Текст книги "Система. Город под куполом (СИ)"

Автор книги: Вениамин Каверин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 16. Салют – это сгоревшие мечты.

– И все-таки я не понимаю, как так вышло... – откинувшись на спинку кресла, произнес Шон. – Догадок много, но это лишь догадки. Возможно какой-нибудь психотропный газ, или волновой излучатель, действующий на мозг. Если брать во внимание околонаучную среду, то я бы решил, что это гипноз. Но как бы то не было, ты уж извини, что я тебе прикладом огрел.

– Да проехали, я же пытался тебя задушить, – махнул рукой Плискин.

– Точно с Кристофером все в порядке? – вмешался в разговор Джон. – Он спит уже несколько часов.

После штурма лодочной станции прошло уже восемь часов, когда к дому Шона подоспели Ирвин и Габриэль, то обнаружили кучу трупов и спящего Шона вместе с первой группой. Попытки разбудить кого-то из них не увенчались успехом, поэтому всех троих перевезли в дом Ирвина. Плискин и Шон проснулись около часа назад и сейчас ужинали, что произошло, на станции они уже рассказали, и Леруа с Самеди сославшись на дела, быстро куда-то слиняли.

– Да все с ним будет хорошо, продрыхнется и будет как новенький. Это я по своему жизненному опыту говорю.

– И часто с тобой такое бывает? – почесывая бороду, спросил Шон.

– Вот прям такое дерьмо не часто, а вот выпить я люблю, так что случалось разное. Кстати насчет, выпить... – Змей достал из внутреннего кармана не большую серебристую фляжку и плеснул её содержимое в чашку с кофе.

– Никто не желает? – оглядывая окружающих, предложил Плискин. – Замечательный Бренди.

Шон покачал головой, Леоне буркнул нечто не вразумительное. Но явно отрицательное.

– Прям пансион благородных девиц, а не ярые революционеры. Ох, если бы я знал, что все тут будут такими трезвенниками, пошел бы к мародёрам с ними хоть бухнуть можно.

– Так что не пошел то? – бросая резкий взгляд на Плискина, спросил гонщик. – Мне кажется, тебе все равно кого убивать.

– Было все равно, – спокойно поправил его Змей, делая глоток кофе. – Теперь я хочу убить только одного человека, все остальное вторично.

– И кого же? – не отрывая взгляд от собеседника, поинтересовался Джони.

– Гилсона. – скупо ответил Плискин. – У меня с ним личные и давние счеты. Собственно, поэтому я вступил в сопротивление.

– Значит, то же мстишь.

– В отличии от тебя я знаю кому именно.

– А ты как тут оказался? – гонщик перевел свой взгляд на Шона.

– Я романтик и вообще тонкой натуры человек, – ухмыльнулся здоровяк. – Революция ради революции мне этого достаточно.

– Значит месть, месть и желание бунтовать. Ничего не скажешь хорошие мотивы для тех, кто желает сделать город лучше, – иронично заметил Леоне.

– Ты только посмотри на него Шон, пацан решил сделать город лучше наверняка с летающими пони, которые гадят радугой, – снова подливая себе в кофе Бренди, протянул Змей.

– Разве мы сражаемся не за это? – задал вполне логичный, по его мнению, вопрос гонщик.

– Что для тебя идеальное общество? – ответил вопросом на вопрос Плискин.

Парень немного задумался, стараясь собрать все свои в мысли в более-менее целостную картину. Хоть на первый взгляд вопрос был очень легкий, но точное формулирования ответа заняло прилично времени.

– Я считаю, – начал Леоне, – что нужно создать такой строй, при котором решение правительства будут максимально открыты, где не будет организаций, занимающихся убийством или преследованием не угодных. Где воля народа будет услышана и учтена, где каждый человек будет обладать свободой и правами, на которую никто не сможет посягнуть.

– А я хочу фонтаны с пивом и шлюхами с пятым размером груди на каждом углу, – закуривая сигарету, произнес Плискин.

