Текст книги "Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 4 (ЛП)"

Автор книги: Ватару Ватари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Я тоже отличаюсь. От остальных. – Сказала Руми, словно стараясь убедить в этом саму себя.

Юигахама помрачнела.

– Что ты имеешь в виду?

– Они все дети. Я больше не хотела играть с ними. И бросила эту бессмысленную затею. Лучше быть одной.

– Н-но… – Кажется, Юигахама не знала даже, что сказать. – Знаешь, друзья и воспоминания в младшей школе очень важны.

– Не нужны мне эти воспоминания… Вот пойду в среднюю школу и подружусь с теми, кто придёт из других школ.

Руми резко вскинула голову, уставившись в небо. Солнце уже садилось, и голубизна выцветала, постепенно сменяясь чернотой. В этой черноте кое-где поблёскивали звёзды.

Устремлённый вдаль взгляд Руми был ужасно грустным, но в то же время в нём светился прекрасный луч надежды.

Руми Цуруми всё ещё верила, всё ещё ждала. Она цеплялась за надежду, что в новом окружении всё может измениться.

Но эти надежды беспочвенны.

– Извини, что так говорю, но этого не будет.

Персоной, высказавшейся столь резко, конечно же, была Юкино Юкиносита.

Руми обиженно посмотрела на неё. Но Юкиносита не отвела взгляд.

– Те, с кем ты сейчас ходишь в младшую школу, пойдут в ту же среднюю школу, что и ты. И история повторится. – Холодно сказала она, даже не пытаясь смягчить слова. – А те, кто придёт из других школ, к ним присоединятся.

У тех, кто переходит из местной начальной школы в местную же среднюю, отношения остаются неизменными. Ты вынужден начинать с тем багажом, что получил в начальной школе. И даже если ты заведёшь новых друзей, у тебя на пути могут встать старые долги.

Твоё прошлое будет беспощадно всплывать в форме забавных историй и шуток. И когда твою роль сведут к удобному средству связи для этих пацанов и девчонок, тебе конец.

Все молчали.

Я не мог ничего возразить. И не только я, Юигахама тоже недовольно молчала. Даже Руми ничего не сказала, ни единого слова.

– Ты ведь и сама отлично это понимаешь, так? – Добавила Юкиносита, словно нанося завершающий удар.

Потом посмотрела на молчащую Руми и плотно сжала губы, словно борясь с чем-то. Может быть, она видела в стоящей перед ней девочке своё прошлое.

– Я понимаю… – Сорвался с губ Руми покорный тихий шёпот. – Я и правда делала глупости, – пробормотала она, словно смеясь над собой.

– Что случилось? – Мягко спросила Юигахама.

– Мы много раз выкидывали кого-то из компании… но в конце концов снова начинали с ними разговаривать. Это у нас было что-то вроде развлечения. Кто-то всегда предлагал сделать так, а остальные с ней соглашались.

Руми говорила спокойно, но от её слов по коже бежали мурашки. Что за история такая? Страшно же до чёртиков.

– Потом выкинули одну из самых популярных и разговорчивых девочек, и я тоже держалась от неё в стороне… но не успела даже ничего понять, как оказалась следующей. Я даже не сделала ничего плохого.

Уверен, тогда это казалось хорошей идеей. Нет, не потому, что на то была чёткая причина. Просто странное чувство, что поступить надо именно так.

– Понимаете, это потому, что я много чего наговорила той девочке.

Вчерашние друзья могут сделать из твоего секрета шутку, чтобы на следующий день повеселить остальных.

Когда ты уже в шестом классе, наверно, тебе уже довелось влюбиться. И хотелось поговорить с кем-то об этом незнакомом чувстве, с которым не можешь справиться. Но говорить об этом неловко, и ты признаёшься тому, кому доверяешь, в разговоре с глазу на глаз. Вот почему люди начинают распространять сплетни, сначала клятвенно уверив, что сохранят всё в тайне? Клуб Дачо³⁷ из себя корчат, что ли?

Сейчас я могу говорить об этом со смехом, но тогда казалось, что больнее ничего и быть не может.

Ты можешь верить кому-то и доверять ему свои секреты, но рано или поздно получишь удар в спину.

Не существует такого понятия, как стереотипный плохой человек. В обычных условиях каждый более-менее хорош, как минимум обычен. Но в трудную минуту он может внезапно измениться, проявляя свою истинную суть. И это самая пугающая человеческая черта. Надо всегда быть настороже.

