Текст книги "Система. Город под куполом (СИ)"

Автор книги: Вениамин Каверин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Протяни руку, – приказал офицер. – Это практически не больно.

Крис вытянул руку, и она моментально оказалась в странной штуке, раздался резкий щелчок. Руку на мгновение как будто ударило током, на этом неприятные ощущения окончились.

– Будут еще вопросы? – спросил офицер, убирая "степлер" со стола.

– Вопросов больше нет, – вставая с кресла, произнес Крис. – Если не возражаете, я пойду.

– Да конечно, – пробурчал служащий, внимательно всматриваясь в монитор.

Немного успокоится, получилось только когда лифт, с тихим шипением спускался на первый этаж здания КГБ.

Сегодня наверно был самый сложный день в жизни, раньше парень вряд ли смог предположить, что за такой короткий промежуток времени можно нажить столько неприятностей. И сейчас хотелось только одного прийти домой завалится на кровать и просто лежать, смотря в потолок.

Затруднительно было даже размышлять, слишком много мыслей кружилось в голове, словно в каком-то бешеном, неудержимом танце. Нельзя было сконцентрироваться не на чём, стоило в голове возникнуть вопросу, он мгновенно сменялся другим. Но все же один из них прочно засел в голове, что же случилось в раздевалке? Каким чудом ему, будучи обычным человеком, удалось победить троих из бета потока?

Лифт встал, открылась дверь и шум, словно невидимый поток смыл мысли. Обширный зал он был настолько большим, что противоположная стена терялась, где-то там, вдалеке, витражный потолок рассыпался над головой во множестве цветных узорах. И под этим шедевром искусства, отбивая какой-то странный ритм, стучали по гранитному полу тысячи ног. Несмотря на всю его необъятность зал был битком набит людьми, так что к выходу надо было пробираться через плотную и разношерстную толпу. Пришлось постоять в небольшой очереди перед выходом, и еще минут пятнадцать ловить такси. Закрыв заднюю дверь аэромобиля, и устроившись на сиденье, парень, обнаружил, что компьютер не отзывается на звуковые команды, поэтому адрес пришлось вводить вручную.

Как только машина взмыла вверх, он понял, что его опять окружает тишина. И вопросы снова начали, потихоньку роится в голове, словно невидимые пчелы, которые надоедают своим жужжанием. Поэтому, немного покопавшись в панели управлением такси, он включил в салоне музыку на полную громкость, особо не вслушиваясь в слова песни, Крис смотрел в окно машины.

Перед его взглядом проносились огромные рекламные щиты, установленные вдоль воздушной трассы. Чуть дальше был виден величественный стадион способный, вместить сто восемьдесят тысяч болельщиков. Людей с такого расстояние не было видно, но что стадион не пустовал, сомнений не было, каждый день проводились чемпионаты, по разным видам спорта начиная с футбола и заканчивая бейсболом. Недалеко от стадиона находился парк развлечений. Раньше на том месте был просто парк с высокими тополями, огромными дубами и стройными березами. В центре парка был пруд с механическими лебедями. За птицами можно было наблюдать сидя в кафе или катаясь на лодке. Но со временем парк пустел, горожане все реже и реже заглядывали под сень деревьев. Кристофер знал все это потому, что раньше каждое воскресенье он ходил туда со своим дедом. Хоть Артур был прикован из-за несчастного случая к инвалидному креслу, он направлялся в парк, встретиться с друзьями и бывшими коллегами. Около четырех лет назад традиция прервалась, когда вместо деревьев ввысь потянулись железобетонные опоры будущих зданий, а лебедей не закинули в кузов мусоровоза и отправили на переработку.

Такси приближалось к окраине города, и пейзаж за окном сменился, теперь там появились ухоженные улицы и двух этажные дома. Машина пошла на посадку возле одного из домов села возле аккуратно подстриженного газона. Выйдя из машины и дойдя до двери, парень остановился и оглядел дом, за полгода так ничего и не изменилось. На фоне остальных ухоженных домов, выглядевших безукоризненно, словно с фотографии из брошюры по продаже недвижимости, дом, к которому он подошёл, был обветшалый.

