Текст книги "В звездные миры (илл. Б. Аржекаев)"

Автор книги: Василий Бережной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

«КОМЕТА» ПРОДОЛЖАЕТ ПУТЬ

Снова грохот двигателя… Зажатая в своей пружинистой кровати, Ольга не видела, как быстро отдалялась от них гостеприимная Роза.

Когда газы в сопле перестали бушевать, исчезла тяжесть, и люди поднялись, межпланетная станция виднелась на экране маленьким цветком; наконец она совсем исчезла.

Теперь локатор ощупывал уже Луну.

Ольга надела защитные очки и припала к иллюминатору, в который било солнце. Гигантские огненные вихри вздымались на нем. А рядом – на черном фоне ярко сверкали звезды…

– Посмотрите! – воскликнула Ольга. – Там Комета! Около самого Солнца! А хвост какой пышный!

Иван Макарович повернул голову, утвердительно кивнул:

– Да, это комета. Но какая?

Он поднялся с кресла, откинул его сидение – там была уложена специальная библиотечка – и достал каталог-справочник. Внимательно искал, но никак не мог найти замеченную Ольгой комету. Лицо его повеселело, он посмотрел на дочь потеплевшими глазами:

– Похоже на то, что ты открыла новую комету! В каталогах ее нет.

Загорский навел на Солнце и на неизвестную путешественницу объектив киноаппарата.

– Новая комета – «Ольга Плугарь» – зафиксирована!

– Передайте радиограмму, – сказал Иван Макарович, – а название комете даст ученый совет Пулковской обсерватории.

Загорский радировал координаты обнаруженной кометы, Ольга смотрела на нее и удивлялась, что комета не тонет в солнечных лучах.

Михаил Милько сидел в своем кресле, ссутулившись, впившись глазами в щит с разнообразными приборами.

Вот уже и посадка скоро – на другую планету… Опасная, рискованная посадка.

Загорский поправил на груди микрофон с черной эбонитовой трубкой: приготовился передавать на Землю радиограмму.

Но вот лицо его почему-то сделалось беспокойно-тревожным, нахмурились брови. Он повернулся к Ивану Макаровичу:

– Передатчик не работает.

– Причина? – Иван Макарович оторвался от иллюминатора и внимательно посмотрел на радиста.

– Вышла из строя внешняя антенна.

– Можете починить сейчас?

– Попробую.

– Хорошо. Попробуйте, товарищ Загорский.

Радист поднялся со своего кресла, взял скафандр и начал одеваться. Ольга с любопытством, даже с затаенной тревогой смотрела на юношу. Неужели он выйдет из ракеты? Ведь она мчится с такой огромной скоростью. И зачем отец разрешил ему?

Когда Загорский оделся, Иван Макарович проверил электрическую обогревательную сеть скафандра, спросил:

– Как вам дышится, Загорский?

– Хорошо. Кислород поступает в достаточном количестве, послышался приглушенный голос радиста.

– Берите с собой все необходимое, сейчас выйдете.

У Ольги даже мороз пробежал по спине. «Сейчас выйдете…» Куда? В пространство между Луной и Землей? Это же в бездну!..

Взяв нужные инструменты, запасные штырки антенны и похожие на фары рефлекторы с ежиками из тон кой проволоки в середине, радист вошел в воздушный шлюз.

– Знаете, Загорский, – посоветовал Иван Макарович, – я думаю, лучше не смотреть никуда, кроме ракеты… Главное осторожность!

Николай закрыл за собою дверь шлюза…

В БЕЗДНЕ

Открыв люк, Николай Загорский стал на пороге. Оттого, что отверстие было небольшое и нельзя было выпрямиться, Николай ухватился левой рукой за верхний обод и отклонился. Теперь он стоял снаружи, лишь одними ногами упирался в порог люка.

Диво дивное! Ему показалось, что ракета висит на одном месте, висит совершенно неподвижно! Он, конечно, хорошо знал, что если вокруг безвоздушное пространство, то никакого ветра быть не может, но все же сознание не могло примириться с этим. Ну, как же это так – ракета мчится со скоростью 12 километров в секунду – только подумать! – а движения незаметно. Нет ничего: ни сотрясения, ни ветра, никаких предметов поблизости. Ни слух, ни зрение, ни осязание не сигнализируют мозгу о движении!

