Текст книги "В звездные миры (илл. Б. Аржекаев)"

Автор книги: Василий Бережной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

НОВЫЙ ВИЗИТ ДИКА

Плугарь и Загорский обошли громадное тело ракеты, во многих местах побитое камнями. Одна вмятина была особенно велика. Видимо, удар был очень сильным – как только выдержала стенка!

Остановились возле траншеи, ведущей в люк.

– Ваши предложения, Николай? – спросил Плугарь.

– Я уже все продумал, Иван Макарович. Нам надо выкопать такую яму, чтобы ракета опустилась в нее хвостом. Если уклон ее будет хотя бы в сорок пять градусов, мы сможем стартовать…

– Допустим, что яма сможет заменить стартовую конструкцию, – скептически произнес Плугарь, – но хватит ли у нас времени и… Что можно сделать одной лопатой? К тому же скоро наступит ночь, видите, как низко ходит Солнце? Температуру упадет примерно до ста градусов ниже нуля… Все это нужно учесть, взвесить. Мы не можем действовать вслепую.

Загорский некоторое время молчал. Смотрел на треноги, торчащие из хвоста ракеты, и думал: «Тут бы мне пару обыкновенных лебедок да несколько тросов – я бы ее быстро поставил!» А вслух сказал:

– Но ведь другого выхода нет, Иван Макарович. – В голосе его звучали нотки безнадежности. – Я и сам вижу, что выкопать такую шахту, какую нужно, будет, наверно, нам не под силу… Но что-то делать надо?

– Зная заранее, что это не удастся, не стоит, мне кажется, и начинать.

– А что же вы предлагаете? – с тревогой в голосе спросил Николай. – Сложить руки и ждать конца?

– Плохого же вы мнения о своем руководителе. Загорский! – спокойно сказал Плугарь. – Во-первых, даю вам задание: вычислить, сколько кубометров грунта нужно вынуть, сколько времени потребует эта работа, словом, подготовить мне все технические данные. Во-вторых, проверить, в полном ли порядке наша атомная «батарея».

– Да, но что это нам даст?

– О, это нам даст очень многое! – сказал профессор. – Если у нас такие энергетические ресурсы, то можно… А это что за привидение?

Действительно, к ним приближалась фигура в скафандре словно привидение.

«Кто же это такой? – думал Плугарь, всматриваясь в приземистую фигуру в скафандре. – Неужели Дик?»

Да, это приближался он. Вид у него был жалкий, Шел, точно пьяный, едва переставляя ноги; руки висели, как перебитые.

– Мистер Плугарь! – завопил он в микрофон. – Мистер Плугарь! Я взываю к вашей человечности!..

– Что случилось?

– Катастрофа! – прохрипел Дик, указывая на зловещую черную стену. – Моей ракеты больше не существует. Вы, только вы можете спасти меня от гибели. Не отворачивайтесь от меня… я… я… – и он упал на колени. – У меня осталось совсем мало кислорода, я задохнусь!

– Его словно подменили! – сказал Загорский.

А Плугарь обратился к Дику:

– Встаньте! Не подобает человеку стоять на коленях. – И когда тот поднялся, отряхивая пыль с колен, профессор продолжал: – Скажите, что произошло?

– После разговора с вами, профессор, я возвращался к себе на базу. Вдруг – взрыв! Сначала ослепительная световая вспышка, потом – газы и пыль. И я понял, что спасти меня можете только вы…

– Так сразу и поняли?

– Сперва я не поверил сам себе. Мои лаборанты – опытные химики и физики, и я могу заверить вас, что взрыв произошел не по их неаккуратности, а очевидно, из-за скрытых свойств нового элемента. Должно быть, его критическая масса намного меньше, чем в уране. Если б не это… Я умоляю вас, профессор!

– А как же уцелели вы?

– К счастью, я еще был за горой. Правда, меня что-то стукнуло: даже в глазах потемнело и я потерял сознание. Возможно, камни – они ведь сыпались градом… А может быть, просто нервный шок. Сколько я лежал – не помню, но как только очнулся – сразу же подумал о вас. Вы можете дать мне жизнь!

– Где же вы так долго были?