Неожиданно всплыла в голове цитата из Нацумэ Сосэки.

Не существует людей, плохих от природы. Все в это верят, и я не исключение. Я не сомневаюсь в существовании добродетели.

И всё же люди, почуяв выгоду, обнажают клыки.

Люди рационализируют своё поведение, когда заражаются злом. Они не считают себя злыми. И чтобы сохранить свою искривлённую целостность, они искривляют весь мир.

Кто-то, кто вчера был «крутой», сегодня оказывается «выпендрёжник». Кто-то, уважаемый как «умный и знающий», сегодня презираем за «свысока смотрит на троечников». «Бодрый и энергичный» превращается в «доставучий и без тормозов».

Чтобы карать преступления в искривлённом мире, людям нужен меч правосудия. Не в силах утвердиться самостоятельно, они объединяются с другими заговорщиками. Они разговаривают друг с другом о беспринципности и греховности как о само собой разумеющемся. И вычищают культуру, исходя из собственного чувства справедливости. Они способны из мухи раздуть слона.

Если это не обман, тогда что это?

В том закрытом мирке ты дрожишь от одной мысли, что можешь оказаться следующим. И прежде, чем это может случиться, ищешь козла отпущения.

Затем цикл продолжается. Ему нет конца.

Какой смысл строить дружеские отношения, если тебя принесут в жертву ради чьего-то достоинства?

– А что, если… так будет и в средней школе?

Руми всхлипнула, её голос дрожал.

Словно заглушая её, раздался крик восторга. Он прозвучал даже не в десятке метров поодаль, он слышался словно из какой-то странной, далёкой земли.

× × ×

Ложка со стуком ударила в тарелку.

Проводив взглядом Руми, молча возвращающуюся к группе с застывшим на лице выражением частичной покорности, мы тут же вернулись к своей кастрюле.

Картошка в карри, за которым следила Хирацука, отлично смешалась с остальными продуктами. От кастрюли шёл аппетитный запах.

Рядом с кухней стоял длинный деревянный стол с посудой и две скамейки. Мы начали смотреть, где нам сесть.

Первой села Юкиносита. Она без колебаний выбрала себе место на углу. Следующей оказалась Комачи. Ясен пень, она пристроилась рядом с Юкиноситой. Затем опустилась на скамейку Юигахама. А следующей, как ни странно, Эбина. Миура расположилась на противоположном углу. Я думал, она захочет сесть в центре, но нет.

Потом места начали выбирать парни. Тобе сел перед Миурой. Прямо будто присматривать за ней собрался. Рядом с ним угнездился Хаяма.

Чтобы оказаться рядом с теми, с кем я сидеть не возражаю, я решил ждать, пока выберут все остальные. Если подумать, в подобных ситуациях я всегда жду до последнего. Вы знаете, кто я. Я великодушный парень, пропускающий свою очередь из благородства.

Кажется, за Хаямой могут расположиться Тоцука, Хирацука или я.

– Э-э… – Тоцука посмотрел на Хирацуку, потом на меня, явно погрузившись в глубокие раздумья. – Х-Хачиман, где ты хотел бы сесть?

– Да где угодно. Подожду, пока все сядут.

– Лучшее напоследок, да? – Спросил Тоцука.

– Э-э, не совсем…

Это всё навалившиеся на меня обстоятельства. А не вопрос веры или нетривиальное мышление.

– Лучшее напоследок… Я поняла! Теперь я поняла. Я понимаю, как это… Я понимаю, как это должно быть.

Пробормотала себе под нос Хирацука. С таким выражением лица, словно на неё только что снизошло божественное озарение. Слишком она болезненно реагирует на слово «последний» и иже с ним… О господи, кто-нибудь, женитесь на ней наконец.

– М-м, я сяду… – Сказал я. – А ты где сядешь, Тоцука?

– Я не против быть рядом с тобой.

У меня даже язык отнялся.

Тоцука только что сказал нечто совершенно нелепое, мне требовалось время, чтобы прийти в себя. Он прижал руку к губам, словно сам только что сообразил, что он выпалил.

– Не-немного странно получилось. Я имею в виду, мы обед готовили, потом с детьми возились, так и не получилось поговорить, вот и всё… – Объяснил он, хотя суть сказанного осталась неизменной. Сейчас он казался даже большим милашкой, чем раньше.

