Текст книги "Археоскрипт"

Автор книги: Василий Бережной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Какое следствие? Что все это значит?

– Не прикидывайтесь простачком. Вы и ваши хозяева потерпели фиаско, операция провалилась. Так не лучше ли прекратить эту детскую игру и раскрыть карты?

– Никаких карт у меня не было.

И весь вид, и жесты, и голос Туо были при этом такими искренне наивными, такими естественными, что Фраг с досадой подумал: «Неплохую школу прошел. Превосходный актер!»

– Давайте по порядку, – сказал он. – Откуда вы прилетели в запретную зону?

– Не знаю, о какой зоне идет речь. Мой аппарат был рассчитан на то, чтобы войти в нижние слои атмосферы над Северной Африкой, как вы теперь называете этот континент. Это была экспериментальная модель, и, если бы я не знал точных пространственных координат Центрума, я бы ею и не воспользовался. Увидев бескрайнюю пустыню, я подумал, что отклонился от курса: здесь ведь должны были цвести сады.

– В Сахаре – сады?

– Да, сады, виноградники. А тут – пустыня.

– А ракеты вас не интересовали?

– У меня культурная миссия.

– Так. Понятно. Стало быть, аппарат ваш сбился с курса?

– К сожалению.

– Какому государству принадлежит ваш аппарат?

– Я с созвездия Лиры.

– Ну вот что, Туо, не довольно ли морочить мне голову!

На Туо эти грубые слова не произвели ровным счетом никакого впечатления.

– Я вижу, разговора у нас не получится, – произнес он с олимпийским спокойствием. – Вы не верите ни одному моему слову. По причине своей крайней отсталости и предельной ограниченности. И я хотел бы…

Беседа записывалась на магнитофон, и Фраг перебил:

– Прошу вас, ближе к делу!

Туо все с той же выдержкой, медленно подбирая слова, продолжал:

– Я хотел бы побеседовать с президентом вашей страны.

– С президентом? – Фраг иронически улыбнулся. – Может быть, все-таки достаточно премьер-министра?

– Разговор с премьером тоже не помешает.

– Подумать только, какое великодушие! Ну что ж, придется полечить вас от космических бредней!

– Я совершенно здоров как с точки зрения терапии, так и психиатрии, – все так же спокойно сказал Туо. – И должен вас предупредить: за насилие над межпланетным путешественником вы понесете ответственность перед…

Договорить он не успел: из боковой двери выскочили четыре дюжих санитара, схватили его за руки, и не успел бедный Туо и пикнуть, как ему сделали укол. Он что-то хотел сказать, но уже не мог, язык не повиновался, сознание помутилось. Но все же он еще успел коротким взглядом пронзить Фрага. И была это не ненависть и не злость. Если бы это, Фраг и глазом бы не моргнул: к такому он давно привык. Была в этом взгляде какая-то неземная тоска, нечто такое, что обдало Фрага ледяным холодом.

Туо уже увезли в дальнее предместье города, за высокие желтые стены и, вероятно, заперли в специально оборудованной комнате, а Фрагу все было как-то не по себе: все еще стояли перед ним эти глаза и этот взгляд.

8

Анита сидела в плетеном кресле на своем балкончике и, ни о чем не думая, смотрела на море. Оно начиналось внизу и голубой стеной подымалось до горизонта. Там, в туманной дали, в белесой дымке, маячил корабль. Если отвести глаза, а потом снова глянуть, покажется, что корабль этот плывет в небо… А вот к берегу неслышно, легко, невесомо подплывает белый лайнер – уже осень, а туристы все прибывают. Ведь солнце ласковое, и, хотя вершины гор уже припорошены снегом и воздух прохладный, редко встретишь в городе человека в плаще или в легком демисезонном пальто, ходят еще в костюмах.

Море постепенно, не сразу меняет цвета, а Анита все-таки замечает малейшие оттенки. Далекая черная полоска корабля, плывущего в небо, исчезла в штриховой завесе, и не поймешь то ли дождь идет, то ли лучи света пробиваются сквозь тучи. Ближе к берегу на синем фоне появилось несколько серебристых озер. Одно из них уже поблекло, посерело.

