Текст книги "Пленница любви"

Автор книги: Вайолет Уинспир (Винспиер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Гейл была похожа на привидение. Она подошла к кровати сестры и взяла Иден за исхудавшую руку. Ослабевшие пальцы сжали кисть Гейл, взгляд полузакрытых карих глаз блуждал по палате в поисках еще одного любимого лица.

Затем, очень медленно, ее взгляд переместился на руку Гейл. На ней чего-то не хватало… блеска огромного зеленого изумруда и сверкания бриллиантов.

– Где твое кольцо? – прошептала Иден.

– Я… я выхожу замуж за Тони, дорогая. – Гейл с трудом могла говорить. – Ты рада?

– Тони? Не Лейфа?

– Не за Лейфа, моя милая. – Глаза Гейл наполнились слезами. Она не видела ничего вокруг. – Ты была права, я никогда не любила его. Я бы сделала ошибку, связав свою судьбу с ним.

– Бедный Лейф! Как же он одинок!

Иден снова начала терять сознание, отдаляться от людей, окружавших ее постель. Прерывистые всхлипывания женщин замирали одно за другим. В мире остался только один звук – рычание мотора приближающейся машины. Свет лампы потускнел, затем вдруг вспыхнули яркие огни фар. Дорога была покрыта густым слоем снега. Иден знала, почему ей становилось все холоднее: был февраль, и ледяной ветер насквозь продувал ее шерстяное пальто.

Холодный ветер бушевал на Хай-стрит. Он заносил фонарные столбы снегом, срывал пальто с прохожих, стучался в запертые двери и окна, заставляя жителей Лоутона не выходить из своих уютных, теплых жилищ.

Иден только что закончила работать и радостно бежала вниз по ступенькам Центра социальной помощи. На улице падающий снег покрывал крыши домов и магазинов толстым белым одеялом. Снежные хлопья были огромными, они кружились на ветру как белые перья. Иден казалось, будто кто-то разорвал над юродом большую пуховую перину. Девушка с трудом подавила озорное желание слепить парочку снежков и запустить в двух знакомых клерков, обогнавших ее.

За углом магазина ветер поднимал целые белые вихри. Иден, в красном пальто и вязаной шапочке с помпоном, была похожа на одну из маленьких заснеженных кукол из папье-маше за стеклом витрины.

Ослепленная летевшим в глаза снегом, она не видела, как из-за угла неожиданно повернула машина. Она ехала на огромной скорости, и Иден, заметив свет приближающихся фар, смотревших на нее словно глаза разъяренного дракона, бросилась бежать, скользя каблуками по льду. В следующий миг она упала, больно ударившись коленками. Ее вскрик заглушил визг тормозов. Большая машина резко остановилась опасно близко от лежавшей на снегу Иден.

Дверца машины распахнулась, высокая фигура склонилась над Иден, сильные руки подняли ее с дороги и вынесли на свет фар. Зеленые глаза, похожие на два скованных льдом озера, внимательно изучали ее.

Иден и незнакомец уставились друг на друга. Ее сердце учащенно забилось, когда она узнала этого мужчину с холодными глазами, густыми бровями и засыпанными снегом черными волосами.

– Вы – Лейф Шеридан! – воскликнула она, забыв о саднящих коленках, промокшем пальто и о том, что лежит у него на руках как беспомощный ребенок. Она видела его по телевизору вчера вечером… он являлся главой крупной фирмы… ирландский магнат, собиравшийся открыть в Англии несколько новых заводов.

– Обычно мои фирменные напитки, а не я, вызывают восхищение, – пошутил он. Мимолетная улыбка озарила его суровое лицо.

– Пурпурный виноград Шеридана очень вкусный, – согласилась Иден. Вдохновленная присутствием в Лоутоне столь важной персоны, она позабыла даже свою обычную скованность в общении с незнакомыми людьми. – Вы сами придумываете названия напиткам, мистер Шеридан?

– Нет, не могу приписать себе эту честь. – Саркастическая усмешка тронула его губы. – Теперь, юная леди, я должен вас отчитать как следует. Вам нужно смотреть, куда идете, а не бродить по главной улице, мечтая на ходу… без сомнения, о каком-нибудь голубоглазом юноше.

