Текст книги "РЕЗИДЕНТ"

Автор книги: Василий Боярков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

И тут командир «разбил» моё, казалось, неопровержимое утверждение. Пришлось и на этот раз с ним согласится, однако, я все же задал вопрос, который начинал меня беспокоить:

– Надеюсь, Саня, ты не агитируешь меня в армии остаться еще послужить нашей Родине? Сразу говорю, я не соглашусь, потому что мне на «гражданку» очень хочется, я и служить-то пошел, только, чтобы в тюрьму случайно не загреметь.

– Вот, а я тебе про что, – посчитал нужным заметить «замок». – Все эти соблазны рано или поздно, но все равно выведут на прямую дорожку в «места не столь отдаленные». Но жить тебе, смотри сам и выбирай, что тебе лучше, только, гляди, не ошибись.

Постепенно за разговором мы допивали свое вино, и я постепенно стал чувствовать, как мои ноги наливаются свинцом, тело деревенеет, а веки тяжелеют. Сначала я подумал, что это опьянение, но когда попробовал встать и не смог, начал понимать, что меня «накачали» каким-то снотворным препаратом. То-то вино показалось мне с каким-то посторонним привкусом. Окружающие меня предметы поплыли кругом, голос Ворошилова раздавался, где-то так глухо, как будто бы из какой-то бочки. Постепенно я провалился в тяжелый сон.

Очнулся я в какой-то яме. Глубина ее была около трех метров, в диаметре она была не меньше двух с половиной. Сверху, сквозь круглое зарешеченное отверстие, пробивался сумрачный свет, очевидно, на улице наступал уже вечер. Рядом со мной полусидел командир. Лицо его синюшного цвета было очень опухшим. Правая нога безжизненно лежала петлей. Левую он согнул в колене и притянул к туловищу.

– А, очнулся, – произнес зам-комвзвод. – Здорово же мы с тобой влипли, приятель.

– Что случилось? – еще толком ничего не понимая, спросил я, – Где мы находимся?

– На второй вопрос я бы и сам хотел знать ответа, а на первый попробую прояснить, что смогу. Когда это поганое «пойло» стало всасываться в мою кровь, я почувствовал, что что-то не ладно, но было, как и в твоем случае, уже поздно.

– То есть, получается нас опоили? – выразил я страшное подозрение.

– Получается так, – продолжал Александр, – только ты вот «вырубился» сразу, а я нет. Пробуя поднять твоё «безжизненное» тело, я чувствовал, что сил у меня попросту на это не хватит. В это момент я заметил, что к нам приближаются пятеро кавказцев. Один из них грубо схватил меня за руку и попытался бросить.

– Ну, так врезал бы ему, – вставил я, – а остальных перестрелял.

– Так же подумал и я, – рассказывал дальше «замок», – только вот сил для удара у меня не нашлось, руки словно одеревенели, но я все-таки попытался что-то делать, создавая им не мало хлопот. В результате, они взяли мой же автомат, оказавшийся вдруг таким тяжелым. По этой причине я и не смог даже оторвать оружие от лавки, куда ранее сам же приставил. Они же, прикладом моего же «Калашникова», перебили мне ногу. Кость я уверен, что сломана, силы в ноге я совсем не ощущаю, и она у меня страшно болит, вряд ли я смогу теперь нормально ходить.

– А, что дальше?

– Как только я оказался на земле, один из молодчиков, так съездил меня армейским ботинком по лицу, что я не замедлил потерять сознание. А потом вот я очнулся здесь немногим раньше тебя. Вот и все, что мне известно.

– Что же нам теперь предпринять? – начал я продумывать, как нам выбраться, – И чего от нас вообще хотят.

– Что делать я не знаю, – ответил Ворошилов, – а хотят от нас скорее всего выкуп. Ты, наверное, слышал, что в последнее время пошла тенденция у жителей гор делать бизнес на том, что они похищают солдат, а потом требуют за них деньги. За тех кого платят, они возвращают.

– А остальных? – не удержался я от вопрса.