Анита любит вот так в одиночестве любоваться морем. Порой вспоминается ей суженый, который так трагически погиб. Ждала счастья, а пришло горе. Ей до боли в сердце жаль себя. Кто ее полюбит… такую некрасивую? Кому откроется тот негасимый свет, которым полна душа? Проходят мимо и не догадываются, не знают. А он знал, он видел этот свет, потому и любил, даже некрасивое ее лицо любил.

Мама успокаивает, пытается рассеять тревогу, томление души, а брат, приходя, только скажет: «Сколько можно переживать?»

А она чувствует себя одинокой в человеческом муравейнике. Сидела бы вот так часами и смотрела на море. Без мыслей и чувств. И пускай себе плывут эти лайнеры хоть в небо, пускай появляются и исчезают серебристые озера – ей все равно. Но надо идти, сегодня она должна проведать своего Туо. Тоже одинокая душа, попал Фрагу в лапы, и никто его не разыскивает – неужели так и нет у него близких? Ну что ж, она постарается их заменить…

До психушки доехала на автобусе. Приземистые больничные корпуса стояли в старом саду, за которым начинался сосновый лес. Анита посмотрела вслез отъезжающему автобусу и пошла к воротам. Что она скажет Туо? Наверно, он станет доказывать, что никакой он не сумасшедший, – а она разве психиатр? Но как бы то ни было, а навязчивая космическая идея никому и ничем не угрожает. Но все равно его не выпустят.

Ее сразу проводили к тюремному корпусу, дебелый санитар молча отворил палату и подтолкнул через порог. Щелкнул замок.

Палата была залита ярким светом, и в первое мгновенье Анита не заметила Туо. Стены и пол, даже потолок – все было обито мягкой коричневой материей и напоминало матрац. Здесь можно, наверно, биться головой об стенку – отскочишь, как резиновый мяч. Ни единого оконца, стола, стула или кровати никаких предметов в этом большом ящике. Свет – только сквозь щели между потолком и стенами.

– О Анита!

От стены отделилась фигура в буром халате и, неловко ступая по пружинящему полу, двинулась к ней. Анита с трудом узнала Туо. Его золотистое лицо побледнело, под глазами синели круги.

– Добрый день, Туо! – воскликнула она, стараясь придать своему голосу хотя бы какое-то подобие веселости.

– Добрый день… а может быть, ночь… ведь для меня здесь все сместилось.

– Сейчас день, Туо, хороший осенний день.

Хотела еще что-то сказать о море и о кораблях, но почемуто промолчала. Как-то беспомощно посмотрела на стены, и от Туо не ускользнул этот ее взгляд.

– Вы, наверно, устали? Располагайтесь, пожалуйста… Вот так! – И он подпрыгнул и тут же как сноп упал на пружинистую обивку. Повернулся на бок, левой рукой подпер голову, а правую вытянул вдоль тела. – Видите, как удобно? Комфорт!

Анита сбросила туфельки и пристроилась у стены, охватив руками колени. Подумала: «Где-то здесь вмонтированы объективы и микрофоны».

– Вот так, Анита, встречают у вас космических гостей! удрученно произнес Туо. – Земля, праматерь Земля, о которой я так мечтал… И этот Фраг… Какое варварство!

– Послушайте, Туо, – перебила его Анита, чтобы поменьше таких его слов попало на магнитофон. – А как вы сегодня спали?

– Вот посадить бы в эдакие коробки всех Фрагов, – не унимался Туо, – на Земле снова началась бы нормальная, естественная жизнь.

Аните хотелось остановить его, переключить его внимание на какую-нибудь другую тему, но потом она подумала: «А зачем? Пускай испортит настроение этому подонку!»

– Ничтожные людишки, – продолжал Туо, – а захватили такую огромную власть! До чего докатилось человечество! И когда только очистит оно свои авгиевы конюшни?

Распаляясь все больше, он долго еще провозглашал патетические филиппики против зла, несправедливости, варварства и своеволия, которые, по его мнению, заполонили Землю.

Анита молча посматривала на обивку «ящика», машинально выискивая злополучные датчики. Туо заметил ее взгляды, но понял их по-своему.

