Текст книги "И пришёл Лесник! 2 (СИ)"

Автор книги: Василий Лазарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Нет. С тобой вообще ничего не боюсь. Я бы даже…, – она опустила глаза и замолчала.

– Что?

– Ах, ничего. Поздно, ты уже женат, – она шумно выдохнула и закусила нижнюю губу.

– Дела, – как же быть теперь? – Как тебе Гном?

– Мальчик он маленький, ему ещё до мужика далеко. А мне мужик нужен, – всем мужик нужен, помнится и Лиана примерно также говорила.

– Значит найдём тебе красавца в Пекле, – рассмеялся я.

– Тогда поехали быстрее, – полушутя, полусерьёзно сказала Наташа.

– Ну дела… мне бы до броневика добраться, какое там Пекло.

– Уже пришли, – она постучала по борту броневика. Дверь тотчас открылась, в проёме показался Гном и от удивления у него раскрылись глаза.

– Что? Не надеялся увидеть живыми? – пошутил я. – А мы вот пришли, назло вам. Ты, Гном даже не рассчитывай, что избавишься от меня, я к тебе во сне будут являться.

– Что ты, Лесник. Я от неожиданности. Давай руку, – вдвоём с Наташей они меня кое-как затащили в наш броневик.

– Кац предупреждал, – прокаркал знахарь, хлопоча над Лианой, укрытой пледом.

– Я помню, как она?

– Порезы неглубокие, фигня. Но она в коме, Лесник. Паук впрыснул ей яд. Ещё бы час и спасать было нечего. Он бы начал своё действие, а так я успел его нейтрализовать. Организм тоже предпринял защитные меры сам и почти обесточил себя, затормозив процессы. Теперь остаётся только ждать.

– И как долго?

– Никому не известно. Может час, а может год, – развёл руками Кац.

– Она когда придёт в себя, будет что-нибудь помнить? – спросила Наташа, хорошо хоть «когда», а не «если».

– Сие мне неизвестно. Кома явление малоизученное и здесь никаких прогнозов никто не даст, даже Мерлин. Будем надеяться, что придёт себя до Острова. Иначе Жанна сама туда приедет, а уж тогда…

– Какая нелепость. Если бы я не взорвал, то дерево, то паук не перебрался к ней. И не утащил её.

– Если бы да кабы, садись. Посмотрю, что с тобой, – я сел на мягкую лавку. Папаша Кац осторожно задрал штанину, посмотрел, покачал головой.

– Кац предупреждал! – синхронно с Наташей сказали мы.

Глава 17. Ушельцы.

– Лежи не вставай, – я открыл глаза и попытался подняться. Наташа устроилась между нашими с Лианой койками и присматривала за нами, как бы мы не свалились в проход. – Сейчас проедем опасное место и тогда остановимся.

– Опасное? – я всё-таки приподнял голову и выглянул в псевдоиллюминатор. За окном мелькала пустыня, ещё дальше чернела земля.

– Да. Кластер скоро должен пойти на перезагрузку, – крикнул с места водителя Гном. – Нам надо проскочить его как можно быстрее.

– Жми тогда!

– Жму.

– Что там за чернота в окошке, – я показал на обугленную землю.

– Это чернота. Мёртвый кластер, там жить нельзя, – сказала Наташа.

– Почему?

– По всему. Человек там умирает за час, если вырядится в скафандр нолдов, то немногим больше. Техника не работает, радиосвязь не проходит. Ничего не растёт.

– Если всё-таки надо его пересечь, то как?

– Искать место, где кластер становится узким, и ты гарантированно пройдёшь его минут за десять. Дальше, головокружение, обезвоживание, тошнота, смерть. Сродни полученной чудовищной дозы радиации, – пояснил папаша Кац. – Помнишь я тебе рассказывал, как японский трактор заглох в Чернобыле сразу после того, как попал на крышу четвёртого энергоблока.

– Помню.

– На черноте глохнут моторы, отказывает электроника, даже снаряды пролетая над ней падают сразу. Ну и понятное дело заражённые тоже обходят эти места стороной.

– Если сейчас начнётся перезагрузка, то уйти на черный кластер нельзя?

– Минут на десять, пожалуй, можно, если перезагрузка успеет закончиться за это время, то останемся живы. Правда потеряем броневик, вытолкать с черноты его нам уж точно не удастся.