– Ну, как скажешь. Давай садиться.

От смущения, приправленного изрядной долей робости, я подтолкнул Тоцуку в спину, поторапливая.

Чёрт, и почему у него такая хрупкая спина? Я даже сопротивления никакого не почувствовал.

– Ладно, я пристроюсь здесь.

Он сел и приглашающе махнул мне рукой под столом, где никто не мог видеть.

– …Ага.

Убедившись, что глаза меня не обманывают, я сел рядом. У меня даже челюсть отвисла, пришлось прикрыть рот рукой, сделав вид, что зеваю.

– Ну что, приступим?

Сказала Хирацука, усевшись с краю, рядом со мной.

И, словно по команде, все сложили перед собой ладони, «итадакима-а-ас».

Есть у меня чувство, что я уже очень давно не ел в такой большой компании. Хотя прошло от силы два года, казалось, это было очень давно.

– Прямо как школьный обед, – прошептал Тоцука мне прямо в ухо. Словно чувствовал то же самое.

– М-м, и то же карри в меню, – пробормотал я тривиальные слова, дрожа от ощущения, что мы сейчас куда ближе, чем обычно.

– Да уж, нравится мальчишкам карри, – ностальгически сказала Юигахама. – Стоит ему появиться в меню, они такую бучу поднимают.

Кажется, у нас имеется схожий опыт с школьными обедами, карри и шумными пацанами в начальной и средней школах.

– Да, да. А когда дежурный по столовой опрокидывает кастрюлю с карри, ему ой как за это достаётся.

– Точняк! – Засмеялся Тобе, запихивая карри в рот.

– Он выслушивает всё от своего класса, знаете ли, потом ему приходится надеть белый халат и идти раздавать карри другим классам… а его собственную порцию крадут, его ругает дежурный учитель… он настолько жалок, что плачет в коридоре… а хуже всего, что пятна на его халате так и не сходят… и в следующее дежурство все хихикают, что халат воняет карри, и дают ему прозвище Карейсу.³⁸ Такое тоже случается.

– Нет, нет… – Пробормотала Юигахама.

– Откуда такие подробности?.. Личный опыт? – Поинтересовалась Юкиносита.

Руки с ложками замерли на полпути.

 – Пятно действительно никак не отходило, так что я очень волновалась… – Заявила Комачи.

Включился режим «Все жалеют Хикигаю». В наступившей тишине слышалось лишь стрекотание цикад.

Хаяма кашлянул, словно стараясь сгладить ситуацию.

– Ну, все любят карри, конечно, они вскипели бы. А ещё в столовой порой дают солодовое желе.

Чёрт, сразу ностальгия наваливается. Загадочное желе с характерным вкусом, почти как Мило.³⁹ Боже, именно то, что надо. Когда его давали на обед, ни у кого и мысли прогулять не возникало.

– Я спрашивал друзей из других префектур, – продолжил Хаяма, – но похоже, солодовое желе дают на обед только в школах Чибы.

– А?!

– Правда?!

– В-в самом деле?!

Юигахама, Миура и Комачи не смогли сдержать удивление.

– Слушай, а это не просто символ неудачи в регионах, которые не считаются префектурами?

Я едва не потерял надежду насчёт всей Японии.

Даже у Эбины челюсть отвисла. За столом начались суета и шум.

А всё из-за информации Хаямы насчёт Чибы.

Но такой уровень знаний – ещё не повод награждать его титулом Чибапедии. Любой другой сдался бы, но не я! Я не собираюсь уступать, когда дело касается Чибы!

– А вы знаете, что только в Чибе на школьных обедах подают гороховый мисо?

– Ну да, знаю.

– А кто этого не знает?

– Я имею в виду, только в Чибе едят его дома.

Какого-то интереса мои слова не вызвали. И да, я вижу, что компания мадам Миуры регулярно вкушает гороховый мисо дома. А у нас такого не бывает, чёрт побери.

× × ×

Тишину нарушил свист закипевшего чайника. И хотя чайник этот был просто огромен, свистел он тонко и пронзительно.

Комачи вскочила на ноги и начала разливать кипяток по бумажным стаканчикам с чайными пакетиками.