– Естественно, не здесь следует говорить об этом… проговорил он безнадежным тоном. Затем поднялся, сел рядом с Анитой, сжал ее локти и зашептал горячо: – Анита, милая, я вижу, вы мне сочувствуете, так помогите же мне встретиться с президентом! Если я расскажу ему все…

«Боже мой, – подумала Анита, – он все-таки сумасшедший. Не понимает реального положения ни на йоту!»

– Пока идет следствие, – сказала она, – вас никуда не отпустят.

Он встал и начал ходить из угла в угол, сердито наступая на податливые бугры мягкого пола. Они прогибались под его ногами, обутыми в парусиновые шлепанцы, и снова восстанавливались, едва только нога его отрывалась от них.

– Как же мне выйти из этого тупика? – в отчаянии воскликнул Туо. – Если бы меня выслушал хотя бы один здравомыслящий человек! Послушайте, Анита, а не смогли бы вы выполнить мою небольшую просьбу?

«Как же он красив!» – неожиданно для себя подумала Анита.

– Пожалуйста, – ответила она.

– Принесите мне бриллиант.

«Ничего себе – небольшая просьба! Нет, он таки сумасшедший!»

– Почему на вашем лице такое удивление, а в глазах страх?

– Потому что… это ведь очень дорогая игрушка. Где же я ее возьму?

– У меня был… Наверно, они его нашли там, где упал мой аппарат. Вот я и прошу, чтобы мне его вернули.

– Зачем он вам?

– Да так, нужен.

Анита встала.

– Ну что ж, я скажу доктору Фрагу.

– Я был бы вам очень признателен, Анита.

Она взяла свои туфельки и застыла с ними в руке.

– И еще одна просьба, которую вы сможете выполнить, выйдя отсюда. Пошлите, пожалуйста, от моего имени телеграмму президенту: «Прошу принять меня для важного разговора. Туо, космический путешественник». Я бы ему все объяснил…

– И ваш обратный адрес?

– Адрес? Больница, конечно. У вас такое беспокойство на лице, Анита. А с чего бы это?

– Да так… Я просто устала. Ну ладно, телеграмму отправлю сейчас же.

– Да-да, это очень важно! Кстати, а где вы живете?

– Крутой спуск, двадцать один, квартира двенадцать, – машинально ответила Анита. – А зачем это вам?

– Может быть, в гости приду! – улыбнулся Туо. – Можно?

– Приходите. А пока до свиданья.

– До свиданья. И знаете что… А не смогли бы вы принести какую-нибудь птицу, ну хотя бы голубя, белого?

– Постараюсь.

Она коснулась пальцем красной кнопки на двери, и ее выпустили. В коридоре едва не столкнулась с противным сержантом.

На следующий день, когда Анита дежурила в своей клинике, ее вызвали в кабинет номер тринадцать. Фраг ходил по комнате вокруг своего стола, потирая руки и сияя.

– Молодец, Анита! Дело идет на лад!

Девушка испытывающе посмотрела на него, не понимая, что он имеет в виду. Туо так о нем отзывался, что…

– Вы обратили внимание – он говорит, что президенту все расскажет?

– Кажется, так. Но разве президент…

– Надеюсь, вы отправили телеграмму?

– Нет… еще нет…

– Это плохо. Так хорошие друзья не поступают. Обещали значит, надо послать. И квитанцию ему отнесете.

– Да разве станет президент читать телеграмму из психушки?

– Это вас не касается. В канцелярии президента есть кому читать. Немедленно идите на телеграф и отправьте. И сегодня же вручите ему квитанцию.

Анита замялась.

– Я хотела вам сказать… боюсь я к нему ходить… Ненормальный все-таки…

– Да какой он ненормальный! Симулянт! Придумал себе легенду… Хочет вывернуться, вот и симулирует. Неужели вам не понятно? Он ведь станет бриллиант у меня требовать…

– Он в самом деле потерял бриллиант в оазисе, когда его сбитый аппарат упал на вышку…

«Сейчас напомнит о суженом, – подумала Анита. – Это уже слишком».

– …где стоял на посту ваш суженый. Ну а что касается бриллианта, то мы еще посмотрим, что к чему… Но он – симулянт, сомнений нет.

– Нет, я в эту палату не пойду. Если даже… Что ему стоит напасть на меня?