Здесь, снаружи, небо было еще более черным, а звезды и Солнце еще прекраснее. Звезды – красноватые, желтые, белые, голубые… Казалось, тысячами удивленных сияющих очей глядит Вселенная на сыновей Земли. Николай стоял, как зачарованный, даже забыл, зачем вышел. Ему стало страшно перед величием природы, не скрытым от глаз голубым шелком неба…

Но если ощущения ничего не говорили юноше о движении, то о температурных условиях сообщили быстро. Правый бок припекло, сперва Николай подумал, что лопнул изолятор на его электрической «плитке», но потом догадался, что это припекло Солнце. И он повернулся лицом к хвосту ракеты, подставляя Солнцу левый бок. Повернулся – и чуть не вскрикнул от изумления: так чудесно сверкала на черном небе родная Земля! Огромный серебристо-голубой диск. Видны очертания материков, правда, не четко, так как атмосфера, хотя она и прозрачным слоем окутывает землю, но все же размывает резкость линий. Какое-то удивительное настроение охватило Загорского.

Земля! Земля!.. Она мчится в извечном полете, поворачиваясь к Солнцу то одной, то другой стороной. День и ночь, как брат и сестра, держат ее в своих объятиях. Происходит кругооборот живой и неживой материи – неудержимый, могучий. И кто укажет между ними грань? Все проходит там, под голубым атмосферным сводом: рождаются и умирают целые поколения, а мозг человеческий работает и совершенствуется. Хорошие условия создала природа для его развития! И не напрасно: через людской мозг она осмыслила самое себя.

Загорский задумчиво глядел на свою планету.

«Воздушного шлейфа» – удлинения атмосферной оболочки Земли, о котором говорят некоторые ученые, – он не заметил. Возможно, потому, что «шлейф» этот сильно разрежен, а может быть, и потому, что он вообще не существует. А Загорский как раз и не верил в его существование, ибо не замечено такого «шлейфа» у Венеры при прохождении по диску Солнца. Серебряный ободок ее атмосферы имеет всюду одинаковую толщину. А если Венера не имеет «шлейфа», то зачем же его приписывать Земле?

Так думал Николай Загорский, стоя на космической ракете. Полюбовавшись матерью-Землей, он посмотрел вниз и… никакого «низа» не ощутил. Ему показалось, что он продолжает смотреть вверх. Поворачивал голову в разные стороны, а ощущение «низа» так и не появилось. Тогда он поглядел себе под ноги там «низ»! «То, на чем стоишь, и является „низом“, – смекнул Николай. – А раз так, значит, можно ходить по ракете».

Он попробовал не держаться руками и… не упал. Но в следующую секунду все же ухватился за скобу. Усилием воли, преодолевая страх, сковывающий движения, начал передвигаться по обшивке люка к носовой части от скобы к скобе. Вот прямо под ногами белеют буквы – название их корабля. Но почему они внизу? Николай ведь знает – надпись сделана сбоку… А вот и боковой иллюминатор – тоже под ногами. Увидел – профессор что-то говорит Михаилу Милько…

Постепенно привыкнув к обстановке, Загорский понял, что теперь целой планетой для него является ракета, и он в самом деле может передвигаться по ней как угодно, может обойти ее вокруг!

Все эти соображения, казалось, «унормировали» обстановку, приблизили ее к обыкновенной, а главное – придали бодрости и смелости. Да и в самом деле, чего Николаю бояться? Разве здесь действуют не такие же физические законы, как на Земле? Он вспомнил свои альпинистские походы… Но нет, даже на высоких горных вершинах ему не пришлось испытать такого чудесного чувства. Там, куда ни глянь, расстилалась перед тобой Земля. А здесь… Вокруг – черная бездна. Она окружает тебя со всех сторон – безграничная, таинственная. Заглядывает тебе в душу мириадами немигающих разноцветных звезд… Мурашки пробегают по телу…

Добравшись до носовой части ракеты, Николай заглянул в радиорефлектор – он был иссечен, как будто по нему стреляли густой шрапнелью. Заметил и на обшивке частые царапины. Значит, на ракету налетел рой мелких метеоритов…

Заменить радиофару Загорскому было не трудно. Возвращаясь к люку назад, Николай осмелел и стал во весь рост, даже не подозревая, какая неожиданность подстерегает его. Все произошло молниеносно. Едва он только сделал шаг по ракете, как в то же мгновение оттолкнулся, отлетел от нее, как мяч. Мороз пробежал по телу: сила притяжения ракеты ничтожна, и он падает в бездну!

– Помогите! – что есть силы крикнул в микрофон. – Падаю, падаю!

Беспомощно размахивая руками, дрыгал ногами, словно старался найти точку опоры.

В наушниках он услышал голос Ивана Макаровича:

– А про баллон забыли?

– Ах, да… ракетный баллон!..

