Текст книги "Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 8 (ЛП)"

Автор книги: Ватару Ватари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Наверно, поняла всю бесполезность вопросов. Я ничего не скажу, а в персональной информации аккаунтов нет никаких деталей.

– Как их тут много, а?

Изумлённо пробормотала Юигахама.

– Да, очень много. Около четырёх сотен.

Ответил я, глядя на распечатку «акакунта поддержки Ирохи Ишшики».

Аккаунты поддержки Хаямы, Миуры, Эбины, Ишшики, Тоцуки, Сагами, Тобе и вторично добавленный аккаунт Хаямы. Суммарное число ретвитов по всем восьми аккаунтам превышало четыре сотни. И большинство из них набрал Хаяма. Если считать, что один пост собирал два десятка ретвитов, примерно столько и получается.

Верно. Четыре сотни – это по всем восьми аккаунтам.

Столько набрала не Ишшики.

В школе Соубу нет столько сидящих в Твиттере, чтобы Ироха Ишшики получила такую поддержку.

Поэтому тут кроется одна ложь.

Логин на английском сменить нельзя, но вот японское имя в профиле – запросто.

И прошлым вечером японские имена всех восьми аккаунтов были изменены на «акакунт поддержки Ирохи Ишшики».

Их сменил стоящий за каждым из аккаунтов владелец, сколько бы их ни было и существовали ли они вообще.

Если смотреть внимательно, конечно, можно заметить разные логины. Но их создавали на английском, вроде «kaicyou» или «ouen»,3535
  «Председатель» и «поддержка»


[Закрыть] и ни с кем конкретно они не ассоциировались. Поэтому объяснять их можно было как угодно.

Юкиносита с Юигахамой смотрели на распечатки.

Если присмотреться повнимательнее, можно заметить, что все аккаунты – дубликаты. Конечно, там есть до чёрта псевдонимов.

Всё это лишь самый обычный блеф.

Но если сейчас прокатит, всё хорошо.

Юигахама положила распечатку на стол и молча полезла за мобильником.

У меня по спине пробежал холодок. Она что, полезет в интернет проверять?

Но её рука остановилась, словно капитулируя. Юигахама лишь тронула экран и вернула мобильник на его законное место.

Логины аккаунтов остались такими, какими и были. Если проверить сейчас, содержимое аккаунтов должно быть таким же, как и на распечатках.

Но манёвр рискованный, потому что у аккаунтов есть фолловеры.

Зато у Твиттера есть такая особенность: пока ты ничего не пишешь, в ленте твоих фолловеров ничего не появляется.

Сегодня мы ничего не постили, и смена имён в профиле должна была оставаться незамеченной. А ленты продолжают обновляться. И потому посты с фейковых аккаунтов должны постепенно опуститься в самый низ и там пропасть без следа.

Конечно, некоторые из фолловеров могли заметить смену имён.

Но если мне удастся обманывать этих двоих до конца сегодняшнего дня, потом можно будет просто удалить аккаунты. И всё исчезнет.

Эти фейковые аккаунты были созданы по двум причинам.

Первая – добавить Ирохе Ишшики мотивации.

Вторая – придержать Юкиноситу. Они затормозили её сбор подписей, и одновременно показали, что Ироха Ишшики может выиграть. А если Юкиносита откажется от участия в выборах, откажется и Юигахама.

– Понятно… Более четырёхсот, значит…

Пробормотала Юкиносита и вздохнула, глядя на лист.

В школе учатся тысяча двести человек. То есть, с учётом трёх кандидатов, для победы как раз надо набрать более четырёх сотен голосов.

Это и доказывает, что Ироха Ишшики может выиграть выборы.

Кажется, я всё уже объяснил. Я собрал распечатки, выровнял стопку и убрал обратно в сумку.

– Все преграды, мешающие Ишшики стать президентом школьного совета, убраны. Вот почему… – Я посмотрел на Юкиноситу с Юигахамой и с расстановкой закончил. – Вам нет нужды участвовать в выборах.

Потребовалось немало времени, чтобы я смог наконец сказать эти простые слова. Но таково было моё решение. Никто не пострадает, никого не обвинят в преступлении, никто не будет осуждён. Все нападки, вся боль исчезнут вместе с данными этих фейковых аккаунтов.

Юигахама вдруг вздохнула.