Краска на двери была выгоревшей и облупившейся, все окна плотно занавешены шторами наверно это был единственный дом на улице, где за окнами виднелись шторы на остальных стояли автоматические регуляторы света. Возле порога, который скрипел, когда наступаешь на последнюю ступеньку, стоял улыбчивый гном, в зеленом колпаке держа в руке букет разноцветных потемневших от времени искусственных цветов. Позади, виднелось большое сооружение из поблескивающего на солнце стекла, это была теплица для цветов, а так как размеры позволяли вместе с цветами там росли две яблони и вишня.

Цветоводство было одним из странных хобби Артура, пожалуй, самым странным выращивать цветы, практически целый день, копаясь в земле и относить их в маленький арендуемый магазинчик в центре города. Хотя это было пустой тратой времени и сил, в магазин с каждым годом покупатели заходили все реже и реже, но Артур упорно ровно в девять часов утра открывал его двери до пяти вечера.

Зачем он это делал, было известно только ему, пенсии, которую он получал, как бывший старший офицер КГБ вполне хватило бы, что бы днями напролет сидя в 3D шлема смотреть передачи "Для тех, кому за шестьдесят", как поступало большинство людей, вышедших на пенсию. По этому каналу постоянно крутили передачи о здоровье и самолечении на дому самыми неожиданными способами. Большинство людей находили благодаря этим программам такие болезни, о которых наука даже не догадывалась, причем в самых запущенных и острых формах и при этом вдобавок не одну. Но против каждого недуга насколько бы он не был страшен, обязательно находилось лекарство, о котором обещали рассказать в следующем выпуске. Артур в шутку говорил, что если у него хобби выращивать цветы, то у его друзей хобби выращивать болезни. И если у тебя болит голова совсем не обязательно, что у тебя рак мозжечка.

Еще больше Артура раздражало что, не смотря на всевозможные болезни, которые якобы у них присутствовали, большинство отказывалось ходить на медицинское обследование. Заявляя, что в клиниках сидят безмозглые идиоты, поэтому они будут лечить себя сами. Так что не было нечего удивительного, что друзей у него было не много, а те, кто были, большинство считали чудаками.

Наверное, умение не вливаться в коллектив было семейной чертой. Да что там говорить про других людей, когда даже вдвоем ужиться под одной крышей было практически непосильной задачей для этих двоих. Поэтому где-то с год назад, когда Крису представилась возможность жить одному, он постарался сделать все, чтобы не упустить её. С тех пор они собирались всей небольшой семьей только на выходных или по особым случаем. Сегодня как раз был такой особый случай, поэтому Крис и стоял на пороге дома, где он провел свое детство. Достаточно было протянуть руку, и слегка дотронутся до специальной панели и дверь откроется, в этом не было сомнений, но рука поднялась чуть выше и нажала на дверной звонок. Дверь открылась практически мгновенно, и на пороге появилась Адель, её стеклянные механические глаза сузились с едва уловимым механическим звуком.

– Кристофер добро пожаловать, – сказала она мягким мелодичным голосом, в котором все-таки слышались едва уловимые электронные нотки. Адель была андроидом, и внешне практически не отличалась от обычного человека. Из далека её можно было принять за обычную женщину лет тридцати с светлыми волосами, стройной талией и приветливой улыбкой на лице. Только вблизи, когда можно было увидеть её глаза, становилось ясно, что это не человек. Глаза были слишком тусклые для человека, и когда Адель рассматривала что ни, будь её зрачки, с тихим шелестом расширялись или сужались, словно объектив у фотоаппарата.

– Артур дома? – спросил Крис, заходя в коридор.

– Да он недавно вернулся из магазина, сейчас он в зале, – ответила Адель практически на распев своим чудесным голосом. Сначала Адель, когда у неё не было даже имени, а был только серийный номер, говорила голосом похожим на скрежет металла. Это выводила из себя Артура, и однажды вечером он открыл заднюю панель АДЕЛ-1456 и долго копался там, словно настраивая музыкальный инструмент, выбирая из сотни голосов именно этот. А вместе с неповторимым голосом роботу дали и имя Адель.