– Я кинулся бежать, но не в ту сторону. Блуждал в горах, думал, что погибну. И уже с горы увидел вашу базу…

– Но вы же видите, что сотрясение поверхности, благодаря вашим «экспериментам», привело и нас к аварии, и мы сами в критическом положении!

– Не отказывайте мне, профессор! Вы считаете меня врагом? Не возражаю, считайте, но принципы гуманности…

– Так, так, – в задумчивости произнес профессор. – Принципы гуманности… у нас самих катастрофическое положение… Как вы думаете, Николай? Можем ли мы поделиться с ним нашими и без того скудными запасами кислорода, воды и пищи?

– Черт бы его побрал! – воскликнул Загорский. – Откуда он взялся на нашу голову!

– Значит вы против?

– Кто, я? – переспросил Николай. – Я против, конечно, да что ж делать. Придется его принять… Я только говорю, что…

– Но не пропадать же ему! Он поможет копать…

– У меня он гулять не будет! – согласился Загорский.

– Значит, вы не возражаете? Я рад за вас.

Когда Иван Макарович сказал Дику, что они решили поделиться с ним своими небольшими запасами, тот стал благодарить торжественно-пышными фразами, упомянув и о великодушии, и о гуманности, и о многих прочих добродетелях…

– Весь мир будет в восторге от вашего благородного поступка! – воскликнул он в конце своей тирады. – А сейчас прошу вас, дайте кислорода! Ведь у меня осталось… – он поглядел на шкалу своего баллона, – осталось минут на пять! Скорее, я задохнусь!

Ему дали кислорода, накормили, налили стакан воды… Пока гость подкреплялся, Плугарь и Загорский обсуждали детально план работ по спасению экспедиции. План Загорского зависел исключительно от физических усилий путешественников и технических возможностей. Если успеть до наступления ночи выкопать – одной лопатой! – «стартовую яму», и если ракета станет в нее, то, безусловно, вылететь удастся. План Ивана Макаровича зависел от успешности намеченных им физико-химических опытов. Полной уверенности в осуществлении этих планов не было. Была только твердая воля, непоколебимая решимость бороться до конца. Либо победить, либо погибнуть! Иного пути них не было.

Решили работать одновременно в этих двух направлениях: Иван Макарович будет проводить опыты, ему поможет Ольга. Загорский попеременно с Диком будут подкапывать ракету.

– Ну что ж, тогда вы здесь начинайте, – сказал Иван Макарович, – а мы с Ольгой поедем.

– Есть начинать! А ну, босс, пошли! Берись копать с хвоста.

Пока Загорский размерял и прикидывал, где приблизительно находится центр тяжести ракеты, Ольга и Плугарь выносили на вездеход различные приборы и приспособления. Когда уже собрались ехать, Милько попросил и его взять с собой. Он уже поднялся и ходил по кабине. Плугарь поглядел на его перевязанную голову, помолчал.

– Пусть едет, – сказала Ольга. – Опасность миновала.

– Хорошо, будь по-вашему.

Все – и неподвижную ракету, и молчаливые горы, и небольшой вездеход, пробиравшийся среди гор, – все окутывала тишина, – тяжелая, мертвая. А люди действовали, их мозг, их сознание восставали против этой свинцовой тишины.

«С кем хотите вы померяться силою?!» – как бы говорили, сочувствуя им, звезды, большими глазами глядевшие с черного неба.

«Напрасны ваши старания!» – всем своим видом убеждали равнодушные горы, толпой обступившие земных гостей.

А Солнце… Солнце беззвучно смеялось и над звездами, и над горными хребтами, и над людьми.

ТАЙНА ВЕРХОВНОГО ЖРЕЦА

Плугарь вел машину осторожно. Видно было, что он больше привык орудовать авторучкой, чем рычагами, Да и не удивительно: управлять вездеходом его обучили незадолго до вылета на Луну. Автомашину он водил неплохо – скорости на ней переключаются автоматически, от увеличения оборотов мотора только поворачивай руль. А вот с рычагами дело обстоит неважно: приходится прикладывать немало физических усилий.

Ехали по знакомой уже дороге – через ущелье в густой тени, потом по голубой сияющей долине. Милько поворачивался во все стороны, жадно рассматривая необыкновенный пейзаж.