Фраг остановился у стола, окинул Аниту критическим взглядом с головы до ног. «И кому ты такая нужна! Ножки, правда, ничего, а морда как топор. На самом деле нужно быть чокнутым…»

– Ну что ж. Погуляете по саду под наблюдением дежурного. О содержании разговора доложите. А сейчас – на телеграф.

На телеграф Анита пошла только после работы.

Женщина, которая принимала телеграммы, прочитав подпись и обратный адрес, подняла голову и скользнула взглядом по Анитиному лицу, но промолчала. Анита заплатила, получила квитанцию и поспешила к выходу, как будто за нею кто-то гнался. Облегченно вздохнула уже на тротуаре. Бесконечный поток машин посверкивал никелем, извивался на перекрестке, расчленялся надвое, натрое, множился, заполняя каменное русло улицы. Смотрела и думала: а может быть, все-таки не ездить к Туо? Поехать домой, к маме, уйти, убежать от этого проклятого Фрага. Пусть тогда бесится…

Свернула за угол и очутилась в рыбном квартале. Острый запах рыбы словно вернул ее к действительности. Куда это она? Остановилась около стоявшей прямо на тротуаре на высоких металлических ножках жаровни с тлеющими углями. На столике лежал свежий осьминог, усыпанный мелкими круглыми присосками. Анита положила на прилавок монету, и хозяин мигом поджарил ей розовый кружочек мяса. Сочное, напоминающее телятину. Но ела она без аппетита. Нехотя откусывала маленькие кусочки, думала о своем. Ну что ж, она поедет, поговорит с Туо откровенно, открыто и честно. Тем более что его выпустят в сад.

В автобусе успокоилась окончательно. Куда только девались ее страхи, даже удивительно, стало смешно, что боялась Туо. Он так привязался к ней, такой красивый и… добрый. И не может быть никаких сомнений, что никакой он не сумасшедший, он же ей сам об этом сказал: и физически, и психически совершенно здоров. Так почему же – симулянт? Глупо.

На остановке выпрыгнула бодро и весело, пошла, высоко подняв голову и размахивая сумочкой.

В тесном вестибюле уже знакомого корпуса торчал дежурный. Кивнула вместо приветствия и присела на скамеечку у телефона. Ничего не сказала, не просила – сам знает! Дежурный посмотрел на нее искоса и пошел по коридору. Открыв дверь, громко, выкрикнул так, чтобы она услышала:

– К вам пришла… эта ваша…

«Нахал, грубиян», – подумала Анита.

На пороге стоял Туо.

– Что это за манера – оскорблять девушку! – сказал он, глядя дежурному прямо в глаза. – Советую вам попросить прощения.

– Прощения? Еще чего! Принцесса какая нашлась! Идите же, идите!

Туо подошел к нему вплотную.

– Извинитесь, – повторил он негромко, но четко, с нажимом. – Сейчас же, сию же минуту!

Дежурный хихикнул, потом выпятил грудь, поправил ремень с кобурой и подошел к Аните. Девушка подумала, что он будет над ней насмехаться, но нет, на лице и в глазах – виноватое выражение.

– Прости меня, Анита!

Все еще не понимая, шутит он или говорит серьезно, Анита молчала.

Но дежурный неожиданно встал на колени и дрожащим голосом забормотал:

– Прости, очень прошу тебя, Анита, я ведь не хотел, не хотел тебя обидеть…

Он так низко, склонил голову, что теперь уже Анита не сдержала улыбки. Великодушно коснулась его плеча:

– Встаньте, пожалуйста, я на вас не сержусь!

Дежурный вскочил, мотнул головою и пошел прочь. Туо, сосредоточенно наблюдавший эту сцену, подошел к Аните и поклонился ей.

– Спасибо, что вы пришли, Анита. У вас доброе сердце.

Она протянула ему квитанцию:

– Телеграмму президенту отправила.

– Спасибо. Теперь, надеюсь, все будет хорошо.

«Фраг тоже думает, что у него все будет хорошо. Так у кого же? Ах, если бы у Туо!»

– А про голубя вы забыли?

Анита смутилась.

– Понимаете… не смогла поймать… не даются в руки…

Он только вздохнул.