– Я размышляла о том, каким таинственным выглядит Лоутон, когда весь засыпан снегом, – возразила она. – Я не забиваю голову романтической чепухой.

– Не заинтересована в свежей крови Лоутона, а? – Зеленые глаза сверкнули, когда он дотронулся рукой до щеки Иден. – Хочешь привлечь рыбку покрупнее своими большими карими глазами?

Иден застыла в его мускулистых руках, затем попыталась высвободиться.

– Пожалуйста, опустите меня на землю, мистер Шеридан. Уже поздно, и мне пора домой.

– Мама волнуется о своем ягненочке, если его нет дома, в безопасности, правда?

– Правда! – Иден не переносила сарказм и довольно холодно сообщила, что ее родители давно умерли. – И пожалуйста, опустите меня!

Он проигнорировал это требование и сказал, что на мгновение поверил в то, будто Иден – снежная фея. Иден онемела от его наглости. Возможно, у этого мужчины и были самые прекрасные глаза из тех, что ей доводилось видеть, а голос обволакивал кожу Иден как бархат, но… Мистер Шеридан был очень невоспитанным!

– Зачем мне лгать о своей семье? – спросила Иден. – Что мне с этого?

– О, я могу составить довольно длинный список красочных историй, которых я наслушался в свое время. – Он задорно улыбнулся, глядя в ее серьезное юное личико. – Маленькие Золушки неразборчивы в средствах, когда хотят заарканить богатого холостяка. В Лоутоне, как я вижу, тоже есть свои Золушки!

– Я не охочусь за вашим драгоценным состоянием! – Иден смотрела на него с возмущением. – Да как вы набрались наглости сказать мне такое!

Он только рассмеялся:

– Сколько гнева в карих глазах. Ты разве не собираешься притвориться, будто за моей огрубевшей внешностью скрывается облик прекрасного принца?

Улыбка погасла на лице Иден.

– Прекрасные принцы – честные и благородные. Вы же напоминаете мне высеченного из камня идола – большой, холодный и абсолютно пустой внутри. А сейчас, вполне серьезно, я закричу, если вы будете продолжать держать меня на руках посреди главной улицы Лоутона!

Их взгляды встретились. Иден беспомощно заморгала, потому что он, кажется, не намеревался выпускать ее из своих рук.

– Лоутон – как раз один из таких городков, где развлечений мало, зато огромное число слухов за карточным столом?

– Да, слухов предостаточно, – согласилась Иден. – Моя сестра всегда называет наш город…

– Так у тебя есть сестра? – Ее слова совсем развеселили его.

– Да, так что, боюсь, я не фея, мистер Шеридан. – Иден заметила, как отодвинулась занавеска в окне квартиры над главным почтовым отделением, в которой жила миссис Туррел, главная сплетница в городе. – Знаете, мы не на необитаемом острове. Я работаю в Центре социальной помощи, а секретарши должны вести себя прилично.

Он запрокинул голову, и ветер разнес по Хай-стрит его громовой хохот. И прежде чем Иден смогла запротестовать, мистер Шеридан усадил ее в спортивную машину на переднее сиденье, сел рядом и закрыл дверцу. А потом повернулся к ней, смелый и нахальный, так не похожий на всех мужчин, до сих пор известных Иден.

– Я отвезу тебя домой, – объявил он. – Где ты живешь, маленькая секретарша, которая должна прилично себя вести?

Некоторое время Иден не могла прийти в себя: наедине в машине они были еще ближе друг к другу, чем на заснеженной улице. Опомнившись, она наконец осознала, кем ее являлся спаситель, и слегка поежилась под его пронзительным взглядом.

– Вы ехали на такой скорости, будто куда-то опаздывали, – заговорила Иден. – Я… мне бы не хотелось вас задерживать.

Он щелкнул пальцем по ее помпону:

– Скажи, где ты живешь!

Она поняла, что спорить бесполезно, и объяснила, как добраться до ее дома. Двигатель загудел, дворники задвигались взад-вперед, очищая лобовое стекло от снега. Иден почти утонула в мягком кожаном сиденье и расслабилась, предоставляя Шеридану везти ее домой.

– Ты что-то притихла, юная фея, – заметил он. – Надеюсь, ты не нервничаешь из-за меня?

Она бросила взгляд на его темный профиль и заметила игривую улыбку в уголке губ.

