Текст книги "Я уничтожил Америку. Назад в СССР (СИ)"

Автор книги: Василий Высоцкий

Соавторы: Алексей Калинин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Он вдруг резко встал, подошёл к окну. За шторой маячили сумерки московского вечера.

– Но знаете, Петя, – голос его стал твёрже, – я всё равно пойду. Но если они соберутся – я буду там. Потому что…

Он обернулся. Его глаза, обычно мутные, сейчас горели, как две крохотные лампочки в стареньком холодильнике.

– Потому что кто-то должен остаться человеком. Даже здесь. Даже когда всё против тебя.

Я затянулся, выдохнул дым ему в лицо.

– Красиво говорите, Семён Абрамович. Только мертвецы – самые человечные люди. Они никому не делают гадостей. А вы в заключении долго не выдержите. Уж если я знаю про ваш план, то в КГБ знают всех организаторов чуть ли не в лицо.

Старик вдруг рассмеялся – кашляющим смехом, похожим на треск сухих веток.

– Ой, Петенька, ну какой же вы циник! Ну ладно, ладно… Давайте лучше чайку попьём. А то я, кажется, сегодня уже достаточно наудивлялся.

Он подошёл к комоду, достал несколько расколотых кусков сахара-рафинада и две алюминиевые кружки с потёртыми краями. Похожие на те, которые я оставил в тюрьме. Старик в тюрьме…

И если я добровольно ушёл, чтобы докашлять свой век в одиночке, то вот Шлейцнер… Он мне ещё пригодится. Как пригодятся его связи. Поэтому он мне нужен! Ещё как нужен!

Через две недели шестнадцать человек захотят захватить самолёт «АН-2», чтобы улететь через границу с Финляндией и приземлиться в шведском городе Буден. По плану они должны будут связать пилотов и оставить их на поле, но… Их повяжут всех до единого. Глупые овцы, поверившие в то, что смогут таким образом смыться.

Да их сдали уже на этапе планирования. К тому же, они вовсе и не должны были улететь. ИХ ДОЛЖНЫ БУДУТ СХВАТИТЬ НА ПОЛЕ!

Вот только как это донести до разума Шлейцнера? Придётся подключить всё своё обаяние и убедительность.

Я посмотрел на портрет Эйнштейна. Учёный по-прежнему показывал язык – но теперь это выглядело не как шутка, а как последний аргумент в безнадёжном споре.

– Семён Абрамович, вы как хотите, но подумайте об остальных, которых специально используют для того, чтобы показать, какие в СССР плохие власти. Американская операция задумывалась специально, чтобы показать всему миру, что СССР – это тюрьма народов. И американцы же уже слили всю информацию КГБ. Американцам не нужны вы или ваше возвращение в Израиль. Им нужен скандал, с участием евреев, которых со времён войны считали угнетённой нацией. И если вы не сумеете отговорить других участников, то сами умрёте в заключении, а восемнадцатилетнюю жену вашего друга Ханоха Мэри будут держать в тюремных условиях полгода. А то и вовсе родит в тюремной больнице, не приспособленной для этого… Вы хотите такой участи для девочки? Тем более, что она ваша дальняя родственница.

Семён Абрамович быстро взглянул на фотографию, где он находился рядом с женой. Перевёл взгляд на меня.

– Вай-мэ, опять все хотят обидеть бедных евреев. Я не знаю, откуда у вас появилась такая информация, но я искренне не хочу видеть Мэри в застенках… Что нужно сделать, чтобы предотвратить это?

Глава 6

– Что нужно сделать? Во-первых, не ходите сами. Ведь вы единственный пожилой человек в вашей когорте. Во-вторых, отговорите женщин выходить на эту безумную акцию. Главными в этом взятии будете именно вы. Фотографии забитого старого еврея и плачущих женщин вытеснят эмоциями понимание того, что на самом деле будет совершён вооружённый захват государственной собственности, а также нападение на государственных служащих при исполнении. Всё это пойдёт в категории организованной преступной банды. Чуете тяжесть всего преступления? Согласны отдать последние дни своей жизни ради красивой картинки? – я говорил предельно жёстко.