Профессор был сосредоточен, молчалив. Ольга поглядывала на отца, не решаясь нарушить ход его мыслей. Наконец не выдержала:

– Папа, скажите мне, что мы будем делать?

Иван Макарович словно и не расслышал вопроса. Голубая долина поднимала перед ним свои трепетные веера, и профессор казалось, был загипнотизирован этим волшебным зрелищем. Но вот он остановил машину:

– Надо набрать этих самоцветов.

– Больших или маленьких? – спросила Ольга.

– Безразлично, – сказал Иван Макарович, пригоршнями бросая камешки в кузов. – Ты спрашивала, Оля, что будем делать? – вспомнил он. – Бороться за жизнь. Я вот гляжу на эти горы и долины, – какой чудесный пейзаж, правда? Вы, Михаил, как находите?

– Чудесный, но неуютный.

– Ну и что, какой от этого толк!.. – невесело произнесла Ольга.

– Да ты вглядись!

Ольга выпрямилась, посмотрела вокруг – какое могущество!

– Мне страшно, отец! Эти горы задавят нас…

– А знаешь, чего в этой панораме не хватает?

– Чего?

– Человека! Я вот гляжу и думаю: природа без человека мертва. Вообразите себе здесь, среди гор – белокаменные поселки, линии электропередач, машины па, шоссе. Вот грандиозная, поистине историческая задача человечества – оживить эту мертвую планету! И мы делаем первый шаг в осуществлении этой задачи. Ясно? А ты: «горы задавят»… Нет, не враги они, а друзья наши!

И, уже запустив мотор, Иван Макарович, продолжал:

– Как вы думаете, что там скрыто, в этих горах? Ага, молчите? Там кислород. Представляете – кислород!

– Как же это? – вырвалось у Ольги.

– Да очень просто: в разных соединениях. Есть такие минералы, которые больше, чем наполовину состоят из… кислорода. Вот наше с вами задание – добыть этот кислород. Много кислорода! И азота, конечно. Создать воздушный океан.

Настроение отца передалось и Ольге. У нее стало легче на душе. Значит, отец не растерялся, оказавшись в такой опасности!

– А это… здорово, папа!

– Будет атмосфера на Луне, – забурлит жизнь! – продолжал Плугарь. Он говорил таким оном, будто мог трудиться на этой планете бесконечно, будто впереди были целые годы, а не считанные часы… – По высохшим руслам потекут реки, а по ним поплывут корабли. Вот так, как по Днепру, или по Волге, представляете?

Иван Макарович рисовал сказочную картину оживления планеты. Ольга слушала и думала: «Что это отец – решил меня позабавить, что ли? Разве я не понимаю, в каком мы положении?»

Но, попав в город селенитов, Ольга позабыла обо всем такое чудесное зрелище открылось перед ее глазами! Яркий солнечный свет заливал туннели, переходы, круглые, шестигранные залы, ромбообразные и треугольные комнаты. Михаил оглядывал эти величественные остатки селенитской цивилизации молча. Зато Ольга не могла сдержать свои чувства.

– Отец, это же сказка! Невероятно!

– Невероятно, но факт, – попробовал пошутить Иван Макарович.

– А освещение, – ведь это ты открыла! Видно, солнечный колодец оказался случайно заваленным, а ты споткнулась и расчистила дорогу свету… Вот как бывает!

Ольгу больше всего поразил храм. Монументальные колонны, целый лес колонн! Светящаяся каменная «чаша», над ней – каменное, усеянное звездами небо – все это вызывало в ней удивление и восторг. А истлевшие останки селенитов пугали. Когда Ольга смотрела на них, мороз пробегал у нее по коже.

– Поглядев на такое чудо, можно и умирать, – вздохнула девушка.

– Что ты, дочка! – Иван Макарович положил руку на ее скафандр, – видимо, хотел погладить по голове. – О жизни надо думать, а не о смерти. Мы еще увидим и не такие чудеса!

– Я не жалею, папа, что полетела с вами!