– Это же бред! – удивился гонщик.

– Ну почему же? Это мое виденье идеального города, – закидывая ноги на стол с кипельно-белой скатертью, протянул Змей. – Вот ты Шон что выберешь?

– Конечно, фонтаны с пивом вообще разве есть выбор? – улыбнулся громила, отвлекаясь от планшета.

– Разве свобода не важнее шлюх? – постепенно выходя из себя, произнес Джон.

– Так у меня же будет свобода! Нажраться или пойти по девкам, или наоборот, а может все сразу, – выпалил Змей.

– Это не свобода! – возразил парень. – Это, это...

Гонщик хотел подобрать точное определение, но не мог.

– Почему же не свобода? Еще, какая свобода! Всем свободам свобода и другой мне не надо.

– Да ты просто несешь бред! – Джон был взбешен! Он говорил о важных вещах, а этот кретин свел все к бухлу и бабам.

– Я лишь отстаиваю свою точку зрения, – объяснил Плискин. – И это мое виденье идеала, кто-то с ним согласится, кто-то нет, а у кого-то так вообще будет другое. Не в этом смысл, смысл, что всем нельзя угадать. Определенной группе единомышленников можно, а вот лично каждому не получится. Да и зачем подавляющему большинству горожан это? Есть еда, развлечения, жопа в тепле и антидепрессанты в питьевой воде. Думаешь, они пойдут за тобой под пули ради эфемерной свободы? Они и так свободны в их понимании. А то, что власть уберет парочку неугодных для неё людей, для них даже не жертва это все сущий пустяк. Зато взамен можно жрать в три горла и тусить по клубам. А то, что пару тройку бедолаг отправят принудительно на лечение, они просто об этом не узнают, а если даже и узнают, ничего не изменится. Ведь их веселая жизнь продолжается, и за ними не прейдут, потому что они хорошие хомячки и бегут в колесе весь трудовой день.

– Тогда зачем все это, если мы не представляем интересы людей? – растеряно спросил Джони, глядя, в пустую чашку из-под чая.

– Глупый вопрос, – туша сигарету в блюдце уронил Змей. – Мы здесь из-за своих интересов, пусть они у каждого личные. Нам лишь стоит убедить горожан, что наши цели на самом деле их, и они сделают всю грязную работу. Будут митинговать, голодать, замерзать, умирать при этом, полагая, что следуют своим идеалам. Главное идея не должна быть сильно затейливым типа отнять все и поделить на всех поровну.

– Это же обман, – сокрушено изрек парень.

– Да! Вся наша жизнь обман, разница лишь в том, что обманывают тебя или обманываешь ты.

– Я на такое не подписывался! – сделав резкий жест рукой, выпалил Джони.

– Я то же не подписывался, – улыбнулся Плискин. – Только все это написано мелким шрифтом, и сразу его не увидишь. Поэтому сейчас мы далеки от всех революционных идей. Мы скорее клуб по интересам со странным названием "Сопротивление".

– Выходит, выхода нет? – ярость, которая в начале разговора закипала в парне отступила, уступив место отчаянию.

– Выход есть – жить и идти к своей цели, просто так получилось, что стремления, людей которые ты здесь видишь, не подходят под понятие общепринятых, – допив кофе, изрек мужчина.

– Я просто хочу сделать город лучше, – тихо прошептал гонщик.

– Так делай! – глотнув уже из самой фляжки, сказал Плискин. – Мы тебе не мешаем даже будем помогать в рамках разумного, пока ты помогаешь нам.

Джон хотел что-то сказал в ответ, но передумал, сейчас он узнал слишком много, и это нужно было, как следовать обдумать. Змей закурил еще одну сигарету, а Шон продолжал возиться с планшетом, наступила тишина.

Гонщик был разбит, его представление о "Сопротивлении" было разбито вместе с фундаментом. Ведь он представлял, что будет бороться с кровавой тиранией, а в итоге оказался в компании людей, которые были не чем не лучше.