Артур сидел возле окна так, чтобы солнечный свет падал на пожелтевшие страницы старого фотоальбома. Еще одна причуда старого человека, вместо современных фотоаппаратов которое передают изображение в объёме, использовать старый – пленочный.

– Привет, – прислоняясь к стене, сказал парень.

– Добрый вечер, – переворачивая страницу в альбоме, сказал Артур. На несколько минут в комнате воцарилась тишина, прерываемая мягким шорохом страниц.

– Я сегодня подрался, – первым заговорил Крис.

– Я знаю, мне уже звонили. С тобой все в порядке?

– Да.

И опять в воздухе повисла неприятная тишина, которую прервали, на сей раз старые часы, пробившие семь вечера.

– И все?

– А что ты хотел услышать? – Артур закрыл фотоальбом и положил его на подоконник. – Ты подрался и что в этом такого? Всем рано или поздно приходится драться, в прямом или переносном смысле. Такова природа вещей и её не изменить, вся наша жизнь проходит в борьбе и в борьбе необязательно с кем-то это борьба может быть с чем-то, ты можешь сражаться даже сам с собой. Мы деремся, защищая, что нам дорого или стараясь овладеть тем, что дорого другим, и совсем необязательно вход идут кулаки. Мы деремся, отстаивая свои принципы и идеи, если их не защищать, то они ничего не стоят. Вся наша жизнь проходит в борьбе, и этого не изменить. Хотя ты наверно не понимаешь, ты вырос в обществе, где не за что не надо бороться, и сегодня жизнь преподнесла тебе урок, который стоит запомнить. Что я могу сказать, ты жив, здоров и стал немного опытнее. В целом неплохо. Кстати тебя там не сильно поколотили?

Крис немного удивился такой речи своего деда, обычно он был намного менее словоохотлив. Хотя и молчуном назвать его было нельзя, просто он всегда говорил коротко, ясно и по делу, возможно, эта привычка выработалась после сорокалетней службы в КГБ, которая прервалась из-за несчастного случая.

– Сильно, – ответил Крис, садясь в кресло напротив деда. – Только вот сейчас я чувствую себя вполне нормально.

– Чему удивляться, современная медицина творит чудеса, лечит за пять минут то, на что бы раньше потребовались дни, а может даже месяцы.

– Не в этом дело, я уверен, что был в порядке до приезда медиков, а досталось мне хорошо, можешь поверить. Да и врач не обнаружил не ссадин не ушибов, даже небольшого синяка не было, меня просто не от чего было лечить, просто провели небольшой осмотр вот и все. Так, что медицина здесь не при чем тут, нечто другое...

– Осмотр? – спросил Артур, в его голосе прозвучало, что-то призрачное не зная своего деда, парень подумал бы, что это тревога.

– Ну да... ничего особенного просканировали тело на наличие повреждений, взяли кровь на анализы. Я оказывается, не проходил обследование с восьми лет, а должен был проходить каждый год. Доктор сильно удивился этому, поэтому просканировал меня переносным сканером и взял анализы, сказал, что я срочно сходил в больницу. Кстати последнее обследование провел отец. – произнося эти слова, он невольно посмотрел на фотографию в красивой позолоченной рамке на столе. С изображения парню весело улыбалась счастливая пара в медицинских белых халатах.