– Нет, это нам не подходит. Гном, жми на газ, мы потерпим. Сколько я спал?

– Четыре часа, спи ещё. Я посижу рядом, – Наташа поправила мне подушку.

– Не усну уже. Папаша, какие прогнозы насчёт ноги?

– А ты сам посмотри, – засмеялся Кац. – Ты чего не помнишь, как я тебе жемчужину скормил?

– Смутно. Я отрубался уже. Ого! – я откинул одеяло и увидел уже сформировавшийся коленный сустав и часть голени. – Ну ты подумай, сколько увечий можно было бы вылечить.

– Только не на Земле. Там обычный перелом срастается неделями.

– Я в детстве с велосипеда упал и сломал ногу. Пока она заживала, я целый год пропустил и в школу пошёл в восемь лет, – сказал Гном.

– Беда, закончил хоть? – поинтересовался я.

– Так я сюда попал в шестнадцать лет, не успел десятый класс закончить.

– Неуч?

– Завуч, – рассмеялся Гном.

– Лиана не просыпалась?

– Нет, в коме по-прежнему.

– И как теперь быть с ней?

– Очень просто, я за ней ухаживаю. Папаша Кац, кормит Лиану через зонд, – обыденно сообщила Наташа. – Царапины её уже зажили, организм борется с отравлением.

– Если ей дать жемчуг? У нас ещё осталось?

– Осталось, но это не поможет мне кажется, – ответил Кац, – хотя если она за неделю не выйдет из комы, то попробую дать.

– Уф, выехали! – крикнул Гном. – Теперь можно и остановку сделать. Мальчики направо, девочки налево.

После получасовой остановки продолжили движение. Дорога шла по полям. Слева и справа раскинулись бескрайние просторы, засеянные овсом. Всё это мне напомнило среднюю полосу России. Солнце стояло в зените, броневик тарахтел дальше. Сколько мы уже на нём проехали без дозаправки, хотя Гном сказал он на батареях. Я слабо представлял какие нужны батареи, чтобы ехать уже несколько дней.

– Сколько отсюда до Пекла, Гном? – как-то само собой вырвалось.

– Прямо отсюда? Ну… до Острова нам осталось километров сто и от него до Вавилона ещё пятьсот. Сам Вавилон примерно в десяти километрах от «края» периферийных районов Пекла. Вот считай шестьсот с хвостиком.

– А до центра Пекла?

– Если ты захотел помереть, то есть более простые способы, – подал голос папаша Кац. Наташа усмехнулась, помня о нашем разговоре.

– Я не знаю, Лесник, – признался Гном. – Это по слухам шестьсот до Вавилона, но кто их там мерил. Сегодня кластеры встали так, завтра эдак. Вот тебе и объезд, а объедешь ты или нет никому не известно. Нас уже сколько раз пытались отправить на тот свет, а мы отъехали то всего ничего.

– Ты прав, Гном. Дорога до Пекла измеряется не в километрах, а в везении, – согласился я.

– Тебе грех жаловаться, Лесник. Удачи тебе не занимать, – сказала Наташа. – Даже когда я, будучи фиолетовой и злая на весь мир и то вас пожалела. Могла ведь там на дороге и оставить.

– Вот ты коварная, Наташка, – засмеялся Гном. – Мы же к вам с миром приехали.

– Я не телепат. Интересно Аристарх слез с наркоты?

– Не уверен, – хрена лысого он получил, а не слез. Слабый.

– С какой? Чисто профессиональный интерес, – спросил папаша Кац.

– Мы сидели на самом паршивом спеке. Черняшке.

– Ой вэй, зачем же вы это сделали?

– Сама не знаю, Михей «посоветовал».

– От такой дряни самим очень сложно отказаться. Практически невозможно и если он колется больше недели, то процент излечения резко стремится к нулю, молодые люди.

– Значит помер. Жалко, неплохой был человек.

– Лесник! Там опять люди на дороге! – закричал Гном.

– К бою, – прохрипел я, хватаясь рукой за поручень, – хрен мы им дадимся на этот раз.