Хотя, по крайней мере, они говорили правду, он её раньше просто не замечал, а она была у него под носом. Большинство его знакомых были довольны своей жизнью, верили в закон и полагали, что КГБ стрижёт порядок. Изменилось бы, их мнение узнай они правду? Может да может, и нет. Попробовать наверно стоило, хотя Плискин прав в одном и с этим нельзя было поспорить каждый, так или иначе, идет к своей цели. Так почему бы, не выбрать своим кредо сделать город лучше, пусть даже одному.

– Такое поведение крайне не присуще джентльмену, – зайдя в столовую, заявил дворецкий. – Я уже говорил вам это месье Плискин. После ваших сапог скатерти весьма сложно отстирать.

– А я и не джентльмен! – огрызнулся Змей, но ноги со стола убрал.

– Я зашел оповестить вас, что месье Гладиус изволил, только что проснутся, – объявил дворецкий. – Судя по его виду, он находится в крайней растерянности, и полагаю, хочет задать несколько вопросов.

– Я схожу, – вставая с кресла, произнес Джон. – Все равно мы все уже обсудили.

Сад чем-то напоминал, не большую теплицу Артура все эти запахи цветов, которые многократно усилились, пожалуй, никогда раньше он не ощущал такую палитру ароматов. Интересно, а чем пахнет цветущая яблоня? Вроде такой легкий, едва уловимый аромат, сейчас бы он чувствовался намного сильнее, но в это время года яблони не цвели, да и в саду у Ирвина их не было, зато был фонтан.

Спина насквозь промокла од водных брызг, но это было даже приятно, все же под мини куполом, было жарковато, и поэтому Крис откинул голову, назад подставляя лоб бьющим из фонтана струям.

Прохладная вода приятно остужала перегруженную мыслями голову, Гладиус пытался думать сразу обо всем, но в итоге ничего путного не получалось. Слишком сильный поворот сделала его жизнь, в последнее время, а он любил стабильность. Утром просыпаешься, завтракаешь, идешь в институт, потом может с Эшом поболтать и домой. И тут схема, которая была отработана годами, рухнула. Причем так, что восстановить что-то из прошлой жизни уже было нельзя. Теперь он преступник, убийца, к тому же вся это чертовщина с заживлением ран и обостренными чувствами... Да и та девушка которая могла управлять им, будто марионеткой не лезла из головы. Она назвала его девяносто девятый, интересно почему?

– Хей! Если бы я знал, что ты будешь тут, то взял бы два бокала, – произнес появившейся рядом Самеди, слегка поднимая бокал с вином.

Кажется, Гладиус так закопался в свои мысли, что не услышал, как к нему подошли.

– А ты чего не на празднике? – Крис убрал голову из-под струй.

– Да не люблю я все эти маскарады, – объяснил Габриэль, присаживаясь рядом. – Да к тому же в такой толпе народа, я буду не удобно себя чувствовать.

– Я бы с радостью сходил бы на день города.

– Так что не пошел?

– Издеваешься? – хмыкнул Кристофер. – Меня там КГБ ищет, а я сам к ним можно сказать заявлюсь.

– Плискина то же разыскивают, но он пошел же, даже повязку у Джона пытался отжать. Наша местная звезда гоночного спорта, сегодня суровый пират.

– Тогда я сегодня, просто я, – устало произнес Кристофер.

– В том то и проблема! – улыбнулся Габриэль, делая глоток вина. – Обычно ты слишком грустный, сегодня праздник бы повесился, может, тебе и полегчало бы. Всем надо выпускать пар.

Крис посмотрел на город, с такого расстояния и ракурса он казался совсем, крохотным, и чем-то напоминал игрушку "Снежный Шар", которую если потрясти в растворе начинали кружиться "снежинки".

– Да я и раньше особенно не ходил на день города, – взлохматив мокрые волосы, признался он. – Последний раз помню, я был с родителями, еще в детстве. Тогда отец посадил меня на плечи, а я пускал мыльные пузыри, которые летели над головами людей. Тогда он сказал мне, что если загадать желание, когда взрывается фейерверк, то оно сбудется.