– Поверь, я пытался их остановить, но это было бесполезно, словно удержать руками горную лавину, – догадавшись, куда смотрит внук, тихо произнес Артур, закуривая трубку. – Если Генри и Ольга что ни будь, вбили себе в голову то шли до конца. Ещё бы экспедиция к Олимпу за тысячи километров! Экспедиция в целом была военная, с городом пропала связь, но и ученых прихватили. Тех, которые буквально ночевали в КГБ, доказывая, как необходимо для науки их присутствие в вылазке. Ты не представляешь, что это для них значило! Они носились по комнатам как сумасшедшие, упаковывая, странные приборы в чемоданы, попутно высказывая самые невероятные гипотезы об экосистемах, эволюции, радиации и тому подобном, что им может встретиться на пути. И ранним майским утром, они улетели, сначала с ними была связь, они прилетели через океан, и вроде должны были сесть на одной из старых военных баз и там развернуть лагерь. Но наверно что-то пошло не так, кто знает. Больше они не выходили на связь, даже сигнала о помощи не было. За ними так некого и не послали, решили, что слишком опасно.

Хоть Артур говорил все это будничным тоном, которым обычно разговаривают о погоде или о последнем выпуске новостей сидя на лавочке перед домом, но Крис знал, что это стоит ему больших усилий. Одной ночью, когда ему не было больше десяти, проснувшись от чувства, что кто-то разговаривает, Крис спустился в зал, подумав, что дед забыл выключить телевизор. Но экран телевизора был матово-темным. Посереди зала в своем кресле сидел Артур и еле слышно говорил, держа в руках ту самую фотографию в позолоченной рамке. Его руки дрожали так, что казалось, вот-вот фотография выскользнет из них и упадет на пол. А самое главное по его щекам двумя ели различимыми ручейками текли слезы, которые казались серебренными в тусклом лунном свете. Было чувство, что глаза-льдинки начали таять, не выдержав температуры чувств. Это был единственный, раз, когда он видел своего деда плачущим. Это было удивительно, даже если мельком посмотреть на Артура, то сложится впечатление, что этот человек некогда не плакал, он просто не может плакать физиологически. Лицо, которого уже коснулись глубокие старческие морщины, казалось застывшей маской, на которой навеки отложило свой отпечаток спокойствие и уверенность. Холодные серые глаза, которые смотрят пристальным взглядом, коротко подстриженные седые волосы, безупречно чистый и выглаженный костюм. Даже поза, в которой сидел старик в кресле, была особенной, так наверно столетия назад восседали на золотых престолах практически всемогущие правители. Казалось, что если сейчас земная твердь разломится под ним, а с неба пойдет огненный дождь это не, сколько не удивит, а уж тем более не напугает его и на его лице не дернется не один мускул. Вокруг него обычно распространялась аура уверенности и непоколебимости, которую наверно при сильном желании можно было потрогать рукой. Вместе с аурой распространялся запах резкого одеколона, терпкий запах табака и наверно едва уловимый запах земли. Но сейчас в воздухе летал ели уловимый аромат чего-то сладкого и аппетитного, и прежде чем Крис догадался, что так благоухает, в зал вошла Адель и объявила, что пирог готов.

– Отлично! – сказал Артур, когда коляска тихо жужжа электромотором, двинулась по направлению к кухне. – Надеюсь, ты не пил в КГБ гадость, которую там называют кофе?

– Пил, – признался Крис.

– Тогда, у меня для тебя есть небольшой подарок, – уже подъехав к столу, на котором стоял пирог и пара чашек, продолжал Артур. – Адель будь добра, завари чай, тот, который стоит в шкафчике над раковиной в зеленой пачке.

– Пирог уже сам по себе сюрприз. У тебя в саду созрели яблоки? – поинтересовался Крис.

– Ага, вчера только заметил, – подтвердил Артур – Поздно они в этом году, зато урожай хороший будет. Вот хотел тебе позвонить не сегодня так завтра, я же знаю, как ты яблочные пироги любишь.

– Ну, если это не сюрприз тогда что?

– Вот – сказал Артур, достав из кармана, нечто желтое и положив на стол. – Сегодня ко мне в магазин заходил Гринхил и занес парочку.

Кристоферу потребовалось немного времени, для осознания, что лежит перед ним на столе. Это казалось чем-то знакомым и название буквально вертелось на языке, но что бы вспомнить, что это потребовалось напрячь память.

– Лимон? – уже зная, что прав спросил Крис.