– Тех никто никогда больше не видел, – высказал свое заключение командир, от которого мне пришлось передернуться.

Охватившие меня тревожные мысли не давали уснуть до утра. Я все думал, где же я смогу найти выкуп. Семья у меня не богатая, оставалась надежда только на государство, тем более, что именно это и посоветовал мне делать Ворошилов. Он сказал, что за таких «спецов», какими были воспитаны мы, Родина обязательно заплатит любые деньги. Это немного успокаивало, но все равно было не по себе.

Утром, часа через два после рассвета, решетчатый люк отворился, и я увидел девушку, одетую во все черное. Хоть ее лицо и было до половины закрыто плотной вуалью, но все равно угадывалось, что оно очень красивое. Об этом свидетельствовали ее черные, но вместе с тем добрые, глазки. Я попытался с ней заговорить:

– Девушка, простите, пожалуйста, мою навязчивость, но Вы должны нас понять. Оказавшись в подобной ситуации, нам бы очень хотелось знать, что происходит?

Она ничего не ответила и молча на веревке спустила нам корзину с едой. Мы вынули бутылку воды, две лепешки и еще какую-то кавказскую съедобную траву – вот и весь рацион, каким нас решили попотчевать похитители. Пока лукошко поднималось обратно, я еще раз попробовал обратиться к молодой горянке:

– Послушайте не уходите, поговорите с нами. Судя по Вашим прекрасным добрым глазам, Вы просто не можете быть злой и жестокой. Сбросьте хотя бы короткую доску и каких-нибудь не толстых веревок: моему командиру необходимо перевязать сломанную ногу.

Однако, и на этот вопрос я не получил никакого ответа. Закрыв люк, девушка надежно заперла решетку замком, после чего быстро ушла. Минут через десять, сквозь прутья в решетке пролетела узенькая доска, имеющая в длину не более метра, очень напоминающая медицинскую шину, а также порванный на ленты ситцевый женский платок. С помощью этих приспособлений я зафиксировал Александру ногу, чтобы хоть как-то облегчить его страдания.

Через три часа люк снова открылся, на этот раз, это сделал бородатый армянин, который спустил нам лестницу и велел выбираться. Я помог вылезти Ворошилову, после чего вскарабкался сам. Углубление было вырыто посередине двора, окруженного каменными постройками. На улице нас ждали четверо вооруженных армян, которые составили нам конвой до дома, где находился их военачальник. Я помогал идти Ворошилову, поддерживая его за руку со стороны больной ноги.

Ожидавший нас «полководец» был человеком с коротким округлым черепом. Лицо его выделялось прямым средней величины лбом и было украшено длинным и выгнутым носом. Густые черные брови, чуть прикрывали темные светившиеся злобой глаза. Густые черные волосы достаточно успешно гармонировали с довольно светлой кожей. Одет он был в модную на Кавказе кожаную куртку и черные матерчатые шаровары. По всему его виду было вполне очевидно, что церемониться с нами он абсолютно не станет.

Как только мы вошли, он сразу поставил нас в курс дела:

– Зовут меня Арсен. Я захватил вас в плен и рассчитываю получить за Вас выкуп. Я послал предложение заплатить за Вас деньги в вашу часть, но вот что мне там ответили.

С этими словами кавказец передал нам листок бумаги, где на форменном бланке Министерства Обороны было написано следующее:

«Граждане – жители свободной Армении – на Ваше предложение о передаче Вам денежных средств в сумме сорока тысяч долларов, необходимых для возвращения в строй двух наших бойцов, сообщаю, что пленных солдат Советское государство не выкупает».

Далее стояла подпись командира нашей части.

Последние надежды рухнули. Было понятно, что теперь нас точно убьют – это лишь вопрос времени. Мать моя таких денег не соберет, да я и не хотел ставить ее в курс о произошедшей со мной неприятности. Ворошилов тоже был сирота и воспитывался в детском доме, так что шансы выжить в таких условиях у нас были полностью нулевые. Однако, чтобы оттянуть роковой момент, я толкнув командира локтем в бок сказал:

– Мы можем написать друзьям и попросить денег у них.

