Текст книги "Пленница любви"

Автор книги: Вайолет Уинспир (Винспиер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава 7

На следующий вечер они поехали в Лондон. За рулем лимузина сидел Донован в особой униформе. Они надеялись попасть в концертный зал пораньше, чтобы перекинуться парой слов с Гаретом до выступления. Но застряли в автомобильной пробке и прибыли всего за десять минут до начала, успев только купить программки и занять свои места на балконе.

– Здесь собралась отличная публика. – Гейл оценивающим взглядом окинула концертный зал, ожидая, что все начнут глазеть на нее и ее спутников. – Умный ход – устроить выступление Гарета прямо перед нашей свадьбой. Ты умеешь привлечь общественное внимание, дорогой.

– У меня было много практики. А-а, вот и наш мальчик!

На сцену вышел Гарет в черном смокинге. Он бросил быстрый взгляд на их балкон. Иден улыбнулась и прошептала: «Удачи!» Гарет прочел это слово по ее губам и кивнул. Под вежливые аплодисменты зрителей он сел к роялю и открыл крышку. Белые клавиши засверкали в свете ламп.

Запоздалые слушатели занимали свои места. Наконец, когда тишина воцарилась в зале, Гарет опустил тонкие руки на клавиши.

Всю первую часть его программы публика оставалась настроенной критически. То и дело раздавались недоверчивые шепотки. Гарету Конвею, протеже богатого и влиятельного промышленника, было нелегко доказать зрителям, что он действительно талантлив.

Перед тем как Гарет должен был исполнить отрывок из Рубинштейна, Лейф наклонил голову к Иден и прошептал:

– Расслабься, дитя. – Он ободряюще улыбнулся. – Гарет абсолютно спокоен. Он знает, что еще до конца вечера добьется признания этой напыщенной публики.

Уверенность Лейфа в своем протеже была оправданна. С последними аккордами «Лесной нимфы» зал потрясенно замер, но через мгновение разразился громоподобными аплодисментами. Зрители поднимались со своих мест и продолжали аплодировать стоя.

После концерта Гарет попал в настоящую осаду. У дверей его гримерной толпились люди, поздравляя дебютанта с успехом. Представитель звукозаписывающей компании прорвался сквозь толпу и пригласил Гарета на ленч на следующий день. Он был в восторге от «Лесной нимфы» и хотел обсудить условия контракта.

Через полчаса шумиха улеглась, и Гарету удалось сбежать со своими друзьями. Неоновые огни отражались на полированной крыше автомобиля Лейфа, с моря дул легкий бриз. Лейф сообщил, что его секретарь заказал столик на шестерых в ресторане «Доминик» – одном из лучших в Брайтоне. Но прежде он хотел знать, не повредит ли здоровью Иден поздний праздничный ужин.

– Вечер будет удачным только в том случае, если мы как следует его отпразднуем, – ответила она, чувствуя руку Гарета на своей талии.

– Тони предупредил, что тебе нельзя переутомляться, Иден, – напомнила тетя Сью.

Гейл поежилась и накинула меховое манто на плечи:

– Не беспокойся, тетя. Небольшой ужин не повредит нашему бесценному ребенку.

Иден посмотрела Гейл прямо в лицо. Да, сестра, подумала она про себя, вот так! Твое сердце замирает каждый раз, как ты слышишь это имя.

Когда все общество вслед за Лейфом прошло через стеклянные двери зал ресторана, к ним подбежал метрдотель, рассыпаясь в приветствиях, проводил их до прекрасно сервированного столика, убрал карточку с надписью «Зарезервировано» и подал меню. Он обращался с ними как с особами королевской крови.

Иден заметила, что посетители за другими столиками кивали и улыбались Лейфу и его невесте. Мужчины с восхищением смотрели, как Гейл снимает манто, обнажая бархатистые плечи. Тетя Сью озиралась по сторонам. Она бы никогда не пошла с Гарри в такой дорогой ресторан.

На столах горели маленькие лампы, хрустальные бокалы наполнялись багряным вином, меховые шубы висели небрежно перекинутые через спинки стульев. На танцевальной площадке в такт музыке двигались пары, женщины напоминали пестрых бабочек рядом с одетыми в черные смокинги партнерами.