– Здорово… Значит, всё разрешилось…

Она расслабилась, будто сбрасывая усталость, и наконец улыбнулась.

Я покрутил шеей, чувствуя, как уходит напряжение из моих плеч.

И в этот момент мой взгляд кое на что наткнулся.

На одного человека.

Юкино Юкиносита молчала.

Она не издавала ни единого звука, словно искусно выполненная фарфоровая кукла. Её глаза смахивали на стекло или драгоценный камень, взгляд был донельзя холоден.

Должно быть, это и есть настоящая Юкиносита. Всегда спокойная, всегда собранная, всегда молчаливая и, можно сказать, прекрасная.

Но сейчас это выглядело как нечто мимолётное, готовое исчезнуть от первого же прикосновения.

– …Ясно.

Вздохнула она и подняла голову. Но взгляд её не был направлен ни на меня, ни на Юигахаму.

– Значит… Проблемы больше нет, и мне не нужно баллотироваться…

Она смотрела куда-то вдаль, за окно.

– Надо полагать…

Я посмотрел туда же, куда и она, но там не было ничего необычного. Ровно то же, что и всегда. Тусклое солнце и прозрачное небо. Ну, ещё листья, одиноко опадающие с дрожащих веток.

– …Да.

Коротко ответив, Юкиносита отвернулась от окна и закрыла глаза, словно засыпая.

– Я-то думала, что всё предельно понятно…

Она не обращалась ни к кому из нас. Вот почему её голос прозвучал без ответа.

Эти слова заставили заколотиться моё сердце.

Но они слишком напоминали тоску по чему-то и сожаление, что что-то кончилось. И это не давало мне переспросить.

Юкиносита тихо поднялась.

– …Пойду сообщу обо всём госпоже Хирацуке и Мегури.

– А, мы тоже пойдём.

Юигахама с шумом вскочила, но Юкиносита, мягко улыбнувшись, остановила её.

– Одного человека вполне достаточно… Если объяснение затянется и я задержусь, можете идти домой. Ключ я сдам.

И с этими словами она вышла из комнаты.

Её отношение и обращённая к Юигахаме улыбка не изменились.

Но почему я пытаюсь заглянуть за них, словно они стали другими?

Моё сердце снова заколотилось. Слова Юкиноситы продолжали звучать в моих ушах.

И в этот момент на меня впервые обрушился вопрос.

А что, если…

Что если её настоящие намерения были иными?

Хоть и поздно, но эта мысль пришла мне в голову.

Юкиносита в деталях знала правила проведения выборов. Я думал, что это просто демонстрация её всезнания и премудрости.

Она сказала, что сама не против. Я думал, что это проявление того же, что на школьном фестивале. Когда она сопротивлялась старшей сестре и концентрировалась на одной задаче.

Но что если…

Что если это были её настоящие намерения?

Что если я отвёл взгляд, пряча их под горой слов?

Что если я дал рациональное объяснение её поведению и принял желаемое за действительное?

Есть люди, которые не будут действовать, пока не разберутся в сути проблемы, не найдут причину.

Если кроме определённости присутствует ещё и неопределённость, это не даст им взяться за дело.

Я прекрасно это знаю. Логично предположить, что есть и другие такие же.

Но несмотря ни на что, я всё же отбросил эту возможность.

Честно, я не понимаю.

Не то, чтобы я не мог ничего сказать. Я просто не понимал, что говорю.

Именно так.

На меня навалилось сомнение, не ошибся ли я.

× × ×

В комнату врывались лучи заходящего солнца.

Мы ждали возвращения Юкиноситы. Но кажется, как она и сказала, объяснения затягивались. Хотя не возьмусь судить, правда это или нет.

Сейчас в комнате были лишь мы с Юигахамой.

Я держал в руках открытую книгу, но читать не мог. Юигахама уставилась на экран своего мобильника, но её пальцы не шевелились.

Мельком глянув на висящие на стене часы, я убедился, что скоро пора по домам.

Отворачиваясь от часов, я вдруг натолкнулся на взгляд Юигахамы. Кажется, мы посмотрели на них одновременно. Юигахама неожиданно заговорила.

– Юкинон задерживается…

– …Угу.

Коротко ответил я и снова уставился на книгу.

Но поняв всю бесполезность этого, закрыл её.