Нажал на кнопку – его резко толкнуло к «Комете». Но, видимо, он не рассчитал направления, ибо пролетел мимо металлического тела своей «планеты». С ужасом увидел, что она отдаляется в противоположную сторону…

– Спокойно, товарищ Загорский! – прозвучал у самого уха голос Плугаря. – Что вы так растерялись? Я вам помогу!

«И правда, – подумал Николай, спокойствие и выдержка! Ведь мое тело сохраняет ту же скорость, что и ракета, следовательно, от нее не отстанет… А кислород? Кислорода хватит на несколько часов. Вот приближение к Луне – это опасность!» Тревога пронизала каждую клетку его тела. Космический корабль выходит к афелию своей орбиты – точке, в которой скорость ракеты замедляется, и она начинает поворот на другую дугу эллипса. Поблизости афелия Милько включит мотор, повернет ракету, чтобы совершенно нейтрализовать ее скорость, и тогда она попадет под влияние притяжения Луны. Начнется спуск… «Сколько же остается времени? – тревожно подумал Загорский. – Неужели не успею?». Чувство опасности холодком прохватывало сердце. Но внутренний голос говорил ему: правильно пользуйся ракетным поясом.

Гигантским сияющим поясом смыкался Млечный путь – он был везде, куда бы Николай не кинул тревожный взгляд: вверху, внизу. На Земле видна только часть Млечного пути – та, что над головой. А здесь – сплошной его круг, ибо под ногами нет ничего, ничто не закрывает безграничного простора!

А может, это все Николаю снится? И черное, усыпанное разноцветными звездами небо, и корпус ракеты, как бы повисшей в пространстве… И вообще вся эта невероятная, фантастическая экспедиция… Может, это просто в бреду? Холодный пот выступил на висках. «Нет, нет, что это я… – подумал Николай. Такая чепуха в голову лезет… Нервы, нервы…» Он закрыл глаза и почему-то вдруг представил себя мальчуганом в саду у бабушки… Солнечно так, хорошо. Он хочет сорвать румяное яблоко – вот оно висит на тонкой вершине! Ловко взбирается по скользким ветвям, и страшно, и сорвать непременно хочется. Но кто-то уже зовет его издалека: «Николай! Николай! Радио у вас испортилось, что ли?» «Какое радио? Ах, да…»

Это в наушниках голос Ивана Макаровича.

Загорский словно просыпается, к нему возвращается сознание.

– Вы слышите, Николай? Приближайтесь сюда, а я брошу вам веревку.

Теперь Загорский увидел профессора. Он стоял на пороге люка, держась за скобу.

Загорский нажал кнопку. Когда он проплывал мимо ракеты, Иван Макарович кинул веревку, но конец ее пролетел в нескольких метрах от Николая. Тогда сделали еще одну попытку. Николай снова выпустил из баллончика газ, чтобы его толкнуло к ракете… Наконец, он поймал веревку. Иван Макарович легко подтянул его к люку.

– Ужасная небрежность! – отчитывал он радиста уже внутри корабля. – Не привязаться к ракете!

Ольга и Михаил смотрели на Николая как после длительной разлуки. А он, поглядывая в иллюминатор и, должно быть, не веря самому себе, спрашивал:

– Неужели я был в этой бездне?

ТАМ, ГДЕ НЕ СТУПАЛА НОГА ЧЕЛОВЕКА

Прошло еще часа два в полете. Космический корабль с гербом Советского Союза на металлической обшивке приближался к тому месту в пространстве, где начинает преобладать сила притяжения Луны. Некоторое время экипаж обсуждал случай с Николаем Загорским. Ольга встряхивала белокурыми волосами и весело поблескивала глазами. Михаил Милько смеялся, похлопывал Загорского по плечу. Один лишь Иван Макарович сидел молча. Морщины резко обозначились на его высоком лбу. Он следил за приборами и время от времени посматривал на своих спутников. «Совсем еще дети! – говорил его взгляд. – Шутят на краю пропасти!»

Время как бы остановилось, но цифры на ленте вычислительной машины показывали, что оно мчится неудержимо.

Луна начала притягивать «Комету». Надо было тормозить ее нарастающее падение. Все надели скафандры. Заработал двигатель. Металлическое тело ракеты задрожало, оглушительный водоворот звуков наполнил кабину. Поток газа вырывался из бокового сопла, и огромный космический корабль повернулся хвостом вперед. «Комета» падала на Луну. Сперва медленно, а потом все быстрей и быстрей. Сила притяжения Луны захватила корабль в свои невидимые сети, и он мчался к ночному светилу с нарастающей быстротой,

Поверхность Луны уже занимала полнеба и, так же, как раньше Земля, казалась грандиозным круглым блюдом.