– Именно то же самое, – подхватив мою мысль, молвил Арсен, – и я вам собирался сейчас предложить. Садитесь, пишите письма, но предварительно подумайте кому их адресовать, потому что второго шанса у вас не будет, и если через два месяца деньги не привезут, то вам придется скоропостижно скончаться. Сами понимаете – бизнес есть бизнес.

Глава XXVI. В плену у бандитов

Очнулся я уже далеко за полночь. Полная кровавая луна ярко освещала окрестности, так что я без труда смог определить, где я нахожусь. Я очень удивился, что еще жив, ведь при той настойчивости, с какой Туркаев желал моей смерти, очень поражало подобное обстоятельство. Я находился в пятидесяти метрах от боковой стены посередине между продольными в огромном самолетном ангаре и был надежно пристегнут наручниками к металлическому креслу, на котором сидел. Ноги мои также были зафиксированы внизу к ножкам, но уже с применением «Скотча». Само металлическое изделие надежно крепилось к полу. Невдалеке в удобных мягких креслах мирно посапывали мои охранники.

«Олежек» очевидно серьезно заботился о моей персоне, если поступил со мной подобным-вот образом. Утром часа через три после рассвета, он соизволил явиться ко мне на «аудиенцию». Он был в шикарном с отливами в синеву черного цвета костюме. Поблескивая золотыми зубами от удовольствия, бандит подошел ко мне. Взяв одно из кресел, на котором недавно спал его подопечный, Туркаев поставил его напротив меня и, удобно развалившись, начал беседу:

– Ну, что, «Барон», ловко мы тебя переиграли? – и, засмеявшись, продолжил, – Я очень удивлен, что ты до сих пор остаешься живой.

«Съездить бы тебя по роже» – подумал я, а вслух произнес:

– Я не думаю, что вы сможете победить в этой игре. Предлагаю тебе собрать свою «шоблу» в этом ангаре, перед этим, конечно же, развязав меня и убедительно попросив, при этом, прощения. Затем выстроиться в две шеренги – можно не по ранжиру – и внимательно слушая мои команды отправиться в ближайший аэропорт, заказать там самолет и быстренько отправиться назад на Родину, где я в этом случае обещаю похлопотать, чтобы вас не ликвидировали, а ограничились пожизненным заключением.

– А, что будет в противном случае? – отдавая дань моей наглости, засмеявшись, спросил Туркаев.

– А в этом случае уже к завтрашнему утру никого из вас в живых не останется.

Заразительно расхохотавшись, «Олежек» встал со своего места и смачно «заехал» мне кулаком в лицо, после чего сел обратно и продолжал:

– Тебе, что, «болван», действительно не интересно, почему тебя до сих пор не убили?

– Если честно, то я дивлюсь этому безграничнейшим образом, – вставил я искреннее замечание, – и очень хотелось бы узнать причину такого ко мне милосердия?

– Да, все очень просто: уж если ты смог добраться сюда и не «отдал богу душу», то я просто считаю своим долгом дать тебе насладиться своим поражением и моим триумфом.

«Эк, тебя понесло» – подумал я, вслух же сказал, «подливая масла» в его откровенность:

– Серьезно, и это вся такая причина?

– Нет не вся, – продолжал развивать свою мысль преступник, – я также думаю, что еще один заложник нам лишним не будет.

«Так значит мои опасения – на счет Кати Ветровой – были совсем не беспочвенны» – снова промелькнула мысль в моей голове. Туркаеву же я предложил дальше «изливать мне душу» следующим вопросом:

– Как же ты все-таки планируешь похитить деньги?

– А их уже украли, и они прямиком направляются сюда, – расцвел в улыбке Туркаев.

– Не может быть? – искренне я удивился, – И как же вы смогли это сделать и отбить доллары у военных.

– Зачем отбивать, если можно сделать так, что они их сами сюда привезут.

– Как так?

– А очень просто. Ты, наверное, не знаешь, что у меня есть брат близнец – Глеб Туркаев.