– Да. И не какая-нибудь кислота, или концентрат или вкусозаменитель. А настоящий. Даже не знаю, где Том раздобыл его. Я спрашивал, так он отмалчивается, говорит, у каждого должны быть свои маленькие секреты. – разводя руками, промолвил Артур.

– Да вам пора свой клуб открывать предлагаю назвать "Последние садоводы", – пошутил Крис, но лицо деда осталось непроницаемым. Адель поставила на стол чайник, через прозрачные стенки которого можно было увидеть, как в янтарной воде в тихом вальсе кружат чаинки.

– Из старых запасов? – парень указал взглядом на чайник.

– Да, я подумал, что не годится пить чай, с настоящим лимоном и с ненастоящим чаем. Вот и пришлось кое, что достать из припрятанного, жалко осталось немного. – со вздохом произнес Артур, разливая чай по чашкам, Адель уже разрезала пирог на совершенно ровные части. И поставила перед парнем тарелку с куском пирога.

Для всех это был обычный пирог, но только не для Криса, для него это было воспоминанием волшебной частичкой прошлого, которая благодаря непонятному волшебству материализовалась в настоящем. Может поэтому он, так любил эти пироги, потому что они были своеобразным символом. Символом тепла и юта, символом тех далек времен, когда Артур улыбался. Помнится, Ольга, еще не вытащит пирог из духовки, а Кристофер был уже на кухне, и пока она ходила в зал, чтобы позвать мужчин, которые сидели на крыльце курили и разговаривали о работе или спорте, Крис уже успевал съесть пару кусочков. Давно это было, но сегодняшним вечером казалось, что прошлое вернулось, что вот-вот откроется дверь и в кухню, наполненную сладковатым ароматом, войдут два человека ушедших на всегда.

– Знаешь, я тебе хотел позвонить не только ради чаепития, – развеяв ностальгию, произнес Артур. – Ты не мог сгонять, к Денису кажется, он немного приболел. Отвезешь ему лекарства, еды, яблок заодно прихватишь. Да расскажешь последние новости, он там наверно совсем одичал в своем добровольном отшельничестве. Всего-то на пару дней.

– Так и знал неспроста все это, – улыбнулся Крис. – А если я еду к Родину это означает...

– Да ты можешь взять мотоцикл, – закончил фразу Артур. – Только не разгоняйся сильно, ты еще плохо водишь, а если быть точно отвратительно.

– Ладно, не буду, – в голове у парня стрелка спидометра уже перевалила за две сотни километров. Судьба полна сюрпризов! Еще полгода назад дед отгонял его от мотоцикла чуть ли не палкой, а теперь сам готов вручить ключи. Помнится, тогда как раз из мотоцикла Крис и поссорился с дедом, который заявил, что никогда в жизни не позволит своему внуку сесть за руль аэробайка. Крис убеждал деда, что он сдал на права, и имеет полное право ездить на мотоцикле да к тому же практически у всех в институте есть машины. Артур в свою очередь мотивировал тем, что Крис сдал на права только с третьего раза. И что-то насчет того, если все пойдут прыгать крыши...

Видимо упертый дед не понимал, что аеробайк круче любой даже самой навороченной тачки, ведь пользоваться подобным типов транспорта могут только сотрудники КГБ и те, у кого есть раритетные образцы довоенной техники. Такси в счет не бралось, так как машиной управляла транспортная программа, и аэротакси было создано для разгрузки дорог, но там за рулем не посидишь.

В общем, сора длилась четыре дня. И в неё была втянута даже Адель, каждый из спорящих старался переманить её на свою сторону как будто голос робота, что-то значил. Итогом всего стало то, что Кристофер узнал о программе предоставления жилья студентам и съехал к себе на квартиру, правда, без мотоцикла, который остался пылиться, как и раньше в гараже. Предложение было заманчиво не только тем, что теперь он сможет поездить вдоволь на мотоцикле, но и тем, что не надо будет идти в институт. Лучше подождать немного пока все не уляжется, да и видеть никого не хотелось даже Эша. Остаток вечера прошел в беседе, как лучше доехать к Денису, что взять с собой, и торжественных клятвах то, что спидометр не покажет больше сотни.