– Им похоже до нас уже неплохо всыпали, – пробормотал папаша Кац всматриваясь в изображение на «лобовом» стекле. Вдоль дороги сидели вооружённые люди до них было метров триста. Они тоже заметили броневик и сейчас напряжённо всматривались. У двоих были бинокли, но возможности командирского броневика нолдов была конечно же несравнимо круче. На псевдоиллюминаторах можно было приблизить объект примерно с двухкилометровой дистанции, может и дальше, но это было пределом в Улье. Дальше шёл горизонт.

– Гном, тормози. Наташа, придётся тебе выйти к ним и объяснить ситуацию. Сюда никого не веди, если кто-то увяжется за тобой, то Гном его снимет.

– Я поняла, Лесник. Не беспокойся, – она взглянула на меня как-то по-особенному и вышла из броневика без оружия. Впрочем, оно ей было не нужно. Походка у неё была что надо, она шла словно артистка. К нам в часть как-то приезжал ансамбль, девушки оттуда ходили по сцене также. Одна нога ставится перед другой и так поехали, раскачивая попкой в обтягивающем комбинезоне. Лямки комбеза подчёркивали её безупречную грудь, а нолдовский ствол на поясе говорил о том, что девушка не так проста, как кажется. При всём этом она загадочно улыбалась. Стронги вдалеке буквально вырывали бинокли друг у друга, желая подробнее разглядеть красотку. Наконец между ними состоялся контакт. Разговор длился минут десять после чего Наташа по рации передала что всё хорошо, и Гном поехал к ней.

– Лесник, старший от них хочет переговорить с тобой, – Наташа залезла в броневик.

– Прямо со мной? Я здесь никого не знаю.

– Хватит тупить, Женя. Со старшим он хочет поговорить, – Наташа кинула на меня испепеляющий взгляд. Я кивнул. Она открыла люк и махнула рукой высокому широкоплечему мужчине. Где-то в глубине меня уколола ревность. Чуть-чуть. Смешно, да? То Натаху Гному сватаешь, то обещаешь найти красавца, а когда он находится, то ревнуешь, причём у тебя есть молодая жена, правда временно не доступная. Чего у меня, блядь с башкой творится? А что вы хотите? Сами побывайте в пасти паука-людоеда…

– Джон, – представился мачо.

– Лесник. На больничном.

– И кто же так постарался?

– Паук два кластера назад.

– Черно-бурый? С клешнями? – уточнил Джон.

– Он. Встречали?

– Да, эта скотина у нас троих сожрала. А вы как же живы остались? – удивился мужик.

– А мы его сами сожрали, – засмеялась Наташа.

– Слабо верится, ну хорошо если так. Вы откуда едете?

– Из Центра в Остров, – я не стал пока ничего рассказывать. Я не знаю кто это, Наташа тоже. Единственная кто мог его узнать лежит в коме, хотя может папаша Кац, знает кого из них.

– И мы из Центра в Остров.

– Так вы из того каравана? – оживилась Наташа.

– Нет больше каравана, – он горестно повесил голову.

– Как это? – на этот раз не поверил уже мы.

– Нолды, много нолдов пролетало на своих кораблях разбомбили нас. Поймали нас на марше в предыдущем кластере и залили сверху газом. Они им обычно травят заражённых, но в этот раз мы выступили в их роли. Вы не представляете какая это ужасная смерть. Человек выплёвывает свои лёгкие, а затем растворяется изнутри. Те, кто с испуга забежал на черноту умерли там. Кто-то прямо на дороге, мы из тех, кому посчастливилось выжить. Мы встали лагерем в лесу, но боимся идти вперёд.

– Можете расслабиться, – похлопала его по плечу Наташа. – Нолдов больше нет. Все они мертвы.

– Центр выстоял?

– Центр выстоял, а вы почему ушли? – спросил до сих пор молчавший папаша Кац. Судя по его редкой шевелюре, вставшей дыбом, он был крайне раздражён.

– Мы решили попытать счастья в Острове. Нам показалось что там будет лучше. Больше воздуха, нет той тирании, которая царит в Центре и вообще спокойнее, – развёл руками Джон.

– В общих чертах понятно, – сказал я. – Рыба ищет, где глубже, человек, где лучше. Папаша Кац, мы не осуждаем их.

– Ну а как…

– Закрыли тему, – Кац захлопнулся на полуслове. – И так что сейчас? Сколько вас выжило?

– Пять сотен может быть, не больше.

– Почему дальше не пошли? Ведь до Острова уже рукой подать.