– И как работает? – допивая вино, поинтересовался Самеди.

– Честно говоря, не очень, все, что я тогда загадал, прогорело вместе с цветными огнями в небе.

– Не утешительно, – подытожил Габриэль. – Но ведь всегда, можно попытаться снова, тем более салют уже запускают.

И действительно в огороженное куполом небо устремились десятки ярких стрел, будто подсвечивая его изнутри. Множество ярких красок, расплылись по прозрачному сооружению, и было такое чувство, что строения накрыл огромный сверкающий не лопнувший мыльный пузырь.

Хоть салют и длился в этом году дольше обычного Крис, не нашел ничего, что можно было загадать. Не было больше мечты, даже не нашлось более-менее солидного желания, кроме как выпить чаю с печеньем, но для осуществления его чудеса не требовались.

Глава 16. Утро добрым не бывает.

Телефон, стоящий на прикроватной тумбочке разрывался минут десять, но открывать глаза ужасно не хотелось. Практически молчаливая своеобразная дуэль, у кого первого сдадут нервы, у звонившего или у Мартина, и первым сдался человек на том конце провода.

– Мартин Беккер у телефона, – хриплым спросонья голоса сказал мужчина.

– Ты что гад творишь? Думаешь сволочь тебе все можно? Я уже целый час тебе названию! – из трубки кричали так, что журналист моментально проснулся, не каждый же день на тебя с утра пораньше льются такие оскорбления.

– Я лично сплю, – стараясь быть спокойным, заявил он.

– Спит он! Ага, как же тогда кто меня заливает? Вода с потолка как из ведра льется! Но ничего и на тебя управа найдется! – не утихал голос из трубки.

До Беккера не сразу дошло, в чем дело, и в чем собственно его обвиняют, хотя одну странность отметить было нельзя, как-то уж больно глубоко его тело вдавилось в водный матрас. Журналист сел на край кровати и спустил ноги на пол, пол был мокрым. А внизу кровати небольшой струйкой, била вверх вода.

– Вы моя соседка снизу? – задал уже очевидный вопрос мужчина.

– Нет сверху болван! Конечно, снизу вода вверх не течет. У тебя там трубу, что ли пробило?

– Нет, у меня водный матрас прохудился, утечка небольшая, но думаю, течет давно, – поделился своими размышлениями журналист. – Давайте так, сейчас я устраню протечку, а потом спущусь к вам, мы оценим ущерб, и я выпишу вам чек.

– Сегодня я занята! – послышался крик из трубки. – Я вам сама позвоню и скажу, когда вам прийти!

На этой финальной ноте на другом конце положили телефон.

"Могла бы, и помягче старая карга!"

Подумал Мартин, вставая с кровати, ему было прекрасно известно, что под ним живет дряхлая пенсионерка с мелкой, но ужасно злой собакой, которую старушка всегда носила на руках. Иногда Беккер встречался с соседкой снизу в подъезде, поначалу даже здоровался, но не разу не получал ответа. К тому же мелкая злая собака всегда была одета в вязаные свитера ужасно ядовитых цветов.

Как бы там не было, с матрасом надо было разбираться, заклеив дыру на всякий случай медицинским пластырем, и оттащив матрас в ванную, где он мог спокойно протекать дальше. Мужчина, кряхтя начал протирать пол, при этом слегка прихватило спину.

– Совсем ты себя запустил, может спортом заняться? – плюхаясь в массажное кресло, Беккер сам себе задал вопрос, поглядывая на беговую дорожку. Желание бегать прошло, хотя после себя это чувство оставило легкий стыд уже сорок два года, а заставить себя заниматься нужными делами он все еще не мог себя заставить ну куда это годится?

После сытного завтрака пиццей, обнаруженной в холодильнике, и пары бутылок пива Мартин почувствовал прилив сил, даже появилось желание сходить на работу, правда, ему дали там отгул в связи с вчерашним задержанием.