Наконец подали шампанское во льду, затем принесли изысканные блюда. Официант добавил бренди и корицу в горячий кофе и разлил по чашкам тончайшего фарфора. Компания наслаждалась чудесным напитком, слушая модный оркестр.

Лейф решил закурить и достал портсигар. Гарет и дядя Гарри присоединились к нему.

– Лейф! – сказала Гейл тоном, не принимающим возражений. – Я хочу танцевать!

– Может, Гарет согласится потанцевать с тобой. – Лейф нагло улыбнулся сквозь завесу ароматного дыма. – Я думаю, Иден не хочется очутиться на танцплощадке после того, как она переболела гриппом.

– Я не утомил тебя своей игрой? – спросил Гарет.

– Нет, конечно. – Иден дотронулась до его руки. – Мне нравится музыка, но мои ноги еще не окрепли. Я лучше посижу здесь и посмотрю, как ты танцуешь с Гейл.

– Пойдем же! – Гейл встала со стула. – Я уже устала сидеть. Этот чертов бизнесмен слишком любит курить сигары после ужина, вместо того чтобы развлекать меня.

Они вышли на танцплощадку, и Иден улыбнулась, глядя, с какой робостью Гарет обнял ее красавицу сестру.

– Вы, наверное, очень рады за Гарета, – заметила тетя Сью Лейфу. – Он чудесно играл, не правда ли? Всем так понравилась «Лесная нимфа». Это было понятно еще до того, как весь зал начал аплодировать.

– Да, это замечательное произведение, – согласился Лейф. – Влюбленная нимфа, прекрасная и неуловимая.

Сквозь табачный дым Иден не смогла разглядеть выражение его лица. Она крепче сжала бокал с ликером.

Оркестр заиграл вальс, и дядя Гарри поднялся, протягивая руку жене:

– Это один из наших любимых, Сью. Пойдем, дорогая, сделаем пару кругов.

И они отправились танцевать, оставив Иден наедине с Лейфом.

– Милая мелодия, – сказал он, присаживаясь рядом с ней. – Спокойная и приятная, без этой барабанной дроби, популярной сейчас.

– Она старая. – Иден не посмела добавить, что вальс называется «Мой единственный». Произнести это вслух означало признаться в своих чувствах, открыть мучительный секрет. Лейф не знал, что творилось в ее душе. Он сидел так близко, раздувая ноздри, выпускал струю дыма, а сердце Иден замирало при каждом его взгляде.

– Допивай свой ликер, – приказал Лейф. – Твои бледные щеки от него наконец-то порозовеют.

Иден допила напиток до капли.

– Хочешь еще? – Лейф потянулся за бутылкой.

– Нет, Лейф! – Иден перехватила его руку и опустила на стол. – Я вовсе не хочу напиться. Я тогда начну глупо смеяться. Уверена, тебе не нравятся истерично хохочущие женщины.

– Ты просто еще ребенок. – Его дразнящая улыбка вскружила Иден голову сильнее, чем выпитый ликер. – В беленьком платьице, с потяжелевшими веками ты совсем как крошка, которая ждет, когда папа отнесет ее в кроватку.

– Ну да, крошка! – Она негодовала. – Уверена, мы одного возраста с блондинкой в черном платье за соседним столиком.

Лейф с улыбкой взглянул на девушку. Ее спутник, намного старше ее самой, был, несомненно, влиятельным человеком. Блондинка подняла голову и бросила взгляд на широкие плечи Лейфа. На ее пухлых губах заиграла лукавая улыбка. «М-м-м… мне нравится твое телосложение!» – казалось, говорила она.

Лейф нахмурился и снова обернулся к Иден. По серьезному взгляду его зеленых глаз она поняла, что Лейф сейчас сравнивал себя со спутником блондинки. Он нужен был Гейл ради связей и денег.

– Иден. – Лейф тихо произнес ее имя. – Я знаю, почему ты выглядишь такой несчастной.

– Правда? – Она посмотрела ему в лицо.