– Вы с сестрой живете одни? – продолжал спрашивать он.

Иден перевела взгляд на его широкие плечи.

– Нет, мы живем с дядей и тетей. Они для нас как родители, так что сказка о Золушке нам не подходит. Гейл очень красивая.

Когда автомобиль остановился перед заснеженным двором дома Эллисов, Иден дотронулась до рукава кожаной куртки Лейфа.

– Зайдите на чашку кофе… если у вас есть время, – пригласила она, повинуясь внезапному импульсу.

Он нахмурился, пытаясь отыскать тайный смысл ее приглашения.

– Я варю отличный кофе, – добавила Иден и сморщила нос, потому что на него упала снежинка.

– Хорошо, веди меня, – сказал он.

Они поднялись на крыльцо, отряхивая одежду от снега. Вверху под навесом горела тусклая лампочка. Свет озарил бронзовое лицо Лейфа, когда Иден открыла своим ключом входную дверь, и они прошли в маленький холл. Она повела его в гостиную. Гейл сидела на диване, изучая дырку в своем шерстяном носке.

Иден взглянула на Лейфа: он смотрел на ее красавицу сестру.

– Хэлло!

Гейл поспешно бросила носок на пол и звонко рассмеялась. Глазами цвета топаза она уставилась на высокого незнакомца.

– Только не говорите мне, что вы работаете клерком в Центре социальной помощи.

Лейф представился.

– Тот самый Лейф Шеридан? Один из самых богатых людей в Англии?

– Да, это я, – сказал он с усмешкой.

– Ну, я бы никогда… – Гейл смотрела на него так, будто он был Санта-Клаусом, только что свалившимся в их гостиную через каминную трубу. Иден отряхнула снег с шапочки и объяснила сестре обстоятельства их с Лейфом встречи.

– Мистер Шеридан заглянул на чашку кофе, – добавила она.

– Тогда беги на кухню и готовь кофе, сладкая моя, – приказала Гейл. – А я пока развлеку нашего гостя.

Именно тогда Иден поняла, что привела в их дом не просто одинокого мужчину, но еще и богатого! Когда она направилась в холл, вешать пальто сушиться, Гейл сказала:

– Иден прелестный ребенок, не так ли?

– Ее зовут Иден? – спросил он.

– Да, мы Иден и Гейл – свет и буря.

– Иден!..

Низкий, бархатистый голос, казалось, шел издалека.

– Давай, Иден. Ты никогда не сдавалась без боя. Иден, открой глаза, посмотри на меня… ты меня узнаешь?

Ее глаза распахнулись, и из темноты перед ней выплыло чье-то лицо. Темные густые брови, зеленые глаза, капельки растаявшего снега на щеках.

– Падает снег, – сказала она. – И очень холодно…

Теплые руки держали ее ладони, держали крепко и нежно, они тащили ее прочь от спокойствия мрака к нарастающей боли.

– Я повредила колени, – снова сказала Иден. – Лед на дороге…

– Я взял тебя на руки, и боль ушла, – ответил глухой голос.

– Да, да. – Она потянулась к теплым рукам. – Миссис Туррел наблюдала за нами.

– Та леди из почтового отделения?

– Да. Она такая сплетница, так что тебе лучше опустить меня на землю.

– Нет, Иден, останься здесь… останься со мной, фея. На твоей шапочке был забавный помпон, в ней ты была похожа на фею. Останься, Иден.

– Мне больно!

– Больше не будет боли, я обещаю.

– Темно… на дороге. И дракон с зелеными глазами.

– Иден…

Чья-то еще боль! Она почувствовала ее и шире открыла глаза. Иден повернула голову, шевельнула руками. Боль… но не ее!

– Дорогая, – произнес женский голос. – О, Иден!

Она увидела Гейл, ее лицо было залито слезами.

– Не плачь, – сказала она сестре.

Гейл закрыла руками лицо, в комнате послышались рыдания.

– Не плачь! – Иден сильнее вцепилась в теплые руки, ее пальцы нащупали жесткие мозоли. – Я буду подружкой невесты, Гейл, правда!

Глава 9

– Мне кажется, она приходит в себя, мистер Вестбэри!

Одетая в белое фигура склонилась над Иден. Солнечный свет лился из окна на шапочку медсестры.