Ночи в горах не жаркие. Поужинавшие младшеклассники стали уходить, воцарилось спокойствие, и от этого, казалось, стало ещё прохладнее. Деревья слегка шумели на ветру, издалека доносилось журчание речки.

Должно быть, у детишек сейчас будет отбой. Только вряд ли они спокойно заснут, ночуя вместе с друзьями. Наверняка начнут драться подушками, выкладывать закуски на футон и трепаться допоздна.

Хотя кое-кто сразу ляжет спать. Кто не стал неотъемлемой частью группы, постарается заснуть пораньше, пусть даже ненадолго. Не потому, что они не переносят одиночества. Нет, просто они не смотрят на других и могут спокойно наслаждаться сном. Впрочем, этого всё равно никто не заметит.

Так может, перестанете издеваться над моим спящим телом и хихикать по этому поводу? Как насчёт прекратить меня фотографировать в такой ситуации? Не возражаете? Думаю, это можно засчитать как заботу о моём существовании.

Хаяма осторожно поставил свой стаканчик на стол. – Думаю, сейчас мы можем поговорить как ночью в школьной поездке. – Он словно вспоминал далёкое прошлое.

Наш класс пока ещё не побывал в такой поездке. Она запланирована на второй семестр. Моя задача в ней будет проста и привычна – ходить в трёх шагах позади остальных и сразу отправляться спать вечером.

Проста для меня, потому что я через такое уже прошёл. Но для того, кто крутится в этом водовороте сейчас, всё довольно утомительно.

– Что же с ней будет?.. – Немного обеспокоенно спросила у меня Юигахама.

Мне не надо было переспрашивать, о ком идёт речь. О Руми Цуруми, надо полагать. Мы с Юкиноситой и Юигахамой, поговорившие с ней напрямую, были не единственными, кто понял, что она одинока. Это кто угодно может понять. Достаточно одного взгляда, чтобы осознать, в какой она ситуации.

Кто-то чиркнул спичкой. Огонёк осветил профиль Хирацуки. Она затянулась, по воздуху поплыл табачный дымок.

– Хмф. Что вы такие расстроенные?

– Да есть тут одна девочка-одиночка… – Ответил Хаяма.

– Да, жалко её, – добавила Миура. Просто чтобы поддержать разговор, потому что это и так было очевидно.

У меня слегка кольнуло в груди.

– Ты ошибаешься, Хаяма. – Я сделал паузу. – Ты не понимаешь, в чём корень проблемы. В одиночестве самом по себе нет ничего плохого. Проблема в том, что её насильно загнали в изоляцию.

– А? Что не так? – Спросила Миура. Я рассчитывал поговорить с Хаямой, но ответила она. Страшно.

– Есть люди, которым нравится быть в одиночестве, а есть, которым не нравится. Понимаешь?

– Ну да, пожалуй.

Вот почему идеальным решением было бы не концентрироваться на Руми, а разобраться с её окружением, которое и заставило её стать одиночкой.

– Ну и что будете делать? – Спросила нас Хирацука.

– Ну…

Повисло молчание.

Что все хотят сделать? Да ничего, в общем-то. Просто поговорить об этом.

Чем-то такая ситуация смахивает на документальный фильм о войне или нищете по телевизору. Вы говорите «о нет!» или «мы должны сделать что-нибудь», а сами и пальцем не шевельнёте, валяясь на диване и пожирая всякие вкусняшки.

Никто, собственно, ничего делать и не собирается. Они лгут себе и остальным, «сегодня я понял, как счастлив, что мне повезло», и на этом всё. Ну, может быть, пожертвовать десяток или сотню иен, если кто-то собирает средства. Но не более.

Конечно, есть и те, кто хочет разобраться в проблеме и всерьёз пытается с ней справиться. Это и правда здорово, я уважаю и высоко оцениваю таких людей. Сборщики средств – большая подмога для нуждающихся.

Но мы другие. Я, Хаяма, Миура – мы ничего не можем сделать и ничего не хотим добиться. Даже будучи в курсе дела, неубедительно оправдываясь, мы просто хотим продемонстрировать остальным свою заботливость и чуткость.

Хоть это и не наше дело, мы не можем притворяться, что ничего не знаем. Но и сделать ничего не можем. Вот почему мы хотим хотя бы просто пожалеть её. Это прекрасное благородство и в то же время ужасное оправдание. Не что иное, как продолжение той лживой юности, которую я презираю.

