Текст книги "Взбалмошная девчонка"

Автор книги: Вера Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Что за вздор молотят эти политиканы!

Когда Молли въехала на стоянку, «Крайслер» стоял в гараже.

– Грег дома, – удовлетворенно сказала миссис Хартли, а ее спутница фыркнула. Дверь из гаража в боковой коридор была не заперта, и они прошли через него в дом.

– Ну вот мы и прибыли! – объявила хозяйка появившейся тут же Дороти. Со второго этажа спустился и Уилфилд.

– По-моему, вы переусердствовали! – обвинительным тоном сказала служанка, но миссис Хартли лишь улыбнулась.

– Мы прекрасно провели время. Ходили по магазинам в центре.

– Вижу, – кисло сказал Грегори. Молли тащила два больших красных пакета с черной надписью «Жанетта». – Как я понимаю, все это не для вас.

– Для моей милой помощницы.

– Ну, разумеется. А кто платил?

– Грегори! – возмущенно воскликнула тетушка. Затем попыталась объяснить: – Мисс Смитсон нужно что-то надеть сегодня вечером!

– А что будет сегодня вечером?

– Ко мне придут друзья.

– И у нее нет ничего подходящего?

Молли отчаянно хотелось крикнуть: «Разумеется, платила я!» Но сказать «Я собираюсь заплатить» было совсем не то же самое. Она бы вообще промолчала, если бы он не ждал ответа.

Пришлось признать:

– У меня не во что переодеться. С собой ничего нет.

– Ну, естественно… Вы всегда так делаете?

– Конечно же, нет! Просто не успела еще забрать из дому свои вещи.

– Так заберите!

– Обязательно. Но мой дом очень далеко отсюда.

– Не хотите ли взять мою машину? – предложила миссис Хартли.

Но прежде чем Молли заикнулась: «М-может быть, завтра?», вмешался Уилфилд.

– Нет надобности, я ее подвезу.

Он увидел в глазах Молли вспышку паники, прежде чем она опустила голову, чтобы не выдать себя, и ее жалобный возглас «Пожалуйста, не беспокойтесь!» повис в воздухе.

– Никакого беспокойства!

Он взял у нее пакеты и поставил на пол. Затем вышел в коридор, ведущий в гараж, а Молли несколько секунд стояла, застыв на месте.

Миссис Хартли с легкой усмешкой сказала:

– Грег – хозяин!

Протестовать не было смысла. Уилфилд оказывал ей любезность. Он, должно быть, хотел посмотреть, где она живет. Может, конечно, подождать и в машине, но тогда придется собираться побыстрее.

Грегори уже сидел в «крайслере», двери гаража были открыты, и, когда Молли уселась рядом, он спросил:

– Куда мы едем?

– В район Эйтон-сити.

Уилфилд больше ничего не сказал, а она сидела, сцепив руки и выпрямившись, словно высматривала дорогу. Его близость снова внесла смятение в ее чувства, но на этот раз она хоть не была за рулем. Ну а присутствие Молли вообще не имело для этого сурового мужчины никакого значения.

Был очередной час пик, но Грегори ехал быстро и ловко. Искоса глянув на него, Молли вспомнила слова Кэрол, что подружки племянника недолго выдерживают. Господи, думала она, да какая же дура вообще захочет быть с подобным типом! Не я, уж это точно. Как только я тебя вижу, так чувствую потребность бежать прочь.

Они проехали старое летное поле и въехали в район Эйтон-сити. Уилфилд вопросительно посмотрел на спутницу, подняв бровь. Она указала поворот к маленьким особнякам за школой и церковью.

– Третий дом справа, – сказала она. У некоторых коттеджей были припаркованы машины, но не такие шикарные, как «крайслер».

У своего дома она открыла дверцу и вылезла, но когда Уилфилд, обогнув автомобиль, присоединился к ней, сказала:

– Вам нет нужды заходить…

– Я должен посмотреть ваши рекомендации.

– Я могу представить вам одну.

Ей дали рекомендацию с последнего места работы.

– Вот и представьте, – согласился он. – А заодно мне бы хотелось познакомиться с вашей семьей.

Она откинула волосы с пылающего лица.

– Хотелось бы? – резко спросила она. – Если вы желаете получить устные рекомендации, то будете в восторге!