– Беда не приходит одна, – красавчик опять свесил клюв к полу. – Нас постигла другая напасть. Дальше по дороге засели сектанты и не дают нам пройти.

– Вас же пятьсот человек? – воскликнула Наташа! Всё-таки здорово, что они свалили из Центра. Жанна, наверное, перекрестилась, когда они ушли. Если там все такие обсосы как этот, то скатертью дорога.

– Главный у сектантов Святой Иннокентий, – выпалил Джон.

– Таки святой? – не сдержался Кац. – Неплохо при жизни святым заделаться. Устраиваются же люди. – С завистью в голосе пробормотал папаша Кац.

– Он сам так себя назвал. Но святость его другого толка. Он умеет приказывать людям.

– Постой, как нимфа? – спросила Наташа.

– Почти, с заражёнными у него плохо, вернее вообще никак. А вот людей он быстро вокруг пальца обводит.

– Не понял. Что значит «обвёл вокруг пальца»?

– Забубнил, заговорил, очаровал, загипнотизировал, – Джон попробовал подобрать слова. – Таким образом четыреста человек из выживших перешли к нему в лагерь.

– Сами ушли? – уточнил Кац.

– Да. После того как мы выбрались в этот кластер после бомбёжки нам повстречался Иннокентий. Он тут же сориентировался и начал свои проповеди. С ним вместе были несколько десятков человек. После двухчасовой проповеди четыре пятых ушли с ним. На нас его слова не произвели такого впечатления, и мы остались здесь приходить в себя. На следующий день от него появились люди и передали ультиматум. Или мы присоединяемся к ним или хрен кто пройдёт дальше. Вот сидим, думаем, как дальше быть.

– Давно сидите? – едко спросил папаша Кац.

– Уже недели три. Припасы какие были кончаются, что делать так и не знаем.

– Не пробовали просто пришить это святого Кешу? – подал голос Гном. Молодец парень, зрит в корень.

– Как?

– Ну зайти в лагерь и выстрелить ему в лоб, – пожал я плечами.

– Вы думаете это так просто? Как выяснилось он там не один. С ним как минимум сотня его преданных ему людей. Наши так, довесок. Кто-то, конечно, стал ярым фанатом святого Иннокентия, кто-то, наоборот, следующей ночью вернулся к нам. Но таких мало. И с оружием у него всё в порядке. Вас он тоже кстати тормознёт, – пообещал Джон.

– Надорвётся, – рассмеялась Наташа.

– Там дорога заминирована, колёса повредите и встанете. Запасные есть? Нет? Ну вот значит встанете. А так-то да, пушка у вас хороша, но боюсь вы ей больше наших уложите, чем его.

– Как он воздействовал на тех, кто ушёл? – спросил папаша Кац.

– Он читал свою проповедь о том, что мы должны жить в гармонии с этим миром. Улей любит нас, и он тоже. Кругом все братья и сёстры. Все, даже заражённые. Они даже больше, потому что поддались злому духу и нам предстоит помочь им освободиться от чар.

– Вот долбоёб, – разозлилась Наташа, – и что поверили?

– Как видите. Но это не всё. Ушли с ним те, кому он после проповеди дал причастия. Лепёшку из хлеба.

– Лжепророк. Психотропные лепёшки. Рецепт понятен мне. Кац предлагает сделать в Улье на одного святого меньше.

– Да, да. Мы за! – обрадовался Джон.

– Кац, объясни, – потребовала Наташа.

– Всё просто. Святой Иннокентий сильный ментат с задатками телепата. Плюс ко всему прочему балуется галлюциногенами и подмешивает их другим. Где берёт интересно? – объяснил Кац. – Если ему заткнуть рот и привести ко мне, то я сделаю из него достойного гражданина.

– Лоботомию? – улыбнулась Наташа.

– Что-то похожее, да. Мне ещё дед рассказывал про карательную психиатрию в СССР.

– Далеко он от вашего лагеря обосновался?

– Километров десять дальше по дороге. Они там даже пропускной пункт выстроили, но пока никто не проезжал с нашей стороны. Они дождутся Островитян, там Удмурт, жёсткий мужчина он этого святого на гребной винт намотает обязательно, – мстительно сказал Джон.

– Ну пока они узнают, пока приедут у меня борода в хрен упрётся, – не согласился ждать папаша Кац.

– Лучше и не скажешь, – согласилась Наташа. – Лесник?