Меня несколько беспокоило чувство, что я должен что-то сказать. Так что я почесал в затылке и подал голос.

– …Э-э, извини за всё, что было.

– А? П-почему ты извиняешься?

Юигахама оцепенела, словно испугавшись.

– Ну, понимаешь, ты же готовилась, да? Платформу готовила, речь…

– А-а, ты об этом…

Она расслабилась.

– Всё уже нормально.

И успокаивающе улыбнулась.

На сердце стало немного легче. Если не брать в расчёт её общительность и популярность, она плохо подходила для такой роли, но всё равно напряжённо готовилась. И пустить все её усилия псу под хвост было немного неприятно. Я слегка вздохнул.

– Хикки тоже много чего сделал, верно? Вон, смотри, волосы совсем растрепались.

Юигахама быстро поднялась.

– Давай поправлю.

– Да не надо, ёлки-палки.

– Ладно, ладно, – пробормотала она, не обращая внимания на мои слова, и быстро подошла ко мне со спины.

Её тёплые руки мягко прошлись по моим волосам. Я попытался стряхнуть их, но она не поддалась.

– Хикки тоже очень старался.

– Да нет…

Её руки, касающиеся моих волос, остановились, а на затылок что-то мягко надавило, словно меня обнимают. От неожиданности я застыл.

Если я шевельнусь, наш контакт излишне усилится. И это будет очень плохо. Я сидел, стараясь оставаться абсолютно неподвижным, и услышал негромкий голос.

– Ты защитил важнейшее для меня место.

Эти очень мягкие слова заставили меня закрыть глаза. А слабое тепло, что я ощущал, побудило навострить уши.

Юигахама слегка вздохнула.

– Знаешь… Я ведь поняла. Поняла, что мне, наверно, не выиграть у Юкиноситы. И даже если вдруг выиграю, я не смогу больше появляться в клубе.

Она говорила застенчиво, но на полном серьёзе. Вот почему я молча её слушал.

– Вот почему, – продолжила она, – это всё благодаря Хикки.

Но как бы ни были добры её слова, я не мог их принять.

– …Ничего подобного.

Я не пытался что-то сделать. Я даже не знал, что можно сделать. Но были те, кто всё мне объяснили. Именно они и заслужили эти добрые слова.

– Волосы уже в порядке, да?

Я как мог мягко отвёл её руки. Юигахама ещё немного постояла у меня за спиной, потом слегка улыбнулась, подтянула стул и села рядом.

Смотреть ей в лицо я не мог и потому безучастно отвернулся.

– Хикки здорово постарался!

Неожиданно крикнула она во весь голос.

– С чего это ты вдруг?

Я рефлекторно повернулся к ней, она кивнула. И так же громко повторила.

– Хикки здорово постарался!

– Хватит. Я в самом деле ничего не сделал.

И правда, я всего-то запостил кое-что в Твиттере и поговорил с Ишшики. По сути, ничего существенного. Мне даже кажется, что я только мешал всем.

Должно быть, отзвуки этих размышлений отразились в моём голосе. Юигахама слегка кивнула и чуть улыбнулась.

– …Да, пожалуй. Ты не сделал ничего, что видели бы остальные.

Я кивнул. Но Юигахама покачала головой.

– Но если бы это можно было увидеть, думаю, там было бы много неприглядного. Даже если ты захочешь изменить свои методы, ты не сможешь.

Она словно бы поняла, что я сделал. Или догадалась, что кроется за этими аккаунтами? В любом случае, такой метод похвальным не назовёшь. Особенно если учесть, что я всё скрыл.

Но если никто ничего не видит и не знает, всё нормально.

– Если ты не видишь, значит, и не узнаешь, что я сделал.

А потому покончим с этим делом. Похороним его навсегда.

Вот что я на самом деле пытался сказать.

Но Юигахама продолжала, не отводя глаз.

– Но даже если никто не видит и не ругает, не будет ли думать об этом сам Хикки?

– Нет, это…

– …Чувство вины никуда от тебя не денется.

Оборвала она меня на полуслове.

Да, верно. Никуда оно не денется.

Конечно же, я в чём-то ошибся. И теперь мне придётся жить с чувством тревоги.

Что бы я ни делал, чувство вины обязательно вернётся.

