Текст книги "Последний реанорец. Том I и Том II (СИ)"

Автор книги: Вел Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Глава 8. Споры, пробуждение и помощь…

– Ежов! – вдруг громко и с некой радостью гаркнул Трубецкой, от неверия запустив в волосы пятерню, настолько всё казалось нереальным. – Вызывай бригаду своих ребят из Плеяды! В пацане сила духа пробуждается…

– Уже вызвал, – бросил быстро тот, расстёгивая пуговицы на мундире Плеяды и засучивая рукава. – Они не успеют, сам помогу! Спонтанное пробуждение самое опасное. Мы своим эликсиры даём, чтобы облегчить боль! И неизвестно, сколько он его сдерживал. Эта хреновина открывается? – рявкнул грозно семижил указав на тёмное стекло ложи.

– Д-да! Конечно… – болванчиком закивал распорядитель и сделал пару движений на планшете, отчего окно стало быстро отворяться.

Стоило тому открыться, как в мгновение ока в него протиснулась могучая фигура воителя, и тот с тридцатиметровой высоты просто спрыгнул вниз, но еще в полёте тело Ежова покрыла ярко-красная аура.

– Вот ведь глупый мальчишка! И ни кому не сказал, деревенский сукин сын! – ругнулся счастливо Михаил, глядя на семижила и корчащегося в муках парня. – Это сколько же дней он терпел? Пацан кремень!!! Вот на что третье кольцо способно! – неистово продолжал он, с яростью и насмешкой глядя на присутствующих аристократов. – А вы своих детей, небось, в задницу целуете, да? И мечтаете, чтобы после такого отношения в них одарённость пробудилась или на крайний случай сила духа?! Как же, дворянчики! А вот хрен вам всем! – и без какого-либо стеснения показал кукиш присутствующим. – Смотрите вниз! Вот где куются воины для защиты родины! Кровью, потом, болью и смертью!

Будь сейчас на месте Трубецкого местечковый, либо провинциальный граф, того бы давно уже вызвали на дуэль, но именно таким неудержимым, прямолинейным поведением и склочным нравом славился Михаил Валерьевич Трубецкой, Архимагистр второй степени стихии воды. И связываться в такие моменты с ним не стоило, само собой, если тебе дорога жизнь.

– Хватит тебе людей пугать понапрасну, – решил утихомирить того с веселой ухмылкой Потёмкин, выныривая из тени рядом со стариком и мимолётно коснувшись карманных часов, после чего обоих тотчас поглотил полог тишины. – Чего скажешь? Овчинка стоит выделки?

– Ты руки-то убери, тень костлявая, – отмахнулся от светлого князя Трубецкой и вновь бросил взгляд вниз туда, где Ежов помогал справиться парню с пробуждением, а затем, обернувшись к своему собеседнику, махнул рукой в сторону Решетникова. – Мне внучка сказала, что твой цепной пёс запретил говорить ей с этим мальчишкой. Твоих рук дело?

– Хм, вот значит как? – хмыкнул после пары секунд раздумий Александр, а после с такой же улыбкой отрицательно покачал головой. – Нет, Мишенька, тут вопрос в другом. Сереженька действовал по моему поручению, признаю, но дела тут совсем иные. Государственные дела, государственные…

– Тебе соврать, что высморкаться! – припечатал нещадно тот.

Светлый князь после спича Трубецкого невольно закатил глаза, а после, тяжело вздохнув, добавил:

– Про монументал слыхал недавно? – и после утвердительного, но подозрительного кивка Михаила, он продолжил. – Так вот, Сереженька здесь по этой самой причине. А парень, скажем так, нам не зная того помогает проучить зажравшуюся шваль.

– Опять свои интриги плетешь и людей используешь почем зря, тень костлявая! – вспыхнул праведным гневом архимагистр.

– Парню ничего не угрожало, за ним присматривали… Не дураки же мои люди, – хохотнул с довольством Потёмкин. – Так что скажешь про мальчика? Сильный потенциал?