Лицо доктора было расплывчатым, будто Иден смотрела через фокус сломанного фотоаппарата, затем его черты стали четче. Иден видела его раньше, правда очень смутно, когда приходила в сознание.

– Ты хорошо отоспалась, не так ли? – Врач улыбнулся.

– Уже утро? – спросила Иден.

– Да, солнечное теплое утро четвертого августа.

– Четвертого августа, – повторила она за ним.

Ее взгляд устремился в окно, за которым звонко пели птицы. Она прислушивалась к их пению, будто это была песнь самой жизни.

– Как они поют, – сказала она. – Разве не чудесно?

– Перед твоим окном растет шотландская ель, – пояснил доктор. – А на ней – целая колония птиц.

– Я всегда любила птиц.

– Верю. – Он говорил нежно, смотря прямо в большие карие глаза Иден. Они, казалось, занимали все ее исхудавшее лицо.

– Я видела такой странный сон вчера ночью. – Широкое лицо доктора, с челкой рыжих волос, нависавшей над голубыми глазами, вызывало у Иден доверие. – Мне снилось, что очень близкий друг приходил навестить меня. В моем сне шел снег. – Она снова посмотрела на залитое солнечным светом окно. – Вот поэтому я знаю, что это сон. На его лице были капельки растаявшего снега.

– Так это был мужчина? – Уорд Вестбэри улыбнулся.

– Да, я когда-то была с ним знакома.

– Поклонник?

– О нет. – Ее карие глаза распахнулись еще шире. – Я… он никогда не любил меня.

В последующие дни у Иден улучшилось как здоровье, так и отношения с Уордом Вестбэри, застенчивым и добрым человеком, который был родом из Мидленда. Он поручил Иден надежным рукам Крессиды Моран, физиотерапевта из Африки, работавшей в Британии уже около двух лет. Крессида была очень веселой блондинкой с забавным высоким голосом, и они хорошо поладили с Иден.

В заботы Крессиды входило помочь Иден вернуть силу ногам, которые очень ослабли после проведенной Уордом Вестбэри операции на спине. Он объяснил Иден, что потребуется много времени и терпения, чтобы она снова могла ходить. Ежедневные упражнения с физиотерапевтом будут продолжаться даже после того, как Иден выпишут из больницы и она вернется домой.

Этот долгожданный день приближался… теперь он никогда не покидал мыслей Иден.

Несколько недель спустя, в среду, они с Гейл выбрались на свежий воздух, чтобы поболтать под еще теплыми лучами сентябрьского солнца. Листва опала с деревьев, и гнезда с недавно вылупившимися птенцами были хорошо заметны. Золотистые оттенки осени покрыли далекие холмы.

– Мне кажется невозможным, что я столько времени провела в больнице. – Иден улыбнулась. – Столько всего случилось за это время…

Она с нежностью посмотрела на Гейл. Плетеная сумка сестры валялась рядом на скамейке, блестящие волосы убраны назад, на Гейл было легкое кремового цвета платье и темно-красная куртка. Простое золотое колечко на левой руке было украшено маленьким бриллиантом в форме сердечка. Он так отличался от огромного изумруда, который когда-то сверкал при каждом движении руки его обладательницы…

Гейл проследила за ее взглядом и нежно прикоснулась к подаренному Тони бриллиантовому сердечку.

– Да, многое, – согласилась она. – Ты прошла сквозь ад, а я… я нашла свой рай, хотя меньше всего ожидала найти его в Лоутоне.

– Выйдя замуж за Тони, ты очень похорошела, Гейл. – Иден улыбнулась, отметив новый теплый блеск ее кожи, нежность губ. Гейл любила и любима, и это было видно сразу!

В это мгновение облако закрыло солнечный диск. Иден поежилась и засунула руки в карманы пиджака. Сможет ли когда-нибудь Лейф стать таким же счастливым, как Гейл сейчас? Этот вопрос они никогда не обсуждали до конца, и неожиданно для самой себя Иден сказала:

– Лейф, должно быть, очень страдал, когда ты решила не выходить за него.

Гейл достала сигареты из сумочки и закурила. По тому, как она поднесла крошечный огонек зажигалки к губам, Иден поняла, что ее замечание задело сестру.