– Я растроган, – иронически произнес Плугарь. – Вот только ты не интересуешься, не жалею ли я…

Они спустились ярусов примерно на пять. Иван Макарович выбрал просторную, почти пустую комнату в глубине города. Его привлек сравнительно небольшой вход, а главное, каменная «дверь», о которую споткнулся Михаил. Собственно, это была не дверь, а довольно большая, отполированная каменная «доска», которой можно было закрыть вход.

– Сюда к нам не доберется холод, – объяснил Иван Макарович. – Вы же знаете, что когда наступит ночь, на поверхности будет температура минус сто-сто двадцать градусов. А ночь здесь длинная, – четырнадцать с половиной земных суток, значит, нужно устраиваться всерьез.

– Вы считаете, что полет не удастся? – спросил Милько.

– Кто его знает! Откровенно говоря, я на это мало надеюсь. Лунную ночь придется перебыть здесь, восстановить связь с Землей. А потом прилетит вторая ракета…

– Опомнитесь, папа! – воскликнула Ольга. – Мы ведь задохнемся здесь! Разве у нас хватит кислорода на полмесяца? Лучше всем взяться копать…

– Не волнуйся. Там работа идет. А с одной лопатой всем нам делать нечего…

– Руками надо выгребать!

– Вот это уже паника. Не люблю.

Ольга ничего больше не сказала. Неохотно, но принялась помогать отцу в подготовке его опытов с минералами. Установили аппаратуру – атомную «батарею» – при помощи которой профессор собирался добывать кислород и азот. Натаскали минералов, ссыпали их в кучу посреди помещения. Тут же поставили запасной баллон кислорода.

– Теперь, товарищи, я смогу работать один. А вы должны найти в этом городе кварц и аммиачную селитру.

– Зачем?

– В кварце много кислорода. Кварц имеется в граните, в песке. Горный хрусталь – это прозрачный кварц, аметист – фиолетовый кварц. Бывает и такой, ознакомься. – Иван Макарович протянул Ольге темноватый блестящий камешек. – Аммиачная селитра – вот ее белые кристаллы – содержит в себе и кислород и азот, именно то, что нужно для дыхания, А чтобы ты не заблудилась – возьми еще этот – он пишет красным. Обозначай свой путь стрелками. Да не задерживайся. Топориком откалывай камни и приноси мне. Все понятно?

– Да.

– Ступай. Не заблудишься?

– Не волнуйтесь, отец. Я буду осторожна.

– Смотри…

Ольга взяла топорик, красный камень, брезентовую сумку и ушла. Иван Макарович глядел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом. Она несколько раз черкнула красным камнем по стене. Михаил пошел было в другую сторону, но Плугарь окликнул его. Нужно было заложить вход в помещение каменной плитой. Вдвоем они легко поставили ее, а когда стерли пыль, плита заблестела как зеркало!

– Как селениты жили без дверей? – недоумевал Михаил. – А может, были деревянные, да истлели?

Профессор хлопотал у аппаратуры и ничего не ответил.

Каменная «доска» была шире входного отверстия и хорошо закрывала его. Нужно было только изловчиться и так приладить ее, чтобы не было ни одной щели!

Михаил достал инструменты и умело начал орудовать ими.

А Ольга тем временем шла все дальше и дальше. По правде говоря, ей было страшновато блуждать одной по такому грандиозному подземелью. Часто тень преграждала ей путь; привидениями смотрели на нее истлевшие селениты. Даже колени, иногда дрожали! Но девушка отгоняла страх и шла дальше. Она решила исследовать храм – в нем, по всем признакам – немало разных минералов, а между ними, быть может, найдется и кварц. Храм встретил Ольгу торжественной полутьмой. Ольга, восхищенная, остановилась перед конусообразной выемкой, выложенной, наверное, из разнообразнейших камней. А что если спуститься в эту каменную воронку? Сколько здесь различных каменных плит!

Недолго думая, Ольга стала на край, выдвинула вперед правую ногу, проверяя крепость склона и… скользнула вниз. Поверхность «чаши» была гладкая как зеркало, – кто б мог подумать! Ольга потеряла равновесие и упала на спину. Слегка закружилась голова, но сквозь очки шлема ей мигнули звезды, выложенные в своде. На какое-то мгновение иллюзия была полной. Легко стукнувшись ногами о дно, Ольга остановилась. Поднялась. Теперь она стояла посредине этого странного каменного цветка. Гигантские красные лепестки поднимались намного выше ее головы, искрились холодным сиянием. А когда Ольга включила фонарь – они вспыхнули негреющим пламенем! Вверху зашевелились тени – можно было подумать, что проснулись селениты и с гневом заглядывают в этот священный кратер, куда посмело ступить неведомое им существо.