– Я… – Заговорил кто-то.

Это был Хаяма, разжавший плотно стиснутые губы.

– Я бы хотел как-нибудь помочь ей, если смогу.

Очень похоже на Хаяму. Очень добрые слова. Недобрые только по отношению к Руми. Для тех, кто близок к Хаяме, это действительно очень добрые слова.

Добрая ложь, которая никого не ранит. Дающая проблеск надежды, хотя в иносказаниях скрыто отчаяние. Невысказанная вероятность, что сделать ничего нельзя. И каждый волен интерпретировать эти слова так, как ему угодно.

– Ты ничего не можешь сделать. Так ведь, верно?

× × ×

Это был голос Юкиноситы, рассёкший неопределённые и успокаивающие слова Хаямы. Свет фонаря в ночи осветил её лицо. Юкиносита отбросила волосы с плеча, пронзая Хаяму холодным взглядом.

Слова прозвучали так, словно это был очевидный факт, не требующий объяснений. Она что, имела в виду тот разговор Хаямы с Руми?

На мгновение я уловил проблеск боли на лице Хаямы, словно изнутри его сжигал огонь.

– Это… Должно быть, так было. – Какое-то время он не мог говорить. – Но на сей раз всё будет иначе.

– Вот как. – Юкиносита с холодным неприятием пожала плечами.

Повисло тяжёлое молчание.

Я держал рот на замке, как и остальные, глядя на Хаяму и Юкиноситу. Я впервые почувствовал это, когда Хаяма пришёл в клуб помощников, но со столь жёстким отношением к Хаяме она казалась непохожей сама на себя.

Обычная холодность Юкиноситы была лишь проявлением сдержанности. Но за этими тяжёлыми словами крылся какой-то иной смысл.

Ясно как день, что между ними что-то произошло, не знаю уж что. Но не в том дело. Меня это и правда не волнует, но вот от столь неуютной атмосферы немного страшно. Ой.

– О боже… – Хирацука закурила новую сигарету, переключая внимание на себя. Медленно и лениво глубоко затянулась, раздавила сигарету в пепельнице и посмотрела на Юкиноситу. – А что насчёт тебя?

Юкиносита взялась рукой за подбородок. – Сначала кое-что хотелось бы уточнить, – сказала она, немного подумав.

– Что именно?

– Вы говорили, что эта поездка засчитывается за тренировочный лагерь клуба помощников. Будет ли помощь этой девочке рассматриваться как деятельность клуба?

Хирацука призадумалась.

– …М-м. Да, пожалуй. Я пригласила вас волонтёрами в этот летний лагерь в плане продолжения работы клуба. По идее данные обстоятельства тоже попадают в эту категорию.

– Понятно… – Юкиносита прикрыла глаза.

Шелестящий листвой ветер неуклонно слабел. Казалось, даже лес напрягает слух, отчаянно стараясь не пропустить ни единого её слова. Никто не издал ни звука, все просто ждали.

– Если эта девочка ищет помощи, мы окажем её всеми имеющимися у нас средствами. – Решительно и уверенно заявила Юкиносита. За этими словами чувствовались бесстрастность и непоколебимость.

Ты слишком крута, Юкиносита. Я имею в виду, будь я девочкой, потерял бы от неё сейчас голову. Я имею в виду, ну, Юигахама с Комачи уже ей очарованы.

Такой ответ, похоже, удовлетворил даже энергично кивнувшую Хирацуку.

– Так ты думаешь, эта девочка ищет помощи?

– …Этого я не знаю.

Верно, ни о чём она нас не просила. И мы точно не знаем, чего она хочет.

Юигахама дёрнула Юкиноситу за рукав.

– Знаешь, Юкинон, не думаю, что она попросит о чём-то, даже если захочет.

– Ты имеешь в виду, что никто бы ей не поверил? – Спросил я.

Юигахама немного заколебалась.

– Может и так тоже, но… Руми сама сказала, что они не раз выкидывали кого-то из компании. И она тоже в этом участвовала. Думаю, она не хочет оказаться единственной, кто в такой ситуации начал звать на помощь. И не думаю, что только у Руми проблема – остальные тоже… ну, они и хотели бы поговорить с ней и снова подружиться, но не могут выбрать подходящий момент. Зато чувствуют себя виноватыми…

Она замолчала. Перевела дух и немного смущённо засмеялась, меняя тему.