В саду сержант не мешал им разговаривать, плелся далеко позади, деликатничая. Туо наблюдал за птицами. Выпорхнет воробышек – он проводит его взглядом, сядет на ветку большой черный грач – Туо остановится и не сводит с него глаз. На дорожках встречались больные в халатах – одни стояли, другие прогуливались взад и вперед как заведенные. Анита не обращала на них внимания, будто на сотню миль вокруг не было ни души.

– Внимательно слушайте меня, Туо. Фраг плетет сеть, но я не хочу принимать участия в этой бесчестной игре.

Торопливо и сбивчиво она рассказала Туо обо всем. И о микрофонах, и об объективах, и что Фраг считает его симулянтом, и что именно он, этот «доктор», настоял на том, чтобы отправить президенту телеграмму, потому что, честно говоря, она не хотела этого делать, ведь президенту даже не доложат о телеграмме из психушки.

– Очень интересно, – сказал Туо, – почему он считает, что телеграмма президенту сослужит ему службу? А вот вы, Анита, верите мне или, мягко говоря, принимаете меня за чудака?

Девушка склонила голову, не зная, что ему ответить. Некоторое время она молчала, собираясь с мыслями. Ей не верилось, что Туо прибыл с далекой планетной системы – слишком уж это фантастично! – но что он хороший человек – в этом она не сомневалась. Подняла глаза, скользнула взглядом по его золотистому лицу.

– Откровенно говоря, я просто не знаю, что ответить…

– Да, откровенно. Верю, что откровенно, Анита, – тихо промолвил Туо. – Вы одна, только вы на этой планете отнеслись ко мне искренно. Надеюсь, что мы будем союзниками и вы не разочаруетесь. Веселее смотрите на мир!

Он остановился, взял ее обеими руками за плечи, повернул к себе и коснулся своей щекой ее щеки, едва-едва, нежно, робко. Анита ощутила, как по всему ее телу прошла теплая волна, и как тяжело стало дышать.

– Анита… Анита… Вы…

Он еще раз приник к ней, а затем оставил ее и ушел не оглядываясь. Анита погладила ладонью щеку, словно хотела убедиться, что он притрагивался. Стояла и все смотрела вслед, пока Туо, а за ним и сержант не исчезли за массивной дверью приземистого корпуса.

9

Мать сразу все почувствовала, ее чуткий глаз уловил какую-то перемену в настроении дочери. И Анита это заметила. То, бывало, мама поставит обед на стол и делает что-то свое, лишь изредка перебрасываясь с ней словом, а тут села к столу, посматривая на дочь настороженно и пристально. А что ей могла сказать Анита? Что, собственно, произошло? Почти ничего, да, так-таки и ничего, совсем ничего. Анита обедала и делала вид, что не замечает маминого любопытства. Хотелось улыбнуться, но она сдерживалась. Наконец сжалилась:

– Ну что это мама так посматривает?

– Ладно, ладно, козочка, ешь, кушай, сейчас мы все узнаем!

Ну конечно же гороскоп! После смерти отца мама всегда утешалась гороскопом. Вот и теперь. Устроившись в старом, но удобном кресле, кладет на колени газеты. Пожелтевшее, как осенний лист, лицо ее сосредоточенно, глубокомысленно.

– Вот нам все гороскоп и расскажет! Так… Ты, значит, родилась осенью, седьмого октября. Так… Под знаком Весов… Ну вот, пожалуйста: «Чудесный день, полный солнца и радости, в том числе и по сентиментальным мотивам. В работе можете добиться больших успехов и материальных выгод и иметь удовлетворение во всех сферах». Ну что, озорница?

Анита прижалась к матери.

– Это правда: радости были.

– Вот видишь, козочка!

Да и на самом деле: разве это не радость – нежность Туо, его прикосновение и его слова… Неужели Туо полюбит ее? Да ведь он об этом и говорил! А может быть, это просто сочувствие?

– А как мама думает: созвездие Весов – счастливое?

– Счастливое, счастливое, баловница! – Мать подняла озаренное радостью лицо. – А он… под какою родился звездой?

– Он? – Анита выпрямилась. Ну и хитрая же мама, разве можно от нее что-нибудь скрыть! – Он, чтобы мама знала, родился в созвездии Лиры.

– Значит, Лиры. Ага… А в каком месяце?