– Ты так молода. – Лейф взял ее руку в свою. – Ты пытаешься понять, как я мог пойти на брак с женщиной, которая меня не любит. Ах, не смотри на меня так! Думаешь, я не знал? Иден, твоя сестра всегда была откровенна со мной. Возможно, она понимала, что я замечу любое притворство. Она никогда не лила любовную ложь в мои уши… не как та блондинка за соседним столиком. Ее голову не занимает ни одна мысль, кроме той, как выжать из мужчины побольше денег, прежде чем приняться за другого. Такие, как она, делают карьеру, продавая себя. Гейл хочет сделать карьеру, став женой магната. – Губы Лейфа тронула теплая улыбка. – Может, настоящая романтика и отсутствует в наших отношениях… Но годы слишком ожесточили меня, я не чувствую, что мне ее не хватает. Гейл весела и красива, она рождена, чтобы купаться в шелках и общаться с умными людьми, с которыми я обязан поддерживать хорошие отношения и развлекать их в своем доме.

Его пальцы до боли сжали руку Иден.

– Мы с ней оба реалисты, – продолжил он. – Мечты и поэзия созданы для чистых и юных сердец. Как у вас с Гаретом.

Юное сердце! После его свадьбы Иден никогда больше не сможет быть беззаботной.

Должно быть, Лейф прочитал в ее глазах сомнение, потому что сказал:

– Как мило, что ты заботишься о счастье необработанного алмаза вроде меня, такого грубого…

– Ты не грубый, – перебила она.

Лейф усмехнулся, и на его щеках появились ямочки.

– Хороший портной и способность поглощать знания делают чудеса, – пошутил он. – Но зеркало показывает мне каждый день, утром и вечером, что я прошел через хорошую школу бедствий. Да, я вынес из нее много знаний, особенно о том, как выжить в этом мире и как не позволить другим причинять тебе боль.

Лейф выпустил руку Иден и сидел, наблюдая за танцующими. Потом улыбнулся ей.

– Любишь секреты? – спросил он.

– Конечно, Лейф. – Ее сердце бешено застучало. – Я – женщина, хотя ты и предпочитаешь называть меня ребенком.

– Женщина… таинственная, непостижимая, волнующая… в которой смешались любовь и ненависть. Женщины похожи на тонкий тростник, который выживает после страшного урагана, с корнем вырывающего дубы. Должен ли я причислить тебя, фея, к их числу?

– Лейф! Временами ты становишься невыносимым. Сначала хотел посвятить меня в секрет, а теперь разговариваешь со мной как с ребенком. – Карие глаза Иден пылали. – Я знаю, что такое быть женщиной!

Лейф оторопело уставился на нее, а затем перевел взгляд на танцующих Гейл и Гарета.

– Конечно, Иден, ты – молодая женщина, а не очаровательное дитя. – Теперь глаза Лейфа внимательно изучали ее лицо. Он нахмурился. – Из весьма достоверных источников я узнал, что твоих друзей решили не выселять из старых коттеджей.

Иден удивленно смотрела на него:

– Лейф, это невозможно!

– Как говорят французы: всегда случается невозможное. – Его зеленые глаза блеснули. Казалось, что два ледяных озера осветили на миг лучи солнца.

У Иден сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

– Ты приложил к этому руку, Лейф! Я вижу по твоим глазам!

– Опасная штука – глаза.

– Не дразни меня, расскажи все по порядку, – взмолилась Иден. – Что ты сделал, чтобы заставить консула изменить решение?

– Я купил землю и перепродал ее консулу. Я потерял деньги на этой сделке, потому что мне пришлось купить участок земли со старыми коттеджами. Местные жители могут прожить в них всю свою жизнь, но я построю там завод. Все больше и больше людей перебираются жить из Лондона в окрестности, так что с работниками проблем не будет. Через пару лет, я думаю, мои вложения окупят себя.

– О, Лейф! – Любовь волной захлестнула ее сердце. Иден понимала, что он поступил так, чтобы сделать ей приятное. – Я так сильно переживала за этих стариков, а теперь ты все уладил, и я даже не знаю, как мне тебя отблагодарить! Для человека, называющего себя жестоким, ты слишком щедр.

– Ты разве не слышала, что я построю там завод? – повторил Лейф, но его выдало легкое подергивание уголка губ. Иден заметила это прежде, чем он успел скрыть его, закуривая новую сигарету. Правитель обширной финансовой империи обладал человеческой добротой.

– Ты спас эти дома не из коммерческих соображений, – сказала она уверенно.