– А-а, говорить такое немного… ну, очень неловко. То есть, надо быть очень смелым, чтобы заговорить с тем, с кем никто не говорит.

Юкиносита смотрела на улыбку Юигахамы, её глаза блестели.

Это точно, в обычной ситуации, чтобы заговорить с одиночкой, без храбрости не обойтись. Юигахама тоже нервничала, когда собралась прийти в наш клуб. И всё же сумела преодолеть себя и заговорить с Юкиноситой и мной.

Наверно, отсюда и этот блеск глаз.

– Но знаете, что если компания Руми просто не может не мириться с этим? Ну, типа если я с ней заговорю, меня тоже выгонят, так что лучше буду пока держать её на расстоянии… Или мне сначала надо подготовиться, и тогда я тоже так закончу… о не-е-е-е-ет! Я сейчас сказала что-то ужасное, да?! Или нет?!

Юигахама тревожно подскочила и начала вглядываться в остальных, стараясь уловить их реакцию. Но никакой неприязни ни у кого не было. Все улыбались, и эти улыбки отражали сложную смесь эмоций – боль, удивление, сентиментальность.

Она и правда потрясающая. Будь я девчонкой, точно захотел бы стать её подругой.

– Всё будет хорошо. Думаю, твои слова очень точно тебя характеризуют…

Юкиносита ответила очень тихим шёпотом, но её голос всё равно выдавал глубокие эмоции.

Кажется, эти слова смутили Юигахаму, она замолчала и покраснела.

Хирацука улыбнулась им обоим. – Кто-нибудь не согласен с мнением Юкиноситы? – И обвела всех взглядом, ожидая реакции.

Но никто ничего не возразил. А если точнее, было у меня чувство, что никто не смел подать голос. Сказать что то вроде «Больно надо кому-то помогать! Я пошёл в свою комнату!» значило выбросить белый флаг.

– Отлично. Теперь обдумайте всё как следует. А я спать.

С этими словами Хирацука зевнула и поднялась.

× × ×

Через несколько минут после единогласного решения, что мы берёмся за дело, разговор начал расползаться по швам.

Тема дискуссии: Как нам помочь Руми Цуруми влиться в коллектив.

Началось всё с подачи Миуры.

– Слушайте, она же милашка, так пусть тусуется с другими милашками, что думаете? Слово за слово, и вы уже лучшие подруги. Проще простого, да?

– Ага, точно. Ты классная, Юмико!

– Ха, я знаю.

О да, Миура, о да-а-а-а-а. Настоящая логика представителя супер-элиты. И если старый добрый Тобе ухитряется с тобой ладить, значит, он отличный парень. Моё почтение такой логике.

– Т-такое только тебе и под силу, Юмико.

Как я и ожидал, Юигахама не согласилась.

Это кое-что объясняет. Значит, одна из причин, почему Миура тусуется с Юигахамой – это внешность. Ну да, признаю, глаз Юигахама радует. И фигура у неё что надо. Но всё же она беззащитная дурочка, за которой всё время надо присматривать.

– Может, она не очень точно выразилась, но про то, от чего нам надо отталкиваться, сказано верно. Хотя в такой ситуации поговорить – это и есть главная проблема.

Хаяма высказался в защиту Миуры, одновременно опровергая её слова. Умение дипломатично возразить во всей красе.

Миура чуть поморщилась, но подыграла. – И верно, – сказала она, давая задний ход.

Затем очень уверенно вскинула руку Эбина.

– Давай, Хина. – Обратился к ней по имени Хаяма.

Погоди, кто? подумал я.

Тоцука потянул меня за рубашку.

– Эбину так зовут. Пишется кандзи «принцесса» и «брокколини».

Прошептал он мне прямо в ухо, должно быть, заметив моё недоумение. Его дыхание щекотало меня, обдавая приятным запахом. Вот чёрт! Ну почему это столь похожее на цветок существо – парень?

Значит, Эбину зовут Хина. Чи может вспомнить.⁴⁰ Хотя вряд ли это мне пригодится.

Эбина высказалась спокойно.

– Ничего страшного. Она может жить своими увлечениями. Когда отдаёшься своему хобби, начинаешь ходить на всякие мероприятия и заводишь там новых друзей, понимаете? Я уверена, она сможет найти место, которое с полным правом сможет назвать вторым домом. Поймёт, что на школе свет клином не сошёлся. И научится радоваться другим вещам.