– Что Лесник? Ты же видишь, – я показал на ногу. – Когда вырастет?

– Два дня. Послезавтра будешь бегать, – авторитетно заявил Кац.

– Значит так. Через два дня на третий я пойду на разведку. Потом буду думать. Потом земля обетованная примет в своё лоно святого Иннокентия. Не фига нам здесь с вами рассиживаться. У нас график, – я поднял указательный палец.

– Да, у нас график, – закивал Кац. – Выбиваться никак нельзя.

– Показывай дорогу в лагерь, Джон. Нам надо отдохнуть, – закончила разговор Наташа.

Через двадцать минут были на месте, проехав немного по дороге и свернули в начавшийся после полей лес. Лагерь «ушельцы» разбили на берегу речки, обнеся его высоким частоколом в два ряда и третий ряд вкопали под углом наружу, вероятно от заражённых. Неплохо они здесь устроились за три недели. В сам лагерь я не заходил на своей ноге, но Гном быстро всё разведал и доложил. Шесть больших землянок. Две женские и четыре мужских, пару деревянных строений, баня, столовая под открытым небом. В кластере стоял вечный август, загорай не хочу. Стаб известный и на этот раз не блуждающий, но никому не интересный. Поля с диким овсом, грибы, ягоды и магистральная дорога. Вот, пожалуй, и все достопримечательности. Подозрения мои отпали, это и правда были беженцы из каравана. Кац даже встретил двух знакомых с кем тут же отправился бухать и хвалиться историями, начиная с многострадального Запорожья. Папаша будет им вешать лапшу до утра, в чём я ни капли не сомневался. Вместе с ним я отправил Наташу и Гнома. Одну на поиски жениха, другого вынести с поля боя на себе знахаря если что, а сам завалился в броневике. Как только они ушли я тут же отрубился. Проснулся, однако, от того, что кто-то дубасил по входному люку. Я с трудом поднялся и цепляясь как мартышка поскакал к двери. Изнутри желающего войти можно было рассмотреть в появившемся окошке на внутренней стороне люка. Я щёлкнул тумблером и увидел по ту сторону Наташу.

– Ты чего так рано? – я попрыгал на свою койку.

– Да устала я чего-то. Джон этот ещё липкий какой.

– Мне показалось, что он тебе понравился.

– Вот именно, что показалось. Ты знаешь, Жень. Вот смотрю я на него, и невольно сравниваю с тобой, и такая хрень получается, – она уселась рядом со мной и протянула мне фляжку. Я принюхался и узнал самогон. На сон грядущий самое то. – Да, рослый, красивый, бабам нравится, но что-то в нём гнилое такое. Не мой типаж. Вот ты мой. – Она приблизилась ко мне и погладила по щеке. Затем её пальцы проворно пробежали вниз. Я не заметил, как оказался без своей пижамы. Её не смутил даже обрубок ноги, я заметил они здесь все такие напористые, не чета нашим лётчицам на аэродроме. Хотя женщин в улье было в два раза меньше, чем мужчин, но как это ни странно выбирали они с кем им спать. Этого правила придерживались все.

– Натаха, ну ты чего? Жена же рядом лежит.

– Ну и пусть лежит, она не обидится, – заверила меня девушка. – А мы и не расскажем, да?

– Ага, – где-то я уже это слышал, причём совсем недавно!

Глава 18. «Святой Иннокентий».

– Волшебство, папаша Кац, – я попрыгал на месте. Отросшая заново нога сидела как родная. – Как будто здесь и росла.

– Так и было, Лесник, – закивал Кац. – Если ты не против. Я не пойду с тобой на разведку, ребята попросили помочь им с дарами. Их знахарь помер преждевременно, вдохнув отравы.

– Конечно, профессор. Зачем тебе с нами мотаться. И Наташа с тобой посидит, в качестве охраны.

– Но, Жень! Какой от меня здесь прок? – удивилась она.

– Объясняю на пальцах. Народец здесь трусоватый и гнилой. Жанну они уже разок бросили. Заметь у них нет ни одного раненого, это о чём говорит?

– Не знаю, – развела руками Наташа.

– Я знаю, – встрял папаша Кац, – они их не забирали с дороги, где их разбомбили. Ведь наверняка оставались те, кому можно было помочь, но предпочли убежать. Так ведь, Лесник?