3

Открывая калитку, Молли заметила, как дернулась кружевная занавеска на одном из окон гостиной. Кто-то увидел, как подъехала машина, и наблюдал, кто из нее вышел. Это, наверное, тетя Марин. Должно быть, теперь она вертелась в холле, ожидая звонка в дверь. Молли медленно шла по короткой дорожке к парадной двери.

Если Уилфилд думает, что она вышла из семьи дикарей, то уж, конечно, переменит свое мнение при первом взгляде на женщину, которая откроет дверь. Так и случилось – Марин Гордон, безупречно причесанная, аккуратно и строго одетая, являла собой образец респектабельности.

Сегодня она была в бежевой юбке длиной до середины икры и в двойке – джемпер и кардиган – под цвет голубых глаз. Макияж был матовый, едва заметный, с бледно-голубыми тенями у глаз и бледно-розовой губной помадой.

– Заходите, – сказала она и отошла в сторону, пропуская племянницу и ее спутника.

– Я приехала, чтобы забрать некоторые вещи, – без особых церемоний заявила Молли.

– Бери, я тебе не мешаю! – Раздраженный голос женщины не совсем подходил к ее внешности. – Я тебе никогда и ни в чем не мешала!

Это было неправдой, но для постороннего, наверное, звучало довольно убедительно.

– Дядя Чарльз дома? – спросила Молли, не желая препираться.

– Нет.

Ей хотелось спросить, как он себя чувствует, потому что его одолевали недуги, но вряд ли бы получила вразумительный ответ. Да к тому же собиралась в среду навестить дядю.

– Я возьму чемодан, – сказала Молли.

Поднимаясь по лестнице, она слышала, как Грегори Уилфилд заговорил с хозяйкой.

Комната, в которой Молли прожила большую часть своей жизни, была опрятная и скромная, как в мотеле. Она старалась поддерживать в ней порядок, потому что иначе тетя Марин сама принималась за уборку, сопровождаемую оскорбительными тирадами.

Сейчас кровать была расстелена. Тетка, видно, не заходила сюда с тех пор, как Молли ушла. Она принялась лихорадочно укладываться, боясь сойти вниз и не застать Уилфилда.

Молли побросала в чемодан одежду, обувь, туалетные принадлежности и косметику, добавив туда же поздравительные открытки ко дню рождения и оставив пальто и прочие тяжелые вещи до следующего раза. Затолкав все в чемодан, она села на него, чтобы защелкнуть замки, и спустилась вниз, таща поклажу.

Тетя Марин усадила гостя в кресло, аккуратное, словно только из магазина. Интересно, как Уилфилд воспринимает то, что ему говорят, подумала Молли. Марин выглядела прямо-таки мученицей, но лицо ее собеседника ничего не выражало.

Тетка явно игнорировала племянницу и, провожая их, сказала Уилфилду:

– Надеюсь, она причинит вам меньше горя, чем нам.

Молли на мгновение заколебалась: надо ли отстаивать свое достоинство, высказывать обоим, на что была похожа ее жизнь в этом доме? Надо ли говорить, что истинным горем была тетка, и что если у дяди Чарльза порой сдает сердце, то это потому, что она заездила мужа до смерти?!

Все слова были бы лишь сотрясением воздуха. Молли поглядела на тетку, а та ответила ей немигающим взглядом, свидетельствующим, что эта женщина искренне верит в то, что наговорила впервые увиденному человеку. Нет, сейчас было бы неуместно и даже оскорбительно в чем-то оправдываться, затевать перебранку…

Они с Грегори молчали, пока не выехали из Эйтон-сити. И тут Молли не выдержала и сказала:

– Не вздумайте повторять то, что вам наговорила тетка.

– Нет, нет. Я только хочу спросить: вы действительно спите с кем попало?

– Что-о?! – взвизгнула Молли над ухом Уилфилда. Так она и думала, что чертова родственница намекнет на что-нибудь этакое, если прямо не сболтнет. – Все это неправда! Этого никогда не было! – зло выкрикнула она.

