выбрал книги. Продавщица их запаковала. Тут же она получила с меня за книги, к счастью, денег хватило. У меня даже два злотых осталось. Затем, когда продавщица давала этому гражданину сдачу, мы вежливо ее поблагодарили и попрощались, а сами схватили пакеты и побежали на трамвай, чтобы не опоздать на обед.

Дома я положил пакет возле Магдиной кровати, а сам пошел в ванную вымыть руки. Возвращаясь, я услышал, как Магда кричит:

– Ендрек, ты что, совсем спятил? Что ты купил?

– Что за крики? Магда, ты почему шумишь? – спросил из кухни папа.

– Посмотри, папа, что он с этого базара принес. И скажи, все ли у нашего Ендрека в голове в порядке?

– Ах, вот ты какая! – заорал я. – Я стараюсь, часами стою в очереди, выбираю тебе самую лучшую книгу, делаю все, что могу, а тебе опять что-то не нравится! Неблагодарная ты! Я тебе больше ничего покупать не буду! Так и знай!

Злой как черт я влетел в комнату. Чтобы забрать пакет. Забыл даже о том, что могу заразиться. Подбежал к кровати – смотрю, а там на одеяле лежат книги, но вовсе не те, которые я покупал. Заглянул в пакет – а пакет пуст. Нет в нем ни «Ани и Мани», ни «Муми-троллей», ни толстого медвежонка с розовым бантиком – ничего! А те, что лежат на одеяле, это какие-то серьезные книги для взрослых.

Магда смотрит на меня, папа смотрит на меня, а я стою как дурак и не понимаю, что случилось.

Сначала я подумал, что этот гражданин, который стоял за нами, какой-нибудь фокусник и специально назло нам подменил мои книги.

Папа начал смеяться и сказал, что фокусник – я и что он представляет себе, как будет дома злиться этот гражданин, которому я подменил книги.

Вероятно, так и было.

В спешке я вместо своего пакета схватил пакет этого гражданина, который так спешил.

После обеда мне снова придется ехать на книжный базар, чтобы поменять книги. Этому мужчине тоже, пожалуй, не понравится «Аня и Маня», хотя Магда говорит, что это очень интересная повесть.

Может, и интересная, но для девочек, а не для пожилых мужчин.

И к тому же еще нервных…

Наш папа любит придумывать

не пришлось довольно много поработать перед Днем папы. До сих пор у меня еще болит колено.

Честно говоря, коленом я ничего не делал, а то, что Магда грохнула меня доской, можно считать «производственной травмой». Само собой разумеется, что Магда стукнула меня нечаянно, когда мы несли эти доски со склада домой. А так как нам надо было все сделать тайно, то, когда Магда меня ударила доской, я не мог даже покричать погромче, хотя было очень больно.

Но все это ерунда. Главное, что наш подарок получился отличным и папа по-настоящему был им доволен.

Вначале мы не знали, какой сюрприз приготовить папе.

Восьмого марта или в День матери известно, что надо делать. Во всяком случае, в нашей семье. Мы покупаем цветы, убираем квартиру, моем посуду – одним словом, трудимся, как муравьи. Магда даже собственноручно печет пирог или что-то в этом роде.

Чаще всего у нее получается «что-то в этом роде». Не всегда можно назвать пирогом то, что Магда с гордостью ставит на стол. И все же мама съедает это с радостью в глазах. Что бы ни было – пирог с творогом, пряник или какое-нибудь другое непропеченное тесто. Честное слово!

– Наша мама умеет приносить себя в жертву, – как-то раз сказал папа, когда попробовал Магдин пирог!

А у меня не хватило смелости его даже попробовать.

Эве мы его тоже не дали, чтобы не отравить ребенка.

Все это так, но что придумать на День папы? Вот проблема так проблема! Мы обсуждали этот вопрос даже в классе. Учительница сказала, что мы должны над этим подумать и каждый может выступить с каким-нибудь предложением.

Когда очередь дошла до меня, я предложил, чтобы в этот день мы за наших пап сделали работу, которую они обычно делают после прихода с работы.

Когда я это сказал, Юрек Новак и оба Квечинских начали, перебивая друг друга, кричать, что моя идея никуда не годится. Они не собираются напрасно тратить полдня, потому что им пришлось бы или сидеть перед телевизором, или лежать на диване с газетой.