– Ну, скажем, я грубый необработанный алмаз с парочкой положительных черт, – ответил он с усмешкой. – Но поверь мне, Иден, было время, когда я гнался только за выгодой.

– Это можно понять.

– То, что когда-то простой ирландский парень сгорал от амбиций? Я получил намного больше, чем когда-либо хотел. Так что мне не повредит чуть-чуть помочь кому-то другому.

– Лейф, – запротестовала Иден. – Это цинично!

– А я вообще-то циник, Иден. Можешь не сомневаться. Я был способен на все, что угодно, лишь бы этот простой ирландский парень купался в роскоши…

За спиной Иден послышалось шуршание шелка и звонкий смех Гейл.

– Успех и шампанское придали тебе невиданных сил, Гарет. Я больше не могу танцевать!

Иден повернулась и посмотрела на Гарета. Он был очень хорош в этот миг, его щеки пылали, волосы растрепались, но из головы Иден не шел маленький голодный мальчик, которого оставили одного в жестоком мире еще младенцем. Она была уверена, что этот мальчик просто спрятался сейчас под обликом могучего мужчины, сидящего рядом с ней, – спрятался, но не умер.

Лейф встал:

– Давайте отвезем это чудное дитя домой в кроватку.

Они вышли на улицу к лимузину Лейфа. Гарет собирался вернуться домой на своей спортивной машине и подошел к Иден попрощаться.

– Встретимся завтра вечером. – Он приложил подушечки ее пальцев к своим губам, но Иден почти сразу же отдернула руку. – Убегающая маленькая девочка, что мне с тобой делать? – прошептал он.

– Не гони по дороге домой, Гарет, – поучительным тоном ответила Иден. – Я знаю, как ты рассеян, когда едешь один.

– Ты будешь переживать, если со мной что-то случится? – Гарет сел в машину и пожелал всем доброй ночи. Заревели двигатели, и спортивный автомобиль почти мгновенно скрылся из виду.

Иден устало положила голову на мягкую спинку сиденья. Лимузин ехал прочь из Брайтона. Она размышляла над тем, почему людям сложнее стать счастливыми, чем, например, бабочкам или пчелам. Она страдала от любви и билась как птица в клетке, Гейл рисковала счастьем только ради того, чтобы удовлетворить свою жажду роскоши, Лейф… Лейф.

Когда лимузин остановился у ворот ее дома, Иден уже почти спала. Она вздрогнула, почувствовав, как большие, сильные руки подняли ее и вынесли из машины. Иден обняла Лейфа за плечи, пока он нес ее по ступенькам, а когда положил в гостиной на диван, открыла глаза, взглянула в его улыбающееся лицо и сонно проговорила:

– Спасибо, папа!

На следующий день Иден отправилась навестить друзей из спасенных коттеджей. Утром они получили извещение об изменении планов консула и радостно улыбались, издалека завидев Иден. Они были уверены, что к этому чуду она приложила свою руку.

День был жаркий, и Рози предложила Иден выпить по стакану лимонада в тенистом саду.

– Благослови бог твое сердце и душу! – сказала Рози. – Но зачем этому ирландцу так заботиться о никому не нужных стариках?

– Затем, что люди ему не безразличны. – Иден улыбнулась. Ее хрупкая фигурка казалась совсем маленькой на фоне громадного деревянного стула, который смастерил сын Рози.

– В любом случае он поступил очень благородно. – Рози пытливо изучала лицо юной гостьи. – Но большинство мужчин тают как масло в руках хорошеньких женщин, так что не говори мне, что это не ты уговорила его купить наш участок земли.

– Я не сказала, что совсем не имею к этому никакого отношения. – Иден рассмеялась. – Он не собирался говорить мне, что покупатель – он. Но я заставила его признаться.

– Почему ты не ешь кекс? Ты скоро станешь похожа на шпильку. Ты только посмотри на свои руки и ноги!

– Я никогда не была полной, Рози. Я пошла в своего дядю. У нас в роду узкая кость.

– Давай все-таки как следует все обсудим, – потребовала Рози. – Ты переживаешь из-за свадьбы Гейл. Что ж, она будет в шелках всю оставшуюся жизнь. Ее сердце сделано из стекла!

– Рози…

– Не защищай ее! Этот ирландец считает, что нашел себе подходящую жену: умную, ловкую и смазливую. Я права?