Природа одарила ее – или наказала? – броской сексуальной внешностью, заставляющей мужчин волочиться за ней, но еще с ранней молодости Молли поняла, что такого рода привлекательность – обоюдоострое оружие: и заманчивое, и губительное. Скорее, последнее. Поэтому она ни с кем еще не спала и играла только по своим правилам!

– Так откуда же у вашей тети возникла такая мысль? – не унимался Уилфилд. В его голосе слышалось ленивое мужское любопытство, и Молли подумала, что этот ханжа никогда ее не поймет! Но тут же поймала себя на том, что хочет отвести от себя все наветы. Уставившись в окошко, за которым мелькали красивые особняки милуокских пригородов, Молли видела перед собой совсем другие картины – сценки из собственной жизни.

– Тетка всегда ждала от меня самого худшего. Когда мне было тринадцать, я перестала носить косу. Она всегда заплетала ее так туго, что бывало больно. И тогда я сказала, что больше этого не потерплю. Был крупный скандал, но я оставила волосы распущенными, а она заявила, что я выгляжу как маленькая шлюха. На нее не действовали никакие доводы, поверьте!

Глубокая морщина пролегла между темными бровями Грегори. Заглянув ему в лицо, Молли заметила в нем какую-то перемену и подумала, что он, кажется, все-таки что-то понял. Теперь ее голос окреп, потому что она говорила о том, что уже давно наболело в душе:

– Тетя этого не знает, но, полагаю, она оказала на меня хорошее влияние, потому что каждый раз, когда она начинала брюзжать, что я набралась морали от уличной кошки, я думала: вот уж никогда не стану ни кошкой, ни такой, как ты, желчная карга!

Мужчина улыбнулся.

– И вы ей это говорили? – спросил он.

– Не имело смысла. Она верит только в то, во что хочет верить.

– Так поступает большинство… И сколько вы с ней прожили?

– Пятнадцать лет.

– Почему же вы оставались?

– Из-за дядюшки, – объяснила она. – Он совсем другой.

– Ему нужно было быть другим!

– Когда мама умерла, забрать меня пришел дядя, не тетя! Моя мать была ее сестрой, но они между собой не ладили, и мы тоже не поладили. Она меня всегда терпеть не могла! Дядя Чарльз когда-то сказал, что моя мать получала все, чего ни пожелает, так как была ласковая и всегда смеялась, а Марин ничего не получала. «Но ведь она получила тебя», – возразила я дяде. Мне было больно за доброго, умного человека, когда тот ответил: «Ну, я не подарок!» – Молли вздохнула и договорила: – У него больное сердце, и он нуждается во мне.

– Но все же вы решили уйти. Это еще до того, как вам предложили работу с жильем?

– Да, это так. Я подумывала на некоторое время остановиться у друзей. У меня их много, даже среди хиппи.

– Я в этом не сомневался.

Что это, ирония? Она не могла сказать, о чем он думает, только удивленно глянула на его ястребиный профиль.

Молли снова заговорила:

– Вчера утром в доме вспыхнул скандал. Прямо как пожар. Это был мой день рождения, вы знаете, а тетка его всегда помнила. Моя мать не была замужем, и тетя Марин ей этого не простила. Времена меняются, но она – нет.

Дядя Чарльз поздравил племянницу с днем рождения, а тетка начала с желчного «Ха! Тоже мне – событие», а затем пошла и пошла: что день рождения Молли – это черный день, что ее мать покрыла позором всю семью, что дочь вся в нее и рождена для горя. Не выдержав злобной болтовни, дядя вышел из комнаты. Он всегда так поступал. Чарльз любил племянницу, но был не в силах перечить жене. Маленький праздник Молли был испорчен, и ее охватил гнев.

– И как он с тобой живет, не понимаю! – взорвалась Молли, обращаясь к тетке. – Разве лишь потому, что я тут все эти годы болталась, но сейчас – ухожу! И не вернусь, так что можешь радоваться! И пусть моя мать слыла необузданной и бесшабашной, но именно ты всегда была проклятием семьи!

Она оставила тетю Марин задыхающейся от злобы…

– Вернуться я не могу, – закончила Молли, не поднимая глаз на спутника.

– Она и не ждет, что вы вернетесь. Похоже, ваша тетя знает меня, и, когда я сказал, что вы останетесь у нас как компаньонка пожилой женщины, она восприняла как должное, что вы будете жить в моем доме.