Я не очень понял, что они имеют в виду, но, услышав их крики, догадался, что мое предложение им не понравилось. Поэтому я сел и начал думать, с каким бы еще проектом выступить.

Рыбка сказал, что папе можно купить галстук или носки.

Некоторые считали, что эта идея не так уж плоха, хотя тоже не новая. Для нас с Магдой предложение Рыбки совсем не подходило. У нашего папы целый ящик галстуков, которые мы ему уже успели подарить. Некоторые из них и вправду очень красивые – с разноцветными попугаями, тиграми, ковбоями и другими подобными же вещами. Но папа эти галстуки никогда не носит. Он говорит, что боится их испортить – разорвать или испачкать.

Потом пришла очередь Магды. Моя сестра сказала, что ни цветы, ни шоколадные конфеты папам не нужны. Необходимо смастерить что-то самому. Что-то такое, что доставит папам радость. Ведь у каждого папы есть свое любимое «что-то», которое может его обрадовать.

Учительница спросила, как Магда это понимает. И что, например, любит наш папа?

– Наш папа больше всего любит что-нибудь придумывать, – сказала Магда. – Когда он возвращается с работы, то ходит по всему дому и постоянно что-то придумывает.

Наша учительница посмотрела на Магду сочувственно и покачала головой, но ничего не сказала. Зато Баська Козловская, та, которая всегда корчит из себя важную даму, поморщилась и сладким голоском начала пищать, что это предложение она ни в коем случае принять не может, потому что в их доме никто друг про друга ничего не выдумывает.

Магда захлопала ресницами, потом посмотрела на Ваську, мне показалось, что она ее сейчас стукнет, – но нет! Она взяла себя в руки и еще более сладким голоском объяснила, что наш папа придумывает, но, к сожалению, не то, что Бася себе представляет, а придумывает разные усовершенствования в доме. Чтобы маме было легче вести хозяйство.

И что у себя на работе он имеет звание рационализатора, а Басин папа такого звания уж точно никогда не получит, потому что Басин папа музыкант и, если бы он даже сто лет думал, ему все равно рояль не удастся усовершенствовать.

И что наш папа выступал по телевидению и предложил свой проект чего-то там, и все ему аплодировали, и она, Магда, гордится тем, что у нее такой папа…

Ну и разговорилась эта Магда, не удержать!

На это Баська снова сказала, что ее папа хоть и не рационализатор, но умеет играть Шопена, и вообще, пусть Магда не думает, что он хуже ее папы.

В конце концов, все девочки начали ругаться. Одни встали на сторону Магды, а другие – на сторону Баськи. И все они трещали, как пулеметы, так что учительнице пришлось их успокаивать. Не пулеметы, конечно, а наших одноклассниц.

Мне предложение Магды понравилось. Я тут же начал думать, чтобы такое усовершенствовать, чтобы папе доставить удовольствие и сделать за него какую-нибудь работу.

Я весь день ломал над этим голову, но вечером уже знал, что надо делать. И тут же сказал об этом Магде. Ей моя идея тоже понравилась. Она даже сказала, что мы это можем сделать вместе. Я согласился.

На второй день, после уроков, мы пошли в магазин и купили доски. Кроме того, мы купили четыре крепких болта и бутылку лака. На это мы потратили все наши сбережения и нам еще не хватило. Тогда мы выпросили у папы двадцать злотых, но так, чтобы он не догадался, зачем они нам нужны.

Целых два дня мы в поте лица работали над этим устройством. А все потому, что была страшная жара.

Но зато устройство получилось что надо! Ни у одного папы на свете нет такого. Это самодействующий, автоматический аппарат для глаженья брюк.

И такой простой в обслуживании! Шик, блеск, красота!

Вечером вкладываешь слегка влажные брюки между двух досок. Эти доски соединяются четырьмя болтами. Два болта с одной стороны доски, два с другой. Брюки лежат между досками всю ночь, а утром болты развинчиваются – и готово! Брюки выглажены и выглядят так, словно их только что принесли из магазина. Мы это проверили на моих джинсах.

Правда, джинсы мы, пожалуй, слишком сильно намочили и утром они были еще мокрые. Но складки держали! Впрочем, джинсы тут же на мне высохли, и у меня даже насморка не было.

Мы назвали это устройство самогладильным. Папа очень обрадовался нашему подарку.

Он осмотрел его со всех сторон и похлопал меня по плечу.

– Прекрасная идея! – сказал он. – За это я вас всех приглашаю на мороженое. Маму с Эвой тоже.