Иден кивнула:

– Гейл – именно та девушка, которая ему нужна. И она много лет назад решила, что хочет стать богатой.

– А тебе нравится он сам, не так ли, девочка моя? – Добрая старая Рози говорила с искренним участием. – Да ладно, такова жизнь. Ты еще очень юна. Через несколько месяцев твоя боль стихнет.

Иден избегала взгляда Рози. Чтобы сменить тему, она начала рассказывать о выступлении Гарета и ужине в дорогом ресторане в честь его успеха. Рози внимательно слушала, откинувшись на спинку соломенного кресла и надвинув на глаза шляпу с широкими полями. Когда из открытых окон кухни донесся бой старинных часов, Иден вскочила.

– Мне лучше поторопиться домой, – сказала она. – У нас сегодня вечером репетиция свадьбы.

Она склонилась над спящей Сластеной и почесала у нее за ушком. Кошка перевернулась на спину и, довольная, замурлыкала.

– Пока, тигрица. – Иден улыбнулась. – Ты знаешь, что теперь ты в безопасности?

– Да, она знает, – кивнула Рози.

Она проводила Иден до дверей. На пороге Рози неожиданно остановилась и морщинистой рукой схватила девушку за подбородок.

– Поверь мне, милая, – сказала она. – Твои чувства к Лейфу Шеридану – наполовину выдумка. Это часть взросления. Ты просто видишь в нем своего героя и влюбилась в него, как многие твои ровесницы влюбляются в певцов или актеров.

– Да, – ответила Иден, потому что легче было согласиться, чем спорить со старой женщиной. К тому же она хотела верить, что Рози права. – Встретимся завтра на свадьбе. Не забудь, церемония начнется ровно в два.

Они попрощались, и Иден поспешила на автобусную остановку. На дороге она прошла мимо большого магазина, и книга в глянцевой обложке, лежавшая на витрине, привлекла ее внимание. Это был роман о войне, который ее дядя мечтал прочитать. Иден решила зайти в магазин и купить книгу.

Несмотря на то что магазин скоро закрывался, внутри было полно народу. Книжный отдел располагался на четвертом этаже, под отделом видеотехники. Иден пришлось подниматься по лестнице, так как лифт не работал.

Книжный отдел всегда был для Иден складом сокровищ. Она купила роман и направилась в следующую секцию. Продавец-консультант нетерпеливо посматривала на часы. Было уже без четверти пять, и ей хотелось поскорее освободиться от последних покупателей.

Внезапно тишину нарушил истошный женский вопль. Он раздавался сверху, из отдела видеотехники. Чей-то крик «Пожар!» вывел Иден из оцепенения. Она растерянно посмотрела на продавца. На лицах всех присутствующих застыло одно выражение: «Этого не может быть!»

Вдруг, один за другим, прогремели несколько взрывов, послышался топот бегущих ног, и вновь – душераздирающий крик:

– Пожа-а-ар!

Толпа перепуганных людей бросилась вниз по лестнице. Они стремились поскорее добраться до безопасного места. Иден подхватила людская волна. Спасающихся подгонял дым и страх огня. Иден заразилась всеобщей паникой. Худенькая и хрупкая, она очутилась в самой гуще толпы и испугалась по-настоящему: сверху валил черный дым, люди давили на нее со всех сторон так, что спина и грудь Иден ныли от ударов локтей. В ее сознании вспыхнула ужасающая мысль: «Во что бы то ни стало надо удержаться на ногах, иначе затопчут!»

Они уже добрались до площадки второго этажа, как вдруг женщина впереди Иден поскользнулась и потеряла равновесие. Иден схватила ее за рукав в безнадежной попытке поднять, обезумевшая толпа налетела на них, и Иден упала ей под ноги. Удар башмака пришелся ей по виску, дикая боль пронзила тело, темнота застелила глаза.

Неподвижное маленькое израненное тело вынесли из здания на носилках, погрузили в машину «Скорой помощи» и увезли прочь от этого хаоса: взбесившейся толпы, трудящихся пожарных, языков пламени, гари, струй воды и дыма.

Сирена «скорой помощи» замолкла, когда машина подъехала к Лоутонской городской больнице.