Она меня удивила. Такого продуманного ответа я не ожидал. Особенно верно насчёт школы и света клином. Когда ты ходишь в начальную или среднюю школу, весь твой мир крутится вокруг школы и дома. И тот, кого там отторгают, воспринимает это как конец света. Но Эбина говорит, что всё не так, что надо быть дальновидным и искать место за пределами школы, где ты мог бы быть самим собой.

А, теперь я понял. Войди в другое сообщество, и ты сможешь найти своё место, твой мир расширится. Кстати, судя по манере говорить, Эбина такой опыт имеет.

– Так я нашла подруг-яойщиц! – Продолжила та. – Не бывает девушек, яой ненавидящих!⁴¹ Так что, Юкиносита, будь моей…

– Юмико, сходите с Хиной за чаем, – быстро оборвал её Хаяма.

Миура вскочила и подхватила Эбину под руку.

– Оки-доки, Хина, пошли.

– А-а-а! Но я ещё не обратила её!

Эбина попыталась сопротивляться, но Миура стукнула её по голове и потащила прочь.

Юкиносита смотрела, как они исчезают вдали. На её лице застыл ужас.

– Интересно, что она хотела мне порекомендовать…

– Лучше тебе не знать, Юкинон…

Устало ответила Юигахама. Понятно, значит, Эбина и её в свою веру обратить пыталась.

А ещё, скажем, даже если заведёшь друзей с помощью яоя, получишь гарантированные холивары. Пытаясь подружиться с кем-то, кого считаешь яойщицей, никогда не найдёшь общего языка с обычными девушками-отаку. Нехорошо. Мир увлечений – это ещё одно место, где тебя может постичь горе.

Потом были высказаны ещё несколько мнений, но никаких реальных планов не появилось.

Без дополнительного стимулирования дискуссии количество совпадающих мнений соответственно падает. Источник: немотивированный класс. Почему они приходили к общему мнению, только когда обвиняли меня? Они вскидывали руки куда чаще, чем на уроках, чёрт бы их побрал.

В наступившей неловкой тишине Хаяма кое-что пробормотал, словно что-то поняв.

– …Если мы не придумаем, как всем поладить, справимся ли мы с корнем проблемы? – Спросил он.

У меня невольно вырвался сухой смешок. Хаяма ответил суровым взглядом.

Но это тот единственный раз, когда я не буду отводить глаза или бормотать что-то уклончивое. Будучи абсолютно уверен, я смеялся над идеей Хаямы прямо ему в лицо.

Как и следовало ожидать, он совсем не понимает, в чём на самом деле кроется корень проблемы.

Слова «ладить со всеми» – главный виновник сами по себе. Проклятая фраза.

Они подчёркивают проблему. Это Гиас.⁴²

Ужасный закон, введённый учителями в их ограниченном мире. Ради его соблюдения они насильственно внедряют тактику закрывания глаз на неизбежно возникающие трения. Она сразу видна по тому, как они обращаются с теми, кто не придерживается господствующей тенденции. Бывает и такое, что приходится иметь дело с тем, кто тебе ненавистен. Если бы ты мог прямо сказать «я тебя на дух не переношу», всё могло бы сложиться иначе. Что-то могло бы улучшиться, о чём-то можно было бы поговорить. Но если ты лишь прячешь свои проблемы, чтобы они не проявлялись снаружи, такое становится просто невозможно.

Это просто молчаливое одобрение обмана. Вот почему я так отреагировал на слова Хаямы.

И не только я.

– Это невозможно. Ни единого шанса.

Более чем хладнокровные слова Юкиноситы, произнесённые бесстрастным тоном, подействовали на Хаяму сильнее, чем мой смех.

Он коротко, напряжённо вздохнул и отвёл взгляд.

Заметившая это Миура немедленно возмутилась.

– Слушай, Юкиносита! Что с тобой такое?

– Что ты имеешь в виду?

С безукоризненным хладнокровием отреагировала Юкиносита на грубый тон Миуры. От такого ответа Миура вскипела ещё сильнее.

– Я про твоё отношение. Все стараются быть дружелюбными, почему только ты такую фигню несёшь? Я, к примеру, терпеть тебя не могу, но сдерживаюсь, чтобы всё настроение от поездки не испортить.