– Ну да, быть у вас под рукой…

– Она так и решила, посчитав нас любовниками.

– О нет! – простонала Молли.

Конечно, тетя Марин могла мыслить только так.

– Она не предупреждала меня, что вы человек ненадежный, но сказала, что вы и на этот раз сделали все так, как делала ваша мать.

– Меня от тетки тошнит, – процедила сквозь зубы девушка.

Уилфилд улыбнулся с едва заметным участием.

– Видно, скверно у вас на душе.

Да, просто отвратительно. Неприятно и то, что приходится делиться своей болью с чужим человеком.

– П-простите. Вас это, должно быть, сильно смущает, – пробормотала она, хотя и представить себе не могла, что его что-нибудь может смутить.

– Не только ваша тетка сгущает краски. Моя служанка тоже не убеждена, что я не имею на вас виды, – сказал он, заставив Молли покраснеть. – Дороти спрашивала меня, доволен ли я выделенной вам комнатой, или дать другую, поближе к моей.

Вот чем объяснялось удивление служанки, когда Молли так восхищалась своей спальней.

– И что же вы ей сказали?

– Что счел нужным, то и сказал. Не беспокойтесь.

Его, видно, позабавила ситуация, и Молли решила, что, поскольку он считает подозрения Дороти смешными, не стоит обращать на них внимания.

– Имейте в виду, – сказал Уилфилд, – что вы вовсе не выглядите типичной компаньонкой старой леди!

– Как удачно, что миссис Хартли не типичная старая брюзга. Впрочем, внешний вид мало что значит. – Она усмехнулась. – Вы тоже иногда выглядите как вампир Дракула, но ведь вы не такой, правда?

– Только в полнолуние, – ответил он, и Молли хихикнула. Вот уж не ожидала, что, возвращаясь от тетки, сможет еще веселиться и подшучивать!

– Вы бы сказали тете, что взяли меня с испытательным сроком. Если не понравлюсь, выгоните.

– Это дало бы ей пищу для буйной фантазии!

И они вместе рассмеялись над злобной теткой, причем Уилфилд, похоже, был на стороне племянницы. Они ехали мимо старого летного поля. Скучный пейзаж вокруг ничем не привлекал внимания.

– Я знаю, вы бы меня не выбрали. Это все Кэрол, но не будет ли неудобно, что я у вас проживаю?

– Почему?

– Тетя Марин только что вам сказала.

– Ну, это ее больное воображение…

– Люди скажут.

– Вас это беспокоит?

– Н-нет, нисколько. – Она запнулась и поежилась, словно перед броском в холодную воду. – Я думала, может быть, вам…

– Думаете, вы можете скомпрометировать меня?

Тут в ней заговорило тщеславие, и она ляпнула:

– Думаю, если под одной крышей с вами проживает рыжая бестия – а ведь так я и выгляжу? – то это не очень украшает доброе имя босса известной юридической конторы.

– Полагаю, что моя фирма как-нибудь выдержит, – сказал он, и Молли стало стыдно. – Разумеется, нет нужды заверять вас, что вы, такая соблазнительная, ни при каких условиях не будете скомпрометированы мной.

Она уже пожалела, что завела этот разговор.

– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Молли.

– Забудьте, что могут подумать другие, – весело продолжал он. – Мы-то с вами знаем, что у нас за ситуация: вооруженный нейтралитет.

Молли уныло улыбнулась.

– Если кто и вооружен – так это вы, а я всего лишь подсадная утка.

– Подсадная утка – прекрасная штука, – сказал он. – Нечто тихое, спокойное и бдительное. Только она не болтает так много, как вы.

– Вы – за бдительность? Я постараюсь быть настороже! Сожалею, что от моей тети вы получили такую ужасную характеристику.

– А у вас есть другие родственники?

– Еще есть дядя, больше никого.

Она знала, что у Грегори есть младший брат. Дерек Уилфилд был младшим партнером, и даже за те несколько дней, что Молли проработала в фирме, она поняла, что тот – младший во всех отношениях. Дело вел старший, а Дерек был просто славным парнем. Но уйдя из фирмы, она никогда не видела его в городе и не думала о нем.

– У вас ведь есть брат, не правда ли? – сказала она. – А кто еще в вашей семье?