– Но мы же просто хотим уйти… – чуть ли неплачущим голосом воскликнул Семён Абрамович.

– А вас хотят просто подставить, – пожал я плечами. – Вот и всё. Я понимаю, что всех вы не сможете отговорить, но хотя бы женщин не вытаскивайте на взлётное поле.

– Таки ваши слова легли в правильные уши, Петенька, – вздохнул Семён Абрамович. – Я сделаю всё, что от меня зависит. Но ответьте – откуда вы узнали про то, что планируется?

– Слышал от одного знакомого из органов, что планируется подобная вещь, – пожал я плечами. – А уж если сопоставить ваши частые отлучки на прогулку и то, каким задумчивым и одухотворённым вы возвращаетесь, то…

Семён Абрамович посмотрел в окно, где сумерки успели сгуститься достаточно, чтобы зажглись уличные фонари. Взглянул на небо, в которое планировала устремиться группа евреев, чтобы оказаться на земле обетованной. После этого кивнул своим мыслям и повернулся ко мне:

– Можно я вам пока дам свою мазь? Перед сном снова намажете руку и утром будет если не как новенькая, то всё равно не будет напоминать рукавицу кочегара.

– Премного вам благодарен, Семён Абрамович, – кивнул я. – Что же, не буду отнимать у вас время заслуженного отдыха. Спокойной ночи, а вернее – доброго времени суток для обдумывания полученной информации.

– И вам хороших снов, Петенька. Вы смогли меня сегодня удивить два раза. Вряд ли кому это удавалось за такой короткий отрезок времени, – покачал головой сосед, провожая меня до двери комнаты.

– Надеюсь, что оба раза приятно? – улыбнулся я.

– Таки я тоже на это надеюсь, – задумчиво проговорил Семён Абрамович.

Мы кивнули на прощание друг другу, после чего я отправился навестить свою утонувшую подругу. Курица вальяжно лежала в воде, бесстыдно раскинув голые ляжки. Она всем своим видом показывала, что если я всё ещё мечтаю сделать суп, то рискую стать таким же стройным. Поэтому я не стал тратить время и, достав чуть засохшую половину чёрного хлебного кирпичика, добавил к своему пиршеству ещё очищенную луковицу.

В своей комнате предался удовольствию отужинать, параллельно с этим прикидывая свои дальнейшие действия.

С одной стороны я понимал желание Семёна Абрамовича вылететь из СССР, но с другой стороны знал, чем всё это обернётся. И как двух организаторов приговорят к расстрелу, а другим выделят немалые сроки. Правда, всё выйдет более или менее бескровно, если можно будет так назвать.

Да будет скандал, всех арестуют ещё на взлётном поле. И этот арест будет использован как оружие в «холодной войне». В принципе, ради этого всё и затевалось. Вот только на соседа у меня были иные планы, поэтому я и предупредил его о будущем провале.

Мне тоже надо будет выбраться с территории Советского Союза, и в дальнейшем связи Семёна Абрамовича могут пригодиться.

Ведь с загранпоездками как было? Хочешь увидеть мир? Сначала нужно закосить под уважительную причину: либо ответственную командировку с работы, либо туристическую путёвку, либо личное приглашение от кого-то «оттуда». Но даже с этим могли завернуть на раз-два – просто, потому что «нет», без объяснений.

Дальше тоже не всё так просто – следует разбор полётов. На тебя заводили досье, куда пихали всё: частные факты твоей биографии, карьерный путь, фотки, маршрут поездки, медсправки и вообще любую инфу, которая могла заинтересовать контору. Если летел в соцстраны – бумаги уходили в обком за тридцать дней до вылета, если в капстраны – за полтора месяца минимум. Потом тебя дёргали на собеседование, где читали лекцию о том, как себя вести за бугром.

Если прошёл проверку на вшивость, отдел виз кидал твой загранпаспорт на работу. Но просто так его не отдавали – только под расписку. Загранник – твой, а вот внутренний паспорт и партбилет изымали на время поездки. Жёстко, но такова была система.