– Сильный потенциал? Ох! Насмешил, – вдруг рассмеялся громко старик. – Будь моя воля я прямо сейчас бы его забрал и начал тренировать. Своими силами пробудить силу духа на третьем кольце без чьей-либо помощи и стимулирующих эликсиров. Ты как думаешь? Наши-то сопляки и соплячки понятно, лет в пятнадцать-шестнадцать это сделать могут, если повезет, ими с детства занимаются, а тут… – старик внезапно обернулся и снова посмотрел на еще пышущий туман силы Лазарева. – Тут совсем другой случай. Это что-то экстраординарное. Я молчу о том, что пацан частично техники использует. Не зря их называют не ограненными, ведь после огранки может получиться как труха, так и бриллиант. Боюсь, что он уже где-то на ранге витязя. Вот ведь чудеса, а ведь восемнадцать лет, – хохотнув с сияющей улыбкой, искоса зыркнул Трубецкой на светлого князя. – Так понятнее?

– Значит, будет толк. Предлагаешь на поруки взять? – с лукавым видом сделал вывод Александр. – А ведь простолюдин…

– Плевать откуда он, что-нибудь придумаю, такие на дороге не валяются. И ты руки свои попридержи, а то отрублю… – осёк того зло архимагистр. – А то разбежался уже, смотрю. Глазки забегали. В магии ты мастак, спору нет, но как воителей из людей делать ты ни черта не смыслишь…

– Ты говори, да не заговаривайся! – возмутился светлый князь, а после указал на Прасковью, которая не сводила заинтересованного взгляда с арены. – Смотри, какую валькирию взрастил! Любому рога поотшибает!

– Вот! – язвительно заметил Трубецкой, тряся пальцем перед носом Потёмкина. – Сам признался, что валькирия! Война – мужское дело. Девушки должны быть как моя Алиша. Умные, нежные, обходительные. Лишь в редких случаях способная постоять за себя, причем должна находиться под мужским крылом. Ведь что это за мужик, который не может защитить собственную женщину? А твоя только крушить горазда!

– Чего?! Внучку мою решил обидеть? – взбеленился вдруг Александр, а в помещении разом потемнело. – Да я тебя сейчас в бараний рог скручу прямо здесь!

– А ты попробуй! – не остался в долгу Михаил, и глаза того налилась неестественной синевой морской волны.

– Господи, Куня, они опять за старое, – простонала с безнадёгой Алина, обращаясь к подруге, и наблюдая за двумя стариками, переругивающимися за пологом тишины. Даже не слыша князей, девушка уже понимала, что происходит.

– Думаешь, спорят, кому он достанется? – полюбопытствовала Прасковья, не сводя заинтересованного взгляда с Ежова и Лазарева.

– Прости, Куня, но это и так понятно, какому роду он достанется, – просияла Трубецкая, поддев свою собеседницу.

– Это с чего ты так решила? – надула губы Черная Боярышня. – Мы тоже воителей взращиваем.

– Но не таких как мы! – не осталась в долгу Алина.

* * *

– Сука!.. Как же… всё горит! – вырвался хриплый рык изо рта. – Проклятье…

Треск внутри был настолько громким и отчетливым, что мне казалось, что это ломаются собственные кости и разрываются мыщцы и сухожилия, а нервы кто-то окунул в кислоту. Жжение было настолько обжигающим, будто вместо крови, по венам гуляла раскалённая лава.

Но уже в следующую секунду треск превратился в шелестящий оглушающий гул, а затем внутри груди, словно прорвало плотину или сошла настоящая лавина, и следом из моего тела стал просачиваться ярко-алый туман.

– Всем прочь! – услышал я громкий крик. – Не подходите к парню! Я сам!

Перед глазами всё плыло, руки по запястья и часть коленей уже находись в каменном канвасе арены, но я успел разглядеть вначале ноги, а после неожиданный спаситель склонился, и удалось разглядеть чуть морщинистое лицо незнакомого человека.