– Нет, не ведаю совершенно – честно ответил я.

– Так вот: Глеб сейчас держит в заложниках семью пилота военного грузового самолета, направляющегося в Америку вместе с деньгами. И, как ты думаешь, какую посадочную полосу он выберет в этой стране?

– В десяти милях от Порт-Артура, – несомненно смог я догадаться.

– Правильно. Оказывается, ты догадливый, а то уж я начал подумывать, что вообще полный «дебил».

– Это почему такая уверенность?

– Да потому, что мы же тебя, как последнего «лоха», обвели вокруг пальца, и ты сам пришел к нам в «мышеловку».

Возразить на это было нечего, да и не очень-то и хотелось. Вслух же я продолжал:

– А, как же вам удалось найти здесь такую удобную для подобных дел посадочную площадку?

– Все очень просто, «Барон», – продолжал сиять Туркаев, – в настоящее время преступность выходит на международный уровень. Мы заключили сделку с «русской мафией» в Америке, высказали им свою идею и нашли с их стороны понимание. Они любезно согласились помочь в этой операции, рассчитывая на определенную довольно немалую долю вознаграждения. Денег настолько много, что их хватит на всех.

– А, как пришла вам в голову мысль заставить работать на себя пилота военного самолета.

Туркаев упивался своим величием и с лоснящимся от удовольствия лицом продолжал:

– Дураку понятно, что в России вы бы нам не дали «стащить» ваши «баксы», а вот в воздухе самое милое дело. Деньги из России уже улетели, а в Америку еще не прибыли. Наша страна уже сняла с себя ответственность, а Соединенные штаты еще не приняли. А сама мысль, что деньги могут «спереть» во время полета, никому из вас даже в голову не пришла.

Действительно, о таком развитии событий ни я, никто-то другой даже не думали. Ведь проникнуть на грузовой военный самолет – это дело непостижимое. Но вот факт, что можно каким-либо образом склонить на свою сторону пилота, управляющего этим самолетом, почему-то никем во внимание принят не был. С этой точки зрения, конечно, стоило отдать бандитам должное. План был хорош.

– Но ведь на борту тоже будут солдаты, – задал я очередной вопрос, – с ними вы, как поступите? Ведь, наверное, они будут защищать этот груз?

– Конечно будут, только их там всего двадцать десантников сверхсрочной службы, а нас здесь двести человек и с оружием. Как ты думаешь на чьей стороне будет здесь перевес?

Тут в ангар забежал небольшого роста бандит и сказал:

– Олег Игоревич, самолет просит разрешение на посадку.

– Ну, вот, кажется началось, – произнес Туркаев и поспешил на выход.

Оставшись под опекой двух охранников, я принялся обдумывать создавшееся положение. Если все обстояло так, как сказал главарь, то очевиднее всего, «российские» доллары пропадут для Федерации навсегда и перейдут в руки организованной преступности. Такое положение вещей явно не устроит моё руководство, и я уже прикидывал, куда пойти работать. Хотя если честно, мне казалось, что вряд ли удастся на этот раз выбраться невредимым. Но, как говорят, надежда умирает последней. Поэтому я усиленно напрягал свой мозг, пробуя найти выход из своего крайне незавидного положения.

Вдруг я услышал звук заходящего на посадку самолета. Невероятно, но все действительно шло по разработанному Туркаевым плану и близилось к своему завершению. Я слышал, как летательный аппарат коснулся земли, и далее заскрипели его тормоза. Когда воздушный корабль остановился, минут через пять послышался шум короткого боя – это, очевидно, ликвидировали охранявших деньги десантников. После этого раздался такой радостный возглас сотен мужских голосов, слившихся воедино, что воздух вокруг меня заколебался от произведенной этим криком волны.