Инженер, в тело которого поместили моё сознание, по всем характеристикам трактовался как честный и порядочный советский гражданин. Однако и за таким гражданином в поездке за границу следил сотрудник КГБ, чтобы гражданин всегда был «руссо туристо, облико морале». На группу туристов под видом других отдыхающих выделялись двое сотрудников. И если что-нибудь в поездке пойдёт не так…

Тогда вообще можно даже не смотреть в сторону границы. Попадёшь в чёрный список неблагонадёжных и всё, можно позабыть про загранку.

Мне же надо было попасть, но сперва…

Сперва надо обделать кое-какие дела здесь, чтобы не уходить за кордон с неприкрытым задом. Чтобы не оставлять за спиной то, что может свести к нулю все мои ухищрения и всю работу.

Половину курицы я умял, пока думал о грядущем и о том, как бы всё это провернуть. Тот план, которым меня снабдили в будущем, был хорош, но в нём очень много зависело от человеческого фактора. А люди здесь не совсем такие, какими станут в будущем…

За окном зазвучала гитара, раздался смех и женские взвизги. Значит, детские площадки заняла молодёжь. А в тенистых аллеях парка должны занять скамеечки ушлые асоциальные личности. Я думаю, что пришло время познакомиться и с преступной стороной Москвы. Тем более что в моих планах они тоже могут сыграть немалую роль.

Но, прежде чем с головой окунуться в ночную жизнь Москвы, требовалось написать пару писем. Да таких писем, которые могут не только спасти жизни людям, но ещё и всколыхнуть партийную верхушку. Быстро написав нужные слова, я отыскал сложенные в ящике стола конверты с марками.

На конверте был изображён чуть растрёпанный Ленин. Как будто он только что спрыгнул с броневика и ещё не успел уложить остатки волос. Четырёхкопеечная марка была аккуратно наклеена в верхнем углу.

Один листок аккуратно уложен в первый конверт. Второй также положен во второй. Оба заклеены. Притом что отпечатки будет трудновато обнаружить на бумаге, я старательно протёр конверты и поместил в карман пиджака.

После этого я оделся и покинул стены коммуналки. До прихода окончательной ночи у меня ещё был час, поэтому я потратил его на покатушки на метро. Съездил наверх по карте, опустился. Там и там погрузил конверты в почтовые ящики. Чтобы адреса почтовых отделений не указывали на моё местоположение.

Пока катался, смотрел на людей, на метро без привычной современному взгляду рекламы. Люди почти не изменились. Может, только джинсов не было, да кроссовок. А так… Возвращались с работы уставшие работники, кто-то шёл с авоськами, сквозь сетку которых проглядывали бутылки с кефиром. Кто-то уже был навеселе и радовался окончанию рабочего понедельника.

Впрочем, последние вели себя пристойно. При проходящих мимо милиционерах вообще превращались в образец трезвости и благонравия. Вряд ли кому хотелось, чтобы на работу прилетело «письмо счастья». Тем более из-за такого пустяка, как весёлое настроение по пути домой.

Прокатился на метро, посмотрел на людей. Если в моём времени в основном все утыкались в телефоны-планшеты, то сейчас люди втыкали в газеты и журналы. Люди читали! Образовывались…

Я же глазел по сторонам иногда как бы невзначай, доставал тощий кошелёк и «светил» рублями. Словно пересчитывал деньги перед покупкой славянского шкафа.

Когда уже подъезжал к своей остановке метро, то ко мне подошёл невысокий молодой человек с обаятельной улыбкой. С лёгким грузинским акцентом он поинтересовался:

– Простите, товарищ, а как мне доехать до станции «Спортивная»?

Ну что же, мне подсказать несложно. Тем более что схема оказалась рядом на стене. Станций было в несколько раз меньше, чем в моём времени, поэтому провести пальцем и показать маршрут не составляло труда.

– Ох, большое спасибо. Мне надо там забрать мотоцикл, а я чего-то растерялся. Ух, большой город Москва. В моём Владимире таких расстояний нет… – с улыбкой проговорил парень.

О как, меня на убалтывание начали брать? Да какая же знакомая схема – идёт втирание в доверие, придуманная легенда, чтобы заинтересовать человека. Ну что же, я не зря, получается, светил кошельком…

– С Владимира? Был там пару раз, – кивнул я, чтобы поддержать разговор.