– Тише, сынок. Знаю, больно, – вкрадчиво и даже с неким подобием теплоты произнес он. – Это спонтанное пробуждение силы духа. Весьма болезненный процесс. Ты сопротивлялся жжению в солнечном сплетении, да? А не нужно было, теперь придётся потерпеть. Я могу помочь, но только если ты позволишь. Ты как, согласен?

Что? Пробуждение? Сила духа? Что несет этот старый пень? Да эфир бы ни за что не позволил бы поселиться в моём теле чужеродной си… Сука! Так вот в чём дело…

И до меня, наконец, дошло осознание происходящего.

Эфир сейчас бесконтролен в моём теле, вместилище искорежено, очаг скопления силы исковеркан. И всё прежние правила не работают. По этой причине моя сила эфира и не препятствовала формированию новой, а помогала хозяину. Но я по своей толстолобой натуре сопротивлялся и терпел жжение и тем самым, как понимаю, сдерживал высвобождение силы духа.

– Поз… воляю… – прокряхтел невнятно я, выбора и не было сейчас особо.

Ведь в нынешнем положении был виноват я сам. Точнее моя собственная глупость и гордыня. Мог бы догадаться, что к чему, если бы побеседовал с Устиновым, либо тщательнее порылся в паутине.

Крыло херувима мне в зад! Как же я сейчас жалок! Опозорен…

– Врать не буду, – вдруг с ухмылкой произнес мужик, коснувшись моего плеча. – Сейчас будет очень больно. Такое мы делаем в специально отведенной комнате для пробуждающихся. Так что… Терпи! И главное не теряй сознание…

А после как показалось меня, словно опустили в чан с кипящим маслом, а тело попытались вывернуть наизнанку, сдабривая весь этот процесс разрядами электрических угрей и раскалёнными углями.

Похоже, этот незнакомец пытался помочь своей силой духа, моей пробуждающейся.

– О каааак… – пропыхтел протяжно и внезапно старик. – Сколько же ты… терпел, парень?..

– Не… помню, – невнятно пробурчал я, еле сдерживаясь, чтобы не отрубиться. – Дней пять… кажется…

– Сколько?! – в голосе у старикана засквозил шок от услышанного.

– Не знаю… может даже шесть… – проскрежетал я, вцепившись зубами в собственную руку, прокусывая ту до самой кости, и посылая сдавленный и наполненный болью крик в мясо, в это время голова моя уже была упёрта в канвас и никто не мог слышать моих мучительных стонов.

Хрен кто услышит мой крик! И не такое в корпусе Высшей Речи приходилось терпеть.

– Твою мать! Откуда только ты выискался такой?! Упёртая у тебя сила духа, однако, – прокряхтел изумлённо он, сквозь зачатки веселого смеха. – У тебя и подобных тебе такое бывает к годам двадцати пяти… Ну вот кажется и всё… – расслабленно выдохнул старик, присев нелепо на задницу прямо напротив меня устало выдыхая и утирая выступивший пот со лба, параллельно с этим выпуская из стальной хватки моё плечо. – Попробуй её ощутить и собрать… Она внутри… Похожа на гладкую сферу… Попробуй собрать всё воедино, – подобно мудрому аксакалу устало изрёк он со слабой улыбкой, накручивая ус двумя пальцами, и наблюдая за моей реакцией.

Стоило усачу закончить говорить и выпустить моё плечо, впервые за долгое время я ощутил, как огонь чуть ниже груди стал сходить на нет, а затем и вовсе пропал, оставляя после себя лишь слабую истому и жуткую слабость во всей моей многострадальной тушке.

Не теряя ни секунды, я медленно прикрыл веки и попытался нащупать внутри ту самую сферу, о которой говорил старик, только моя оказалась не гладкой, а многогранной. И какое же было удивление, когда я смог её обнаружить совсем рядом с моим искорёженным вместилищем. Но повергло меня в шок не это, удивило меня то, что мой эфир обтекал силу духа, не соперничая и не сталкиваясь, а будто дополняя её.