Делать было нечего поэтому, устроившись удобнее в кресле, и открыв третью бутылку, он включил телевизор и сразу же увидел чертову рожу Скиннера, чувство давней вражды вновь проснулось, да так что хотелось запустить чем-то тяжелым в экран. Выключив телевизор без фатальных повреждений для него, Беккер допил пиво, сидя в полной тишине.

Так дальше продолжаться не могло, надо было срочно выбираться из квартиры. Мартин оделся, подошел к входной двери и сунул руку в карман, чтобы найти записанный на салфетке номер одной милой дамы, с которой он познакомился, когда делал репортаж об открытии нового кинотеатра. Только вот вместо салфетки, он вытащил визитку, на которой было написано "Фрэнк Эртон капитан КГБ". По началу хотелось смять этот прямоугольный кусок бумаги, и отправить его в мусорную корзину, но что-то мешало... Треклятое любопытство! Мартин постоял с пол минуту в раздумье, а потом решил, что маленькое, небольшое расследование, чтобы занять себя немного себя не повредит. Это даже не для репортажа, просто интересно, что получится вытянуть из этой заварухи, к тому же Люси наверняка работает, лучше позвонить вечером.

Беккер сел за компьютер и нашел страничку Кристофера в "Моей Жизни" графа родственники была заполнена.

"Бинго! Люди выкладывают столько информации сами про себя в Интернет, зачем вообще нужна картотека КГБ? Ведь все сами все про себя напишут"

Артур Гладиус – зайдя в видео архив канала, где хранились все репортажи, набрал журналист. Поиск выдал кучу результатов, даже больше чем ожидалась. Правда, толку в них было мало, Артур мелькал в делах, связанных с КГБ, и больше ничего, при этом все видео было ужасно старое. Быстренько промотав все видео с Артуром, журналист перешел к его сыну Генри и получил опять кучу репортажей.

– Интересная такая семейка,– присвистнул Беккер, глядя видео, где Воронов говорил об открытии бэта потока.

"Выходил Генри Гладиус был ученым и работал с Вороновым"

Видео с Генри, он уже не мотал, а смотрел полностью, конечно все это было интересно, но к делу никак не относилось. Тогда репортер перешел к видео с Ольгой.

" И эта работала с Вороновым, опять сейчас будет куча всяких непонятных научных терминов"

За окном уже темнело, когда, попивая крепкий кофе, он в пол уха слушал очередной репортаж, он уже даже не глядел его, ибо жутко надоело. Хотелось все бросить и позвонить Люси, её рабочий день уже скоро подойдет к концу, можно наверно будет сходить в ресторан, только вот в кино точно приглашать не следует... И тут из колонок Мартин услышал фразу, которая, отогнала, прочь все мысли о свидании с Люси, он перемотал видео, что бы еще раз убедится в услышанном.

Ольга сидела в белом халате в своем кабинете и давала интервью о разработке лекарства от бесплодия, но это было не самое увлекательное. Самое интересное крылось во фразе – " Я прилагаю все усилия, наверно отчасти потому, что сама страдаю этим недугом. И как многие женщины, которые столкнулись с этим, я хочу, иметь шанс завести ребенка".

Беккер посмотрел дату выхода репортажа, он был сделать за семь месяцев до рождения Кристофера. Но тогда это попросту не могло быть! Беременность не могли не заметить за два месяца, мед. работники таково класса проходят полное обследование каждую неделю, это Мартин знал, так как брал репортаж у одного ученого. Беременность обязательно заметили бы... Что-то не сходилось. Но, досмотрев оставшиеся репортажи до последнего, где говорилось об исчезновении семейной пары. Журналист не нашел больше ничего за, что можно уцепится.

Конечно, все выглядело странно... Но стоило ли звонить по такому поводу Евгенике? Беккер не знал, но, вспомнив её слова, что даже если получится узнать даже что-то малозначительное или даже странное, то обязательно позвонить ей. Он взял телефон и набрал домашний номер, который был на визитке, ему ответил автоответчик.