– Да, вот привёз мотоцикл на продажу, и вроде всё нормально было. Двоюродный брат взял показать человеку, а тот сначала хотел купить мой «Восход», а потом что-то у него не получилось. Вроде и цена нормальная за почти новый мотоцикл, всего двести рублей… – пожаловался парень. – Чего его не устроило? Всё же на ходу, всё же нормально.

Ага, вот и закидка пошла. Двести рублей для относительно нового «Восхода» – это было просто царское предложение. Насколько мне помнится, мотоцикл продавался по четыреста двадцать рублей. Тут же скидка вполовину. Поэтому понятно, почему эта закидка должна была округлить мои глаза. Они и округлились.

Я недоверчиво посмотрел на молодого человека:

– А что так дёшево? Или поломка какая?

– Да нет, вообще почти новый! Мамой клянусь! Просто дяде не хватает немного на машину. А как раз так получилось, что я скоро в армию пойду, в погранвойска. Так-то мне вроде бы как и не нужна пока мотоциклетка. А так и дядю выручу, и мотоциклетка моя без присмотра не будет. После армии ещё на одну заработаю, а тут всё-таки дядя! – воздел палец молодой человек, подчёркивая свои слова. – Родня! Но, видно не судьба…

Ну вот как такому молодому человеку не довериться? И за дядю беспокоится, и рассуждает здраво. Ещё и в армию собирается. В пограничные войска! Это не хухры-мухры! Такой парень будет границу охранять – как же ему не довериться?

Прямо чуть ли не прослезился от подобной легенды. Хорошо проработана психологически. Ну как такого парня не выручить?

– А сильно нужно продать? – спросил я. – Может, я чем могу помочь? Вроде цена нормальная…

Да-да, мне нужно сыграть лошка, клюнувшего на подобную сказку. И потом начнётся основное представление. Я уже глянул на руки парня – без шрамов и порезов. Можно даже сказать, что руки пианиста. Только такие руки ещё были у карманников или… у карточных шулеров.

Если бы он был карманником, то я уже ощутил бы в кармане пустоту, но… парень открыто улыбался и выглядел максимально простым. Значит, катала…

– Ой, товарищ, правда? Можете помочь? Ну ничего себе! Это же надо, это же так может повезти! Ох, товарищ, вы меня так выручите, так выручите… Вы хотите посмотреть на мотоциклетку? Так она почти новая! Поехали, а? Я покажу. Тут же не так далеко, получается, – чуть ли не начал хватать меня за руку обрадованный парень. – Да и от станции «Спортивная» недалеко. Брат сказал, что на улице 10-летия октября дом стоит. Возле скверика… А это вообще в трёх шагах!

– Ну, если это быстро… – протянул я. – И это… Я с такими деньгами не езжу, но если мы заскочим ко мне домой, то…

Не было у меня таких денег. Но не буду же я говорить об этом человеку, который собирается меня обмануть?

– Конечно, конечно! – тут же согласился парень. – У вас такое лицо, которое вызывает доверие. Если нужно, то я подожду.

Мы вышли за три станции от «Спортивной». Я наугад выбрал дом. Парень, который назвался Гиви Чхеридзе, шёл рядом и лучезарно улыбался. От его наигранной простоты даже скулы сводило. Вот прямо-таки человек хочет выручить другого человека… И радуется доброму делу. А ещё ведь дяде поможет!

Около дома попросил его подождать на лавочке, а то, мол, жена… Не поверит, что деньги для дела нужны, может подумать, что я на ресторан забираю. Гиви тут же закивал и устроился возле подъезда. Он выглядел так, как будто собирался перещеголять собаку по имени Хатико в ожидании меня.

Я же поднялся на третий этаж. Выбрал квартиру, обитую дерматином, и нажал на звонок. Пронзительная трель потревожила хозяев. Вскоре дверь клацнула замком, и на меня уставился лысеющий мужчина в трусах и майке:

– Вы к кому?

– Я из милиции, – взмахнул я корочкой удостоверения для прохода на завод Лихачёва. – По служебной необходимости срочно нужно позвонить. Где у вас телефон?