Да, бандиты в этой битве победили и заслуженно праздновали победу. Постепенно они стали сносить в ангар, где находился «ваш покорный слуга», пачки с долларовыми ассигнациями, в свою очередь, упакованные в полиэтиленовые пакеты, образуя таким образом кубики, с размером грани сантиметров около сорока. Их аккуратно складировали в стопки сзади меня. Когда они закончили, я повернул голову и чуть с ума не сошел, при виде такого количества американских денег. Они были уставлены на площади не менее четырехсот квадратных метров, в высоту чуть более роста человека. Ради такого куша можно было организовать столь народу, здесь, действительно, было чем поделиться.

Глава XXVII. Пиршество

Закончив разгрузочные мероприятия, бандиты принялись расставлять в ангаре столы таким образом, чтобы получился огромный овал. Затем они кинулись заставлять свое произведение различными яствами и выпивкой. По старой русской традиции, такое удачное завершение большого дела требовалось отметить, как следует. Когда все было готово, счастливые обладатели миллиардного состояния стали рассаживаться по местам. Их набралось не менее двухсот человек. Туркаев занял главенствующее место. Меня, очевидно, оставили наблюдать за тем, как они все пируют. «Олежек», наверное, думал, что доставит мне этим зрелищем неприятность. Отчасти он был прав, мне действительно от всего этого было не по себе.

Главарь встал и, подняв свой бокал, молвил:

– Поздравляю Вас, братья, с таким успешным окончанием нашего крупномасштабного международного предприятия. Все мы, здесь собравшиеся, будем в достаточной мере обеспечены на свою оставшуюся жизнь. Я думаю – это будет достаточной наградой за те лишения, что нам приходилось раньше терпеть. Ничто не может сравниться с тяготами нашей босяцкой жизни. Скольких наших братьев нет среди нас, которые отдали свои жизни на пути к нашему благополучию. Так давайте же перед тем, как начнем праздновать, помянем тех, кого нет уже среди нас, и воздадим им должное своей памятью.

После этих слов все бандиты, как один, поднялись. Какое-то время, помолчав, постояли, а затем не сговариваясь, одновременно, не чокаясь, осушили свои приборы. Далее, все опустились на свои места, и потекло общее веселье. Со всех концов сыпались шутки, смех, звон стаканов и другие принятые при подобных мероприятиях звуки.

В самый разгар пиршества в ангар завели и подвели к Туркаеву пленного ими пилота. Обращаясь к «руководителю» собрания, летчик промолвил:

– Господин бандит, я Ваши требования выполнил, позвоните теперь в Россию и прикажите освободить мою семью. У меня двое маленьких детей. Неужели Вам их не жалко? Вы же давали слово.

– Да, верно. Я свое слово держу. Пойдем позвоним Глебу.

С этими словами Туркаев, в сопровождении летчика и его конвоиров, вышел за пределы этого здания.

Вернувшись «великий» похититель «российских» долларов направился ко мне и, сев в ранее приготовленное им кресло, удобно в нем развалился и, закуривая сигарету, «раздуваясь» от спеси и собственного величия, наконец, произнес:

– Нравится ли тебе, незадачливый «резидент», вид, что надится сзади?

Засмеявшись, он «засветился» от удовольствия до такой степени, что от него можно было даже ослепнуть.

– Да, куш хороший, – согласился я, – но раз уж у Вас все получилось, может посвятишь меня в некоторые тонкости своего предприятия?

– Что именно тебя интересует? – проговорил Олег Игоревич, – теперь мне скрывать нечего: дело сделано, а ты все равно долго не проживешь и разболтать ничего не сумеешь.

– Зачем, интересно, ты убил Александра Карелина – он же Степка Алмазов. Ведь так или иначе, как я понимаю, вам про нас все было известно.

– Вот тут-то и скрывается самое интересное, – став чуть серьезней, промолвил Туркаев, – если бы Вы тогда встретились, то у нас возможно, ничего бы и не получилось.

– Вот как? – удивился я, – И, почему же?

– Все очень просто. Когда около года назад к нам внедрили вашего «резидента», мы отнеслись к этому абсолютно нормально. Ведь всегда спокойней спать, когда знаешь, кто твой действительный враг. И, к примеру, если бы мы убрали этого, то все равно на его место прислали другого, и неизвестно, удалось бы его сразу просчитать или нет.