– Только Кэрол.

Они снова достигли кольцевой дороги, где машины, под вечер потоками идущие в город, снижали скорость чуть ли не до черепашьего шага.

Молли представила Кэрол с ее задумчивым взглядом и мягко сказала:

– Она говорила, что вы ей как сын, но миссис Хартли всегда хотелось иметь собственных детей и внуков.

– Надеюсь, вы не дали ей повода вообразить, что она нашла внучку. – Быть может, он заметил что-то в выражении ее лица, заставившее его добавить: – Даже не думайте об этом!

Не успев сдержаться, она огрызнулась:

– Не указывайте мне, что я должна думать!

Ей бы следовало прикусить язычок. Эти слова вылетели как раз тогда, когда их отношения вроде бы начали улучшаться. Машина стояла, и Грегори пристально посмотрел на спутницу.

– Это не указание, это предупреждение, – сказал он. – Я знаю, что вы думаете, потому что читаю по глазам ваши мысли.

Ну что ж, в это можно поверить. Передняя машина тронулась, он перевел взгляд вперед, и силовое поле между ними, похоже, исчезло.

Молли несколько секунд моргала, прежде чем смогла пробормотать:

– Напомните мне надеть темные очки.

Он снова улыбнулся, и больше они не нарушали молчания, пока ехали по городским улицам до самого дома.

В гараже Молли вылезла из машины, взяла с заднего сиденья чемодан и потащила через дверь. Он тут же застрял, она принялась дергать, и замки один за другим раскрылись, высыпав содержимое ей под ноги. Она начала сгребать вещи и быстро швырять в чемодан. Уилфилд не стал ей помогать. Алое белье было здорово носить, но вовсе не хотелось видеть его в руках мужчины.

Пачка поздравительных открыток тоже рассыпалась, и она начала подбирать их.

– Я позабыла рекомендации, но у меня они есть, у вас не должно быть никаких сомнений. – Молли подняла на Уилфилда глаза.

– Я бы все же хотел увидеть их!

Его настойчивость задела ее.

– Вот поздравительные открытки. Насчет дня рождения вы тоже мне не верили, не так ли?

Он бросил открытки в чемодан.

– Скажем так: я остаюсь при своем мнении. И еще – не искушайте судьбу!

Он повернулся и ушел, а его слова отдавались эхом у нее в мозгу.

Да, не надо искушать судьбу. Следует быть спокойной, внимательной и предупредительной, потому что он еще очень далек от того, чтобы быть на стороне Молли, и, если что не так, первый же обрушится на нее.

Защелкнув чемодан, она отнесла его в кухню, прижимая к бедру, чтобы снова не раскрылся. Там была Дороти, она вынимала из печи противень с пирожками, и кругом чудесно пахло.

– Все взяли? – спросила она, не отрывая глаз от румяных изделий.

– Кое-что из вещей.

– Покупки в вашей комнате! – Дороти поставила противень на подставку и начала осторожно снимать пирожки деревянной лопаточкой на сетчатый проволочный поднос. – А миссис Хартли имеет обыкновение отдыхать во второй половине дня. Запомните, пожалуйста, если вы здесь, чтобы присматривать за ней!

– Да, именно для этого я здесь, – тихо сказала Молли, и Дороти, кажется, слегка смутилась.

Наверху, в своей маленькой комнате, Молли задумалась: что же Грегори сказал служанке о ней? Ведь она здесь в интересах тети, а не его. О чем и надо было заявить: мол, во-первых, не ваше дело, а во-вторых, зачем мне девушка в соседней спальне? Не говорите глупостей! Она служащая – всего лишь, да к тому же, вероятно, временная!

Молли, со своей стороны, считала, что у Дороти должно быть больше здравого смысла. Похоже, она открытая, простая душа и, зная своего хозяина, могла бы видеть, что Молли – не его тип женщины! Вот именно – не его тип. Да и он для нее не более чем работодатель. А уж как мужчину и – господи упаси! – как любовника она его и представить себе не могла.

Пакеты из магазина лежали на полу, и она достала из них покупки, повесила новое платье в шкаф, затем открыла чемодан и начала раскладывать одежду и белье по полкам и ящикам.