Снова заревел двигатель. «Комета», сдерживаемая газовым столбом, плавно, как на парашюте, опускалась на поверхность Луны.

Напряженное ожидание, торжественность господствовали в кабине. Все знали, что их судьба зависит теперь от механика, от его умения, его выдержки, его точности. Это, конечно, понимал и сам водитель ракеты Михаил Милько. Он припал к пульту управления грудью и, держа пальцы на белых кнопках, не отрывал взгляда от круглого экрана, на котором вырисовывались скалистые горы, черные ущелья, кратеры…

Корабль опускался в районе южного полюса Луны. Нежаркий полярный день – ведь это наилучшие условия для работы экспедиции!

Задание состояло в том, чтобы посадить корабль, если не на самом полюсе, то как можно ближе к нему. Так парашютисты спускаются в намеченный круг.

– Земля, Земля! Я – «Комета»! Идем на спуск, идем на спуск! – непрерывно повторял Загорский в микрофон.

Ольга глядела на отца, на Милько, и тысячи тревожных мыслей мелькали в ее голове. Вот оно – свершилось! Первые люди приближаются к поверхности спутника Земли! Приближаются… Не случится ли авария? Михаил так спокойно, так уверенно сидит за пультом… Все будет хорошо. Этот посадит! А как потом, назад, как стартовать на Землю? Ведь здесь нет ракетодрома, нет эстакады…

– Последние километры! – взволнованно воскликнул Загорский в микрофон. – Через несколько минут…

Вдруг резкий толчок встряхнул ракету. Оборвался рев реактора, и Ольга инстинктивно закрыла глаза. Что-то твердое ударило ее по плечу, в голове молнией вспыхнула мысль: «Конец!» И все поглотила мгла.

Очнувшись, Ольга увидела руку, державшую перед ее носом флакон. Рука заметно дрожала. Потом послышался голос:

– Надо медицину спасать!

«О, это же Загорский, – узнала Ольга… – Он еще шутит…» Поднялась, превозмогая боль. Сильная рука Загорского поддерживает ее. Отец и Милько, как завороженные, замерли перед иллюминатором.

Загорский подвел ее к другому иллюминатору.

– Смотрите, Оля, – патетически воскликнул он – и запомните этот миг!

Ольга посмотрела и, кроме черной тучи, ничего не увидела.

– Разве на Луне есть тучи? – удивилась она.

– Успокойтесь. Туча – это работа нашего Михаила.

– Работа Михаила?

– Это он своим двигателем растревожил миллионнолетнюю пыль нашего спутника. Как вы думаете, Иван Макарович, эта туча видна там, на Земле?

– В мощные телескопы, по-видимому, видна… – задумчиво промолвил Плугарь и подошел к Загорскому я дочери. – А вы приглядитесь к этой пыли – она очень интересна. – Замечаете – она не клубится, оседает равномерно. Видите, камень падает точно так же, как пылинка.

И в самом деле: пронизанная солнечными лучами лунная пыль не клубилась, подобно земной. Мощные струи газа, которые еще несколько минут назад вырывались из реактора, взметнули вверх не только мелкую пыль, но и много камней. Теперь все это как-то торжественно оседало вниз.

– Да, атмосферы здесь нет, даже разреженной, – заметил Милько.

– Не горюйте, Михаил! – профессор положил ему руку на плечо. – Мы привезли с собой нашу, земную, советскую атмосферу!

У всех стало сразу веселее на душе.

– Да, без своей атмосферы не суйся никуда: ни на Луну, ни на Марс, ни на Венеру, – усмехнулся Загорский, весело поглядывая на Ольгу.

Пыль медленно оседала, и глазам наших путешественников открылся таинственный, загадочный пейзаж.

Милько посадил ракету на высокое плато, которое постепенно переходило в большую долину, окруженную горами. Они поднимались вокруг зубчатой стеной. От многочисленных выступов, шпилей, напоминающих развалины старинных замков, падали черные тени, и, должно быть, поэтому горный кряж казался еще выше.

– А это что – уж не дороги ли? – спросила Ольга, показывая вдаль на темные извилистые линии, пересекавшие долину по разным направлениям.

– Это трещины, – ответил Иван Макарович. – Итак, прибыли! Сейчас, товарищи, начнем работу.

Все обернулись к командиру экспедиции. Иван Макарович продолжал:

– Вы, товарищ Милько, осмотрите моторную группу и все механизмы. Особенно тщательно проверьте кислородные приборы.

– Есть!

– Вы, товарищ Загорский, немедленно установите связь с Землей.