Луч света от уличного фонаря проникал в комнату сквозь неплотно задернутые шторы и освещал холодным светом плакаты на стенах. На плакатах были люди, держащие в руках кубки разных размеров серебреных и золотых оттенков, они стояли на пьедесталах и радостно улыбались, у некоторых из них были в руках теннисные ракетки. По крайней мере, два человека на свете знали, что стены обклеены не просто плакатами с теннисистами, они обклеены осколками детской мечты, которая так и не сбылась.

Хорошо быть десятилетним ребенком тогда ты можешь сегодня быть космонавтом, завтра художником, а послезавтра теннисистом. Но как плохо быть десятилетним ребенком, зная, кем ты хочешь быть, сегодня, завтра и через недели и при этом знать, что ты некогда не будешь тем, кем хочешь, что у тебя нет ни единого шанса и все двери перед тобой закрыты, а ты еще не понимаешь почему.

Женщина с противной натянутой повседневной улыбкой в Бюро Занятости в отделе досуга, говорит тебе, что ты можешь, ходит на секции по шахматам, шашкам, боулингу, но в секции по теннису серьезно с тобой заниматься никто не будет. Для таких вида спорта как теннис ты не подходишь, так как ты просто обычный человек. Бюро Занятости Горожан, которое обеспечивает развивающий досуг, опирается на психическую и физическую предрасположенность, но не как на мечты. Когда Кристофер подрос, он понял, почему тогда в детстве он так и не взял ракетку в руки, это было бы просто бесполезно. Как бы он не старался он не имел не одного шанса победить противника из бета потока, слишком большой разрыв в реакции и силе. Но сегодня спустя чуть ли не десять лет случилось то, что опровергало, практически все правила и аксиомы – он обычный человек смог победить в неравном бою, и кто знает, может, он мог выиграть и тогда на корте. Комната наполнилась, синим светом на тумбочке беззвучно звонил мобильный. Трубку брать не хотелось, но звонивший был очень настойчив, поэтому все-таки пришлось нажать кнопку приема вызова. Из проектора вырвался луч света и изобразил на стене бледное из-за недостатка солнечного света лицо.

– Привет, ты, что трубку брать не хотел? – донеслось из динамиков.

– Я спал, – солгал Крис.

– Спал? Ну, ты даешь! Я бы не за что не уснул, случись со мной такое, то, что сегодня случилось, обсуждают столько народу, в какой видео чат института не залезешь, практически все говорят о тебе со Стивеном. Ты можно сказать главная новость недели, а может и месяца. К тебе репортеры еще не приезжали? – насмешливо спросил Эш.

Эш тараторил так возбуждено, что половину слов Крис просто был не в состоянии разобрать, но суть понял. Быть "главной новостью недели" хотелось не очень, для него было лучше, когда его не замечали, поэтому лучи столь внезапно нагрянувшей славы совершенно не грели. Наверно все дело в воспитании он отличался от своих сверстников тем, что в детском саду, а потом в школе каждый вечер приходил домой, в отличие от других детей, которые покидали стены учебных заведений только на выходных. Воспитатели и учителя наперебой твердили, Артуру, что ребенок должен расти и развиваться вместе с остальными детьми, но тот приезжал за внуком каждый день. Наверно поэтому Крис стал чужим для одноклассников, поначалу это сильно волновало его, но постепенно он свыкся со своей ролью. Человек устроен, так что его поведение зависит от его чувств и мыслей. И если чувствуешь себя чужим, то в конечным счете, ты им и станешь. А сейчас все менялось так быстро и неожиданно, что все осознать, а тем более принять было сложно.

– Кстати, что ты сегодня делаешь? Только не говори, что будешь спать! Ты просто обязан, куда – ни будь сходить, сейчас погоди секунду...