«А отчего бы им сердиться! – подумала Ольга. – Они могли бы считать меня богиней». – Погасила фонарик, тени улеглись, полутьма окутала храм. Лишь под ногами рдел камень.

Энергичным рывком Ольга кинулась вверх – и тотчас съехала вниз, с трудом удержав равновесие. Следующие попытки также кончились неудачей. Холодок тревоги заполз в душу: отец и Михаил не услышат, кто же ей поможет?

Начала ударять топориком по стенкам воронки – он отскакивал, не оставляя даже царапины. «Стыки, надо искать стыки! – мелькнуло в голове. – Ведь не сплошная же здесь плита». И ей-таки удалось нащупать стыки. Она цеплялась за них острым рожком топорика, осторожно подтягивалась, быстро посылала топорик выше – и снова… Вот и до края уже близко – метра два… Ну, еще раз!

Топорик не попал в щель, и она сползла вниз.

Неудача не испугала ее. Она видела, что выбраться можно, нужно только более ловко действовать топориком.

Попробовала еще раз и еще… Добиралась уже почти до обода «чаши» и снова срывалась. Наконец, она подтянулась на длину руки и топорика. Рывок – топорик цокнул о колонну. Тут камень был податливее: она зацепилась!

Теперь уже не трудно было выбраться. Выпрямилась, огляделась. Но что это? Из колонны, там, где она ударила топориком, струей брызнула жидкость!

Масло какое-то или вода? От неожиданности Ольга отпрянула в сторону, а струя жидкости – словно из пожарного брандспойта полилась, окутанная паром, на дно выемки. Сквозь густой пар Ольга видела, как летели брызги от удара о багровый камень, как внизу заблистали, зарябили волны. Она не знала, что и думать. Может быть, это не вода, а какое-то селенитское горючее? Может быть верховный жрец храма использовал его для поддержания огня в каких-нибудь светильниках?

Побежала на другую сторону и ударила по колонне топориком. Сыпались осколки, но она не собирала их, а все била по одному месту. Удар, еще удар! И здесь полилось из пробоины!

Ольга хотела набрать жидкости, но во что? Тогда она подставила сумку – пусть намокнет брезент! – отец распознает, что это такое. И кинулась прочь из храма.

ФИЛОСОФИЯ ДИКА

– Мистер Загорски! – воскликнул Дик, оставляя лопату. – Как все это глюпо!

– Что? – Николай схватил лопату и начал сердито выбрасывать землю. Собственно, это была не земля, а пыль, слежавшаяся пыль. Приходилось часто протирать стекла скафандра. Это злило радиста, а тут еще этот босс со своей болтовней.

– Что глупо? – переспросил Загорский. – Не хочется копать, да?

Объяснялись на немецком языке – Николай знал его лучше, чем английский.

– Глюпо сидеть на этом безлюдном светиле, когда там, у самого моря – роскошная вилла, шикарное авто… яхта… и элегантные женщины… любящие повеселиться. Вы каких любите – толстых или тоненьких?

– Фу, противно слушать! И как вас, таких циников, только земля держит? – простодушно удивлялся Николай, работая за двоих. Канава уже была вырыта до колен. – Ну, скажите, зачем вы нужны? Ни материальных, ни духовных ценностей вы не создаете!

Дик ходил, как по раскаленной сковородке. С одной стороны его припекало Солнце, а с другой – донимал холод. В его скафандре, как видно, испортился обогреватель. Вот и приходилось все время поворачиваться то туда, то сюда.