– Я… ничего не могла сделать, но… Я всё равно начинаю задумываться, хорошо ли это. А Хикки должен задумываться ещё больше.

Мягко сказала Юигахама и грустно улыбнулась. Она всё равно заботилась обо мне.

Вот почему эта доброта больно ранит. Хотя мне кажется, что я не хотел никакой боли. Но даже такие простые желания не сбываются.

– …Мы ведь не ошиблись, да?

Я не мог ответить на этот её вопрос. Хотя и знал ответ.

Просто сидел и молчал. А Юигахама с чувством продолжила.

– Теперь мы сможем вернуть всё так, как было всегда?

– …Не знаю.

Честно ответил я.

Сказанные Юкиноситой слова по-прежнему никуда не исчезали.

Считать, что тебя понимают – приятная иллюзия. Но если поддаться ей, она станет настоящей трясиной. Насколько приятнее будет влезть в неё до упора?

Взаимопонимание – очень страшная иллюзия.

Я даже не знаю, сколько отчаяния испытает тот, кто очнётся от неё.

Малейший дискомфорт – и сомнение ощетинивается шипами, заставляя всё идти насмарку.

Я должен был это заметить.

Я хочу не просто дружить с кем-то.

Я хочу чего-то настоящего. И ничто другое мне не нужно.

Когда тебя слышат без слов, понимают без действий, прощают, даже если что-то случится.

Глупая и далёкая от реальности, но прекрасная иллюзия.

Мы с ней оба жаждем такого настоящего.

Глава 9. В этой комнате больше не пахнет чаем

С началом декабря в повседневной жизни начали ощущаться отзвуки Нового года. Словно само время торопило его приход.

До конца года оставалось около трёх недель.

Школу заполняло новогоднее настроение. В отличие от прошлых лет, выборы в школьный совет заметно задержались. И в предновогодней атмосфере прошли тихо и незаметно.

Ишшики слёзно упрашивала Хаяму написать ей речь. В результате та оказалась полностью содранной с платформы Юкиноситы. И после подсчёта голосов Ироха Ишшики была объявлена новым президентом школьного совета.

Новый совет начинал работу сегодня.

Но рядовых учеников это совершенно не интересовало. У них всё шло как обычно.

И у меня тоже. Жизнь вернулась в привычную колею.

Я как обычно сидел на уроках и даже не заметил, как они кончились.

Классный час завершился, и я вышел из класса.

Зима уже окончательно вытеснила осень, и даже сквозь окно небо казалось очень холодным.

Я спустился по лестнице и повернул в коридор. Впереди виднелась комната школьного совета и снующие туда-сюда ученики.

 Среди них была и Ироха Ишшики.

Увидев меня, она улыбнулась и помахала руками перед грудью.

Я слегка кивнул в ответ и поспешил дальше.

– Семпа-а-а-ай!

Позвала она слащавым голосом.

Ну да, дело известное. Я обернусь, а окажется, что она зовёт какого-то другого семпая.

Так что я проигнорировал зов и двинулся дальше, но сзади раздался топот. Я обернулся и обнаружил перед собой надувшуюся Ишшики.

– Чего ты меня игнорируешь?

– Да я думал, ты кого-то другого зовёшь… Уже вся в работе?

Ишшики гордо выпятила грудь.

– Точно… Хотя боюсь, что не всё гладко пойдёт.

На первых словах она просто светилась самоуверенностью, но к концу фразы вся её бодрость куда-то испарилась. Ну, вполне естественно беспокоиться, когда тебя закидывает в кресло президента школьного совета. Наверняка ошибок наделает.

Но эти ошибки можно будет исправить, так что нечего ей переживать. Я невольно улыбнулся, немного завидуя.

– Ну от школьного совета всё равно никто ничего не ждёт, так что можешь не беспокоиться.

– И что это должно означать?..

Она мрачно посмотрела на меня. Ну, не то, чтобы я совсем ничего не ждал… Просто если надо подобрать какие-то ободряющие слова, то…

– …В следующем году в нашу школу поступит моя сестра.

– А? Слушай, вступительные экзамены ещё и не начинались.

Она замахала руками и глянула на меня, словно говоря «что за чушь он несёт». Заткнись, я уже решил, что Комачи поступит.

– Так что сделай школу хорошим местом.