Резко раскрыв глаза, я манящим взмахом руки приказал собраться ей воедино в моём теле. За долю мгновений, стоило мне лишь подумать об этом, как ярко-красная дымка, что была «разбросана» по всей арене стеклась в тело и как послушная зверушка наполнила и слилась с ней воедино, перекрашивая бесцветную многогранную сферу в ярко-алый цвет.

– Благодарю вас… эээ… за помощь, – поблагодарил я своего помощника от всего сердца. – Как я могу к вам обращаться?

– Ежов моя фамилия, Дмитрий Александрович, – улыбнулся располагающе поджарый мужик, со слегка заметной сединой в волосах.

Трепещи Ракуима! Это ведь глава одного из влиятельных родов Царицына. Имперский граф, а помимо этого еще и начальник Царицынской Плеяды… А нормальный он мужик, не спесивый.

– Еще раз благодарю вас, ваша светлость, за помощь, – я даже попытался встать и поблагодарить его как следует.

– Лучше сиди, вставать не советую, – отмахнулся с улыбкой Ежов, наблюдая за моими трепыханиями.

Но было уже поздно. На трясущихся подкашивающихся ногах успел только выпрямиться и окинуть взором молчащий до сих пор зал, как уже в следующий миг взгляд мой помутнел, а глаза стали закатываться, и повалившись вправо я со всего маху приложился о каменный канвас арены плечом. Для моего организма это оказалось последней каплей, глаза стали закрываться, а после раздался и довольный смех Ежова.

– Я же говорил…

На задворках сознания, успел услышать еще множество быстрых шагов, а также чей-то виноватый голос, но его почти сразу прервал суровый тон начальника Плеяды:

– Суханов, бес проклятущий, тебя где носило, чёртов сын?! Ты еще пару минут назад должен был здесь находиться. Подымайте парня и везите его к нам на оценку, нужно ведь ему ранг определить и лекари ему там помогут… Да аккуратнее, сукины дети! – прикрикнул грубо он. – Не картошку тащите, а только что пробужденного!

И в следующую секунду сознание полностью отключилось, погрузившись в приятную и исцеляющую тьму Бездны.

* * *

Третье кольцо. Царицын.

Квартира Вадима Соловьёва.

Четверо варталов часто (да практически всегда) собирались отдохнуть. Ведь с самого детства держались вместе, одновременно стали обучаться у мастеров искусств, вместе впервые пошли в Плеяду и вместе поступили на службу в клан Гамбит.

И также всей своей дружной компанией они выступили против появившегося на пороге клуба «Золотой Ручей» наглого и тщедушного пацана, который явился поговорить с их уже бывшим начальством, и вместе получили от него по первое число. А после волею судьбы решились на отчаянный шаг следовать за взбалмошным, но целеустремленным не ограненным. Хотя на такой шаг могли пойти только полные сумасшедшие.

– Твою бога душу мать! Ярик! Похоже, твой грёбаный компот был не свежим и забродил, – прошептал ошеломленно Лёня, невольно выплюнув напиток прямо на дорогой ковёр и не сводя взгляда с экрана телевизора, на котором шла прямая трансляция аренария. – Мне показалось или наш Захар теперь… пробужденный духовник?

– Нет, не показалось, – также тихо и с хрипотцой ответил ему Вадим. – Он реально пробудил силу духа. Причем самую, что ни на есть могущественную.

– Это чего теперь будет-то? А? – вторя другу, ошалело вопросил Ярик.

– Видимо будет еще веселее, – изрёк философски Иван. – Ведь с нашим нынешним начальством теперь не заскучаешь.

– Так! – вдруг резко рявкнул Вадим, вскакивая на ноги и подхватывая ключи от машины и глядя на троицу изумлённых друзей. – Поднимайте задницы, мудачье! В Плеяду поедем.

– Это с чего бы? И зачем? – удивился поведению друга Лёня.

– Зачем-зачем! – передразнил того Соловьёв. – На переоценку! Зря, что ли с нами Зах… Зеантар почти три недели возился?!