– Есть!

– А ты, Ольга, приготовь аптечку. На каждого из нас надо завести карточку – будешь записывать состояние организма и отмечать, как он реагирует на непривычную обстановку. Это очень важно. Все надо знать – температуру, пульс, кровяное давление, зрение, слух. Словом, как в хорошей поликлинике. Ясно?

– Ясно!

– Без моего разрешения из корабля не выходить. Я проверю действие космических лучей – они губительны для организма. А здесь их потоки, целые ливни, ведь их не задерживает атмосфера. Выполняйте.

Каждый член экипажа занялся порученным ему делом. Милько открыл люк в энергетический отдел. Иван Макарович достал из шкафа, вмонтированного в стенку, какие-то приборы и начал готовиться к выходу наружу. Ольга, распаковывая медикаменты, с тревогой поглядывала на отца. Вот он, тщательно приладив скафандр с толстыми свинцовыми подошвами, вошел в воздушный шлюз. Дверь за ним закрылась. Он вышел!

Загорский торжественно говорил в микрофон:

– Иван Макарович – Плугарь вышел из корабля… Он там, где испокон веков не ступала нога человека!

Радиофара была направлена на Землю. Огромный серебряный диск ее четко вырисовывался в черном небе, и радиоволны, усиленные на Розе, достигали старой планеты немногим больше чем за полторы секунды. Они пробивали верхние слои земной атмосферы, несли слова…

ИЗ ДНЕВНИКА ОЛЬГИ ПЛУГАРЬ

Отец велел вести врачебные записки. А почему бы не писать дневник? Я смогу в него записывать все: и события, и настроения, и разговоры на Луне. Ах, как жаль. что я не захватила магнитофона! Впрочем, беда не велика: Луна – царство немое, нет воздуха и звуков. Туг не запишешь на пленку щелканье соловья, даже шума ветра нет… Вот я видела в иллюминатор огромный камень, а за ним целый поток более мелких сорвались с высокой скалы (должно быть, Солнце раскалило – ну, и трескаются) – не то что грохота и грома, даже шороха не было! Беззвучно, совершенно беззвучно работает солнечная каменоломня. Я пишу, сидя возле иллюминатора. Хорошо вижу отца. Осторожно ступая, он подошел к краю горного плато, где мы приземлились, правильнее сказать – прилунились, ведь мы теперь уже на Луне! Даже не верится. Неужели это не сон, а действительность? Отец в скафандре – ну и смешно выглядит! Вот наклонился, что-то поднял, разглядывает… Пошел дальше, за груду камней. Хотя бы не уходил далеко, все-таки опасно. Кто его знает, как оно там…

Ребята заняты каждый своим делом, изредка перебрасываются короткими фразами. Заметно, что Николай и Михаил стараются скрыть свое волнение и действовать так, как будто они на Земле. Но глаза, глаза – быстрые, блестящие, к тому же нервные движения говорят о другом. Лица усталые. И у меня тоже. Легкое головокружение. Отчего бы это? Надо браться за свою аптечку, а то отец вернется, а я еще ничего не сделала…

Продолжаю писать. Все отдыхают, сейчас и я засну.

Едва успела я развернуть свою «поликлинику», как вернулся отец. Снял скафандр, и я даже испугалась, увидя его измученное лицо.

– Ну как, товарищи? – спросил отец у нас.

– Хорошо! – воскликнул Милько. – Все в порядке.

– А слабость чувствуете? – продолжал отец. Николай вздохнул.

– Немного есть… Почему это?

– А что на это скажет медицина? – обратился отец ко мне. Он положил скафандр и уселся в кресло.

– Все ясно, – ответила я. – Перелет с непривычки…

– Эх ты, непривычка? – отец весело потрепал меня по плечу. – Знаете, в чем причина, ребята?

– А в чем? – спросил Николай.

– Ведь мы забыли покушать!

Все засмеялись. В самом деле – мы не ели почти целые сутки! Ребята поужинали перед вылетом, утром было не до завтрака… А я даже и не ужинала!

Быстро поставили раскладной столик, достали сухие, замороженные продукты, подогрели на высокочастотной сковородке. Закусили, конечно, шоколадом. Ребята шутили – поднимали стаканы сгущенного молока и провозглашали тосты за процветание спутника Земли.

После обеда отец приказал отдыхать, и все улеглись на удобном широком матраце прямо на полу. Сейчас и я лягу рядом с отцом, авторучка валится из рук…

Солнце здесь не заходит, а только опускается до линии гор, и, кажется, катится по далеким горным массивам. Какое сегодня число? Надо спросить отца…