Уже неделю папа пользуется самогладильным аппаратом. Вечером мы с Магдой всегда следим за тем, чтобы он не забыл вложить брюки в аппарат. А папа вложит и вздыхает. Мы догадываемся, что, наверное, от восхищения.

Но, к сожалению, с нашим папой все не так просто. Сегодня, когда папа утром отвертывал гайки, он снова вздохнул и спросил, не имеем ли мы что-нибудь против того, чтобы этот аппарат отнести в Музей техники.

– Зачем? – удивились мы.

– Чтобы и другие люди его увидели и могли использовать такое необыкновенное и прекрасное изобретение.

Нам немного было жаль, но мы не хотели быть эгоистами, поэтому согласились. Видимо, папа его все же туда отнес, потому что вечером, когда мы вернулись со сбора, его уже не было. Самогладильного аппарата, конечно. Папа был. Он сидел в кухне и точил ножики в мясорубке, а то мама вчера жаловалась, что они затупились.

– А где аппарат? – спросил я, когда увидел, что самогладильного устройства нет на обычном месте – за буфетом. – Ты его отнес в музей?

– Отнес, – буркнул папа.

– И что? Они обрадовались?

– Обрадовались? Ах, да! Конечно… Ясно, что обрадовались.

– А ты?

– Что я?

– Ну а ты?.. Разве тебе не жалко, что ты его отнес? Скажи, папа, тебе не жалко?

Папа не ответил. Видно, сегодня у него не было желания разговаривать.

Я подумал, что, вероятно, он грустит из-за того, что отнес аппарат, и я должен его утешить. Я подошел и поцеловал папу в макушку.

– Не переживай, папа, на следующий год я тебе сделаю точно такой же! – сказал я.

Но папа снова вздохнул. Даже вроде бы не обрадовался. Видно, был сильно занят этими ножиками. Похоже, что они очень затупились.

Где двадцать четвертый?

се мы теперь знаем, что наша учительница волшебница. А откуда знаем?

Вот откуда. В четверг учительница нам сказала:

– Я договорилась на субботу с солнцем. Оно будет нам светить, когда мы поедем на экскурсию в лес.

– Вы, наверное, шутите, – сказал Рыбка.

– Вовсе не шучу, – ответила учительница. – Мы и в самом деле поедем. Заранее предупредите ваших мам, чтобы они успели вам приготовить что-нибудь из еды и питья. И не забудьте об удобной обуви! А сейчас вы можете собрать ваши портфели, потому что скоро звонок, а у меня собрание. Вам надо быстро и потихоньку спуститься в раздевалку. Сделайте так, чтобы я не опоздала.

Мы начали собираться, но каждый смотрел на учительницу недоверчиво – не шутит ли она, говоря об этой экскурсии. Сегодня четверг. На улице холодно, туман, дождик моросит – а суббота через два дня. Чему тут радоваться. Вряд ли что с этой экскурсией получится!

Естественно, мы ей ничего не сказали, чтобы учительница не подумала, будто мы не верим в ее слова. Даже Рыбка заткнулся.

В пятницу вечером мы каждые пять минут подбегали с Магдой к окну. Похоже, что погода немного улучшилась, но не очень. На всякий случай мы вытащили из кладовки наши спортивные туфли, проверили, нет ли узлов на шнурках, и приготовили термосы для чая.

А как было в субботу?

В жизни бы никто не поверил.

В субботу, когда мы проснулись, солнце светило как по заказу. На небе не было ни облачка. Словно ночью их кто-то стер чистой тряпочкой.

Все было голубым и блестящим!

Мы соскочили с кроватей, быстро съели завтрак, запаковали в рюкзаки то, что нам приготовила мама, – и в путь!

На спортплощадке у школы собралось уже много ребят. У каждого был туго набит рюкзак. Когда мы шли к автобусу, наш класс выглядел, как караван верблюдов в пустыне. Даже люди на улице на нас оглядывались. Вероятно, они думали, что это какая-нибудь научная экспедиция в глубь Африки.

Мы с собой взяли также двух мам. Маму Андриана и Рыбкину маму. Одна мама была ничего себе, но с мамой Андриана начались проблемы. Она все время нас пересчитывала. Чтобы мы не потерялись по дороге.

Пересчитала нас на спортплощадке.

Пересчитала, когда мы выходили со спортплощадки.