Глава 9. Взбалмошная целительница и переполох в Плеяде…

Филиал Плеяды. Царицын.

Целительский корпус.

Впервые за долгое время у меня ничего не болело и не горело внутри. Странно даже. Не было и тихого треска от искорёженного вместилища и использования эфира. Ведь не считая вчерашнего происшествия, к нему я не обращался уже несколько суток, а также погасло то самое неистовое жгучее яростное пламя чуть ниже груди, которое на протяжении последней недели нещадно отравляло мою жизнь.

И слава Бездне более не было никаких кошмаров, лишь упоительная тьма и успокаивающий мрак, в которых так приятно находиться сыну Реанора.

Сейчас внутри святая святых реанорца был лишь мрак, вместилище и… совсем рядом с ним в воздухе парила та самая многогранная сфера, которая почти доверху была заполнена красной субстанцией. Отныне уже моя… Сила духа! Вот только почему сфера не гладкая, как сказал тогда Ежов? Но чую, на этот вопрос пока лучше не искать ответ. Как и не пытаться спрашивать об этом.

Причем субстанция внутри сферы была ярко-алого окраса, прямо как у Устинова и Ежова, самой могущественной из всех. Там шло еще разделение, но я не углублялся. Знаю лишь, что серый цвет был наислабейший.

От себя, само собой, иного не ожидал, реанорец никогда не будет довольствоваться объедками со стола, но так или иначе был приятно удивлен, чего уж греха таить, ведь даже и не помышлял о том, что у меня появиться еще некая сила помимо эфира. К тому же теперь, если она настолько хороша, как о ней говорят, то я смогу снизить риски для своего тела и отказаться от своей прежней силы до полного восстановления рунного тела.

Но, как и всегда, когда-нибудь отдыху приходит конец, а покой нам может только сниться. Уже в следующую секунду сознание начало своё пробуждение и все чувства стали приходить в норму, словно пробуждаясь от зимней спячки и мне, наконец, удалось разлепить глаза и бесшумно выпрямиться в сидячем положении.

Светло, уютно, просторно и… жутко несёт… жизнью?

Оглядевшись быстро по сторонам, пришло понимание того, что сижу я сейчас на весьма удобной больничной койке, а в метрах трёх за столом и спиной ко мне сидела светловолосая женщина с короткими волосами и в светло-зеленой обтягивающей мантии и если судить по щелчкам, она что-то монотонно выбивала на клавиатуре компьютера.

– Прошу прост…

– Чтоб тебя стигма поглотила!!! – встрепенулась испуганно та, подскочив на кресле, и резко повернулась ко мне. – Бес такой, ты чего пугае… – но вдруг осеклась, а симпатичное личико вытянулось. – А? Лазарев? Очнулся?

– Он самый. А что тут еще кто-то должен быть? – поинтересовался я, оглядываясь по сторонам пустующего кабинета, кроме меня и неё здесь никого не было.

– Надо же, действительно очнулся, – хмуро и озадачено повторила женщина, поправляя очки половинки на переносице. Глаза её вдруг блеснули интересом, и ловким движением она подкатилась к моей койке прямо на кресле. – А ну-ка ложись обратно…

– Прошу простить, сударыня, а с кем имею честь быть знаком? – обратился я к симпатичной незнакомке лет тридцати, подчиняясь приказу.

Кончики её пальцев внезапно вспыхнули слабо-зеленым свечением и та медленно начала меня ощупывать, начиная с головы, и закончила только тогда, когда дошла до моего пояса, а взгляд её стал еще более озадаченным.

Разрази меня трижды Бездна! Это ведь колебания магии жизни! Вот откуда эти ощущения. Она же ведь…

– Острожская Юлия Романовна, главная целительница и заведующий врач Царицынского отдела Плеяды, – деловито представилась она, а после с подозрением вновь ощупала мою грудь. – Слабость? Тошнота? Что-то болит?