– Точно так. Ко всему прочему они и между собой посрались. Большая часть свалила к лидеру под псевдонимом «святой Иннокентий», а эти и здесь зассали с ними схлестнутся. Не ровен час, они на броневик глаз положили или на папашу.

– Я-то вряд ли их заинтересую, – засомневался Изя Кац. – Броневик же вполне. Лесник уйдёт, а они меня заставят его открыть. Там ещё и Лиана в коме.

– Поняла, – кивнула Наташа. – Только вы недолго, а то снегурочка устроит им здесь весёлую жизнь.

Броневик остался стоять за воротами поселения. Наташа и знахарь отправились за забор, а мы с Гномом побежали вдоль дороги. Путь предстоял неблизкий, десять километров туда, десять обратно. Не исключена была встреча с заражёнными. Я спросил Джона, но они не изъявили желание пойти с нами, пообещав, создать массовку при штурме. Впрочем, я и не настаивал, лишние люди в таком интимном деле как разведка порой даже опасны. Мне хватит Гнома с его чутьём. Мы вышли рано утром, к вечеру я рассчитывал вернуться назад. Через полчаса мы уже были на дороге и бежали в сторону Острова, где-то впереди устроил свой шлагбаум «Святой Иннокентий». Папаша дал нам инструкции на случай встречи с ментатом такой силы. В глаза ему не смотреть. Стараться не слушать его, напевая про себя какой-нибудь мотивчик. Будет что-либо спрашивать нести чушь и околёсицу, первое что придёт в голову, издавать нечленораздельные звуки и вообще вести себя как дебил. Может отстанет. Ни в коем случае не становиться с ним на одну волну, что это конкретно такое я не понял. Одним словом, лучше к нему в лапы не попадать иначе можно запросто стать овощем, когда он возьмёт над тобой контроль.

Что касается его нейтрализации я собирался убрать его издалека. К такому сильному гипнотизёру лучше не подходить, но ни один гипноз не поможет, когда у тебя вместо мозгов будет двух сантиметровое отверстие в голове. Сейчас я не брал с собой винтовку, просто хотел посмотреть. В следующий раз, возможно завтра подъедем и снесём ему чердак и продолжим свой путь в Остров, а они здесь пусть сами разбираются, кто из них следующим «Святым Иннокентием» будет. Мы бежали уже второй час, цель была близка, когда Гном остановился.

– Лесник, смотри, – он показал под ноги. – Свежие следы, это БТР проехал здесь ночью. По направлению в Остров.

– Не путаешь? – нескладушки какие-то. – Один?

– Да, один. Не особо они боятся сектантов.

– Или это их БТР, или я ничего не понимаю. Давай в лес, по моим подсчётам до их лагеря осталось меньше километра. Не хотелось бы нарваться на дозор.

– Ветер от них идёт, людей поблизости нет, иначе я бы учуял.

– Людей нет, а кто есть?

– Никого и ничего. Вот что странно, Лесник. Запах пищи или жизнедеятельности человека я начинаю различать с пары километров. У меня чутьё сейчас лучше, чем у собаки. Впереди ничего нет.

– Не может быть. Заражённые хотя бы есть?

– Две или три особи лежат в овраге и спят справа от нас в трёх километрах где-то. Прыгуны, вряд ли что-то более опасное.

– Ты их даже так можешь вычленить?

– Я просто знаю запах каждого и всё, они все по-разному пахнут. Следующий кластер имеет магазины, видимо островитяне там часто бывают. Его чую, но до него шесть километров.

– Ты меня пугаешь, Гном. Я всё равно должен увидеть всё своими глазами. Раз ты говоришь, что дозоров и засад нет, тогда пойдём вдоль дороги глубоко в лес не будем уходить.