Вот так вот, коротко, напористо и вежливо. Не заставлять зацикливаться глаза хозяина квартиры на «удостоверении».

Мужчина попятился, пропуская меня внутрь. Показал на стоящий на тумбочке пузатый телефон. Я быстро набрал нужный номер, дождался приветствия дежурного и коротко сообщил:

– На улице «10-летия октября» действует шайка карточных шулеров. Вышлите наряд в скверик недалеко от метро «Спортивная». Наряд должен изображать обычных прохожих! Это важно! Сообщил инженер Пётр Жигулёв. Я задержу организованную группу до вашего прибытия!

– Что? – переспросил дежурный.

– Шайка разрабатывается под наблюдением КГБ. Если милиция возьмёт эту шайку, то звёздочки появятся на многих погонах! – сказал я и повторил адрес, после этого повесил трубку.

В коридор вышла жена хозяина квартиры и её пятилетний сын, который тут же сунул палец в рот, наблюдая за мной.

– А-а-а, вы же говорили, что из милиции, – сказал мужчина.

– Я под прикрытием, – коротко отрезал я. – Никому ни слова об этом звонке до завершения дела. За ваше содействие будет выписана грамота! Всего доброго.

С этими словами вышел из квартиры и спустился к ожидающему меня Гиви.

– Вот и всё, я готов, – кивнул я. – Идёмте, товарищ Чхеридзе!

– Да-да, конечно, идём! Ох, товарищ, если бы вы только знали – как меня выручаете! Как меня выручаете!

Когда мы приехали на «Спортивную», то оказалось, что названный мне скверик находится в паре сотен метров от метро. Да ещё за забором с живой изгородью, чтобы дети могли играть внутри двора и не выбегали на проезжую часть. Ну что же, я примерно так и думал.

Чтобы снаружи не смогли увидеть большую часть того, что творится внутри.

Когда мы подошли к нужному подъезду, то возле него и в самом деле стоял почти новенький «Восход». Гиви похлопал по бензобаку, как по крупу породистого коня:

– Вот он, мой красавец. Почти не ездил, местами ещё в заводской смазке!

– Хорош, в самом деле хорош, – закивал я, оглядывая предлагаемый на продажу аппарат. – И не жалко отдавать?

– Как же не жалко, – вздохнул Гиви. – Как будто от себя отрываю, но… уже обещал дяде. А обещанное слово нужно держать.

– А документы на него есть? Технический паспорт? – спросил я, когда достаточно налазился возле стоящего под фонарём красавца.

– Конечно же, есть. Сейчас принесу, товарищ! – закивал Гиви, а после двинулся в подъезд. – Вам придётся пару минут подождать.

– Да не вопрос, – кивнул я. – Вы же меня ждали. Ух, как жена утром обрадуется, когда этого зверя под окном увидит.

– Любить вас ещё больше будет, – заулыбался парень, а после вошёл в подъезд.

Я тем временем ещё раз осмотрел двор. Чуть поодаль от света за столом двое мужчин лет тридцати неторопливо играли в карты, попивая пиво из бутылок-чебурашек.

Ага, вот они-то и будут разувать клиента. Ну что же, сейчас осталось только дождаться Гиви, который скажет, что…

– Простите, товарищ, но брат документы на работе оставил. Показывал коллеге мотоцикл, да там и забыл. Но он скоро приедет и привезёт, – со вздохом произнёс вышедший Гиви. – Нам только нужно его подождать. Может, полчаса, минут сорок.

Блин, ну всё как по писаному. Конечно же, я должен буду подождать, ведь не помчусь же с такими деньжищами обратно. А чтобы скрасить ожидание…

– Привет, Гиви! Может, с нами, партеечку в дурака московского? – окрикнули моего сопровождающего игроки.

– Ребят, да я бы с радостью, но потом. Хотя… Если вы не против рядом посидеть, подождать… Играть вас не прошу, только если сами пожелаете, – улыбнулся Гиви.

– А почему бы и нет? Всё равно вашего брата ждать, почему бы и не посидеть, – пожал я плечами. – Только это, я играть не буду, а то азартный очень, могу не остановиться.

– Да это уже от вашего желания зависит. Никто вас заставлять не собирается, – улыбнулся Гиви белозубой улыбкой.