Ага, значит я в Плеяде. М-да… Оказался я здесь быстрее, чем рассчитывал. Сука, что ж теперь будет с аренарием? Плакали мои денежки? Потерпел бы два дня, и всё было бы как в сказке.

Трепещи Ракуима!

– Нет, всё отлично, – признался я, потому как рассиживаться в этом месте не было ни желания, ни времени. – Юлия Романовна, а вы не подскажете, сколько я был бессознания?

– В этом-то всё и дело, Лазарев, всё и дело… – вздохнула протяжно девушка, касаясь своими зеленоватыми пальчиками моего лица и обследуя уже глаза.

От неё еще и пахло довольно приятно.

– Ты провалялся в отключке всего четыре часа, а должен был приходить в себя пару-тройку дней. Процесс пробуждения весьма болезненный. Откуда ты только такой особенный и… – целительница вдруг усмехнулась и всё-таки выпустила меня из своего очаровательного плена, – …кровожадный выискался? Попробуй встать.

– Кровожадный?

– Да видела я твои «успехи», – хмыкнул недовольно она, указав большим пальцем себе за спину на компьютер, скорее всего, намекая на трансляцию. – В Царицыне мало развлечений…

– Они знали, на что шли, – философски сообщил я ей, рывком слезая с кровати. В глазах от такой резкости на миг помутнело, но пару мгновений спустя всё устаканилось. – И я тоже знал, на что шел. Мы были в равных положениях. Либо ты, либо тебя. Вам так не кажется, Юлия Романовна?

– Надо же, впервые такое вижу… – удивилась вновь та, наблюдая за стойкой реакцией моего организма, а после взглянула мне в глаза со слабой насмешкой. – Говоришь не как восемнадцатилетний мальчишка, а прямо как взрослый мужчина. Да и ведешь себя с незнакомой женщиной уверено, а ведь я, между прочим, целая графиня и от меня тут каждый воитель по углам шарахается. Или ты думаешь, главной целительницей абы кого назначить могут? К тому же мне сказали, что ты был заведомо сильнее…

Мне нравится её манера речи, а вот то, что она графиня неожиданно. Да и ведет себя вполне обычно. И у кого такой длинный язык?

– Кто сказал? Ложь и провокация, Юлия Романовна! – не остался я в долгу, чуть поклонившись ей. – Прошу простить вашу светлость за мой говор, ибо простолюдины мы. С третьего кольца. Манерам не все обучены.

– Манерам говоришь, не обучены? С трудом вериться… – хохотнула певуче она, а после рывком оказалась подле меня, прямо-таки сцапала грубо за подбородок и приблизила своё привлекательное личико совсем близко к моему.

В последний момент я уже хотел было отвернуться, но вовремя заметил её перстень на пальце, и остался стоять на месте. Эта странная бабенция была Архимагом жизни третьей степени. Да и пахнет от неё приятно.

– Считаешь, Ежов будет мне лгать? – прошептала томно она со слабой ухмылкой. – Я вот так не думаю, Лазарев. Да и интересный ты молодой человек. Не по годам силен, убиваешь без тени сомнения, в восемнадцать лет духовный воин, перевернул с ног на голову все воинские устои за последние тридцать лет, Тулаев чуть не кипятком брызжет, знать с аренария только о тебе и бормочет, на ноги поднялся за считанные часы, да и личико у тебя… в моём вкусе, – и как мне показалось, в её голосе стало ощущаться нарастающее возбуждение.

Я мужчина, конечно, весьма и весьма, но вот еще с Мерраввина зарёкся с одарёнными целительницами держать ухо востро. К тому же с теми, кто связан с жизнью напрямую. Потому что эта дрянная и изменчивая стихия для Высшей Речи всегда давалась труднее всего. Будь она смазливой дурочкой, еще можно было понять её поведение и в интимной обстановке предаться сексуальной близости. Но эта дамочка далеко не дурочка, к тому же от неё за версту разит интригами и её стихией. Куда уж тут нашей исцеляющей язве с её слабеньким даром. По крайней мере, теперь ясно, почему к ведунам и ведуньям так небрежно относятся. Они действительно ничто рядом с настоящими одарёнными.