– Суть жизни, мистер Загорски, не в том, чтобы создавать, как вы говорите, материальные ценности. Для этого есть другие, множество других… Суть в том, чтобы пользоваться этими материальными ценностями! Не возражайте: я заранее знаю, что вы скажете: «эксплуатация человека человеком» и тому подобные громкие слова. Но если бы вы серьезно вдумались в историю человечества, то увидели бы, что вся она – борьба за перераспределение материальных благ. Возьмите все восстания, революции и войны со времен Римской империи. Разве рабы восставали не для того, чтобы захватить себе богатство? А французская революция – разве у нее были не те же идеалы? А что говорит ваша, коммунистическая библия? «Пролетариату нечего терять, а приобрести он может все». Приобрести!

– Вы, я вижу, теоретик! – перебил его Загорский. – Жаль только, что «философия» ваша волчья, «Homo homini lupus est»[3]3
  Человек человеку волк (лат.).


[Закрыть] – вот ваше кредо. И где уж вам понять марксизм и идеалы социалистической революции, которая не заменяет одного эксплуататора другим, а уничтожает всякую эксплуатацию!

– Ах, что вы там, коммунисты, ни говорите, а богатым быть лучше, чем бедняком! И патриции, и плебеи, и рабы, – всех унесла смерть. Но патриции ели из серебряной и золотой посуды, купались в мраморных бассейнах, а плебеи и рабы гнули спины под тяжкой ношей жизни.

Загорскому, видно, надоело слушать это философствование, он перестал отвечать и молча налегал на лопату. «Солнце ходит все ниже, – тревожился он. – Удастся ли стартовать до наступления ночи?» Теперь уже он жалел, что их ракета такая громадная…

– И все-таки глюпо, мистер Загорски…

– Идите лучше вот покопайте, Дик!

– Не хочу!

– Что? – выпрямился Загорский. – Отказываетесь?

– Да.

– Что же вы предлагаете? – сдержанно спросил Николай. – Может быть, есть какой-то иной способ вернуться на приморскую виллу?

– Конечно, есть! Только выслушайте меня спокойно… быстро заговорил Дик. – Дело в том, что нашу аварию, безусловно, заметили наблюдательные пункты. И я уверен, что сюда прибудет вторая наша ракета! Она уже готова. Вскоре надо ожидать…

– Ну и хорошо, – перебил его Николай,

– Но хватит ли нам кислорода… на всех?

– Вот это уже вопрос! – добродушно сказал Николай. – Через сколько часов может прибыть ваша ракета?

– Кто же знает…

– Ну, так нечего на нее и полагаться, надо копать!

– Чепуха, мистер Загорски. Я вижу, что из этого ничего не выйдет. Но я знаю и другое. Будь нас не пятеро, а двое, то кислорода хватило бы…

– Если бы да кабы…

– А раз нас пятеро, то всем, очевидно, придется погибнуть. Разве это не глюпо? А ведь этого можно избежать…

– Как же это? – удивился Николай.

– А вот как. Плугарь уехал… Они могут и не вернуться. То есть я хочу сказать… – Дик говорил паузами, словно взвешивая каждое слово,

Загорский отставил лопату.

– Что, что?

– Мы переживаем с вами, мистер Загорски, очень важный, я бы сказал, фатальный момент, – вкрадчиво зазвучал голос Дика. – Вы правы: виллы, женщины и все прочее – это, конечно, чепуха. Есть материя высшего порядка! Мы стоим на грани гибели – вот почему я буду откровенен и расскажу вам то, чего при иных обстоятельствах не рассказал бы… Так вот… самое высшее, самое важное на земле – это организация общества, его существования и производственной деятельности. А для этого нужна крепкая, стальная власть над людьми!

Радист насторожился. Оказывается, его собеседник не такой уж наивный буржуа, каким вначале прикидывался. В его словах, в тоне, каким эти слова были произнесены, чувствовалась какая-то злая сила, зловещий заряд энергии.

– А при современном развитии науки и техники, – хладнокровно продолжал Дик, – власть умножается, усиливается в сто, в тысячу раз! Представьте: будь у Цезаря радио, реактивные самолеты!.. Будь у него вся та техника, которая служит сейчас для поддержания порядка в обществе… вы меня понимаете?

– Не совсем, – ответил Загорский.