Луч света потух на мгновенье, а когда вновь загорелся, рядом с лицом Эша возникло другое лицо с мягкими чертами лица, с невероятно длинными ресницами, неестественно яркими губами.

Так выглядела Саманта, когда Крис увидел её, что-то внутри него шевельнулась, наверно это было заметно, так как на накрашенных губах появилась легкая улыбка. Когда-то давно на первом курсе он был влюблен в нее, хотя любовь слишком расплывчатое понятие, и его чувства точнее можно назвать симпатией. Саманта была из тех людей к которым сложно было не испытывать симпатию, практически все в ней было идеально фигура, взгляд, походка.

Поэтому не было нечего удивительно, что под её очарование попал и он, но эти чары с каждым днем таили. Девушку можно было сравнить с красивой, блестящей коробкой для подарка, открывая которую обнаруживаешь менее красивую упаковку, и так пока не дойдешь до маленькой и грязной коробочки, и когда ты заглянешь и в неё, если не побрезговать, к ней прикоснуться то обнаружишь пустоту. Осознание этого для Криса пришло, как-то само собой можно сказать интуитивно. А уже потом удалось убедиться в верности предчувствия на самом деле. Но все равно чувства не исчезли, они просто крепко заснули, и сейчас они были готовы проснуться ведь ясно, зачем она звонит пока он "новость недели" он может быть рядом с ней. Но что будет, когда неделя пройдет?

– Привет Саманта, – поздоровался Крис как можно более будничным тоном, стараясь, что бы в голосе не промелькнула и тень чувств.

– Привет. Как ты?

– Да не очень спать охота, да и голова болит, мне неплохо досталось, чуть в больницу не попал, – Крис попытался сделать как можно более уставший вид, хоть актер из него был никудышный, и можно было, даже не надеется, что это сработает.

– Правда? Ну, ничего страшного пошли с нами в "Звезду", отдохнешь в дружеской компании, развеешься ты я и Эш и Роксана. Расскажешь, что, как было, мы все поймем мы же друзья, может, что посоветуем. Потом откроется "Полночь" этот клуб поздно открывается, зато там лучше...

В дружеской кампании?! Друзья, друзья. ... В голове словно заело это слово. Как только Саманта его сказала, в нем маленькой искрой зажглась ярость, и каждый раз как это слово повторялось, пламя становилось все ярче. Какие к черту друзья? Мы через раз здороваемся, когда встречаемся, а эту Роксану я вообще не знаю! А они выслушают, поймут, дадут совет! Послать бы этих друзей так по-дружески далеко и надолго. Ладно, Саманта, а Эш? Он ведь должен понять, что мне надо немного побыть одному он ведь должен меня знать!

– Возьмешь пару энергетических коктейлей, так до утра спать не захочешь, – продолжала Саманта, накручивая выжженные от перекрашивания волосы на палец. – К тому же у меня есть успокоительное, доктор прописал, всего пару-тройку таблеток больше нормы и так хорошо, как будто...

– Никуда я не пойду! Плевать я хотел, на вашу "Звезду"! К черту успокоительное! И вы катитесь вместе с ним. Ты вообще кто, чтобы говорить, что мне делать. Я тебя не знаю и как её Роксану то же. Валите сами в "Полночь" без меня. Я вообще спать хочу! – все-таки не выдержал Гладиус, последние слова он произнес чуть не шепотом. На лице девушки застыло удивление и возможно гнев было трудно понять, потому что не было видно глаз из-под цветных контактных линз неестественного фиолетового цвета. Крис не знал, какой настоящей цвет глаз у Саманты, она меняла линзы каждую неделю.

Крис отключил, Саманту, так что теперь остался один Эш, который молчал практически весь разговор.

– Крис знаешь, мог бы и повежливей, что ты так взбесился? – как-то обижено произнес Эш.

– Ничего. Спокойной ночи, – попрощался Кристофер, отключая телефон, через секунду он полетел, кажется мимо тумбочки. Стало легче, будто что– то порвалось, достигнув максимального напряжения, и после этого стало легко. Через пять минут Крис уже крепко спал.