– Он очень разносторонний человек, и то, что он на самом деле чувствует, скрыто у него глубоко внутри. – Гейл подняла голову и выпустила струйку дыма. – Он застал меня с Тони в тот вечер, когда тебя привезли сюда, Иден. Мы были здесь, на этой скамейке, где мы с тобой сейчас сидим. Мы так переживали из-за тебя, что совсем не заметили Лейфа. Когда я увидела Тони, то поняла, что не вынесу брак с Лейфом Шериданом.

– И ты тогда сказала ему, что любишь Тони? – совсем тихо спросила Иден.

– Да. При других обстоятельствах он бы, наверное, разрезал меня на части своим острым языком. Но все мы были слишком потрясены случившимся с тобой, милая. Даже Лейф! Он сказал Тони, чтобы он как можно скорее женился на мне. Двух таких шансов, сказал он, не бывает. То, как он это сказал, окончательно сломило меня… как он ушел в темноту… как мальчик, который разрывался изнутри на части и который хотел остаться один на один со своей болью.

Пальцы Иден хрустнули, так сильно она сжала кулаки. Но Гейл ничего не заметила и продолжала:

– Всегда кто-нибудь страдает. Но Лейф сильный. Он забудет. Обязательно забудет, Иден.

– Да. – Иден опустила глаза, боясь, что в них отразится боль ее сердца. Три недели назад Лейф улетел домой, в Южную Африку. Он отправился вскоре после операции… Он ушел из их жизни, но не из их мыслей. Не из мыслей Иден. Каждый день, каждый час она думала о нем. Когда Иден страдала в больничной палате от ужасной боли, он был с ней… в ее снах.

Гейл отряхнула подол платья. Она нервно кусала нижнюю губу.

– Он хотел, чтобы я оставила себе все его подарки. Но держать их при себе было бы нечестно по отношению к Тони. Теперь я жена врача из маленького городка. Пациенты начали бы перешептываться, если бы заметили меня в собольей шубе.

Иден выдавила улыбку:

– Ну как тебе нравится быть женой и домохозяйкой?

– Начинаю привыкать. – Гейл засмеялась тихо, почти робко. – Тони похож на утешительный приз. Сейчас наша квартира выглядит довольно мило. Я мечтаю показать ее тебе. Она недалеко от больницы, и отец Тони два раза в неделю заглядывает к нам на ужин. Милый старик вежливо заверяет меня, что в восторге от моего соуса чили и цыплят с паприкой. Но я хочу научиться готовить стейк и пирог с телячьими почками.

Иден рассмеялась, представив себе Гейл в роли радушной домохозяйки, хлопочущей у плиты над ужином для мужа и свекра.

– Тони нравятся твои экзотические блюда?

– О, он энергично работает ножом и вилкой! – Гейл посмотрела сестре в глаза, затем выкинула окурок и потерла озябшие руки. – Я благодарю Бога, что тебе становится лучше. Мы… мы ведь все уже думали, что тебе конец… тем жутким вечером. Лил такой дождь… Лейф промок насквозь, пока добрался. У него сломалась машина, он никак не мог остановить такси. Я не знаю, откуда он узнал, но ровно после полуночи он вошел в палату, мимо медсестры, пытавшейся его остановить, мимо всех. Странно. Было похоже на то, что он влил в тебя свою жизненную энергию, согрел и вернул к жизни. А затем, когда врачи сказали, что ты вне опасности и просто спишь, даже розовый румянец вернулся на щеки, он просто ушел! Он тихо ушел, Иден. Никто и не заметил этого. Тогда Уорд Вестбэри сказал, что ты преодолела кризис и идешь на поправку.

Она замолчала. Повисла тишина, нарушаемая только щебетом птиц.

– Я думала, это просто сон, – проговорила наконец Иден. – На его лице я видела капли дождя…

– Да, он весь промок. С сурового лица стекали капли дождя. – Гейл наклонилась и поцеловала на прощание исхудавшую щеку сестры. – Иден, все хорошо для нас обеих!

Иден не стала переубеждать Гейл. Она следила, как стройная фигура в кремовом платье спешит из больничного сада – к мужу и новому дому.