Через пятнадцать минут я уже смотрел в прицел нолдовской винтовки, я специально снял его и использовал в качестве подзорной трубы. Я забрался на дерево и сейчас обозревал окрестности. Вот идёт дорога, на которой мы заметили свежие следы бронетранспортёра. А вон пропускной пункт. Будка, закрытый шлагбаум, мешки с песком и пулемётной точкой. Точнее с точкой, но без пулемёта… и без людей. Правее в двухстах метрах виднелись старые развалины. Без забора, просто несколько домов с обвалившимися крышами и завалившимися стенами. И опять никакого движения. Не могут же они спать в полдень. Если только этих четыреста ушло, да ещё своих у него сотня. Такую ораву даже я бы почувствовал. Но мне этого было мало и я, спрыгнув с дерева решил всё пощупать своими руками. На моей практике было как минимум два случая, когда вот под таким унылым антуражем скрывался завод по изготовлению боеприпасов и секретный аэродром. Причём взлётная полоса аэродрома была пробита в отвесном берегу и пользовались ей только ночью с инфракрасной подсветкой, видна опять же она была только с моря. Немецкие асы садились на полосу, пробитую в песчанике с окном десять на десять метров. Днём она была занавешена тканью, полностью повторявший рисунок склона, и с корабля, идущего мимо ничего нельзя было заметить. С берега увидеть что-либо мешал каменный козырёк. Бесшумные планёры с электрическими двигателями садились туда каждую ночь и взлетали обратно с помощью катапульты. Мы очень долго не могли понять как, что, зачем. Пока я лично не полез по склону и случайно не наткнулся на «занавеску». Возможно, и сейчас сектанты сидят также где-то под землёй.

***

– Уважаемый папаша Кац и прекрасная Наталья, рады приветствовать вас в нашем скромном жилище, – Джон по случаю даже побрился и закрутил усы, стараясь, понравиться непреступной девушке. За ним неотступно следовала ещё пара приторных красавцев. Наташе было противно его общество, но по настоятельной просьбе Лесника она не подавала виду. Она вообще сейчас не обращала ни на кого внимания, а вспоминала раз за разом те два часа, когда Лесник был только её. Перед тем как вернуться в броневик раньше выпивохи Каца и Гнома её ещё посещали угрызения совести. Поступок скажем так, был не очень корректным в отношении Лианы, но ей сейчас был нужен покой. А Наташе Лесник. Он же ведь тоже не очень-то и сопротивлялся, а уже потом как разошёлся! Плохо так, конечно, думать, но у Наташи даже мелькнула мысль, чтобы Лиана подольше поспала. Проснётся отдохнувшая… нет всё-таки Наташа понимала, что её поведение ставит под угрозу существование группы. И себе лично она уже дала слово, что больше не допустит повторение вчерашнего. Ни в коем случае, нельзя, табу! Если, конечно, он вдруг сам не захочет, что же тогда может противопоставить хрупкая девушка такому ненасытному и похотливому самцу, будь он даже женат на её подруге. Откуда берутся любовницы? Как правило, или на работе, или что ещё чаще, любовницами становятся ближайшие подруги жены. Здесь у нас было два в одном. Но он хорош, но почему Лианка встретила его раньше? По её рассказам он вообще выдернул её из лап килдингов с нулевым шансом на положительный исход. Нет, надо забыть всё как страшный сон и найти себе своего. Не дело отбивать мужика в столь малом коллективе. Так-то здесь в Улье все этим занимались и ничего особенного в этом не видели. Улей же, напряжёнка со всем, в том числе и с мужиками.

– Наташа, вы где-то в облаках витаете? – перед ней возник Джон, щёлкая пальцами. Вот ещё один прохвост, подумала Наташа.

– Задумалась, что ты говорил?

– Я говорил, не изволите позавтракать с нами?Яйца пашот, гренки, кофе. Есть даже эклеры, – Джон пошевелил своим роскошными усами, что Наташе захотелось дать ему прикладом промеж ушей. Сейчас он один в один напоминал таракана, поселившегося в хлебнице.

– А давай, – Лесник ведь не велел голодать.

– Я тоже не откажусь, – подал голос Кац. – Сколько человек нуждаются во мне?

– Шестеро, папаша Кац. Где будет удобно устроится?

– Где потише, например вон в той беседке на берегу реки.

– Нет проблем, сейчас всё подготовим. Занавески повесим, от любопытных глаз, – пообещал Джон.

– В корень зрите, молодой человек. Приём у врача вещь интимная. Недаром существует врачебная тайна.

Завтракали с аппетитом, вкусно. Жалко ребята на голодный желудок отправились, подумала Наташа. Хотя, с другой стороны, как потом бежать десять километров обожравшись? Быстрее бы они возвращались и уехать отсюда. Не нравится ей здесь, что-то неестественное в их поведении. Три недели и ни одной попытки прорваться или просто обойти заставу на дороге. Очень подозрительно.