– Д-да будет тебе, Юмико, – Попыталась успокоить Юигахама дрожащую от злости Миуру.

Юкиносита же демонстрировала идеальную невозмутимость.

– О, как высоко ты меня оцениваешь. Впрочем, я тебя тоже на дух не переношу.

– Т-ты тоже успокойся, Юкинон.

Оказавшаяся между молотом и наковальней Юигахама на сей раз постаралась смягчить гнев Юкиноситы. Тут нужно мужество, малыш! Ты маленький пожарный!⁴³

Но обычные методы тушения пожара не всегда срабатывают. Насколько я в курсе, при горении, вызванном химической реакцией, от воды пламя лишь сильнее разгорается.

Перед нами сейчас разворачивалась одна из таких ситуаций.

– Прошу прощения, Юи? – Подняла бровь Королева Огня.

– …на чьей ты стороне? – Холодно поинтересовалась Ледяная Ведьма.

Сами видите, на пару они гораздо сильнее. Это что, «медороа»? Даже великий Король Демонов Виан не мог бы чувствовать себя в безопасности.⁴⁴

Юигахама съёжилась от смертельного ужаса, дрожа всем телом.

О боже, до чего страшно.

– Замечательный чай, Тоцука. Кстати, интересно, чем сейчас занят Заимокуза. Надеюсь, с ним всё хорошо.

– Хачиман, вернись в реальность…

Ни за что, слишком страшно. Не заставляй меня.

Юкиносита и Миура яростно смотрели друг на друга. Но, к счастью, между ними сидели ещё трое, что не давало ситуации накалиться ещё сильнее. Приём разделения не ладящих друг с другом детишек отлично работает, правда. Если их рассадить в разные концы одного ряда, они даже взглядом встречаться не будут.

Из буферной зоны подала голос Комачи, словно вдруг что-то сообразив.

– Судя по тому, что я вижу, у Руми очень резкий характер. Даже если она войдёт в компанию других девочек, ей непросто будет с ними сойтись. Не думаете, что у неё всё получилось бы, будь она немного постарше?

Как Комачи и сказала, Руми, пожалуй, из тех, кто в будущем обязательно будет радоваться школьной жизни. Парни наверняка будут западать на неё, даже если её отношения с другими девочками не улучшатся. А некоторые девочки, заметив это, захотят с ней дружить. Чёрт побери, от одной мысли об этом кровь закипает.

Хаяма задумчиво кивнул, соглашаясь.

– Ну да, пожалуй, она безразличная и замкнутая.

– Безразличная? Разве она не смотрит на всех свысока? Вот потому-то её и сторонятся. Прямо как одну нашу знакомую.

Миура презрительно рассмеялась.

– У тебя просто мания преследования, – равнодушным тоном сообщила Юкиносита. Словно не о Миуре и говорила. – Ты просто чувствуешь, что ты хуже, и тебе мерещится, что на тебя смотрят свысока. Разве не так?

– Слушай, ты всё такую фигню несёшь…

Миура вскочила со скамейки.

– Юмико, хватит.

Негромкий голос Хаямы остановил её.

Его ранее шутливый тон сменился жёстким давлением. Честно говоря, он тоже страшный…

– Хаято… хмф!

На какой-то момент Миура, казалось, была ошеломлена таким отношением Хаямы. Но предпочла отступить без боя и потом вообще рта не открывала.

Повисла мрачная тишина. В итоге мы все больше были не в настроении обсуждать что-либо и решили отложить всё до завтра. Что ж, полагаю, так работает политика.

Ну, сами понимаете. Если старшеклассники даже между собой поладить не могут, заставить помириться младшеклассников нам точно не светит.

Глава 5. Юкино Юкиносита в одиночестве смотрит на ночное небо

Плюх, разнёсся звук по ванной. Интересно, откуда? Откуда он берётся?

Сполоснув голову, лицо и тело, я погрузился в горячую воду. Прямо как в горячем источнике. И остро почувствовал, как очищается моё тело.

Дело происходило в большой общественной бане. Как обычно делается в школьных поездках и летних лагерях, мальчикам и девочкам выделили разное время для мытья. Поскольку наши разговоры затянулись, похоже, в баню могла войти только одна группа. А нам нужно отдельное время для мальчиков, девочек и Тоцуки.