– …

Рот Ишшики приоткрылся. Но затем, без всякого стеснения или флирта, она выбросила руки вперёд, словно отталкивая мои слова.

– Ты что делаешь? Подкатываешь ко мне? Извини, но ты слишком высоко замахнулся. Это отвратительно и вообще невозможно.

…На сей раз у неё новая причина для отказа, да?

– Знаешь, тебе куда больше идёт, когда ты говоришь честно… Уверен, и Хаяме это бы понравилось.

– Правда? Где ты такое слышал?

Глаза Ишшики вдруг заблестели, она явно заглотила наживку. Да нигде я не слышал. Просто хотел объяснить, что её маска ей не идёт. Но разжёвывать это не хотелось, так что лучше оставить её в покое.

– Просто мне так кажется. Ладно, удачи.

– Ага… Нет, погоди! Мы сейчас как раз комнату совета перестраиваем. Семпай, хочешь посмотреть?

Перестраиваете… А что в комнате совета можно перестроить?..

Ишшики схватила меня за рукав и потащила. Решила, наверно, что я ей помогать буду, хех…

Впрочем, у меня всё равно никаких срочных дел нет. Раз уж я загнал её в кресло президента, надо хотя бы немного помочь.

Когда мы подошли к комнате школьного совета, оттуда послышался голос.

– Ирохасу, а с этим что делать?.. Ирохасу?

Какой знакомый голос… Я заглянул внутрь, и как ни странно, там действительно обнаружился Тобе.

Вокруг довольно холодно, а он был в одной футболке и с полотенцем на голове. Прямо как на подработке в раменной… Тобе обеими руками держал какую-то коробку и продолжал звать Ишшики. Я присмотрелся, что же он держит. Это оказался холодильник…

– Ишшики, а это хорошая идея?

Повернулся я к ней. Она ответила весьма бодро.

– Ну, это же моя комната с сегодняшнего дня. Почему бы немножко не покапризничать!

– А, понятно…

Вообще-то, я тебя не про холодильник спрашивал, а хорошо ли так игнорировать Тобе… Он давно уже тебя зовёт…

– Ирохасу? А обогреватель куда?..

Снова послышался крик Тобе. Я заглянул в комнату – теперь он держал галогенный обогреватель.

– Ишшики, а это хорошая идея?

Снова спросил я. Она сцепила руки, согревая их.

– Я ведь тоже к холоду чувствительна…

– А, понятно…

Будто я и сам должен был знать… Вообще-то, я насчёт Тобе спрашивал… А, ладно, это всего лишь Тобе…

Но всё ли хорошо с новым школьным советом будет?.. Что-то я беспокоиться начинаю. Поздно, конечно, но лучше уж поздно, чем никогда.

– Ирохасу?

Из двери высунулась голова окончательно потерявшего терпение Тобе.

– О-о, и кто это тут? Хикитани, тоже помочь пришёл?

– Да нет… Просто мимо проходил.

– Правда? Блин, если Хаято сейчас не появится, у меня совсем крышу снесёт.

В наш обмен репликами влезла Ишшики.

– Слушай, Тобе, холодильник не здесь стоять должен. Я хотела его дальше поставить. А обогреватель возле стола.

– Н-ну да… Собственно, я и хотел спросить…

Тобе поморщился. Ишшики улыбнулась, словно говоря «ну давай, не сачкуй», и Тобе неохотно вернулся к работе.

Ишшики проводила его взглядом, развернулась ко мне и заговорила так, словно её только что осенило.

– А, семпай тоже должен помочь!

– Ну…

Не такая уж большая комната у школьного совета. И несколько человек будут только мешать друг другу. Если тебе нужна помощь, одного Тобе вполне достаточно. И остальные новоизбранные члены совета тут шастают, так что я домой, договорились?

Но во всей этой компании вдруг обнаружилось ещё одно знакомое лицо.

Мегури с пыхтением тащила тяжёлую на вид картонную коробку. Увидела меня и весело улыбнулась. Попыталась махнуть рукой, вспомнила, что руки заняты, и слегка запаниковала.

…Впрочем, срочных дел у меня всё равно нет.

– …Только если немножко.

– Правда?! Спасибо!

Я пропустил слова Ишшики мимо ушей, зашёл в комнату и подхватил груз из рук Мегури, когда она готова была уже потерять равновесие.

– Давай я донесу.