– Месяца не знаю. Он, видишь ли, родился не на Земле под созвездием Лиры, а на самом созвездии.

Мать отложила газету и в недоумении посмотрела на дочь.

– Мама удивлена? – улыбнулась Анита. – Мне и самой не верится. Но он уверяет, что это так. Ах, если бы мама видела, как он смотрит на звезды!

– Может быть, это тот самый, которого подбили в Сахаре? Которому ты книги носила?

– Он самый. А почему мама так помрачнела?

– Так он ведь больной…

– Уже выздоровел. Правда, держат его в психушке.

– Вот видишь.

– Нет, пусть мама не думает, что он сумасшедший, вовсе нет. Они сами хорошо знают, что он совершенно здоров. Хотят, чтобы признался: считают шпионом.

– Это еще хуже, – вздохнула мать. Потом спросила: – Какой же взять ему знак зодиака?

– Может быть, июньский? Он ведь в июне у нас появился.

– Хорошо. Так… Знак Рака. Вот: «Осуществление великих замыслов наталкивается на большие препятствия. Рискованная операция может окончиться успешно. В сфере чувств можно рассчитывать на взаимность».

Прочитав гороскоп, мать повеселела.

– Неплохо. И главное, видишь, как твой и его… совпадают…

Аниту и самое поразило это удивительное совпадение.

– Ну хорошо, хорошо, а то мама как начнет… А какой он волевой, если бы мама только знала! Заставил сержанта извиниться передо мною. Этот грубиян позволил себе бестактность, так он как глянул на него…

Слушая рассказ Аниты, мама весело смеялась, переспрашивала и наконец сказала:

– Так вот и надо учить их хорошему тону!

Через некоторое время снова заглянула в гороскоп. Задумчиво произнесла:

– А что же это за рискованная операция?

– Если бы я знала… – вздохнула Анита. – А вообще-то, может быть, интереснее жить, не зная, что ждет тебя завтра?

– Может, и так, – покачала головою мать. – Дай бог, чтобы все было хорошо. – И быстро перекрестилась высохшей рукой.

Анита открыла дверь на балкон, и комнату заполнил приглушенный шум, а перед глазами внизу, между темными конусами кипарисов, по всему побережью сияли огни. Голубоватые, золотистые, яркие, бледные – все это рассыпано было так причудливо, как звезды на небе. Моря уже не было видно, за линией набережной зияла черная пропасть, словно там проходил край света.

10

В просторном кабинете с широкими окнами, куда сержант привел Туо, сидели двое. Лысоватый человек в сером костюме сидел за письменным столом и вертел в руках что-то похожее на черную авторучку. Слева от него стоял Фраг, почтительно склонив голову. Когда Туо подошел к столу, лысоватый внимательно посмотрел на него, положил ручку и попросил сесть. Туо на мгновенье показалось, что он где-то уже видел эти колючие глазки.

– Я не помешаю? – спросил Фраг.

– Напротив, надеюсь, вы поможете нам.

Фраг кивнул головой и сел к столу с левой стороны, напротив Туо.

– Скажите, пожалуйста, это вы направили телеграмму президенту республики? – обратился к Туо человек в сером.

– Да, я.

– Мне поручено выслушать вас.

– Я хочу разговаривать с президентом.

Человек в сером вежливо улыбнулся, погладил пальцами блестящую ручку.

– К сожалению, президент чрезвычайно занят государственными делами и принять вас поручил мне.

– Вы должны понять, Туо, или как там вас, – вмешался Фраг, – что президент не имеет физической возможности беседовать со всеми желающими. Он не смог бы этого сделать, даже если бы прожил тысячу лет.

– Да-да, жизнь землянина коротка… – задумчиво произнес Туо, – но, насколько мне известно, я – первый космический гость на вашей планете, и президент мог бы выкроить…

Фраг и человек в сером переглянулись. Фраг сказал ему:

– Ну вот. Я вас информировал. Видите, он снова за свое.

– Считайте наш разговор предварительным, – обратился к Туо человек в сером. – Скажите, пожалуйста, о чем вы хотели бы говорить с президентом?