– Это справедливо, – заметил я, – но все-таки непонятно. Если он ни во что серьезное не посвящался, как тогда наша встреча могла повлиять на исход вашего предприятия?

– На этот вопрос ответить довольно просто, – начал рассказ «Олежек», – среди преданных мне людей завелся один подонок – Женька «Черный», которому страшно хотелось на моё место, и он стремился любыми путями скомпрометировать меня перед «братвой». Этот «черт» не гнушался ни какими погаными методами.

– Ясно, – вставил я, – он хотел стать у вас главарем?

– Точно, – продолжил бандит, – как ты понимаешь, мне это сильно не нравилось. Однако, сделать с ним ничего открыто было нельзя. Он пользовался достаточно серьезным авторитетом. И вот однажды я узнал, что он «снюхался» с вашим «резидентом» и «слил» ему план нашей операции.

– То есть получается Алмазов был в курсе всего?

– Получается так. Я вынес предательское поведение «Черного» на обсуждение нашей «братвы», его признали виновным и приговорили к смерти. Однако, тот пронес на общую «сходку» оружие и предпринял отчаянную попытку скрыться.

– Но ему это, конечно же, не удалось?

– Как раз наоборот, – расстроенным голос произнес мистер Туркаев, – он «свалил». Его конечно подстрелили, но «отдал Богу душу» он не сразу. Перед своей смертью этот «урод» успел пообщаться с «ментами» и рассказал им в предсмертном бреду о готовящейся операции, словно на исповеди.

«Так вот, что это за «боец» преступной группы, которого, якобы случайно, подстрелили в ходе одной из криминальных разборок. Странно: почему Карелин не передал сведенья раньше, а дожидался моего прибытия»? – подумал я, а вслух сказал:

– А, что же Алмазов?

– Как я говорил «Алмаз» ничего не знал. Он был уверен, что Женьку, действительно, подстрелили случайно. Поэтому и дожидался спокойно твоего прибытия. Ваш агент очевидно планировал самолично расстроить наши планы и получить причитающуюся в этом случае долю оказанных почестей. Однако, как видишь: он просчитался и получил только свою порцию свинцовой зарядки.

Олег Игоревич буквально расцвел от своей прозорливости и от души посмеялся над постигшей Карелина участью. Да, не любят у нас сотрудники делится ценной информацией, предпочитая хранить ее до последнего, что бы потом присвоить всю славу себе. А ведь если бы Карелин передал все сведения в «Центр» через шифровку, возможно он был жив, а денежки остались бы государственной собственностью и не перекочевали к бандитам.

Очевидно Туркаеву страшно хотелось поделиться со своим врагом своим огромным триумфом, тем более, что тот все равно ничего уже никому не расскажет, поэтому он продолжил:

– В вашей конторе у меня есть свой человек, – подтвердил мои догадки бандит, – он очень охотно «сливает» мне информацию, и когда я узнал, что с предсмертным бредом «Черного», выслали разбираться такого прославленного «резидента», коим является несравненный «Барон», то, конечно же, я сразу принял решение, что тебя необходимо «убрать».

– И подослал ко мне с этой целью «Борзого», который, как оказалось, тебе тоже не нравился, и после того, как тот выполнит такое важное для тебя поручение, ты решил отблагодарить его, утяжелив тело свинцовыми шариками.

– Не без этого, – чуть смутился Олег Игоревич, – если человек переходит дозволенные границы, то его непременно нужно остановить. Однако, вернемся к сказанному. Ты действительно оправдал свою репутацию и смог избежать жуткой смерти. Когда мне позвонил «Угар» и сообщил, что тебя не убили, а ты находишься в ресторане «Дворянское гнездо» и ждешь там Алмазова, то я принял решение любыми средствами не допустить вашего свидания.

– И ты убил его?

– Да. Обычно всю грязную работу у нас выполняет мой брат-близнец – Глеб, но в этот раз его не было, а действовать нужно было решительно, поэтому пришлось торопиться, и если ты помнишь, я успел вовремя и не допустил этой могущей стать такой катастрофической для всей операции встречи.