Тихий осенний вечерок лучше всего проводить в теплом помещении, возле камина и со стаканчиком чего покрепче. А еще в жизни замечательно не замечать житейских мелочей, например, таких, что где ты сидишь, от холода валит пар от дыхания, огонь бьется не в камине, а буржуйке и в руках у тебя не выдержанный виски, а кукурузный самогон. Родин налил себе пол рюмки и опрокинул залпом, теплее не стало. Заморозки в этом году наступили рано, хорошо, что до первых морозов удалось утеплить дом.

– Денис может партейку в шахматы? – предложил Оливер.

– Спасибо, но я, пожалуй, пас, настроения что-то сегодня нет.

– Нет, так и суда нет, мое дело предложить, – пожимая плечами, изрек Оливер. – С такими холодами мы еще не скоро тут соберемся.

Действительно собираться вечерами в импровизированном наспех сколоченном из листов железа и досок "баре" была возможность, только когда температура была только выше нуля. Даже для маленького поселения, в котором живет около двухсот человек, в заведении было пустовато. Сейчас здесь находились всего три человека. Оливер, который был кем-то вроде бармена, Алвис и Денис. Двое играли в шахматы, а Родин тихо выпивал возле печки.

Входная дверь со скрипом открылась, впустив в помещение порывы холодного ветра, Денис слегка повернул голову, чтобы посмотреть, кого занесло на огонек, так поздно уже никто обычно не приходил. Конечно, мог заглянуть Фултон, поругавшись со своей женой, удивительная парочка эти Фултоны! За тридцать с лишнем лет брака наверно не было не одной недели без скандала. Да какого скандала! В этом они были настоящие мастера, крики, истерика, битая посуда, да и все, что попадется под руку. Но через день или два они вновь мирились и жили, душа в душу до следующей ссоры. Или может, Боб опять засиделся до поздней ночи над своими чертежами и теперь решил промочить горло на сон грядущий.

Но вошедший человек искренне удивил Дениса, в кабак пожаловал сотрудник КГБ. Конечно, городские законы действовали и за стенами города, но вот стражей порядка увидеть за городской чертой было большой редкостью. А заглядывать к городским отщепенцам офицеры КГБ вообще привычки не имели, обычно, если что-то происходило в городе, комитет пускал разведывательного дрона который, сделав пару кругов над поселком, и улетал восвояси. А тут пожаловали так сказать во плоти, видимо действительно случилось нечто серьезное. Конечно, что творилось в городе в округе все знали и охотно делились слухами и своими домыслами, но что это коснется их никто и предположить не мог. И сейчас три пары глаз пристально вглядывались в девушку, которая стряхивала снег со своей черной формы.

– Денис Родин? – улыбнувшись, произнесла сотрудница КГБ. – Знаете, а вас не так легко найти.

– Меня? А зачем я собственно я вам нужен? – полюбопытствовал мужчина. Оливер и Алвес прекратили играть и стали внимательно наблюдать за происходящим.

Девушка подошла к столу, где сидел Денис, и отодвинула стул.

– Вы позволите?

Родин кивнул.

– Добрый вечер, меня зовут Евгеника, достаточно странное имя вы не находите? – протягивая руку, спросила девушка.

– Так по какому делу вы меня искали? Меня в чем-то подозревают? – не пожимая протянутой руки, продолжал он.

– Нет, нет что вы, – заявила Евгеника. – Я тут по неофициальному делу...

– Тогда вы можете проваливать, – бросил Родин.

Девушка ничего не ответила, и молча достала из внутреннего кармана фотографию и положила на стол, пододвинув к собеседнику.

– Откуда это у вас? – вглядываясь в фотокарточку, выдавил из себя Денис.

– Мне сегодня утром положили её на рабочий стол.

– Кто положил?

– Я бы сама хотела бы знать ответ на этот вопрос.

– Эту фотографию изъяли у Артура после взрыва.

– Какого взрыва? – моментально ухватив нить разговора, спросила Евгеника.