– Во-первых, я, естественно, хотел бы представиться, рассказать о своем путешествии и просить, чтобы меня перестали преследовать и дали возможность поехать в Организацию Объединенных Наций, с трибуны которой я мог бы обратиться ко всему человечеству Земли.

– Мне известно, что вас лечат, а вы ведете речь о каком-то преследовании.

– После катастрофы я окончательно выздоровел, – твердо произнес Туо. – На каком основании меня держат в заключении? Да, именно в заключении в психиатрической больнице? Еще раз заявляю: я и физически, и психически совершенно здоров. И вы, доктор Фраг, за свои незаконные действия, за свое насилие будете наказаны.

Фраг вскочил, хлопнул ладонью по столу:

– Хватит валять дурака! Мы знаем, что вы совершенно здоровы, знаем не хуже вас. Так давайте же в конце концов разговаривать как деловые люди. Оставьте вы свою сказочку о космосе, о созвездии Лиры – мы ведь взрослые! – Он подошел к Туо, легонько хлопнул его по плечу и продолжил едва ли не дружеским тоном: – Послушайте, а нельзя ли предложить вам сотрудничество? Давайте, черт побери, договоримся, и вы в одну минуту смените этот халат на модный костюм. Что вы хотите?

Туо взглянул на него с недоумением.

– А вы чего хотите?

Фраг снова сел, положив ногу на ногу.

– Наконец-то я слышу деловой вопрос. Чего мы хотим? Нас интересует ваш летательный аппарат. В донесении сказано, что летел он беззвучно, останавливался в воздухе. Это так?

– Так, – подтвердил Туо. – Я долго работал над его конструкцией. Хотелось продемонстрировать на Земле и свои достижения. Мы ведь не имели понятия о том, что земляне так отстали…

– Ну вот и продемонстрируйте. Вам будут созданы все условия. В ваше распоряжение поступит конструкторское бюро на первоклассном авиационном заводе. Послушайте, вы станете богатым человеком, черт побери!

– Я готов помочь землянам овладеть гравитационномагнитной энергией, – торжественно произнес Туо, – энергией элементарных частиц.

Человек в сером продолжал поглаживать свою блестящую ручку и внимательно слушал. Официальное выражение исчезло с его лица, но маленькие глазки поглядывали все еще настороженно, словно из засады. Фраг с несвойственной ему суетливостью подошел к сейфу, повернул ключ и открыл массивную дверцу. Из-за его спины что-то ярко сверкнуло. Увидев это, Туо явно заволновался, пробормотал невнятно какие-то слова и умолк.

Достав из сейфа папку, Фраг прикрыл дверцу, но не запер.

– Если к вашему личному делу будет присовокуплена договоренность о сотрудничестве, – сказал Фраг, положив папку на стол, – причем о сотрудничестве научно-техническом, – я это подчеркиваю, – мы станем друзьями.

– Продолжайте, продолжайте, – обратился к Ту о человек в сером. – То, что вы говорите, очень интересно. Мне, например, неизвестно, чтобы какая-нибудь лаборатория работала над такими темами.

– Источники энергии, которые мы используем на нашей планете…

– Оставьте в покое эту свою планету! – улыбнулся Фраг.

А человек в сером, тоже улыбаясь, вежливо заметил:

– Ах, да, я и забыл, что вы с другой планеты… Кстати, как она называется?

– Филия.

– Филия? Так-так, что-то вроде дочерней фирмы…

Не замечая иронии, а может быть, просто не обращая на нее внимания, Туо сказал:

– Наше общество – ветвь человечества.

– Конечно, конечно, – пряча усмешку, согласился человек в сером, – но это уже другой вопрос. Сейчас мы ведем разговор о новых источниках энергии, а конкретнее – о летательном аппарате, который вы назвали экспериментальным. Вот и давайте продолжим беседу в этом направлении.

«Я не говорил «экспериментальный», – подумал Туо. – Откуда он взял?»

– Я уже сказал, что готов помогать землянам. – Туо встал и посмотрел лысоватому человеку в глаза. – Но научно-технические достижения ученых Филии должны стать достоянием всего населения Земли. У вас ведь есть уже всепланетная инстанция – Организация Объединенных Наций, и я надеюсь…

– Надейтесь, надейтесь… – На лице Фрага зазмеилась саркастическая ухмылочка. – Таким наивным способом от нас не уйдете.