И этой хитрой лисе явно не тридцать лет. Пожри Бездна эту стихию жизни.

– Благодарю вас за столь высокую оценку моих характеристик, Юлия Романовна, как простолюдину мне лестно это слышать, но за это нужно сказать спасибо жизни на третьем кольце. И прошу меня простить за грубость, ваша светлость, вы очень импозантная и обворожительная девушка, и будь я чуть выше статусом, непременно попытался за вами поухаживать, но может сейчас… Я лучше пойду? – с ленивым спокойствием осведомился я.

Слишком она странная и мотивы её мне совершенно не ясны.

– А ведь действительно не боишься… – рассмеялась вдруг она, отпуская мой подбородок, и манящей походкой вернулась вновь в кресло. – Так ты еще и льстец, Лазарев, но за «девушку» и комплименты спасибо, давно их не слышала, мне приятно. А то всё: «Ведьма да ведьма», – перековеркала кого-то она, скорчив наигранно грустную гримасу. – Но уйти ты всё равно никуда не сможешь, – белозубой улыбкой просияла она, и в следующий момент приложила телефон к уху. – Суханов, забирай своего Лазарева на огранку. Он пришел в себя. Как-как?! Не знаю! Заберешь его и спросишь! Свою работу я сделала, что могла, исцелила.

– Юлия Романовна, а можно вопрос?

– Задавай, – обворожительно усмехнулась она, сменив гнев на милость после разговора с Сухановым.

– Что теперь будет с аренарием?

– Можешь не переживать. Так как ты чудом очнулся, то тебя не исключат, и похоже кого-то теперь будет ждать неприятный сюрприз. Разумеется, если пройдешь без эксцессов огранку, – с бессменной улыбкой заключила та, а затем в дверь тихо постучали. – Быстро он что-то, – скуксилась сразу целительница. – Всё, иди, Лазарев, покажи свою удаль. Я может, даже приду понаблюдать. Ты заходи ко мне, если что, – вдруг лукаво предложила девушка, невзначай коснувшись собственной груди, сверкнув соблазнительно хитрыми глазами. – Чайку с тобой попьем с баранками или может, еще чего придумаем…

Фух, слава Бездне, что мои денежки не уплыли. Но что еще за неприятный сюрприз? Для кого? Всё же взбалмошная она бабенция.

– Благодарю вас за помощь, Юлия Романовна, непременно буду к вам заглядывать, – расслабленно отозвался я, направляясь к двери.

Ага, шиш тебе! Разбежалась. Держи карман шире и двумя руками! Не пойму, то ли хитрая лиса интриганка, то ли сексуально неудовлетворённая аристократка-извращенка, но лучше забыть о ней как можно быстрее. Есть дела поважнее.

Ладно, сейчас посмотрим, что это еще такая за огранка воителей у нас и что это за Суханов такой…

* * *

Царицынская Плеяда.

Кабинет Ежова.

21 июня, 17:10

Вечер третьего дня аренария…

От созерцания личных дел воителей, начальника Царицынской Плеяды отвлёк истошный, и даже бесцеремонный стук в дверь, причем стучали так старательно, будто костяшками пальцев.

– Кому там неймется?! – гаркнул зло Ежов, а стоило закончить фразу, как в его личный кабинет протиснулся один из оценивающих мастеров Плеяды, который был слегка бледен и взъёрошен. – Ляпичев? Тебе чего? – буркнул старик, вновь возвращаясь к работе.

– Дмитрий Александрович, тут такое дело… – нервно и дёргано начал мужчина, но того перебил строгий голос начальства.

– Да ты сиськи не мни, Ляпичев, чай не в борделе мы с тобой. Чего случилось?

– Помните, к нам сегодня не ограненный прибыл?

– Конечно, помню, я ведь сам ему помогал с пробуждением, – со слабой улыбкой отозвался старик, вспоминая случившееся. – А чего с ним?