Ей приходилось видеть в городе Грегори Уилфилда с женщиной его лет, входящим в театр, выходящим из ресторана. И еще несколько раз Молли видела в местных газетах и иллюстрированных журналах его фото, сделанные на благотворительных мероприятиях или официальных приемах.

Вероятно, Дороти чувствовала, что внешность Молли не вяжется с образом компаньонки и водителя старой леди, и она, видимо, на самом деле не похожа на таковую. Да, она любила стариков и хорошо ладила с ними. Но то, что старая леди из объявления оказалась тетушкой Уилфилда, – просто фантастика.

Старушка восхитительна, между ними сразу возникла какая-то душевная привязанность. И если Молли хотелось вообразить, что Кэрол Хартли – ее бабушка, кто мог узнать об этом? Чепуха, будто Уилфилд мог читать чужие мысли. Этого никто не может. Он способен с дьявольской легкостью выбить ее из колеи, но внутренний мир ему недоступен.

Разложив все по местам, она разделась и приняла душ, а затем переоделась в хлопковую юбку и белую блузку, обувшись в новые черные туфли. Слегка подкрасившись и пригладив волосы, она пошла заглянуть в комнату миссис Хартли.

Элегантная и отдохнувшая, та задумчиво сидела на софе. Увидев в дверях голову Молли, она встрепенулась:

– Я жду рассказа! Как все прошло?

– Дяди не было дома, а тетя Марин мне почти ничего не сказала, – ответила Молли. – Она впустила нас, и я пошла наверх собирать чемодан, а тетя осталась с мистером Уилфилдом.

Молли взглянула на собеседницу – та была вся внимание.

– Тетя решила, что я переезжаю к нему, потому что… – Она умолкла, увидев недоумение на лице миссис Хартли.

– Потому что вы живете с Грегом? – Эта мысль заставила ее оживиться. – Вы и Грегори?! О господи, – хихикнула она, – ну разве это не забавно?

Молли тоже рассмеялась, хотя не видела в том, что о ней подумала тетка, ничего забавного, а старая женщина даже утерла слезы смеха кружевным платочком.

– Замечание тетушки было очень кстати, – продолжила Молли. – Потом она могла говорить что угодно, Уилфилд уже не обращал внимания на ее болтовню.

– Вот неуемная особа, – сказала миссис Хартли. – Между прочим, вы не обязаны оставаться на этот вечер, если хотите пойти встретиться с друзьями. Вам следует вести собственную жизнь, не стоит все время суетиться вокруг меня!

Приятели Молли с удовольствием бы услышали, где она теперь живет и работает, но ей не хотелось даже упоминать имя Грегори Уилфилда. Под их расспросами она могла бы проговориться о том, о чем ей самой не хотелось и думать.

– Нет, я сегодня никуда не хочу идти. Не нужно ли вам чего-нибудь? Записывать? Печатать?

Миссис Хартли пришла в восторг:

– Вы умеете печатать?

– Да.

– Надо купить машинку! – Она подумала. – Можно будет вести записи и кое-что классифицировать! А пока, милочка, разберите кое-какие мои заметки.

Через пять минут Молли снова открывала бюро с фотографией Грегори Уилфилда в серебряной рамочке. Перед тем как начать рыться в верхнем ящике, она взяла портрет и положила его лицевой стороной вниз. Потом стала разбирать беспорядочное собрание писем и записок, приглашений и театральных программок, брошюр и газетных вырезок.

Молли нагромоздила кучу бумаг на длинном столе, когда Уилфилд, проходя мимо открытой двери, заглянул в комнату.

– А теперь что вы здесь делаете? – спросил он.

– Сортирую эту груду, – ответила Молли. – Миссис Хартли хочет привести бюро в порядок.

– Полагаю, здесь вы особого вреда не причините, так что продолжайте! – Он повернулся и сказал кому-то: – Это мисс Смитсон, о которой я тебе говорил.

В дверях появилась элегантная молодая женщина.

– А, привет, труженица! – У незнакомки был слегка насмешливый голос. – Я Дана Стоун!

Она была высокая и тонкая, с гладкими светлыми волосами до плеч, одетая в кремовый брючный костюм с кремовой же шелковой блузкой. Того же цвета лакированная кожаная сумочка стоила не меньше половины полученного Молли аванса.