– Так вот: я возглавляю самую мощную в мире монополию. Капитал ее превышает бюджеты некоторых крупных государств… Я устанавливаю на биржах погоду, уничтожаю, поглощаю конкурентов, поручаю формировать правительства и, если они не удовлетворяют нас, прогоняю их. Моя монополия – это подлинная империя, которая захватила в свою орбиту полмира. Но…

– Но… не можете проглотить?.. – перебил Николай.

Дик махнул рукой, сжатой в кулак.

– Не то, Загорски. Я не акула, чтобы только глотать. Это примитив. Мне надоело быть закулисным режиссером… Я хочу выйти на авансцену. Выйти и… показать себя!

Загорский смотрел на босса с настороженным любопытством. Этого небольшого человека, скрытого скафандром, видимо, распирала фанатическая жажда власти – открытой, ничем не замаскированной. Что-то в нем было опасное и вместе с тем – жалкое. На фоне благородного тела «Ракеты» и сурового лунного пейзажа эта суетливая фигура в скафандре, размахивающая кулаком и сыплющая короткими радиоволнами, казалась до смешного нелепой, мелкой. Но как хищно поблескивают очки его шлема! Как угрожает он Земле!

– Моя экспедиция на Луну – это завершающий этап в осуществлении величайшего плана… Мы установим здесь атомные батареи, и Земля заблестит на перекрестке прицела!

– А что если она все же не испугается?

– Достаточно будет раза два полоснуть… и непокорные покорятся. Не подумайте. Загорски, что это фантазия одного человека. Совсем нет! Это подготовлено развитием исторического процесса. Современному капиталу тесно в национальных рамках, он давно их поломал, и теперь остается только юридически закрепить то, что уже существует на деле: создать сверхнациональную власть…

– Кое-кто уже претендовал на мировое господство, – иронически сказал Загорский.

– То были детские попытки! – воскликнул Дик. – А сейчас, когда мы сделали первый шаг в космос, моя монополия выработала величайший план… Почему я говорю об этом вам? Да потому, что непосредственно от вас, Загорски, зависит многое… Нам с вами нельзя погибнуть… Понимаете?.. На всех кислорода не хватит… Конечно, хотелось бы иначе… но что ж… Цель оправдывает средства… Катастрофа разбила мой план, но вы… О, вы многое можете! Нам вдвоем, понимаете, вдвоем, нужно продержаться здесь ночь, установить связь… И тогда вы заживете так, как этого заслуживаете. Неограниченные возможности…

– Довольно! – резко оборвал его Загорский. Если бы на голове радиста не было шлема, то Дик увидел бы его охваченное гневом лицо. Загорский никогда еще так не был разъярен! Этот негодяй предлагает ему стать предателем, убийцей своих товарищей! Ах, ты ж… козявка жалкая! – Загорский шагнул к Дику, поднимая лопату…

– Стой! – воскликнул Дик. – Не согласен, так черт с тобой! – Он выхватил маленький блестящий пистолет и выстрелил. Пуля задела шлем Николая, но не пробила. Разрядив всю обойму, Дик побежал и скрылся за ракетой. Николай кинулся вдогонку, но тот словно сквозь землю провалился. «Неужели спрятался в тени?.. Ну, долго ты там не усидишь… врешь, скоро выскочишь оттуда!» – подумал Николай, настороженно вглядываясь в черную густую тень.

Заглянул в траншею, ведущую к входному люку. «А что, если… что если он забрался в ракету…»

Нагибаясь, пробрался к люку. Нажал кнопку. Еще и еще. Люк не поддавался: он был задраен изнутри!

Николай заскрежетал зубами в бессильной ярости, бил лопатой по обшивке – все было напрасно.

«А может быть, его там нет? – мелькнули мысль. – Может, просто замок испортился?» Николай кинулся к иллюминатору, чтобы заглянуть внутрь. Иллюминатор был невысоко, Загорский добрался до него без труда. Припал стеклами шлема к толстому прозрачному «глазу» ракеты… То, что он увидел, обдало его жаром и холодом… По каюте шарил Дик. Очевидно, разыскивал схемы управления аппаратурой. Скафандр он уже снял, Увидя Загорского, неистово захохотал, разинув рот до ушей, Николай отпрянул от иллюминатора. Хищник в ракете, бездушный, бессердечный хищник! Что же делать?