Эх, ребята, знали бы вы, кто садится рядом с вами…

Глава 7

Слишком грубо всё сделано. Слишком топорно. За артистизм поставлю троечку, за развод вообще мог бы «неуд» влепить. Ну как же так? Взять и просто привести человека к карточному столу, где уже режутся двое подвыпивших?

Где тонкая игра? Подведение к азарту? Где лёгкая ирония и втирание в доверие?

Вот, помню, был в Крыму один интеллигент по имени Евгений, а по фамилии Хавич. Вот где была игра на психологию, вот где трагизм и прыжки выше головы.

У него были краплёные иголкой карты, которые и помогали ему выигрывать. Причём работал Хавич интеллигентно, стараясь вызвать у клиентов доверие. Ради этого он вместе с жертвой направлялся к ближайшему киоску «Союзпечати», где покупал новую колоду карт. Вот только человек, отважившийся на игру, не знал, что продавец – подельник шулера!

Была у Хавича и отличительная черта. Когда клиент проигрывал всё, мошенник покупал ему билет до дома, а также подкидывал немного «подъёмных» денег. Добрый человек. Душевный. Любимчиками каталы были богатые кавказцы, которых он называл «мандаринками». Кавказцы сами были из редких пройдох, поэтому Хавич воспринимал их если не как равными себе, то как тех, кого незазорно было ошкурить по полной.

Тот же Хавич открыл первые казино в Крыму. Да, в лихие времена Евгений не затерялся. Он сумел наладить в Крыму работу сразу нескольких подпольных карточных клубов. Затем, когда игорный бизнес был легализован, Хавич открыл вместо них казино.

Но девяностые пережить он не сумел, хоть всячески старался не ввязываться в бандитские разборки. Хавич погиб от руки киллера. Кстати, сам наёмник был вскоре схвачен милицией и «случайно» погиб в камере до суда. Кто стоял за устранением киллера – выяснить не удалось.

Однако там был размах, была игра на психологии, были целые представления одного актёра, а тут…

Мне даже показалось, что ребята просто развлекались, а не работали по-серьёзному. Вроде как срубить бабла по лёгкому, да и раствориться в ночи. Ищи их потом по Москве…

Играли в «московского дурачка», по-другому в «секу». Игра нетрудная, научиться можно быстро. Но в этой простоте крылась своя хитрая глубина. Всё как в жизни – чем проще схема, тем охотнее в неё ведутся.

Однако играли не в «двадцать одно», потому что требовалось поднятие ставок, а при игре в «очко» клиент мог что-нибудь заподозрить.

Один из ребят, коренастый, с лицом, на котором читалось «я самое невинное дитя на свете», ловко подкидывал карты. Движения отточенные, без лишнего блеска – работал, как станок. Второй, помоложе, с хищным блеском в глазах, тоже изображал простачка: то карту не ту положит, то ставку перепутает.

Гиви не отставал от них в лицедействе. Тоже порой ставил не так, показывая себя почти полным профаном в этой нехитрой игре. Но зато старательно вскидывался и пытался меня заразить азартом.

Я стоял в сторонке, курил и наблюдал. Знакомый спектакль. Вот только обычно такие представления заканчивались либо громким скандалом с обязательными побоями жертвы, либо тихим исчезновением «артистов». Эти же, похоже, не боялись ни того ни другого.

– Эй, товарищ, – окликнул меня коренастый, – а тебе слабо? Мы по копеечке играем. На пиво гоняем…

Я усмехнулся. Всё-таки Москва притягивает к себе не только яркие личности, но и всякое жульё. А ведь для затравки надо было хотя бы на спички предложить сыграть! Ну что за полное пренебрежение к шулерскому искусству обувания лоха?

Вот помнится в конце девяностых ехал я из Тюмени с вахты. Полгода отбарабанил, теперь на большую землю подался, чтобы народ повидать и слегка честно нажитые деньжата потратить. Да-да, именно так я и сказал своим попутчикам. Ехать ещё долго, а в купе поднабрался народ весьма своеобразный. Зашла женщина с кошёлками и гостинцами из сибирских мест, чуть ли не все верхние полки своими корзинками заставила.