Да, с такой красавицей не стыдно показаться на людях, уныло подумала Молли, а та, следуя за Грегори к лестнице, вдруг остановилась, чтобы кинуть на «труженицу» второй, менее дружелюбный взгляд. Затем она вплыла в комнату, бросила сумочку в кресло, сунула руку в карманы и, пристально разглядывая Молли, певуче протянула:

– Я видела вас где-то в городе! Запомнились ваши яркие волосы.

Молли держала в руках двухлетней давности приглашение на балетную премьеру. Она положила его в стопку подобных же бумаг и ядовито ответила:

– Да, мои волосы можно увидеть там же, где и меня.

– А теперь вы приехали с ними сюда, чтобы возить миссис Хартли и раскладывать ее бумаги?

Молли кивнула, и Дана шумно вздохнула и закатила глаза к потолку, как будто ища поддержки свыше.

– Эти капризы – достоверное доказательство, что тетя Кэрол спятила.

– А вы скажите это ей, – невозмутимо посоветовала Молли. – Интересно, что миссис Хартли вам ответит?

Она понимала, что Дана задумалась, не будет ли этот разговор передан старой леди. Могла бы не беспокоиться – никто на нее не донесет. Когда язвительная красавица выходила из комнаты, Молли крикнула ей вдогонку:

– Эй, не забудьте свою сумочку! В наше время нельзя никому доверять!

– Красивый у вас браслет! – заметила в ответ Дана. – Уж не видела ли я его где-то раньше? – Подхватив сумочку, она поторопилась к ожидавшему ее у двери Уилфилду.

– Продолжайте свое дело, Молли, – бросил тот на ходу. Видимо, предварительно проверил, нет ли в бюро каких-либо важных бумаг.

Через несколько минут Уилфилд снова возник на пороге комнаты.

– Ну, как идет работа? – ухмыльнулся он.

– Здесь нет ничего, что представляло бы материальную ценность. – Стол был завален старыми бумагами, уложенными аккуратными стопочками. – Разобрать что-нибудь еще? Может, ваши бумаги? – язвительно спросила Молли.

Уилфилд пропустил колкость мимо ушей.

– Быстро же вы успели разозлить Дану.

Молли пожала плечами, не зная, что и ответить.

– Что вы ей сказали?

– Ничего особенного, так, пару слов.

– Кажется, хватило и их.

Красотка невзлюбила меня с первого взгляда, уже не сомневалась Молли и представила, как та виляет хвостиком перед миссис Хартли или нашептывает Грегори: «А ей можно доверять? А разве это не браслет Кэрол?»

– Если я разозлила ее, то прошу меня простить, – кисло проговорила Молли.

– Постарайтесь поменьше взбрыкивать! – раздраженно сказал он.

Господи, да она только дала сдачи, но Уилфилд, видимо, больше поверил этой смазливой телке.

– Ну, так уж получилось! – вздохнула Молли.

– Да, у вас к этому способности! – Уголок рта у Грегори приподнялся, и ей показалось, что во взгляде промелькнуло понимание и сочувствие. У тебя не меньше своих способностей! – подумала она. Возможно, в этом мы похожи.

– Не открывайте окна! – предупредил он, кивнув в сторону заваленного бумагами стола.

Молли и не думала открывать – в комнате и так свежо.

– Не буду и подходить к окнам, – пообещала она, – и все аккуратно приберу!

Хозяин шагнул было к двери, потом повернулся, подошел к Молли. Приподняв двумя пальцами ее подбородок, он заглянул ей в глаза.

– И еще вот что: вы знаете, Кэрол сегодня пригласила на вечер пару старых подруг. Вы можете и их расположить к себе, тетушка-то уже к вам расположена! Гостьям будет интересно познакомиться с вами. Постарайтесь заверить их, что не отобьете у Кэрол охоту к путешествиям.

– А вы не думаете, что я могу завезти ее куда-нибудь не туда?

– Конечно, нет! – засмеялся Грегори. – Потому что вы знаете: при первом неверном шаге я вмешаюсь.

Надеяться, что это шутка, не следовало.