Глава 8

Лучи заходящего солнца пробивались сквозь шторы приемной хирургического отделения. Над мужчиной, стоящим около окна, поднимались клубы табачного дыма.

– Сколько еще доктора будут продолжать… о, Гарри, сколько еще? – Сью Эллис посмотрела на мужа распухшими от слез глазами. Он нежно погладил ее по руке.

– Мы должны набраться терпения, дорогая, – сказал дядя Гарри. – Иден в руках Уорда Вестбэри, а он отличный хирург.

– Я пойду в столовую, принесу чай. – Лейф отошел от окна. – Мне только что пришло в голову, что надо позвонить в церковь и предупредить викария, что репетиция свадьбы не состоится.

Он подошел к Гарету, похлопал его по плечу. Юноше однажды уже довелось пережить мучительное ожидание, пока в операционной врачи пытались вернуть к жизни страшно изувеченное тело. В тот день, когда его отца вытащили из-под упавшего дерева, он сидел так же, как сейчас, боясь услышать самое страшное.

Гейл безмолвно сидела за столиком. Она подняла ничего не видящие глаза на Лейфа, который остановился перед ней:

– Я не задержусь больше чем на десять минут, – тихо сказал он.

Он захлопнул за собой дверь, и Гейл снова вздрогнула, как от холода. Несчастные случаи происходят каждый день, но они не тревожат тебя, пока не пострадает близкий человек… такой, как Иден… добрый и верный всегда, что бы ни случилось.

Однажды Иден сказала сестре: «Невозможно, чтобы любимые люди были совершенными». Никто не совершенен. Но никто другой не стремился, как Иден, стать настолько хорошим, насколько это возможно. Добрая, но не навязчивая и не скучная, такая трогательная со своими хрупкими плечами и молочной кожей… Теперь – Гейл опять вздрогнула при этой мысли – нежная кожа сестры была в ссадинах и синяках, прекрасные карие глаза могли никогда больше не открыться, чтобы взглянуть на любимых людей.

Когда Лейф вошел в комнату, неся поднос с горячим чаем, появился Тони Грегг с другом-врачом. Тони сел рядом с Гейл, взял ее руки в свои и попытался ее успокоить. Гейл немного пришла в себя, но дрожь ее не унималась. Он снял свой старый твидовый пиджак и накинул ей на плечи.

– Тебе надо выплакаться, – тихо сказал он, когда Гейл положила ему голову на плечо. – Не сдерживай слезы.

– Это поможет немного. – Лейф подал Тони чашку с чаем, их взгляды на минуту встретились. Зеленые глаза Лейфа блестели, уголок губ дергался, но мистер Шеридан оставил Гейл отдыхать в заботливых руках молодого доктора. Он отвернулся и понес чай тете Сью.

– Спасибо, Лейф! – Она взяла чашку и впервые произнесла его имя без запинки. – Ты позвонил священнику? Он все понял? Хотя, конечно, он знает Иден, она ходит в церковь каждое воскресенье. – Тетя Сью тяжело вздохнула и сделала глоток. – Какое несчастье! И прямо в канун вашей с Гейл свадьбы.

– Я предупредил викария и подружек невесты об… отмене репетиции свадьбы.

Небольшая пауза перед последними словами не осталась незамеченной для дяди Гарри. Он удивленно посмотрел на Лейфа, на глубокие морщины, пролегшие на его широком лбу, на боль, застывшую в зеленых глазах. Затем он взглянул на Тони и Гейл – и все понял.

– Почему несчастье всегда случается с теми, кто этого меньше всего заслуживает? – Тетя Сью с трудом сдерживала слезы. – Мы не можем потерять Иден. Она всегда была хорошей девочкой, такой тихой и невинной…

– Я знаю, миссис Эллис. – Лейф говорил тихо, глухим голосом. – Я понял это тем самым вечером, когда поднял ее на руки…

Через полчаса из операционной вышел хирург и сообщил, что Иден пережила операцию. Тетя Сью закричала от радости, но хирург жестом приказал ей успокоиться.

– Она все еще в критическом состоянии, – добавил он. – Ее позвоночник поврежден, но на этой стадии мы не решаемся сделать еще одну операцию. Мне кажется, миссис Эллис, что некоторое время назад ваша племянница повредила спину. Не могли бы вы вспомнить, когда и при каких обстоятельствах это произошло?