– Вы не имеете права меня задерживать.

Фраг сжал кулаки.

– Право… А вы знаете, что такое право?

Потряс кулаками.

Туо, не скрывая изумления, смотрел на него.

– Если я вас правильно понял, – сказал человек в сером, словно не заметив выходки Фрага, – вы считаете, что через Организацию Объединенных Наций ваши научно-технические открытия можно передать всем государствам, всем народам Земли?

– Именно так.

– Я вас понимаю. Но если бы вы потрудились проанализировать международное положение на Земле, то очень скоро убедились бы, что подобные упования призрачны. Сядьте, пожалуйста. Если вы на самом деле инженер и ученый, то не можете не знать, что внедрить новейшие достижения науки, использовать их практически имеют возможность только государства с высоким техническим потенциалом, то есть великие державы. Ну а если говорить точнее, то лапу на все это наложит Америка, у нее широкий карман. Вы этого хотите?

– Совсем не этого. Можно ведь организовать международное агентство. Как же так – неужели земляне не способны договориться?

Фраг снова ухмыльнулся:

– Вот ведь даже с вами одним трудно договориться. А о государствах и речи нет. На вашей планете, вероятно, нет морей, и вы не знаете, что такое акулы.

Он подошел к сейфу и запер его на ключ.

– Важной деталью моего летательного аппарата был бриллиант, – неожиданно заявил Туо. – И он у вас.

– Бриллиант – деталь аппарата? – заинтересовался человек в сером, взглянув сперва на Туо, а затем на Фрага. Фраг положил ключ от сейфа в карман, развел руками:

– Бриллиант этот найден был в песке. Как вы докажете, что он ваш?

Туо даже покачнулся, словно кто-то толкнул его в спину, но взял себя в руки и сказал:

– Этот кристалл принадлежит мне, я сделал его, отшлифовал по сложной, очень сложной формуле. В нем – годы моего труда.

– Вы умеете делать бриллианты? – спросил Фраг.

– Это умеют делать и на Земле, может быть, только с большими затратами энергии. Но не об этом речь. Камень мой, и я прошу вернуть его мне.

– Ваше утверждение еще не доказательство. Да и зачем он вам, если вы отказываетесь строить аппарат?

– Я его подарю Аните, медсестре.

– О, не слишком ли она разбогатеет?

– Но, во-первых, вас это не касается, а во-вторых, вы опять-таки не имеете права…

– Опять «право». Похоже, вы юрист, а не инженер. – Фраг вопросительно посмотрел на человека в сером. – Кажется, пора поговорить всерьез.

Тот кивнул в знак согласия и встал. Блестящий черный предмет, похожий на авторучку, поднял на уровень глаз, нацеливая на Туо, нажал кнопочку и заговорил нежно, ласково:

– Успокойтесь, успокойтесь, Туо, все будет хорошо, уверяю вас… Вы устали… Вам хочется спать, спать, спать. Веки тяжелеют, тяжелеют. Глаза закрываются…

Маг, а это был именно он, взялся за дело. Выдающийся психотерапевт и гипнотизер заверил Фрага, что теперь, когда пациент овладел языком, успех гарантирован. Внушение, многократно усиленное ритмометром, сделает пациента сомнамбулой. А в состоянии сомнамбулического гипноза он как миленький ответит на все вопросы и даже начертит схему своего аппарата, одним словом, будет всецело подчинен чужой воле, в данном случае – воле Фрага.

Мозг человека в сомнамбулическом. состоянии можно сравнить с магнитофоном. Нажми кнопку, и он расскажет тебе все, что записано!

– Глаза закрываются, закрываются, закрываются…

Виртуозно работает маг! Но и сам ощущает усталость – он прибыл сюда на самолете, голова гудит, да и в гипнотическом отделении устал, групповой гипноз, хотя и с помощью ритмометра, очень утомляет, вон даже и Фраг позевывает, тоже, наверно, с удовольствием поспал бы, поспал бы, поспал бы…

Эти последние слова завертелись в сознании, как заезженная пластинка, которую заело на одном месте. Маг мягко опустился в кресло, лег грудью на стол и, подперев голову рукою, уснул. Ритмометр выпал из ослабевших пальцев на стол.