Также к нам молодой солдатик подсел, вроде как на побывку ехал. И с нами ещё пожилой мужчина прибился, выглядевший как прораб со стройки. Правда, солдатик выходил разок, когда я ворот расстегнул и золотой цепочкой светанул. Да ещё печатка на пальце блеснула, как настоящая. Потом вот прораб-то и появился, когда солдатик вернулся в купе.

Ну, да ладно. Вроде бы обычная компания, ничего из себя не представляющая.

Быстро перезнакомились. Я от щедрот даже каждому по бутылочке пивка отсыпал. Чтобы за знакомство, так сказать, и чтобы разговор завязался. Ехать-то всё равно долго. Женщина отказалась и забралась на свою верхнюю койку. Там начала даже похрапывать.

Ну а я, когда рассчитывался, то случайно показал, что у меня в кошельке деньжата водятся. Совершенно случайно показал. Но этих нескольких секунд хватило, чтобы увидеть, как переглянулись солдатик с прорабом.

Дальше поезд тронулся и пошли разговоры за жизнь. Ехали душевно, я заказал ещё по паре бутылочек. Вроде бы и не пьяные, но уже слегка подшофе. И тут солдатик предложил показать несколько фокусов.

Старательно, но довольно неумело показал. Я даже похлопал, когда моя загаданная карта неожиданно вышла наружу. Прораб покивал, назвал солдатика молодцом и предложил скоротать часть дороги за игрой в «подкидного дурачка». Чтобы немного аппетит разогреть, ставкой предложил делать спички.

Ну, мы согласились. И игра шла с переменным успехом. То я выигрывал, то соседи по купе, но в основном спички постепенно переходили ко мне. Вроде как у меня фарт пёр.

Уже разомлевший от пива солдатик предложил играть в «двадцать одно». И тоже сначала по мелочи, по копеечке… Прораб сначала отказался, но потом нехотя согласился. В общем, играли ребята талантливо. На загляденье.

И вот начало мне везти! Не прямо раз за разом, но почти так же, как со спичками. А солдатик с прорабом только хмурились, но не сдавались. И вот как-то так в один момент получилось, что фарт от меня отвернулся, я начал проигрывать. Вроде бы и карта хорошая попадается, но у соперников на одно-два очка больше.

Мой кошелёк похудел больше чем наполовину. Я всё старался отыграться, и порой даже выигрывал, но всё одно – летел по полной. Печально, до жути жаль денег, а ещё больше хотелось именно отыграться и выиграть – ведь я же побеждал!

И вот когда у меня от вахтенного бабла осталось почти треть, нас из купе выгнала соседка. Ей надоел наш бубнёж, и она решила переодеться. Конечно, по правилам игра не должна была прекращаться, но бабка обещала позвать милицию, если мы не выйдем.

В общем, вышли в тамбур. Закурили. Я вздохнул и честно сказал солдатику и прорабу, что не хочу больше играть. Мол, фарт ушёл и всё. Хочу доехать хоть с какими-то деньгами. А у меня ещё оставалась золотая цепочка и перстенёк-печатка. Тут же эти двое присели на уши, мол, сейчас отыграешься, Фортуна повернётся лицом и стану я богаче Кощея.

В общем, уговорили меня. Только я предложил им контрольную партию. Типа, всё выигранное ими против того, что у меня осталось. Сверху денег могу пожертвовать цепочку и печатку. Всё на кон ставлю. И там уже или пан, или пропал!

Соседи по купе переглянулись, но согласились. Чуть ли не потирали руки, только я им радость немного обломал – сказал, что пусть сдаёт постороннее лицо. Пусть женщина, с которой мы ехали, сдаст карты! Уж с такой малостью она справится. Чего там, сделать простую раздачу… Уж эта бабка была вне подозрений, особенно после того, как задремала и знатно бзднула на всё купе. Такой пердёж не сыграть! Им жить надо!

Но, соседи понадеялись на удачу. Согласились. Я пропустил их из тамбура первыми, и мы зашли обратно в купе. Обрисовали задачу женщине. Та сначала отнекивалась, но потом согласилась, взяв с нас слово, что мы ни за что не будем больше болтать и дадим ей спокойно поспать. Мы дали «честное пионерское слово».