– Да, конечно! – Тетя Сью порывисто сжала руку супруга, а Тони еще крепче обнял Гейл. Лейф вернулся к окну. Гарет неподвижно сидел, глядя на Сью Эллис.

– Иден упала с дерева в нашем саду. Это случилось около года назад. Она играла с псом доктора Грегга, и тот загнал кошку на дерево. Иден полезла за ней, но ветка под ее тяжестью обломилась, и моя племянница упала на землю. У нее потом болела спина, но мы не думали… что повреждения серьезные.

– Хм… – Хирург потер пальцем подбородок. – Скорее всего, это случилось именно год назад. Да, миссис Эллис, тогда повреждения были не столь опасные. Но со временем ситуация ухудшилась. Я думаю, ваша племянница не любила жаловаться, но за последние несколько месяцев она еще несколько раз падала, но сама не придавала этому значения. Падая, она каждый раз убеждала себя, что просто поскользнулась. Она не заметила ухудшения координации, потому что юные девушки с длинными ногами часто бывают неуклюжи. Ваша племянница, должно быть, обзывала себя растяпой, вставала и шла дальше. – Доктор Уорд Вестбэри оглядел лица всех собравшихся в приемной. Он был сосредоточен, лохматые брови нависали над глазами. – Весь год этой девушке угрожала опасность серьезного падения. И оно произошло сегодня.

Все замолчали, представляя, как Иден одна противостоит обезумевшей толпе. Возможно, только тогда она почувствовала слабость своих ног, испугалась, что они могут подвести ее.

Гейл вскочила и с мольбой смотрела на хирурга. Под ее потускневшими глазами образовались темные круги. Она впервые в жизни переживала за кого-то еще, кроме себя.

– Моя сестра поправится, да? – Гейл была на грани истерики. – Она должна! Я не вынесу, если с Иден что-то случится!

Озабоченное выражение лица хирурга было ответом на ее вопрос. Иден получила серьезные травмы, давнее повреждение спины еще усложнило ее положение.

– Мы сделаем для нее все, что можем, – сказал он.

– Пожалуйста, дайте мне увидеться с ней!

– Должен предупредить, мисс Эллис, она сейчас в очень плохом состоянии.

– Я ее не потревожу. Я… я просто хочу увидеть сестру.

– Вы тоже можете пойти, миссис Эллис.

Уорд Вестбэри проводил их в палату, где лежала Иден. Спутанные волосы закрывали ее глаза, щеки были бледными, на правом виске темнел обширный кровоподтек.

Гейл долго стояла, не проронив ни слова, и смотрела на сестру. И вдруг сломалась и заплакала. В этот миг заранее спланированная, блистательная безмятежная жизнь Гейл рухнула.

Она плакала перед кроватью Иден, а позади, в коридоре, стоял мужчина и ждал ее. Гейл бросилась к нему и прижалась к его груди, ее безупречный макияж размазался, глаза опухли от слез. Он снова и снова шептал ее имя, белокурые волосы в свете электрических ламп казались совсем белыми.

– Ч-то мне делать? – спросила Гейл прерывистым от рыданий голосом.

– Ты пойдешь со мной, милая. Нам нужно поговорить!

Он повел ее по коридору к двери на лестницу, потом вниз, и они вышли в больничный сад. Устремив все внимание друг на друга, Гейл и Тони не заметили высокого человека, курившего под деревом всего в нескольких шагах от скамьи, на которой они присели.

– Гейл… – Тони сжал ее похолодевшие руки. – Я знаю, сейчас не лучший момент, Иден в критическом состоянии, но у нас почти не осталось времени на то, чтобы объясниться. Дорогая моя, ты можешь сказать, что не любишь меня? Ты можешь выйти замуж за Лейфа Шеридана и разрушить все между нами? Ты можешь?

Ее бледное лицо было обращено к нему.

– Скажи мне это, – настаивал Тони. – Скажи, что не любишь меня… что никогда не любила.

– Я… о боже, ты знаешь, что я не могу!

– Ты выходишь за Шеридана замуж из-за его денег?

Гейл кивнула:

– Он никогда не просил любить его…

– А он знает, что ты любишь меня, доктора из маленького городка, который не может дать тебе богатую жизнь, без которой ты будешь несчастна?