У Гейл все было хорошо, но Иден захлестнула волна одиночества. Она сидела в инвалидной коляске и размышляла обо всех событиях, которые они обсуждали с сестрой. Значит, ей не приснилось: Лейф действительно был около ее кровати в ту ночь, когда она чуть не умерла. Она держала его за руки и хотела жить, потому что он был рядом, обнимал ее, звал ее к жизни.

А сейчас он уехал. Его прощальным подарком была огромная корзина роз, доставленная с посыльным, вместе с несколькими дорогими игрушками, которые должны были ее развлечь. Швейцарские конфеты, упакованные в коробку, которая открывалась, когда дернешь за кисточку. Коробочка с пудрой на крохотных ножках, исполнявшая мелодию при открытой крышке. И фарфоровый розовый фламинго – прекрасная компания синему зимородку.

Она обожала их… ненавидела их… ей нужен был Лейф.

С шотландской ели упала шишка. Иден подняла голову: на самом верху прыгала с ветки на ветку рыжая белка, потом, распушив хвост, сбежала вниз по стволу дерева и поскакала по земле в поисках потерянной шишки. Именно в этом месте Лейф встретил Гейл и Тони… а через несколько дней он прошел с ней через самый жуткий час ее жизни. Его глухой, теплый голос заставил Иден вернуться к жизни. И хотя их пути могут никогда не пересечься вновь, они будут встречаться в ее снах.

Во снах Иден будет любить его… одних снов будет вполне достаточно.

Она услышала звук приближающихся шагов и оглянулась. К ней шел Уорд Вестбэри, руки были засунуты в карманы белого халата, длинные волосы развевались на ветру. Он остановился напротив инвалидной коляски и улыбнулся Иден.

– Время пить чай, – сказал он. – Отвезти тебя в палату?

– Я лучше бегом, – пошутила Иден.

– Вскоре ты сможешь, – пообещал врач.

Они немного поболтали, пока он вез ее к зданию больницы.

– Скоро я начну ходить? – поинтересовалась Иден.

Недолгая пауза последовала за этим вопросом. Уорд провез коляску в дверь и покатил к лифту. Солнечный свет остался позади, и неожиданно их окружила темнота.

– Твои спинные нервы сильно задеты, – сказал наконец врач. – Их функции не восстановятся за одну ночь. Но ты отважная девушка, и я надеюсь на твое терпение.

– Скажите, это займет недели… месяцы, мистер Вестбэри? – Она повернула голову, чтобы взглянуть на него. Он молча закатил коляску в лифт и нажал на кнопку этажа, на котором располагалась палата Иден.

Врач нахмурил рыжие брови, в тусклом свете лампы голубые глаза изучали юное лицо. Но заговорил он не раньше, чем вкатил Иден в ее палату:

– Ты так торопишься вернуться на свою работу?

– Да.

– Такая независимая? – Он улыбнулся и подвез коляску к залитому солнечным светом окну. Золотые лучи играли на розовых боках фламинго, стоявшего на тумбочке.

– Я не думаю, что меня будут так долго ждать на работе, – ответила она.

Уорд Вестбэри решительно склонился над Иден.

– Если ты вбила себе в голову идею, что застряла здесь надолго, то избавься от нее немедленно! Ты будешь ходить – со временем! И я ни секунды не сомневаюсь, что твоих нанимателей и коллег так уж волнует финансовая сторона дела. Они рады, что ты… здесь. Скажи, почему ты такая грустная сегодня? Обычно ты мой самый лучший пациент и я спешу с тобой повидаться.

– Я… мне кажется, я немного волнуюсь перед возвращением домой в пятницу, – призналась Иден. – Я словно выйду из-под надежного и уютного крылышка, каким вы были для меня, мистер Вестбэри.

– Ты и без меня все время плыла по волнам жизни, высоко держа голову. – Он ласково коснулся ее подбородка. – Конечно, мне хотелось бы думать, что моя любимая пациентка не может жить без меня, но я знаю, что это не так.

Вошла медсестра с подносом с едой и чаем. Уорд Вестбэри с удовольствием присоединился к Иден и съел сандвич с огурцами. Пока они болтали, врач взял небольшую книгу в кожаном переплете, лежавшую рядом с фламинго. Книга раскрылась на странице, где были подчеркнуты некоторые строки. В тишине хирург изучал ее, затем поднял голову, и пронзительный взгляд голубых глаз остановился на Иден.