Пересчитала перед входом в автобус и после выхода из автобуса.

Пересчитала по дороге в лес. В лесу. И на поляне, где мы раскинули наш лагерь.

Мы встали в ряд по росту, и нас было легко считать – от одного до двадцати четырех – столько нас было.

В конце концов, после всех этих пересчетов мы уже не называли друг друга по имени, а ради шутки обращались один к другому: «Эй ты, седьмой, подвинься!» или «Эй ты, одиннадцатая, дай поиграть в бадминтон» – и так далее.

Веселились мы вовсю. У каждого был свой номер. У меня был семнадцатый. У Магды – двадцатый. А у Моники – шестой, потому что она невысокого роста.

От автобуса до леса мы шли полевой дорогой. По обеим сторонам дороги росли лиловые люпины, и очень приятно пахло. Словно кто-то распылил духи. И мы всю дорогу сопели, потому что каждый без конца вдыхал в себя этот душистый воздух.

В лесу на поляне нам тоже понравилось. Здесь пахло соснами и медом. Мы стали смотреть, нет ли тут ульев, но учительница сказала, что это не мед так пахнет, а цветы.

И показала нам, как они выглядят. Они были похожи на пушистые пучки перьев. Эти цветы называются медовики.

На полянке мы играли в разные игры, а когда устали, сели у канавы с водой и начали смотреть на разных водяных животных. Это очень интересно. В воде их было полным-полно. Одни плавали, другие неподвижно сидели на дне и делали вид, что они палочки. Некоторые из них строили себе домики из воздушных пузырьков и жили в середине.

Самыми забавными были водомерки. Они так называются потому, что скользят на своих длинных ногах и будто меряют поверхность воды.

Мы могли смотреть на них без конца. И хотели даже устроить соревнования, но никак не могли отличить своих спортсменов. Водомерки бегали так быстро, что за ними невозможно было уследить взглядом.

Наша учительница о каждом живом существе рассказывала что-то интересное. Какие у него привычки, чем оно питается, из чего строит свой дом и тому подобное… Очень умная у нас учительница!

Потом мы уселись под копной сена и съели свои запасы. Я был так голоден, что выпросил у Магды еще один бутерброд. Когда все уже было съедено и мы выпили остатки чая из термосов, мы собрали бумажки и начали готовиться к отъезду. Нам даже пришлось поторопиться, чтобы не опоздать на автобус.

И именно тогда началось самое интересное!

Когда мы построились перед уходом, наша учительница пошла к канаве посмотреть, не оставили ли мы чего, а Первая мама начала нас пересчитывать. Пересчитала – и у нее получилось двадцать три!

– А куда делся двадцать четвертый? – спросила она и начала смотреть по сторонам.

– Я двадцать четвертый! – вежливо сказал Яцек, он и в самом деле был двадцать четвертым, потому что стоял в конце шеренги. Яцек всегда стоит в конце, потому что он самый высокий в классе.

Первая мама посмотрела на Яцека, буркнула «угу» и начала нас считать сначала. На этот раз ей помогала и Вторая мама. Они считали вдвоем: раз, два, три, четыре… а когда дошли до конца шеренги, Вторая мама крикнула:

– Ну, да! Правильно! Вы видите? Нет двадцать четвертого!

– Как это «нет», если я здесь? – крикнул Яцек, стоящий в конце.

Он уже начал злиться из-за того, что все без конца говорят, будто его нет, а он стоит на своем месте. Гражина тоже вмешалась:

– Он двадцать четвертый. Ведь я двадцать третья, а Яцек всегда стоял за мной!

– А я двадцать второй, – добавил Вальдек. – Впереди меня стоит двадцать первый Мачек. Все о’кей!

Обе мамы широко раскрыли глаза и посмотрели на Вальдека.

Вид у них был очень озабоченный.

В этот момент пришла наша учительница, которая уже закончила проверять, оставили ли мы что у канавы или нет. В руке она несла два свитера, шарф и один ботинок с правой ноги.

– Чьи это вещи? – спросила она.

Оказалось, что один свитер Януша, а второй Мачека. Шарф был Терешки. Она очень обрадовалась, что шарф нашелся, потому что сама его два года вязала на спицах.

– А кто хозяин ботинка? Проверьте, кто потерял ботинок? Посмотрите на свои ноги, – сказала учительница.

Мы сначала посмотрели на свои ноги, потом на ноги товарищей, но все они были обуты.