– Но все же я успел тебя разглядеть.

– Знаю, поэтому и пришлось ускорять весь процесс.

– А за что ты убил своего шофера – Караваева Игоря?

– Вот водителя уже отправлял к праотцам не я – это доделывал Глеб. Караваев был новенький, и его первым заданием было убить непременно тебя. Он же набрался наглости нам ответить, что является вором, а не убийцей, и наотрез отказался тебя «устранять».

Как же стало тяжело выводить людей на откровенную беседу. Через какие необходимо проходить «круги ада», чтобы понять истину происходящего. Вот так думал я, сидя связанный перед Туркаевым. Время было далеко уже за полночь. Бандиты, потихоньку опьянев, стали расходится, засобирался о меня и «Олежек».

Удовлетворив свое эго, он поднялся с кресла и строго-настрого велел оставшимся охранять меня бандитам не спускать с меня глаз. Сам же, для пущей уверенности, взял у одного из конвоиров автомат, прикладом так съездил меня по лицу, что я отправился в невероятный мир иллюзий, наполненных давними воспоминаниями.

Глава XXVIII. Побег

Когда нам предоставили письменные принадлежности, я написал цыганскому барону. Ворошилов каким-то своим детдомовским друзьям. Далее запечатали письма в конверты и, надписав адреса, передали свои послания армянину, после чего нас вернули обратно в яму.

Вечером та же самая девушка принесла нам поесть – снова бутылку воды и две сухие лепешки. Как и утром, все это она спустила вниз, поместив продукты в корзине. Поняв по ее утреннему поступку, что сердце ее не каменное, я пытался, разговаривая с ней, расположить жительницу гор к себе непременно. Так продолжалось примерно неделю, и каждый раз на мои вопросы она предпочитала отмалчиваться. На седьмой день вечером, когда уже стемнело, и мы собирались спать, люк внезапно открылся и вниз спустилась лестница.

Не нужно было быть слишком догадливым, чтобы понять: необходимо подниматься наверх. Я помог командиру и после поднялся сам. Наверху нас дожидалась та самая прелестная «немая» армянка.

– Нам можно идти? – осторожно спросил я.

– Да, – ответила она приятным довольно милым голосом, с чуть заметным кавказским акцентом.

– А, как же ты? – переживая за последствия, поинтересовался я, – тебе наверное за нас попадет?

– У нас женщин не трогают, у нас женщин сразу убивают, но только-лишь за измену.

– Но это тоже своего рода измена.

– Нет, это девичья забывчивость, – убежденно настаивала наша спасительница, – я просто забыла запереть замок, а уж как вы дальше выбрались – это ваше дело.

Это была железная женская логика, спорить с которой было бы бесполезно, кроме всего прочего, вряд ли у нас в будущем мог возникнуть подобный спасительный шанс. Как ни крути, но на войне, как на войне, где каждый за себя, в этой увлекательной игре под названием: Жизнь.

Горянка вывела нас за пределы каменного двора и, указав на виднеющуюся в дали вершину, сказала:

– Перевалите за ту гору – там ваши, а пока глядите в оба, я уверена, что за вами организуют погоню.

Сгорая от любопытства, я не удержался и снова спросил:

– А, почему ты нам помогаешь?

– Просто помогаю – это все, что вам следует знать, – и тут же заметила, – после рассвета я дам вам пару часов, после чего обнаружу побег.

Это было в высшей степени с ее стороны благородно. Мы попрощались с девушкой – такой отважной и в то же время прекрасной. Я поддерживал командира под руку, и мы медленно шли, ориентируясь на указанную спасительницей остроконечную гору. Когда рассвело, мы миновали уже достаточно приличное расстояние, хоть среди нас один был хромой. Он ловко прыгал одной ногой, но чувствовалось, что силы постепенно покидают его.