– А? С-спасибо.

Повинуясь указаниям Мегури, я потащил коробку к двери. Выволок в коридор, аккуратно поставил на пол и выдохнул.

– Ха-ха, извини уж, Хикигая.

– Да всё нормально, рад помочь.

Звучит круто, но больно уж коробка тяжёлая…

Даже руки устали. Я машинально на них посмотрел, и Мегури немного смущённо улыбнулась.

– У меня тут оказалось больше личных вещей, чем я думала. Особенно когда я их все вместе собрала.

– Это всё личные вещи, да?

Такие слова меня несколько заинтересовали. А у вас что, сердце не колотится, когда вы слышите «личные вещи девушки»? Ну вот, у меня сердце колотится, а Мегури совершенно спокойна. И даже серьёзна.

– Комната теперь кажется другой… – Пробормотала она.

Мегури целый год была на посту президента. И этот год она провела в комнате школьного совета. А сегодня должна уступить место Ишшики. Конечно, эстафету она передаст не сразу, но комната, к которой она привыкла, уже стала немного другой. И люди в ней другие суетятся.

Мегури окинула их взглядом и улыбнулась.

– …Честно говоря, я надеялась на нечто иное.

Я не стал спрашивать. А Мегури как обычно неспешно продолжила.

– Что Юкиносита станет президентом. А Юигахама – вице-президентом. А Хикигая… Хикигая занялся бы хозяйственными вопросами.

– А почему меня в завхозы?..

Я что, ни на что больше не годен?

Мегури весело рассмеялась.

– А потом, уже после выпуска, я иногда приходила бы в комнату школьного совета просто так… И мы говорили бы, как весело было на школьных фестивалях.

Она невинно улыбнулась, словно была младше меня, и закончила.

– …Мне правда хотелось, чтобы всё так и было.

Возможно ли вообще такое?

Было возможно.

Но стало несбыточной мечтой, надеждой, которой не суждено исполниться.

Что сделано, того не отменишь. Можно лишь переделать. Но порой и такое невозможно.

Мегури нежно погладила дверь комнаты школьного совета.

А затем уверенно кивнула и вскинула голову.

– Лучше буду учить Ишшики. Да, постараюсь как следует!

– …Ладно, я тогда пойду.

– Угу…

Подойдя к двери, я обернулся. И поклонился.

– Спасибо за работу.

– …Спасибо. И тебе тоже спасибо за работу!

Догнал меня добрый голос, когда я уже выходил из комнаты.

× × ×

Покинув комнату школьного совета, я направился по коридору, ведущему в спецкорпус.

С того дня, когда Юкиносита и Юигахама решили не участвовать в выборах, прошла неделя. Тогда мы ждали возвращения Юкиноситы, но она появилась в самый последний момент и толком поговорить нам так и не удалось.

Но клуб работал как обычно. Всё шло как и раньше. Даже я читал как обычно. Или просто лениво ничего не делал.

Подойдя к двери, я взялся за ручку и спокойно её распахнул.

– Привет.

Поприветствовал я уткнувшуюся лицом в стол Юигахаму. Та немного оживилась.

– Хикки, опаздываешь!

– Да, кое-какие дела подвернулись. Извини.

Я взял свой стул и уселся. И услышал негромкий голос с места чуть дальше обычного.

– Ничего страшного. Всё равно мы сейчас ничем не заняты.

Юкиносита вела себя совсем как обычно. И голос её был очень спокоен. Взгляд устремлён на книгу, пальцы неспешно перелистывают страницы.

Юигахама собралась было пожаловаться, но делать и правда было нечего, так что она снова принялась играться с телефоном.

– Ну да, у нас и правда сейчас свободное время.

– Как замечательно звучит – свободное время. Говорят, что бедняки не могут позволить себе такой роскоши, так что свободное время – это прекрасно. А значит, если зайти с другой стороны, не трудоустроенный человек может стать богачом. Как я и думал, работать – значит проиграть.

– Рассуждение вполне в твоём духе.

Спокойно прокомментировала Юкиносита, переворачивая страницу. Я тоже вытащил книгу из сумки и раскрыл на месте, до которого даже не дочитал.

– Скоро каникулы начинаются, да? – Без какой-либо логики заявила Юигахама и хлопнула в ладоши, словно ей что-то пришло в голову. – А давайте рождественскую вечеринку устроим! Я пиццу хочу!