– Маккей очень страстный поэт, – пробубнила она.

– Да, – тихо отозвался врач.

Он пытливо смотрел в ее лицо, в карие глаза, на худые, чуть розоватые щеки, легкий изгиб нижней губы. Затем Уорд Вестбэри снова взглянул на книгу, которую держал в руках.

– Я не особый ценитель изящной литературы, – проговорил он. – Но эти стихи необычайно красивы. Он пишет о ком-то, кто любил и потерял свою любовь.

– Я увлекаюсь стихами Эрика Маккея уже очень давно. – Сердце Иден быстро-быстро колотилось в груди. – Я читала их еще в школе. Правда, тогда едва понимала, о чем он пишет. Он, должно быть, пользовался успехом у женщин.

– Я вот полный профан, когда дело касается женщин. – Врач широко улыбнулся. – Пока они не окажутся на операционном столе.

Иден тоже улыбнулась, ее взгляд остановился на ярко-рыжих волосах собеседника. Уорд Вестбэри не был красавцем, но, по ее мнению, в нем было нечто притягательное.

– Я с трудом могу поверить, мистер Вестбэри, что у вас не было любовных завоеваний.

Он перестал улыбаться.

– Была одна девушка… очень давно. Мы оба были студентами-медиками. Марджери заболела полиомиелитом. У нее были слабые легкие… Она умерла. – Он провел длинным пальцем по золотой надписи на переплете толстой книги любовных стихов. – Я даже сейчас никак не могу смириться с ее смертью. Иногда она приходит ко мне во сне. Но когда просыпаюсь, я снова один. – Он поймал взгляд Иден прежде, чем она успела его отвести. – Когда живешь, питая себя мечтами, только становишься еще голоднее, – многозначительно добавил он.

Он вышел из палаты, а Иден осталась сидеть перед окном. Она не удивилась, поняв, что Уорд Вестбэри разгадал ее секрет. Он наблюдал за ней на протяжении всего времени болезни. Скорее всего, в моменты приступов страшной боли Иден повторяла одно-единственное имя… Она звала мужчину, который собирался жениться на ее сестре!

Иден тяжело вздохнула. Ее мысли обратились к далекой стране, в которую вернулся Лейф. Он больше не мог здесь оставаться! Понимая, какова Гейл на самом деле, он все-таки любил ее. А Иден знала, что жизнь похожа на ноющую рану, когда некому уверенно произнести твое имя, некому послать тайную музыку души.

Ее пальцы сжали книгу. Иден вспомнила две строчки, написанные Эриком Маккеем:

 
Когда-то давно меня научили, что счастье очень робко,
А надежда – мотылек, чьи крылья слишком ломки.
 

На следующее утро, пока Крессида Моран заставляла ее делать упражнения, Иден узнала, что веселая блондинка была знакома с Гаретом Конвеем.

Иден включила радиоприемник, стоящий у кровати, как раз в тот момент, когда оркестр заиграл произведение Гарета под названием «Танец в холмах». Когда по маленькой больничной палате полилась эта мелодия, худые, сильные руки Крессиды перестали массировать ногу Иден.

– Я очень люблю музыку Гарета, – мечтательно вздохнула она.

Крессида, самоуверенная американка, всегда подтянутая и хорошо одетая, производила впечатление сильной и упорной девушки, которое рассеивалось, как только другие узнавали ее поближе. Крессида поведала Иден, что у нее было много парней, но она ни к одному из них не относилась серьезно.

– Я хочу когда-нибудь влюбиться по-настоящему, – продолжила она. – Но сейчас парни нужны мне только для развлечения. Большие, забавные игрушки – ну, ты понимаешь.

Крессида подпевала оркестру.

– Гарет очень умный мальчик. Тебе с ним повезло.

Улыбка заиграла на ее розовых губах, пока Крессида массировала ноги Иден.

– Скоро я услышу, что ты готова уплыть в свадебное путешествие с каким-нибудь милым парнем, – пообещала она. – Думаю, Ниагарский водопад самое подходящее место для молодоженов… там такие высокие радуги повсюду. Когда была ребенком, я любила смотреть на них. Я даже думала, что на конце радуги меня ждет горшочек золота.

– Кресси, в твоих жилах течет ирландская кровь? – Иден рассмеялась.