Начав укладывать бумаги обратно в бюро, Молли услышала шум мотора хозяйской машины и представила себе лицо Грегори и обращенный на него взгляд Даны, сидящей рядом. Интересно, куда они направляются, чем намерены сегодня заниматься. Оба были нарядно одеты, наверное, их ждал уютный столик на двоих в тихом уголке, а не шумное застолье или какое-нибудь многолюдное сборище.

Интересно знать, что им подадут, о чем они будут говорить, а если они любовники, то как потеплеет выражение его мрачного лица, и потеплеет ли вообще. Наверное, у него все чувства управляемы и преобладает лишь одно – подавляющее других чувство собственного превосходства.

Она задвинула ящик, поставила на место фотографию Грегори и несколько секунд глядела на нее, прежде чем выйти из комнаты, унося с собой его образ. Поднявшись в свою спальню, Молли смыла с рук бумажную пыль, затем спустилась в кухню и спросила Дороти, не надо ли чем-нибудь помочь ей.

– Гостьи уже пришли, – объявила служанка. – Я отнесла им поднос. – Она ободряюще улыбнулась. – Им рассказали про вас, и теперь эти дамы хотят с вами познакомиться. А вдруг вы окажетесь не такая, как они ожидают?

– Мне об этом уже несколько раз говорили, – пробормотала Молли, решив не разочаровывать гостий.

Две старушки примерно того же возраста, что и миссис Хартли, одетые не по моде, седовласые и едва тронутые косметикой, сидели рядышком в удобных креслах. Одна из них была в прошлом женой мэра и достаточно хорошо знала Марин Гордон, чтобы наслушаться от той жалоб на племянницу. Кэрол, должно быть, упомянула имя своей компаньонки, потому что, когда та вошла в комнату, одна из старушек воскликнула:

– А вот и Молли!

– Да-а… – протянула вторая таким тоном, словно ее сомнения подтвердились.

Они продолжали жевать пироги, делая вид, будто заняты дружеской болтовней за чашкой чая, а не перекрестным допросом, которому подвергалась Молли. Жене бывшего мэра надо было знать, как давно она водит машину и не была ли в авариях, где раньше работала. Другая интересовалась личной жизнью. И тут на выручку пришла миссис Хартли, заявившая, что не надо лезть в душу девушке.

– А вот три года назад, – продолжала старая леди, – Молли работала у моего Грега и была отличным работником! – И она подмигнула компаньонке, еле удержавшись от смеха.

Если бы кто-нибудь из дам спросил Уилфилда, тот бы сразу все выложил. А вмешательство Кэрол сразу прекратило расспросы, и старые подруги перешли на другую тему, далекую от Молли.

Еще через несколько минут она пожелала всем спокойной ночи и ушла, надеясь, что оставила о себе хорошее впечатление. Может быть, Уилфилд и был бы недоволен, что его имя использовали в качестве щита, но это была не ее идея. И хватит о нем думать!

Около кровати стоял маленький приемник. Молли нашла музыкальную передачу и, убавив громкость, свернулась клубочком на кровати, не следя за временем. Затем выключила свет, присела у окна и вгляделась вниз, в сад.

Сегодня там никто не гулял. Это будет ее тайный сад, где она сможет побродить одна! Молли прокралась вниз и вышла из дома, никого не встретив. Она прошлась по газонам и направилась вглубь сада. Он был полон аромата ночных цветов. Вдали виднелись огни города, лунного света было достаточно, чтобы видеть дорожки. Ее окружал сказочный мир тишины и покоя. Молли замурлыкала мелодию и позволила себе пройтись в томном танце, как будто на ней было длинное бальное платье.

Хотелось бы ей знать, танцуют ли Грегори и Дана в интимном полусвете изысканного ночного клуба? И обнимает ли он партнершу?

До сих пор он дотрагивался до Молли, только когда схватил ее за запястье, оставив синяк, и сегодня, взяв за подбородок, чтобы, глядя в глаза, предупредить. В нем не было никакой нежности, но с Даной он, наверное, совсем другой. И Молли гадала: что чувствует женщина, которую он обнимает, танцуя? Или ласкает?

Ночная фея прекратила свой одинокий танец. Теперь она стояла неподвижно, обнимая себя скрещенными руками, потому что внезапно подул холодный ветер. Молли поспешила домой и поднялась наверх.