– Юигахама, ты в любой момент можешь пиццы поесть.

Отозвалась Юкиносита, как обычно, не отрываясь от книжки. Юигахама растерялась.

– Э? Правда? А у нас в доме её только по особым дням едят…

– Ну, у нас её тоже только по особым дням заказывают. Когда тайфун, например, или снегом всё завалило.

– Это семья у тебя такая, Хикки… Бедные разносчики…

Что бы она ни говорила, работа у них такая, тут уж ничего не попишешь. Если хотят кого-то ненавидеть, пусть лучше само понятие работы ненавидят. Впрочем, есть у меня припасённый аргумент.

– А в Рождество им ещё хуже, так ведь? Сплошные заказы. А значит, кто заказывает, когда заказов мало, так проявляет свою заботу.

– Наверно…

Юигахама задумалась, не слишком убеждённая, но тут ей снова что-то пришло в голову.

– А! Точно! Вот почему вечеринка! Слушайте, а может, дома у Юкинон?

– Звучит неплохо… Но не получится, прошу прощения. На каникулах я буду у родителей.

Но Юигахама не сдавалась.

– А, понятно. Может, тогда сходим куда-нибудь?

– Конечно. Правда, я пока не знаю, какие у меня будут планы. – Улыбнулась ей Юкиносита.

– …Ладно. Скажешь тогда, когда прояснится, хорошо?

Что подумала Юигахама, увидев эту улыбку?

Садящееся солнце окончательно утонуло в море. Небо ещё багровело закатом, но солнечного света уже нигде не было видно. Лишь одиночество и тоска по уходящему дню.

– А дни короче стали…

Пробормотала Юкиносита, явно глянувшая в окно, как и я.

До зимнего солнцестояния оставалось совсем недолго. Тёмные ночи постепенно и неуклонно удлинялись. Порой казалось даже, что рассвет так никогда и не наступит.

– Может, закончим на сегодня?

Сказала она, закрывая книгу и убирая её в сумку. Мы кивнули и поднялись.

И так проходила вся неделя.

Юкиносита выглядела такой же, как перед школьной поездкой.

Нет, точнее, она вела себя так же, как и тогда. Думаю, это всем ясно.

Она была молчалива, но нормально отвечала и порой мягко улыбалась Юигахаме.

Но это была ужасная улыбка. Словно мысль о потерянном, словно взгляд на ребёнка, словно тоска по чему-то, чего уже не вернуть. Такая улыбка разрывала сердце тому, кому была адресована.

И за это ругать Юкиноситу нельзя.

Потому что мы с Юигахамой с этим мирились. Мы один за другим заводили пустые разговоры, только чтобы не молчать.

Бессмысленное времяпрепровождение, затягивающая пустота поверхностности. Демонстрация показного дружелюбия – то, что и я, и она ненавидели больше всего на свете.

Около месяца я цеплялся за это.

Я снова и снова спрашивал себя, не ошибся ли я.

Может, я сам себя обманывал? Потакал собственной самоуверенности? Увлёкся собственными мыслями? Может, мне надо было поступить как-то иначе и не лезть слишком далеко?

Причина, по которой я не мог найти ответ, конечно же, крылась во мне самом.

Меня называют монстром логики.

Но логика прямо противоположна эмоциям.

А значит, монстр логики уступает тем, кто просто не понимает эмоций. Разве мне это не говорили? Что такой монстр логики ниже любого человека, что он не видит в людях людей и вынужден всегда оставаться рабом своего самосознания?

Выходя из комнаты, я оглянулся.

Люди здесь собираются те же, но комната ощущается совсем по-другому.

Здесь больше не пахнет чаем.

× × ×

«Что, если?»

Классический сценарий «что, если?».

Что, если бы жизнь была игрой, в которой можно сохраниться и потом вернуться в точку, где ты должен сделать выбор? Изменилась бы она?

Ответ – безусловное «нет».

Профит получат только те, у кого есть возможность выбирать. Тем же, кто такой возможности лишён, этот сценарий не поможет никак.

А значит, нет смысла сожалеть. Точнее, жизнь и есть сплошная последовательность сожалений.

Теперь я понимаю, что хотел защитить что-то. Но что именно я хотел защитить?