И вот, подрагивающими руками женщина раздала карты. Мы выложили на стол всё, что было. А что? Один раз живём, чего бы не рискнуть? Я присовокупил к остаткам денег золото и приготовился к счастливому дыханию Фортуны.

У прораба оказалось двадцать очков. У солдатика перебор. А у меня…

Я тогда шлёпнул картами о столик с криком: «Двадцать одно!» Туз и десятка легли ровнёхонько друг напротив друга. Пока соседи смотрели на эти карты, я сгрёб одним махом всё в подготовленную сумку и выскочил в коридор.

За спиной послышались крики о том, чтобы я дал отыграться. Потом визг женщины, шум падающих сумок и корзин. Я же в это время выскочил в тамбур, где мы недавно курили, открыл подготовленную дверь и выпрыгнул в ночь.

Рискованный прыжок остался почти без последствий. Подумаешь, ногу потянул. Это ничего по сравнению с сорванным кушем. Через две станции меня дожидалась «соседка по купе» Мария Степановна, честно получившая свои деньги за то, что успела подменить карты, пока мы курили в тамбуре и пока меня «уговаривали» продолжить игру. А также за то, что грамотно раздала игральные листы.

Ну и, конечно же, за то, что дала мне уйти с деньгами, обрушив на незадачливых катал свои корзинки с сумками.

Вот там было представление, там был азарт такой, аж до дрожи в кончиках ногтей. А сейчас…

А сейчас происходило небрежное оболванивание лоха. Безыдейное, безыскусное…

Мне даже не жаль было этих ребят. Пусть посидят, подучатся своей профессии. Может быть, научатся чему хорошему, а может быть и вовсе завяжут с криминалом.

– Ну, если только по копеечке, – пожал я плечами. – Всё одно брата Гиви ждать… Так уж может быть и на пиво выиграю, чтобы покупку обмыть.

– А что, «Восход» продаёшь? – спросил коренастый у Гиви. – Если бы я знал, то сразу бы купил!

– Да чего там, я уже договорился, – отмахнулся Гиви. – Вот, человек сейчас его заберёт. Только Вано дождёмся и сразу заберёт.

Я едва не расхохотался, слушая их разговоры. Тем временем карты легли мне в руки. Доверили раздачу. Подушечки пальцев нащупали точки на уголках карт. Ну надо же, вообще никакого уважения к жертве!

Началась игра.

Я делал вид, что вдумчиво разглядываю свои карты, но на самом деле следил за их руками. Гиви нервно постукивал большим пальцем по столу – явный знак блефа. Тот, что помоложе, напротив, сидел неестественно неподвижно, словно боялся лишним движением выдать хорошую комбинацию. А коренастый… Коренастый даже не смотрел на свои карты. Он смотрел на меня.

Первый круг прошёл вяло – все скидывали мусор, прикидывали силу. Я специально поддался, сбросив пару хороших карт – пусть думают, что я лох.

– Вы чего, товарищ? – фыркнул Гиви, забирая взятку. – Так просто карты скидываете. Уж не шулер ли вы?

– Да я просто разминаюсь, – пожал я плечами. – Показалось, что карты не те. Сдавайте, товарищ Чхеридзе.

Я решил начать выигрывать. А чего? Надо же их как-то продержать до приезда наряда милиции.

Вот и пошла игра. Я старательно делал вид, что радуюсь неожиданным выигрышам. Огорчался проигрышам. Бил себя по колену и вздыхал, когда противники выигрывали на одно очко больше и даже не получалось сделать «свару».

И вот я поднял деньжат, обрадовался, что покажу жене не только мотоцикл, но ещё и полтинник сверху. Только обрадовался, как фарт начал уходить. Началась такая полоса невезения, хоть плачь.

Ребята подбадривали, говорили, что я вот-вот смогу отыграться, а я… Я уже увидел, как в кустах пару раз мелькнула серая форма. Ещё немного и начнётся вторая часть «Мерлезонского балета». Что же, неплохо бы повысить ставки, чтобы всё внимание было сфокусировано на столе!