– Джон, а те, кого отравили нолды, все умерли или кто-то выжил? – не утерпела и спросила Наташа.

– Конечно. Отрава такой концентрации, что без шансов. Они же её замешивали на элиту. Та правда не растворяется, её ткани не в пример крепче наших. От них всегда остаются фрагменты, например споровой мешок всегда. Вот на спораны, жемчуг или горох она не действует. Опрыскают стаю, подождут полчасика и можно собирать урожай. Удобно?

– Очень, – откуда он знает? Он же, наверное, до этого сидел в Центре всё время, усы отращивал и завивал. Где он мог видеть останки элиты? Он бы к дохлой элите обосрался подойти и на километр. – А ты откуда знаешь?

– Рассказывали, – туманно ответил Джон, подкрутив правый ус. Ох, хитрит.

– Жалко, что вас так мало осталось. В Острове вас ждали?

– Да, нам даже обещали выделить целый квартал и дать подъёмные на первое время. Вы не составите мне компанию, пока папаша Кац будет заниматься с людьми? Здесь такие красивые места, – ну и прохвост. Всё равно не дам, как бы ты не распушал свои усы. Ишь ты «какие чудные погоды нонче стоят».

– Ну можно растрясти жиры, почему бы и нет.

– У вас идеальная фигура, Наташа. Уж поверьте мне, – я просто слышала его похотливые помыслы, он просто мечтал добраться до заветного вареника.

– С чего это вдруг я должна верить тебе?

– Я кое-что в этом понимаю. Я ведь до того, как попасть сюда был стриптизёром и знавал многих дамочек, – он сейчас реально похвалился этим? Фу, какая мерзость. Всё равно что сказать: «я стояла на Ленинградке и торговала собой и уж поверьте из проституток выходят самые преданные жёны». Такой бред, но ведь попадаются лохи, которые верят в это. Если дамочка с малолетства всем даёт, то она и в старости этим будет заниматься.

– Богатый опыт общения, – поцокала языком Наташа.

– А то, я был нарасхват! – подмигнул Джон и подкрутил усы. Да он реально долбоёб!

– Пойдём Джон «Нарасхват». Только недалеко, а то наши скоро вернутся.

– Думаешь, сегодня вернутся? – странный какой вопрос. Конечно, раз Лесник сказал, значит так и будет.

– А чего там. Десять туда, десять назад. Легко.

– Замечательно, – но судя его кислой роже ему был ни фига не замечательно. Наташа ухмыльнулась про себя. Чего ему местные не дают что ли? Или уже всем надоел. – Классный у вас броневик, откуда кстати?

– Жанна подарила, – просто ответила Наташа.

– Жанна? Мы, надеюсь говорим об одном и том же человеке?

– О ней. Лесник её доверенное лицо с важным заданием.

– Вот даже как, – задумчиво сказал Джон. Что интересно в десяти метрах за ними шли два оруженосца усатого Джона. Наташа не могла понять зачем им эскорт если он её клеит или здесь попахивает групповухой?Мерзавцы, наивные. – И что там, правда всё разблокировано для нас?

– Полностью. Только для нас, а не для вас, – игра слов, но он скривился, словно проглотил лимон. – Этот броневик высокопоставленный нолд подарил мурам за их успехи в области добычи органов. Там всё до последней закорючки переведено на русский.

– Вот бы глянуть, хотя бы одним глазком, – подмигнул Джон.

– Не велено открывать, – отрицательно помотала головой Наташа.

– Но ведь никто не узнает?

– Как же? А я?

– Ну так ты не в счёт.

– Почему?

– Потому что я предлагаю тебе остаться со мной. Будешь моей подругой. Я тебя осыплю…

– Чем? – и Наташа заржала не стесняясь, как лошадь на ипподроме. Джон покраснел, усы его предательски повисли.

– Жемчугом!

– Откуда он у тебя? Ты рейдер?

– Нет, я начинающий ментат. Но как меня заверили, подающий большие надежды. Я лично для тебя куплю такой же броневик, – интересно у кого он купит. Их всего четыре или… у нолдов? А точно их всех опрыскали ядом или они завели караван под муровские ножи? Вывели перед атакой людей из города. Чем меньше защитников, тем лучше. Ой, Лесник! Беги быстрее назад, нас похоже собрались убивать.