Денис понял, что он взболтнул лишнего, но было поздно. Надо было как-то выкручиваться.

– После того самого взрыва, который приковал Артура к инвалидному креслу.

– Я смотрела дело Артура Гладиуса, и там не упоминается причина взрыва, и где это произошло.

– Конечно – это же секретная информация.

– Я надеялась, что вы прольете свет на данное дело.

Денис откинулся в кресле и наполнил опустевший стакан.

– Вы же прекрасно понимаете, я не могу, – пояснил Родин. – Да к тому же не хочу.

– Ладно, я особо и не надеялась на то, что вы возьмете, и все просто так расскажите мне все, – убирая со стола фотографию, произнесла Евгеника. – Хотя у меня к вам еще вопрос, вы знали Кристофера Гладиуса.

– Видел пару раз, давно.

– Он точно не появлялся у вас в последние несколько дней?

– Нет. А что?

– Дело в том, что Артура убили, хладнокровно расстреляли в упор.

– И вы подозреваете в этом Криса?

– По началу он был главным подозреваемым, сейчас проходит по делу как свидетель. И мы не можем его найти, вот я и решила, раз его нет в городе, может он у вас?

– Нет, я его не видел. И уже поздно мне пора домой, – поставив на стол стакан, из которого не сделал и глотка подытожил мужчина.

– Вы так легко приняли новость о смерти старого друга?

– Поживешь с мое привыкнешь к таким вещам, – изрек Денис, надевая шапку.

– Я вас провожу до дома, если вы не против.

– Шататься по здешним улицам, я вам запретить не могу.

Фонарь, который висел над входом в бар, раскачивался под порывами ветра. Небольшая полоска света рассекала ночную тьму, и в этом свете мелькали крупные снежинки, словно белые мотыльки они вылетали из ночной тьмы, мелькали белыми искорками и гонимые ветром уносились прочь. Родин поднял воротник у куртки и, спрятав руки в карманы, бодро зашагал по темной улице. Через минуту его нагнала Евгеника она, ухватившись руками за руль, катила рядом с собой мотоцикл. Первые сто метров они шли молча.

– И не холодно тебе ездить на этой штуковине? – сильнее кутаясь в куртку, спросил Денис. – Может в городе и можно зимой кататься на мотоцикле, но тут ты замерзнешь.

– Не беспокойтесь, я точно не замерзну, – немного улыбнувшись, произнесла девушка.

– Дело твое.

– Вы, полагаю, домой к себе меня не пустите? – поинтересовалась Евгеника.

– Правильно полагаешь.

Они уже подошли к дому Дениса, когда Евгеника достала фотографию.

– Думаю, она должна быть у вас, – протягивая фото Родину, произнесла она.

– Спасибо, – уронил мужчина, беря в руки фото. – Удачно добраться до города.

В доме то же было ужасно холодно, поэтому первым делом Денис бросил в практически погасшую печку еще спрессованного топлива, которое состояло из всякого мусора, и завалился, не раздеваясь на скрипучую кровать. Достав фотокарточку, он, решил включить лампу, которая стояла на тумбочке возле кровати.

Тот день, когда был сделан этот снимок, буквально врезался в память. Тогда они фотографировались на старый пленочный фотоаппарат, который был у Гладиуса, ровно за три дня до взрыва... А теперь Артура нет, хотя он прекрасно знал, что этот день когда-нибудь настанет. Один раз летом Артур заезжал вместе со своим внуком, он уже тогда боялся, что их найдет КГБ, а еще больше он боялся того, что Кристоферу стали, снится кошмары. Это началось, после того как его родители уехали в экспедицию. Тогда помнится, Артур сказал, что лучше он умрет, чем отдаст Криса КГБ. Тогда Кристофер был славным мальчуганом, бегал повсюду с теннисной ракеткой. А теперь Артур убит, а Криса разыскивает КГБ...

– В какой же переплет ты угадил Кристофер? – задумчиво произнес Денис, глядя на снимок с которого улыбался он, Артур и Гилсон.