– Может быть, у кого-нибудь в рюкзаке были запасные ботинки? – спросила учительница. – Вспомните…

Никто не признавался. Ботинок точно был не наш. Видно, его оставила какая-то другая группа.

– У нас тут проблема поважнее, – сказала Вторая мама. – Мы сосчитали детей, и их оказалось только двадцать три. Не хватает двадцать четвертого. Я думала, что он пошел с вами…

– Так вот же он! Стоит на своем месте, – закричали мы хором.

Мы вышли из шеренги и пальцами показывали на Яцека.

– Это он двадцать четвертый! Яцек! И все действительно о’кей! – громче всех доказывал Вальдек.

– Тише! Успокойтесь вы наконец! Я ничего не понимаю! Так сколько же детей, в конце концов?

Вторая мама только вздохнула. А Первая сказала:

– Мы считали вместе. Два раза считали, и все время не хватает двадцать четвертого!

– Он здесь! – крикнули мы все вместе, как по команде.

– Минутку. Не будем сходить с ума, – покачала головой учительница. Потом посмотрела на нас, минутку подумала и сказала:

– Всем снова построиться – быстро! И рассчитайтесь сами. По порядку номеров!

Наша учительница – это голова! Потому что, когда мы сами начали рассчитываться по порядку номеров, оказалось, одного действительно нет – но вовсе не двадцать четвертого, а восемнадцатого, то есть Кшысека Барта. Он стоял рядом с Терешкой. Двадцать четвертый был на месте – он стоял в конце. Это восемнадцатый куда-то девался!

Сначала мы начали Кшысека звать. Кричали и кричали, а он не отвечает. Тут наша учительница испугалась по-настоящему.

– Может, он пошел в лес и заблудился. Мы должны его найти. Вы все оставайтесь здесь. Пусть никто не отходит ни на шаг! Я пойду одна. Он наверняка где-нибудь здесь недалеко! – сказала учительница.

Мы видели, что она очень обеспокоена.

Мы остались. Было слышно, как учительница кричит:

– Кшысек! Кшысек! Отзовись! Кшысек!

Мы стояли тихо и слушали голос учительницы, и нам всем было очень грустно. Никто не смеялся.

– Боже мой, – прошептала Первая мама. – Пропал! А я ведь их все время пересчитывала.

Она была очень огорчена. И от этого огорчения села на копну сена, и тогда… Тогда… копна начала шевелиться. Потом подскочила и заорала. Да еще как!

Первая мама вскочила. Из сена высунулись сначала руки… Эти руки разгребали сено, и оттуда с заспанным видом вылез Кшысек, то есть восемнадцатый.

Этот Кшысек – большой соня, и, видно, когда устал играть, то зарылся в сено и заснул. И, вероятно, спал бы там до утра!

Когда он выкарабкался из этого сена, обе мамы обрадовались. Они начали его обнимать и целовать, а мы как сумасшедшие закричали:

– Кшысек здесь! Кшысек нашелся!

Учительница выбежала из леса. Она очень запыхалась, но на лице у нее была улыбка. Она подбежала к Кшысеку и тоже начала гладить его по голове, отряхивать от сена – и вообще не могла на него нарадоваться, словно он был новым автомобилем.

– Если бы я был на месте учительницы, я бы его иначе встретил, – пробормотал Рыбка и так посмотрел на Кшысека, что все сразу догадались, как эта встреча выглядела бы!

А Кшысек стоял, зевал, как бегемот, и заспанными глазами смотрел по сторонам. Он не очень понимал, что случилось и почему учительница так радуется, глядя на него.

Потом нам надо было быстро идти к автобусной остановке. Даже бежать немного пришлось. Но все же мы успели.

Перед входом в автобус Первая мама снова нас пересчитала. На всякий случай. Но на этот раз были все номера от первого до двадцать четвертого.

Когда автобус тронулся, обе мамы сели и начали обмахиваться платочками. Похоже, что эта экскурсия их немного утомила.

– Тут надо иметь железные нервы, – сказала Вторая мама нашей учительнице. – Я вами восхищаюсь! Честное слово!

Наша учительница ничего ей не ответила. Только посмотрела на нас и улыбнулась.

Видно, она уже к нам привыкла.

А может, у нее действительно железные нервы? Так или иначе – я очень хотел бы, чтобы после каникул в третьем классе наша учительница снова была вместе с нами!

PDF – babaJaga.