К полудню сзади стали слышны звуки погони. Это отчетливо можно было понять по раздававшемуся у нас за спиной собачьему лаю. От этих звуков в моей груди – и груди Ворошилова, бешено заколотились сердца. Преследователи постепенно приближались, стали уже слышны грубые мужские голоса, зычно кричащие и не предвещающие нам ничего доброго.

Внезапно – на счастье – перед нами, словно из-под земли, возникла быстрая горная речка. Свои воды она несла, как раз в ту сторону, что было нужно. Отправься по ней, скажем на деревянном плоту, мы бы быстро достигли подножья необходимой горы. Однако, я понимал, что также поступят и наши преследователи. Пойдут вниз по течению, а учитывая тот факт, что плота у нас не было, то они нас очень быстро нагонят. И вот тут меня осенила блестящая мысль. Мы поднимемся вверх по реке, следуя по воде, запутывая таким образом наши следы. Я понимал, что при этом значительно увеличивается расстояние нашей дороги, но этого требовали сложившиеся не в нашу пользу печальные обстоятельства.

Так мы и сделали. Пройдя два километра по воде, мы вышли на противоположный берег, значительно удалившись от нужного нам маршрута. Однако, это было ловким тактическим ходом, сбившим с нашего следа преследователей. Что у них там произошло, и как они восприняли наше такое внезапное исчезновение, мы так никогда после и не узнали. Так же для нас осталась не ясной судьба той храброй кавказской девушки, но я думаю, что в жизни ее сложилось все хорошо.

К вечеру первого дня Александр совсем обессилил и дальше идти самостоятельно уже бы не смог. Я смастерил из деревянных кольев и лапника небольшие носилки и, взвалив на них командира, потащил его дальше. Так мы и продвигались, где на носилках, где Ворошилов пробовал идти, поддерживаемый мною и прыгая одной здоровой ногой. В пути ели сырую живность, которую получалось поймать руками, но случалось это крайне редко. Один раз повезло поймать кролика, да пару каких-то гнездующихся на земле пернатых обитателей местной фауны. К концу третьего дня, мы, наконец, подобрались к горе, за которой нас ожидала свобода.

Силы к этому времени у нас были уже на исходе, но требовалось еще подняться на вершину и далее спуститься вниз. Ворошилов уже слабо понимал, что происходит, по моему, у него началась лихорадка. Последний день он уже совсем не шел, и мне приходилось только тащить его. Учитывая наше истощенное состояние, за день мы преодолевали незначительное расстояние. Командир, понимая, что является серьезной обузой, сказал:

– Оставь меня здесь, а сам уходи. Дойдешь к нашим, скажешь, где меня надо искать. Вдвоем мы не выберемся.

– Да, конечно, знать бы еще, где мы находимся? В общем, Саш, давай так: сколько сможем пройдем, а там – как Бог даст.

Ночью мне удалось поймать змею. Ворошилов есть ее отказался. Я же, через огромное не могу, все-таки подкрепил свои силы. Утром лишь только забрезжил рассвет, я подхватил носилки и начал свой самый тяжелый подъем в совей жизни. Чем ближе была вершина, тем труднее становилось идти. Обессиливая, я несколько раз падал. Тяжело дыша, набирался сил, стиснув зубы, поднимался и шел дальше. Когда стемнело до вершины оставалось не больше какого-то километра. Я понял, что если сейчас не дойду до нее, то с утра у меня уже вряд ли получится. Командир, не понимая происходящее, «метался» в бреду. Изнемогая от усталости, я все-таки смог добраться до цели и дотащил до нее носилки с раненым старшим товарищем. Там вконец потеряв силы, я упал без сознания.

К утру я пришел в себя. Чувствовал себя я ужасно. Глаза застилала туманная пелена, губы потрескались и кровоточили, встать на ноги сил уже не было. Глянув за перевал, я обнаружил, что внизу – на расстоянии примерно полтора километра – проходит горная асфальтированная дорога. По ней, как раз, продвигалась военизированная колонна. Не в силах кричать, я решил привлечь к себе внимание одним единственным возможным тогда способом. Подняв с земли камень, чуть придав ему направление, я пустил его лететь вниз – практически свободным падением.