– Конечно, он не знает… но все уже подготовлено, Тони! Свадьба, медовый месяц. Я не могу все это бросить, не сейчас. Он меня убьет!

– Я никогда не стану убивать тебя, Гейл. – Лейф вышел из тени, и Гейл вскочила, испуганно вскрикнув.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, затем Лейф сказал:

– Это правда, я никогда не просил любви к себе. Мы заключили сделку – твоя красота в обмен на мои деньги. И сделка отменяется накануне последнего срока выполнения контракта.

– Ты хочешь сказать… – Она схватила его за рукав. – Хочешь сказать, что между нами все кончено?

– Если ты этого хочешь.

– Мне жаль, что я причинила тебе боль, Лейф. – Гейл взглянула на Тони, который стоял в изумлении, засунув в карманы старого пиджака руки, на его худое лице, а затем повернулась к Лейфу. Его зеленые глаза смотрели скорее с усталостью, чем ненавистью. – О, Лейф. Ты умеешь доставать с неба звезды и дарить их женщинам… мы хорошо повеселились. Но этого недостаточно, и кажется, я начала это осознавать, когда стояла около кровати Иден. Она сейчас борется за свою жизнь, в которой никогда не было места эгоизму.

Гейл подавила рыдания, прижав к губам руку с бриллиантовым кольцом.

– Пару недель назад она сказала, что я не должна выходить за тебя замуж, если все еще люблю Тони. И я люблю его! Я полюбила его задолго до того, как встретила тебя, Лейф, и я хотела выйти за него замуж.

– Так ты и сделаешь. – Лейф не стал с ней спорить, но его губы сжались от боли, когда он посмотрел на Тони. – Поскорее женись на ней. Такой шанс не выпадает дважды.

Гейл сняла кольцо и протянула Лейфу. По ее лицу побежали слезы, когда под выглянувшей из-за туч луной она разглядела человека, стоявшего перед ней. Маска самоуверенности исчезла, Лейф казался потерянным, так, будто впервые в жизни он не понимал, что делать дальше.

– Оставь его себе, Гейл, – произнес он глухо. – Оставь себе все, что я подарил. Пройдет немало времени, пока твой доктор сможет подарить тебе соболью шубу. Мне кажется, ты никогда не сумеешь полностью избавиться от тяги к таким вещам.

С этими словами он развернулся и пошел прочь… темный гигант, потерявший свою силу.

Последующие дни выдались невеселыми для родственников и друзей Иден. Разрыв помолвки получил освещение в прессе, но все внимание местных жителей было обращено к Иден. В Лоутоне у нее оказалось поразительное число друзей, которых она завела за время работы в Центре социальной помощи.

В больницу приходили теплые письма с пожеланиями выздоровления и букеты цветов, но Иден не знала об этом. Она находилась на грани жизни и смерти, ее окружала темнота, приходившие к ней люди казались бесплотными призраками.

Иногда страшная боль вырывала ее из беспамятства к реальной жизни. Когда это случалось, день и ночь сливались воедино от убийственных страданий. Но они отпускали ее хрупкое тело, как только врач вводил иглу с инъекцией в слабую руку Иден. Пустота заполнила ее измученное сознание… боль возвращала к жизни, но темнота обещала покой.

Пять дней и шесть ночей душа Иден боролась за право остаться в юном израненном теле. Но на шестой день воля к жизни стала ослабевать. Врачи и медсестры с тревогой смотрели, как Иден начинает погружаться во тьму, ища в ней мир и спокойствие, стремясь к ней, как маленький ребенок к груди матери.

Срочный вызов пришел в дом Эллисов около полуночи. Пока вся семья ехала в больницу, тучи затянули небо, скрывая свет звезд. Пошел дождь. Гейл казалось, что звезды оплакивают ее сестру.

Иден пришла в сознание, но была невыносимо слабой. Она лежала, откинувшись на подушки, белая как полотно. Сью Эллис старалась сдерживать всхлипывания, по лицу ее мужа катились слезы. Они всем сердцем любили племянницу, Иден заменила им ребенка, которого они потеряли. Теперь пережитый ужас вновь настиг их. Во второй раз у них отбирали горячо любимого ребенка.