– К нам его Суханов на огранку привел, ну и мы начали проводить тесты… – снова замялся мастер.

– Чего? Кого он привел? – хмуро спросил Ежов, прожигая взглядом подчиненного и начиная подниматься с насиженного места. – Он ведь после пробуждения у Острожской лежать должен. Он что в себя пришел, – тот вдруг скосил взгляд на сцену с часами, – пять часов спустя? Я ведь приказал, чтобы меня в курсе держали по парню.

– Так в этом всё и дело! Он пришел в себя еще раньше, – вдруг быстро и сбивчиво заговорил тот. – Суханов его привел к нам сразу на огранку после исцеления Острожской, ну и мы начали её проводить. Огранку то есть. Замеры и артефакты на него навесили для оценки. Боевую огранку решили не проводить, лишь подготовить инструкторов, поэтому начали со стел. Ну а дальше чертовщина какая-то началась…

– Что еще за чертовщина?! – стал злиться Ежов, начиная подозревать неладное. – Почему мне не доложили, на плаху захотели? – рявкнул он, отчего оценщик побледнел еще сильнее.

– Так… Суханов приказал, ваша светлость, – перешел тот на чинопочитание со слабой паникой.

– Так почему ко мне сам Суханов не прибыл?! Где этот ирод неугомонный?! – рявкнул осатанело семижил.

– Так… так… за ним сейчас Острожская приглядывает, ваша светлость, – делая шаг назад отчитался оценщик.

– Ляпичев, ты меня за идиота сейчас держишь?! – прошипел раздраженно Ежов. – Какого дьявола за ним графиня приглядывает?! У него ноги отказали?! Или у них к друг друга чувства любовные пробудились?

– Нет, не любовь… – глупо высказался мужчина. – Так он… так он без сознания, она его на ноги подымает, а я сразу к вам… – делая очередной шаг назад, пролепетал мастер Плеяды, уткнувшись спиной в закрытую дверь.

Вот только пути назад уже не было.

– Ляпичев, сукин ты сын, не доводи до греха! Какого хрена ваш Суханов без сознания?! Солнцем голову тому напекло?! – уже ревел во всю глотку граф.

– Нет, не напекло… В том всё и дело, ваша светлость, он слишком близко стоял, – замямлил подчиненный, – вот его обломком платино-палладиевой стелы и задело… И по голове прямо… неудачно вышло…

– Ляпичев, каким еще к чертовой матери обломком?! Какой стелы?! Вы там белены все обожрались, твари этакие?!

– Так которую Лазарев разрушил во время оценки! – как на духу выпалил он, и на него уже было жалко смотреть, но от подобного вида подчиненного злость начальника Плеяды лишь росла. – Один кусок и угодил прямо в голову Суханову… Вот и всё…

На мгновение в кабинете возникла тишина, и Ежов пытался собрать весь услышанный бред воедино. А когда до него, наконец, дошло, тот заорал уже раненым зверем:

– Идиоты, вы какую ему стелу предоставили?! Вы хоть знаете, сколько она стоит?!

– На… на ранг ветерана, – чуть не теряя сознание, признался мастер Плеяды и ноги у того стали подкашиваться. – Ваша… ваша светлость, мы… мы не знали… Первый раз такое, чтобы не ограненный и вот так… Суханов приказал…

– Ироды проклятые! Он минимум витязь! ВИТЯЗЬ! Я ведь поэтому и сказал, чтобы меня в курсе держали! – закричал разгневано граф, пулей выскакивая из кабинета и направляясь в сторону залов огранки, разметав как кегли под руку попавшихся воителей, а в коридоре до самого конца были слышны вопли Ежова. – Суханов, бес проклятущий! Если его Лазарев не прибил, то сам придушу к чертовой бабушке! Острожская тоже у меня получит за то, что не предупредила. Интриганка сраная! Всех в добытчики отправлю за халатность! Всех! Сгною в самой дерьмовой и дальней стигме!