– Ирландские причуды? – Крессида натянула на нее клетчатые брюки и разразилась гортанным смехом. – Мой дед был выходцем из Ирландии, если это отвечает на твой вопрос, карие глазки.

– Да, отвечает. – На этот раз Иден было легче свесить ноги с края кровати, и с помощью Крессиды она встала. Через минуту Иден уже сидела в коляске. Ноги ее ныли от упражнений и массажа.

– Тебе удобно, милая? – Крессида подложила маленькую подушку под бок Иден: слабая боль все еще донимала ее подопечную.

– Все хорошо, – заверила Иден. – Ты прекрасный друг, Кресси.

– А в тебе столько любви и доброты. – Крессида взглянула на наручные часы. – Слушай, у меня еще есть время на одну сигарету, перед тем как отправляться к миссис Гоулт. Присоединишься ко мне?

Сигареты были американские. Иден удивилась их длине, беря одну из предложенной пачки.

– На моей родине все стремится достичь небес. – Крессида поднесла зажигалку к губам Иден, затем зажгла свою сигарету. – Здания, колбаса салями, парни. Я как-то встречалась с баскетболистом, так вот в носках он был ростом шесть футов и семь дюймов. Я люблю высоких парней. С ними я чувствую себя маленькой и беззащитной.

Крессида села на кровать Иден и скрестила длинные ноги. Ее светлые волосы были уложены на французский манер. Она, безусловно, была не из слабых изнеженных женщин, хлопковый халат обтягивал упругие соблазнительные очертания ее фигуры.

– Наверно, ты на седьмом небе от счастья, что завтра возвращаешься домой?

– Ну, я бы сказала, что только на пятом, – заметила Иден. – Я рада, что ты будешь продолжать заниматься со мной.

– Сладкая лесть!

– Кресси, ты хорошо влияешь на состояние моего духа и моих ног.

– У влюбленной девушки не может быть упадка духа. – Сквозь табачный дым Крессида изучала лицо Иден. – Только не у девушки, у которой есть парень. А у тебя есть Гарет! Со мной он общается так, будто я ему ласковая родная сестра.

Крессида говорила свободно, но из ее лазурных глаз исчез беззаботный блеск. Иден задумалась, насколько Гарет нравится Крессиде. Но тут же весело рассмеялась, когда ее собеседница, облизываясь, объявила:

– Знаешь, чего бы мне сейчас хотелось? Копченой свинины с кусочками поджаренного ржаного хлеба под острым маринадом.

– Ну, свинины в маринаде я не могу тебе предложить. – Иден улыбнулась. – Но у меня еще остались шоколадные конфеты в тумбочке.

– Те, швейцарские? – Крессида подошла к тумбочке, достала круглую коробку, открыла крышку и выбрала вишневое суфле. – М-м-м… эти я обожаю.

– Можешь есть сколько хочешь, – разрешила Иден.

– Милая моя, это очень дорогие конфеты. Вряд ли тебе вскоре подарят еще одну такую коробку. Как, впрочем, и мне. Bay, абрикосовый мусс, судя по вкусу. М-м-м… какой же это поклонник их тебе подарил? Кто-нибудь богатый и влюбленный?

– Бывший жених моей сестры, – тихо ответила Иден.

– Ирландский промышленник? Я про него много разговоров слышала. Крупный парень со смуглой кожей и сногсшибательными глазами. Твоя безумно красивая сестра должна была быть без ума от своего доктора, если отказалась от ирландца ради него.

– Любовь важнее денег, ты разве так не считаешь, Кресси?

Крессида задумчиво вертела в руках кисточку от коробки конфет.

– Любовь – странная штука. Колоссальный взрыв в сердце, который превращает тебя в совершенно другого человека. Все, чего ты хотела раньше, полностью меняется после этого… или я говорю как героиня американской мелодрамы?

– Ты говоришь абсолютно правильно. Моя сестра тому подтверждение… – Иден замолчала и поежилась. Крессида подошла к ней и положила руку на плечо.

– Тебя все еще беспокоит боль в спине? Кресло-качалка наверняка поможет. Я хочу предложить это Рыжему Вестбэри. Кресло-качалка – хорошая терапия для больной спины. Можно найти такую в каком-нибудь захолустном старом городишке.